Текст книги "Покрытый Льдом (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 9

ЗАК

Где она, черт возьми, пропадает?

Я делаю ещё глоток кофе и достаю телефон. Я откладываю его и направляюсь на веранду, как только вижу, что у меня по – прежнему нет уведомлений. Уже больше восьми, и к этому времени Луна уже должна была закончить свой утренний заплыв, собраться и красить мою кухню, насмехаясь надо мной из – за скучного цвета стен.

Но её нигде не видно, и я знаю, что это связано с тем, что произошло прошлой ночью.

У меня никогда не было такого поцелуя. Честно говоря, я даже не уверен, целовался ли я когда – нибудь с кем – нибудь до того, как поцеловал Луну прошлой ночью. Напряжение между нами заставляло всё остальное казаться не более чем вспышкой на моём радаре. В тот момент, когда наши губы соприкоснулись, это было так, словно атомная бомба упала прямо посреди моей жизни. Я всё ещё чувствую, как она двигалась у меня на коленях, как сжимались её бедра вокруг меня, и её мягкие, сладкие губы на моих. Стон, который она издала при моём прикосновении, снова и снова прокручивался в моей голове, вторгаясь в мои сны.

Так что я схожу с ума.

Я вспомнил все причины, по которым я избегал связываться с кем – либо. Но то, что я отстранялся от неё, ранило глубже, чем я когда – либо мог себе представить, и то, что я увидел в её глазах? Я больше никогда не хочу нести ответственность за то, что она снова так себя чувствует. Я никогда не хочу, чтобы кто – то причинил ей такую боль. Свет, подобный её, должен освещать весь мир, и им нужно дорожить. Ещё одна причина, по которой от моей серой, несчастной задницы следует держаться подальше.

Я резко поворачиваю голову, когда мой телефон жужжит на кофейном столике. Спотыкаясь о раздвижные двери, я бегу к нему и беру в руки. Как бы сильно я её ни любил, мама – это не то имя, которое я надеялся увидеть.

– Привет, милый! Просто проверяю, как продвигается ремонт. Я думала заглянуть к тебе на этих выходных, когда у меня будет свободный день от работы.

– Да, конечно. Работа продвигается, – кухня наполовину покрашена, и когда я смотрю на наполовину отделанные стены, волна неуверенности проходит через меня, спрашивая себя, буду ли я тем, кто закончит аккуратную работу Луны. – Ещё многое предстоит сделать.

– Ты всегда можешь позвонить своему отцу и Люку, ты же знаешь. Он заходил вчера.

Мой желудок сжимается, когда я вспоминаю, что Люк видел вчера утром.

– Да, как он? – отвечаю я, стараясь говорить небрежно.

– Ну, честно говоря, он казался отстраненным. Он упомянул, что предложил тебе помощь. Может быть, тебе стоит поговорить с ним об этом. Это может стать для вас шансом снова сблизиться. Вы двое были неразлучны, когда были младше.

– Да, может быть.

Мама на мгновение замолкает.

– Всё в порядке? Может быть, тебе стоит приехать к нам, и я приготовлю тебе ужин. У тебя было действительно напряженное время.

Я не навещал своих родителей целую неделю, и чувство вины терзает меня. Я почти не вижу их в течение сезона.

– Знаешь что, мам, приходи в субботу, я покажу тебе это место, а потом отведу тебя на ланч. Я предполагаю, что папа будет работать.

– О, это звучит замечательно! Да, он будет работать. Мы сможем провести время матери и Заки.

Закатывая глаза от ласкательного имени, которое она использовала с тех пор, как я был в подгузниках, я смотрю на время. Сейчас половина девятого. Она не придет, да?

Меня охватывает паника.

– Мам, мне нужно идти.

– Конечно, конечно, я понимаю. Пока, милый. Увидимся в субботу!

– Пока.

Я завершаю звонок и сразу же переключаюсь на контакт Луны, который в какой – то момент я изменил на “Ракета”, и кривая улыбка растягивает мои губы; это ей идеально подходит.

Гудки всё продолжаются, и с каждой проходящей секундой моё сердце падает всё ниже в грудной клетке, пока меня не соединяют с её голосовой почтой, и её веселый голос поет в трубке. Я полностью облажался, не так ли?

Не раздумывая ни секунды, я засовываю ноги в кроссовки и беру ключи. Я не могу точно вспомнить, где она живет, но почему – то я до сих пор помню улицу, на которой такси высадило её в ту новогоднюю ночь. Если она дома, надеюсь, ее машина будет на подъездной дорожке.

Мне не требуется много времени, чтобы определить, где она живет; я сразу вижу её ярко – синюю, побитую «тойоту».

Останавливаясь на тротуаре напротив её дома, я понимаю, что это может сойти за нужду или, возможно, навязчивую идею, но мне нужно знать, что она не против меня и нашей дружбы.

