355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сакс Ромер » Ведьмино отродье (ЛП) » Текст книги (страница 5)
Ведьмино отродье (ЛП)
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 07:28

Текст книги "Ведьмино отродье (ЛП)"


Автор книги: Сакс Ромер


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Сайм посмотрел на него с нарочитой скукой.

– Да уж, задачка, – произнес он. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

– То есть ты не думаешь…

– Если ты хочешь спросить, считаю ли я, что в результате этого и впрямь появится ифрит, то ответ отрицательный.

– Я не это имел в виду, – ответил Кеан, – но подобная волна предрассудков не может пройти бесследно, это же энергия мысли, направленная в одну точку.

Сайм встал.

– Давай сменим тему, – мудро предложил он, полагая предмет дискуссии нездоровым, а еще немного, и он станет совсем безумным.

В этот момент им начал назойливо предлагать свои услуги индийский хиромант. Сайм сердито прогонял его.

– Погоди, – с улыбкой произнес Кеан. – Этот парень не египтянин. Давай-ка спросим, слышал ли он что-нибудь об ифрите.

Сайм нехотя вернулся на место. Предсказатель расстелил коврик и устроился на нем, готовый приступить к гаданию по руке, но Кеан отмахнулся.

– Я не хочу знать будущее, – сказал Роберт, – но я заплачу, если вы немного поговорите со мной, – и улыбнулся другу.

– Да, сэр, да, сэр! – индиец был готов на все.

Сурово посмотрев на хироманта, Кеан спросил:

– Почему хамсин подул так рано в этом году?

Индиец развел руками.

– Мне откуда знать? – голос звучал мягко и мелодично. – Я не из Египта. Могу сказать только то, что слышал от египтян.

– Что вы слышали?

Сайм, опершись руками о колени, подался вперед, выказывая любопытство. Ему очень хотелось услышать от индийца подтверждение истории об ифрите.

– Говорят, сэр, – почти прошептал хиромант, – что идет что-то очень злое. Не такое, как я, – он ткнул в грудь длинным смуглым пальцем. – Не такое, как он, ваш друг, – он стукнул Сайма по колену. – Не такое, как вы, – он показал на Кеана. – Не человек, хотя похож на человека! Без отца и матери…

Сайм подсказал:

– Это дух?

Предсказатель отрицательно покачал головой.

– Говорят, сэр, не дух, а человек, но не такой, как другие. Очень, очень плохой человек, которого давным-давно великий царь, которого вы зовете мудрым…

– Соломон? – предположил Сайм.

– Да, да, Сулейман! Которого он, когда прогонял демонов с земли, не нашел.

– Которого проглядел? – вставил Сайм.

– Да, да, проглядел! Очень плохой человек, джентльмены. Говорят, он пришел в Египет. Пришел не с моря, а через великую пустыню…

– Ливийскую пустыню? – вновь вмешался Сайм.

Хиромант затряс головой, подбирая слова.

– Аравийскую пустыню?

– Нет, нет. Много дальше, там, в Африке, – он выразительно замахал длинными руками, – далеко, дальше Судана.

– Через Сахару? – догадался Сайм.

– Да, да, через Сахару! Перешел Сахару и пришел в Хартум. [29]

– Как он туда попал? – спросил Кеан.

Индиец пожал плечами.

– Не могу сказать, но потом он пришел в Вади-Хальфу, [30]потом в Асуан, а из Асуана в Луксор! Вчера один знакомый египтянин сказал мне, что хамсин уже в Файюме. Значит, злой человек там и принес горячий ветер с собой.

Индиец был настолько эмоционален, что рядом послушать его остановились двое американцев.

– Сегодня вечером или завтра, – озираясь, шептал хиромант, словно понимал, что их подслушивают, – он будет здесь, в Каире, и принесет палящее дыхание пустыни – ветер скорпионов.

Он встал, льстиво улыбаясь, и вся атмосфера тайны, окутывающая рассказ, развеялась. Работа сделана – он ждет оплаты. Сайм дал ему пять пиастров, и предсказатель, кланяясь, удалился.

