Текст книги "Глаз филина (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

В трактир вернулись втроем, Сет безнадежно отстал, задержавшись в торговых рядах. Хозяйка проводила Оливию в комнату, справилась, не нужно ли чего. Искупаться, к примеру? Девушка с дрожью вспомнила недавнее купание в подземной реке, но потом рассудила, что полежать в горячей воде не так уж плохо, и согласилась. Заодно попросила у трактирщицы иголку и нитки – купленную одежду наверняка придется хоть где-то ушивать.

Вскоре в комнате стояла большая деревянная лохань, наполненная парящей водой. Хозяйка вылила туда из кружки какой-то коричневый травяной отвар, и в воздухе тут же разлился пряный аромат, напомнивший Ли благоухающий куст в горах.

– Для кожи и волос очень пользительно, сударыня, – улыбнулась женщина, заметив вопросительный взгляд гостьи. – И мужу вашему понравится.

Девушка поблагодарила со смущенной улыбкой, подумав, что разозленный Сет сегодня, пожалуй, не захочет к ней прикасаться. Или сделает это так, что ей будет неприятно. Трактирщица помогла гостье раздеться: плечо болело, не давая поднять руку. Ли, стесняясь незнакомой женщины, поскорей залезла в лохань.

– Какая вы беленькая, право слово, – удивилась хозяйка. – У нас благородные дамы посмуглее будут, хоть и прячутся летом от солнца. Может, спинку вам потереть или голову помочь вымыть?

Ли вежливо отказалась, и трактирщица вышла. Какое блаженство лежать в горячей благоухающей воде! Девушка погрузилась по самый подбородок, вдыхая будоражащий запах травяного отвара. Все тревожные неприятные мысли улетучились, усталость покинула тело, даже ноющее плечо успокоилось. Хорошо бы пролежать в сладкой истоме весь вечер, но ванна недолго будет горячей… Ли нырнула с головой, стараясь промыть волосы, и вдруг вспомнила, что не купила гребень. Придется у хозяйки просить.

Вынырнула и тут же поняла: в комнате кто-то есть. Может, трактирщица вернулась? Было б кстати… Осторожно оглянулась. Ее угрюмый филин, стоя спиной к лохани, стягивал рубашку. Бросил на пол, на Ли не глядит. На левом плече здоровенный кровоподтек. Видно, остался на память от того самого выступа, который вывихнул ей сустав, тут же отозвавшийся на эти мысли неприятными ощущениями. Если Сет пожелает, сегодня сделать ей больно будет очень легко… Мужчина тем временем полностью разделся и повернулся к ней.

– Позволишь?

Он что, собирается залезть к ней в лохань? Мог бы подождать, пока она закончит. И места не хватит, и вода на пол польется. Противоречить не хотелось: вдруг нарвешься на очередную грубость? Девушка со вздохом поднялась, ступила на пол и быстро завернулась в оставленную хозяйкой простыню. Сет, не обращая на Ли внимания, стал устраиваться в освободившейся ванне. Послышался плеск: вода побежала через край. Конечно, он же гораздо больше нее. Мужчина ругнулся, встал, зачерпнул пустым ведром из-под кипятка, и снова сел. Какая аккуратность!

– Хорошо… – Сет плеснул себе в лицо горячей воды, заодно отводя волосы.

У Оливии от обиды слезы на глаза навернулись. Пришел, считай, не разговаривает, на нее не смотрит, из теплой ванны выжил, теперь сам наслаждается… Она вытерлась, надела одну из новых рубах и, сев на кровать, стала пальцами разбирать спутанные волосы. Надо хоть немного привести себя в порядок, прежде чем идти к хозяйке за расческой.

– Ли, посмотри там в сумке, я кое-что тебе купил.

Вот еще, станет она смотреть. Жалость к себе накатила горячей волной, и Оливия шмыгнула носом. Сет, видно, расслышал подозрительный звук, помедлив, вылез из воды, быстро обтерся брошенной Ли влажной простыней и подошел к девушке. Сел, обнял сзади, прижал к себе.

– Ну что ж такое: опять я тебя обидел, маленькая моя, – уткнулся ей в шею за ухом. – Простишь?

Она только носом шмыгнула. Если попытается что-то сказать, точно разревется.

