Текст книги "Неро (ЛП)"

Автор книги: С. Тилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 34

Неро

Этот гребаный сопляк моргает на меня, как будто я шучу, но это не так. Я не собираюсь уходить, пока эта сука стоит здесь и разговаривает с Пейтон.

– Да, хорошо. – Он поднимает руки вверх, поворачиваясь лицом к моей девушке.

Да, хорошо.

Боже, я хочу ударить его по лицу. Или вытащить пистолет и ударить его. Тогда он будет слишком занят своими слезами, чтобы флиртовать с Пейтон.

– Хочешь как обычно? – Ее голос скользит по моей коже.

А может, мне просто стоит его убить?

– Ты знаешь это, детка.

Я тянусь к "Ругеру" у себя за спиной еще до того, как осознаю, что делаю.

Я приостанавливаюсь, но не опускаю руку, размышляя о том, сколько неприятностей мне грозит за убийство этого типа средь бела дня.

Пейтон это не понравится.

Моя рука снова опускается на бок. Постукиваю пальцами по бедру, пока этот засранец расплачивается за свой обычный кофе.

– Давай я возьму твой кофе. – Пейтон бросает взгляд в мою сторону, переминается на ногах. – Я принесу его к концу кассы.

– Хорошо. – Парень засовывает в карман бумажник с крысиной обложкой.

О чем он вообще думает, разговаривая с такой девушкой, как Пейтон? Она слишком хороша для него. Совершенно не в его лиге.

Она сногсшибательна. Женственная. Добрая и милая. Он никогда не сможет обеспечить ей такую жизнь, как я. Жизнь, которую она заслуживает.

Жизнь, полную бронированных машин и пуль.

Я скрежещу зубами, раздраженный собственным внутренним голосом. Но это напоминание о том, что мне нужно держать рот на замке.

Я наблюдаю за задницей Пейтон, пока она двигается и готовит напиток для парня, и понимаю, что это занимает больше времени, чем обычно. Но я сказал, что буду ждать, поэтому я скрещиваю руки и опираюсь бедром о прилавок.

Я чувствую, что у меня неплохо получается быть эпически терпеливым, пока панк не говорит:

– Увидимся вечером, – забирая напиток у Пейтон.

И у меня в горле раздается рык.

Нет. Нет, ты не увидишь ее сегодня вечером.

Чтобы уйти, ему приходится пройти мимо меня, и я поворачиваю голову вслед за ним, отслеживая каждый его шаг. Он смотрит на меня и устанавливает зрительный контакт, затем пробирается между столиками, чтобы не проходить рядом со мной.

Ну и киска.

– Есть ли еще что-нибудь, что я могу принести для вас, сэр?

Терпкий голос Пейтон доходит прямо до моих яиц, и я медленно поворачиваюсь к ней лицом.

– Следи за своим тоном, детка.

– Или что? – шипит она, прежде чем захлопнуть рот. Ее глаза расширяются, она явно удивлена тем, что задала этот вопрос.

– Ты узнаешь это сегодня вечером, милая девочка. – Меня слышит только она. И я с голодным восхищением наблюдаю, как ее горло работает при глотании. Она так же поражена, как и я. – А теперь дай мне этот вишневый пирог.

– Что!?

Я киваю в сторону витрины с кондитерскими изделиями.

– Вишневый пирог. На вынос.

Она поворачивает голову, чтобы проследить за моим взглядом, и ее губы раздвигаются, но она снова закрывает их, прежде чем заговорить.

Используя свободный лист бумаги, она берет пирожное из-под витрины и кладет его в маленький бумажный пакет, колеблясь, прежде чем передать его.

– Как давно у тебя есть мой номер?

– Пейтон, – отчеканиваю я ее имя. – Не здесь.

Ее красивые глаза сверкают под ярким светом, и я пользуюсь моментом, чтобы просто посмотреть на нее. Действительно посмотреть на нее.

Пейтон необычайно красива. Ее голубые глаза, наполовину скрытые под густыми ресницами, и небрежно уложенные волосы подчеркивают ее красоту. На ее полных щеках есть веснушки, которые я еще не успел оценить. Я хочу прижать ее к себе и провести языком по их узору. И эти губы. Черт… эти губы. Скоро они будут на мне.

Ее одежда не выставляет напоказ ее фигуру, но даже свободный крой не скрывает ее изгибов. А когда она поворачивается, ее великолепную задницу обрамляют края этого чертова белого фартука. Так и хочется задрапировать ее в шелк. Или одеть ее в распутное платье, чтобы носить только по дому.

