Текст книги "Прописывая правила (ЛП)"

Автор книги: Сагара Люкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Для моего доступа он использовал имя человека, который ему дороже всего на свете, а именно его сестры. Я знала, что для своего доступа он использует что-то столь же значимое, поэтому испробовала все имена, которые приходили мне в голову: его имя, имя Рулза, его матери, отца, его наставника в колледже и даже имя человека, который завлёк его сестру.

Я была в шаге от того, чтобы сдаться, когда поняла, что код доступа Аида может быть связан только с одним человеком.

Меня охватывает дрожь, когда я набираю это имя.

Персефона.

Передо мной открывается экран, над которым он работал сегодня утром. Как я и предполагала, он не терял времени. Как только в его руках оказался список имён, который я добыла, он начал их изучать.

Я оставляю его поиски нетронутыми и открываю новую страницу. Без труда нахожу пост «Деметрио», о котором он мне говорил. Цена выросла. Теперь он предлагает не десять тысяч долларов за мою голову, а двадцать. IP-адрес невозможно отследить. Я не могу быть уверена, что это опубликовал Грейсон, но инстинкт подсказывает, – это так. И есть только один способ выяснить.

Я ищу программу, которую Аид использовал для установления безопасной линии связи со мной, и открываю её. Маска, которую он использовал, чтобы скрыть свою личность, манит меня с края стола.

Я беру её.

Кручу в руках, рассматривая.

Когда мы начали общаться, мы прописали правила. Я пообещала ему, что никогда не буду с ним притворяться. Но я не сказала ему, что не буду притворяться им.

Я надеваю его маску и натягиваю капюшон на лицо.

– Начнём.

Встроенный модификатор хорошо справляется со своей задачей, потому что я не узнаю голос, который звучит из моих уст.

Глубоко вдыхаю. Успокаиваюсь.

И звоню Грейсону.

ГЛАВА 30

ТОМАС

Иногда дни кажутся бесконечными. Сегодняшний, в частности, был одним из самых долгих и тяжёлых за всё время.

Рулз решил ускорить на месяц выпуск нового обновления, чтобы опередить конкурентов. Я сказал ему, что по показателям тестов ещё слишком рано выпускать программу, над которой я работал, но он меня не послушал.

Я часами исправлял ошибки, на которые указывали тестовые показатели, но хуже всего было то, что мне было сложно сделать это в одиночку. Как только Рулз понял, какой объём работы на меня свалился, он отправил Шэрон мне на помощь.

Я бы соврал, если бы сказал, что мне не нравится с ней работать. У неё блестящий ум и врождённая способность мыслить нестандартно, но она меня терпеть не может.

Вернее, она не выносит Томаса. Она считает, что он слишком суровый и зациклен на работе. Иногда я размышляю о том, как бы она отреагировала, если бы узнала, что именно я, шесть лет назад, помог ей стать хакером.

Конечно, она бы мне не поверила.

Или, возможно, испугалась бы.

Не то что Александра.

Когда она поняла, кто я такой, она не отступила, а приблизилась ко мне. Хотя у неё была такая возможность, Александра не пыталась убежать, даже когда я показал ей свою тёмную сторону. Я не мог не думать о ней весь день, особенно учитывая, как мы расстались сегодня утром.

Я не хотел нападать на неё, но когда проснулся и взял свою одежду, я случайно обнаружил в её вещах, лежащих с моими, список с именами коррумпированных агентов, который она спрятала. И почувствовал себя преданным.

Не то чтобы я этого не заслуживал.

Я её похитил. Изолировал. Развратил.

Я перешёл все границы, которые сам себе установил, но самое ужасное, что, если бы у меня была возможность, я бы всё повторил.

И точно так же, ничего не меняя.

Rules Corporation я покидаю глубокой ночью. Шэрон и Рулз ушли несколько часов назад. Я – официально последний оставшийся сотрудник. Несмотря на все усилия, я не закончил необходимые изменения, но я слишком устал, чтобы продолжать работать.

Я тащусь в своё убежище и сразу же направляюсь в душ. Моё тело настойчиво требует отдыха. Я знаю, что должен прислушаться, но после ночи, проведённой с Александрой, и ссоры этим утром, я чувствую, что мне ещё многое предстоит сделать. Я надеваю удобную одежду и захожу в компьютерную комнату.

