Текст книги "Прописывая правила (ЛП)"
Автор книги: Сагара Люкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Александра протягивает руку к бокалу.
– Может, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, в тебе нет ничего скучного.
Говоря это, она не смотрит на меня.
Но я смотрю на неё.
Я вижу, как её пальцы скользят по ножке бокала, касаясь так, как я хотел бы, чтобы она касалась меня. Мой живот напрягается. Воздух становится густым, когда мои мысли возвращаются к тому, что было несколько ночей назад. К её тихим стонам. К влажным звукам её пальцев. К моему неудовлетворённому желанию, когда она решила повернуть монитор и исключить меня.
Я до сих пор не простил её за это.
«Я также не перестаю думать об этом».
Я тянусь к ней и обхватываю её пальцы своими. Заставляю сжимать стекло так же, как хочу, чтобы она сжимала мой член: крепко.
Александра широко раскрывает глаза.
Она сказала, что не любит тех, кто злоупотребляет чем-либо.
Она солгала.
Я знаю, потому что, когда поднимаю бокал и подношу его к её губам, она не останавливает меня. Она буквально пьёт из моих рук. Её горло сжимается за секунду до того, как она делает глоток. Слишком много жидкости. Несколько капель стекает с её губ.
Часть меня хочет проследить их путь глазами – или языком.
Вместо этого я рассматриваю её.
Губы влажные от вина.
Лицо покраснело.
Глаза блестящие, яркие.
Затруднённое дыхание.
Её имя вертится у меня на языке. Я собираюсь произнести его, не обращая внимания на небольшой дефект речи, который обычно стараюсь контролировать, когда официант приносит наши блюда.
Я убираю свои пальцы от пальцев Александры и расправляю на коленях салфетку. Делаю ещё один глоток вина. Теперь, когда я видел, как оно смачивало её губы, вкус становится другим. Лучше.
Я разрезаю стейк и откусываю кусочек. Прожевав, поднимаю взгляд на неё. Она смотрит на меня так, словно никогда раньше не видела. Её пальцы всё ещё сжимают бокал, лицо раскраснелось – и не только от вина.
– Разве ты не голодна?
После минутного колебания она убирает пальцы от бокала и снова прикасается к своим волосам.
– Нет. То есть да. – Она берёт столовые приборы с принуждённой улыбкой. – Я голодна, и это блюдо выглядит великолепно.
– Тебе понравится, – заверяю я.
«Как и всё остальное, что я решу тебе дать».
ГЛАВА 12
АЛЕКСАНДРА
Мне определённо нужно найти себе мужчину.
И не безликого, чьё влияние пробуждает во мне самые тёмные стороны, заставляя терять рассудок. Настоящего мужчину. Кто будет рядом. Тот, кого смогу познакомить со своей семьёй и который поможет мне не упустить из виду то, что правильно или реально.
Аид не настоящий.
Флиртовать с подозреваемым неправильно.
Но Томас не подозреваемый.
Пока ещё нет.
В любом случае я его не интересую. Он ест молча, не отрывая глаз от своей тарелки.
Время от времени он тянется к своему бокалу и делает глоток вина. Каждый раз, когда это происходит, моё дыхание учащается, и я вспоминаю, что почувствовала, когда он поднёс бокал к моим губам.
Мне не следовало пить, и не только потому, что я на службе. Алкоголь оказывает на меня странное воздействие. Он толкает на поступки, которые обычно несвойственны моей натуре: например, я нахожу простое прикосновение пальцев возбуждающим или говорю вещи, о которых могу пожалеть.
– Хочешь узнать что-то странное? Когда я впервые увидела тебя, ты произвёл на меня совершенно иное впечатление.
Томас продолжает есть, словно не слыша моих слов. Он даже не отрывает глаз от тарелки.
Поэтому я продолжаю.
– Несмотря на то что ты находился в своём кабинете, создавалось впечатление, что ты... не на своём месте. Например, пятно от кофе на манжете или криво повязанный галстук.
Эти примеры не случайны. Я упомянула детали, которые поразили меня во время нашей первой встречи, наряду с небрежно уложенными волосами и проницательными глазами.
– Тот кабинет, в который ты меня привёл, на самом деле твой?
