Текст книги "Прописывая правила (ЛП)"
Автор книги: Сагара Люкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Annotation
АИД
В даркнете он настоящая легенда.
Его почитают. Уважают. Боятся.
Говорят, нет сайта, который он не может взломать. Нет товара или информации, которую он не может получить. Нет человека, до которого он не может добраться.
Под покровом ночи, мы заключили соглашение.
Я дала ему понять, что если он будет соблюдать правила, я не стану его преследовать.
Я солгала.
АЛЕКСАНДРА
Вовлекать её в свои планы было ошибкой.
После каждого нашего сотрудничества ей удаётся что-то у меня вызнать.
Лишнее слово. Мысль.
Неуместное вожделение.
Я не должен был следить за ней. Шпионить. Похищать.
Её присутствие перевернуло мой мир.
Так что теперь я украду её.
Сагара Люкс
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
Глава 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
Глава 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 21
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
ГЛАВА 25
ГЛАВА 26
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
ГЛАВА 29
ГЛАВА 30
ГЛАВА 31
ГЛАВА 32
ГЛАВА 33
ГЛАВА 34
ЭПИЛОГ
БОНУСНАЯ ГЛАВА
Сагара Люкс
Прописывая правила
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АИД
В воздухе витает запах пепла.
Я чувствую его постоянно, днём и ночью. Во время бодрствования или в кошмарах, которые не рассеиваются, даже когда темнота сменяется светом. Я уже сбился со счёта, сколько раз просыпался внезапно, с прерывистым дыханием, с этим запахом в ноздрях и с лицом, залитым потом.
Неудивительно, что я не могу спать по ночам.
Вместо темноты я вижу её каждый раз, когда закрываю глаза.
Иногда она плачет, иногда выкрикивает моё имя. Самые страшные ночи – те, когда она говорит, что прощает меня, потому что сразу после этого её фигуру поглощает огонь, который я развёл.
Засовываю руку в карман и нащупываю зажигалку, которую всегда ношу с собой. Я цепляюсь за неё изо всех сил, словно от этого маленького предмета зависит моё спасение. Металл раскаляется в моей ладони, становится горячее солнца, что согревает мою кожу.
Проверяю, плотно ли надвинут на лицо капюшон, и ускоряю шаг. Я вступаю на тропинку, которая вьётся среди кедров и древних сосен кладбища Лейк-Вью. Тишина здесь настолько плотная, что просто удушающая. Могильные плиты расположены со всех сторон, на пути между синевой неба и зеленью луга.
Тупая боль наполняет мою грудь.
Такое печальное место не должно быть настолько красивым.
Когда покидаю главную аллею, мои ноги утопают в грязи. Ветер, пробираясь сквозь листву, шепчет мне на ухо. Словно меня зовут мёртвые, будто они знают – как и я, – что однажды недалеко отсюда не только мои ноги будут поглощены землёй, но и всё тело.
Я отгоняю эти тревожные мысли и добираюсь до места назначения. Возле озера, окутанная ветвями плакучей ивы и охраняемая статуей с детским лицом и ангельскими крыльями, находится могила, которую я посещаю всякий раз, когда чувство вины становится сильнее.
Моё дыхание учащается, я замираю на месте. Несколько мгновений остаюсь неподвижным, мой взгляд сосредоточен на потрескавшемся лице статуи и её окутанном плющом теле. Когда-нибудь мне придётся решиться срезать его и освободить юного ангела от удушающего растения, которое продолжает удерживать его в этом мире.
Но не сегодня.
Не раньше, чем расплатится последний человек.
Слепая, всепоглощающая ярость бурлит в моих жилах. Я опускаюсь на колени и протягиваю руку к надгробию. Мрамор холодный и гладкий, местами на нём сохранилась ночная влага. Я осторожно протираю его платком, а затем возлагаю цветы. Ветер усиливается, и я закрываю глаза.
На мгновение я снова ощущаю его, запах пепла. На этот раз я не прогоняю его и не игнорирую. Я погружаю пальцы в землю и повторяю клятву, данную в тот день, когда вырыл эту яму. Как ни старался, мне так и не удалось её выполнить.
В этой могиле нет тела.
Ей не хватает справедливости.