Поскольку сейчас почти два часа ночи, я не ожидал её здесь увидеть. Но она здесь.

Сидит на скамье, которую я использую для тренировок, с моей маской в руке и рассеянным взглядом, устремлённым в пол.

Как только она чувствует моё присутствие, поднимает голову. Она устала не меньше меня, но находит в себе силы хлопнуть ладонью рядом с собой на скамье.

– Не хочешь присесть со мной?

Годы лжи и уловок научили меня распознавать знаки. После того как мы расстались сегодня утром, её покорность не просто странная: она подозрительна. Желая понять, что у неё на уме, я ставлю стул напротив неё и плюхаюсь на него.

– Если хочешь что-то сказать, советую сделать это быстро.

– Тебе это не понравится, – предупреждает она. – Независимо от того, скажу я это быстро или потрачу время.

Злобная улыбка искривляет мои губы.

– Не хочу тебя разочаровывать, но мне не нравится большая часть того, что ты говоришь.

Это чистая правда, без всяких прикрас.

И всё же я здесь. Слушаю её.

И смотрю на неё.

– У меня есть информация о твоей сестре.

Моё тело мгновенно напрягается. Я потратил тринадцать лет, пытаясь найти Ханну.

Я следовал каждой возможной и невозможной зацепке. Сомневаюсь, что ей удалось узнать что-то, чего не знаю я, но всё же даю ей шанс.

– Что за информация?

Её горло вздрагивает, когда она с трудом сглатывает.

– Та, что ты предпочёл бы не знать.

В моём сознании раздаётся пронзительный вопль. Я чувствую внезапное желание выскочить, наброситься на неё и заставить замолчать. Но у меня нет на это времени, потому что Александра продолжает говорить.

Её взгляд теперь другой.

Он стал мягче.

– У меня есть доказательства, что Ханна умерла тринадцать лет назад, на следующий день после того, как её похитили.

Зрение на мгновение затуманивается. Я сжимаю кулаки, в то время как слепая и всепоглощающая ярость отравляет мою кровь.

– Нет.

Мой голос срывается, я не в силах совладать с собой.

– На своём компьютере ты найдёшь зашифрованный файл со всей информацией, которую мне удалось собрать о ней и о людях, причастных к этому. Я готова передать тебе пароль, чтобы ты мог его прочитать, но при одном условии.

Я стискиваю зубы так сильно, что, кажется, могу сломать их.

– Каком?

– Я хочу сама свершить правосудие. – Когда я широко раскрываю глаза, она встаёт и делает шаг ко мне. – Я стала агентом, чтобы защищать, а не мстить.

Презрительный смех поднимается из моей глотки.

– Если Ханна мертва, как ты говоришь, сомневаюсь, что у тебя останется кто-то, кого нужно защитить.

Не обращая внимания на резкость в моём тоне, Александра опускается на колени передо мной. Она нежно касается моих пальцев своими.

– Я хочу защитить тебя, а не их.

Что-то шевелится в глубине моей души, в самых потаённых уголках.

Александра – первый человек, которого я привёл в своё убежище – и в свою жизнь.

Первая, кому я рассказал о Ханне. Первая, кому я отдал всего себя. Если бы мне пришлось доверить свою жизнь кому-то, я бы не выбрал никого, кроме неё.

И всё же недоверие всегда присутствует.

Нашёптывает мне.

– Как ты получила эту информацию?

– Я совершила обмен.

– С кем?

Когда она напрягается и сжимает пальцы, её ногти царапают мою кожу.

– С Грейсоном.

Я вскакиваю на ноги, в ярости. Стул падает, производя оглушительный шум.

– Ты связалась с ним? Как ты могла поступить так...

– Он не знает, что говорил со мной.

Я испепеляю её взглядом.

– А с кем тогда?

Её взгляд скользит к моей маске, лежащей на скамье. Она держала её в руках, когда я вошёл.

– Я узнала пароль от твоего профиля. Вошла под твоими данными и использовала защищённую линию, которую ты создал для меня. Я надела твою маску и сказала ему, что дам ему то, что он хочет, в обмен на информацию.

Кровь стынет у меня в жилах.

– Ты притворилась мной?

– Ты единственный, кто мог предложить ему то, что он хотел.

