Текст книги "Ведьмино отродье (ЛП)"
Автор книги: Сакс Ромер
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Annotation
Имя Сакса Ромера, весьма популярного в начале двадцатого столетия писателя, успело позабыться, но когда-то он стоял одним из первых в рядах авторов, работающих в жанре детективной, приключенческой и мистической прозы. Славу Саксу Ромеру принес цикл о зловещем докторе Фу Манчу, но его сфера интересов лежала также и в области сверхъестественного. Являясь членом оккультного «Герметического Ордена Золотой Зари», он немало времени посвятил изучению магии, что не могло не отразиться на произведениях. Одно из них сейчас перед вами. Когда-то этот роман был высоко оценен Г. Ф. Лавкрафтом. Есть мнение, что именно «Книга Тота», описанная в нем Саксом Ромером, послужила прототипом всемирно известного «Некрономикона». Сегодня проза Сакса Ромера может показаться несколько наивной, но это один из первых кирпичиков, заложенных в основу литературы ужасов.
Сакс Ромер
Предварительное замечание
Глава 1. Энтони Феррара
Глава 2. Призрачные руки
Глава 3. Кольцо Тота
Глава 4. На квартире у Феррары
Глава 5. Жужжащие тени
Глава 6. Жуки
Глава 7. Пациент сэра Элвина Гроувза
Глава 8. Тайна Дуна
Глава 9. Польская еврейка
Глава 10. Смех
Глава 11. Каир
Глава 12. Маска Сета
Глава 13. Ветер скорпионов
Глава 14. Прибытие доктора Кеана
Глава 15. Царица-Ведьма
Глава 16. Паучье логово
Глава 17. Рассказ Али Мохаммеда
Глава 18. Летучие мыши
Глава 19. Антропомантия
Глава 20. Благовония
Глава 21. Маг
Глава 22. Майра
Глава 23. Лицо в оранжерее
Глава 24. Цветение лотоса
Глава 25. Кеан встречается с Феррарой
Глава 26. Мертвенно бледная рука
Глава 27. Удавка тугов
Глава 28. Верховный жрец Хортотеф
Глава 29. Прибежище мага
Глава 30. Элементаль
Глава 31. Книга Тота
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
Сакс Ромер
Ведьмино отродье
Предварительное замечание
Удивительные и устрашающие деяния Энтони Феррары, речь о которых пойдет далее, призваны проиллюстрировать, что из себя представляла Магия в том виде, в каком, как утверждают многочисленные источники, ее практиковали не только в Древнем Египте, но и в Европе в Средние века. И ни в коем случае силы этого человека не превосходят могущества, приписываемого полностью посвященному адепту.
С. Р.
Глава 1. Энтони Феррара
Роберт Кеан выглянул во двор. Только что выглянувшая луна смягчила суровую красоту старых строений колледжа, подретушировав следы неумолимого времени, заштриховав арки западных галерей и четко обрисовав плющ на древних стенах. Лежащая на обросших лишайником камнях ажурная тень вяза почти скрывала калитку, а где-то впереди между замысловатой печной трубой и сторожевой башенкой можно было разглядеть бархатисто переливающийся треугольник – там текла Темза. Именно оттуда дул прохладный ветерок.
Но Кеан не смотрел в ту сторону: его взгляд был устремлен в окно напротив, расположенное под самыми трубами. В комнате за окном весело пылал огонь камина.
Кеан повернулся к своему товарищу, атлетически сложенному здоровяку, немного смахивающему на быка, который в этот момент деловито исследовал человеческий череп, сверяя свои наблюдения с «Заболеваниями нервной системы» Джеймса Росса. [1]
– Сайм, – сказал он, – зачем Феррара всегда зажигает камин, даже в это время года?
Сайм недовольно покосился на говорящего. Кеан был высоким и худым шотландцем, гладко выбритым, светловолосым, с квадратной челюстью и необыкновенно пронзительными серыми глазами.
– Ты работать не собираешься? – с чувством спросил он. – Я-то думал, ты мне поможешь разобраться с базальными ганглиями. [2]Я уже ими занимаюсь, а ты к окошку прилип!
– У Уилсона из дома на углу очень необычный мозг, – абсолютно некстати заявил Кеан.
– Да ты что! – огрызнулся Сайм.