– Знаешь, Сайм, – заговорил Кеан, рассеянно проводив взглядом спустившегося по покрытым ковром ступеням и растворившегося в толпе индийца, – знаешь, если человек, любой человек, воспользуется волной предрассудков, прокатившейся сейчас по Египту, если он сможет сконцентрировать ее энергию на себе, не думаешь ли ты, что он будет способен выйти за пределы нормы и творить невероятное?

– Но каким образом ты предлагаешь сфокусировать эту волну на конкретном человеке?

– Но я же просто высказываю мысль, Сайм. Просто вижу такую возможность.

– А по-моему, нам пора прекращать нести всякую бредятину, – отрезал Сайм. – Надо переодеться для ужина. Сегодня вечером карнавал, будет весело. Давай-ка лучше сконцентрируемся на еще одной порции виски с содовой.

Глава 12. Маска Сета

Усеянное звездами египетское небо куполом распростерлось над вершинами пальм, а среди раскидистых ветвей мерцали красные лампочки; у каждого поворота извилистых тропок стояли светильники, длинные гирлянды бумажных фонариков колыхались от мягких прикосновений ветерка. В центре этого зачарованного сада искрящаяся струя фонтана била ввысь, а потом падала, осыпая бриллиантовыми каплями мраморное обиталище золотого карпа. Шорох бесчисленных ног по песку дорожек, неумолчный гул голосов и взрывы громкого смеха мешались с мелодиями, которые играл военный оркестр, скрытый от глаз увитой цветами беседкой.

То там, то тут по ярко освещенным местам и по затененным аллейкам фланировали удивительно одетые люди: шейхи в развевающихся мантиях, драгоманы, [31]не говорящие по-арабски, султаны и древнеегипетские жрецы, идущие об руку друг с другом; танцовщицы из Фив, наложницы из гаремов в шелковых шароварах и в красных туфлях на высоких каблуках; Семирамиды и Клеопатры, гейши и цыганки – все смешались, словно стеклышки в гигантском калейдоскопе. Землю устилал толстый шуршащий ковер конфетти; девушки с криками убегали от преследующих их весельчаков, вооруженных пригоршнями крошечных бумажных дисков. Сквозь толпу промаршировал, наигрывая на волынках, шотландский полк – килты смотрелись особенно неуместно среди восточной феерии. В отеле, где горели цветные лампы, кружился хоровод теней – в холле во всю шел бал.

– Ну и толпища, – сказал Сайм. – И это почти под конец сезона!

Перед друзьями остановились три девушки, облаченные в шелка и полупрозрачные белые яшмаки. [32]Мелькнули блестящие перстни – и Кеан почти задохнулся под ливнем конфетти, попавшим в глаза, ноздри, уши и даже в рот. Проказницы с визгом бросились прочь от жаждущих мести жертв: Сайм погнался сразу за двумя, а Кеан почти поймал третью. В буйстве маскарада забылось все, осталось лишь сумасшествие, заразительное сумасшествие карнавальной ночи. Ловкая беглянка металась среди странно одетых группок. Он несколько раз хватал ее, но она вновь и вновь ускользала.

Он давным-давно потерял Сайма из вида: погоня за неуловимой незнакомкой увела его за фонтан, клумбу, беседку и пальмы.

Наконец в тенистом углу сада он настиг ее. Запуская руку в прихваченный с собой пакет с конфетти, он ринулся вперед, предвкушая сладкую месть, но внезапный порыв ветра всколыхнул кроны пальм, и, взглянув вверх, Кеан обнаружил, что чистое небо затянуто дымкой, сквозь которую слабо мерцают звезды. Секундная задержка погубила все предприятие: с победным криком девушка поднырнула под вытянутую руку и кинулась назад к фонтану. Он поначалу бросился за ней, но еще более сильный ветер пронесся между деревьями и сухие листья посыпались прямо на покрывающий землю слой конфетти. Гремел оркестр, шумели гуляющие, но еще громче завывал хамсин, поднимая песок в воздух.

А потом под неистовые хлопки пальмовых ветвей ветер перешел в ураган. Казалось, он пытается задавить сад волнами жара, сбрасывая вниз огромные листья и заставляя стволы склоняться перед яростью пустыни. Стало очень темно, звезды совсем пропали.

В саду началась паника. Из самого сердца толпы раздался пронзительный женский вопль:

– Скорпион! Скорпион!

Бегство угрожало давкой, но, к счастью, двери были широки и вся разноцветная компания, включая военный оркестр, без проблем влетела в отель.