– А именно?

Я знаю ответ, но хочу услышать его от неё.

У Александры краснеет шея. Она задерживает дыхание на несколько мгновений, прежде чем встать.

– Как ты и сказал: Грейсон – это Деметрио. Он пытается найти меня не потому, что он хороший друг, а потому, что хочет меня убить, как он поступал со всеми, кто узнавал его истинное лицо. – Когда она делает шаг вперёд, её тело дрожит. – У меня есть план, Томас, но мне нужно, чтобы ты помог мне выбраться отсюда. Когда завтра утром ты вернёшься в Rules Corporation, ты возьмёшь меня с собой и отпустишь. Я встречусь с Грейсоном и заставлю его признаться.

– Он убьёт тебя прежде чем ты откроешь рот.

– Не убьёт.

– Ты не можешь быть абсолютно уверена.

– Я рискну.

– Почему?

– Потому что я должна. – Она разводит руками, указывая на всё вокруг. – Это не моя жизнь, Томас. Я не могу и не хочу прятаться вечно. Я предоставила имена, которые ты хотел. Пришло время отпустить меня.

Я всегда знал, что рано или поздно мне придётся расстаться с ней, и всё же при мысли о том, что я больше не смогу её видеть – или касаться – я чувствую острую боль, разрывающую мою грудь. Я всеми силами старался не сближаться с ней, не чувствовать её частью себя.

И потерпел неудачу.

– Ну вот и всё. Неправильно истолковав мою неподвижность, она бросает взгляд на дверь. – Как только я покину эту комнату, всё закончится.

Она едва успевает сделать шаг, как я останавливаю её.

– Это никогда не закончится, Александра, даже если меня арестуют или убьют. – Она вздрагивает, когда я приближаюсь к ней. – Каждую ночь, когда ты закроешь глаза, я буду там. Смотреть на тебя.

Она опирается рукой на дверной косяк. Сжимает его так сильно, что костяшки пальцев белеют. Когда она поворачивается ко мне и смотрит через плечо, её глаза блестят.

Несмотря на душевную боль, она всё равно находит в себе силы улыбнуться.

– А я буду там. Ждать тебя.

ГЛАВА 31

АЛЕКСАНДРА

Я не могу заснуть и не могу сомкнуть глаз.

Каждый раз, когда пытаюсь, моё горло сжимает удушающее чувство. Такое ощущение, будто у меня что-то отняли, причём физически. Мне плохо, но не боль разрывает меня изнутри, заставляя мои чувства обостриться и мышцы напрячься, а страх.

Я боюсь того, что произойдёт завтра, боюсь, что не смогу противостоять Грейсону...

И боюсь, что больше никогда не увижу Томаса.

Как только я покину его убежище, он не позволит мне вернуться. Он будет контролировать меня, чтобы убедиться, что я никому не раскрою его личность, но также сделает так, чтобы больше не оставаться со мной наедине. Это может быть опасно.

Не только для него. Для нас обоих.

Я переворачиваюсь в постели со вздохом. Мой взгляд устремляется к двери. Я оставила её открытой, надеясь, что он придёт. Сердце подступает к горлу, когда я понимаю, что он уже здесь. На пороге.

Его фигура такая массивная, – и близкая – что у меня перехватывает дыхание. У него сжаты кулаки и напряжены мышцы. Под капюшоном толстовки его глаза сверкают от ярости. И всё же, когда он говорит, его голос необычайно спокойный. И холодный.

– Я удалил твой профиль и сменил пароль на своём. Я стёр программу, через которую связывался с тобой, и отключил номер одноразового телефона, который дал тебе. Я также нашёл файл с информацией, которую тебе передал Грейсон. – Его рот скривился в гримасе отвращения. – Мне нужен пароль, чтобы получить к нему доступ.

Я сажусь на край кровати. Хоть мне и не холодно, я всё равно прижимаю простыню к груди.

– Я дам его завтра, как только ты меня отпустишь.

Его взгляд мрачнеет.

– Я человек слова, Александра.

Я знаю это. Последние тринадцать лет он делал всё, чтобы сдержать обещание, данное своей сестре, даже если это требует от него самопожертвования. Он сказал, что даст мне свою власть, если я соглашусь ему помочь. Но он также сказал, что однажды я буду его бояться.