– Да, в бутылке. Его научный руководитель из Бартса, [3]это он мозг вчера прислал. Тебе надо глянуть.
– Твой-то мозг в бутылке никому не понадобится, – с ухмылкой предрек Сайм и вернулся к своим занятиям.
Кеан разжег потухшую трубку и вновь уставился во двор.
– А ведь ты у Феррары никогда не был, да? – опять начал он.
Друг тихонько выругался, дернулся, и череп покатился по полу.
– Слушай, Кеан, – разозлился Сайм, – у меня осталась неделя с небольшим, и я жутко нервный, меня прямо разрывает на части от этого. Хочешь поболтать, давай. Когда закончишь, я наконец начну работать.
– Расслабься, – спокойно сказал Кеан и потряс кисетом. – Я хочу поговорить о Ферраре.
– Выкладывай. Что там с Феррарой?
– Ну, – ответил Кеан, – какой-то он странный.
– Тоже мне новости, – Сайм набивал свою трубку. – Все знают, что он с чудинкой. Но женщины от него тают. И он сколотил целое состояние как невролог.
– Хоть в этом не нуждался. Ему достанется все, когда умрет сэр Майкл.
– У него прелестная кузина, знаешь об этом? – хитро спросил Сайм.
– Знаю, – отрезал Кеан и продолжил, – мой батюшка с сэром Майклом близкие друзья, и хотя я с молодым Феррарой не на короткой ноге, ничего против него не имею. Но… – заколебался он.
– Давай не молчи, – подбодрил Сайм, но посмотрел на друга несколько странно.
– Это, конечно, глупости, зачем ему камин в такую жаркую ночь?
Сайм удивился.
– Может, мерзнет, – выдвинул он предположение. – Феррары, пусть и считаются шотландцами, – так ведь? – явно выходцы из Италии…
– Из Испании, – поправил Кеан. – Ведут свою родословную от сына Андреа Феррары, оружейника, а он был испанцем. Цезарь Феррара прибыл вместе с армадой в 1588 году. Его корабль затонул у Тобермори, [4]он же выбрался на берег – там и остался.
– Женился на шотландочке?
– Точно. Но вопросы происхождения не имеют ничего общего с привычками Энтони.
– Какими привычками?
– Смотри, – Кеан указал в сторону распахнутого окна. – Что он делает весь вечер без свечей, только при свете камина?
– Болеет?
– Чушь! Ты же никогда у него не был, так?
– Так. У него мало кто был из мужчин. Говорю тебе, его женщины любят.
– И что?
– Как что? На него жаловались. Любого другого за такое давно бы выгнали.
– Думаешь, у него есть связи?
– Уверен, что есть.
– Вот видишь, тебе он тоже кажется подозрительным, как и мне, поэтому слушай. Помнишь грозу в четверг?
– Да, от работы меня отвлекала.
– Я под нее попал. Плыл на плоскодонке по заводи, знаешь нашу заводь?
– Лентяй!
– Честно говоря, я обдумывал, не бросить ли медицину и согласиться занять предложенное мне место в «Плэнет».
– Сменить таблетки на чернила, Харли-стрит на Флит-стрит? [5]И что решил?
– Ничего; кое-что произошло, и я забыл, о чем думал.
Комната наполнилась табачным дымом.
– Было невероятно тихо, – Кеан продолжил рассказ. – В футе от меня проплыла водяная крыса, а на ветку почти у моего локтя сел зимородок. Только-только начало смеркаться, поскрипывали уключины да иногда бился о воду шест – больше ни звука. Я еще подумал, что река как-то неожиданно опустела. Повисла ненормальная тишина, потом стало ненормально темно. Я так глубоко задумался, что совсем не двигался.
Затем из-за излучины выплыла стая лебедей, с Аполлоном – ты же знаешь Аполлона, их вожака, – во главе. Тьма уже была непроглядная, но я почему-то не удивился. Лебеди проплывали бесшумно, казалось, что это призраки. Сайм, это затишье служило лишь к прелюдией к чему-то странному – дьявольски странному!
Кеан вскочил и подошел к столу, попутно сбив череп.
– Просто гроза собиралась, – буркнул Сайм.
– Собиралось что-то совершенно иное! Слушай! Становилось все темнее и темнее, но, по необъяснимой причине, хотя я, наверное, должен был слышать раскаты грома, я не мог оторвать глаз от птиц. А потом все произошло – я пришел к тебе, чтобы рассказать об этом. Мне нужно с кем-то поделиться, такое сразу не забывается.
