Текст книги "Неро (ЛП)"
Автор книги: С. Тилли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 71
Неро
Скользкая пизда Пейтон пульсирует вокруг моего члена, когда она оргазмирует подо мной, и это лучшее зрелище, которое я когда-либо видел.
Я вошел так глубоко, как только мог.
Держа одну руку на ее клиторе, я кладу другую руку ей на плечо, притягивая ее к своему члену, покачивая бедрами. Засаживаясь еще глубже.
– Вот так. – Ее киска сжимает меня. – Вот так, детка. Кончи на меня. Покрой мой член своим сладким кремом.
Мой большой и указательный пальцы крутятся вокруг ее клитора.
– Слишком много! – Пейтон стонет, но ее спина выгнута дугой в поисках большего.
– Недостаточно, детка. – Я наклоняюсь и прижимаюсь ртом к ее рту. Ее вкус передается между нами. – Никогда не хватит.
Она дрожит.
– Я уже…
Я отвожу бедра назад, медленно подаваясь вперед.
– Ты уже что?
Она моргает на меня. Глаза расширяются с каждым толчком.
– Скажи это. – На этот раз я сильнее подаю бедра вперед.
Пейтон смачивает губы, и мои яйца сжимаются.
– Я уже кончила.
Услышав слово "кончила" в ее задыхающемся сексуальном голосе, мне почти достаточно, чтобы сделать то же самое.
– Ты сделаешь это снова. – Я ослабляю хватку, чтобы снять с нее штаны.
Это требует некоторого смещения, но мне удается освободить одну ногу, не покидая тепла Пейтон.
– Я не могу, – говорит она.
Но я знаю, что это неправда.
Я знаю, что она снова близка.
Я поднимаю освобожденную ногу так, чтобы ступня стояла на полу. Затем я оттаскиваю ее дальше от края дивана.
Из моей груди вырывается стон.
– Черт, Пейтон, – продолжаю я удерживать ее, подаваясь бедрами вперед. – Тебе так хорошо.
Ее руки хватают меня за плечи, и я падаю вперед в ее объятия.
Обняв Пейтон за шею и обхватив ногами мою спину, я вдыхаю ее запах, заставляя свои бедра замедлиться. Чтобы растянуть наше удовольствие.
Она такая мокрая. И я говорю ей.
– Ты такая охуенно мокрая, детка. Твоя киска такая охуенно мокрая для меня.
Она стонет, двигая бедрами, и я знаю, что ей нужно.
– Ты хочешь, чтобы я снова провел пальцами по твоей киске? Это то, что тебе нужно, детка? Тебе нужно кончить?
Пейтон кивает мне на плечо, ее хныканье сладкое и умоляющее.
– Хорошо, милая девочка. – Я просовываю руку между нами. Мое собственное дыхание вышло из-под контроля. – Я заставлю тебя кончить, милая крошка. – Мои пальцы, такие скользкие от ее смазки, скользят по ее клитору. Назад и вперед. Быстрее и быстрее. Надавливая все сильнее и сильнее. – Я хочу почувствовать это, – рычу я. Моя собственная разрядка так опасно близка. – Я хочу чувствовать, как твои соки вытекают из тебя. – Я облизываю ее висок. Воспоминание о ее слезах танцует на моем языке. – Сейчас, детка. – Я вдавливаюсь в нее, затем вытаскиваю почти до конца. – Кончи для меня сейчас.
Повинуясь, щель Пейтон сжимается. Захватывая меня, она выгибает шею назад в крике.
И ощущение всего этого… Вид всего этого… Мысль о том, что в следующий раз, когда я кончу, он будет зарыт в этом красивом горле… Вот что заставляет меня переступить через край с ней.
Мои мышцы напрягаются, и, удерживая только кончик в ее киске, мой член начинает выпускать канаты спермы в мою девочку.
После трех толчков я подаюсь бедрами вперед. Заталкивая свой выпуск еще глубже в ее канал. Еще больше пульсирует мой член.
– Блять, – прохрипел я ей в горло. – Господи, женщина. Это… – Я прервался, пытаясь перевести дыхание.
– Это было очень сильно. – Я слышу улыбку в голосе Пейтон, и мои собственные губы растягиваются в соответствующее выражение.
– Это должно было быть медленно и нежно. – Я дую ей в макушку. – Я планировал быть нежным.