Когда вижу, как он приближается ко мне, я чувствую что-то настолько сильное, что у меня перехватывает дыхание. Это не страх. Пока нет. Поэтому я встаю и жду с высоко поднятой головой, пока он подойдёт. Простыня, защищавшая меня от его взгляда, соскальзывает на пол. На мне нет ничего неприличного или соблазнительного, но между нами ощущается напряжение, которое невозможно отрицать.

– Ты можешь мне доверять, – настаивает он, касаясь пальцами моего лица.

– Я бы с удовольствием это сделала, – честно признаюсь ему. – Но ты не такой, как остальные. Ты опасен, Аид.

Он наклоняет голову в сторону, дьявольски улыбаясь мне.

– Это правда. Я могу разрушить твою жизнь способами, которые тебе и не снились. – Его пальцы нежно ласкают меня, прежде чем зарыться в мои волосы. Он тянет их. Мои соски твердеют, когда его губы касаются моих. – Или, может быть, я могу разрушить тебя.

Прежде чем я успеваю обдумать его слова, он бросает меня на кровать и нависает сверху. У меня нет времени среагировать: он стягивает с меня штаны и проникает внутрь двумя пальцами. Когда я кричу, в его зелёных глазах вспыхивает зловещая искра. Вместо того чтобы убрать их, он проталкивает их ещё глубже, пока я не выгибаюсь дугой.

Моё тело сжимается, и я умоляю его.

– Томас...

Я впиваюсь ногтями в его руки, но не для того, чтобы оттолкнуть его.

Потому что мне этого недостаточно.

Мои бёдра дёргаются к нему. Я отчаянно пытаюсь удержать его пальцы внутри себя.

Вместо того чтобы довольствоваться этим, он трахает меня сильнее. Быстрее.

Возбуждение сжимает мой живот. В считаные мгновения я оказываюсь на грани оргазма. Я вот-вот взорвусь, когда он вытаскивает пальцы и сильно шлёпает меня по внутренней стороне бедра.

Я напрягаю всё тело. Боль распространяется до моего лона, усиливая желание. Я резко сажусь. Пытаюсь дотянуться до ремня его брюк и расстегнуть их, но прежде чем успеваю это сделать, он хватает меня за локоть и опрокидывает на матрас.

Он снова проникает в меня, всё ещё пальцами, но на этот раз сзади. Ощущение настолько сильное, что я прячу лицо в подушку, чтобы не закричать. Я пытаюсь вырваться, сомкнуть ноги, но он не позволяет мне этого.

Он снова подводит меня к грани оргазма.

И снова отстраняется.

На этот раз он не бьёт меня. Он поднимает мои бёдра и раздвигает мои ноги. Я никогда не чувствовала себя более уязвимой и открытой. Я собираюсь умолять его отпустить меня, когда слышу, как он расстёгивает брюки. Моё тело дрожит, трепеща.

– Ты говорила, что хочешь узнать, как трахается бог...

Его большой палец скользит по складкам моей плоти, снизу вверх. Он не останавливается, пока не достигает моей задницы. Он надавливает на кольцо мышц, вырывая у меня стон удивления.

– Теперь узнаешь.

Проходит секунда, и он внутри меня.

Весь.

Я цепляюсь за подушку, заглушая крик. Его большой палец дразнит меня, проталкиваясь глубже каждый раз, когда его бёдра отскакивают назад, и выскальзывает, когда его член заполняет меня.

– Аид...

Его имя слетает с моих губ. Не знаю, молитва это или мольба.

Но ему нравится.

Он обхватывает моё лицо рукой. Наклоняет его вбок, заставляя смотреть на него, пока он трахает меня сзади.

Ухмыляется, ублюдок.

– Повтори.

Я облизываю губы и уступаю.

– Аид.

Он вознаграждает меня, проникая внутрь и пальцем, и членом. Один палец. Второй.

С каждым толчком он проникает всё глубже... В моё тело и в мою душу.

Капельки пота покрывают его лоб. Каждый раз, когда его бёдра сталкиваются с моими, его рот искажается в спазме удовольствия – и доминирования. Его джинсы трутся о заднюю часть моих бёдер, вызывая покраснение.