Уголок моего рта растягивается в ухмылку.

Она может наряжаться только для меня.

Ее глаза сужаются от моего выражения, и она роняет пакет с пирожными на прилавок.

– Сколько я тебе должен? – Когда становится ясно, что она не собирается называть сумму, я вздыхаю и достаю из бумажника двадцатку, меняя ее на пирожное. Затем говорю ей.

– Сегодня вечером.

Обернувшись, я обнаруживаю, что внимание мэра сосредоточено на мне, и понимаю, что слишком сильно продемонстрировал свои чувства.

Поэтому я надеваю маску безразличия на свои черты лица, пока иду обратно к его столику.

– Красивая девушка. – Мэр наклоняет голову в сторону Пейтон. – Я давно положил на нее глаз, но, может быть, ты меня опередил?

Он оставляет вопрос открытым, ожидая, что я подтвержу его слова. И хотя мне хочется содрать кожу с его тела за то, что он посмел назвать ее красивой в моем присутствии, я сохраняю на лице безучастное выражение.

– Не в моем вкусе. Я здесь только ради еды. – Он не выглядит полностью убежденным, но сказать что-то еще было бы не в моем характере.

Я бросаю взгляд на часы.

– Мне пора бежать. Абдул должен показать мне некоторые новые объекты.

Как и планировалось, это привлекает его внимание.

– О? Ты должен дать мне знать, если решишь отказаться от чего-то, что может мне понравиться.

Опустив подбородок, я отворачиваюсь и ухожу.

Не оглядываясь в сторону Пейтон.

ГЛАВА 35

Пейтон

В тридцатый раз я поправляю одну и ту же стопку стаканчиков, прежде чем мэр наконец встает из-за стола. И я не отвлекаюсь от стаканчиков, пока не слышу, как открывается и закрывается входная дверь.

Его присутствие никогда не беспокоило меня раньше. Первые несколько раз, когда он приходил во время работы, я даже не знала, кто он такой, но в конце концов я услышала, как кто-то назвал его по имени, и я все поняла.

Он всегда казался дружелюбным и милым, но это было до сегодняшнего дня, до того, как я узнала, что он знаком с Неро. И до того, как я услышала, как он сказал, что положил на меня глаз.

Я подавила дрожь. Я прогуглила его. Я знаю, что он женат. И я сомневаюсь, что его жена оценила бы его комментарии, потому что это точно не звучало так, как будто он шутил.

А то, что он знает Неро…

Я обхватываю ребра, сжимая их до тех пор, пока не становится трудно вдохнуть.

Я не полная тупица. Я знаю, что Неро должен быть… вовлечен в какие-то дела. Нельзя уклониться от копов, забравшись через чей-то балкон, если ты не создаешь каких-то проблем. Но даже зная это, я всегда чувствовала себя в безопасности рядом с ним. И я знаю, что это должно быть очень странно, что в ту ночь, когда я оставила дверь открытой для него, он появился как по волшебству. Потому что это значит, что он, должно быть, наблюдал. Но это также означает, что он больше не переступал порог, пока я не пригласила его. Он пришел, потому что я попросила его. И он взял то, что я предложила, потому что я этого хотела.

Ничто из этого не казалось таким неправильным, как то, что он вошел сюда сегодня и вел себя так, будто я никто.

В моих глазах появляется тепло, и я ловлю себя на том, что принюхиваюсь, чтобы не почувствовать покалывание в носу.

Я понимаю, что Неро не ожидал увидеть здесь мэра. Было очевидно, что они не планировали встречаться. Но он не должен был вести себя так, как вел.

Не в моем вкусе.

Я здесь только ради еды.

Я быстро моргаю, поднимая взгляд к потолку.

Не смей плакать из-за него.

Чтобы отвлечься, я обхожу стол, чтобы убрать посуду, которую оставили двое мужчин.

Жан подходит с тряпкой, когда я забираю последний мусор, и я отодвигаюсь с ее пути, чтобы она могла побрызгать на стол, когда слышу ее ворчание.

– Чертов мафиози.

На моих губах начинает появляться улыбка, ее обычное циничное отношение к политикам забавляет меня.

Улыбка исчезает, когда я останавливаюсь и думаю…

Что, если она говорила о Неро?

ГЛАВА 36

Неро

– Последние два, – огрызаюсь я на Абдула, открывая дверь своей машины.