Пейтон хихикает, заставляя свои сиськи подпрыгивать на моей груди.
– Я люблю тебя не потому, что ты нежный.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.
– Почему ты любишь меня?
– Потому что ты мой.
Чувства, разбухающие в моей груди… Черт
Я должен сглотнуть.
Я должен сделать это во второй раз.
В моей жизни не было ни одного момента, когда бы я не чувствовал, как наворачиваются счастливые слезы. Я слышал, как их описывают. Я видел это в фильмах, читал в книгах, но это всегда казалось мне чепухой.
Но это не так.
У меня бывало, что слезы вырывались из моего тела через боль, страх и ярость. Но не с тех пор, как я был ребенком. Не с тех пор, как я был уязвим. Не с тех пор, как я закалился и стал тем, кто я есть сегодня.
Пейтон поднимает руку и нежно, так нежно, проводит большим пальцем под моим глазом.
Я завороженно смотрю, как подушечка ее большого пальца снова становится влажной. Крошечная капля моего сердца прямо там, чтобы мы оба могли видеть.
Я не смущаюсь. Пейтон заявила на меня права. Она заявила обо мне, как я заявил о ней. Так что теперь мы одно целое. И я никогда не покажу ей никаких сомнений или смущения по поводу моих чувств к ней.
Она поднимает большой палец, и я смотрю, затаив дыхание, как она проводит им между губами. Ее язык высовывается, чтобы слизать слезу.
Я чувствую желание снова заплакать, от красоты этого, от правильности этого.
Затем лисица подо мной ухмыляется вокруг большого пальца.
– Я понимаю, почему тебе это нравится.
Ее голос легкий. Счастливый. Полный любви.
И это все для меня.
ГЛАВА 72
Пейтон
Тихий звуковой сигнал притягивает меня к сознанию, прежде чем он прекращается.
– Прости, – шепчет Неро, прижимаясь поцелуем к моим волосам. – Спи.
Я перекладываю руку, лежащую на его груди, на бок и сжимаю его в неполном объятии.
– Еще минутку.
Его грудь урчит под моим ухом.
– Как быстро ты перестала быть утренним человеком.
Глаза закрыты, я улыбаюсь его поддразниванию.
– Я никогда не была утренним человеком.
Большая рука поглаживает круги на моей спине.
– Тогда почему ты работала в таком месте, как "Твин"?
– Не знаю, из-за времени суток или из-за чего, но в местах, где завтракают, кажется, меньше приставаний со стороны клиентов. – Я зеваю. – А может, дело в том, что они не пьяны. Но те несколько раз, когда я работала в барах, это было невесело.
Тяжелый выдох Неро ерошит мои волосы.
– Прости, что спросил.
Я пытаюсь поднять на него глаза, но он проводит ладонью по моей голове, удерживая меня на месте.
– Все было не так уж плохо. – Я прижимаюсь к его груди.
– Никто никогда больше не прикоснется к тебе. Кто попытается, тот умрет.
Наверное, мне не стоило ухмыляться, тем более что я знаю, что он это имеет в виду, но я все равно ухмыляюсь.
– А теперь спи.
Что-то ударяется о мою ногу, затем раздается металлический звон, когда Тото качает головой.
Грудь Неро сдвигается подо мной, и я знаю, что он выгибает шею, чтобы посмотреть на собаку, которая, очевидно, пробралась на кровать прошлой ночью.
– Маленькая дрянь. – В тоне Неро нет настоящего порицания, затем он снова опускается на подушку.
– Тебе нужно вставать?
– Да. Просто дай мне подержать тебя еще немного".
– Хорошо. – Мои веки опускаются, и я позволяю теплу и запаху Неро убаюкать меня, чтобы я снова заснула. – Я буду скучать по тебе.
– Я тоже буду скучать по тебе, – последнее, что я слышу, прежде чем заснуть.
* * *
Что-то холодное прижимается к моей щеке.
Я прижимаюсь к ней, зажмурив глаза от яркого света, наполняющего комнату.
Язык проводит по тыльной стороне моей руки.
– Мерзость! – Я смеюсь, прищурившись, глядя на нависшую надо мной мохнатую морду Тото.
Его рот открыт, и, кажется, что он ухмыляется.
– Доброе утро, приятель. – Он ударяется головой о мою руку. – Хочешь почесаться? – спрашиваю я, почесывая кончиками пальцев то хорошее место за ушами собаки.