– Я бы на колени встал, да тут поблизости ни грязи, ни навоза. Прости так, а?

Ли уткнула лицо в ладони, плечи ее затряслись. Сет развернул девушку к себе, попытался отрвать руки от лица, она не позволила. Тогда он прижал ее к себе.

– Ну не плачь, пожалуйста… прости… – бормотал он, гладя ее по мокрым волосам.

Девушка не выдержала, отняла руки от лица, отстранилась от мужчины, затрясла его за плечи.

– Ты злой несносный филин! Вредный, противный, жестокий! Тебе просто нравится мучить других, меня в первую очередь!

– Ну, злой, ну, филин, да. Есть такое. Но ты же позволишь мне переночевать здесь, с тобой? – он прекрасно разглядел, что она вовсе не плакала. – И я не вредный. Могу быть очень даже полезным… Знаешь ведь, как меня использовать…

Он перехватил ее руки, стал целовать лицо и шею. С минуту девушка отворачивалась, потом перестала, подставила ему губы. Соскучилась… Да и не может она ему противиться, не может и не хочет. Зачем? Он же сказал, что не отпустит. Когда это филин выпускал из когтей пойманную пичужку или зайчонка? И, в конце концов, она знает, как им управлять хотя бы в постели. А он, как будто, ничего не имеет против ее осведомленности.

Сет ощутил податливость губ девушки и понял, что в очередной раз прощен. Он не стал терять времени, сразу принялся снимать с Ли рубаху. Очень осторожно, как с маленького ребенка. Девушка попыталась поднять левую руку, чтобы было удобнее, и тут же вспомнила о больном плече.

– Не спеши, глупышка, – шепнул он. – Я же просил не размахивать левой рукой. Как ты тут без меня разделась перед купанием?

Маленькие шаловливые духи так и щекотали у Оливии по языком, подмывая ответить, что ей помогал Рид (или, еще лучше, Клэй), но она сдержалась. Таких шуток Сет не поймет. Впрочем, другой на его месте тоже вряд ли оценил подобный юмор.

Мужчина отбросил рубаху, уложил девушку на спину и стал целовать лицо, шею, грудь, потом кошачьим движением скользнул на живот, потерся о белоснежную, ароматную после купания кожу.

– Как ты хорошо пахнешь…

– А ты страшно царапаешься щетиной.

– Это поправимо, – усмехнулся он и прижался к ней безволосой изуродованной половиной лица. – Так мне даже больше нравится.

Сейчас ей тоже так нравилось больше. Против легкого царапанья она ничего не имела, но он не брился уже несколько дней. Смешно – сегодня впору порадоваться его уродству. Хотя какое там уродство? Она не боялась его с самого начала, а теперь и вовсе не замечает. Для нее Сет красив с макушки до пяток, а в некоторых местах – особенно… Ли сладострастно потянулась, закинув руки за голову, из горла вырвался негромкий сдавленный стон. Он, видите ли, не вредный, даже полезный. Еще какой полезный, особенно, когда не злится… Она не стала дожидаться, сама раздвинула перед ним ноги. Сет тут же вошел в нее, одновременно накрыв губы девушки своим ртом, и потом, не отрываясь, ловил ее стоны.

Спустя довольно продолжительное время найдя в себе силы оторваться от возлюбленного, Ли принялась пальцами разбирать вконец запутавшиеся волосы.

– Посмотришь все-таки, что я тебе купил? – спросил значительно подобревший Сет.

Ли наклонилась за свалившейся на пол сумкой. Вытащила пару рубашек, которые мужчина явно приобрел для себя, под ними обнаружился приглянувшийся ей ремень и красивый костяной гребень, инкрустированный перламутром.

– Спасибо! – девушка обернулась к Сету, приподнявшемуся на локте и с улыбкой глядевшему на нее. – Подсматривал за мной?

– Не подсматривал, наблюдал.

Вид ее счастливого личика с сияющими глазами доставлял огромное удовольствие. Не в пример лучше испуганной несчастной мордашки там, на площади. Ну почему он то и дело обижает ее? Прежде ведь не делал подружкам ничего плохого. Или делал? Давно это было, сейчас и не вспомнить. Хотя, если поднапрячься, то, наверное, можно… Нет, не хочется сейчас ни думать, ни вспоминать. Хочется лежать и смотреть, как она расчесывает волосы.