Он делает ещё один глоток вина. Медленно.
– На двери висела табличка с моим именем.
– Ты не знал, как открыть окно, – бросаю ему вызов.
Прищурившись, он смотрит на меня.
– Прости, но я не улавливаю суть.
Я откладываю столовые приборы. Воодушевлённая алкоголем, текущим по моим венам, я говорю, что думаю, не выбирая выражений.
– Томас, ты меня озадачил. Не могу понять, как в тебе уживаются человек и профессионал. Твои программы следуют строгим правилам. Твой рабочий стол безупречен, а твоя мораль непоколебима. – Если бы это было не так, он не пришёл бы ко мне в кабинет, чтобы поделиться своими сомнениями относительно Джейка Льюиса. – Ты... переменчив. Иногда ты отстранён, но наблюдателен. Иногда сдержан, а иногда – властный. Я не могу понять, – ты пытаешься кому-то подражать или скрываешь свою сущность.
Его взгляд оказывает на меня сильное воздействие.
Он проникает в душу.
– Ты меня в чём-то обвиняешь, агент Дюпре?
Я поднимаю подбородок. Хотя моя речь и не идеальна, я столько раз репетировала её, что могу произнести без запинки. Когда занимаешься определённым делом, нельзя импровизировать. Нельзя сказать слишком много, но и не договаривать нельзя. Как нельзя ни о чём просить, если не готов предложить что-то взамен.
– Думаю, ты знаешь, что такое даркнет.
Я жду, пока он кивнёт, прежде чем продолжить.
– В течение последних нескольких дней я тщательно проанализировала информацию с нескольких веб-ресурсов, на которых происходили необычные транзакции.
Томас поднимает руки.
– Что бы ты ни собиралась сказать, – остановись. У меня есть работа и репутация, которую нужно поддерживать. Я не хочу знать ничего о закрытых сайтах или торговле людьми.
– А я думаю, что ты должен, потому как анонимность транзакций пользователей на упомянутых мной сайтах обеспечивается не стандартным кодом, а тем, который ты разработал для Rules Corporation.
Томас вздрагивает так сильно, что ударяется ногой о стол. Его бокал опрокидывается.
Постепенно вино разливается, пока не капает на пол. Он в ужасе смотрит на пятно, но потом приходит в себя и переводит взгляд на меня.
– Это невозможно.
Я опираюсь локтями на стол и наклоняюсь вперёд.
– У кого был доступ к этому коду, Томас?
Он поджимает губы, словно боясь ответить мне.
– Ты не такой, как Рулз, – подбадриваю я.
В его глазах промелькнуло осознание, когда он сложил все факты воедино.
– Он не сообщил тебе об этом, верно?
Я испытываю двойственные чувства к гениальным людям, потому что они всегда понимают всё раньше времени.
– Сегодня вы с Грейсоном приходили к нему, – продолжил он. – Вы рассказали ему о коде. Возможно, даже угрожали ему, но он не назвал вам никаких имён. Поэтому ты решила прийти ко мне.
– Грейсон хотел вызвать тебя на допрос, но я убедила его позволить мне провести «неофициальную беседу».
Томас поворачивается к двери, как бы собираясь убежать. Я протягиваю руку к его ладони, цепляющейся за стол. Обхватываю его пальцы, пытаясь привлечь внимание.
Как только я прикасаюсь к нему, он одёргивает руку словно ошпаренный.
Я отстраняюсь, уважая его пространство.
– Когда ты пришёл ко мне в офис и рассказал о Джейке, ты доверился мне. Сделай это снова, – умоляю его. – Тот, кто ввёл этот код, либо работал над твоей программой, либо имел к ней доступ. Это может быть тот же человек, который снабдил Джейка вирусом, заразившим наши базы данных.
Томас сжимает кулаки и губы.
Поэтому я продолжаю настаивать.
– Это был Рулз?
– Рулз ничего не знает о кодах и алгоритмах.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, но он прав. Во время утренней беседы с Рулзом я намеренно допустила ошибку в написании алгоритма, который используется для создания некоторых программ, разработанных его компанией, а он даже не обратил на это внимания.
– А что насчёт Шэрон Аллен?
