Текст книги "Танец на двоих (ЛП)"

Автор книги: С. Уинтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

С. К. Уинтер
Танец на двоих. Книга Первая
Серия: Испытание и пуанты – 1

Перевод: Т. Баюр (1 – 12 гл.), Mari (с 13 гл.)

Сверка: Mari

Редактор: Mari

Обложка: Таня Медведева

Оформление: Eva_Ber

1. Парнишка

«Точный, как часы».

Последние три месяца этот паренек приходил в спортзал каждый вечер ровно в девять тридцать. Когда древний колокольчик над дверью спортзала зазвонил, сообщая о приходе позднего гостя, Киллиан Ронан, тренировавший на ринге клиента, поднял глаза и проводил взглядом Сэма Карневэйла, спешившего мимо стойки с дисками к боксерским грушам. Судя по размерам и мешковатой одежде, этот коротышка – не выше одного метра семидесяти сантиметров – был подростком. Трудно сказать точно, так как никто никогда не общался с ним и даже не видел его лица.

Глядя на паренька, Киллиан гадал, что заставляет его приходить сюда каждый вечер.

У большинства парней здесь были четкие цели – улучшение бойцовских навыков, что позволит им попасть в профессиональный спорт, поддержание мышечного тонуса или же коррекция фигуры благодаря созданию рельефной мускулатуры.

«Может, Сэма запугивают в школе, и он готовится дать отпор?»

Как только парень скрылся за своим любимым боксерским мешком, Киллиан повернулся к клиенту и продолжил тренировку. Но после нескольких интенсивных раундов Брэд, громко фыркнув, поднял руку.

– Килли, можно мне пять минут?

Удовлетворенный спаррингом Киллиан стер предплечьем пот со лба.

– Конечно, дружище. Попей воды. А потом вернемся к этому моменту, идет?

Брэд спрыгнул с ринга и направился прямиком к фонтанчику, а Киллиан, прислонившись к канату, повернулся, чтобы проверить, как там парнишка. В этот момент Сэм, приняв стойку и вытянув вперед левую руку, готовился наброситься на мешок.

Несмотря на то, что он выглядел маленьким молчаливым зверьком, не нужно было на себе испытывать его удары, чтобы ощутить их грубую силу и мастерство. Его кулаки всегда били точно в одно и то же место. Жестко и быстро. Удар шел от плеча, запястье выпрямлялось, но рука до конца не разгибалась. И то, что другая рука всегда оставалась на уровне подбородка для защиты лица, явно говорило, что он разбирается в технике боя.

Пока Брэд пил воду из фонтанчика, Киллиан, скрестив на груди руки, пристально изучал технику мальчишки. Для тощего юнца у того был неплохой потенциал. Но не хватало определенности в стиле. Наставника, что отработал бы с ним некоторые нюансы.

«Он очень быстро устает», – отметил про себя Киллиан, когда Сэм остановился и, тяжело вздохнув, всем телом привалился к мешку.

Разумеется, усталости ему прибавляло чрезмерное количество одежды, в которой он занимался. Черная толстовка без рукавов была накинута поверх футболки на три размера больше необходимого, к тому же с широкими, до самых локтей рукавами, которые, болтаясь при каждом ударе, сковывали движения рук. Слишком свободные спортивные штаны постоянно сползали с талии, и их приходилось периодически подтягивать. Огромный капюшон толстовки, которую Сэм никогда не снимал, был натянут на неизменную бейсбольную кепку Янки, низко надвинутую на лицо. Причем так низко, что Киллиан недоумевал, как тот, черт возьми, вообще мог что-то видеть. А завершающим мазком в этой несуразной картине были мощные баскетбольные кроссовки!

«Дерьмо «Империи Зла» (прим. литературное выражение, ставшее политическим клише после выступления президента США Рональда Рейгана перед Национальной ассоциацией евангелистов во Флориде 8 марта 1983 года, назвавшего СССР «империей зла» («центром Зла в современном мире») и настаивавшего на принципиальной аморальности советского режима, а посему невозможности морального уравнивания СССР с США) в Саути? Либо он собирается тут умереть, либо у него яйца, как у гориллы».