Какое-то время Сет этим и занимался, но дело у Ли продвигалось с трудом.

– Давай, помогу, – не выдержал он. – Сама не справишься, спуталось все за столько дней.

– А ты умеешь? – она с удивлением взглянула на него. – Помоги.

– Наверное, не мудренее, чем лошадям гриву расчесывать.

– Нет уж, лучше я сама.

– Как хочешь.

Прибегнуть к его помощи все же пришлось: влажные спутаные волосы не поддавались, грозя выломать у гребня все зубья. Ли подивилась терпению мужчины. Сет разобрал все пряди, аккуратно, острожно, ни разу не сделав ей больно. Когда закончил, поцеловал ее в макушку.

– Как же ты хорошо пахнешь! Не оторваться…

Ли довольно хихикнула. Спасибо трактирщице.

На следующий день посетили ярмарку. Обдумав ситуацию, сошлись на том, что одной лошади в качестве вьючного животного будет достаточно. Погрузят на нее провизию и немногочисленные вещи, да и Ли в случае необходимости сможет ехать верхом. Мужчин пеший путь не пугал, к тому же в ближайшем городе решено было присоединиться к торговому каравану: и путешествовать безопаснее, и лошади не нужны. Купцы охотно нанимали владеющих мечом в охрану, а это обеспечит всех четверых местами в повозках. Обсудили и дорогу домой. На север можно было попасть по суше, либо сесть на корабль в одном из портовых городов на побережье. Рид, никогда не видевший моря, вовсе не горел желанием познакомиться с ним поближе. Сет тоже предпочел бы более продолжительное наземное путешествие. Безделье последних месяцев утомило, возвращаться в город, где к нему относились неприязненно, не хотелось. Но оба понимали: морской путь, хоть и таящий свои опасности, занимает гораздо меньше времени. А Ли должна как можно скорее оказаться дома.

Первые два дня путешествия прошли спокойно. Двигались не спеша, ибо погода стояла хорошая. Путникам, привыкшим к промозглым дождливым северным зимам, приятно было почувствовать тепло солнечных лучей на лицах. Ли с удовольствием подолгу шла пешком. Ходьба утомляла ее меньше, чем верховая езда, к которой она не привыкла. Девушка понемногу успокаивалась. Сет и Рид, конечно, не стали лучшими друзьями, но общались вполне мирно. Хотя правильнее было бы сказать, что они удачно избегали общения. Ридли шел чуть впереди или позади, к нему частенько присоединялся Клэй. Слуга охотно рассказывал стражнику о своих прошлых путешествиях, тактично стараясь пореже упоминать «лорда».

Сет ни на шаг не отходил от Ли. Девушка время от времени ловила на себе взгляды бывшего жениха, не ревнивые, а, скорее, обеспокоенные. Рид, похоже, весьма серьезно отнесся к обещанию не давать Оливию в обиду. Сет успешно делал вид, что ничего не замечает, но при каждом удобном случае старался дать почувствовать свои права: приобнимал девушку, не стеснялся целовать ее, кормил чуть ли не с рук, на привалах клал руку на ее колено или бедро. Ли это смешило: мужские дела, коими кичились соперники, больше всего напоминали мальчишеские попытки выяснить, кто сильнее, выше, быстрее бегает, дальше прыгает и прочая в том же духе. Руководствуясь мудростью, присущей женщинам и кошкам, веселье свое она держала при себе, не желая нарушать хрупкое равновесие.

Надо сказать, Рид не слишком страдал от собственнических замашек Сета. Охлаждение, наступившее в их с Ли отношениях перед ожидаемой свадьбой, неожиданно дало ему возможность остановиться и подумать. Парень вдруг заметил: смотреть на других девушек очень даже приятно. Взгляды же, как водится, быстро привели к мыслям о более углубленном сравнении. Он в свое время соврал Оливии. У него были до нее другие, вернее, была. Одна. С таким братцем, как Майкл, трудно оказалось дождаться невесты. Рид долго корил себя за тот единственный случай, а с приближением свадьбы вдруг задумался. При его-то успехе у девиц так просто отказаться от возможности узнать хоть какое-то разнообразие? Изменять Ли-жене не хотелось, ну, а невесте… Да еще и отказавшей ему, можно сказать, в почти законном праве… А вдруг она сделала это специально? Та же Камилла присоветовала, мол, пусть парень нагуляется до, а не после. От этой ушлой бабенки всего можно ожидать. Ли иной раз такое вытворяла, он только диву давался. В первый раз чуть сцену ревности не закатил. Она, бедняжка, так смутилась… Со слезами поведала, что это Милла ее надоумила.