Он вытряхнул пепел из трубки.
– Продолжай, – сказал Сайм.
– Большой лебедь, Аполлон, был от меня в трех футах; [6]он плыл один, другие куда-то делись, никто его не трогал. Внезапно он закричал, да так пронзительно, что кровь застыла в жилах, так лебеди не кричат, и поднялся в воздух, расправив огромные крылья. Сайм, он был похож на мятущегося духа; никогда не забуду – никого на воде в шести футах вокруг него. Жуткий вопль перешел в сдавленное шипение, и, подняв целый фонтан брызг (окатив меня с головы до ног), бедняга упал. Некоторое время его крылья бились о воду, а потом он перестал двигаться.
– Ну и?
– Остальные лебеди уплыли, бесшумные, как привидения. По листьям деревьев заколотили капли. Полагаю, я был испуган. Одно крыло Аполлона лежало прямо в моей лодке. Я встал, нет, вскочил, когда все произошло. Наклонившись, дотронулся до крыла. Птица умерла! Сайм, я вытянул голову лебедя из воды. Его шея была сломана, не менее трех позвонков раздавлены!
В окно полетело облако табачного дыма.
– Такому лебедю, как Аполлон, можно свернуть шею, Сайм, но все случилось у меня на глазах: рядом совсем никого не было! Я отбросил его и взялся за шест. Разразилась гроза. Гром оглушал, как залпы тысячи пушек. Я что есть сил орудовал шестом, лишь бы уплыть из ужасной заводи. Промок до нитки, пока добрался до берега, и сломя голову бросился прочь.
– Ну и? – прозвучало вновь, пока Кеан молчал, набивая трубку.
– Я увидел, что в камине Феррары мерцает огонь, и решил зайти. Я не слишком часто посещаю его, но тогда мне подумалось, что неплохо бы растереться перед камельком и выпить стаканчик пунша для поправки. Гроза почти прекратилась, когда я оказался на его лестнице. Я только слышал, как где-то вдалеке гремит гром.
Потом из темноты (почти ничего не было видно) вышел кто-то – укутанный с ног до головы, с тусклой лампой в руке. Я вздрогнул от ужаса. Это была девушка, довольно симпатичная, но чрезвычайно бледная, с невероятно яркими глазами. Она мельком взглянула на меня, пробормотала, по-моему, извинение и вновь ушла в свое укрытие.
– Его же предупреждали, – прорычал Сайм. – В следующий раз получит уведомление о выселении.
– Я побежал наверх и постучал в дверь Феррары. Он открыл не сразу, просто крикнул «Кто там?». Я назвался, он меня впустил и быстро закрыл дверь. Войдя, я почувствовал едкий запах – ладан.
– Ладан?
– Пахло, как в дацане. [7]Я так ему и сказал. Он ответил, что экспериментировал с куфи, египетскими благовонием, тем, что курилось в древних храмах. Было темно и жарко – фух! – как в печке. Комнаты Феррары всегда казались необычными, но я уже так долго у него не был, что, боже мой, они стали просто отвратительными.
– И что? Феррара ездил в Египет. Что-нибудь привез?
– О да! Всякую дьявольщину! Но это наводит меня на кое-какие мысли. Я знаю о парне побольше остальных. Сэр Майкл Феррара дружит с моим родителем уже тридцать лет, но отец крайне сдержанно, я бы сказал, чрезвычайно сдержанно, относится к Энтони. В любом случае, ты слышал что-нибудь о его поездке в Египет?
– Говорили, что он попал в какие-то неприятности. Но он молод, к тому же обладает сомнительной репутацией. Так что ничего странного в этом не вижу.
– А в какие неприятности?
– Понятия не имею. Сдается мне, никто не в курсе. Слышал от молодого Эшби, что из Египта Феррару попросили уехать.
– Что-то болтают о Китченере…
– Да, о нем Эшби тоже упоминал, но я не поверил.