Лишь от одного взгляда на паренька Киллиан непроизвольно вспотел.

Ему хватало десяти минут после начала личной тренировки, чтобы возжелать скинуть футболку. Ощущение адского жара было просто невыносимым… и слишком напоминало пустыню.

Никто, даже менеджер спортзала Джонатан Басанта, не знал этого пацана, когда он пришел записываться в клуб. Правда, за клиентами они никогда особо не следили. В этом просто не было необходимости, ведь в Южном Бостоне все росли на глазах друг у друга. Или же новички сразу же со всеми знакомились, так как Ронаны всегда поддерживали в своем клубе дружелюбную атмосферу. А когда вернулся Киллиан, ставший местной знаменитостью, и приток клиентов резко возрос, общение стало еще более интенсивным.

Поначалу Киллиан не придавал значения нежеланию Сэма иметь с кем-то дело: тот всегда резко уходил, если с ним пытались заговорить. Пацан каждый месяц регулярно платил взносы и мог вести себя так, как считал нужным. Но когда разговоры о «тощем маленьком чудике, который никого не подпускает к себе» умножились, его любопытство взяло верх. Пролистав записи посетителей клуба, Киллиан пришел к выводу, что Сэм Карневэйл – единственное имя, которое он не сразу вспомнил, – скорее всего и есть тот самый паренек.

– Я готов продолжить, Килли.

Киллиан отвернулся от Сэма и вновь включил режим тренера.

– Отлично. Давай сделаем несколько упражнений на скорость.

Тренируя Брэда следующие тридцать минут, Киллиан с удовлетворением отметил его очевидные успехи за последние несколько недель. Брэд хотел попробовать себя в профессиональном боксе, но так как был любителем, то к первому бою начал усиленно готовиться за три недели.

К концу спарринга их накачанные тела блестели от пота.

– Отличная работа, приятель! – хлопнул его по плечу Киллиан. – Сейчас ты дерешься намного лучше. Знаешь об этом? Следующий тренировочный бой в четверг. Ты придешь?

– Да. Обязательно. Огромное тебе спасибо, Килли.

* * *

Киллиан неторопливо разматывал бинты с ладоней, когда услышал, как за его спиной кто-то откашлялся. Обернувшись и мельком глянув на хрупкую фигуру за рингом, он на секунду решил, что это Карневэйл, но тут же понял, что это другой старшеклассник, записавшийся в его клуб месяц назад. Сет.

– В чем дело, приятель?

Паренек снова откашлялся.

– Извините, что беспокою вас. Вы, наверное, очень заняты… – его голос заметно дрожал от волнения.

Киллиан обреченно вздохнул про себя. Он ненавидел, когда незнакомые люди при первой встрече с ним вели себя так, будто он заносчивый придурок, неспособный просто поговорить. Отчасти это началось, когда жители родного города, узнав о его участии в операции внедрения, причислили его к местным знаменитостям. А когда он стал хозяином спортзала – ну, во всяком случае, некоторой части – его статус возрос еще больше.

Киллиан стремился сохранить в клубе ту непринужденную семейную атмосферу, что была здесь при его отце последние тридцать лет. Вот только в моменты, когда кто-то пытался заговорить с ним, будто он какая-то знаменитость или что-то типа того, в нем мгновенно вспыхивала злость. Его раздражал сам факт, что большая часть Бостона знала о его армейском подвиге. Но сейчас перед ним стоял ребенок, и Киллиану не хотелось выглядеть придурком. Поэтому он проглотил свое раздражение.

– Сейчас я ни хрена не занят, чувак. Что случилось? Чем я могу тебе помочь?

– Я просто хотел сказать… то, что вы сделали за границей, спасая тех парней, поистине потрясающе! Саути гордится вами! Бостон гордится!

Эти слова были одновременно и провокационными, и смущающими.

– Ну, спасибо, брат, – Киллиан протянул ему руку для пожатия. – Я ценю это.

– Так когда вы выйдете на ринг?

Киллиан слегка пожал плечами.

– Я не профессиональный боец. Я их только тренирую. Я вырос в этом спортзале и сейчас обучаю солдат армии. Никогда не хотел стать профессионалом.