Хотела бы, чтобы это было не так, но то, что он до сих пор одет, делает наш половой акт ещё более грубым – и возбуждающим. Я пытаюсь раздвинуть ноги шире, чтобы позволить ему проникнуть ещё глубже, но трусы, стянутые до колен, мешают мне. Трение между нашими телами оказывается настолько интенсивным, что становится невыносимым.

Жидкий жар течёт по моим венам – и между бёдер.

Томас трахает меня сильно, резкими и быстрыми толчками.

Словно хочет убить меня.

Или как будто боится меня потерять.

Я кладу руку на его руку, сжимающую моё лицо. Наши пальцы переплетаются совершенно естественно, словно они были созданы с единственной целью – найти друг друга. Чувство, отличное от желания обладать, вибрирует в его глазах. Его взгляд становится мягче, но он не замедляется.

Его член слегка набухает, прежде чем полностью излиться внутрь меня. Мы кончаем вместе, глядя друг другу в глаза. Мы продолжаем двигаться ещё долго, пока его ноги не перестают его держать, и он падает на матрас. Его грудь судорожно вздымается, наши пальцы переплетены.

Он, должно быть, на самом деле меня испортил, потому что, едва придя в себя, я стаскиваю с себя штаны и забираюсь на него.

– Ещё, – шепчу я, мой голос звучит пьяно от наслаждения.

Его рука касается моего лица – или, возможно, шеи. Он смотрит на меня так, будто то, что я только что произнесла, лишено всякого смысла.

И это на самом деле так.

Существуют десятки причин, по которым я должна повернуться к нему спиной и убежать как можно дальше, но, когда я наклоняюсь и целую его, единственное, о чём я могу думать, это о том, как сильно я хочу остаться здесь. С ним.

Навсегда.

***

Кожа Томаса тёплая под моей щекой.

Впрочем, как и всё его тело. Расслабленная улыбка трогает мои губы, пока я провожу пальцами по чётким линиям его груди. Мне нравится чувствовать, как он вздрагивает каждый раз, когда мои ласки опускаются слишком низко или слишком близко к его сердцу, так же как мне нравится закрывать глаза и сосредотачиваться на биении, наполняющем его грудь.

Мне нравится знать, что он здесь, чувствовать его своим.

Это вызывает у меня смешанные эмоции: радость и тревогу, ведь я понимаю, что ничто не вечно. Я перестаю его гладить и снова открываю глаза. Меня слегка передёргивает, когда мой взгляд натыкается на открытую дверь моей комнаты.

Время почти истекло, а я не готова уходить. Чувство, которого я никогда раньше не испытывала, наполняет мою грудь – и перехватывает дыхание.

– Мне страшно, – говорю я, и мой голос дрожит.

Его пальцы легко скользят по моей спине, успокаивая меня.

– Чего ты боишься?

Тьма благосклонно обволакивает нас, вытягивая из меня правду.

– Я боюсь влюбиться в тебя.

После мгновения колебания Томас заключает меня в объятия. Он обнимает меня крепко, крепче, чем когда-либо прежде. Он говорил мне, что однажды я начну его бояться, только я не представляла, что это произойдёт так скоро. И не по этой причине.

Комнату на несколько мгновений наполняет странная тишина, полная эмоций и мыслей. Он нарушает её голосом, настолько резким, что причиняет мне боль.

– Этого не случится, Александра. Я не позволю.

В груди всё сжимается от понимания, что его желания не имеют значения. Возможно, уже слишком поздно.

Возможно, я уже влюбилась в него.

Я сжимаю пальцы. Цепляюсь не только за эмоцию, которая горит внутри меня, но и за его грудь. Постепенно страх исчезает, уступая место чему-то бесконечно иному. Тихому и честному чувству. Свободному от моральных суждений или ограничений. Чувству, которое дарят спонтанно, не требуя ничего взамен.

Закрыв глаза, делаю глубокий вдох.

– Любовь, – шепчу я.

Тело Томаса мгновенно напрягается. Я касаюсь его груди ногтями, отдавая ему всю себя.

– Пароль от файла – «любовь».

Томас приподнимается на локте, чтобы посмотреть на меня, и я не скрываю от него ничего: ни своих глаз, ни своих эмоций. Он отвечает мне такой нежностью, что у меня перехватывает дыхание, и таким глубоким поцелуем, что проникает в самые потаённые уголки моей души.