– Итак, Феррара зажег лампу – она у него такая изысканная, серебряная, и я оказался в подобии музея кошмаров. Там была мумия без покровов, женская – даже не знаю, как ее описать. И картинки – да, фотографии. Не решаюсь рассказать, что на них изображено. Я не слабонервный, но там было такое, что лучше не рассматривать, если не хочешь загреметь в Бедлам. [8]На столе у лампы стояли какие-то предметы, ничего подобного в жизни не видел, явно древние. Он убрал их в шкаф, и я не успел ничего разглядеть. Потом он пошел за полотенцем, тапками и прочим. Проходя мимо камина, он туда что-то бросил. Была яркая вспышка, но огонь тут же стал ровным.
– Что бросил?
– Не знаю точно, могу лишь предположить. Потом он помог мне снять мокрую одежду, поставил чайник, ну ты понимаешь. Ты же представляешь, какой он очаровательный? Но есть в нем что-то неприятное – как бы это сформулировать? – зловещее. Он обычно бледен, а тогда был белее мела, сказал, что выжат как лимон, абсолютно без сил. На лбу блестели капельки пота.
– Из-за жары?
– Нет, – кратко ответил Кеан, – не из-за нее. Я вытерся, надел какие-то брюки. Феррара помешивал грог и притворялся, что рад мне. Я кое-что вспомнил: может, это просто совпадение, но… В комнатах были фотографии, хорошие, он сделал их сам. И я не о чем-то уродливом, отталкивающем, я говорю о пейзажах, девушках, особенно девушках. На странной маленькой подставке под лампой стояла красивейшая фотография Аполлона, лебедя, хозяина заводи.
Сайм вглядывался в лицо друга сквозь табачную дымку.
– Я был в некотором смысле шокирован, – продолжил Кеан. – Это подстегнуло интерес к тому, что же он все-таки бросил в огонь. Потом в его фотографическом гареме я увидел изображение девушки, которая, я почти уверен в этом, встретилась мне около лестницы. С другого фото на меня смотрела Майра Дюкен.
– Кузина?
– Да. Я даже хотел сорвать карточку со стены. По правде говоря, как только я заметил фотографию, сразу захотел уйти: бежать к себе на квартиру и тут же сбросить с тела одежду, которую дал этот человек! Мне с трудом удалось держаться в рамках приличия. Сайм, если бы ты видел, как этот лебедь умер…
Сайм подошел к окну.
– Я начинаю разделять твои страшные подозрения, – проговорил он. – В последний раз за такое вышвыривали из университета, насколько я помню, в шестнадцатом веке: доктора Ди [9]попросили покинуть Сэйнт-Джон Колледж в Кембридже.
– Знаю. Конечно, все звучит так нелепо. Но я должен кому-то доверится. Что ж, мне пора.
Сайм кивнул, глядя в открытое окно. Кеан закрывал дверь, когда друг окликнул его:
– Раз уж ты такой ученый и ничем сейчас не занят, ты мог бы, наверное, заскочить к Уилсону и одолжить его мозг для меня.
– Хорошо, – крикнул Кеан в ответ.
Во дворе он немного задержался, задумавшись, но потом, словно приняв неожиданное решение, поспешил к калитке и начал подниматься по лестнице дома Феррары. Некоторое время он безуспешно стучал в дверь, но характер его отличался настойчивостью, а кулаки – силой: дверь открыли.
Перед Робертом Кеаном стоял Энтони Феррара. На нем был серебристо-серый халат на лебяжьем пуху – на этом фоне словно выточенная из слоновой кости шея напоминала об античной классике. Черные, как безлунная ночь, миндалевидные глаза странно сверкали под невысоким гладким лбом. По сравнению с ними прямые темные волосы выглядели блеклыми. Губы были неестественно красны. Неуловимая женоподобность его облика отталкивала.
– Войти можно? – резко потребовал Кеан.
– Что-то важное? – голос Феррары был хрипловат, но не без приятности.
– Ты что, занят?
– Как бы тебе сказать, – Феррара странно улыбнулся.
– Посетитель? – Кеан шел напролом.
– Не совсем.
– Судя по задержке, – сказал Кеан, собираясь уходить, – ты принял меня за проктора. [10]Спокойной ночи!
Феррара не ответил. Кеан не оглядывался, но чувствовал, что Энтони все еще стоит, облокотясь о перила, и смотрит ему вслед. Этот взгляд прожигал затылок.
Глава 2. Призрачные руки
Через неделю Роберт Кеан покинул Оксфорд, чтобы занять предложенное ему место в лондонской газете. Но провидение, вероятно, имело свои планы на молодого человека: в понедельник ему позвонил Сайм и рассказал о необычном случае в одной из клиник.