Кеан в одиночестве стоял в саду и, взглянув на тропинку, ведущую к фонтану, заметил серо-коричневое пятно, длиной примерно четыре дюйма, [33]зигзагами приближающееся к нему. Оно оказалось огромным скорпионом, но когда молодой человек попытался раздавить его, тварь развернулась и скрылась в клумбе у дорожки.

Палящий ветер мгновенно стал невыносим, и Кеан, заходя в отель следом за припоздавшими гостями, подумал, что в его ярости таится что-то зловещее. На пороге Роберт оглянулся и взглянул на разноцветный от огней сад. Бумажные фонарики, частично погасшие, бешено тряслись; некоторые электрические лампочки, прикрепленные к вершинам пальм, упали и разбились. Место напоминало поле битвы, усеянное осколками, и молодой человек наконец понял, почему все так стремились укрыться внутри здания. Там, где еще недавно мелькали хризантемы, покрывала, тюрбаны, фески, уреи [34]и индейские перья, никого не осталось, хотя… он ошибся – кто-то там был.

Мимо беснующихся гирлянд, не обращая внимания на летящие в лицо осколки и песок, словно воплощая в себе страх, заставивший всех покинуть сад, шел человек – в сандалиях, короткой белой тунике древнего египтянина, с длинным посохом. На его плечах красовалась жуткая ухмыляющаяся маска крокодила, маска Сета, [35]Сета Разрушителя, бога подземного мира.

Пока никто, кроме Кеана, не заметил странную фигуру – только он один оглянулся назад. Кошмарная маска заворожила его, он был не в силах оторвать взгляд от странного бога; словно под гипнозом, смотрел он в горящие глаза рептилии. Существо вплотную подошло к ступеням, но Кеан все не двигался. Кто-то похлопал его по плечу и развернул к себе.

– Бога ради, – Сайм держал его за руку, – хамсин неистов как никогда. Говорят, ничего подобного здесь еще не видели.

Слуги из местных закрывали и запирали двери. Было очень темно. Ветер завывал голосами миллионов неприкаянных душ. Кеан оглянулся. Коридорные завешивали двери и окна тяжелыми портьерами.

– Он остался там, Сайм! – сказал Роберт. – Человек в маске Сета, он только что шел за мной.

Товарищ непонимающе посмотрел на него.

– Ты точно его видел? – раздраженно уточнил Сайм, подошел к окну, раздвинул шторы и начал вглядываться в опустевший сад.

– Ни души, старина, – объявил он. – Наверное, ты видел ифрита!

Глава 13. Ветер скорпионов

Неожиданная перемена погоды не лучшим образом сказалось на настроении гостей. Пришлось забыть и о карнавальном шествии в саду, и о салюте. Была предпринята вялая попытка продолжить танцы, но завывание ветра и всепроникающая пыль постоянно напоминали о том, что снаружи неистовствует хамсин, бушует с яростью, доселе в этих краях невиданной. Это была настоящая песчаная буря – весь ужас Сахары обрушился на Каир.

Мало кто покинул «Шепард», хотя те, кому было далеко добираться к себе, особенно это касалось приехавших из отеля «Мена Хаус», обсуждали разумность немедленного ухода: погода могла ухудшиться. Всеми овладел стадный инстинкт – безопаснее остаться здесь, в толпе, где веселье, музыка и смех, а не на заметенных песком улицах.

– По-моему, мы злоупотребили гостеприимством, – уверяла Сайма какая-то американка. – Египет выгоняет нас!

– Все может быть, – с улыбкой ответил мужчина. – Сезон в этом году оказался слишком длинным, перемену погоды следовало предвидеть.

Оркестр заиграл веселенький уанстеп, [36]и кое-кто посмелее начал танцевать, но большинство по-прежнему толпилось у входа, предпочитая роль зрителей.

Кеан и Сайм пробились сквозь пеструю публику к бару.

– Я бы порекомендовал «Танго», – сказал Сайм.

– Что это?

– Новый коктейль, который смешивают только здесь. Попробуй. Он либо убьет, либо исцелит тебя.

Кеан слабо улыбнулся:

– Да, взбодриться не помешало бы. Кажется, я набит песком по самое горло.