Мне не хватает мести.
ГЛАВА 1
АЛЕКСАНДРА
Тротуары Сиэтла заполнены людьми.
Следя за потоком машин, и в тоже время за прохожими, стараюсь ускорить шаг после очередной бессонной ночи. С тех пор как покинула Санта-Барбару и переехала сюда, я всё ещё не могу нормально спать. Отец говорит, что, как только снова начну работать, перестану испытывать тревогу, и всё вернётся на круги своя. Часть меня хочет ему верить, но другая – гораздо более реалистичная – часть знает, что стресс – не единственная причина, по которой я стала просыпаться посреди ночи.
Волоски на руках встают дыбом.
Внезапно меня охватывает странное чувство: словно кто-то за мной наблюдает. Я резко оборачиваюсь, уверенная, что замечу что-то подозрительное.
Ничего.
Укутываюсь плотнее в пальто и продолжаю свой путь. Сегодня важный день, у меня нет времени ни на негативные чувства, ни на фантазии. После стольких жертв я наконец-то смогу приступить к работе в отделе компьютерных преступлений ФБР Сиэтла. Я должна быть взволнована, но вместо этого не перестаю задаваться вопросом, был ли переезд сюда ошибкой – или решением, продиктованным ситуацией после моего последнего дела.
Внезапный удар в плечо отвлекает меня от мыслей и возвращает в настоящее. Случайный прохожий столкнулся со мной и даже не извинился! Удручённо качаю головой. Сиэтл – мегаполис. Все так заняты, что не могут оторвать глаз от мобильных телефонов в своих руках. Они используют их не только для работы, но и для того, чтобы оставаться на связи с друзьями, заказывать еду, следить за новостями, и кто знает, что ещё.
Раньше на то, чтобы узнать человека, уходили годы, а теперь вам достаточно лишь на несколько мгновений взять в руки его телефон.
Политические взгляды.
Вкусы. Личные связи.
Желания.
Стремления.
Сексуальные предпочтения.
Извращения.
Всё под рукой. Только нажмите.
Есть причина, по которой я предпочитаю не заводить аккаунты в социальных сетях и пользуюсь электронными устройствами по минимуму, и это точно не потому, что не знаю, как ими пользоваться. Проблема как раз в обратном: я слишком хорошо знаю, сколько информации они могут предоставить.
Я сворачиваю на Третью улицу и наконец-то добираюсь до места назначения. Из-за порыва ветра волосы падают мне на лицо. Одной рукой убираю их за уши. Надо было сделать хвост. И не только. Судя по одежде людей, идущих передо мной, вероятно, следовало надеть что-то более подходящее, чем безразмерная футболка и джинсы.
Не обращая внимания на дождь, который снова начал накрапывать, улучаю момент, чтобы взглянуть на своё отражение в стеклянных окнах рядом со входом. Из-за влажности волосы растрепались. Когда я проснулась сегодня утром, они мягкими каштановыми волнами струились по плечам, а сейчас причёска в беспорядке. Мне удалось скрыть тёмные круги под глазами и усталость с помощью макияжа. В целом я выгляжу неплохо, но, глядя на парадный вход в штаб-квартиру ФБР, не могу не задаваться вопросом, смогу ли я оправдать ожидания.
Не успеваю особо углубиться в размышления, как мимо меня проходит ещё один мужчина привлекательной наружности и скрывается за раздвижными дверями.
Я делаю глубокий вдох и следую за ним.
Часы в вестибюле показывают двадцать минут восьмого. По дороге я наверстала время, но очередь на проходной довольно длинная. Наблюдая за тем, как люди передо мной раскрывают сумки и проходят через металлоискатель, я фыркаю.
Тот самый мужчина, которого приметила, когда входила, оборачивается и любезно улыбается мне.
– Первый день?
– Да. И, очевидно, я опоздаю.
– Завтра будет лучше.
Этот человек первым обратился ко мне и сказал что-то приятное, с тех пор как приехала в Сиэтл две недели назад. Я хочу поблагодарить его, но не успеваю, потому что он снимает пальто и складывает свои вещи в лоток.
Поскольку он занят своими делами, я пользуюсь возможностью понаблюдать за ним.