– О. Это полный отстой, – Сет выглядел удрученным. Уткнувшись взглядом в ботинки, он засунул руки глубоко в карманы толстовки. – Ну, я надеюсь, что однажды вы все же передумаете.

В противоположном конце зала Киллиан заметил Карла Вильгельма, призывно машущего ему рукой.

– Спасибо тебе, приятель. Прости, но мне нужно идти. До встречи! – спрыгнув с ринга, Киллиан направился к Карлу.

Тот стал основным владельцем спортзала, выкупив его у отца Киллиана пару лет назад. Тренажерный зал не обеспечивал достаточной прибыли, поэтому Мерфи Ронан был вынужден продать его Карлу, успешному на тот момент бизнесмену. Бизнесмену с приличным капиталом и хорошо знакомому с боксерской индустрией.

Узнав о решении отца, Киллиан, демобилизовавшийся на тот момент из армии, пришел в ярость. Добравшись до Штатов, он без промедления взял кредит в банке, чтобы выкупить зал, но для полного владения этих денег оказалось недостаточно. Карл все же взял их, согласившись сделать Киллиана своим партнером с тридцатью пятью процентами прибыли, но лишь ради его общегородской славы.

«Партнерство» в их случае было не совсем верным определением. Более подходящим было «начальник – подчиненный». Но Киллиан был готов немного подыграть Карлу, так как его главным приоритетом было желание продлить дело отца. А это означало, что тренажерный зал должен работать так же безукоризненно, как и при Мерфи Ронане. Вот только стоявший сейчас перед ним мужчина ценил лишь то, что приносило ему деньги.

– Киллиан, дружище! – Карл протянул ему руку.

Подавив хмурый взгляд, Ронан пожал ее.

– В чем дело, Карл?

Вильгельм кивнул в сторону ринга.

– Ты отлично смотрелся в этом спарринге.

– Спасибо, – Киллиан равнодушно пожал плечами, но не смог удержаться от легкого сарказма. – Думаю, парням было бы намного лучше, если бы с ними занимались профессиональные тренеры.

– Почему бы тебе не задуматься о том, чтобы выйти на ринг? Ты мог бы сделать ставку на героя войны. У тебя за спиной весь город. Ты мог бы стать миллионером!

«Опять ты с этим дерьмом, чувак. Проглоти свой раздвоенный язык!» – вертелись на языке язвительные слова, но Киллиан, как всегда, сдержался.

– На ринг я выйду лишь тогда, когда почувствую в этом необходимость. Меня не привлекает статус миллионера.

Карл, запрокинув голову, громко рассмеялся.

– Чушь! Все этого хотят.

– Я тебе еще нужен, Карл? – попытался избавиться от него Киллиан.

Ухмыльнувшись, тот обнял его за плечи.

– У меня для тебя небольшое повышение. Я познакомился с бойцами, жаждущими добиться успеха, и намерен посвятить им все свое время. Похоже, в Саути все парни со стальными мускулами, узнав, что я в доле с великим Килли Ронаном, готовы драться за возможность иметь со мной дело. Так что я полностью передаю тебе управление клубом. И теперь, помимо тренерской деятельности, ты будешь заниматься административной работой. Думаю, ты легко с этим справишься.

Киллиан в очередной раз удержался от язвительного ответа.

В армии, дослужившись до сержанта первого класса и став старшим унтер-офицером, он отвечал за жизни сорока солдат резервного подразделения вустерской военной полиции. Но и по окончании военной службы никогда не уклонялся от ответственности.

«Уж с бумажной работой и платежными ведомостями я как-нибудь справлюсь».

– А зачем мне Баз, как думаешь?

– Басанта – идиот. Не знаю, какого черта ты назначил его менеджером. Он же ни хрена в этом не смыслит.

– Баз не идиот. Он прекрасно ладит с клиентами. Кто лучше всего подготовит будущего бойца, как не бывший боец? Он просто не любит бумажную работу.

Карл хлопнул его по плечу.

– Тогда займись этим сам, мне плевать. Я просто хочу, чтобы это было сделано. По всем правилам. Слушай, у меня сегодня деловая встреча, мне пора. А ты уж тут держи оборону.