Его брови взлетают вверх.

– Оба?

– Я так и сказал.

Прежде чем он успевает задать еще вопросы, я забираюсь на водительское сиденье и захлопываю дверь.

Я не сержусь на него, как такового, я просто злюсь, что эти посещения сайта заняли так много времени.

Взглянув на часы, я понимаю, что уже больше шести вечера.

– Черт! – Я нажимаю на газ, выезжая с парковки.

Мои пальцы дергаются, чтобы позвонить на телефон Пейтон и убедиться, что она останется сегодня дома. Но я этого не делаю.

В основном потому, что я уверен, что она не ответит. И какая-то часть меня надеется на ее непослушание. Или, скорее, на последствия этих действий.

Проезжая через пробки, я наконец-то ощущаю сладкий фруктовый аромат. Терпкий.

Опираясь на колено, чтобы удержать руль, я беру маленький белый пакет и осторожно выкладываю пирожное на ладонь.

Мои ноздри расширяются, когда я подношу пирожное к носу и вдыхаю.

Если очень сильно задуматься, я представляю, что чувствую тепло розы Пейтон, которое исходит от ее руки, обернутой в бумагу.

Широко открыв рот, я запихиваю половину пирожного в рот и откусываю.

Вкус проносится по моему языку. Сладость, смешанная с привкусом вишни.

Мои веки опускаются, и мне приходится напомнить себе, что я за рулем, чтобы не закрыть глаза до конца.

Это так хорошо.

Вкус как у нее.

Я облизываю поверхность вишни на недоеденной половинке, замечая, что мой член теперь полностью твердый.

– Господи.

Все еще управляя своим коленом, я надавливаю другой рукой на свой член.

Мой взгляд метался туда-сюда между печеным лакомством в руке и дорогой, и более чем на мгновение я задумался о целесообразности дрочки, пока я набиваю рот оставшимися вишнями Пейтон.

Я сильнее сжимаю свой член, когда он начинает пульсировать. И прежде чем я успеваю сделать что-то действительно нелепое, я запихиваю остаток пирожного в рот, стону, жуя.

* * *

Когда я наконец добираюсь до района Пейтон, я замедляю шаг и останавливаюсь у бордюра в самом конце ее квартала.

Я ненавижу это дерьмо. Я хочу подъехать прямо к ее парадной двери.

На самом деле я хочу вытащить ее за волосы из этого здания и перевезти к себе. Мой большой пустой дом стал еще более пустым, чем когда-либо, с той ночи, когда я впервые увидел ее. А причины держаться от нее подальше становится все труднее и труднее пережить.

Я – Неро.

Меня боится весь преступный мир.

И все же я здесь, крадусь возле дома своей девушки, как подросток, нарушающий комендантский час.

Девушки?

Господи Иисусе. Я совсем спятил.

У меня не было девушки с тех пор, как… Откинув голову назад на подголовник, я задумался. А у меня была? Может, одна девушка в старших классах? А потом была та цыпочка, с которой я трахался большую часть года в свои двадцать…

Неважно. Не имеет значения. Потому что Пейтон не моя гребаная девушка.

Мои пальцы тянутся и выключают зажигание

Трудно сказать под таким углом и на таком расстоянии, но дверь во внутренний дворик Пейтон выглядит закрытой. Неудивительно, учитывая смертельный взгляд, которым она пыталась окинуть меня ранее в кафе. Свет, льющийся из ее окон, привлекает мое внимание. Должно быть, она дома.

У меня возникает искушение вернуться в пустую квартиру через дорогу от ее, чтобы посмотреть и понять, как она себя ведет. Но есть шанс, что она попытается пойти на этот гребаный концерт сегодня вечером.

Взявшись за ручку двери крепче, чем нужно, я открываю ее ключом.

Наглость этого гребаного парня. Просит ее номер прямо у меня на глазах. И она дала ему его.

Плохая Пейтон.

Как раз когда я выхожу на улицу, мимо моей открытой двери пролетает машина, с сантиметрами в запасе, и во второй раз за сегодня у меня возникает искушение вытащить пистолет.

Когда тормозные огни машины освещают улицу, я замечаю на приборной панели одну из тех светящихся неоновых лампочек, которые означают, что это машина для поездок. И что-то внутри меня останавливается.

Пока я стою там, наполовину войдя и наполовину выйдя из машины, дверь дома Пейтон распахивается, и сама женщина спускается по бетонным ступенькам и пересекает тротуар, прежде чем практически нырнуть на заднее сиденье машины.