Так Рид успокаивал совесть, решив дать себе волю. А как только попробовал, крепко задумался, насколько серьезно он привязан к Ли. Да, они продолжали встречаться, болтали, но планы на будущее строить перестали. Просто перестали об этом разговаривать и все. Иногда стражнику казалось, расскажи он ей о других девицах, она только посмеется и поздравит его с успехом у некоторых городских недотрог. Тогда-то Ридли и начал понимать, что его первая любовь давно переросла в дружбу, или, может быть, в более теплые и душевные отношения любящих брата и сестры. Веди себя Ли по-прежнему, он, наверное, попытался б поговорить с ней об этом, но девушка стала проявлять странную заинтересованность в Страшиле. Вот этого Рид и не смог вынести. Если б она обратила внимание на кого-то другого, на его приятеля Патрика, к примеру, или даже на Майкла, он бы это пережил (ему, во всяком случае, так казалось). Но племянник лорда… Урод, завсегдатай веселого дома со странными причудами, возможный убийца. Это было уже слишком. Когда же неприятные подозрения подтвердились, стражник и вовсе взбесился. Даже не столько как обманутый мужчина, сколько как брат, любимая сестра которого связалась с негодяем.

Впрочем, Ридли, не будучи ни влюбленным, ни дураком, быстро пришел в себя. Да, на берегу горной реки ярость еще застилала ему глаза, но горячую голову Страшила охладил быстро. И, надо отдать ему должное, не так уж жестоко. Рид с детства наблюдал кулачные бои, лучше сказать, драки, и прекрасно понял: племяннику лорда при его силе и умении не трудно было б серьезно изувечить противника, а то и убить. А мужик его только потрепал чуток. Морду разбил, делов-то. В Ли же, судя по всему, втрескался не на шутку. Когда Рид выплыл из пещеры на солнечный свет, с трудом поддерживая над водой голову бесчувственной девушки, на Страшиле лица не было. Его, вообще-то, и так наполовину нет, но оставшаяся часть выглядела страшно. И оправился он, только когда слуга сказал, мол, жилка на шее бьется, значит, жива. Ну, втрескался-не втрескался, а норов у него еще тот. Ли как будто сама иной раз своего ненаглядного побаивается. Клэй, правда, велел к ним не лезть, сами, мол, разберутся. Оно, конечно, может, и так, но Рид свою «сестренку» на произвол судьбы бросать не намерен. В особенности в лапах такого злобного филина, которого, кстати, ей гадалка велела опасаться.

Постепенно тревога стражника утихала. Страшила вел себя тихо, только лап от Ли не отрывал. Та не имела ничего против: глаза сияют, румянец со щек почти не сходит. Ну и небеса им в помощь, думал Рид, попутно вспоминая хорошеньких смуглых южанок. Клэй, где только не побывавший со своим «лордом», утверждал, что в постели они горячи, как местное лето… Да-а, Ли его никогда страстью не обжигала, да и он ее – тоже. Судя же по тому, какими взглядами они обмениваются со Страшилой, у них все происходит очень жарко. Поди пойми этих баб. На рожу мужика смотреть тошно, если он не удосужится свое уродство патлами прикрыть, а девице хоть бы что. Рид как-то случайно увидел, как она по безволосой щеке пальцами провела, и готов был поклясться, что удовольствие от этого не только Страшила получил. Ли светилась, будто прекрасного небесного духа приласкала.

На третий день пути зарядил дождь. Обе прошедшие ночи путники провели в поле у костра, мужчины по очереди дежурили. Но в такую погоду ночевка под открытым небом никого не прельщала. Встреченный утром крестьянин, возвращавшийся из города в известную им деревню, посоветовал остановиться на ночь в селении на берегу реки.