– Уолтон там хирург, – сказал он, – и проведет тебя, чтобы ты осмотрел пациентку. Она, вне всякого сомнения, умерла от какого-то нервного заболевания. У меня есть теория, что… – дальше пошли профессиональные подробности.
Кеан поехал в больницу, и там благодаря любезности Уолтона, которого знал еще по Оксфорду, его допустили к осмотру тела.
– Симптомы, заинтересовавшие Сайма, – объяснял хирург, снимая простыню с лица умершей, – это…
Он прервался: Кеан неожиданно побледнел и упал бы, если бы не схватился за Уолтона.
– Боже мой!
Кеан, не отпуская хирурга, склонился над бескровным лицом. Когда в нем теплилась жизнь, его можно было назвать милым, но сейчас черты жутко исказились; по обеим сторонам гортани выступили огромные белые пятна.
– Что с вами такое? – забеспокоился Уолтон.
– На какую-то секунду мне показалось, – выдохнул Кеан, – что я ее знал.
– Правда? Жаль, что вы ошиблись. Нам о ней ничего не известно. Посмотрите внимательнее.
– Нет, – ответил Кеан, с трудом взяв себя в руки, – просто случайное сходство, не более, – и вытер пот со лба.
– Вы почти упали в обморок, – заметил Уолтон. – Она похожа на кого-то из ваших близких знакомых?
– Отнюдь, особенно сейчас, когда я ее разглядел, но сначала это был шок. Почему она умерла?
– Асфиксия, – коротко ответил Уолтон. – Разве не видно?
– Кто-то ее задушил, и сюда привезли уже мертвое тело?
– Ничего подобного, приятель. Никто ее не душил. Ее доставил в критическом состоянии четыре или пять дней назад один из священников из трущоб – они всегда подкидывают нам работку. Мы диагностировали крайнее истощение со всеми вытекающими. До вчерашней ночи она шла на поправку, почти восстановилась. Но вдруг около часу выскочила из постели и начала задыхаться. Когда подбежала медсестра, все было кончено.
– А следы на шее?
Уолтон лишь пожал плечами.
– Они есть! Все очень заинтересовались случаем. Он абсолютно уникален. Молодой Шоу, склонный все сводить к нервной системе, сразу отослал длинный отчет Сайму – тот страдает от того же заблуждения, – усмехнулся хирург.
– Да, Сайм позвонил мне.
– Но с нервами это не связано, – презрительно заключил Уолтон. – Не просите объяснений, но это точно не психическое.
– А другие пациенты?
– Дорогой мой, все крепко спали. Сестра сидела за столиком в углу и все время видела кровать. Никто до девушки не дотрагивался!
– Как быстро сиделка добежала до нее?
– Не прошло и минуты. Но мы не знаем, когда начался припадок. Возможно, девушка вскочила в самом конце, а не в начале приступа.
Кеан почувствовал потребность выйти на свежий воздух, словно над бедной почившей собралось удушливое злое облако. Его голову переполняли странные мысли, страшные мысли, основанные на безумных догадках.
Уходя из больницы, хранящей мрачную тайну, он на секунду остановился у ворот, не зная, что делать дальше. Его отца, доктора Кеана, не было в Лондоне, иначе в мучительной попытке понять, что происходит, он сразу бы отправился к нему.
– Господи, что же за этим стоит? – спрашивал он себя.
Одно он знал наверняка: та, которая лежит сейчас в морге, и та, кого он встретил ночью в Оксфорде, – это девушка с фотографии в квартире Феррары!
В голову пришло неожиданное решение. Мимо как раз проезжало такси, он остановил машину и назвал адрес сэра Майкла Феррары. Мысли путались, и страшные подозрения не давали покоя, хотя он их гнал от себя, как мог. Тьма уже накрывала Лондон, как тогда в заводи на Темзе. Он вздрогнул, словно физически почувствовав холод.
Дом известного египтолога, белеющий за пышными кронами деревьев, выглядел, как всегда, хотя Кеан и смотрел на него с тревогой. Он сам не понимал, чего опасается, и тем более не мог сформулировать это.
Слуга объяснил, что сэр Майкл плохо себя чувствует и никого не принимает, что не удивило Роберта: с тех пор, как ученый переболел в Сирии малярией, здоровье его пошатнулось. Но мисс Дюкен была дома.
