Текст книги "Солнце Сантьерры (СИ)"
Автор книги: Рута Даниярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 29
Ночь была бесконечной. Роб спал, несколько раз заходил Дуглас Стюарт. Хоган так и просидел всю ночь в холле больницы, я видела его сгорбленную фигуру, когда врач открывал дверь в палату.
Утро сын открыл глаза. Оказалось, Роб ничего не помнит, я сказала ему, что он упал и ушиб ногу, и теперь ему надо полежать. Он попросил принести своего игрушечного тигренка и снова провалился в сон.
Потянулись бесконечные дни, наполненные ожиданием. Я практически не отходила от постели Роба, ночевала тут же в больнице. Каждый день приходили дети, несколько раз нас навещал Чарльз Брайтон, иногда вместе с Элизабет. Приходили Адам Пирсон с Наоми, которая по-прежнему была бледной. Все старались сказать нам добрые слова, приносили игрушки и сладости. Я знала, что прошли похороны Терезы Хоган.
Однажды вечером в дверь палаты постучали, и заглянула незнакомая женщина лет сорока, а может, и постарше. В ее когда-то рыжих волосах были седые пряди. Она держала в руках букет ромашек.
– Миссис Эклз, здравствуйте, я Магда Винник, пришла навестить своего сына, и к вам вот зашла.
– Там лежит мой Тадеуш, – махнула женщина рукой в конец коридора.
Я прошла за ней вслед. Оказывается, Роб не единственный пациент в больнице. В крайней палате по коридору лежал бледный рыжеволосый мальчик лет десяти, к нему были подключены различные трубочки и датчики. Я подумала, что он спит.
– Это мой Тэд, он уже три с половиной года лежит здесь, после лихорадки так и не пришел в себя. Иногда просыпается, никого не узнает и спит дальше. Врачи говорят, что, может, он и поправится, но они и сами ничего не знают, – Магда Винник смахнула слезы. – Иногда прихожу вот, еще больше себя расстраиваю. У меня еще трое детишек.
Она поставила в вазу возле кровати букет ромашек, поцеловала сына в лоб и вышла.
– Заглядывайте иногда к нему, миссис Эклз, пока вы здесь. Врачи говорят, что он ничего не чувствует, ни на что не реагирует, но все равно… Тадеуш ромашки любил…любит, – Магда Винник всхлипнула и вышла.
Я потрясенно глядела ей вслед. Оказывается, лихорадка Энтони могла закончиться и так. Как хорошо, что я обратилась с Кларку Гору! Интересно, как он там живет, подумалось мне. В суматохе последних дней я не вспоминала о нем. Но я еще не знала, что очень скоро мы снова встретимся с ним.
* * *
День сменялся за днем. Роб пришел в себя, страшные синяки на его теле стали бледными. Он порывался встать и очень расстраивался, когда я мягко удерживала его.
Почитав ему сказку, я увидела, что сын заснул, и решила выйти на несколько минут на свежий воздух. Дул легкий ветерок. Солнце уже садилось.
Я увидела, как из коттеджа напротив вышла Мод Стюарт. Она помахала мне рукой и подошла ближе. На ней было красное платье и туфли на каблуках. Губы Мод были накрашены яркой алой помадой, глаза подведены. От нее пахло дорогими духами и алкоголем. В руках у нее был пакет.
– Миссис Эклз, – она посмотрела на меня, – я как раз шла в больницу к вам.
Дуглас сказал, что произошло несчастье с вашим сыном, и я пришла. Наверно, вам это странно, – задумчиво сказала она. – Мы ведь с вами практически не общаемся. Да я ни с кем не общаюсь в этой дыре. Мы ведь живем в коттедже практически рядом с больницей.
Видимо, Мод хотелось поговорить.
– Мне нужно вернуться в палату, вдруг сын проснется, – сказала я.
Но Мод пошла со мной.
Я заглянула в палату и увидела, что Роб по-прежнему спит.
– Давайте просто посидим в холле, – предложила Мод. – Это вам и вашим детям, – она протянула пакет с фруктами.