Хотя она не входит в число сотрудников компании, женщина, с которой Рулз встречается уже несколько месяцев, представляет собой наиболее перспективную зацепку.
Генеральный директор Rules Corporation сделал всё возможное, чтобы скрыть её от посторонних глаз, но нескольким предприимчивым журналистам удалось сделать пару снимков, на которых они запечатлены вдвоём. Узнать её было легко. Помимо того, что Шэрон была искусным хакером, её обвиняли в промышленном шпионаже и вымогательстве. И если Томас укажет на неё, ничто и никто не сможет спасти Шэрон от тюрьмы.
Но Томас снова молчит.
Его упорство поражает до глубины души. Оно раздражает меня, вплоть до того, что я становлюсь враждебной.
– Ты не обязан ни на кого указывать, если не хочешь. Однако, если я уйду отсюда без каких-либо важных зацепок, ты станешь первым в списке подозреваемых.
Наконец Томас реагирует. Он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Я ожидаю увидеть в них гнев или презрение, но вместо этого встречаю лишь равнодушие. Он убирает салфетку с колен и встаёт. Затем извлекает из кармана пиджака свою визитку и, проведя ею по столу, кладёт передо мной.
– Сообщите, куда и когда я должен явиться.
ГЛАВА 13
АЛЕКСАНДРА
Я проверяю время, наклонив запястье.
– Он здесь уже два с половиной часа, – говорит Грейсон, устремив взгляд на фальшивое зеркало, выходящее в комнату для допросов.
Внутри Хадсон пытается сломить Томаса. Он испробовал практически всё, но Томас не собирается сдаваться.
С моих губ срывается разочарованный вздох.
– Если бы он что-то знал, то уже рассказал.
Грейсон бросает на меня раздражённый взгляд.
– Не обижайся, Александра, но я занимаюсь этой работой почти два десятка лет. Я могу распознавать, когда люди что-то утаивают. А он был не совсем честен с нами.
Откровенно говоря, я тоже не была с ним до конца честна. Я не рассказала Грейсону, что общалась с Аидом по неофициальным каналам, и что он просил меня сотрудничать с ним. Интересно, как бы Грейсон отреагировал, если бы узнал, что именно Аид подарил мне цветы, которые я получила на прошлой неделе? Или что ещё хуже, если бы призналась ему, что в тот же вечер, придя домой, разделась и скользила одним из его цветков по своему телу, представляя, что это пальцы Аида касаются меня.
– Томас Браун не тот, кем кажется.
Я поджимаю губы, потому что, по крайней мере, в этом он прав. Человек, который часами отвечает на вопросы Хадсона, запуганный и расстроенный, когда тот повышает тон, совсем не похож на того, кто, угостив меня обедом, осмелился бросить мне вызов.
– Как думаешь, Хадсон рассердится, если я зайду в комнату для допросов, чтобы принести Брауну воды?
Грейсон хмурится.
– Зачем тебе приносить ему воду?
– Полагаю, чтобы разговорить его.
– Ты... разговорить? – После недолгого колебания произносит он с удивлением. – У тебя блестящий ум, Александра. Твои соображения, включая те, что позволили нам связать код Томаса Брауна с кодом, используемым для шифрования транзакций контрабандного оружия и произведений искусства, помогли нам вывести расследование на новый уровень, но есть огромная разница между работой за столом и проведением допроса.
Я опускаю голову, не в силах ответить. Я знаю, что мне ещё многому предстоит научиться. У меня нет ни хладнокровия Грейсона, ни опыта Хадсона.
Но, возможно, у меня есть то, чего им всем не хватает.
***
Спустя ещё два часа Хадсон окончательно сдаётся.
Он выводит Томаса из комнаты для допросов и просит офицера проводить его. Затем обводит взглядом помещение, пока не останавливается на Грейсоне.
– Уорд. В мой кабинет.
Несмотря на то что мы оба ведём это дело, Хадсон уже не первый раз разговаривает с Грейсоном наедине. Вместо того чтобы сидеть и ждать, пока мой коллега сообщит мне о развитии событий, я беру из автомата маленькую бутылку воды и бегу за Томасом.
– Одну минуту, пожалуйста!