Он старше меня, но определённо красив. Высокий и стройный. У него светлые глаза, возможно, серые, и каштановые волосы, выбритые на висках. От него очень приятно пахнет. Несмотря на то что на улице дождь, он заставляет меня думать о солнце и хорошей погоде. Несмотря на мои первоначальные мысли, он одет обычным образом, в коричневый джемпер и джинсы, но в нём нет ничего обычного. Даже офицеры на входе относятся к нему не так, как к остальным, а с почтением.
Заинтригованная, подхожу к лотку, на котором, помимо личных вещей, лежит его бейдж. Как только читаю информацию на нём, сердце заходится в горле. Как можно быстрее прохожу досмотр и бегу за ним.
– Подождите! – Догоняю его прямо перед лифтами. Я пробежала всего несколько метров, но мои щёки покраснели от волнения, и я запыхалась. – Вы – Грейсон Уорд! Вы руководили операцией, которая привела к аресту сенатора Саммер!
Он приподнимает подбородок, подозрительно глядя на меня.
– А ты...
– Александра Дюпре. С сегодняшнего дня...
– Новый агент, – поспешно заключает он.
– Да, я... – замолкаю, не зная, как выразить свои мысли. – Для меня большая честь работать с Вами и Вашей группой.
Когда двери лифта открываются, я без колебаний следую за ним. Наверное, следует предоставить ему пространство и заняться своими делами, но я слишком взволнована.
– Вы были невероятным, предоставив неопровержимые улики, доказывающие его вину! В газетах писали, что...
– Газеты преувеличивают, – обрывает он, давая понять, что ему неприятно, когда говорят о его подвиге.
Его скромность восхищает меня – и впечатляет. Я видела, как коллеги дают интервью или участвуют в ток-шоу, делая гораздо меньше. Возможно, ошибочно, но я решила проявить настойчивость.
– Вы должны гордиться тем, что сделали.
Сразу после того, как заговорила, я прикрываю рот рукой. Я сказала что-то совершенно неуместное. Хотя я следила за достижениями Уорда по газетам и всем сердцем надеялась, что смогу с ним работать, очевидно, мои слова заставили его почувствовать себя неловко.
Он перестал улыбаться, по крайней мере, искренне.
Двери лифта открылись, и он подаёт мне знак идти впереди него. Понятия не имею в каком направлении, но подчиняюсь.
– Ты будешь в команде Генри Хадсона, – поспешно объясняет он. – Хадсон не любит вольностей, поэтому позволь дать совет...
– Молчи и наблюдай. – Я улыбаюсь, гордясь тем, что мне удалось предугадать его совет. – Мой отец – бывший агент. Когда он узнал, что я собираюсь работать в ФБР, он осыпал меня советами и рекомендациями.
Впечатлённый, он помассировал подбородок.
– Схватываешь на лету.
Краснея, я пожимаю плечами.
– Так говорят.
На самом деле, я не столько умна, сколько импульсивна, упряма, инстинктивна и требовательна, но ему это знать необязательно.
Грейсон Уорд проскальзывает в один из многочисленных кабинетов на этаже, и я без колебаний следую за ним. Внезапно я оказываюсь в окружении людей. Грейсон знакомит меня с другими членами команды. Я пытаюсь запомнить их имена и лица, но уже через несколько минут забываю половину из них.
Поскольку со мной никто не разговаривает, я задаю вопрос, пытаясь вклиниться в их беседу.
– Над чем вы работаете в данный момент?
Между присутствующими происходит неясный обмен взглядами. Я уже собираюсь продолжить, как вдруг Грейсон произносит имя, которое я не ожидала услышать.
– Рулз.
У меня буквально перехватило дыхание.
Я пытаюсь сделать несколько вдохов, прежде чем прийти в себя.
– Роберт Рулз?
Он быстро кивает, а затем садится вместе с другими офицерами за огромный стол. Стулья наперечёт. Каждый раз, когда я пытаюсь устроиться, кто-то опережает меня. Я собираюсь занять последнее свободное место, как вдруг приглушается свет.