Сайм быстро сделал заказ бармену.

– Понимаешь, – настаивал Кеан, – никак не могу выкинуть из головы воспоминание о человеке в саду, в маске крокодила.

– Слушай, – прорычал Сайм, наблюдая, как делают коктейль, – даже если он и был там, что с того?

– Просто странно, что никто его не видел.

– А тебе в голову не пришло, что парень просто снял маску?

Кеан медленно потряс головой.

– Не думаю, – заявил он. – Я не заметил его в отеле.

– Не заметил? – Сайм хмуро глянул на друга. – А как бы ты его узнал?

Кеан озадаченно потер лоб:

– Да уж, как-то все странно.

Они расположились за столиком и молча раскурили трубки. У Сайма, как и у большинства молодых и увлеченных врачей, на каждый случай была своя теория: его взгляды отличались радикальностью, и только проверка на практике могла поколебать их. В душе он искренне верил, что телесные болезни развиваются преимущественно из-за расстройства нервной системы. Для него было совершенно очевидно, что разум Кеана не в порядке – иначе откуда эта бессвязная речь? Именно поэтому Роберт наделил маску Сета особыми чертами.

– Полагаю, что в Лондоне у тебя был сильный стресс, – неожиданно произнес Сайм.

Кеан кивнул.

– Чертовски сильный. В твоей психологической теории есть здравое зерно, Сайм. Мне сказали, что мое здоровье было в опасности много дней, а ведь до этого я казался очень крепким человеком. Кажется, нервы действительно убивают. Череда потрясений, ужасов – и я слаб, как после гриппа, воспаления легких и еще парочки заболеваний, обрушившихся одновременно.

Сайм понимающе кивнул – объяснение полностью соответствовало его представлениям.

– Помнишь Энтони Феррару? – продолжил Роберт. – Это он во всем виноват. Его проклятое колдовство хуже всякой болезни. Он сам хуже всякой чумы. И по закону его не накажешь, ни один суд не приговорит его, хоть он и убийца. Он властвует над силами…

Сайм пристально смотрел на товарища.

– Вот что я скажу тебе, Сайм, обо всем этом. Мой отец ездил на квартиру к Ферраре с заряженным револьвером в кармане…

– Для самообороны? – с сомнением переспросил Сайм.

– Нет, – Кеан наклонился поближе к собеседнику, – чтобы застрелить его, Сайм, пристрелить на месте, как бешеного пса.

– Шутишь?

– Бог свидетель, окажись Феррара в тот день дома, отец убил бы его!

– Да уж, скандала было бы не избежать.

– Отца бы объявили святым. Человек, стеревший Энтони Феррару с лица земли, оказал бы всем неоценимую услугу. Такие не должны жить. Иногда я не верю, что он ходит среди нас. Думаю, что проснусь и он растает, как кошмарный сон.

– А этот случай, ну, визит отца к Ферраре, состоялся до того, как ты заболел?

– То, что он пытался сотворить той ночью, было последней каплей, Сайм. Я сломался. С тех пор, как Феррара покинул Оксфорд, он совершил немало преступлений, коварных, необычных, с помощью таких удивительных, я бы сказал, дьявольских ухищрений, что никто даже не заподозрит его. Сайм, помнишь девушку, о которой я говорил тебе однажды в Оксфорде, девушку, пришедшую навестить Феррару?

Сайм медленно кивнул.

– Он ее убил! Да, в этом нет ни малейших сомнений – я осматривал тело в больнице.

– И как же он убил ее?

– Как? Только он и господь, допускающий его существование, знают это. Убил, даже не приближаясь к ней. И отца приемного убил, сэра Майкла Феррару, тем же сатанинским способом.

Сайм смотрел на молодого человека, не решаясь как-то прокомментировать услышанное.

– Конечно же, обо всем умолчали, ведь против него нельзя использовать ни один действующий закон.

– Действующий закон?

– Все подобные законы потеряли силу, Сайм, но в Средние века его бы сожгли!

– Понимаю, – врач барабанил пальцами по столу. – У тебя были подобные мысли еще в Оксфорде. А доктор Кеан тоже всерьез верит в это?