На заднее сиденье автомобиля, которым управляет незнакомец.

Чертовым незнакомцем.

Я возвращаюсь в свою собственную машину, включаю ее и переключаю рычаг на передачу еще до того, как машина Пейтон начинает двигаться.

Моя нога дергается в сторону газа, но прежде чем я успеваю проехать вперед больше фута, я нажимаю на тормоз.

Я не могу просто сбить машину с дороги и похитить Пейтон.

То есть, я бы хотел.

Я хочу.

Но я не смогу.

Выезжая на улицу, я оставляю между нами несколько машин.

Поскольку это будний день, в центре города достаточно транспорта, чтобы спрятаться. Темнота делает меня одним из многих фар в их зеркале заднего вида. Но когда мы съезжаем с главных улиц и движемся к окраине города, рядом с тихим бейсбольным стадионом, я осознаю ошибку в своем плане. И точно, машина впереди меня делает еще один поворот, затем замедляется, приближаясь к незнакомому мне заведению.

К месту, где очередь из дверей и на весь квартал. И негде, блядь, припарковаться.

Машина, в которой сидит Пейтон, останавливается, и как только она вытягивает ногу с заднего сиденья, ревнивый и собственнический гнев сжимает мои ребра.

Она в гребаном платье. Или юбке. Что бы это ни было, оно достаточно короткое, чтобы юбка задралась, когда она наклоняется, чтобы вылезти, показывая бледную кожу над чулками до бедер.

Бедро. Высокие. Чулки.

Мой член становится твердым, когда я медленно проезжаю мимо нее.

Я хочу покончить с этим дерьмом прямо сейчас. Выскочить из машины, стащить ее с тротуара и бросить в багажник. Но я вижу четырех полицейских у здания, помогающих охране, и уверен, что мои действия не останутся незамеченными.

И хотя я уверен, что мне это сойдет с рук, именно такого внимания я пытаюсь избежать с Пейтон.

Вцепившись в руль так крепко, что он скрипит, я кружил по следующему кварталу, пока не нашел место для парковки.

Мой гнев растет, когда я подбегаю к зданию и обнаруживаю, что Пейтон уже прошла через очередь. Тогда я окидываю взглядом почти сотню людей и решаю, что это невозможно. Это значит, что этот маленький придурок достал ей какой-то билет на боковой вход.

Задыхаясь, я иду в конец очереди и жду, как и остальные эти гребаные рты. Это один из тех случаев, когда я хотел бы, чтобы обычные люди знали, кто я такой, чтобы я мог запугать их, чтобы они меня пропустили.

Надо было отменить встречу с Абдулом, как только Пейтон согласилась поделиться своим номером.

Но я и так уже достаточно отсутствовал из-за этой маленькой сирены. Я больше делегирую. Что заставляет людей говорить. Конечно, все предполагают, что это женщина. И в этом случае они правы. Только вместо того, чтобы проводить ночи в ее постели, я провожу их через дорогу от нее, ожидая проблесков, как проклятый гад.

Уже совсем стемнело, и температура резко упала, когда я, наконец, добрался до охраны.

– Ремень, сэр. – Глубокий голос вышибалы останавливает меня, прежде чем я прохожу через металлоискатели, и я рад, что решил разоружиться в машине.

Стиснув зубы, я снимаю ремень, достаю из кармана телефон и бумажник и кладу все это в небольшой лоток.

Мое терпение истощается, и то, что меня гонят сюда, как гребаный скот, быстро надоедает.

– Все в порядке, – кивает мне вышибала, чтобы я забрал свои вещи.

Я беру ремень. Затем быстро понимаю, что это не мой ремень. Он черный, не кожаный и усыпан квадратными серебряными шипами. Отложив его, я беру свой ремень, тоже черный, но из натуральной кожи, без липких шипов. Пока я продеваю его в петли брюк, я обращаю внимание на толпу вокруг меня. Много черного. Много кожи. Много длинных волос. На всех.

Что это, черт возьми, за концерт?

Я шаркаю вперед, мой костюм и мокасины выделяются в этом море… что это вообще такое?

– Телефон? – спрашивает меня женщина. Она примерно возраста Пейтон, волосы коротко подстрижены, на ней красное поло, сигнализирующее о том, что она здесь работает. Когда я не отвечаю достаточно быстро, она протягивает мне ручной сканер. – У вас есть билет?