Тото опирается всем своим весом на мои прикосновения, и благодарность за Неро наполняет все мое существо.
Я действительно люблю этого сумасшедшего человека.
За этим чувством быстро следует всепоглощающая потребность пописать.
Двигаясь медленно, я оцениваю болезненность между ног.
Тото следует за мной в ванную комнату, обнюхивая свой путь в душе, пока я облегчаюсь.
– Я выведу тебя через минуту, – заверяю я его, не желая, чтобы он помочился на пол.
Пес виляет хвостом на мой голос, продолжая исследование.
Торопясь, я заканчиваю и шаркаю к раковине.
Лист бумаги привлекает мое внимание, когда я мою руки.
Это, конечно же, записка от Неро. И безупречный почерк, написанный чистыми темными чернилами, именно такой, каким я ожидала увидеть его почерк.
Доброе утро, милая девочка.
Меня не будет всего пару ночей, но я вернусь домой к тебе, как только смогу.
Роберт внизу. Он твоя личная тень и будет находиться в доме. Ты можешь доверять ему, пока меня нет.
Не балуй Тото слишком сильно. И не снимай это ожерелье.
Пока я не нанесу свое имя на твою кожу, оно останется на месте.
И не забудь о встрече в полдень с дизайнером. Начни со спальни.
Люблю тебя.
Н.
Бабочки заполняют мой живот, и я рассеянно тянусь к горлу, мои пальцы соединяются с маленьким брелоком.
Оторвав взгляд от бумаги, я смотрю на свое отражение в зеркале.
Сонные глаза.
Слипшиеся волосы.
Морщинистая майка.
И блестящее золотое ожерелье.
Мои пальцы пробегают по поверхности кулона, ощущая рельефные выступы.
Не могу поверить, что я проспала, когда он надевал его на меня. С другой стороны, наверное, когда работаешь в его бизнесе, учишься быть довольно хитрым.
Наклонившись к зеркалу, я не сразу понимаю, на что смотрю. Золотой шарм круглый, но не круг. Одна половина – анатомически правильное сердце, другая – распустившаяся роза. Две половинки идеально сочетаются друг с другом, и я прижимаю руку к металлу, позволяя коже согреть его.
Он – мое сердце. Я – его роза.
Тото лает, и это заставляет меня подпрыгнуть.
– Хорошо, хорошо, я ухожу.
Я двигаюсь так быстро, как только могу, чтобы почистить зубы и одеться во что-то удобное, что меня прикроет. Неро сказал, что я могу доверять Роберту, но это не значит, что я не боюсь оставаться наедине с другим мужчиной.
* * *
Неро: Приземлился. Я позвоню тебе вечером.
* * *
Неро: Доброе утро, детка. Надеюсь, ты хорошо спала.
Пейтон: Тебя здесь нет. Так что это невозможно
* * *
Неро: Пришли мне фотографию своего завтрака.
Пейтон: И тебе доброе утро. (Фотография кофе и бублика.)
Неро: Хорошая девочка.
Пейтон: Хочешь фотографию завтрака Тото тоже?
Неро: Я пас. Хотел убедиться, что ты ешь. Я не сомневаюсь, что собака получает много еды.
Пейтон: (Фотография Тото рядом с его тарелкой, кусочки еды разбросаны по полу) Ты не ошибаешься.
* * *
Неро: Я должен был взять тебя с собой.
Пейтон: Это значит, что ты не вернешься домой сегодня?
Неро: Нет. Мне жаль. Это превратилось в чертову кашу.
Пейтон: Просто делай то, что должен, и не беспокойся о нас. С нами все будет в порядке.
Неро: Я люблю тебя.
Пейтон: Хорошо.
Неро: Пейтон…
Пейтон: Я люблю тебя еще больше.
Нерон: Пейтон…
Пейтон: Боже, прекрасно, я люблю тебя точно так же.
* * *
Пейтон: Тото только что перевернулся!
Неро: Нарочно?
Пейтон: Да, специально. Я сказала это в шутку, а он просто сделал это! Наверное, кто-то научил его каким-то трюкам.
Неро: Я знал, что он умный.
Пейтон: Думаешь, его кто-то ищет? Я не думаю, что смогу отдать его, если…
Неро: Никто не заберет у тебя эту собаку.
Пейтон: Если он принадлежал кому-то раньше, они потеряли эту привилегию, когда оставили его на улице.