– Как раз к вечеру доберетесь. Ежели дождь не перестанет, вброд перейти не сможете – вода в Закаре зимой быстро поднимается, а до моста еще полдня вниз по течению топать.

Поначалу путешественники надеялись, что поднявшийся ветер разгонит неустанно поливавшие каменистую землю дождем тучи, но к обеду всякая надежда на это пропала. Ли уже давно ехала на лошади, закутавшись в кожаный плащ, купленный на ярмарке. Рид, о котором никто не проявил подобной заботы, шлепал по лужам в мокрой насквозь одежде. Из-за непогоды стемнело в тот день особенно рано. Сет взял лошадь под уздцы, распорядившись, чтоб парни держались поближе. Они уже совсем приуныли, когда впереди показался крошечный желтый огонек.

– Светлячок, – вполголоса проговорила Ли, с трудом державшаяся в седле от усталости и желания заснуть.

– О чем ты? – удивился Сет.

Видно, его способность видеть в темноте лишала зрение возможности быстро различать источник света во мраке.

– Это окошко светится! – обрадовался Рид. – Лишь бы в трактире свободные места оказались!

– Не будет мест, попросимся к кому-нибудь на постой, – рассудительно заметил Клэй.

Постоялый двор находился на дальнем конце селения, почти на берегу реки. Постучали, им открыл хозяин, и, услышав просьбу о ночлеге, замахал руками.

– Что вы, добрые люди! И хотел бы помочь путникам в такую погоду, да занято все. Ни для вас места не найду, ни для лошади. Река вздулась, у меня тут много народу застряло.

– Что же нам делать? – шмыгнула носом Ли, которой было ужасно жаль промокшего Рида.

В свете, падавшем из открытой двери, она разглядела, что он не может сдержать дрожь.

– С вами женщина? – удивился хозяин. – Тогда отправляйтесь к бабке Каюне. Дом у нее не маленький, живет одна. Мужиков пускать не любит, а увидит вашу спутницу, так не откажет.

Сет внимательно выслушал объяснения трактирщика о том как найти дом этой самой бабки, и путники вновь побрели в темноте под дождем.

Жилище Каюны находилось не так уж далеко от постоялого двора. Дом стоял несколько особняком на невысоком всхолмье. Света в окнах видно не было. Сет помог Ли слезть с лошади, подошел к двери и постучал, поставив девушку перед собой, дабы хозяйка сразу смогла ее увидеть. Никто не ответил. Мужчина постучал сильнее и дольше. В одном из окон показался тусклый огонек, а из-за двери донеслось:

– Иду, иду! Пошто колотить-то так? Чай не глухие…

Дверь со скрипом отворилась, на пороге стояла высокая крепкая старуха в накинутой поверх ночной рубашки шали. В руке у нее была масляная лампа. Хозяйка подняла ее, пристально разглядывая ночных гостей. Ли слегка поежилась под цепким взглядом темных глаз, казавшихся необычно молодыми на морщинистом лице, обрамленном седыми волосами.

– Вот так компания! – поджала губы старуха. – Постоялый двор переполнен?

– Да, бабуля, – кивнул Сет. – Пришил к тебе на постой проситься. Пустишь? Мы заплатим.

– Я тебе не бабуля, внучек, – хмыкнула хозяйка. – Меня здесь кличут Каюной. Ты волосы-то с лица убери, а то не вижу, кого в дом пускаю: человека, али нечисть ночную.

– Да если я их уберу, ты, пожалуй, меня и не пустишь, – засомневался Сет.

– Я, чай, не трусливее твоей девчонки, – усмехнулась Каюна. – Она, вон, к тебе жаться не боится.

Мужчина покорно откинул капюшон и убрал волосы.

– Так-то лучше, – кивнула хозяйка. – Проходите.

– А лошадь куда? – спросил Клэй.

– Обожди, милок, на улице с животинкой. Сейчас всех устроим.

Каюна закуталась в плащ и пошла показывать парню, куда пристроить лошадь. Обернулись они быстро. Бабка провела путников на просторную кухню и затопила плиту. Глянула на Рида, с которого на пол уже натекла небольшая лужица, и покачала головой.

– Пойдем-ка, парень, переоденешься. Есть у меня кой-какая мужская одежка.