– Так точно, сэр! – Киллиан проводил удаляющегося Карла тяжелым взглядом.

Желание вырвать спортзал из когтей этого хищника вновь захлестнуло его удушливой волной. Но заявить об этом вслух было непросто. Как ни крути, а под неусыпным взором Карла боксерский клуб начал процветать, и дела шли намного успешнее, чем при его отце.

«Мне срочно нужен глоток свежего воздуха».

Теперь, когда их клиентура росла в геометрической прогрессии, Карл решил, что им придется либо переезжать, либо расширяться. Ронану нужен новый старт, заявил он.

Новое оборудование. Новые услуги. Новые способы привлечь молодых людей.

Киллиан с ним согласился, ведь народу с каждым днем становилось все больше. Но вот переезжать не хотел: их клуб уже более тридцати лет находился на Бил-Стрит, недалеко от Дорчестер-авеню. Так пусть там и остается. Каково же было его удивление, когда Карл не стал спорить, а просто взял и выкупил пустырь по соседству.

* * *

Киллиан медленно шел по тротуару, дыша полной грудью. Воздух в середине марта был еще холодным, но его влажность обещала скорое потепление. Дойдя до новой пристройки к их залу, он открыл дверь и вошел внутрь.

Запах свежей краски мгновенно ударил в нос.

«Карл не говорил, что уже начал красить. Можно вычеркнуть это из списка, – он нахмурился, заметив, что покрашены все четыре внутренние стены. Даже та, что соединяла оба здания и которую собирались снести. – Зачем было ее красить?»

Киллиан наклонился, чтобы убедиться в ровности бетонной стяжки, которую залили пару недель назад, и попытался прикинуть, где удобнее всего разместить стойку с дисками для штанг, беговую дорожку, эллиптические тренажеры, весы и боксерские груши, что должны были вот-вот прийти.

– Дерьмо!

Новое оборудование было заказано еще в прошлом месяце, но уведомления о доставке он до сих пор так и не получил. Сделав мысленную заметку проверить заказ, когда вернется в свой кабинет, он закрыл пристройку и не спеша побрел назад, засунув руки глубоко в карманы. Остановившись на тротуаре перед входом в спортзал, Киллиан подставил лицо прохладному ветерку, наслаждаясь его мягкими, ласкающими прикосновениями.

Покраска четвертой стены, честно говоря, его озадачила.

«Может, Карл забыл предупредить рабочих, что ее будут сносить?»

Вот только этот ушлый бизнесмен был неимоверно скуп, да и настолько помешан на контроле, что подобный недосмотр выглядел серьезной оплошностью.

«Ронан, тебе платят не за интеллект. Не забывай об этом!»

Войдя в кабинет, он опустился в кресло и вытащил зубочистку из стоявшего на столе небольшого пластикового контейнера. Сунув ее в рот и покатав языком между зубами, он открыл последнее электронное письмо от компании оборудования с квитанцией их заказа. Если тренажеры не доставят в ближайшее время, то отремонтированное помещение будет простаивать без дела гораздо дольше, чем планировалось. А Карл всю ответственность, несомненно, переложит на него. Понимая это, Киллиан напечатал электронное письмо с просьбой обновить заказ и тут же его отправил.

«Как же меня достала его болтовня! Уволить-то меня он все равно не сможет».

Без Карла, следившего за каждым его шагом и вечно таскавшимся за ним, Киллиан наконец-то смог удовлетворить без конца подавляемое желание закатить в раздражении глаза. Вот только сделал он это так усердно, что аж голова разболелась.

* * *

Когда пробило одиннадцать, Киллиан вышел из кабинета, держа в руке связку ключей. Несколько парней складывали свои вещи, собираясь уходить, и он, махнув им на прощание рукой, поспешил обойти зал.

Большинство парней, что задерживались здесь допоздна, небрежно относились к оборудованию, напрочь игнорируя нормативное требование дезинфицировать его после каждого использования. Поэтому Киллиану с Базом приходилось почти каждую ночь не менее часа протирать его и раскладывать по своим местам. Это была самая нудная часть их работы, но она напоминала ему мать, убиравшую за ним игрушки, пока он был маленьким. Теперь женский труд он стал ценить намного больше.