Дверь распахивается. Мужчина массивного телосложения направляется к стулу, на который я нацелилась, и занимает его без всяких колебаний. Он не представляется и ни с кем не здоровается, но я сразу понимаю, кто это. Генри Хадсон – примерно ровесник моего отца, с редкими волосами и светлыми глазами. Думаю, они голубые, хотя в полумраке комнаты кажутся почти прозрачными.
В нём есть что-то такое, что заставляет меня отступить, пока не прижимаюсь спиной к стене. Экран в глубине комнаты загорается, привлекая моё внимание. Затаив дыхание, смотрю на экран, где появилось лицо Рулза.
Тридцать пять лет. Брюнет. Взгляд человека, который добился в жизни всего, но всё равно хочет большего. Я знаю его по репутации, как и все они. Я знаю, что он – глава Rules Corporation и что он разбогател, продавая в интернете программы систем безопасности. Тот факт, что моя команда расследует деятельность людей, которые сделали защиту цифровых технологий своей миссией, побуждает меня уделять ещё больше внимания ответам, которые Хадсон получает, когда просит сообщить ему о результатах. Один за другим все присутствующие в кабинете что-то говорят.
Проблема в том, что это пустые слова.
Расследование зашло в тупик. Не хватает не только веских доказательств, но и аргументов для продолжения расследования.
– Ты должен обратиться к своему информатору, – приказывает Хадсон, бросив на Грейсона суровый взгляд.
Вместо того чтобы кивнуть, он поджимает губы.
– Это невозможно.
– Почему?
– Он изменил правила, – признаёт он, хотя и неохотно. – Он готов общаться только с одним человеком, но при этом сказал, что не хочет говорить со мной.
– Предложи ему Мартинеса, – поспешно распоряжается Хадсон.
– Уже предложил, но он отказался.
Должно быть, в этой комнате особая акустика, потому что, когда я пытаюсь подавить одолевший меня смех, все головы поворачиваются в мою сторону.
Хадсон снимает очки и бросает на меня такой свирепый взгляд, что у меня начинают дрожать ноги.
– Мы обсуждаем что-то смешное?
Я краснею, чувствую себя букашкой.
– Нет, сэр. – «Заткнись и наблюдай», – повторяю про себя. И всё же через две секунды выпаливаю: – Мы ведь говорим об информаторе, верно? Это он должен играть по нашим правилам, а не наоборот.
Грейсон и Хадсон обмениваются взглядами, после чего второй тяжело вздыхает.
– Речь идёт не просто о каком-то информаторе.
– А о ком?
Изображение Рулза начинает рябить. Я едва успеваю понять, что произошло, как комната погружается во тьму. Скорость, с которой всё случилось, заставляет задуматься об отключении электричества, однако коридор позади меня освещён. Такое ощущение, что свет отключился только в этой комнате.
Только вот это невозможно...
Наступает тяжелая, напряжённая тишина.
Я уже собираюсь задать вопрос, как вдруг экран снова загорается. Дрожь пробегает по позвоночнику, когда понимаю, что изображение Рулза сменилось чем-то другим.
На экране не фотография, а видео.
Я хмурюсь: меня пугает и в то же время привлекает фигура, заполняющая собой всё пространство. Это мужчина с надвинутым на лицо капюшоном. Несмотря на то что он находится в тёмной комнате, его плечи окутывает мягкий голубой свет.
«От компьютерного монитора», – догадываюсь я .
Моё сердцебиение ускоряется.
Никто не осмеливается произнести его имя.
Но я всё равно понимаю кто это.
Информатор.
ГЛАВА 2
АЛЕКСАНДРА
От тишины, воцарившейся в комнате, по коже бегут мурашки. Не знаю наверняка, но могу поклясться, – мы все затаили дыхание. Уж я-то точно.
Прижавшись спиной к стене и от волнения не решаясь сделать вдох, перевожу взгляд с человека в мониторе на своих коллег, гадая, кто же решится начать диалог. Обычно переговоры ведёт самый высокопоставленный агент, но встаёт Грейсон. Он уже собирается начать говорить, как вдруг его опережают.
– Нашёл его?
Помимо того, что лицо закрыто капюшоном, информатор использует программу для изменения голоса. Меня это не удивляет. Но судя по всему, его вопрос удивляет Грейсона, потому что он слегка хмурится.