Неро: Я никому не позволю забрать его.
Пейтон: Я люблю тебя.
* * *
Неро: В следующий раз ты пойдешь с нами.
Пейтон: А Тото тоже можно? В здании разрешено держать собак?
Неро: Я владелец здания. Так что да, Тото может прийти. Надеюсь, он не будет возражать против полета на самолете.
Пейтон: Мы можем совершить наш первый полет вместе. Это будет сближение матери и сына.
Неро: Я научу тебя летать.
Пейтон: Э… нет, спасибо.
Неро: Не обсуждается.
Пейтон: Ты хочешь, чтобы я стала пилотом-стрелком?
Неро: Ты мне нужна живой.
Пейтон: Как насчет того, чтобы начать с того, чтобы ты научил меня водить.
Неро: Считай, что это сделано.
* * *
Тото бросает свой ярко-синий теннисный мячик, где он стоит, потом четыре раза кружит по кругу и тут же падает на ковер.
– По крайней мере, один из нас устал, – ворчу я, плюхаясь обратно на диван.
Мне не должно быть скучно. Этот дом огромен, и в нем есть все, что я только могу пожелать, но прошла уже неделя с тех пор, как Неро уехал, и я могу смотреть в одиночку только столько фильмов.
И я просто не привыкла к такому количеству времени отдыха. Даже с подпиской на электронные книги, которую он установил на мой телефон, и всеми потоковыми сервисами на моем ноутбуке, и постоянными ответами на электронные письма о цветах и узорах от дизайнера, мне все равно скучно. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз я не работала полный рабочий день, или даже больше, чем полный. Еще до того, как мне исполнилось восемнадцать, у меня было больше одной подработки. Оглядываясь назад, просто чудо, что мне удалось закончить среднюю школу.
Закончить школу…
Пожевав губу, я задумалась, будет ли Неро против, если я поступлю в колледж.
Глупый вопрос. Конечно, он был бы не против. Он, наверное, заплатил бы за то, чтобы меня приняли в какую-нибудь школу Лиги плюща, если бы я попросила его об этом. Но это не то, чего я хочу. Местный муниципальный колледж был бы неплох, я думаю. Или, может быть, онлайн обучение, если мы должны беспокоиться о безопасности.
Я еще немного пожевала губу.
Что бы мне изучать?
Мысли крутятся в голове, но никак не могут найти ответ. Он даже не может составить список вариантов. Я даже не знаю, что меня интересует.
Собаки?
Я качаю головой, радуясь, что никто не может прочитать мои мысли.
Пейтон, на что ты хочешь пойти учиться? Хм, не знаю, собаки?
Перевернувшись на бок, я смотрю на Тото.
Я не хочу быть ветеринаром. У меня нет для этого желудка.
Честно говоря, Неро, наверное, будет способствовать тому, чтобы я получила образование, но не думаю, что он позволит мне работать.
Кстати, о слуховых мыслях: моя учительница по женским наукам в старших классах вычеркнула бы пятерки из всех моих старых заданий, если бы услышала это.
Но я действительно не возражаю.
Приятно, когда тебя обеспечивают.
Приятно, когда о тебе заботятся.
Приятно расслабиться. Впервые в жизни по-настоящему расслабиться.
Мои пальцы барабанят по дивану.
Итак, если мне не нужны деньги, и я не буду использовать диплом для постоянной работы, что мне остается?
Лапы Тото подергиваются, он уже гонится за чем-то по стране снов.
Что если… Я снова прикусила губу.
Что, если я смогу заниматься благотворительностью? Что бы это ни значило.
– Почему это так трудно? – Хнычу я вслух.
– Что случилось? – Голос Роберта вырывает из меня крик, который посылает уже не спящего Тото в припадок лая.
Я изо всех сил пытаюсь сесть. Тото бегает по периметру комнаты в поисках опасности. А Роберт стоит на входе в каморку с забавным видом.
Я прижимаю руку к сердцу.
– Ты меня напугал.
– И твою маленькую собачку тоже.
Я закатываю глаза на то, что стало его любимой фразой.
Решив, что угроза нейтрализована, Тото выбирает новое место на ковре, кружит, потом падает.
– Что заставило тебя так сильно задуматься? – спрашивает Роберт, опускаясь в кресло напротив меня.