Звук одиноких ударов по боксерскому мешку эхом отражался от твердых бетонных стен. Дойдя до той части зала, Киллиан увидел, что стоявший к нему спиной Сэм с натянутым на голову капюшоном не собирается заканчивать тренировку. Рядом с ним на полу лежали скакалка, три пары гантелей разного веса и медбол (прим. утяжелитель в виде мяча, весом от одного до двадцати килограммов).

– Карневэйл!

Пацан не обернулся.

Подождав еще секунду, Киллиан протянул руку и похлопал его по плечу.

И удивленно моргнул, когда Сэм, подскочив как ужаленный, юркнул за мешок и практически спрятался за ним. И голову, когда выглянул, не поднял, прикрываясь козырьком бейсболки, надежно скрывавшим его лицо.

В его слегка дрожащей руке болтались провода наушников.

– Господи, малыш, я не хотел тебя напугать, – Киллиан, до глубины души потрясенный столь бурной реакцией, инстинктивно поднял раскрытые ладони, показывая, что не представляет угрозы. – Я просто подошел сказать, что уже закрываюсь.

Сэм кивнул, так и не подняв головы.

– Я сам уберу за тобой эти вещи… – Киллиан не успел закончить фразу, как мальчишка подхватил гантели.

Поняв намек, Киллиан оставил его в покое, решив подождать возле входной двери.

Покатав зубочистку языком и рассеянно пожевав ее, он в задумчивости почесал подбородок. Через несколько мгновений появился Карневэйл. Его голова была по-прежнему низко опущена, а наушники вернулись на свое место. Перекинутая через плечо спортивная сумка и спрятанные глубоко в карманы руки придавали ему слегка бесшабашный вид.

– Эй, пацан, у тебя все нормально? – не сдержавшись, спросил его Киллиан. – Может, тебя обижают в школе? Тебе нужна помощь?

Когда Сэм на секунду замер, Киллиан решил, что тот собирается ответить, но паренек резко рванул на выход и, буквально протаранив его плечом, помчался по улице так быстро, что звук шлепающих по тротуару кроссовок затих, казалось, уже через минуту.

Посмотрев ему вслед, Киллиан шумно вздохнул и сокрушенно покачал головой.

«Может, в следующий раз выйдет лучше?»

Он запер входную дверь и вернулся туда, где только что тренировался Сэм, ожидая увидеть беспорядочно разбросанное оборудование и измятый мешок. Но все было аккуратно разложено по местам и пахло дезинфицирующим средством.

В его спортзале царил порядок.

«Э-э, пока что не мой… только тридцать пять процентов».

Собирая свои вещи, Киллиан сокрушенно вздыхал, в сотый раз напомнив себе, что не мешало бы найти способ полностью завладеть «Ronan's Gym». В конце концов, это был семейный бизнес, а Карл не был членом их семьи. Но, к сожалению, сейчас у него не было пятидесяти тысяч, чтобы выкупить зал. Черт, да он не мог позволить себе потратить даже лишнюю тысячу.

«Может, все же стоит начать драться?»

Все, казалось, ожидали от него именно этого, ведь профессиональная карьера бойца позволяла зарабатывать немалые деньги. Вот только такой образ жизни его никогда не привлекал. Киллиану нравилось вести собственное дело, а вот находиться в центре внимания он терпеть не мог. Особенно после того, что случилось в прошлом году.

«Тем более после того, что случилось с Ли…»

Головная боль, начавшаяся еще в кабинете, резко усилилась. В висках запульсировала кровь. Мысли лихорадочно заметались, а зловещий шепот болезненных воспоминаний начал колоть мозг.

«На сегодня хватит, с меня достаточно», – выключив свет, он активировал сигнализацию.

2. Инкогнито

– Сэм! – послышался из кухни требовательный голос Джаз.

Стоявшая возле кофеварки Саманта в этот момент задумчиво глядела в окно, прислонившись к прилавку. От громкого окрика подруги она вздрогнула и резко подняла голову.