Мне удаётся добраться до него как раз перед тем, как он входит в лифт. Я встаю перед раздвижными дверьми лифта и поворачиваюсь к агенту, что сопровождает его на выход.
– Я провожу его, если не возражаешь.
Он молча уходит, вероятно, довольный тем, что избежал задания. Раздражённо вздохнув, Томас нажимает кнопку первого этажа и встаёт в угол. Я следую за ним и нажимаю кнопки всех этажей, чтобы спуск длился как можно дольше.
Как только двери закрываются, я протягиваю ему бутылку с водой.
– Ты, наверное, хочешь пить.
Он смотрит на бутылку несколько мгновений, но не берёт её.
– Она закрыта, – уверяю я. – Я купила её для тебя.
Томас выхватывает бутылку у меня из рук, сердито отвинчивает крышку и подносит к губам. Вода холодная, но он выпивает больше половины.
– Я хотела отдать её тебе раньше, но мне приказали не входить.
– Это правильно. Правила должны соблюдаться.
Сердце забилось в горле, сдавливая дыхание.
«Важно, чтобы ты поняла это, Александра: правила должны соблюдаться».
В голове проносятся обрывки разговоров с Аидом, и я ошеломлённо смотрю на Томаса.
– Можешь повторить?
Когда он этого не делает, я делаю шаг вперёд. Я уже готова сделать очередной шаг в его направлении, когда двери лифта открываются и в него заходит больше людей. Томас отступает, чтобы освободить место – или, возможно, чтобы избежать моего взгляда.
Я качаю головой. Обдумывая ситуацию.
Лифт вновь останавливается, и я не теряю ни секунды. Хватаю Томаса за рукав пиджака и вывожу из лифта. Мне не знаком план всех этажей, но уверена, лестница, соединяющая их, находится рядом с лифтом. Я прохожу через дверь, которая ведёт на лестницу, и перегибаюсь через перила, чтобы убедиться, что внизу и вверху никого нет.
Как и предполагала, мы одни.
Когда я поворачиваюсь к нему, то вижу, что он скрестил руки на груди и прислонился одним плечом к стене. Тёмные кудри приклеились ко лбу, очки сползли с переносицы на нос. Допрос Хадсона вымотал его, но не сломил.
– Почему мы здесь?
Его голос эхом разносится по лестничной клетке. Здесь температура ниже. И всё же, как только наши глаза встречаются, я чувствую, как внутри меня пробуждается что-то раскалённое.
Я сжимаю кулаки, сопротивляясь этому чувству.
– Я не такая, как Хадсон и Грейсон. – Хотя расстояние между нами невелико, я делаю шаг вперёд. – Вместо того чтобы руководствоваться правилами, я предпочитаю следовать своим инстинктам.
– И что говорят твои инстинкты?
– Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня. – Я снова приближаюсь к нему. Шаг за шагом, неуклонно. Но он не реагирует на мои слова, не отводит взгляд. – Ты ведь знаешь, кто воспользовался твоим кодом.
Томас остаётся неподвижным, его глаза прикованы к моим.
И я снова делаю шаг вперёд, пока не приближаюсь к нему на расстояние вытянутой руки.
– Я не буду просить тебя называть его имя, но всё же есть одна вещь, которую я хотела бы узнать. – Я слегка склоняю голову набок, чтобы лучше наблюдать за ним. – Почему ты скрываешь его личность?
Поскольку он не отвечает, я осмеливаюсь предположить.
– Это потому, что ты боишься или потому, что уважаешь его?
– Это что-то изменит?
Когда я поднимаю руку и прижимаю ладонь к его груди, в голове возникает только одно слово: неуместно.
И всё же я не останавливаюсь и не колеблюсь.
– Мой отдел может помочь тебе, Томас. Я могу помочь, если тебе кто-то угрожает. Ты просто должен доверять мне.
В его взгляде мелькает беспокойство. Это длится лишь мгновение, затем он поднимает руку и накрывает мою ладонь, что упирается ему в грудь. Он обхватывает мои пальцы так крепко, что я боюсь, – он хочет их сломать.
И я вижу это, гнев.
Атмосфера внезапно меняется. Моё дыхание учащается, пока не останавливается, когда он роняет на пол бутылку. Через мгновение он меняет наши позиции. Я оказываюсь прижатой спиной к стене, а его руки – к моим бёдрам.