Вскоре Каюна вернулась с комком мокрой одежды, бросила его в корыто и принялась греметь посудой. Появившийся чуть позже стражник тут же был усажен за стол с кружкой горячего ароматного травяного отвара.

– Бабу… Каюна, а чего покрепче у тебя найдется? – поинтересовался Сет, прихлебывая тот же напиток.

– А коли и есть, я не собираюсь незнакомым мужикам выставлять. Ну как напьетесь?

– Какое там «напьетесь», – фыркнул Сет. – Согреться хочется.

– Бабушка, пожалуйста, хоть Риду дай, – попросила Ли, с жалость смотревшая, как стражник стучит зубами о край кружки.

– Ладно, но ты сама за ними приглядывай, девочка, – смилостивилась Каюна. – Переберут – ночевать отправятся на улицу.

Бабка открыла дверцу шкафа и вытащила пузатую бутыль из темного, почти черного стекла да четыре чарки. Налила до краев и кивнула гостям.

– Моего приготовления настоечка, на травах. От простуды хорошо помогает, ежели употреблять в меру.

Мужчины не заставили просить себя дважды. Ли поколебалась, держа чарку в руке, потом пригубила. Темно-коричневая маслянистая настойка одуряюще пахла незнакомыми цветами и травами, оставляя на языке непонятный вкус: сладкий и терпкий, с оттенком горечи. Девушка решилась и разом выпила. В желудке будто вспыхнул костер, мгновенно разгоняя по жилам жаркое пламя. На глаза навернулись слезы. Каюна усмехнулась, глядя на гостью.

– Тебе, девочка, хватит, а этим, так уж и быть, еще налью.

После второй чарки даже Рид перестал трястись и значительно приободрился. Хозяйка тем временем накрыла на стол. Путники тут же накинулись на копченое мясо, сыр и хлеб. Ли и стражник отдали должное ароматному южному меду – сладкое они оба любили. Каюна не досаждала разговорами, а когда гости насытились, отвела их в комнаты.

Проснувшись следующим утром, Ли осторожно выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить Сета, и подошла к окну. Мир, такой же серый и дождливый, как вчера, ничуть не манил. Вздувшаяся река быстро несла мутные воды, ветки и прочий растительный мусор. Девушка непроизвольно вздрогнула, подумав о продолжении путешествия.

– Ли, иди сюда, – послышался сонный голос Сета. – Спешить некуда, я слышу, льет по-прежнему.

Дождь неустанно барабанил по крыше, стучал в окно, а в сухой комнатке было так уютно… Оливия поскорее забралась под теплый мужской бок. Вчера оба слишком устали и заснули почти сразу. Теперь хотелось наверстать упущенное, что они не замедлили сделать.

– Задержаться б тут до весны, – мечтательно протянул Сет, не спешивший выбираться из постели. – Бабуля не вредная, парней бы дальше отправили…

– Ты говорил, тебе надоело сидеть на одном месте, – удивилась Ли.

– Так то вашем Горинге, где я для всех был Страшилой. А здесь меня никто не знает. Я бы поучился с людьми ладить, ты бы мне помогла.

– Кто тебе мешает учиться в дороге?

– Твой рыжий меня слишком раздражает.

– Брось, Сет. Мы с Ридом теперь просто друзья. Прошлое осталось позади и не вернется.

– Может, и так, но без доблестного стражника было б проще.

– Потерпи немного, – вздохнула Ли. – Ты не хочешь задерживаться в Горинге?

– Нет. Поедем в столицу.

– Зачем? Что ты там станешь делать?

– Наймусь к королю. Наверняка ему пригодится человек, способный видеть в темноте. В охране или в тайной службе.

– Да, пожалуй, – согласилась она, подумав. – А почему ты раньше этого не сделал? Служить королю намного почетнее, чем быть наемником.

– Дурак был. Думал, куда мне с моей рожей в столицу.

– Но… – она осеклась.

– Да, маленькая моя, рожа при мне, только я теперь вижу: не всех она пугает. И поеду я не один, с тобой. А раз у меня такая милая жена, значит, и я – не чудовище.

– ХитрО придумано! – усмехнулась Ли. – Понятно, для чего я тебе нужна.

– Нужна ты мне в первую очередь совсем для другого, – он чмокнул ее в нос и посадил на себя. – Так ведь тоже умеешь, скромница?