Сейчас семейное итальянское кафе-пекарня «Кафе Карневэйл» временно пустовало.

Ранний вечер четверга был унылым и холодным. А периодически громыхавшие над головой раскаты грома, чередующиеся с яркими вспышками молний, вынуждали потенциальных посетителей спешить домой, а при первых же струях дождя искать укрытие.

– Что такое? – вяло спросила она. – Тебе что-то нужно?

– Я просто… – Джаз замолчала, и какое-то мгновение с кухни доносился лишь стук посуды о столешницу.

Саманта, прислушиваясь, склонила голову набок.

У Джаз Джексон была странная привычка, начав фразу, тут же отвлечься, совершенно забыв о том, что собиралась сказать. Это было одно из самых раздражающих и в тоже время самых забавных черт ее характера.

Сэмми познакомилась с ней четыре месяца назад, когда та пришла в их кафе на должность пекаря. Джаз была родом из Детройта. И оказалась самым экстравагантным, самым жизнерадостным и, безусловно, самым уникальным человеком, которого она когда-либо встречала.

Помимо короткой стрижки афро Джаз выделялась огромными карими глазами и насыщенно-бронзовой кожей, на солнце напоминавшей золото. Одевалась она всегда только в черное. Но свою харизматичную внешность любила подчеркивать оригинальной блестящей бижутерией. И все же по большей части внимание окружающих она привлекала ослепительной, никогда не сходившей с лица улыбкой.

Причина ее переезда из Детройта в Бостон до сих пор оставалась загадкой. Единственное, что она с удовольствием обсуждала, – это свое поступление в магистратуру университета на историю искусств.

– Прошлое давно умерло. Кануло в небытие, – ответила Джаз, когда Саманта спросила о ее родных. – Нет смысла вспоминать о том, что не имеет теперь никакого значения.

Сэмми не имела привычки давить, поэтому легко отступила. Кем бы ни была прежде Джаз, откуда бы ни приехала, сейчас она ее лучшая подруга. И это было самым главным.

Помимо страсти к истории искусств Джаз обладала исключительным кулинарным талантом. Она постоянно придумывала уникальные рецепты восхитительной выпечки, перед которой просто невозможно было устоять, что способствовало быстрому расширению их клиентуры. Поэтому ей доверили подборку ассортимента при условии, что каждый день посетителям будет предложено не менее пяти традиционных итальянских пирожных, с чем она с радостью согласилась.

– Ты делаешь итальянскую выпечку лучше любой итальянки! – с долей негодования воскликнула мать Саманты, Кармела, когда Джаз приступила к работе.

Джаз не расспрашивала о ее прошлом, но Сэмми была вынуждена посвятить ее в свою тайну, так как с этим были связаны некоторые жизненно важные моменты. Это признание, надо сказать, далось ей с величайшим трудом. Никто, кроме ее семьи, не знал о тех трагических событиях. А Саманту пугали не только сами воспоминания. По большей части она боялась осуждения окружающих и обвинений в беспечности.

Джаз выслушала ее с искренним сочувствием. А когда говорить становилось совсем тяжко, поглаживала ее руку и ободряюще сжимала.

– Что ты от меня ожидаешь? – спросила она, когда Саманта замолчала.

Та лишь беспомощно пожала плечами, чувствуя себя крайне уязвимой.

– Просто, чтобы ты знала… Я могу… иногда у меня случаются приступы удушья. Я всегда ношу с собой лекарство.

– Ничего страшного. Что еще?

– Просто… не осуждай меня…

Подойдя ближе, Джаз обняла ее за плечи.

– Никакого осуждения. Всегда на твоей стороне.

С этого момента их дружба стала еще крепче.

* * *

– Джей, ты там еще жива? – оттянув рукав толстовки, Саманта взглянула на черные электронные часы на запястье и мысленно прокрутила список дел на остаток четверга.

В семь пятнадцать – в крайнем случае в семь тридцать – уже можно будет закругляться. В восемь закрыть кафе для посетителей и пересчитать кассу. Затем, после непродолжительной тренировки в спортзале, принять смену в баре, что начиналась в одиннадцать.

По средам и субботам она преподавала девочкам джаз, балет и чечетку.