Его пальцы снова переплетаются с моими, он прижимает меня спиной к матрасу и накрывает своим телом. Его грудь прижимается к моей. Я слегка дрожу, когда чувствую, как он надавливает большим пальцем на мою нижнюю губу, призывая открыть рот шире.

Он настойчиво требует, чтобы я приняла всё, что он хочет мне дать.

Его язык, его дыхание...

Я внезапно замираю, когда что-то маленькое и гладкое царапает моё горло. У меня нет времени сопротивляться. Он грубо запрокидывает мою голову назад и заставляет меня проглотить, после чего приближает своё лицо к моей шее. Он едва касается её носом, и его голос скользит по моей коже.

– Я же говорил тебе, никому не доверять.

– Что...

Когда он поднимается и снова смотрит на меня, в нём что-то изменилось. Его глаза холодные и пустые.

Я вздрагиваю, когда он меня гладит.

– Я любил свою сестру больше всех на свете. Когда я её потерял, я пообещал себе, что больше никому не позволю причинить мне такую боль. Никогда.

Что-то не так. Моё тело не реагирует на команды разума. Зрение затуманивается. Лицо Томаса исчезает, поглощённое тьмой. Неестественный холод окутывает меня, и я погружаюсь в забытье.

– Аид...

Имя бога мёртвых срывается с моих губ вместе со стоном. Во рту всё пересохло от того, что он мне дал. Мне показалось, это была таблетка, но совсем маленькая.

Словно зёрнышко граната.

– Что ты мне дал?

Он снова нежно касается моего лица.

– Сильное снотворное.

Нет. Нет. Нет.

Я пытаюсь поднять руку и схватиться за него, но я слишком слаба, слишком устала...

– Я должна увидеть Грейсона, я должна...

Он обхватывает моё лицо своими ладонями. Его голос становится жёстче, когда он сжимает пальцы.

– Я позабочусь о нём. Я не позволю ему причинить тебе вред. Больше никогда.

Меня сильно трясёт, я дрожу.

– Ты не можешь... Не...

Мой голос обрывается. Аид целует меня в последний раз, прежде чем сесть.

– Тебе не следовало меня недооценивать. – Его голос тихий, словно доносится издалека. Это странно, потому что его руки всё ещё на мне. В моих волосах. – Я вижу всё, Александра. И я знаю всё.

Последнее, о чём я думаю, прежде чем погрузиться во тьму и потерять сознание, – что он ошибается и понятия не имеет, с чем ему предстоит столкнуться.

АИД

Люди часто думают, что умные не умеют в той же степени владеть своим телом. Это довольно распространённая ошибка, которую я научился обращать в свою пользу.

Когда Грейсон прибыл на место встречи с Александрой, он был вооружён до зубов и уверен в своей победе надо мной. Его надменность его и погубила. Она позволила мне подойти ближе, чем следовало бы, но главное – дала возможность незаметно подкрасться сзади и оглушить его.

Убедившись, что нас никто не видел, я затащил его в машину и отвёз в место, совершенно отличное от того, что выбрал он. Я привязал его к стулу и уселся напротив.

Я просидел неподвижно почти час, ожидая, пока он очнётся. Когда это, наконец, произошло, растерянное выражение его лица с лихвой окупило каждое мгновение ожидания.

– Где мы?

Несмотря на то что моё лицо скрыто маской, я улыбаюсь.

– Не узнаёшь?

Глаза Грейсона быстро забегали, осматривая помещение. Я точно знаю, что он видит: большое, пустое и заброшенное пространство. Огромные квадратные окна, пропускающие яркий свет. Стены настолько обветшали, что видна кирпичная кладка, по которой вьются самые разные растения. Потолок в некоторых местах обвалился, обнажив металлический каркас, который должен был поддерживать здание.

– Александра не первый агент, с которым я пытался сотрудничать, – признаюсь я. – До неё был другой: тот, кого ты довольно хорошо знал.

Грейсон вскидывает подбородок, понимая.

– Джонатан. – Мне не нравится, как он произносит его имя, в нём полно презрения. – Ты был его контактом.