– Дуглас улетел на Приму, ассистировать доктору при сложной операции, и я совсем одна. Знаете, он был блестящим хирургом, его очень ценили, – Мод достала откуда-то из кармана серебристую фляжку и сделала глоток.
– Надеюсь, я вас не очень смущаю, миссис Эклз, это моя анестезия, – Мод усмехнулась.
Мы сидели в холле, и Мод продолжала изливать душу.
– Знаете, я ведь увела Дугласа из семьи. У нас с ним нет своих детей, а у него на Земле остались две дочери. Мне очень хотелось сделать карьеру. Вы знали, что я была актрисой и подавала большие надежды? Меня могли даже пригласить в столичный театр, но режиссер перестал продвигать меня, когда пришла молодая куколка с куриными мозгами…Кэтрин, женская красота так быстро проходит. Сегодня вы звезда, а завтра на вас никто не посмотрит, когда вокруг вас будут юные и прекрасные.
Она посмотрела на меня и вздохнула.
– Можно я буду называть вас по имени, Кэтрин? Ведь я всего лет на пять постарше вас.
Мне казалось, что Мод старше меня лет на пятнадцать как минимум, но я кивнула.
– Кэтрин, здесь нет даже студий красоты. Убогая дыра эта Сантьерра, – она снова отпила из фляжки и продолжила:
– Я зацепилась за Дугласа, мне тогда казалось, что это хороший шанс. Он занимал неплохой пост в Медицинской Корпорации, но у Дугласа была слабость – хорошенькие пациентки. У одной из них случились по его вине большие неприятности. Но самая главная неприятность была в том, что у нее был очень влиятельный отец, Дугласа уволили, он нашел должность в захудалой клинике в провинции, чтобы замять скандал. Но ему уже ничего не светило в плане карьеры.
В Космической Корпорации всегда не хватает медиков в колониях, и Дуглас заключил контракт на десять лет. Через девять с половиной лет у нас будет достаточно средств, чтобы улететь на Гейю или в другое райское местечко. Но только мне будет тогда…неважно сколько, —она замолчала. – Я сойду здесь с ума за это время, Кэтрин. Наверно, уже схожу, – Мод посмотрела на меня. – Никогда не думала, что придется страдать от одиночества и считать каждый день до окончания этого контракта Дугласа. Здесь я как в тюрьме, Кэтрин…
– Послушайте, Мод, вы ведь можете сделать свою жизнь другой. Найдите себе занятие. Может, вам помогать мужу в больнице?
– Ну уж нет, это точно не мое, – отмахнулась Мод.
– Ну тогда, может быть, раз вы работали в театре, организовать здесь что-нибудь, например, школьный театр, детям будет интересно, да и родители будут рады, – предложила я.
Мод задумчиво посмотрела на меня.
– Возможно, это лучше, чем пить и состариться здесь, – пробормотала она…
Через неделю Энни рассказала, что жена доктора Стюарта решила вместе со школьниками подготовить спектакль.
* * *
Прошел месяц, и нам с Робом разрешили покинуть больницу. Ему нельзя было вставать на ноги, но он рвался домой. Доктор Август сказал, что ноги у Роба срастаются,но еще рано на них вставать.
Рита, Марк и близнецы каждый день приходили к нам, но я, конечно, очень устала от больницы.
За нами заехал Эван с Ритой.
Напоследок я зашла в палату, где лежал Тадеуш Винник.
– Поправляйся скорее, Тэд, – я знала, что мальчик меня не слышит. Я каждый день заходила к нему и что-нибудь говорила. Почему-то для меня это стало важным.
Я погладила его по руке и тихо вышла.
Дома нас встретил Барри, он радостно лаял. Щенок заметно подрос, он лизал мои руки и вилял хвостом. Роб заливисто смеялся, когда Барри облизывал его лицо.
Чарльз Брайтон принес для Роба маленькое кресло на колесиках, он сам его сконструировал.
Дома нас ждал пирог с ягодами, испеченный Энни.
– Мама, меня миссис Бек научила, – гордо сказала дочь.
– И еще я умею теперь суп варить с курицей и пасту делать.
– Твоя паста невкусная, у мамы лучше, – проворчал Энтони.