– Да. Да и ты сам не сомневался бы, Сайм, ни секунды, если бы видел то, что видели мы! – глаза Роберта неожиданно загорелись, и он стал похож на прежнего себя. – Ночь за ночью пытался он с помощью проклятой магии, которая, как думают некоторые, похоронена под руинами Фив, убить меня! Он проецировал нечто…

– Передавал нечто тебе в сознание?

– Что-то в этом роде. Я видел или думал, что вижу, и чувствовал – фу! кажется, этот запах все еще со мной – жуков, жуков из гробницы, прямо из черепа мумии! Мои комнаты кишели ими. Это почти привело меня в Бедлам, Сайм. И это не игра воображения. Мы с отцом поймали его за руку, – он взглянул на друга. – Читал о смерти лорда Лэшмора? Сразу после того, как ты уехал?

– Да, сердечный приступ.

– Точно, но виноват во всем Феррара! Именно из-за лорда отец ездил на квартиру к Ферраре с револьвером наготове.

Ветер, завывая, с дьявольской яростью бился в стекла, словно пытаясь проникнуть внутрь; оркестр играл популярный вальс; в открытые двери зала входили и выходили люди всех возрастов и национальностей.

– Феррара, – осторожно начал Сайм, – всегда был неприятным типом: эти его прилизанные черные волосы, вечно бледное лицо. А когда я смотрел в его раскосые глаза, их выражение так и соблазняло меня хорошенько ему врезать. Сэр Майкл, если, конечно, то, что ты говоришь, правда, пригрел на своей груди змею. И в то же время, Кеан, происходящее лишь доказывает, как мало мы знаем о нервной системе человека.

– Пригрел. Энтони Феррару усыновили, и никому неизвестно, какая порочная семья его породила.

Оба немного помолчали.

– О боже! – Кеан резко вскочил, почти опрокинув столик. – Сайм, смотри!

Тревогу в голосе молодого человека уловил не только его друг. Сайм посмотрел, куда показывает пальцем Кеан, и заметил промелькнувшую в проеме двери смутную гротескную фигуру с вытянутой головой, но она тут же скрылась в толпе танцующих, словно ее не было, и вот товарищ уже поддерживал почти упавшего в обморок смертельно бледного Роберта. Сайму показалось, что и без того горячий воздух раскалился. Любопытные глазели на осевшего в кресло молодого человека, бормочущего: «Маска! Маска!»

– По-моему, я видел, что за парень так тебя растревожил, – успокаивал приятеля Сайм. – Подожди-ка, я скажу официанту принести тебе бренди, и что бы ни происходило, не волнуйся!

Он прошел к двери, попутно заказав напиток, и скрылся в толпе. Давным-давно пробило полночь, а возобновленное веселье казалось натужным и лихорадочным. Некоторые гости собирались уходить, и жаркое дыхание ветра проникало в помещение через открытые двери.

Внимание врача привлекли девушки в яшмаках, покидающие отель; одна из них была в полуобморочном состоянии. Именно они осыпали приятелей конфетти в начале вечера. Он подошел к ним:

– От жары вашей подруге нехорошо. Я доктор Сайм. Могу ли предложить вам свою помощь?

Они согласились, и все четверо проследовали на террасу: у отеля дам уже ожидал экипаж. Темнота казалась непроглядной, а духота невыносимой. Беспощадный ветер поломал пальмы перед зданием.

Сайм проводил взглядом отъехавшую карету. Он был предельно серьезен – в блестящих глазах ослабевшей девушки заметил нечто, что ему как медику совсем не понравилось. Поднявшись обратно, он узнал от управляющего, что некоторым гостям все-таки стало плохо из-за духоты. Но мужчина почему-то избегал взгляда Сайма, что не могло не насторожить англичанина.

– Хамсин может поднять зараженную пыль, – сказал врач. – Будем надеяться, что обмороки всего лишь результат резкого повышения температуры воздуха.

В отеле было неспокойно. Ветер почти стих, и люди призрачной толпой спускались по ступеням на пустынную улицу.

Сайм направился к буфету, но полковник Ройланд отвел молодого человека в сторонку. Военный, чье подразделение охраняло крепость, знал Сайма с детства.

– Мальчик мой, – сказал он, – не надо мне было разрешать Айлин (так звали его дочь) оставаться в Каире. Кто бы мог подумать, что погода изменится! Чертов ветер прошелся по трущобам и принес сюда всю заразу!