– Последнее, что он мне сказал перед смертью, было то, что он выяснил, кто стоит за коррумпированными агентами. Если бы он сказал мне, что это ты, вместо того чтобы следить за тобой, пытаясь убедить сдаться, всё это закончилось бы давным-давно.

Грейсон разражается смехом.

– Джонатан всегда был наивным. Как и Александра.

Я качаю головой, опровергая его слова.

– Она другая.

– Легко поверю. Затащить её в постель, должно быть, было приятным бонусом. – Он снова смеётся, а затем становится серьёзным. – Я слышал вас, знаешь? В вечер вечеринки в Rules Corporation я проследил за ней и устроился в комнате рядом с вашей. Ты предлагал ей всё, что она захочет. Ты засунул руку ей между ног, и она застонала, как шлю...

Звонкая пощёчина, которую отвешиваю ему, эхом разносится под потолком. Мне несвойственно поддаваться на провокации, но я не позволю такому червю, как Грейсон, или кому-либо ещё, неуважительно отзываться об Александре.

Не только потому, что она этого не заслуживает, но и потому, что она моя.

Грейсон усмехается, а затем сплёвывает на пол.

– Скажи мне, Аид. Где сейчас твоя протеже? – Когда я не отвечаю, он поднимает на меня взгляд. – Она всё ещё в твоей постели или ты уже выбросил её тело в яму?

Он ближе к правде, чем может себе представить, но я не доставлю ему удовольствия признаться в этом.

– Ты позволил ей увидеть твоё лицо, не так ли? Скажи: это было до или после того, как она отсосала тебе?

Я засовываю руку в карман. Когда гнев, который он во мне вызывает, становится слишком сильным, я достаю зажигалку и начинаю играть с ней. Я открываю и закрываю её несколько раз, пока Грейсон пытается вывести меня из себя и заставить снова подойти к нему. Этого не произойдёт. Я не дам ему ни единого шанса сбежать. Всё закончится сегодня.

Здесь и сейчас.

– Тебе следовало привести её, – настаивает он. – Если бы ты позволил мне убить её, ты бы избавился от большой проблемы. Теперь же тебе придётся запачкать руки дважды. Со мной и с ней.

Теперь моя очередь смеяться.

– Что заставляет тебя думать, что я запачкаю о тебя руки?

После долгой игры я щёлкаю зажигалкой. Пламя танцует прямо между моих пальцев, прежде чем я снова закрываю её.

– Если ты изучал моё досье, то знаешь, что в последние месяцы мне довелось сотрудничать с человеком, обладающим весьма специфическим талантом. Он может убить кого угодно, в любой момент, не оставив никаких следов. Он может сделать это быстро и безболезненно, или медленно и мучительно. Если скажу ему, он будет держать тебя на грани жизни и смерти в течение нескольких дней. Он может причинить тебе мучения, которые ты даже не можешь себе представить, и без необходимости прикасаться к тебе.

Лицо Грейсона бледнеет, как только он понимает, о ком я говорю. Имя срывается с его губ вместе с ругательством. Я киваю, улыбаясь.

– В последние часы у нас был довольно интересный разговор, знаешь? Когда я сказал ему, что ты меня беспокоишь, он предложил заняться тобой.

Я делаю паузу, чтобы просто насладиться тем, как он дрожит.

– Джун Иноуэ в большом долгу передо мной. Я хотел взыскать его позже, но из-за тебя мне придётся сделать это сегодня.

Губы Грейсона слегка дрожат.

– Ты попросил его... убить меня?

– О нет. – Весёлый смех сотрясает моё тело. – Это было бы слишком просто.

Наконец-то я чувствую его страх.

Только этого всё ещё недостаточно.

Я снова щёлкаю зажигалкой. Несколько мгновений наблюдаю за пламенем, прежде чем снова посмотреть на Грейсона.

– О тебе позабочусь я.

Я приседаю, и у него перехватывает дыхание. Он опускает голову, шаркает ногами. Его лицо искажается, когда я подтверждаю его подозрения.

– То, что у тебя под ногами, – не вода, а горючее без запаха. А это, – продолжаю я, указывая на зажигалку, – запал.

Его шея краснеет. На лбу и висках выступает испарина. Грейсон лихорадочно шевелит пальцами.

– У тебя есть последнее желание перед смертью? Тяжесть, которую ты хочешь снять с души?