– У Энни тоже вкусная, – вмешался Марк, заметив, что сестра надулась.
– А еще мы пиццу делали с Тришей и Мэй Хоган, мы с ней теперь тоже дружим, у нее теперь мамы нет, – тараторила Энни.
– Миссис Хоган ей не мама была, и вообще, из-за нее, – начал Энтони.
– Ладно, давайте есть пирог, – предложила Рита.
Наконец мы были дома.
Я уже привыкла называть этот дом своим. Иногда вспоминала свою жизнь на Земле, но здесь со мной были мои дети. Дом – это не только крыша и стены, это любовь близких.
Вечером с наслаждением улеглась в свою кровать и практически сразу уснула.
Рано утром меня разбудил громкий лай Барри. Я посмотрела на часы – четыре утра. Барри лаял где-то на улице. Я нехотя набросила халат и вышла из дома. Барри стоял возле крыльца, его морда была повернута к дорогое.
– Ты чего шумишь, все же спят, – проворчала я, обращаясь к собаке.
Барри уже не лаял, а глухо рычал. Его шерсть встала дыбом. Наконец я тоже посмотрела на дорогу. То, что я увидела, заставило меня оцепенеть.
Возле нашего дома стоял абсолютно голый мужчина с растрепанными длинными седыми волосами и всклокоченной бородой. На его теле повсюду были шрамы, расходящиеся в разные стороны.
Он махал руками, затем сделал несколько рваных шагов и упал перед домом.
Я побежала в дом, схватила плед и браслет связи.
Вернувшись, я осторожно подошла к лежащему на дороге человеку и набросила не него плед. Мужчина дрожал, его руки и ноги хаотично дергались. Вгляделась в черты лица, и меня словно ударило током.
Я включила браслет связи.
– Мистер Хоган, это Кэтрин Эклз. Извините, что я так рано. У меня возле дома лежит голый человек без сознания. Кажется, это Александр Росси.
Глава 30
– Миссис Эклз, Кэтрин, не приближайтесь к нему, это может быть опасно, – ответил Хоган. – Его необходимо доставить в больницу, возможно, он инфицирован каким-то вирусом. Скоро я прибуду, не разрешайте пока детям или соседям приближаться к Росси.
Хоган отключился, а я отошла к дому. Села на крыльцо, обхватила себя руками за плечи. Барри прижался к ноге, он по-прежнему глухо рычал. Было еще рано, дети спали. В голове крутилась куча вопросов. Что случилось с Александром Росси и почему он так плохо выглядит? Откуда у него столько шрамов? Где его жена и дети, которые пропали вместе с ним? Откуда он взялся?
Минут через двадцать в небе послышалось легкое гудение – приближалась летательная капсула. Она плавно приземлилась на дороге возле нашего дома. Дверца капсулы открылась, и вышли трое мужчин в костюмах, чем-то похожих на космические скафандры, они с ног до головы были одеты в серое, на голове шлем с пластиковой маской, откуда были видны их лица. Они подошли к лежащему мужчине и, развернув носилки, осторожно переложили его туда. Сверху на носилки опустилось что-то вроде небольшого прозрачного купола. Александр Росси был словно упакован в кокон. Его занесли в капсулу, затем один из мужчин подошел ко мне, и я узнала Хогана. Он помахал мне рукой, приветствуя.
– Вы летите с нами в больницу, Кэтрин. Вы приближались к нему и могли заразиться. Необходимо взять у вас анализы.
– Но у меня дети!
– Это не займет много времени, а пока вы можете представлять угрозу для них.
Хоган мягко взял меня за руку, и я пошла за ним в капсулу. В голове молоточками у меня стучали слова Хогана: «Вы можете представлять угрозу».
Барри побежал за мной, но я прикрикнула:
– Иди домой!
Щенок остановился в нерешительности и сел на дороге.
Капсула плавно взмыла вверх, и я почувствовала легкое головокружение, потому что с утра даже не пила кофе.
Через несколько минут капсула приземлилась возле больницы, из которой нас с Робом только вчера отправили домой.