– С ней нехорошо? – обеспокоенно спросил Сайм.

– Она почти упала в обморок на балу, – ответил полковник. – Полчаса назад мать отвела ее домой. Я тебя везде искал.

– Многим стало плохо, – сказал Сайм.

– С Айлин едва не случилась истерика. Она настаивала, что когда она почувствовала дурноту, рядом стоял кто-то в маске крокодила.

Сайм вздрогнул: возможно, история Кеана вовсе не выдумка.

– По-моему, я видел человека, одетого так, – с напускной беспечностью проговорил он. – Ему даже удалось напугать нескольких гостей. Не знаете, кто это?

– Друг мой, – воскликнул полковник, – да я весь отель обегал, пока его высматривал! Никого похожего. Вот и решил спросить, не слышал ли ты о нем.

Сайм вернулся к столику Роберта. Тот почти пришел в себя, но выглядел по-прежнему нездорово. Врач критично осмотрел товарища:

– На твоем месте, я бы отправился спать. Хамсин коварен. Надеюсь, он не оправдает свое имя [37]и не будет дуть пятьдесят дней.

– Ты видел человека в маске? – спросил Кеан.

– Нет, но он здесь. Его заметили.

Роберт, покачиваясь, поднялся и с помощью товарища прошел сквозь толпу к лестнице. Оркестр все еще играл, но был бессилен рассеять подавленность, овладевшую обществом.

– Спокойной ночи, Кеан, – попрощался Сайм. – Увидимся утром.

Роберт с больной головой и тошнотой, вновь подступившей к горлу, остановился на лестничной площадке и взглянул вниз. Он понимал, что нездоров, но, в отличие от Лондона, это не было нервным заболеванием. Раскаленный воздух затруднял дыхание. Казалось, что волны жара поднимаются из самой земли.

Он рассеянно смотрел на людей внизу, но вдруг его взгляд стал предельно сосредоточенным: у огромной кадки с пальмой, глядя вверх, стоял человек в крокодильей маске Сета!

Слабость в теле Роберта мгновенно сменилась невообразимой злостью, страстным желанием опустить кулак на ухмыляющуюся образину. Ощутив прилив сил, он повернулся и начал почти бегом спускаться по ступеням. Маска же направилась прочь через холл к дверям наружу. Боясь привлечь излишнее внимание, Кеан быстрым шагом последовал за ней. Фигура Сета прошла на террасу, но когда Роберт добрался туда, добыча упорхнула.

Секундой позже в отъезжающей карете он вновь заметил отвратительную маску. Забыв про шляпу, молодой человек быстро спустился и сел в подошедший следом экипаж. Перед отелем дежурил швейцар, и Кеан быстро приказал ему проинструктировать возничего, что необходимо следовать за только что отъехавшей каретой. Извозчик подстегнул лошадей, развернулся и помчался за указанной целью. Они миновали Ботанический сад, несколько узких улочек и торговый район. Иногда Кеану казалось, что они потеряли преследуемых из виду, но возничий знал Каир как свои пять пальцев, и они неизменно нагоняли беглеца. Покачиваясь, несся экипаж по проулкам – вытяни руки и дотронешься до стен по обеим сторонам; мчался мимо пустых магазинов и темных домов. Роберт уже не представлял, где они едут, хотя видел, что это все еще район базаров. Они резко свернули направо, и там, прямо по курсу, стояла карета! Возница разворачивал лошадей, собираясь ехать назад, а пассажир исчез в темном узком переулке слева.

Кеан выскочил из экипажа, прокричав извозчику, чтобы тот дождался его, и бросился по косой улочке вслед за уходящей фигурой. Им овладела слепая ярость, но он не задумывался, не спрашивал себя, по какому праву преследует незнакомца, что плохого тот сделал ему. Все действия Кеана были спонтанны; он хотел догнать человека в маске и сорвать ее с головы – и он пытался сделать это!

Роберт чувствовал, что, несмотря на тропическую ночную жару, он трясется от холода, но не обращал внимания на свое состояние, продолжая преследование.

Незнакомец остановился перед неожиданно распахнувшейся обитой железом дверью; он заходил, когда Роберт почти догнал его. Прежде чем дверь успела закрыться, Кеан ринулся внутрь.