Они горячие, словно пламя костра.
– Вы все одинаковые. – Его голос низкий, хриплый. Его взгляд темнеет, когда он сжимает свои пальцы. Он впивается ими в мои бёдра, и я не могу сдержать стон боли. – Вы все просите меня доверять вам. Но зачем мне это делать?
– Я федеральный агент, Томас. Я здесь, чтобы...
– Защищать, верно? – Он кривит губы в злобной улыбке, насмехаясь надо мной. – Я слышал это раньше. И это не принесло результата.
– Я приложу все усилия, чтобы всё удалось. – Когда я понимаю, что он собирается возразить, закрываю ему рот, приложив к его губам два пальца. – Если ты решишь довериться мне, я пойду до конца.
Если это возможно, его глаза становятся ещё темнее. Он касается моих пальцев языком, и я не могу сдержать стон.
– Ты даже не представляешь, что предлагаешь. – Я пытаюсь убрать пальцы от его рта, но он не позволяет мне этого сделать. Он хватает меня за запястье, прижимая к себе. Несмотря на то что мы уже находимся довольно близко друг к другу, Томас продвигается вперёд, пока не прижимает меня к стене. – Если хочешь получить чьё-то доверие, ты должна быть готова раскрыться первой. Ты должна полностью обнажиться...
Меня охватывает дрожь, когда в памяти всплывают события той ночи, когда я предстала перед Аидом в обнажённом виде. Эти воспоминания мучительны для меня.
– Ты когда-нибудь делала что-то подобное? – настаивает он.
Я не отвожу взгляд и не вздрагиваю.
– Да. Один раз.
Его взгляд буквально пронзает меня. В какой-то момент у меня возникает ощущение, что он может прочитать меня изнутри и узнать все секреты, которые я скрываю. Странно, но эта мысль не беспокоит и не пугает меня. Напротив, – воодушевляет.
По крайней мере, пока он не отпускает меня.
Он отступает на шаг, не переставая на меня смотреть.
– Тебе лучше никому не доверять, Александра.
И снова у меня складывается впечатление, что он знает гораздо больше, чем говорит.
Его слова подразумевают, что он советует мне не доверять ему, но у меня такое чувство, что он имеет в виду кого-то другого.
Возможно, хакера, который не даёт мне спать по ночам.
Или кого-то ещё ближе.
ГЛАВА 14
АЛЕКСАНДРА
Грейсон кладёт стопку папок на мой стол, а затем берёт стул и садится напротив меня.
– Порой я не могу постичь логику твоих мыслей.
Смущённая улыбка растягивает мои губы.
– Поверь, не только ты.
– Хадсон считает, что ты попусту тратишь время. – Грейсон устало вздыхает и откидывается на спинку стула. – Он хотел бы, чтобы ты занялась анализом связи между списком сайтов, который предоставил нам Аид, и технологией Рулза, а не пыталась выяснить, что случилось с его телохранителем.
Игнорируя его предупреждение, я продолжаю листать папки, которые он мне только что принёс.
– Джейк Льюис знает больше, чем мы думаем.
Грейсон сплетает пальцы и обхватывает ими затылок.
– Если это на самом деле так, то мне кажется, что мы никогда его не найдём. – Он поворачивается к коллеге слева от него. – Что скажешь, Ник?
Тот небрежно пожимает плечами.
– Если Джейк Льюис предал Рулза, то он мертвец. Если бы мне нужно было выбрать, на ком сосредоточить внимание, я бы предпочёл парня, придумывающего коды.
Мне следует быть осторожной.
– Ты имеешь в виду Томаса?
Грейсон смотрит на меня.
– Не делай этого, Алекс.
Я смотрю на него не понимая.
– Чего?
– Мы не называем подозреваемых по имени. Хотя в ходе расследования мы узнаём о них больше, чем кто-либо другой, они не наши друзья и не знакомые.
Я смеюсь, но без всякого веселья.
– Будь уверен, я не смогу воспринимать подозреваемого Брауна как друга, даже если мы будем ужинать вместе каждую ночь до скончания времён.
– И всё же ты обедала с ним.