Черт. Я.

Моя челюсть дергается.

– Нет.

Она поднимает бровь, затем оглядывает меня, как бы говоря, что ты проиграл? Ее вес смещается, одно бедро выпячивается.

– Ты здесь ради шоу? Или ради этого нового владельца?

– На шоу, – отвечаю я, прежде чем успеваю подумать об этом. Я не знаю, кто владелец, но я должен был это сделать.

– Хорошо. – Ее тон говорит, что она мне не верит, но она показывает в сторону. – Иди туда и купи себе билет, а потом возвращайся ко мне, и я не заставлю тебя снова проходить через очередь.

– Спасибо. – Мой голос грубее, чем она того заслуживает, но я на одной задержке от того, чтобы выйти из себя.

Очередь за билетами, к счастью, короткая, и я просовываю свою кредитку в отверстие под стеклом еще до того, как парень успевает поприветствовать меня.

– Один билет.

Он забирает мою карточку.

– Обычный или балкон?

Я не ожидал вариантов.

– В чем разница?

– Обычный билет позволит вам попасть в любое место на главном этаже. Балкон дает вам доступ на верхние уровни.

– Балкон, – говорю я ему. Я не знаю, где будет Пейтон, и не собираюсь рисковать.

Поскольку сейчас, очевидно, 1994 год, парень вручает мне бумажный билет, и я разворачиваюсь, чтобы вернуться к женщине у входа.

– Мило. – Она делает впечатленное лицо, когда читает билет. – Дайте мне вашу левую руку.

– Зачем?

Женщина закатывает на меня глаза. На людях. На меня.

Что происходит с моей жизнью?

Она поднимает неоновый зеленый браслет.

– Чтобы люди знали, что ты можешь подняться наверх.

– А они не могут просто посмотреть на мой билет?

Это разумный вопрос, но женщина просто моргает на меня.

Со звучным выдохом я поднимаю левую руку вверх, и, клянусь, это специально, когда она ловит один из моих волос на руке.

– Наслаждайтесь шоу! – кричит она мне вслед, когда я удаляюсь.

Наконец, войдя в здание, я прохожу через обычный вход, прежде чем ступить в приличных размеров концертное пространство. На главном этаже только стоячие места, и они заполнены зрителями. Как и сказал билетер, в задней половине зала есть балкон, с которого открывается беспрепятственный вид на зрителей.

Ведущий объявляет, что главный концерт вот-вот начнется, а это значит, что я провел все время, пока выступала группа открытия, в очереди.

Все еще пытаясь понять, что мы будем слушать, я смотрю мимо моря людей на большой баннер, вывешенный позади группы.

Söta Kakor.

Что это за херня – Söta Kakor?

Затем опускается свет и начинается хеви-метал [2].

ГЛАВА 37

Пейтон

Музыка настолько громкая, что я чувствую каждый удар барабана и удар гитары, и они вибрируют в моих костях.

Я никогда не был на концерте, но когда я представлял его себе, он был не таким. И музыка была не такая.

Оказывается, она мне нравится. Очень нравится.

Я пропустил часть выступления Карлтона, но он действительно очень хорош. Я никогда бы не подумала, что у него хороший голос, но это так. И он выглядел как дома с блестящей красной гитарой, перекинутой через грудь.

Когда раздаются вспышки стробоскопов, я закрываю глаза. Лазерные огни и меняющие цвет прожекторы на музыкантах – это одно, но стробоскопы – это слишком для меня.

Впитывая музыку, я делаю вид, что вокруг меня нет моря человечества. Если я буду слишком много думать обо всех людях, которые находятся здесь со мной, я впаду в панику. Не то чтобы кто-то был груб или смотрел на меня как-то не так, просто здесь больше людей, чем я привыкла. И в основном это мужчины. Большие, волосатые, одетые с ног до головы в черное мужчины. Еще одна причина, почему я нашла место, чтобы стоять у задней стены.

Мне не нужно быть близко к сцене, и я не хочу быть рядом с людьми, которые дико прыгают друг на друга. К тому же, я предпочитаю, чтобы за моей спиной не было незнакомых людей. А благодаря балкону, выступающему надо мной, это место кажется почти уединенным.

Скрестив руки на груди, я позволяю своей голове покачиваться в такт. И даже несмотря на быстрый ритм, переполняющий мои чувства, как всегда, когда я закрываю глаза, мои мысли блуждают по Неро.