Они могли бы провести в постели весь день, но в дверь постучали.

– Сударь, – раздался голос Клэя. – Хозяйка завтракать зовет.

Ли с Сетом спустились на кухню. Каюна заканчивала накрывать на стол, парней видно не было. Поздоровались, сели, тут же появился Клэй.

– Рид, похоже, разболелся, – сообщил он. – Всю ночь кашлял, сейчас еле говорит.

– Так и знал, что с рыжим намучаюсь, – пробурчал Сет. – Придется его здесь оставить.

Ли бросила беспомощный взгляд на Клэя, тот хотел что-то сказать, но его опередила Каюна.

– Вот что, касатики. Даже если дождь к завтрему уймется, река не сразу успокоится. Вы спешите?

– Нет, – покачал головой Сет. – Но любая задержка стоит денег, а у нас их немного.

– Я с вас ничего не возьму, ежели пособите по хозяйству. Крыша в конце лета прохудилась, да и еще кое-где мужская рука требуется. Девушка тоже без дела не останется – комнат много, я одна. А хоть пару раз в год нужно везде убраться.

– Я, ба… Каюна, по хозяйству тебе помочь не смогу, даже если очень захочу, – усмехнулся Сет. – Другому учен. Получается, отдуваться придется Клэю и Ли. И не только за меня, но и за рыжего.

– Чему ты там учен, внучек? – усмехнулась бабка. – Чай, не книги писать? Помашешь топором вместо меча, дров нарубишь. Воды, когда попрошу, принесешь. Этому учиться не надо. Или гордость не позволяет?

– Нищим гордость не по карману. Договорились.

– Да ты не злись так, мОлодец. Чай, в твоих несчастьях ни я, ни спутники твои не виноваты, особенно рыжий парнишка. Ты подумай, может, кроме самого себя винить-то и некого?

– Ты, часом, не ведьма, Каюна? – теперь тон Сета стал откровенно злым.

– Нет, не ведьма, хоть ты и не первый меня об этом спрашиваешь, – улыбнулась бабка. – После завтрака, касатик, провожу в сарай. Помашешь топориком, авось, к обеду злость-то повыветрится.

Так и остались они у бабки Каюны. Остановка эта оказалась весьма кстати. Дождь лил почти целую неделю. Переправься они через реку по мосту, идти пешком в такую погоду было б невозможно. Рид провалялся с жестокой простудой три дня. Бабка Каюна пользовала его лечебными отварами собственного приготовления, и он быстро пришел в себя. Ли навещала его пару раз, когда Сет был занят, но не задерживалась, ибо работы у нее хватало. Она перемыла полы во всем просторном двухэтажном доме, убрала пыль и паутину. Нельзя сказать, чтобы хозяйка заставляла постояльцев сильно перетруждаться. Работы, конечно, было много, но кормила их бабка хорошо и отдыхать не препятствовала.

Ли поначалу с опаской присматривалась к хозяйке. Каюна была необычной женщиной, и, действительно, иной раз напоминала ведьму. Но девушка быстро поняла – бабка, скорее, ведунья, иными словами, сведущая во многих вещах, большинству людей неизвестных, но не занимающаяся ни колдовством, ни злыми делами. Каюна обладала обширными знаниями о растениях и их лечебных свойствах, умела составлять удивительные настойки и снадобья. Она прожила долгую жизнь и прекрасно разбиралась в людях. Ли с некоторой завистью отметила: частое дурное настроение Сета и его злость совершенно не пугали хозяйку. Осадить «внучка» ей ничего не стоило. Бабка, в свою очередь, прекрасно разглядела тревогу Оливии и как-то сказала ей:

– Не дай ему запугать тебя, девочка. Он, вишь, чуть что – страхом и неуверенностью пользуется, будто научил его кто. А ты не бойся. Любишь его, и хорошо. Пусть он это знает и чувствует. Страха же никогда не показывай, а еще лучше – вовсе не пускай в свою душу. Чего тебе парня бояться? Он без тебя не может, поверь. Самый большой его страх – тебя потерять. Да-да, так и есть, – улыбнулась Каюна, заметив недоверчивое выражение на личике девушки. – Только упаси тебя небеса, милая, попытаться эту власть над ним использовать. Рухнет тогда все. Да ты не из таких, я вижу, – старуха потрепала смутившуюся Ли по зарумянившейся щечке.