– Кого?
– Моего связного.
– Агент Уорд твой связной, – твёрдым тоном вмешивается Хадсон.
Но информатору не нужен ни Грейсон, ни Мартинес.
В то время как мы в нём очень нуждаемся.
Судя по тому, что я слышала, расследование зашло в тупик. Возможно, я не обладаю таким опытом, как присутствующие агенты, но у меня отличная интуиция, и уверена, информатор не блефует. Если мы не выполним его требования, он проигнорирует наши.
Поэтому я и вмешиваюсь.
– С кем бы ты хотел сотрудничать?
Если это возможно, в комнате воцаряется звенящая тишина.
Лицо человека в мониторе находится в тени. Невозможно понять, куда направлен его взгляд, но я знаю, – он смотрит на меня. Я чувствую его на себе, до самых костей.
– Имя.
Не вопрос, а утверждение. Если бы я оказалась в другой ситуации, наверное, не ответила бы. Однако сейчас делаю это без колебаний.
– Александра. – Кожу начинает покалывать, когда его взгляд становится более пристальным. – Александра Дюпре.
В конце фразы мой голос едва заметно дрожит. Я стараюсь скрыть это, но что-то подсказывает, – он заметил. Его голова едва заметно покачивается, когда он кивает.
– Меня устраивает.
Грейсон напрягся.
– Что?
Информатор вытягивает руку, указывая на меня.
– Она.
Дрожь, пробежавшая по спине, настолько сильна, что потряхивает не только ноги, но и всё тело. Хадсон вскакивает на ноги. Прежде чем я успеваю что-то сказать, монитор выключается, и в комнате включается свет, на мгновение ослепляя меня.
Когда прихожу в себя, все смотрят на меня. Если бы я уже не прижималась спиной к стене, то сделала бы это сейчас.
– Я...
Всё, что хотела сказать, замирает у меня в горле, пока Хадсон собирает свои вещи и направляется к двери.
– Дюпре. Уорд. В мой кабинет.
Один за другим все присутствующие проходят мимо меня, покидая комнату. Должно быть, у меня на лице отображается ужас, потому что, проходя мимо меня, Грейсон кладёт руку мне на плечо в попытке утешить.
– Пойдём. – Ласково произносит он.
Но это не помогает.
***
Кабинет Генри Хадсона больше двухкомнатной квартиры, которую я арендовала, когда переехала в Сиэтл. В нём есть стол для совещаний, письменный стол из красного дерева, два книжных шкафа и картотека с шестью ящиками.
Хадсон садится, и стул за столом издаёт треск. Обычно курить в помещении запрещено, но Хадсон без колебаний закуривает сигарету.
– У тебя шестьдесят секунд, Дюпре.
Несмотря на страх, я сажусь напротив него.
– Для чего?
Его глаза яростно пронзают меня. Он кривит губы, выдыхая облако дыма.
– Для того чтобы объяснить, что за хрень произошла в зале для совещаний.
У меня много недостатков, но я не из тех, кто бежит от ответственности. Права или нет, я не хожу вокруг да около, а сразу перехожу к делу.
– Я пыталась спасти положение. – Хадсон смотрит на меня, но ничего не говорит, поэтому я продолжаю. – Как главе отдела по борьбе с компьютерными преступлениями, Вам нельзя сотрудничать с преступниками, будь то информаторы или подозреваемые. Когда я поняла, что мы теряем информатора, потому что никто не осмеливается пойти против правил, я сделала это.
– Не оценив последствий, – добавляет Грейсон.
Я выпрямляюсь и возражаю ему.
– На самом деле я посчитала, что поставить на кон свою должность, чтобы продолжить совместную работу – риск приемлемый.
Грейсон яростно смотрит на меня.
– Ты действовала без ведома Хадсона.
– Я дала возможность выбора, – поправляю Грейсона. – Теперь ему решать, выгнать ли меня и прервать общение с информатором или…
– Или заставить Аида говорить с тобой?
У меня перехватывает дыхание.
– Аид? – Мне не хватает воздуха. – Это был Аид?
Грейсон сжимает челюсти, а затем кивает.