На крыльце стоял Дуглас Стюарт, его лицо было помятым. Наверно, он только что проснулся.
– Мистер Стюарт, приготовьте подземные боксы! – сказал Хоган.
– Пройдемте за мной, Кэтрин, – Коннор обернулся ко мне.
Впереди пронесли носилки с Александром Росси. У меня промелькнула мысль, что под этим прозрачным куполом он выглядит как гигантская личинка какого-то насекомого.
Я не знала, что в больнице, в которой мы с Робом пролежали больше месяца, есть еще и подземный этаж.
Доктор Стюарт нажал кнопку, и панель на стене отъехала, открыв лестницу, ведущую вниз. Мы стали спускаться по ней, и я увидела небольшой коридор и несколько полупрозрачных овальных дверей.
– Мужчину несите в лабораторию, вон туда, – Стюарт махнул рукой.
– А вам, миссис Эклз, сюда, – он нажал кнопку, и одна из дверей в коридоре отъехала в сторону. – Подождите пока здесь, я возьму у вас анализы.
Я перешагнула порог совсем небольшой слабо освещенной комнаты. Узкая кровать, умывальник, туалет.
Дверь за мной сразу же закрылась.
– Постойте, а как же мои дети! – закричала я и стала стучать по двери, но она не поддавалась. Оказалось, что изнутри дверь непрозрачная, но снаружи можно было видеть то, что происходит в комнате.
Я лихорадочно стала пытаться связаться по браслету с Марком, затем с Ритой. Оказалось, что браслет здесь не работал.
В отчаянии я опустилась на кровать и заплакала.
* * *
По лицу без остановки катились слезы. Я просто не представляла, что мне делать, скоро проснутся дети, а меня нет дома. Робу нужен сейчас уход, он такой подвижный, а ему пока нельзя вставать на ноги. В это время откуда-то сверху раздался голос Дугласа Стюарта. Я хорошо знала его, потому что больше месяца пробыла с Робом в больнице Видимо, вверху комнаты был вмонтирован микрофон.
– Кэтрин, я понимаю, что вы сейчас волнуетесь, но какое-то время вам надо побыть в карантине. Сейчас я возьму у вас кровь на анализ.
Из стены комнаты выдвинулся небольшой рычаг, на котором была закреплена игла с трубочкой.
– Проколите себе подушечку пальца и постарайтесь, чтобы кровь набралась в трубку, – сказал Стюарт.
Я сделала, как он говорил, и смотрела, как тонкая струя крови собирается в трубке. Рычаг скрылся в стене.
– Мистер Стюарт, мне нужно к детям! – закричала я.
– Кэтрин, вам нужно немного подождать, – ответил доктор.
Я говорила еще, кричала, просила, умоляла, требовала, но скоро поняла, что меня никто не слышит.
Спустя несколько минут я услышала женский голос.
– Миссис Эклз, это Элизабет Сноу, я тоже сейчас в больнице, дежурила ночью возле миссис Пирсон.
Я обрадовалась ей, Элизабет должна была меня понять.
– Элизабет, мне очень нужно выйти отсюда, вы можете мне помочь?
– Кэтрин, я только знаю, что вы сейчас на карантине, потому что близко подходили к Росси. Вам нужно хотя бы сутки побыть здесь, пока доктор не убедится, что с вами все в порядке.
– Элизабет, вы можете хотя бы связаться с моими детьми? Они потеряют меня, а ведь Роб только после больницы.
– Я не могу сейчас ни с кем связаться, Кэтрин, – голос женщины звучал глухо.
– Почему?
– Нам только что отключили связь, всем, кто сейчас находится в больнице. Никто из нас сейчас не может выйти отсюда, и к нам никто не сможет попасть внутрь, так приказал Йенсен. Видимо, он боится, что может случиться то, что произошло в Квинте. Нас здесь сейчас восемь человек и еще этот мальчик, Тед Винник.
Элизабет отключилась, и я погрузилась в отчаяние.
* * *
Я словно потеряла счет времени. То мне казалось, что прошли уже часы, а иногда думалось, что я разговаривала с Элизабет совсем недавно. Внезапно я услышала снова услышала голос, на этот раз мужской.