Только сегодня мысли о нем заставляют мое сердце болеть.

Я действительно не знаю, что думать обо всем, что произошло в кафе.

И когда он оставил это нелепое голосовое сообщение… Я закончу работу сегодня пораньше. Увидимся дома… – Я знала, что не могу просто пойти домой после работы. И это стало еще яснее, когда я прочитала сообщения, которые он прислал мне, пока я разговаривала с Карлтоном.

Неизвестный: Ответь мне.

Неизвестный: Пейтон.

Неизвестный: Клянусь богом, если ты улыбнешься ему…

Неизвестный: Ты не пойдешь на его гребаный концерт.

Неизвестный: Заканчивай этот разговор.

Неизвестный: Это не очень хорошо для его здоровья в долгосрочной перспективе.

В конце концов я добавил контакт Неро в свой телефон. Не потому, что я планирую им пользоваться, но видеть неизвестного стало еще страшнее.

Поэтому, чтобы избежать конфронтации в своей квартире, я снова поехала на автобусе в торговый центр, чтобы потратить сто долларов Неро. Только вместо того, чтобы купить средство для мытья тела, я поехала в Marshall's и провела три часа, перебирая все вешалки в поисках наряда на вечер.

В автобусе я немного погуглила и нашла фотографии концерта Söta Kakor, чтобы увеличить людей в толпе и посмотреть, что на них надето. Фотографии были размытыми, но я получила достаточное представление. И, находясь здесь лично, я чувствую себя довольно хорошо в отношении своих покупок.

Когда я садилась в этот Uber, я начала беспокоиться, что мой наряд может быть слишком… показушным. Теперь я вижу, что мой выбор не имеет ничего общего с некоторыми вещами, которые я видела на нескольких женщинах. Не поймите меня неправильно, они выглядят потрясающе. Чертовски сексуально. Но из-за этого моя юбка до середины бедра кажется монашеской привычкой.

Юбка была удачной находкой, так как она была точно моего размера. То же самое и с толстым вязаным темно-серым свитером. Вырез не очень низкий, но он привлекает внимание к моему декольте и отвлекает от моей не очень аккуратной талии.

Венцом моего наряда, деталью, которая заставляет меня чувствовать себя сексуальной, чего я не привыкла чувствовать, являются черные чулки до бедер.

Я видела их в фильмах и на моделях в журналах, но никогда не думала, что их может носить такая девушка, как я. Я думала, что они будут слишком тесными и вызовут странный валик в середине бедра, но эти чулки мягкие и эластичные, и есть что-то с внутренней стороны верха, что заставляет их держаться на месте. Кроме того, толстые ленты служат буфером между ногами, поэтому я не страдаю от того, что мои бедра трутся друг о друга при каждом шаге.

В меня врезается чье-то тело, и я открываю глаза.

– Извините! – кричит парень поверх музыки, а затем продолжает двигаться мимо меня, стремясь куда-то попасть.

Я отступаю на шаг назад в своих не новых черных ботинках по щиколотку, становясь спиной на расстоянии вытянутой руки от задней стены.

Я думаю, может быть, мне стоит сделать еще один шаг, чтобы прислониться к стене, когда рука мягко нажимает на мой бок.

Полагая, что человек просто пытается предупредить меня, что он пытается пройти позади меня, я пытаюсь сделать шаг вперед. Только вот давление скользит по ребрам к передней части тела, пока рука не проходит по животу, удерживая меня на месте.

Внутри меня поднимается паника, и я тянусь вниз, чтобы отбросить руку, когда тело прижимается к моей спине. И жгучий мужской запах, слишком хорошо знакомый мне, кружится вокруг меня.

Неро.

Теплое дыхание обдувает мою щеку, когда он опускает свой рот к моему уху.

– Ты была плохой девочкой, Пейтон.

От его прикосновения мне становится жарко. От его голоса.

Затем я вспоминаю, что злюсь на него.

– Уходи, – шиплю я, не отводя взгляда.

– Нет. – Его губы касаются моего уха, вызывая дрожь по коже головы.

– Нет? – Я пытаюсь огрызнуться, но мое предательское тело снова погружается в его тепло.

– Нет, детка. Ты хотела поговорить. Так что теперь мы поговорим.

– Здесь громко, – говорю я, повернувшись лицом вперед.

– Что ты сказала?

Я вздыхаю, поскольку он доказывает мою точку зрения.

– Я сказала, – я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, – что…

Его губы накрывают мои.