Там было темно, очень темно. Казалось, что чернота поглотила человека в маске. Роберт двигался на ощупь, выставив вперед руки, но все равно упал, скатившись, как он понял в момент, когда земля ушла из-под ног, по небольшой каменной лестнице.

И вновь в кромешной тьме он поднялся – смущенный, но абсолютно невредимый. Он повертел головой, надеясь углядеть луч света, но вокруг царила мгла. Было очень тихо. Он немного постоял, прислушиваясь.

Вдруг распахнулись ставни, и темнота расступилась. Свет шел из зарешеченного окошка, оттуда же удушливо запахло благовониями. Аромат напомнил Роберту о квартире в Оксфорде, и молодой человек сделал шаг вперед, заглянув в помещение за окном. Он тут же задержал дыхание, вцепился в прутья и онемел, не в силах издать ни звука.

Кеан смотрел на большую комнату с высоким потолком, освещенную несколькими висячими фонарями. В ней почти не было мебели, что, впрочем, характерно для Востока, только в дальнем углу стоял покрытый толстыми тканями диван. На молитвенном коврике стояла зажженная серебряная курильница, около которой Роберт увидел человека в маске крокодила. Живописно одетая девушка-арабка – по-видимому, это она до этого открыла ставни – сейчас снимала с мужчины его чудовищный головной убор.

Вскоре она развязала последний узел и убрала маску с плеч господина, плавно и быстро отступив прочь и оставив его в короткой, обнажающей ноги белой тунике и сандалиях.

Дым от благовоний поднимался вверх, окутывая прямую стройную фигуру и затуманивая спокойное бледное лицо, красивое и зловещее, то почти скрывая продолговатые темные глаза, то заставляя их неестественно ярко блестеть. Мужчина стоял, не отводя взгляда от решетчатого окна. Это был Энтони Феррара!

– Вот как! Дорогой Кеан, – хрипловатый мелодичный голос набатом бил по ушам Роберта, как же он его ненавидел! – выследил меня. Мало тебе было прогнать человека из Лондона, захотелось и Каир, мой любимый Каир, сделать для меня недоступным.

Кеан промолчал, еще сильнее вцепившись в решетку.

– Но, Кеан, ты ошибся, – в ласковом голосе звучала насмешка. – Вовлек в беду – себя же самого! Знаешь ли, Кеан, жители Судана абсолютно искренне верят, что я ифрит – эти невероятные слухи преследовали меня весь путь по Нилу. Твой отец, мой дорогой друг, изучил этот странный вопрос и с уверенностью скажет тебе, что в природе нет силы выше человеческой воли. В самом деле, Кеан, они даже приписали мне приход хамсина: так много достойных египтян решили, что я путешествую вместе с бурей – ну, или она со мной – а это означает, что что-то действительно произойдет! Или тут простое совпадение, а, Кеан? Кто знает?

Энтони Феррара не двигался, просто стоял, спокойно улыбаясь, а Роберт не мог отвести глаз от порочного лица, все еще сжимая прутья дрожащими руками.

– Вот ведь чудеса, разве нет? – продолжал мучитель. – Могучий и жестокий хамсин пришел в Каир в самый разгар туристического сезона! Я только сегодня прибыл из Файюма, и можешь ли себе вообразить, буря туда принесла мор! Надеюсь, горячий ветер не сотворит такого с Каиром – тут же отдыхают столько уважаемых европейцев и американцев. Будет очень прискорбно, если что-то случится!

Кеан отпустил решетку и поднес сжатые кулаки к голове: с жаром, не свойственным ему, начал он громко проклинать насмешника, а потом ноги подкосились, он упал и потерял сознание.

* * *

– Все хорошо, старина, ты уже почти в порядке.

Это был голос Сайма.

Кеан попытался подняться и обнаружил, что лежит в постели. Приятель сидел рядом.

– Не разговаривай! – предупредил Сайм. – Ты в больнице. Я сам все скажу, а ты слушай. Я заметил, что вчера ночью ты выскочил из «Шепарда» – молчи! – я бросился за тобой, но потерял из виду. Мы организовали поиски и с помощью извозчика, которого ты нанимал, обнаружили тебя в грязном переулке за мечетью Аль-Азхар. [38]Ты упал на четверых очень любезных нищих, обитающих на ступенях сего учреждения, и разбудил их. Они позаботились о тебе – ты был в бреду. Как же тебе, Кеан, повезло. Прежде чем уехать из Англии, ты сделал все прививки?