Я откидываюсь на спинку стула, осознавая, что последствия, о которых он говорил, могут оказаться гораздо серьёзнее, чем предполагала. Когда решила вмешаться, я думала, что в худшем случае меня переведут в другой отдел, а не то, что информатор выберет меня связным. Но главное, я не могла представить, что ФБР контактирует с одним из самых опытных и опасных хакеров в стране.
Моё дыхание учащается, а разум начинает рисовать ужасные картины того, как такой человек может навредить мне. И не только мне, но и моей семье, друзьям – всем, кто мне дорог...
В ужасе я прижимаю ладонь к груди.
Я не могу этого сделать.
Хадсон выпускает ещё одно облако дыма, и запах табака становится невыносимым. Я моргаю, пытаясь понять, – это следствие воздействия дыма или же моё сознание затуманила мысль, что я совершила непоправимую ошибку.
Грейсон шумно выдыхает, ещё больше усугубляя ситуацию.
– По крайней мере, в одном мы согласны. Между тобой и ним слишком большая разница.
– Но не между тобой и им, – замечает Хадсон, переключая внимание на мужчину рядом со мной. Его стул снова скрипит, когда он протягивает руку и стряхивает пепел в пепельницу.
– Агент Дюпре совершила ошибку, вмешавшись в расследование, которое не входит в её компетенцию, но она права: если бы она этого не сделала, мы бы потеряли нашего самого ценного информатора. – Он делает ещё одну затяжку сигареты. – Как верно заметила, она оставила для меня возможность, и я могу выбирать, воспользоваться ею или нет.
Грейсон бледнеет, но затем возражает.
– Не думаю, что...
Хадсон поднимает руку, заставляя его замолчать.
– Аид решил взаимодействовать с агентом Дюпре, потому как уверен, что сможет манипулировать ею. У неё явно нет ни твоего опыта, ни навыков. Но у неё есть ты.
Пальцем он указывает на Грейсона, неподвижно сидящего рядом на стуле. Я в замешательстве смотрю то на одного, то на другого, и в голове возникает множество вопросов.
Почему Грейсон замолчал?
Почему во взгляде Хадсона появился этот странный блеск?
– А теперь слушайте, что произойдёт. – Если это возможно, улыбка на его лице становится ещё более опасной. – Вы оба будете освобождены от всех текущих расследований. Агент Дюпре будет отвечать за поток информации, а агент Уорд, будет руководить этим процессом и, по сути, нести ответственность за ход расследования. Я ясно выражаюсь?
Под моим изумлённым взглядом Грейсон кивает. Он встаёт, собираясь уйти, но останавливается, когда понимает, что я не двинулась с места. Он берёт меня за локоть и помогает встать. Мы молча покидаем кабинет Хадсона.
Желая избежать любопытных взглядов коллег, он провожает меня в пустой кабинет и усаживает. Сам же стоит, засунув руки в карманы и устремив взгляд неизвестно куда. В течение нескольких минут никто ничего не говорит.
Пока у меня не кончается терпение.
– Это безумие! Я не справлюсь.
– Уверяю, у тебя всё получится.
– Каким образом?
– Я научу тебя управлять своими эмоциями и использовать правильные слова. Я не оставлю тебя одну, но ты тоже должна внести свой вклад.
– Какой?
Он хватается за спинку стула, стоящего рядом с моим, разворачивает и садится на него, оказываясь ближе ко мне.
– Тебе придётся запастись терпением и не сдаваться. Такие личности, как Аид, не действуют так, как нужно нам. Он может исчезнуть на несколько дней или даже недель. Расследование может застопориться, и ты окажешься в ситуации, когда он будет крайне необходим. – Грейсон делает небольшую паузу, чтобы отдышаться. – Именно этого Аид и хочет, Александра. Он будет доводить твою потребность в нём до предела, чтобы ты была готова на всё, чтобы он не потребовал.
Мой желудок сжимается, когда я понимаю, что он описывает не гипотетическую ситуацию, а то, что уже происходило с ним. Аид хотел ещё одного связного, возможно, потому, что понял, что не сможет использовать Грейсона. Когда ему отказали, Аид исчез на несколько дней. Недель. Только для того, чтобы снова появиться и получить именно то, что хотел.
Другого человека.