К середине второй недели река стала успокаиваться, и путники уже подумывали об отъезде. Бабка не торопила их, работа у нее находилась каждый день, а теперь и поправившийся Рид принимал в ней участие.

Как-то вечером после ужина Ли выглянула в окно и увидела тоненький серп молодого месяца, изящную яркую лодочку в темном океане ночных небес. Сет проследил за ее взглядом.

– Пойдем, прогуляемся, – предложил он.

Парни уже ушли наверх, и на кухне оставалась только Каюна.

– Сходите, голубки, – улыбнулась она. – Сегодня хорошая ночь – молодой месяц народился. Пройдите за дом и вдоль реки, там большой луг, оттуда на луну любоваться лучше всего. У нас в деревне его так и зовут – Лунный луг. Лампу вам дать?

– Нет, спасибо. Я вижу в темноте.

– Ну, тем более грех не прогуляться в такую погоду. Я скотинку проверяла – тихо, ни ветерка. Прохладно, конечно, но на то и зима. А вы вот выпейте по чарочке.

Бабка полезла в шкаф, откуда чего только ни извлекала за время их пребывания в ее доме – от разноцветных бутылей и пузырьков с настойками и снадобьями до странно пахнущих пряностей и вяленых плодов. На сей раз в ее руках оказалась темно-синяя бутылка необычно глубокого цвета, напомнившего Ли колокольчики горечавки. Содержимое было вовсе не горьким, наоборот, медвяным, и, как большинство южных снадобий, ароматным.

Раньше все здешние запахи казались Ли просто незнакомыми, экзотическими, но этот… В нем смешались ароматы, пробуждавшие десятки неуловимых воспоминаний, некоторые поднимались из самого детства, другие были недавними, но не менее дорогими. Сдобные булочки и высохшие на ветру простыни, нагретая жарким солнцем кожа, пыль, прибитая первыми каплями теплого летнего ливня, ландыши и жимолость, земляника и скошенная трава, яблоки, озерная вода, опавшие осенние листья и дождь промозглой ветреной октябрьской ночью… Оливия невольно закрыла глаза, все глубже погружаясь в поток ароматов, чередующихся, смешивающихся, воскрешающих в памяти то одну картину, то другую. К реальности ее вернуло легкое прикосновение к устам. Она открыла глаза, губы мужчины уже скользнули к ее уху.

– Пойдем, будешь грезить, глядя на луну.

Девушка оглянулась, Каюна ушла, они с Сетом были одни. Интересно, чем для него пахла эта настойка? Спросить она не решилась.

Мужчина накинул на плечи Ли плащ, и они вышли из дому. Оливия держала Сета за руку и не отрывала глаз от узенькой лодочки в небесах. Когда вышли на открытое пространство Лунного луга, девушка стала ступать более уверенно: молодой месяц давал на удивление много света. Ли прекрасно различала траву под ногами, ровную, без единой кочки. Они направлялись к центру луга, как вдруг перед ними вырос высокий, больше человеческого роста, камень, по форме напоминающий расплывшийся в основании клык. Девушка прикоснулась к нему. Холодная неровная поверхность была покрыта лишайником.

– Вон еще один, – Сет махнул рукой влево.

– И справа такой же, – отозвалась Ли.

– Да здесь их целый круг, – удивился мужчина. – Видишь?

Девушка пригляделась и в свете месяца различила широкий круг из огромных камней. Казалось, он охватывает весь луг. Странно, Каюна ничего об этом не говорила…

– Пойдем внутрь? – спросил Сет.

– Да. Мы же хотели погулять на лугу.

– Как-то странно здесь, – он помедлил. – Мой глаз плохо видит. Все контуры будто в тумане.

– Думаешь, опасно? – забеспокоилась Ли.

– Нет, опасности не ощущаю. Просто странно. Давно такого не было. Как в детстве: и хочется, и страшно.

– Страшно?

– Ну, не по-настоящему страшно, а как… Трудно объяснить… Как перед прыжком в воду, когда купаешься. Холодно, а как прыгнешь, мурашки исчезают и становится хорошо.