Ник выпрямляется, привлечённый сплетнями.
– В каком смысле?
С разочарованным вздохом я закрываю папку, которую изучала, и смотрю Грейсону прямо в глаза.
– Если у тебя есть что сказать, не стесняйся.
– Между вами что-то есть?
– Между мной и То... – Я осекаюсь. – Нет, Грейсон. И нет, Ник, – повторяю я, смотря на него так же пристально. – На этом столе лежит досье Томаса Брауна, а также Джейка Льюиса, Шэрон Аллен и Роберта Рулза.
– Однако ты не уделила внимания другим материалам.
– Однако, вы с Хадсоном уделили им внимание. И ничего не нашли.
Грейсон опирается локтями на стол и наклоняется ко мне.
– Почему ты так думаешь?
Его вопрос сбивает с толку. Я пытаюсь перевести дыхание, прежде чем рискнуть предположить.
– Тогда почему скрываете?
Ник издаёт весёлый смешок. Грейсон нет.
– Каждый человек что-то скрывает. Опасайся тех, кто выглядит слишком безупречным, потому что он первым тебя предаст.
Я знаю, что Грейсон имеет в виду своего лучшего друга, но мой разум проводит неожиданную параллель, и я осознаю, что самый безупречный человек, которого я знаю, – Грейсон. С тех пор как мы встретились, он не лгал мне. Какой бы уродливой или шокирующей ни была правда, он не колебался, а говорил всё как есть.
Я энергично качаю головой, чтобы отогнать эту нелепую мысль, и снова приступаю к работе. Я делаю очень мало перерывов, но каждый раз, когда отрываю взгляд от стола и смотрю в его сторону, я замечаю, что он смотрит на меня.
И меня охватывает дрожь.
***
В восемь часов вечера я всё ещё сижу за своим столом, с досье Томаса Брауна перед глазами и ястребиным взглядом Грейсона. Устав от давления, я закрываю досье.
– Ну что? – его вопрос вызывает у меня раздражение.
– Ничего, – произношу с разочарованием в голосе, откидываясь на спинку стула. – Томас Браун родом из небогатой семьи. С ранних лет было очевидно, что он обладает выдающимся умом. Он окончил учёбу досрочно и с отличием. Рулз пригласил его на работу ещё до того, как он завершил обучение. Его слова, сказанные мне, до сих пор звучат в моей голове. Он сказал, что обязан всем Рулзу, и это чистая правда. Рулз предоставил ему работу, жильё в самом престижном районе города и такие щедрые условия, которые затмили любое другое предложение, полученное Брауном за всё время. А предложений было немало: от конкурирующих компаний и даже от нас. Но он всем отказал.
– Он зарекомендовал себя верным человеком, – отметил Грейсон.
– Верный и бережливый, – уточняю я. – Даже несмотря на то, что у него была возможность, он не позволял себе излишеств. – Пара щелчков, и я открываю информацию о его банковском счёте. – Он не покупает дорогие автомобили и не ездит в отпуск на дальние расстояния. Он не посещает клубы и рестораны. Он заказывает товары через интернет и получает их на дом. Нет никаких противоречивых деталей: движения по его счёту соответствуют профилю одинокого человека, посвятившего себя работе и карьере.
Грейсон в изнеможении трёт лицо.
– Он идеален до такой степени, что кажется скучным.
Вновь в моей памяти всплывают слова Томаса.
– Когда люди говорят обо мне, то чаще всего используют термины «обычный» и «скучный».
Грейсон встаёт и натягивает куртку.
– Я иду домой.
– Извини, – говорю я.
Он так долго оставался только потому, что надеялся, что я найду что-то интересное в досье Томаса, но этого не произошло.
Он смотрит на меня с утомлённой улыбкой.
– Завтра будет лучше.
Грейсон едва касается моего плеча, а затем направляется к лифту. Как только он скрывается из виду, я оглядываюсь. Я осталась одна. Мне тоже нужно идти, но меня не покидает чувство, что я что-то не заметила, упустила.
Я внимательно изучаю документы, пока не замечаю движение средств в банке, которое отличается от остальных. Это перевод, который Томас совершает каждый год в пользу кладбища Лейк-Вью. В описании перевода указаны координаты определённого места, но не указано имя человека, за которого осуществляется оплата.