Роберту около тридцати, он выглядит как нечто среднее между морским пехотинцем и медведем гризли, и после первого дня вместе, когда мы поняли, что он так же неловок с женщинами, как я с мужчинами, все странности как бы сошли на нет.
Он классный, но относится к своей работе очень серьезно, поэтому, хотя я бы с удовольствием провела весь день, разговаривая с ним, я знаю, что он позволит себе посидеть только пять минут, а потом снова в патруль.
– Я просто пытаюсь понять, что делать со своей жизнью. – Я гримасничаю, как только говорю это, слыша, как неубедительно это звучит.
Роберт приподнимает одну кустистую бровь.
– Красивого, безумно богатого, чрезмерно заботливого мужчины недостаточно?
Я бросаю на него взгляд.
– Ты не можешь его получить.
Роберт смеется.
– Ужас не входит в список моих фантазийных качеств мужа.
– Неро не страшный.
– Угу, как скажешь.
– Кем ты хотел стать в детстве? Это всегда был… военный? Или как вы там называете эту профессию? – Возможно, это слишком личный вопрос, но я изголодался по разговорам.
– В основном. Наверное, слишком много g.i.joes [3]. – Он пожимает плечами. – А как насчет тебя? Должно же было быть что-то, чем ты хотела заниматься.
– Конечно. Но я думаю, что шансы на то, что я стану профессиональной балериной, сейчас довольно малы. Мои необычные мечты прекратились примерно тогда, когда мне исполнилось девять лет. После этого я мечтала только о том, чтобы уехать из дома. Не было никаких иллюзий, что я стану кем-то великим.
Почувствовав мое настроение, Роберт поднялся со стула.
– Ну, экзистенциальные кризисы, похоже, территория лучших друзей, так что я вернусь к работе.
Моя улыбка дрожит, и как только Роберт выходит из комнаты, я ее отпускаю.
Жаль, что у меня нет лучшего друга.
Тото издает громкий собачий храп.
Извини, приятель, ты не в счет.
Уставившись в стену, я решил, что у меня действительно есть лучший друг. Неро.
Я достаю телефон из кармана, желая почувствовать связь.
Но потом я колеблюсь.
На самом деле я хочу, чтобы он вернулся домой. А для этого ему нужно закончить то, что он там делает. Если я буду беспокоить его каждый раз, когда захочу поговорить, это займет у него гораздо больше времени.
Но я хочу с кем-то поговорить.
– Ты точно не можешь говорить? – спрашиваю я Тото.
Он не отвечает.
Выдохнув, я открываю список контактов на своем новом телефоне.
Как он и обещал, Неро перенес всю мою старую информацию. Не то чтобы ее было много.
В списке контактов почти только коллеги и начальство, специально для тех случаев, когда я заболею и мне нужно будет позвонить или найти замену на свою смену.
В социальных сетях у меня ничего нет. Когда ты убегаешь из дома, чтобы избежать жестоких родителей, ты не можешь создать профиль, чтобы оставаться на связи со школьными друзьями. А у меня их и не было.
Не то чтобы люди были злы ко мне. Надо мной особо не издевались. Просто не было никого, кто бы скучал по мне, поэтому не с кем было поддерживать связь.
Я улизнула посреди ночи, и я сомневаюсь, что хоть один человек, кроме мамы и Артура, знал о моем отсутствии. Ну, кроме, может быть, моего тогдашнего босса. Я чувствую себя неловко из-за того, что сбежала с работы, не сказав ни слова. Но это не стоило того, чтобы рисковать телефонным звонком. Да и вообще она была та еще стерва.
Сосредоточившись на именах в моем телефоне, я вижу, что Неро добавил кучу новых. Рокко, с которым мне еще предстоит официально познакомиться. Роберт. Джайлз, помощник Роберта. Номер просто обозначен как Ветеринар, и я предполагаю, что это тот, кто смотрел на Тото.
Имя Кинга заставляет меня задуматься. Этот человек все еще немного пугает меня, поэтому иметь его контактную информацию на кончиках пальцев немного странно. Он был достаточно дружелюбен, когда пришел в кафе, утром, когда Неро, очевидно, сидел в машине.
Попробовал мой латте в первый раз.
Но когда Кинг преследовал меня на той шикарной вечеринке… Казалось, что мое сердце сейчас растворится, потому что оно билось так сильно.
Боже, это была ужасная ночь.
Пока она не закончилась…
Прокручивая список имен, я удивляюсь, что я вообще делаю. Искать в телефоне друга, которому можно позвонить, все равно что стоять перед открытым холодильником в надежде на пиццу, когда ты прекрасно знаешь, что там есть только просроченное молоко, желе и бутылка ранчо.
Мой большой палец делает паузу, а затем отводит в другую сторону.
Бетси, официантка.
Бренден, повар на линии.
Коул, мойщик посуды.
Дарлин…
Я смотрю на алфавитный список.
А где Карлтон?
Я пытаюсь вспомнить, какая у него фамилия, может, она записана задом наперед. Но нет. Сейчас я знаю его фамилию не больше, чем тогда, когда он дал мне свой номер.
Мы переписывались. Он прислал мне билет на концерт. У меня должен быть его номер.
Я ввожу имя Карлтона в строку поиска.
Ничего.
Как это могло…
Неро.
Очевидно, это был Неро.
Телефон начинает звонить в моих руках, и я чуть не кричу снова, но успеваю поймать себя, прежде чем снова разбужу собаку.
С такими темпами Неро не придется беспокоиться о том, насколько опасен его мир, потому что я точно умру от сердечного приступа в течение следующих трех месяцев.
– Привет! – отвечаю я, мой голос слишком яркий.
– Что случилось? – Голос Неро сразу же становится напряженным, и я вздыхаю.
– Ничего. Меня просто напугал рингтон.
– Хм, – хмыкает он. – Чем ты сегодня занимаешься?
– Ничего особенного. – Я изо всех сил стараюсь не показаться неблагодарной. – Играла с Тото, который сейчас мертв для всего мира. Немного читала. Выбирала ткань, чтобы заменить отличные шторы в нашей спальне.
– Это хорошо. – Неро не задает мне подробных вопросов о ткани, и я думаю, может, у него тоже плохой день.
– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.
– Да.
Оооокэй. Очевидно, он не хочет рассказывать подробности, и это прекрасно. Мы разговариваем каждый вечер, так что я догадываюсь, что он раздражен, потому что еще не вернулся домой.
– Может, найдем мне хобби, когда ты вернешься? – Вопрос как бы вырывается наружу.
– Хобби? – Его голос звучит немного более заинтересованно, идея о хобби привлекает его внимание. – О чем ты думала?
– В этом-то и проблема! – Я откидываюсь на спинку дивана, откидывая голову назад, пока не упираюсь взглядом в потолок. – Я даже не знаю, какие у меня есть варианты.
– Все будет хорошо, Пейтон. Мы сможем все обсудить.
– Ну, в том-то и дело, что мне нужно с кем-то поговорить. Потому что когда тебя здесь нет, у меня нет друзей.
– Я не твой друг, Пейтон. – Неро использует свой серьезный голос.
– Я знаю, знаю. – Я отмахиваюсь от него, хотя он меня не видит. – Ты мой лучший друг. Но я хочу сказать, что у меня нет других друзей. И теперь, когда я не на работе целый день, у меня нет никакого человеческого общения. Я имею в виду, Роберт замечательный. Но он никогда не хочет просто остаться и поговорить со мной. Потому что он работает. – Я еще немного сдуваюсь. – Прости, я ною.
– Когда я сказал, что не являюсь твоим другом, – голос Неро внезапно наполнился тем, что можно описать только как самодовольство. – Я имел в виду, что мы больше, чем друзья.
– О. Ну… – Мои щеки начинают пылать, и я рада, что он меня не видит. – Ты все еще мой лучший друг.
Неро издает тот гул, который вибрирует в его груди, когда он чувствует себя довольным. И это меня раздражает, потому что он не сказал мне в ответ, что я его лучший друг.
– Кстати, о друзьях, – говорю я. – Я заметила, что ты удалил номер Карлтона из моего телефона.
Наступает тишина, и внезапно возникает ощущение, что Неро здесь, в комнате со мной. Его бурлящая мужская энергия настолько густая, что я почти чувствую ее.
– Ты больше не будешь встречаться с этим уродом.
– Он практически мой единственный друг! – возразила я, сама не зная почему. Я не возражала против Карлтона, но не то чтобы я действительно продолжала с ним дружить.
– Он не твой друг. И ты больше никогда его не увидишь.
– Почему?
– Потому что он хочет тебя трахнуть! – огрызается Неро.
Я насмехаюсь. Идея – нонсенс.
– Это раз. – В голосе Неро звучит рычание.
– Один что?!
– Один дюйм, детка. Продолжай говорить о других мужчинах, и к концу этого разговора ты будешь должна мне все до последнего дюйма моего члена, зарытого глубоко в твоей заднице.
Моя киска покалывает от его необоснованных слов, и мне трудно говорить.
– Он не хочет…
– Это два. Продолжай в том же духе, и мне придется лететь домой прямо сейчас.
– Ну… я… – У меня перехватило дыхание.
До встречи с Неро у меня не было ни единой мысли о том, чтобы сделать это. Но после того, что он сделал на концерте…
Мне стало жарко в груди.
Воспоминания о том, как кончик его члена входит в меня, заставляют меня учащенно дышать.
– Господи Иисусе. – Его слова звучат густо. – Ты хочешь этого? Ты хочешь, чтобы я взял эту задницу, детка. Ты хочешь, чтобы я трахнул твою тугую дырочку?
– Я… я не знаю.
– Блять, – снова ругается он. – Ебаный ад, Пейтон. Я твердый как камень.
Я пытаюсь рассмеяться, но я слишком возбуждена для этого.
– Мои трусики мокрые.
В трубке раздается глубокий стон.
– Не трогай их.
– Что? Но…
– Нет, ты сделала это с нами, ты должна страдать вместе со мной. – Он снова стонет, и я инстинктивно понимаю, что он настраивает свой член. – Сегодня вечером, если меня не будет дома, ты поднимешься к нам на кровать, позвонишь мне со своего ноутбука и кончишь на эти пальцы, пока я буду смотреть. Хорошо?
– Хорошо. – Он, должно быть, не в том положении, чтобы дрочить прямо сейчас, так что, думаю, будет справедливо, если я тоже подожду.
– И если тебе нужно с кем-то поговорить, когда меня не будет, – продолжает он, – я могу прислать Аспен.
– Неро, – вздыхаю я. – Я не знаю ее.
– Вы бы прекрасно поладили.
– Может быть, но ты не можешь просто послать кого-то и сказать, чтобы он стал моим другом.
– Конечно, могу, – говорит наглый мужчина. – Но зачем она тебе вообще нужна? Я твой лучший друг, помнишь?
– Я помню, что ты не говорил этого в ответ, – ворчу я, не видя смысла отрицать свою досаду.
Никаких секретов.
– Пейтон, ты – мое все. Моя любовь. Моя милая девочка. Мой лучший друг. – Я таю от его слов. – И когда я вернусь домой, если ты захочешь, чтобы вокруг было больше людей, мы сможем завести друзей.
Это заставляет меня смеяться.
– Как?
– Ни хрена не знаю. Сними объявление или что-то в этом роде.
– Боже мой, Неро. Ты безнадежен.
– Я тоже тебя люблю. – Он говорит это так легко. – Мне нужно идти. Но попроси кого-нибудь из парней принести тебе кофе или что-нибудь еще.
– Хорошо. – Я сгибаю пальцы вокруг телефона, желая, чтобы это была его рука, которую я держу. – Я люблю тебя.
Повесить трубку с каждым днем все труднее.
Это просто смешно, как я жалею себя. Моя ситуация буквально никогда не была лучше. Даже близко не было.
Даже когда Неро ушел, я разговариваю с ним каждую ночь. Мы переписываемся весь день. Я посылаю ему фотографии Тото, а он присылает мне сообщения, в которых управляет мной, проверяет, что я ем, спрашивает, что я делаю. Это самое большое внимание, которое я когда-либо получала. Но теперь, когда я знаю, каково это – делить с ним постель, я не хочу спать одна. Я не хочу простых телефонных звонков.
Я хочу его.
Вскочив с дивана, Тото просыпается от моего движения, и мы оба отправляемся на поиски Роберта.
К счастью для нас, он проходит через задний дворик как раз в тот момент, когда мы подходим к двери.
Я распахиваю ее, и Тото бежит за падающими листьями, а затем укладывается в траву.
Когда Роберт замечает, что я задерживаюсь на полпути к двери, он останавливается.
– Что-то нужно?
Формируется план…
– Вообще-то, да. – Мне немного стыдно за то, что я собираюсь сделать, но мне нужна экскурсия подальше от этого дома, пока я не сошла с ума. – Неро сказал, что ничего страшного, если ты отвезешь меня выпить кофе.