– Кэтрин, это Хоган. Доктор не нашел ничего в вашей крови, но анализ надо будет повторить через несколько часов.
– Что происходит, Коннор? – спросила я.
– Мы все пока здесь изолированы по решению главы Йенсена. Все, кто забирал Росси и те, кто был в больнице в это время.
– Мне нужно сказать детям, что я в больнице.
– Я это уже сделал, предупредил Марка, – ответил Хоган.
– Но почему Элизабет Сноу сказала мне, что связь здесь не работает?– Я была сбита с толку.
– У меня специальный браслет, который связан со всеми поселениями Кварты. Его можно выключить только через главный компьютер Сантьерры, он находится в Приме.
– Коннор, мои дети… – я не смогла договорить из-за слез.
– У меня тоже есть дети, Кэтрин, – сказал Хоган. – Мэй и Кан тоже сейчас одни. Я привязался к ним, а после смерти Терезы они еще больше тянутся ко мне.
Мне показалось, что его голос дрогнул.
Он немного помолчал и добавил:
– У вашего Марка сильный характер. Я видел, как он выбивался из сил, когда мы искали Марту Бек. По колено в грязи и мокрой глине, ноги проваливались на каждом шагу. Но он старался не показывать вида, что устал, и каждое утро шел вместе с нами на поиски, когда уже взрослые мужчины устали и отказывались продолжать. Вы можете гордиться своим сыном, Кэтрин. Да и Рита справлялась, пока вы были в больнице. Она даже Эвана сумела приручить. Они не оставит младших, если что-то случится.
– Что может случиться, Коннор? – спросила я. Его последние слова прозвучали страшно.
– Нас пока не выпускают из больницы. Мы должны пробыть здесь какое-то время.
Мне показалось, что рядом с Хоганом слышен неразборчивый мужской голос.
– Миссис Эклз, вам нужно опять сдать кровь, – я узнала доктора Стюарта. – У вас все в порядке, но пока я буду брать кровь у всех каждые три часа.
– Скажите, Дуглас, а что с Александром Росси? – спросила я.
Дуглас Стюарт помолчал несколько секунд. Я не могла видеть его и решила, что он просто отключил связь.
– Мистер Росси только что умер, – тихо сказал доктор.
– Мне жаль, – прошептала я.
Мне вспомнился красивый чернобородый мужчина с голограммы, которую я видела в доме. Утром Росси показался мне изможденным стариком. Я не знала, успел ли Александр рассказать, что с ним случилось, или он так и умер, не приходя в сознание, окруженный со всех сторон прозрачным защитным коконом.
Глава 31
Я снова сдала кровь, а потом еще. Время словно остановилось в этой палате, больше похожей на тюремную камеру. Мне передали питание через люк в стене – синтетический бульон, галета и пластиковая бутылка воды. Есть совсем не хотелось, но я заставила себя съесть все и выпить воду. Мне понадобятся силы, чтобы бороться и выйти отсюда. Я должна вернуться к своим детям.
Внезапно я почувствовала, что мое тело стало тяжелым, глаза стали слипаться. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, и я поняла, что проваливаюсь в глубокий сон.
Кажется, я плыву. Меня несет бурлящий поток ржавой воды, и он стремительно приближается к моему дому на Земле. Еще несколько секунд, и вода проносит меня дальше, а на крыше машут мне руками и кричат дети. Я пытаюсь сопротивляться, но поток тащит меня дальше.
Вдруг я услышала голос:
– Кэтрин, просыпайтесь, – меня кто-то трогал за плечо.
Вода вокруг меня исчезла, я с трудом открыла глаза и увидела доктора Стюарта
– Кэтрин, я не нашел в вашей крови никаких патогенов, вы можете выходить, миссис Эклз.
– Который час? Куда выходить? – губы ссохлись, язык не слушался.
– Вы проспали почти сутки. Мы все сейчас здесь, в подземной части больницы.
В палату вошла Элизабет Сноу с бутылкой воды. Я ощутила сильную жажду, но смотрела на нее с опаской.
– Не бойтесь, миссис Эклз, вода чистая, – улыбнулась она.