Так как приходилось совмещать три работы, времени на сон и отдых почти не оставалось. Зато такой напряженный график позволял не только своевременно оплачивать счета, но и копить деньги. Каждая рабочая смена приближала ее к заветной мечте – к открытию собственной танцевальной студии.

Танец был ее самой безудержной страстью.

Ее успехи в хореографии сулили ей большие творческие перспективы, но восемнадцать месяцев назад мир в одночасье рухнул, а мечта всей жизни вдребезги разбилась. Профессиональной танцевальной карьере пришел конец, так как Сэмми больше не могла выходить на сцену. Но ведь она могла обучать юных перспективных танцовщиц, полных жизненного потенциала и надежд, готовая помочь им развить свой дар и осуществить мечту, которую у нее отняли.

Очередной грохот привлек ее внимание, и она заставила себя оторваться от стойки, желая увидеть собственными глазами, что натворила подруга. Ее черные мотоциклетные ботинки глухо стучали по плитке, пока она нехотя плелась на кухню.

– Джаз… – позвала Саманта и тут же осеклась. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться: подруга с головы до ног была покрыта слоем белой муки, и лишь кое-где проглядывали пятнышки бронзовой кожи. Пряди короткой афро приобрели седой оттенок, отчего молодая девушка стала похожа на старуху. – Что с тобой? – ей пришлось приложить кучу усилий, чтобы сдержать рвущийся наружу смех.

– Я пыталась найти шрирачу (прим. разновидность соуса чили). Но, запнувшись о собственные ноги, опрокинула на себя мешок с мукой. Прости, но далеко не все обладают такой же гибкостью и пластикой, – скинув накидку, она отряхнула волосы.

– Зачем тебе понадобилась шрирача? – бросив взгляд на стойку, Сэмми увидела три емкости, в каждой из которых лежало по дюжине свежеиспеченных маффинов с небольшими углублениями сверху, пахнувших благодаря насыщенному аромату какао так аппетитно и сладко, что ее рот мгновенно наполнился слюной.

– Для ганаша (прим. крем из шоколада и свежих сливок, используемый как начинка для конфет и пирожных, а также украшения десертов)… – Джаз поспешила к плите. – Подашь мне ее?

Сэмми удивленно приподняла бровь и тут же безмятежно махнула рукой.

– Никогда не сомневалась в твоем кулинарном гении. Думаю, и сейчас не стоит, – она сняла с полки нужную бутылку и протянула ее подруге, которая помешивала в кастрюле густой шоколадный мусс, а затем, брызнув в него немного соуса, принялась все это взбивать.

Когда ганаш был готов, Джаз перенесла кастрюлю на стойку и принялась наполнять им маффины, при этом щедро украшая их арахисовым кремом, отчего те стали больше похожи на мини-пирожные. Один она с торжественной улыбкой протянула Саманте.

Та, игриво пожав плечами, отогнула край бумажной формы и без раздумий откусила больше половины. Ей хватило мгновения, чтобы помимо насыщенного вкуса шоколада ощутить воздушность бисквита и гладкость глазури из арахисового масла. Затем ее потряс необычайно пряный вкус ганаша, который она, склонив голову набок, с предвкушением раскатала на языке.

– Ну, и как тебе? – не выдержала Джаз.

– Это… необычно… – покивала головой Саманта и откусила еще кусочек. – Непривычно, но чертовски вкусно. Как ты это придумала?

– Мне захотелось отвлечься. Захотелось чего-то не зеленого. Никогда прежде не приходилось делать такого количества печенья «трилистник» и взбивать столько зеленого крема. Прошло уже два дня, а мне до сих пор снятся кошмары.

– Не знаю, замечала ли ты, но жизнь в Бостоне имеет некоторые характерные особенности. Нигде не отмечают День Святого Патрика (прим. религиозно-культурный праздник; отмечают 17 марта, в день смерти святого Патрика, небесного покровителя Ирландии) так ревностно, как в Бинтауне (прим. одно из местных названий Бостона, связанное с американской историей и бобами).