Кеана провели в узкую комнату с довольно низким потолком и обширной коллекцией бесценных реликвий мертвых цивилизаций. Стройными рядами стояли на полках тома, благодаря которым имя самого выдающегося египтолога Европы было известно всему просвещенному миру. Эта странно меблированная комната была знакома Кеану с детства и посему хранила сонмы воспоминаний, но в последнее время она всегда являлась ему в грезах как фон для стройной фигурки. Именно там он впервые встретил Майру Дюкен, племянницу сэра Майкла, когда она, только что вернувшись из католического монастыря, осветила своим присутствием мрачную обитель старого книжника. Он часто думал об этом дне, в мельчайших подробностях воспроизводя первую встречу.
Тяжелые портьеры арочного входа отодвинулись, и вошла Майра Дюкен. Справа от изящной девушки стоял гранитный Осирис, [11]слева – позолоченный саркофаг. Она же, лучащееся видение, одетое во все белое, бросилась к гостю. Девушка остановилась перед лампой, и свет, проходящий через мягкие русые волосы, был похож на нимб, обрамляющий самое красивое, по мнению Роберта Кеана, лицо на свете.
– Вы здесь, мистер Кеан, – сказала она и очаровательно залилась румянцем, – а мы начали думать, что вы нас забыли.
– Ничего подобного, – ответил он, пожимая протянутую руку, что-то в его голосе и манере заставило девушку опустить ясные серые глаза. – Я в Лондоне всего несколько дней и с удивлением обнаружил, что работа в газете занимает больше времени и усилий, чем я ожидал.
– Вам действительно надо повидаться с дядюшкой? – спросила Майра.
– Не отрицаю этого. Но, по-моему, он не в состоянии принять меня…
Майра покачала головой. Радостное выражение лица омрачилось. Кеан даже забеспокоился: она побледнела, под глазами темнели круги.
– Сэр Майкл серьезно болен? – быстро спросил он. – Только один из видимых симптомов…
– Да, все началось с одного из них.
Она заколебалась, и Роберт, к своему отчаянию, увидел, что девушка плачет. Опекун нездоров, она абсолютно одна, рядом нет даже друга, способного выслушать и развеять ее страхи, – молодой человек внезапно ощутил весь ужас сложившейся ситуации.
– Вы очень утомлены, – мягко заметил он. – Вы не отходили от его постели?
Она кивнула, пытаясь улыбнуться.
– Кто с ним сейчас?
– Сэр Элвин Гроувз, но…
– Мне послать телеграмму отцу?
– Мы уже телеграфировали ему вчера.
– Что? В Париж?
– Дядюшка настаивал.
Кеан вздрогнул.
– То есть он сам полагает, что заболевание серьезное?
– Сложно сказать, – устало ответила Майра. – И он странно себя ведет: никого не пускает в комнату, я едва его уговорила принять сэра Элвина. И еще, за последнее время уже дважды, он просыпался среди ночи и кое о чем просил.
– О чем же?
– Просил позвать утром поверенного. И говорил со мной так резко, почти с ненавистью.
– Не понимаю. Вы исполнили его просьбу?
– Да, и каждый раз, когда юрист приезжал, он отказывался его видеть!
– Полагаю, вы у него и ночная сиделка?
– Я сплю в соседней комнате, по ночам ему всегда хуже. Возможно, у меня уже пошаливают нервы, но прошлой ночью…
Она опять замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но, бросив взгляд на Кеана и прочитав в его глазах неподдельное беспокойство, решила рассказать все.
– Я спала, и, наверное, мне что-то снилось, потому что показалось, что прямо рядом со мной произносили заклинание.
– Заклинание?
– Да, было очень страшно. Потом стало невыносимо холодно, как будто ледяной дух овеял меня своими крылами. Как бы это сказать? У меня все тело онемело, думаю, что подобное ощущают несчастные путешественники, когда поддаются искушению и засыпают в снегу.
Кеан с тревогой смотрел на нее, потому что рассказанное походило на симптомы опасного заболевания.
– Тем не менее, я проснулась, – продолжила она, – но почему-то ужасно испугалась одной мысли о том, что нужно зайти в дядину комнату. Я слышала, что он что-то невнятно бормочет, и заставила себя переступить порог. И увидела – боже, если я расскажу, вы сочтете меня сумасшедшей!