Я с жадностью стала пить прохладную воду.
Через несколько минут, ополоснув лицо, пошатываясь, я вышла из палаты. В небольшом холле я увидела сидящих на креслах и на полу Эвана с Хоганом и еще двоих мужчин. Один из них, был мне знаком – темнокожий Патрик, он забирал нас и привез в Кварту, когда мы только прилетели на Сантьерру.
Второго, рыжего мужчину лет тридцати, я видела впервые. Он хмуро встретил мой взгляд. Все были в обычной одежде, без защитных костюмов.
– С возвращением, Кэтрин, – Хоган встал, пристально глядя на меня серыми глазами.
– Почему мы здесь? – спросила я, глядя на Коннора.
– Вы что, ничего не помните? Как вы нашли Росси? – в его голосе послышалось удивление.
– Это я помню. Почему мы ЗДЕСЬ? – я обвела взглядом небольшой холл.
– Потому что это сейчас самое безопасное место в больнице для нас, миссис Эклз, – спрашивала я Хогана, а ответил Эван.
– Из-за того, что вы нашли Росси, мы сейчас в полной заднице, – рыжий мужчина зло посмотрел на меня.
– Прекрати, Макс! – резко приказал Хоган.
Из комнаты напротив в общий холл вышла Наоми Пирсон. Она была бледной, ее живот был уже заметен. Она приветливо улыбнулась мне и уселась неподалеку на кресло.
– У меня жена должна родить через месяц, – сказал рыжий Макс. – Коннор, мне нужно к ней.
В это время я вздрогнула от резкого звука, браслет связи у Хогана завибрировал. Коннор нажал кнопку, и на все маленькое помещение раздался мужской голос. Я узнала Петера Йенсена и затаила дыхание.
– Здравствуй, Коннор! – Йенсен говорил вроде бы дружелюбно. – Как у вас дела?
– Доктор Стюарт ничего не нашел в крови ни у кого. Все чистые, Петер. Тело Росси заблокировано в герметичной камере. Он умер и не успел ничего рассказать.
– Хоган, ты же знаешь третий протокол, – сказал Йенсен.
– У нас тут три женщины, одна беременная, и еще ребенок, – Коннор, казалось, уговаривал Йенсена, но я до конца не понимала, о чем идет речь.
– Ребенок, который уже много месяцев просто лежит, подключенный к аппаратам, – я не видела лица Йенсена, но почему-то была уверена, что он улыбается.
– Одна беременная женщина, говоришь? Да, я в курсе, что миссис Пирсон ожидает двойню. Кстати, заодно можешь спросить у миссис Эклз, а куда внезапно подевалась ее беременность?
Все посмотрели на меня, а я покраснела.
Йенсен продолжал:
– Коннор, сейчас ты должен убедить людей выйти, и тогда никто не пострадает. Никто из тех, кто дорог каждому из вас. Ты знаешь третий протокол не хуже меня. Я даю тебе шесть часов на размышление, начиная с этой минуты, – и Йенсен отключился.
– Коннор, мне нужно к жене. Я хочу выйти. – Это сказал рыжий Макс.
– Посмотрите, – Хоган приглашающе махнул рукой и распахнул одну из дверей. Я прошла вслед за ним в маленькую комнату, на стенах которой висело несколько мониторов. По всему периметру больницы были возведены заграждения, как на всей границе Кварты. Мы были отгорожены и заперты в своем небольшом пространстве.
– Что такое третий протокол, Коннор? – тихо спросила я, глядя на Хогана. Я стояла к нему совсем близко в маленькой комнате. Машинально я отметила, что его виски стали почти седыми за последний месяц.
– Согласно третьему протоколу, при обнаружении неизвестного вируса носитель и его окружение должны быть уничтожены, – ответил он.
* * *
– Что делать будем, Коннор? – спросил Патрик.
– У нас еще есть время, – ответил Хоган. – Я передал сообщение всем главам других поселений, связался с безопасниками Примы и Терции, которых лично знаю. Они сейчас совещаются. Я жду их ответа.