Изучив семью Томаса, я выяснила, что оба его родителя живы, хотя они расстались незадолго до того, как Томасу исполнилось двадцать лет.
Я провожу сравнительные исследования, но не нахожу информацию о том, что он потерял друзей или семью за последние несколько лет. Я, должно быть, сошла с ума, потому что вместо того, чтобы отпустить ситуацию, изучаю карту кладбища, отмечаю на ней нужную область и вызываю такси.
Вскоре после этого я пробираюсь среди множества надгробий, которых не сосчитать, с включённым фонариком на телефоне и со спазмами в животе.
Ночь ясная, но тёмная. Сложно понять, где находишься, но у меня всё равно получается добраться до нужного места. Ива склоняет свои ветви над статуей ангела с лицом ребёнка. Лунный свет причудливо играет на обезображенном временем лице. В его чертах угадывается трогательная красота.
Когда я опускаюсь на колени на землю, моё сердце замирает. Ветер колышет ветви ивы и треплет мои волосы. Я направляю свет фонарика на надгробие, чтобы узнать, кому оно принадлежит. Но на камне ничего не выгравировано.
Ни имени, ни даты, ни посвящения.
Аромат, который я уже чувствовала, проникает в мои ноздри, побуждая меня поднять голову. И тут я замечаю противоречащий элемент. На этой могиле лежат свежие цветы. Стебли у них длинные, лепестки белые, как пепел.
Асфодели.
Цветы Аида.
ГЛАВА 15
АЛЕКСАНДРА
В моём мире, чтобы вызвать подозрение, достаточно одного совпадения. Два – подтверждение. Но три...
Сидя перед письменным столом в своей комнате, я провожу руками по лицу.
Проклятье.
«Три – это чертовски много».
Как только увидела Томаса, я сразу поняла, что он не тот, за кого себя выдаёт. Когда обнаружила, что созданный им код, использовался на нескольких сайтах даркнета, я попыталась убедить себя, что это простое совпадение.
«Но это…»
Асфодели на безымянной могиле, которую он продолжает оплачивать каждый год, – это не просто совпадение: это чертовски тревожный звонок.
Я не должна колебаться. Нужно позвонить Грейсону и рассказать ему о своих подозрениях. Проблема в том, что я была бы вынуждена рассказать ему о цветах, которые прислал мне Аид, а также о наших контактах, выходящих за рамки официальных каналов.
Сдавленный стон пронзает моё горло.
Когда я вспоминаю, как закончился наш последний разговор и каким сокрушительным был последовавший за ним оргазм, меня охватывает дрожь. Не могу понять, отчего именно – от смущения или от возбуждения.
Я поднимаюсь и начинаю ходить по комнате. Я пытаюсь справиться с чувствами и сохранять ясность мысли, хотя это и нелегко. Ночь и тишина заставляют меня думать о нём, о том, как он смог обойти мою защиту и обмануть меня. Я беру себя в руки.
– О чём, чёрт возьми, я думала?
Напряжение сжимает мой желудок. С одной стороны, я рада, что ещё не зашла слишком далеко и не приняла его предложение о совместной работе. С другой стороны, в свете того, что я знаю, не перестаю задаваться вопросом, стоит ли мне продолжать общение с ним.
Грейсон ошибался во многом, но только не в том, что мне не хватало опыта. Меня одурачили, как новичка, но кое-что я всё же поняла. Никому до меня не удавалось подобраться к Аиду достаточно близко, чтобы узнать его личность. Конечно, у меня нет никаких доказательств, подтверждающих мои предположения...
«Но я могу их получить».
Я перестаю ходить по комнате и возвращаюсь за свой стол. Несмотря на то что сейчас три часа ночи, я запускаю программу, которую мы использовали, чтобы общаться друг с другом, и звоню ему. Он отвечает сразу же, как будто ждал меня. Он находится в той же комнате, где увидела его впервые. Освещение настолько слабое, что я не могу определить, где начинается и заканчивается его фигура. На нём маска геймера, а на лицо надвинут капюшон. Ночь тиха; возможно, именно поэтому гул компьютеров, окружающих его, кажется почти оглушительным...