Она закрыла лицо руками и задрожала. Роберт развел ее руки и заставил посмотреть ему в глаза.
– Продолжайте, – спокойно сказал он.
– Шторы были распахнуты, хотя я отчетливо помню, как задергивала их, но теперь они не закрывали окно – и лунный свет падал на кровать.
– Плохо, он же спал.
– Но, возможно, это я спала. Мистер Кеан, над моим дядюшкой было две руки, и они медленно двигались то вверх, то вниз, озаряемые луной.
Кеан вскочил и прижал ладонь ко лбу.
– Говорите, – сказал он.
– Я – я закричала, но не громко, я почти упала в обморок. Руки отдернулись в тень, дядя проснулся и сел. Он тихо спросил, здесь ли я, и я подбежала к нему.
– Да.
– Он очень холодно приказал мне вызвать поверенного к девяти утра, а потом лег и тут же заснул. Поверенный приходил и пробыл у него около часа. Он отослал за своим помощником. Они оба покинули дом в половине одиннадцатого. С тех пор дядя словно под гипнозом. Он лишь однажды приходил в себя и просил позвать доктора Кеана. Я сразу послала телеграмму.
– Отец будет здесь сегодня вечером, – уверенно сказал Роберт. – Опишите руки, которые вы видели. Было ли в них что-то необычное?
– В лунном свете они были неестественно белые. На одном пальце – кольцо, зеленое. Точно! – она вздрогнула. – Как сейчас вижу.
– Сможете его узнать?
– Без сомнения!
– В комнате, конечно же, никого не было?
– Никого. Жуткое видение, никогда его не забуду.
Глава 3. Кольцо Тота
Все стихло на Хаф-Мун-стрит; полчаса назад пробило двенадцать, но Роберт Кеан все еще мерил шагами отцовскую библиотеку. Он был очень бледен. Взгляд его то и дело возвращался к раскрытой на столе книге. Наконец он встал перед ней и еще раз прочитал взбудораживший его отрывок:
«В 1571 году на Гревской площади казнили печально известного Труа-Эшеля. [12]Перед лицом короля Карла IX он признался… что накладывал чары… Присутствовавший на казни Адмирал де Колиньи [13]вспоминал… смерть двух аристократов… Он добавил, что тела их были найдены черными и обугленными».
Дрожащей рукой он перевернул страницу.
«Знаменитый маршал д'Анкр, Кончино Кончини, [14]– читал он, – был убит пистолетным выстрелом на подъемном мосту при входе в Лувр гвардейским капитаном Витри 24 апреля 1617 года… Было доказано, что маршал с женой колдовали с помощью восковых фигурок, которые держали в гробах…»
Кеан поспешно захлопнул книгу и вновь начал ходить по комнате.
– Но это же абсолютно невероятно, – простонал он. – И все же я собственными глазами видел…
Он подошел к полке, пытаясь найти книгу, которая, насколько он знал, может пролить свет на покрытую мраком тайну. Но не нашел. Несмотря на жару, казалось, что в библиотеке стало значительно холоднее. Он позвонил в колокольчик.
– Марстон, – обратился он к пришедшему слуге, – наверняка, вы очень устали, но доктор Кеан прибывает через час. Скажите ему, что я отправился к сэру Майклу Ферраре.
– Но уже за полночь, сэр!
– Знаю, тем не менее, я ухожу.
– Хорошо, сэр. Вы собираетесь подождать доктора там?
– Верно, Марстон. Спокойной ночи.
– До свидания, сэр.
Роберт Кеан вышел на Хаф-Мун-стрит. Погода была замечательная, безоблачное небо было усыпано бриллиантами звезд. Мужчина сосредоточенно шагал, не замечая ничего вокруг себя. Внутри росла ужасная убежденность, что какая-то таинственная угроза, непостижимая опасность, нависла над Майрой Дюкен. Что он подозревал? Не мог объяснить. Как он будет действовать? Не имел понятия.
Сэр Элвин Гроувз, которого он видел в тот вечер, намекнул на психическое расстройство, постигшее сэра Майкла Феррару. Хотя рано утром египтолог общался с поверенным, знаменитый врач утверждал, что вечером ученый абсолютно забыл об этом.