В это время его браслет опять завибрировал. Хоган включил его, и мы снова услышали голос Йенсена.
– Коннор, я хочу поговорить с людьми, объяснить ситуацию и дать им необходимые гарантии. Хочу, чтобы они сейчас слышали меня.
– Они тебя сейчас и услышат, и увидят, – сказал Хоган, выйдя в холл, где сидели люди.
Он нажал кнопку, и на стене засветился большой монитор. Я увидела лицо Йенсена.
– Добрый день, я хочу поговорить со всеми вами, а не только с Коннором, – сказал Йенсен.
– Ты думаешь, день добрый, Петер? – насмешливо сказала Элизабет Сноу.
Йенсен нашел ее взглядом и заговорил:
– А, это вы, миссис Сноу. Кажется, вашему бойфренду Чарльзу Брайтону какое-то время придется поскучать. Я не думаю, что он долго будет безутешным. Скоро он найдет себе более молодую и привлекательную особу. Такова жизнь. Я подозреваю, Элизабет, что вы не всегда были честны со мной, поэтому не особо буду горевать по вам. Я не жалею тех, кто лжет мне, и уж вам это прекрасно известно. Вы ведь были хорошими приятельницами с доктором Левски. Я уверен, вы были осведомлены, что она осмелилась сделать аборт моей дочери Иде, несмотря на запреты.
– Иди ты, Йенсен, – ответила Элизабет. – Буду только рада, что никогда больше не увижу твою ханжескую рожу!
Не уверена, что он расслышал эти слова.
Йенсен перевел взгляд на сидящего рядом с Элизабет Эвана.
– Эван, не ожидал от тебя, – мне показалось, что голос Йенсена смягчился и стал грустным. – Я ведь воспитывал тебя как своего собственного сына. Я доверял тебе вплоть до последних дней. Я понимаю, ты бы не смог потом заменить меня и стать главой Кварты, потому что ты годишься только на то, чтобы не думая, исполнять приказы других. Мои или Хогана, неважно. Ты изменился, когда стал встречаться с этой Ритой Шелби. На Земле она была воровкой и спала с собственным отчимом, чтобы добыть денег на дешевые наркотики. Конечно, она тебе не рассказывала об этом. Эван, никогда не верь женщинам. Они лгут. Мне жаль тебя, ты бы успел много сделать для Кварты.
Йенсен посмотрел на рыжего Макса.
– А ты, Макс Портман, должен сейчас думать о своей беременной жене. После стольких выкидышей он смогла забеременеть. Как сказал бы муж миссис Пирсон, свершилось чудо Божье. Надеюсь, он будет молиться за всех вас.
По впалым щекам Наоми потекли слезы, она придерживала рукой живот. Я осторожно взяла ее за руку.
– А вот вас, миссис Пирсон, мне по-настоящему жалко. Вы просто оказались не в том месте и не в то время. Вполне возможно, вы просто пострадаете за грехи других людей. Например, мужа и ваших сыновей. Знаете, Наоми, почему-то я думаю, что им есть что рассказать о том, кто повесил Берта Хайнца. Как и Паулю Беку. Это просто моя интуиция, а я привык ей доверять, миссис Пирсон.
Наоми всхлипывала, давясь слезами.
Йенсен выцепил взглядом меня.
– Миссис Эклз, я был рад принять в Кварту одинокую женщину, не побоявшуюся прилететь на Сантьерру с четырьмя родными детьми и приемной дочерью. Вы отличная мать, Кэтрин, и должны сейчас думать о будущем детей. Ваши дети вас ждут прямо сейчас, у выходы из больницы.
Затем Йенсен вгляделся в Дугласа Стюарта.
– Доктор Стюарт, вы кажетесь мне практичным и разумным человеком. Я удвою сумму вашего вознаграждения после окончания контракта. Через девять лет вы станете очень богатым человеком, что порадует вашу вечно всем недовольную супругу.
Он перевел взгляд на Хогана.