Неопытную и поддающуюся манипуляции девушку.
Я вновь обретаю решимость и обещаю Грейсону – и себе – не поддаваться на шантаж.
– Это я могу сделать.
Грейсон кивает, а затем продолжает.
– Он будет расспрашивать о тебе. Играть на твоих слабостях. Он изменит реальность, заставив тебя усомниться во всём, что знаешь. Ты не должна ему верить, Александра. Ни за что на свете.
Проще простого. С малых лет отец учил меня иметь твёрдые принципы и взгляд на реальность. Я десятки раз ходила с ним в суд. Видела, как злостные преступники извращали факты и пытались представить отца таким, каким он не был.
Я никогда не поддавалась сомнениям.
И не буду делать этого сейчас.
– Продолжайте.
Грейсон удовлетворённо кивает, а затем сжимает челюсти. Он наклоняется вперёд и обхватывает мои руки. Я едва слышно вздыхаю, удивлённая его жестом.
– И последнее, но не менее важное: ты всегда должна быть честна со мной. Ты должна будешь рассказывать мне всё, даже самые незначительные и несущественные детали. Аид – не только потрясающий хакер, но и прирождённый манипулятор. Если ты не будешь честна со мной, он настроит нас друг против друга или, что ещё хуже, убедит тебя сотрудничать с ним. Я говорю это не просто так, а потому что это уже происходило.
Я выпучила глаза, недоверчиво глядя на него.
– Он уже подкупал агента?
Взгляд Грейсона становится серьёзным.
Он отпускает мои руки, отклоняясь назад.
– Он не просто подкупил его, он погубил его. И впоследствии это убило его.
Грейсон глубоко вдыхает и выдыхает. На мгновение я ощущаю его боль как свою, по крайней мере, до тех пор, пока в моём сознании не вспыхивает понимание.
– Вы знали его, верно?
– Он был моим лучшим другом, – признаётся он.
Меня охватывает безумная, слепая ярость.
Изнуряющая.
– Будь я на твоём месте, я бы захотела его убить.
Его глаза устремляются к моим. Когда Грейсон говорит, то едва шевелит губами.
– Мы не такие, как он, Александра. Мы здесь, чтобы защищать, а не мстить. Когда-нибудь Аид получит по заслугам. Но не от моих рук.
Необъяснимое тепло наполняет мою грудь. Слова Грейсона проникают глубоко внутрь меня, развеивая все сомнения и успокаивая гнев, который копился во мне.
– Ты хороший человек, Грейсон.
Судя по выражению его лица, он так не думает, но и не возражает. Более того, он встаёт и протягивает мне руку.
– Ну что, начнём?
АИД
Дом агента Дюпре – Александры, напоминаю себе, – оказался совсем не таким, как я ожидал. Проходя через гостиную, тёмную и уютную, не могу не заметить грязную посуду в раковине и одежду, разбросанную на диване.
Я кривлю губы в раздражении.
Терпеть не могу беспорядок.
Хаос в доме – это отражение неорганизованной жизни. Люди лгут, когда говорят, что у них нет времени на уход за собой и своим имуществом, потому что это не вопрос времени. Только дисциплина.
Я осторожно продвигаюсь вперёд, пока не дохожу до спальни.
Первое, на что обращаю внимание, – её пистолет, лежащий на столе на самом виду. Второе – её голые ноги. Вместо пижамы на ней футболка на два размера больше. Она спит на боку, обернув простыню вокруг талии, каштановые волосы разметались по подушке. Вблизи она выглядит моложе, чем показалась мне на видео или на нескольких фотографиях, которые я нашёл в интернете, возможно, даже наивнее. Она должна быть хотя бы немного наивной, раз осмелилась бросить вызов Аиду и предложить выполнить мои требования.
Не то чтобы у неё был выбор.
Даже если бы она не вмешалась, я бы всё равно потребовал, чтобы она стала моим связным, и не потому, что она самый молодой или неопытный агент. А потому что она единственная из этой группы, у кого не было секретов.
«А может, и есть», – говорю себе, подходя к кровати, на которой она спит. – «Возможно, она просто умеет лучше их скрывать».