– Пусть это останется между нами, – поделился сэр Элвин, – по-моему, он изменил завещание.
Вопрос водителя такси прервал размышления Кеана. Он сел в автомобиль и назвал адрес сэра Майкла.
Мысли Роберта неизменно возвращались к Майре Дюкен: сейчас она лежит, ловя каждый звук из комнаты больного, говоря себе, что обязана позаботиться об опекуне, пытается перебороть страх – страх перед призрачными руками. Такси двигалось по практически безлюдным улицам и наконец, завернув за угол, въехало в обсаженную деревьями аллею, миновало три или четыре дома, освещенных лишь лунным мерцанием, и остановилось перед домом сэра Майкла Феррары.
В доме горели огни. Передняя дверь была распахнута, и свет падал на крыльцо.
– Боже мой, – закричал Кеан, выскакивая из машины. – Боже мой, что произошло?
Тысячи страхов и упреков зароились в голове, сводя с ума. Он взбежал по ступеням и почти столкнулся с полуодетым слугой у входа.
– Фэлтон, Фэлтон, – хрипло прошептал он, – что случилось? Кто?..
– Сэр Майкл, сэр, – ответил мужчина. – Я думал… – он прервался, – что вы доктор, сэр.
– А мисс Майра?
– Без чувств, сэр. Миссис Хьюм с ней в библиотеке.
Кеан, почти оттолкнув слугу, бросился в библиотеку. Домоправительница и перепуганная горничная склонились над полностью одетой бледной Майрой Дюкен, неподвижно лежащей на кожаном диване. Без лишних церемоний Кеан схватил ее запястье и, упав на колени, приложил ухо к бездыханной груди.
– Слава богу, – сказал он. – Просто обморок. Присмотрите за ней, миссис Хьюм.
Домоправительница, не изменив выражения лица, качнула головой, но не проронила ни слова. Кеан вернулся в холл и постучал Фэлтона по плечу. Мужчина вздрогнул.
– Что произошло? – вновь спросил Роберт. – Сэр Майкл..?
Фэлтон кивнул.
– За пять минут до вашего прихода, сэр, – голос звучал хрипло от переполнявших его эмоций. – Мисс Майра вышла из своей комнаты. Ей показалось, что ее позвали. Она постучала к миссис Хьюм, которая как раз ложилась спать. Ей тоже почудилось, что кто-то зовет мисс Майру с лестничной площадки.
– Ну и?
– Там никого не было, сэр. Все уже спали. Я сам раздевался в это время. Но в доме был какой-то слабый аромат – пахло, как в церкви, только противно, сэр.
– Противно? Вы сами почувствовали запах?
– Нет, сэр. Миссис Хьюм и мисс Майра несколько раз замечали его ночами. Одна горничная тоже это утверждала. Говорят, что прошлой ночью аромат был особенно силен. А когда они стояли у двери, сэр, услышали жуткий сдавленный крик. Обе поспешили в комнату сэра Майкла и…
– Да, продолжайте.
– Он свесился с кровати, сэр…
– Умер?
– Похоже, что его задушили, мне сказали так, и…
– Кто с ним сейчас?
Мужчина побледнел еще больше.
– Никого, мистер Кеан, сэр. Мисс Майра кричала, что от его горла отдернулись две руки, когда они с мисс Хьюм вбежали, и что в комнате не было ни души, сэр. Я сам ничего не видел. Мы боимся заходить туда!
Кеан повернулся и быстро поднялся по лестнице. Верхняя площадка была темна, а дверь комнаты сэра Майкла широко распахнута. Когда он вошел, ноздрей коснулся легкий запах. Он ненадолго замер на пороге, ощутив сверхъестественный ужас.
Кровать стояла между окнами. Одна занавеска была отдернута, и комнату заливал лунный свет. Кеан вспомнил, что подобное обстоятельство было упомянуто в рассказе Майры о переполохе предыдущей ночью.
– Бог ты мой, кто же мог распахнуть шторы? – пробормотал он.
В холодном белом свете Роберт увидел распростертого сэра Майкла: серебристые волосы словно сияли, угловатое волевое лицо смотрело на всепроникающее ночное светило. Остекленевшие глаза вылезли из орбит, кожа почернела, скрюченные смертью пальцы сжимали одеяло. Кеану понадобилось все мужество, чтобы заставить себя дотронуться до ученого.