Грейсон яростно топает ногами. Он выкрикивает самые ужасные угрозы, но я всё равно поджигаю. Когда тринадцать лет назад похититель Ханны погиб в огне, это была ошибка. Сейчас всё иначе. Огонь взбирается по ногам Грейсона, а я сажусь напротив него и делаю именно то, что пообещал Александре: смотрю, как он горит.

Нет никаких оправданий и мотивов.

Монстры действительно существуют.

И я один из них.

ГЛАВА 32

АЛЕКСАНДРА

Лёгкий ветерок касается моего лица.

После долгих дней, проведённых в заточении, когда чувствую, как в ноздри проникает аромат травы и земли, на мгновение мне кажется, что я продолжаю спать. Я поворачиваюсь на бок, улыбаясь. Но у меня нет времени наслаждаться блаженством, потому как что-то прохладное касается моей щеки.

Я открываю глаза и осматриваюсь. Первое, что вижу, это небо. Голубое. Необъятное. Ветерок, который меня разбудил, снова ласкает моё лицо, пока я поднимаюсь и сажусь.

Надгробные плиты теряются из виду, но над пейзажем главенствует величественная статуя ангела, возвышающаяся надо мной. Потрескавшееся мраморное лицо смотрит на меня благосклонно, словно её попросили охранять меня до пробуждения.

Я касаюсь своего лица рукой. Оно мокрое. Ночная влажность проникла в мои кости, а также в одежду. Джинсы липнут к ногам, а толстовка испачкана землёй.

В отличие от брюк и обуви, она не моя.

Я прижимаю ткань к носу и глубоко вдыхаю.

– Аид, – шепчу я, узнавая его запах.

Небо грохочет, а воспоминания сгущаются в моей голове. Прошлой ночью он вошёл в мою комнату, и мы занимались любовью. В момент слабости я дала ему пароль от файла с информацией о его сестре.

Я доверилась ему.

А он накачал меня наркотиками.

Я вскакиваю так быстро, что чувствую, как кружится голова. Ноги дрожат. Вчера вечером я не ужинала. Не знаю, сколько времени проспала, но, судя по положению солнца, слишком долго.

С моих губ срывается ругательство, когда понимаю, что опаздываю на встречу с Грейсоном и что в случившемся со мной нет ничего случайного. Аид позаботился о том, чтобы я не смогла прийти вовремя, и получил возможность встретиться с Грейсоном вместо меня.

Ярость сжимает мои внутренности. Я собираюсь направиться к выходу, когда замечаю что-то в кармане. Это записка. Она не подписана, но нетрудно догадаться, кто её оставил.

«Однажды ты спросила меня, почему я выбрал именно тебя. Я рассчитывал на то, что в нужный момент ты примешь правильное решение».

Если это шутка, то совсем не смешная. Я нахожусь посреди кладбища не потому, что приняла правильное решение, а потому что позволила Аиду обмануть меня. Я собираюсь разорвать записку на куски, когда слышу голос, зовущий меня по фамилии.

– Агент Дюпре.

Ко мне быстро приближается Хадсон. Рядом с ним Ник и ещё пара агентов. Я прячу записку в карман и жду, пока они подойдут. Прежде чем успеваю спросить, как он меня нашёл, Хадсон протягивает мне руку.

– Рад видеть тебя в целости и сохранности!

Я смущённо пожимаю ему руку.

– Я тоже рада.

Хадсон удовлетворённо кивает.

– Для первого опыта в данной области ты проделала отличную работу.

Снова у меня ощущение, что я что-то упускаю. В порыве галантности Ник накидывает мне на плечи свою куртку и провожает до выхода из кладбища. Я узнаю пару наших машин и нескольких коллег.

Одного, в частности, не хватает.

– Где Грейсон?

Ник поджимает губы.

– Мы всё ещё его ищем. Как только Хадсон получил информацию, которую ты ему передала, команда отправилась к нему домой, чтобы арестовать. Но он уже исчез.

Я хмурюсь, не понимая.

– Вы получили мою информацию?

– Да. Ту, что ты достала, работая под прикрытием. Мы искали тебя неделями. Мы думали о худшем, пока Хадсон не сообщил нам, что ты в безопасности и ведёшь расследование параллельно нашему, но под прикрытием.