– Я знаю. Но здесь же Маленькая Италия. Я надеялась, что мне удастся избежать всей этой кутерьмы. Ладно, в любом случае я просто увлеклась поиском уникального, утонченного сочетания вкусов. Но, смешивая все подряд по очереди, сумела добиться лишь столь незначительного эффекта.

– Я рада, что успех не кружит тебе голову и ты по-прежнему очень скромная, – Сэмми вновь посмотрела на часы. – Заканчивай здесь, а я займусь уборкой в зале. Сейчас десять минут восьмого.

– Спешишь? К телам, пышущим тестостероном?

– Эй, я люблю выбивать дерьмо из боксерской груши. Рекомендую попробовать.

Скривив губы и передернув плечами, Джаз продолжила наполнять маффины.

– Когда ты наконец покончишь со своим инкогнито-дерьмом? Ты совсем перестала красить ногти лаком, а это, мягко говоря, раздражает.

Сэмми глянула на свои неухоженные ногти и спрятала руки в карманы толстовки.

– Боюсь, парень с накрашенными ногтями будет выглядеть несуразно.

– В этом ты права. Но как долго ты планируешь поддерживать сей маскарад?

Сэмми нахмурилась, когда ее желудок болезненно сжался.

– Не знаю…

– В Бостоне полно тренажерных залов, где ты могла бы чувствовать себя в безопасности, не скрывая своей личности.

– Я нигде не буду чувствовать себя в безопасности. Нигде!

– Да неужели? – в голосе Джаз звучала едкая ирония. – Выходит, напяливать на себя пятьдесят спортивных лифчиков и наряжаться чуваком просто супервесело.

Сэмми закатила глаза и, схватив алюминиевые ковши для варки молока, понесла их к раковине, чтобы вымыть.

– Просто не хочу, чтобы ко мне подкатывали парни. Это лучший боксерский клуб в городе. Многие годы им управлял Мерфи Ронан, а теперь им руководит его сын, герой войны.

– Это не имеет значения, так как ты с ним не тренируешься и даже не разговариваешь. Ты там ни с кем не контактируешь. Так в чем преимущество этого клуба?

Руки Саманты замерли в мыльной воде. Полтора года назад она вообще не могла находиться среди людей. Сейчас же постоянно посещала тренажерный зал. Для нее это было существенным прогрессом. Пусть инкогнито, но все происходило на ее условиях и под ее контролем.

– Мне это помогает. Вряд ли ты меня поймешь, но… для меня это важно.

Шумно вздохнув, Джаз скептически покачала головой и, закончив наполнять кексы, потянулась за кондитерским мешком с кремом.

– Надеюсь, это так. Не хотелось бы услышать повторение той истории.

Мрачные воспоминания прошлого ужаса захлестнули Саманту. Руки предательски задрожали, а ковш, что она держала, с грохотом рухнул на пол. Перед глазами все закружилось, и на мгновение показалось, что ее сейчас вырвет.

Глаза Джаз округлились от страха, и она кинулась к подруге.

– Вот, садись, – она осторожно подвела Сэмми к стулу, пока та делала глубокие вдохи через нос, стараясь победить мелкую дрожь, сотрясавшую все тело. – Тебе принести лекарство?

Обхватив себя руками, Саманта коротко кивнула. Ее голова безвольно повисла.

Джаз стремительно подошла к вешалке в рабочей части кафе и, порывшись в висевшей на ней черной сумке-почтальонке, достала янтарную бутылочку с таблетками. Она делала это достаточно часто, чтобы предельно быстро найти лекарство, отделить нужную дозу и дать необходимое количество воды, чтобы запить.

Схватив чашку с водой и протянув ее Сэмми, она положила ей на ладонь две таблетки успокоительного. Затем, прижав руки к груди, проследила, чтобы та выпила всю воду.

– Ну что, тебе лучше? – Джаз нервно потирала пальцы.

– Нет. Подожди секундочку.

– Мне так жаль, Сэм. Я сказала это, не подумавши. Я ничего такого не имела в виду. Просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Саманта вымученно улыбнулась.

– Все нормально, Джей. Не волнуйся.

– С тобой все будет в порядке?

– Конечно.

«Нет! Я никогда не буду в порядке».