Роберт слабо кивнул.

– Это тебя спасло. Через пару дней встанешь на ноги. Проклятый хамсин все-таки притащил заразу! Любопытно, что около половины зарегистрированных случаев заболевания – у гостей маскарада! А некоторые из них… Хотя обсудим это позже. Вчерашняя ночь напугала меня. Поэтому я за тобой присматривал. Дружище, ты же весь горел, когда убегал из отеля!

– Разве? – устало переспросил Кеан и опустился на подушку. – Вполне возможно.

Глава 14. Прибытие доктора Кеана

Доктор Брюс Кеан ступил на лодку, которая должна была отвезти его от лайнера на берег, и, когда она отплыла, тут же попытался отвлечься от мрачных мыслей, созерцая раскинувшийся перед ним экзотический вид. В дымном свечении бесчисленных фонарей, поднимая клубы пыли, в недра огромного корабля тянулась муравьиная цепь тяжело нагруженных работяг, а вторая цепочка, уже освободившаяся от своего бремени, спускалась по другому трапу. Вверху расстилался бархатный полог усеянного звездами неба, а ниже черный занавес ночи разрывали огни Порт-Саида. [39]Блуждающий свет маяка скользил по прибрежным водам. В то же самое время среди неописуемого лязга и мрачной, но живописной суматохи на лайнер загружали уголь для дальнейшего плавания в Рангун. [40]

Бросаясь из стороны в сторону, обходя большие корабли и отказываясь уступать судам поменьше, лодка плыла к берегу.

Обычная задержка на таможне, привычное общение с нервными пограничниками, и вот экипаж везет доктора Кеана сквозь шум и запахи суетливых улиц – особые шум и запахи, какие можно встретить только в этом городе-посреднике между Западом и Ближним Востоком.

В отеле он согласился на первую же предложенную ему комнату, даже не посмотрев ее, и, проинформировав персонал, что его следует разбудить рано, чтобы он не опоздал на поезд на Каир, мужчина быстро выпил виски с содовой в баре и устало проследовал наверх. В гостинице уже были британские и американские постояльцы – возбужденные, удивленные, шумно обсуждавшие планы экскурсий; но Порт-Саид, впрочем, как и весь Египет, ничего нового доктору Кеану предложить не мог. Эта поездка поставила Брюса в затруднительное положение: врачу с такой репутацией и клиентурой, как у него, всегда сложно внезапно уезжать из Лондона. Но дело, по которому он прибыл, не терпело промедления. Страна давно потеряла очарование для бывалого путешественника, но где-то в Египте его сыну угрожала смертельная опасность, и доктор спешил скорее увидеться с Робом. Он был готов сразиться с человеком, чьи коварные интриги заставили его приехать в Порт-Саид, тогда как на Хаф-Мун-стрит его помощи ожидало множество пациентов. Он охотился на призрака, упыря в человеческом обличье – Энтони Феррару, приемного сына дорогого друга, убившего своего благодетеля и чистого в глазах закона, но запятнавшего себя кровью в глазах Создателя!

Доктор Кеан включил свет и, нахмурившись, присел на краешек кровати – взгляд его застыл, а выражение ясных серых глаз таило в себе такую угрозу, что, если бы Брюсу сказали об этом, он бы ни за что не поверил. Он думал о жертвах Феррары, по сути дела юнца, едва достигшего совершеннолетия. Кеану казалось, что они стоят перед ним, протягивая в мольбе руки. «Лишь вы один, – кричат они, – видите, кто он и чем занимается! Вы один знаете, какая ужасная участь нас постигла! Вы один в силах отомстить!»

А он колебался! Ничего не предпринимал, пока под удар не попала его плоть и кровь! Гадюка была у ног, но он не раздавил ее. Мужчины и женщины страдали и умирали от яда, а он не нанес удар. А потом эта мерзость приготовилась ужалить Роберта, и доктор Кеан, сомневавшийся, стоит ли действовать во имя рода человеческого, тут же схватил оружие. Его поведением руководил родительский эгоизм, и этого он не мог простить себе.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю