Текст книги "«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг."
Автор книги: С. Шевырин
Соавторы: Олег Лейбович,А. Кабацков,А. Колдушко,В. Шабалин,А. Чащухин,А. Кимерлинг,Г. Станковская,А. Казанков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Террор 1937–1938 гг., обращенный против низов советского общества, стал предметом исторических исследований в последнее десятилетие XX века после того, как были рассекречены и опубликованы соответствующие директивные документы, прежде всего уже упомянутый оперативный приказ наркома внутренних дел СССР.
За полтора десятилетия тема массовых операций обросла множеством интерпретаций, детально рассмотренных в фундаментальной монографии немецких историков М. Юнге и Р. Биннера [646]646
2 Юнге М., Биннер Р.Как террор стал «большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М., 2003.
[Закрыть]. Дискуссия об источниках и содержании террористических практик, в массовом порядке примененных властью к людям физического труда (рабочим, колхозникам, артельщикам), продолжается и по сегодняшний день.
В ней можно выделить два контрапункта. Первый объясняет случившееся развитием и обострением социальных конфликтов в новом обществе, в т. ч. на предприятиях, в колхозах, в учреждениях, в бараках и коммуналках. Репрессивная политика, проводимая властями в 1937–1938 гг., представляет собой террористический ответ на общественный запрос, исходящий из толщ советского общества: очиститься раз и навсегда от вредных и бесполезных элементов [647]647
Так, Ш. Фитцпатрик находит в приказе 00447 идею о том, «…что социальных улучшений можно добиться, избавив общество от „нечистых“, отклоняющихся от нормы, маргинальных его членов». Фицпатрик Ш.Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М., 2001. С. 227. В. Бакулин социальные конфликты переводит на язык бытовых столкновений: «Многие из них [простых людей] шли в лагеря или под расстрел по доносам своих коллег по работе, соседей и т. д. на почве зависти, личного недоброжелательства и т. п.». Бакулин В. И.Кадровые чистки 1933–1938 годов в Кировской области // Отечественная история. 2006. № 1. С. 152.
[Закрыть]. С этой точкой зрения отчасти солидарны М. Юнге и Р. Биннер. Согласно второму подходу, массовый террор в своем развитии стал ничем иным, как «неприцельной пальбой по толпе» обезумевших от страха местных начальников [648]648
См.: Getty J. A.«Excesses are not permitted»: Mass Terror and Stalinist Governance in the late 1930s //Russian review. 2002. № 1 (vol. 61). P. 130.
[Закрыть].
Все эти, а также и другие, менее жестко выраженные концептуальные подходы являются гипотетическими построениями, поскольку для их всесторонней верификации нужен совсем иной комплекс источников, нежели тот, на основании которого они сформулированы, но также и иное методологическое обоснование, интегрирующее в себе как собственно исторические методы, так и исследовательские техники в области социальной психологии, культуры повседневности и пр., разрабатываемых как школой «Анналов», так и «уликовой парадигмой» К. Гинзбурга.
В такой ситуации представляется возможным предложить для исследования собственную гипотезу, которую можно сформулировать следующим образом: массовые операции на территории Прикамья могут быть поняты только в общем контексте политической ситуации в стране, которая характеризовалась прежде всего «кадровой революцией», проводимой террористическими методами сверху. Формальные разграничения между акциями, направленными против «антисоветских элементов» в городе и деревне, и чистками внутри властных аппаратов имеют ничтожный характер, сплошь и рядом игнорируемый организаторами и исполнителями большого террора.
Источники, на основании которых проводилось исследование, неполны, противоречивы и зашифрованы. Неполнота определяется, наверное, в первую очередь характером операции. Она была настолько тщательно законспирирована, что приказы и распоряжения ее исполнителям доводились в устной форме, как правило, на оперативных совещаниях, или просто по телефону После завершения операции в Ворошиловском райотделе НКВД не смогли обнаружить ни одной директивы, так или иначе ее касающейся [649]649
«Мне было партгруппой УГБ поручено установить, получал ли Шейнкман приказ по массовой операции, – докладывал на партийном собрании новый начальник райотдела Тильман, – в зависимости от чего ставился вопрос о партийности Шейнкмана. Я звонил в область для выяснения этого вопроса». См.: Выписка из протокола № 2 общего собрания членов парторганизации при УГБ Ворошиловского райотдела НКВД от 7.01.1939 г. // ГОПАПО. Ф. 59. Оп. 22. Д. 3743. С. 6.
[Закрыть]. В делах имеются указания на то, что по приказу командиров часть следственных материалов была уничтожена еще в 1938 г. [650]650
«При окончании операции все документы были изорваны техническим персоналом», – показал на допросе оперуполномоченный Кизеловского ГО НКВД. Протокол допроса свидетеля Герчикова С. Б. 10.12.1939 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12558. Т. 3. С. ИЗ.
[Закрыть]
Служебная документация органов НКВД (материалы оперативных совещаний, доклады, директивы, сводки) остается недоступной. Сохранилась переписка между НКВД СССР и Политбюро ЦК ВКП(б), частично опубликованная в сборниках «Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938» и «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927–1939» [651]651
Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937–1938. М.: МФД, 2004; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 томах. 1927–1939. М.: РОССПЭН, 2004; История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. М.: РОССПЭН, 2004.
[Закрыть].
Все иные выявленные документы из фондов Государственного общественно-политического архива Пермской области (ГОПАПО), касающиеся деятельности территориальных органов НКВД, относятся к разряду косвенных источников. Как правило, это копии обзорных справок по делам, некогда заведенным на сотрудников карательных органов, а также копии протоколов допросов свидетелей, приобщенные к следственным материалам, на лиц, подвергнутых впоследствии реабилитационным процедурам [652]652
Исключение составляют сохранившиеся архивно-следственные дела, прекращенные в 1938–1939 гг., на руководителей районных (городских) отделов НКВД Г. М. Файнберга (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 8665) и Н. X. Малютина (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 16402). Замечу, что до недавнего времени в доступе к архивным материалам имела место парадоксальная ситуация, ныне исправленная: исследователь мог знакомиться со следственными делами, заведенными на лиц, впоследствии признанных невиновными, но такие же дела на нереабилитированных сотрудников НКВД были для него закрыты.
[Закрыть]. Документы партийных организаций скудны. Переписка между райотделами НКВД и районными партийными комитетами в тот период была сведена к минимуму: из отдела в райком поступали списки арестованных членов партии; из райкома в отдел – списки исключенных из ВКП(б) по политическим мотивам или партийцев, подозрительных по своему происхождению. В стенограммах конференций, в протоколах заседаний районного бюро, в партийных характеристиках можно обнаружить разрозненные сведения о реакции населения на происходящие события и восстановить – с поправкой на доминирующую политическую риторику – образ мысли их участников и свидетелей. Доклады руководителей НКВД на пленумах не стенографировались. В распоряжении исследователя находятся разрозненные протоколы партийных собраний сотрудников НКВД, нерегулярно собираемых в указанный период. В этих материалах очень фрагментарно, односторонне и поверхностно отображается внутренняя жизнь учреждений, проводящих массовую операцию, выявляются сдвиги в коллективной психологии исполнителей большого террора.
Статистические материалы почерпнуты из базы данных на лиц, подвергшихся репрессиям по политическим мотивам на территории Пермской области. Указанная база представляет собой развернутую сводку по всем доступным архивно-следственным делам, тщательно составленную и постоянно выверяемую и дополняемую сотрудниками архива. Она включает в себя 16 пунктов, в т. ч.: социальное положение, дату ареста, кем арестован, обвинение, предъявленное при аресте, компрометирующие материалы, дату осуждения, кем осужден, обвинение, указанное в приговоре, сам приговор и др. В базе учтены 7959 жителей Прикамья, осужденных особой тройкой Свердловского УНКВД в 1937–1938 гг. [653]653
Список не полон. В него не включены лица, схваченные сотрудниками органов НКВД и спустя какое-то время отпущенные по устному распоряжению начальства. Так, в Чусовском районе взяли 100 человек несовершеннолетних, «потому, что при массовом аресте в 500 чел. мы не могли… выявить, – оправдывался на суде руководитель этой операции В. И. Былкин. – Об этом я звонил в Управление НКВД на предмет их освобождения, но и там они не могли решить и рекомендовали переговорить по этому поводу с Дмитриевым. Встретив Дмитриева в вагоне, в момент, когда он ехал на сессию Верховного Совета, мною было ему доложено, и он дал указание не идти на массовые освобождения. Все же этот приказ я не выполнил и освободил всех». Из протокола судебного заседания Военного трибунала Московского округа войск НКВД в г. Москве 1939 г // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д 6857. Т. 6. Л. 178.
[Закрыть]
При анализе статистических материалов массовой операции выявилось противоречие между официальными докладами, направляемыми руководством областного управления НКВД в центр, и данными, подсчитанными архивными работниками на основании имеющихся в их распоряжении дел. Вот характерный пример. В начале мая 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утверждает предложение «Свердловского обкома ВКП(б) об увеличении лимита по делам кулаков и контрреволюционных элементов на 1500 человек по первой категории» [654]654
Из протокола № 61 от 5 мая 1938 г. // История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. М.: РОССПЭН, 2004. С. 293.
[Закрыть]. Особая тройка, стало быть, в ближайшие месяцы должна работать неустанно. Смотрим в базу и видим:
Таблица 1. Количество приговоров по кулацкой операции по месяцам (в % к каждому виду репрессии)
| Май 1938 | 19 / 0,5 % | 36 / 3,0 % | 4 / 0,2 % | 0 / 0,0 % | 59 / 0,7 % |
| Июнь 1938 | 3 / 0,1 % | 3 / 0,3 % | 3 / 0,1 % | 0 / 0,0 % | 9 / 0,1 % |
| Июль 1938 | 87 / 2,2 % | 5 / 0,4 % | 2 / 0,1 % | 0 / 0,0 % | 94 / 1,2 % |
| Август 1938 | 85 / 2,2 % | 23 / 1,9 % | 2 / 0,1 % | 0 / 0,0 % | 110 / 1,4 % |
Возникает вопрос, чему верить: решению Политбюро или архивно-следственным делам, переданным в ГОПАПО? Если даже принять во внимание, что Прикамье составляло лишь часть Свердловской области, то все равно количество репрессированных по первой категории – 55 в мае, 6 в июне, 112 в августе – никак не соотносится с общим количеством. В апреле тройка реально не работала: к высшей мере был приговорен один человек. Зачем было запрашивать новые лимиты, да еще в таком объеме? Можно только предположить, что в предшествующие месяцы Свердловское управление НКВД перекрыло все лимиты (в феврале только жителей Прикамья расстреляно 400 человек, в марте – 335), так что появилась необходимость оформить приговоры задним числом.
Документы по кулацкой операции, сохранившиеся в архивах, требуют специальной процедуры по их дешифровке. Исполнители приказа № 00447 делали все, чтобы разнести всех ликвидированных по категориям, в нем указанным. Так подростки-колхозники становились матерыми кулаками-белогвардейцами, кадровые рабочие – эсерами, мирные служащие – повстанцами-террористами. Сотрудники НКВД не стеснялись фабриковать даже справки из сельсоветов [655]655
О технологии производства такого рода документов см.: Казанков А., Лейбович О.Справка из сельсовета // РЕТРОспектива. 2007. № 2. С. 52–56.
[Закрыть]. Замечу для курьеза, что сомнения в подобного рода справках еще в 1936 г. высказывал на страницах «Правды» партийный публицист М. Кольцов:
«Бумажонка невзрачная, на серой бумаге, слепым шрифтом отбитая, с плохо оттиснутым штампом, с неразборчивыми подписями и глухим содержанием. […] Она написана хмуро, невнятно, сквозь зубы. Проверить бумажку трудно, часто невозможно. А все-таки бумажка действует. Ее обносят по кабинетам, бережно прячут в личном столе. […] А на самом деле – это тихая лживая бумажка, никем не проверенная и никем не подтвержденная» [656]656
Кольцов М.Личный стол // Фрадкин В.Дело Кольцова. М., 2002. С. 128–129.
[Закрыть].
Характер выявленных материалов – неполных, фрагментарных, частью заведомо фальсифицированных – определил и специфику исследования. Многие сюжеты остаются непроясненными, ключевые выводы гипотетичными.
Подготовка кулацкой операцииПодготовка к массовой акции по истреблению антисоветского элемента началась в первый летний месяц. В июне начальник Свердловского УНКВД Д. М. Дмитриев создал для этой цели оперативный штаб, которому поручил непосредственное руководство и планирование предстоящей операции [657]657
См.: Из обзорной справки по архивно-следственному делу № 975188. Г. Свердловск. 14.02.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 15357. Т. 2. С. 117–118.
[Закрыть].
За несколько недель до начала штаб организовал кустовые совещания с начальниками районных и городских отделов НКВД. Там они получили приказ «…в кратчайший срок подготовить списки лиц из числа кулаков. […] Списки должны были быть подготовлены по специальной форме с указанием установочных данных и компрометирующих материалов на этих лиц». Первоначально о предполагаемых арестах не было сказано ни слова, и только впоследствии, когда списки были составлены и проверены вышестоящими инстанциями – против каждой фамилии появились римские цифры, выполненные карандашом: I или II. Командирам райотделов НКВД определили численность людей, «…подлежащих аресту, причем было сказано, что если в ходе следствия дела будут развертываться, то никаких ограничений в проведении последующих арестов не будет» [658]658
Протокол допроса свидетеля Чернякова Григория Федоровича. Г. Молотов. 18.01.1956 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 245–246.
[Закрыть]. Оперативные работники получили приказ «…учесть по обслуживаемым им объектам контрреволюционный элемент: полуофициальным сбором данных и через агентуру составить списки с установочными данными и краткой характеристикой его деятельности…» [659]659
Справка по архивно-следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11908. Т. 1. С. 167. Что такое «полуофициальный сбор данных», разъяснил другой оперативник 3. С. Джиловян: «Списки на лиц, подлежащих аресту, составлялись путем выяснения биографических данных этих лиц через паспортные столы, отделы кадров предприятий, учетные данные спецкомендатур и др.». Из протокола допроса свидетеля Джиловяна Завена Сумбатовича. Г. Молотов. 20.05.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10231. С. 121–122.
[Закрыть]. В процессе подготовки операции обозначился новый функциональный персонаж – штатный свидетель не имевших место преступлений, на самом деле – агент НКВД, готовый дать показания на несколько десятков соседей, сослуживцев, товарищей по работе. Один из них – агент по снабжению «Шахтстроя» – «…по просьбе сотрудников Кизеловского горотдела НКВД» подписал, «…не читая, около 150 свидетельских показаний на разных лиц» [660]660
Заключение по материалам расследования о нарушении социалистической законности быв. сотрудником УНКВД Свердловской области, а впоследствии б. нач. Кизеловского ГО НКВД и б. нач. УНКВД Пермской обл., мл. лейтенантом гос. безопасности Шаховым Дмитрием Александровичем 5.02.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12837. С. 516 об.
[Закрыть].
Была в процессе подготовки и политическая составляющая. На совещании в Кудымкаре капитан ГБ Ревинов разъяснил своим слушателям, что бывших кулаков следует ликвидировать не за старые грехи или конкретные преступления, а потому, что они представляют собой политическую опасность, являясь социальной базой «правых» [661]661
См.: Протокол допроса свидетеля Чернякова Григория Федоровича. Г. Молотов. 18.01.1956 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 246.
[Закрыть]. Правые – в тогдашней политической риторике – это ударная сила реставрации буржуазно-помещичьего строя, враги народа, оккупировавшие руководящие должности в партийных, советских и хозяйственных учреждениях Урала.
Прежде чем начать операцию, органы НКВД произвели политическую зачистку территорий, нанеся удары по штабам. Аресты номенклатурных работников являлись необходимым политическим основанием для массовых акций против рабочих, колхозников, мелких служащих. Разоблачение страшного заговора во властных инстанциях развязывало чекистам руки для крупномасштабной карательной акции, оправдывало в их собственных глазах применение террористических мер по отношению к беззащитным людям, обеспечивало – если не поддержку, то хотя бы одобрение населения и, наконец, создавало общественную атмосферу страха и неуверенности. Имело значение и то обстоятельство, что по сценарию проведения массовой операции ее руководители нуждались в особом материале, в людях с общественным положением, грамотных и полностью деморализованных, способных сыграть назначенные им роли главарей повстанческих и диверсионных организаций [662]662
См.: Справка по архивно-следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11908. Т. 1. С. 168.
[Закрыть].
Можно предположить, что на основании полученных списков Свердловское УНКВД разметило территорию области, выделив те районы, по которым планировалось нанесение основного удара, в том числе: Коми-Пермяцкий округ, Ворошиловский район (Березники, Соликамск, Губаха), Пермь и прилегающие к ней города и поселки. Под прицельный огонь попали те районы, где были расквартированы трудовые поселенцы, занятые в промышленности, в строительстве, на транспорте, в лесном и сельском хозяйстве. Именно туда позднее отправятся оперативные группы и следственные бригады из Свердловска.
Сценарий кулацкой операцииЛетом 1937 г. начальник Свердловского управления НКВД Д. М. Дмитриев «…дал директиву начальникам городских и районных отделений НКВД», согласно которой «…аппаратом УНКВД вскрыта в Свердловской области, руководимая право-троцкистами контрреволюционная повстанческая организация, которая […] создана по принципу формирования воинских частей, делится на корпуса, роты, взводы со штабом контрреволюционных повстанческих организаций в гор. Свердловске» [663]663
Обзорная справка по архивно-следственному делу № 967154 // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 14416. С. 135.
[Закрыть]. Организация располагает вооружением, которое до поры до времени хранится на складах Осоавиахима. «Дмитриев предложил следствие по делам арестованных кулаков вести в направлении выяснения их принадлежности к повстанческой организации, – пересказывал содержание летней директивы Н. Я. Боярский – в 1937 г. помощник начальника Свердловского УНКВД, – […] особо подчеркнул, что именно кулаки являются основными кадрами повстанческих формирований на Урале» [664]664
Обзорная справка по архивно-следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 251.
[Закрыть].
В августе того же года Д. М. Дмитриев рапортовал Н. И. Ежову:
«По показаниям арестованного бывшего полковника генштаба Эйтнера, бывшего члена бюро обкома ВКП(б) Яна, бывшего начальника Камского пароходства Кандалинцева и допросам арестованных кулаков устанавливается существование Уральского повстанческого штаба – рабочего органа подготовки вооруженного восстания. Штаб был создан блоком уральских троцкистов, правых, эсеров, белоофицерской организацией и представителем крупной повстанческой организации митрополитом Петром Холмогорцевым. […] По решению штаба область была разделена на 6 повстанческих округов, во главе которых стояли повстанцы-руководители. […]По другим показаниям было создано семь повстанческих округов. Первичными повстанческими соединениями являлись взводы, организация которых сосредотачивалась в колхозах» [665]665
Дмитриев – Ежову. 13.08.1937 г. // Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938. С. 323–324.
[Закрыть].
Для того чтобы убедить Москву в разоблачении разветвленного военного заговора, одних показаний было мало. Руководство Свердловского УНКВД нуждалось в вещественных доказательствах, а именно: в списках повстанцев и складах оружия. Дмитриев требовал от руководителей следственных бригад любой ценой найти списки участников повстанческих формирований, нужные для организации показательного судебного процесса. Приходилось их сочинять задним числом или использовать бумаги, составленные совсем по иному поводу. В Кудымкаре в кабинете арестованного секретаря райкома ВКП(б) Я. А. Ветошева «…нашли список стахановцев, принудили этого секретаря дать показания, что это список участников организации, потом всех этих стахановцев посадили, а затем, как повстанцев, расстреляли» [666]666
Показания свидетеля Зайцева М. Г. 14.12.1939 г. // Обзорная справка по архивному следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 134.
[Закрыть]. С оружием поступали проще. Шашки и винтовки изымали со складов Осоавиахима, грузили в автомобили и отправляли в Свердловск, в хозяйственный отдел УНКВД. Из того же Кудымкара так было переправлено около 3 тонн оружия. «Фактов обнаружения и изъятия оружия в складах-тайниках я не помню», – рассказывал спустя 18 лет Г. Ф. Коньшин, перевозивший со склада на склад казенные ружья [667]667
Протокол допроса Коньшина Г. Ф. Г. Кудымкар. 28.04.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 7485. С. 120.
[Закрыть].
Не будет безосновательным предположить, что начальник свердловского УНКВД руководствовался в первую очередь карьеристскими соображениями. Из реплик, запомнившихся его собеседникам, следует, что Дмитриев готовил большой показательный процесс против уральских правых, на котором намеревался превзойти своих столичных учителей [668]668
См.: Показания арестованного Боярского Н. Я. 25.04.1939 г. // Обзорная справка по архивному следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 136.
[Закрыть]. Комиссар (так за глаза называли Дмитриева его подчиненные) конструировал большую амальгаму. В ней трудпоселенцам отводилась роль солдат и унтер-офицеров большой контрреволюционной армии, возглавляемой партийными секретарями, комдивами и директорами крупнейших предприятий. Его подчиненные на местах составляли такие же амальгамы, но меньшего масштаба. Начальник Пермского горотдела В. Я. Левоцкий на оперативных совещаниях демонстрировал схему городской контрреволюционной организации: квадраты и прямоугольники, аккуратно соединенные стрелками. В центре, в кружке, обозначавшем штаб, были перечислены главари: секретари горкома, мастер по металлу, учитель средней школы; на периферии – пронумерованные повстанческие роты и взводы. Чтобы схема выглядела красиво, Левоцкий «…специально приглашал чертежника с завода № 10, или № 19» [669]669
Справка по архивно-следственному делу № 796219 по обвинению Былкина В. И., Королевам. П. и других. 7.03.1956 г.// ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10033. С. 142.
[Закрыть].
У сценария, сочиненного в стенах Свердловского УНКВД, была, как кажется, и иная, технологическая, сторона. Члены оперативного штаба были профессионалами следственной работы и поэтому представляли, каких усилий будет стоить хотя бы оформление альбомных справок и индивидуальных дел на 10000 человек. Имелись вполне резонные опасения не уложиться в установленные сроки. И вот, чтобы облегчить задачу, они и предложили своим подчиненным готовить групповые дела сразу на десятки лиц, то есть не только арестовывать списками, но таким же способом отправлять на расстрел.