Роберт смотрит мимо меня, на кухню.
– Разве ты не делаешь свой собственный? Все время?
– Это не то же самое. Есть что-то лучшее в том, что делает кто-то другой. Вроде того, как когда тебе дают бесплатную еду. Всегда вкуснее, чем когда за нее приходится платить.
Роберт не двигается.
– Я просто пошлю кого-нибудь за ним.
Я качаю головой.
– Я пойду с ним. Мне нужно выйти ненадолго.
– Неро сказал, что ты можешь пойти? – На его лице написано сомнение.
И он должен сомневаться. Я прекрасно знаю, что Неро не хотел, чтобы я шла с ним. Но я также знаю, что приближаюсь к психическому срыву, если не сменю обстановку.
– Мы можем заехать в ресторан. Я сяду в машину в гараже и не выйду, пока мы снова не окажемся дома. – Это самое сверхъестественное, что я могу придумать, но Неро – сверхъестественный парень.
– Не обижайся, но я должен спросить его. – То, как Роберт говорит "без обид", говорит о том, что ему на самом деле все равно, обижусь ли я.
Пока Роберт пишет Неро, я зову Тото и делаю вид, что не скрещиваю пальцы, чтобы Роберт сформулировал вопрос так, чтобы меня отпустили.
Потом я скрещиваю все заново, потому что когда Неро узнает, он будет в ярости.
* * *
Подготовка к поездке заняла двадцать минут, и три из них я потратила на то, чтобы убедить Роберта разрешить мне взять с собой Тото, но он отказался.
Решив принять поражение вместе с победой, я использовала время, необходимое Роберту для организации людей, чтобы сбегать в свою комнату и переодеться.
Я знаю, что не выйду из машины. И я знаю, что все окна тонированы. И я знаю, что это глупо. Но стоя здесь, в гараже, в теннисных туфлях, моих хороших джинсах, лифчике, простой белой майке и черной толстовке с капюшоном, которую я нашла в одном из ящиков Неро, я чувствую себя готовой к выходу в свет.
Я подтягиваю ткань толстовки к носу. Она не пахнет Неро. Но она пахнет его стиральным порошком, что лучше, чем ничего.
Затем я продолжаю прижимать ткань ко рту, потому что меня вдруг накрывает воспоминание о том, как на днях я копалась в шкафу в поисках боксеров, чтобы надеть их в постель, а вместо этого нашла тайник с нижним бельем, которое он у меня украл.
И если он может оставить себе мои трусы, то я могу оставить себе эту толстовку. Только вот когда он вернется домой, я заставлю его носить ее несколько дней, чтобы в следующий раз, когда он уйдет, у меня было что-то, что пахнет им.
– Хорошо, Пейтон, – зовет Роберт со своего места рядом с одним из больших черных внедорожников. – Ты сядешь сюда. – Он открывает заднюю дверь со стороны водителя.
Я следую его указаниям и забираюсь наверх, пристегиваясь после того, как он закрывает дверь.
Телефон я засунула в карман толстовки, а двадцатидолларовую купюру все еще держу в бумажнике. Я сомневаюсь, что они позволят мне заплатить за выпивку, но я не хотела просто предполагать, что за нее заплатит кто-то другой.
Роберт открывает переднюю пассажирскую дверь в то же время, когда мужчина, которого я знаю только как Джайлза, забирается на водительское сиденье. Я здороваюсь, но он только хмыкает в ответ.
Когда я вижу, как еще одна пара охранников садится во второй внедорожник, мне становится немного не по себе. Я не хотела, чтобы это превратилось в целое испытание с двумя машинами и четырьмя людьми. Я просто хотела подышать свежим воздухом. Образно говоря, потому что я сомневаюсь, что они позволят мне опустить окно. У Роберта, наверное, есть детские замки.
Двигатели взревели, когда дверь гаража начала подниматься, и мое время на раздумья закончилось, потому что мы уезжаем.
Нет ничего удивительного в том, что мы едем в тишине. Но меня это не беспокоит. Я смотрю на проплывающие мимо пейзажи, впитывая все это.
Когда я впервые приехала сюда, было уже поздно, темно, и я была измотана катастрофой на дне рождения и последующими физическими нагрузками в моей квартире. Поэтому я не успела оценить окрестности.