– Коннор, ты должен убедить людей выйти и сдаться. Я оставил тебя на своем посту после того случая с Терезой. Теперь понимаю, что это была моя большая ошибка. Мы увезем вас в лабораторию за пределы Кварты. Лучшие врачи Сантьерры обследуют вас и, если ничего не обнаружат, вы вернетесь обратно в свои семьи. Вы должны думать о безопасности других людей. Клянусь, если вы выйдете сами, то ваши близкие не пострадают при любом повороте событий. Если нет, то я обещаю, что всех ваших близких отправлю в Сексту. Там нет никаких законов. Женщины будут там рожать, пока не состарятся, мужчины работать на шахтах. Дети тоже там взрослеют очень быстро. Подумайте об этом, у вас осталось пять с половиной часов.
Йенсен отключился.
На несколько секунд повисло напряженное молчание.
– Что вы все об этом думаете? – спросил Дуглас Стюарт. По его лицу катился пот, хотя было достаточно прохладно.
– Я никогда не слышал про какую-то секретную лабораторию на Сантьерре, – добавил он.
– Он хочет нас сломать, – сказал Эван.
– Лично я не верю ни одному слову Йенсена насчет каких-то лабораторий, куда нас отправят, – сказала Элизабет. – Я думаю, нас попросту уничтожат.
Наоми Пирсон заплакала.
– Но в нашей крови доктор ничего не обнаружил, – сказал рыжий Макс. Нам ничего не сделают, подержат в лаборатории и отпустят. Мы должны выйти отсюда на условиях Йенсена. Я хочу выйти, Коннор! – Макс уже орал. Его лицо покраснело от злости.
– У меня тоже семья, —сказал Патрик. – Я тоже хочу выйти сейчас.
– Ваше мнение, Кэтрин? – Коннор посмотрел на меня.
– Я не верю Йенсену, – я покачала головой.
Хоган сказал:
– Мы сейчас в подземном бункере, он построен так, что можно пережить в нем небольшую ядерную войну. Есть запас продуктов и воды. Если кто-то хочет уйти сейчас, это ваше дело. Я останусь здесь и буду ждать ответ от глав других поселений. Есть небольшая надежда, что они прислушаются. Изучив тело Росси, возможно, ученые поймут, что происходит на Сантьерре последние двадцать лет.
Если кто-то хочет уйти, поднимите руки, я открою дверь.
Макс Портман поднял руку. Вслед за ним встал Патрик:
– Я хочу наружу.
– Кто еще? – Хоган по очереди смотрел на каждого.
Дуглас Стюарт вытер пот со лба рукавом халата и сказал:
– Я тоже хочу уйти.
Хоган кивнул.
– Дверь сюда заблокирована. Сейчас я открою ее, и вы все очень быстро выходите отсюда.
Макс, Патрик и доктор торопливо подошли к двери.
Стюарт обернулся и сказал:
– Элизабет, берите у всех кровь каждые три часа. Продукты в холодильных капсулах.
Дверь отъехала в сторону, мужчины вышли, и снова раздался щелчок двери. Кроме меня, осталось пятеро – Наоми, Элизабет, Хоган и Эван. И в соседней палате лежал Тед Винник, его перенесли сюда, пока я спала.
Хоган включил монитор. Мы увидели, как трое мужчин друг за другом вышли из дверей больницы и направились к плотному ограждению, возведенному вокруг больницы за последние часы. Они скрылись из видимости, и мне оставалось только гадать, что с ними было дальше.
Элизабет посмотрела на плачущую Наоми и сказала:
– Миссис Пирсон, давайте, я поставлю вам капельницу, вам нужно немного отдохнуть.
Они ушли в соседнюю палату, Хоган отправился в комнату, где стояли мониторы наблюдения. Я услышала, что он с кем-то разговаривает. Мы остались вдвоем с Эваном.
– Послушай, Эван, это неправда, то, что Йенсен говорил про Риту и отчима. Она рассказывала, что убежала, когда он стал к ней приставать.
– Я знаю. Рита очень хорошая девушка, – ответил Эван. – Она любит всех вас, миссис Эклз. А я люблю ее.
Больше он ничего не сказал.
Через несколько минут к нам подошел Хоган.
– Кажется, есть хорошая новость, – впервые за долгое время я увидела, что Коннор улыбается.