Идеология кулацкой операцииДля того чтобы сотрудники органов НКВД с достаточным рвением, не задавая лишних вопросов, приступили к массовой операции, отменявшей все и всяческие ранее установленные нормы, нужна была идея. Оперативникам на разные голоса внушали, что они находятся на переднем крае борьбы со злобным, коварным и заклятым врагом, который может притвориться кем угодно: рабочим, инженером, колхозником, партийным работником, командиром Красной армии. И задача органов разоблачить их, сорвать маски и заставить раскрыть свое подлое контрреволюционное нутро. «…Перед нами сидят враги, и имеются на них показания других обвиняемых, – так передавал смысл полученных инструкций оперативник НКВД, – […] в большинстве на обвиняемых уже имеется решение и сомневаться в том, что он не враг, не стоит» [670]670
Протокол допроса свидетеля Кужмана В. О. 16.06.1939 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11908. Т. 1. С. 181.
[Закрыть]. Высказывание это примечательно тем, что в нем содержатся все составные части чекистской идеи: все подследственные – враги, иначе бы они не были арестованы; их контрреволюционную сущность вскрыло руководство, более осведомленное, более бдительное, более мудрое, нежели рядовые следователи; судьба арестованных предрешена их собственными преступлениями; следователь исполняет роль вершителя правосудия.
Мы занимались людьми, которые были «…активом базы иноразведок и вели активную к/p деятельность», – рапортовал новому областному шефу из Соликамска парторг Ворошиловского отдела НКВД [671]671
Мочалов А. Д. – Викторову. Г. Соликамск. 1.08.1938 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 15357. Т. 2.С. 129.
[Закрыть].
Процесс превращения советского гражданина во врага производился методом его принудительной дезидентификации. Вот типичный случай, происшедший в Краснокамске. К следователю Аликину привели на допрос двух человек, в которых он опознал рабочих-нацменов,вчерашних колхозников, к тому же совсем неграмотных. Следователь пошел к начальнику: не тех взяли. «Придя к Королеву, я выругался и сказал, какие же это контрреволюционеры?» «Самые настоящие», – ответил начальник. И через какое-то время следователю выдали справку, которой удостоверялось, что он ведет дело татарских кулаков и белогвардейцев.А руководитель следственной группы еще добавил, «…что это мусульманские протекторатыЯпонии» [672]672
Из протокола судебного заседания Военного трибунала Московского округа войск НКВД в г. Москве. 1939 г. //ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 6857. Т. 6. С. 160.
[Закрыть].
«Одиночек в борьбе с Советской властью нет», – разъяснял специфику будущей операции начальник СПО УНКВД Ревинов. Слушатели тогда восприняли эти слова вполне конкретно: приказано раскрывать контрреволюционные группы [673]673
Протокол допроса свидетеля Чернякова Г. Ф. Г. Молотов. 18.01.1956 г.// ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 246.
[Закрыть]. Может быть, докладчик ничего другого и не имел в виду, однако по мере расширения репрессивных практик явственно обозначилось второе дно таких высказываний. Враги представлялись не только коварными и вездесущими. Каждый из них был частицей большого вселенского зла, агентом или функцией всемирного заговора против страны Советов, проще говоря, щупальцем зловещего чудовища, расположившегося в потустороннем буржуазном мире, где-то между Берлином и Токио, вредителем и шпионом по совместительству.
Шпион – это сначала синоним иностранца. Затем подозрительным по шпионской части объявили любого инонационала. Василий, Яковлевич Левоцкий говорил своим подчиненным:
В конце концов, термины «враг народа», «белокулак», «правый», «троцкист», «антисоветский актив» – все были покрыты общим именем «шпион». С ним следует также поступать по-вражески: обманывать, запутывать, обкручивать. «Мне Левоцкий и Былкин говорили, что если не обманешь обвиняемого, то не добьешься признания», – объяснялся на суде следователь Поносов [675]675
Из протокола судебного заседания Военного трибунала Московского округа войск НКВД в г. Москве 1939 г. //ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 6857. Т. 6. С. 167.
[Закрыть]. Инструктируя курсантов Свердловской школы НКВД, прикомандированных к Кочевскому райотделу, помощник начальника Свердловского управления Н. Я. Боярский наставлял своих слушателей:
Так идея превращалась в технологию.