По крайней мере, пока он не заговаривает.
– Ты обдумала моё предложение?
Я делаю глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение.
– Да.
– Что ты решила?
– Я готова тебе довериться. Но при одном условии.
Грудь Аида расширяется, когда он вдыхает.
– Каком?
По коже пробегает дрожь, когда я ощущаю его пристальный взгляд. На секунду мне становится страшно, что слова застрянут у меня в горле. Затем я поднимаю подбородок.
– Я хочу встретиться с тобой.
Тело Аида содрогается, сотрясаясь от смеха.
– Это невозможно.
Я опираюсь локтями на стол и придвигаюсь ближе.
– Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, то и ты должен быть готов доверять мне. Иначе ничего не получится.
Несколько секунд он молчит, не издавая ни звука.
Затем он склоняет лицо в сторону.
– Ты знаешь, что случается с теми, кто осмеливается искать меня.
В моих мыслях всплывает образ Джонатана Мейера. Мне не удалось получить доступ к документам, связанным с его смертью, но мне нетрудно представить его лежащим на земле, с телом, покрытым ранами и залитой кровью рубашкой.
Мой голос дрожит, но лишь мгновение.
– Я не такая, как другие.
– Что заставляет тебя верить в это?
– Я не искала тебя. Это ты обратился ко мне. Ты хотел, чтобы я была... здесь.
Последнее слово-вздох, потому что часть меня не хотела его добавлять. Даже если Аид затащил меня в свой город, он не просто хочет моей помощи или моего присутствия.
Он заставил меня обнажиться перед ним. Он заставлял меня мечтать – и желать – его прикосновений.
Я ясно ощущала это притяжение между нами. Это чувство было не только у меня, но и у него.
«Он. Хочет. Меня».
Поэтому он согласится встретиться со мной.
И он попадётся в мою ловушку.
АИД
Если мне удавалось скрывать свою личность все эти годы, то только потому, что я установил для себя правила.
Первое – и самое важное – ни с кем не встречаться.
Я нарушил его лишь однажды: в ту ночь, когда вошёл в комнату Александры и наблюдал, как она спит. Это было ошибкой, как и то, что я общался с ней не только как Аид, но и как Томас.
До неё мои миры никогда не сталкивались.
До неё я никогда не хотел женщины.
Не с такой интенсивностью, не до такой степени, чтобы нарушить все правила и снова оказаться с ней в одной комнате.
– Ты очень многого от меня требуешь.
Мой голос звучит едва различимо, выдавая внутреннее напряжение.
Александра приподнимает подбородок. Её язык скользит по губам, увлажняя их.
– Ты тоже.
Ироничный смех сотрясает моё тело. То, о чём просил её до сих пор, не идёт ни в какое сравнение с тем, что я могу потребовать, если мы на самом деле окажемся в одной комнате.
Напротив друг друга.
Я опускаю руки по ногам, и в голову лезут образы, которые иначе как непристойными не назовёшь. Она берёт меня в рот. Я сжимаю её волосы в кулак и трахаю сзади. Как мы нарушаем все правила общества и морали.
Часть меня понимает, что нужно предотвратить это, но давайте будем честными: это всё равно произойдёт. Сейчас или позже. Потому что она попросит меня об этом или потому что я сам этого захочу.
Я глубоко вдыхаю, прежде чем продолжить.
– Я хочу, чтобы ты была честна со мной, Александра. – Даже сквозь искажённый голос можно почувствовать напряжение, которое звучит в моих словах. – Почему ты хочешь встретиться со мной?
– Главный вопрос: только ли я одна хочу этого?
Опасная улыбка растягивает мои губы.
– Нет
– Значит, решено. – Её лицо вспыхивает ярким румянцем, и у меня перехватывает дыхание, потому что я понимаю, о чём она думает. – Мы встретимся.
– Нет, Александра. – Сомнение пересекает её взгляд. Самая тёмная часть меня реагирует, откликаясь. – Мы сделаем гораздо больше, но только если ты сможешь это заслужить.
– Как?
Я убираю руки от члена и возвращаю их на стол. Атмосфера становится более плотной. Когда мы будем вместе, она станет ещё плотнее. Но сейчас не стоит терять контроль над собой.