Я протягиваю руку к её лицу. Осторожно провожу по нему пальцем, отодвигая локон. Я едва касаюсь её, но она вздрагивает, словно ударил.
– Всё хорошо, – шепчу я.
Мой голос, должно быть, проникает сквозь барьеры её сознания, потому что она расслабляется. Её тело становится мягче, а черты лица менее напряжёнными. Смотрю на неё в последний раз, скользя взглядом от головы до ног, прежде чем отвернуться и сесть на стул рядом с кроватью.
С тех пор как я вошёл, дождь усилился. Он настолько сильный, что перекрывает звук моего дыхания, но не её.
Быстрое. Отрывистое.
Наблюдая за ней, я не могу не задаваться вопросом, какие кошмары могут мучить такую девушку, как она.
Я прочитал её досье. Она дочь отставного офицера полиции и учительницы. Родилась у них поздно, когда они уже потеряли надежду иметь детей. Александра была их чудом, и они делали всё возможное, чтобы дочь была в безопасности и счастлива. Однако она не вписывалась в общество. Она упорно училась и боролась за то, чего хотела. Когда ей представилась возможность стать агентом, она без колебаний отдала ей все силы. Переезд в Сиэтл стал результатом целого ряда решений, которые Александра приняла – возможно, некоторые из них были ошибочными, но они были понятны и соответствовали её инстинктивному и целенаправленному характеру.
Я сосредотачиваюсь на её сжатых в кулаки ладонях, на твёрдой линии челюсти. Её мышцы снова напряжены, нервы на пределе. Когда за окном бушует дождь, её рот изгибается в отчаянном движении. Она изо всех сил цепляется за простыни. Она вцепилась в них, а пот прилип к её волосам. Она что-то бормочет во сне, потом вдруг приподнимается и открывает глаза.
Она не может меня видеть, но, видимо, что-то почувствовала, потому что её взгляд метнулся к пистолету. Он лежит там, где она его оставила, я его не трогал. Я ожидал, что она успокоится и снова заснёт, но вместо этого она спускает ноги на пол и включает свет.
Она оглядывается по сторонам, ища меня повсюду.
Но меня там уже нет.
ГЛАВА 3
АЛЕКСАНДРА
Целься. Дыши. Стреляй.
На голове мишени в конце полигона появилось отверстие. Не довольствуясь результатом, повторяю операцию и целюсь в сердце. В живот. И снова в голову.
Может, характер у меня и не самый приятный, но стреляю я хорошо. Кладу пистолет на скамью и смотрю на мишень рядом со своей – ту самую, в которую только что целился Грейсон. Он сделал шесть выстрелов, как и я. Первые два выстрела он сделал на расстоянии пятидесяти метров, а следующие два – на расстоянии двухсот и трёхсот метров. Когда мишень приближается, я понимаю, что все выстрелы были направлены в голову, и, мягко говоря, с пугающей точностью.
Я снимаю наушники и выхожу из тира. Возвращаю оружие и беру в автомате пару напитков. Когда Грейсон выходит, такой же уставший и разгорячённый, как и я, протягиваю ему напиток, который взяла для него. Он благодарит меня улыбкой, а затем садится рядом со мной. Его бедро касается моего. Знаю, что это ненамеренное движение, но меня всё равно охватывает жар.
Я делаю глоток апельсинового сока, чувствуя себя неловко.
– Вы отличный стрелок.
Он недоверчиво приподнимает бровь.
– Думаешь?
– Где Вы научились так стрелять?
– Раньше я был ещё лучше. – Он расстёгивает первую пуговицу рубашки, слегка встряхивает ткань, пытаясь оттянуть от потного тела. – Я мог попасть в движущуюся мишень с четырёхсот метров. Даже не вспотев.
Весёлый смех сотрясает моё тело.
– Не знаю, заметили ли Вы, но я тоже не в самой лучшей форме!
Грейсон пристально смотрит на меня.
– Ты выглядишь так, будто не спала несколько месяцев.
Так и есть. Переехав в Сиэтл, я перестала нормально спать и начала чувствовать, что за мной следят. Сначала я подумала, что это просто внутренние ощущения, из-за густонаселённости этого города по сравнению с Санта-Барбарой. Однако теперь не так убеждена в этом.