У неё маленький домик с милым палисадником перед домом и ярко – розовой оградой из штакетника. Это фирменный знак Луны. Я представляю, как она красит его летом, и на моих губах снова появляется улыбка. Кажется, она производит на меня такой эффект. Её крыльцо и входная дверь выкрашены в один цвет, но, когда я поднимаюсь на пару ступенек и громко стучу, выжидая добрую минуту, прежде чем постучать снова, улыбка, которая была на моём лице, мгновенно исчезает, когда я понимаю, что что – то не так. Я стучу снова, на этот раз ещё сильнее, но ответа по – прежнему нет, и звука движения тоже. Я дергаю дверь, но она заперта.

Чёрт.

Спустившись с крыльца, я огибаю её дом и иду по подъездной дорожке, пока не натыкаюсь на запертую боковую калитку. Я не придаю особого значения ни этому, ни тому, кто может за мной наблюдать, когда делаю пару шагов назад и бегу, преодолевая её одним прыжком. По крайней мере, верхняя часть моего тела сильна, сотни ежедневных отжиманий и силовых тренировок, которыми я занимаюсь, приносят свои плоды. И когда я приземляюсь, у меня не болит нога.

Я никогда не был ни внутри, ни на заднем дворе дома Луны. Она купила его и переехала сюда после окончания университета, а я уже был в Сиэтле, но я предполагаю, что есть способ проникнуть через черный ход, поскольку в большинстве мест он есть. Я, чёрт возьми, всё равно на это надеюсь, потому что каждый инстинкт подсказывает мне, что мне это нужно.

Я испытываю облегчение, но всё ещё немного волнуюсь, когда открываю раздвижную дверь во внутренний дворик, и она легко открывается. У её дома нет охранной системы; почему она её не заперла? Неужели она просто забыла, потому что была расстроена, когда уходила от меня прошлой ночью? Ещё одна волна вины захлестывает меня, когда я вспоминаю выражение её лица, когда она повернулась и выбежала через парадную дверь.

Её небольшая гостиная – первая комната, в которую я захожу. Она оформлена в персиковых, желтых и нежно – розовых тонах; нет сомнений, что я попал в правильный дом.

– Луна? – кричу я в открытое пространство.

Ответа нет.

Поэтому я направляюсь к лестнице, предполагая, что они должны быть через гостиную, потому что слева находится её маленькая бело – розовая кухня.

– Луна! – кричу я снова, но более отчаянно, перепрыгивая через три ступеньки за раз.

Наконец, я слышу тихий, почти болезненный стон, доносящийся из одной из комнат, и, чёрт возьми, у меня разрывается сердце, когда я открываю первую дверь и вижу её на кровати.

На ней старая футболка университета и крошечные шорты для сна, но мой взгляд ненадолго задерживается на её безупречном теле, когда я вижу, какая она бледная. Её растрепанные темно – каштановые волосы подчеркивают, насколько больной она выглядит.

– Зак? – она пытается приподнять голову, но безуспешно, приподняв её всего на пару дюймов, и она снова падает на подушку. – Д – держись от меня п – подальше. Кажется, у меня желудочный грипп, – её подташнивает, и она прижимает руку к пересохшим губам. – Ты заразишься, и, честно говоря, мне никогда не было так плохо. Я ч – чувствую, что умираю.

Чёрта с два я оставлю её в таком состоянии. В её комнате настоящий беспорядок, как будто она всю ночь болела и у неё не было возможности прибраться. Полупустые стаканы и лекарства разбросаны по её тумбочке, и когда я подхожу к ней и провожу тыльной стороной ладони по её лбу, она вся горит. Её заметные веснушки поблекли, но тепла, исходящего от её тела, достаточно, чтобы привести в действие тысячу блоков. Я беру её на удивление холодную и липкую руку в свою.

– Я не могу оставить тебя, Ракета. Не в таком состоянии. Скажи мне, что тебе нужно?

ГЛАВА 10

ЛУНА

– Новое тело. У тебя оно есть?

Сквозь свои опухшие, затуманенные глаза я вижу нависшего надо мной Зака с мягкой улыбкой на губах.

– У них закончился запас, но я могу достать тебе тайленол. Ты вся горишь, детка.

Его рука снова скользит по моему лбу и… Подождите, он только что назвал меня…

Господи, у меня начались галлюцинации.

Я качаю головой.

– Я всё равно ничего не могу удержать в себе.

Он резко втягивает воздух и садится рядом со мной на кровать, матрас прогибается под его весом. Матерь Божья, от него так вкусно пахнет, что хочется есть. Я думаю, что он – единственное, от чего мой тошнотворный желудок никогда бы не отказался.

– Я схожу в аптеку. Что тебе ещё нужно?

Борясь с очередной волной тошноты, я стону и нахожу в себе силы ответить.

– Просто Тайленол…спасибо.

– Хорошо, я вернусь. Просто оставайся в постели.

Приоткрывая веко, я пронзаю его взглядом, который говорит: “Я выгляжу так, будто собираюсь пробежать полумарафон?”

– Продолжаешь издеваться надо мной, даже когда едва можешь двигаться. Это моя девочка.

Я изо всех сил стараюсь изобразить победную улыбку, но даже шевелить губами в данный момент слишком сложно. Поэтому я закрываю глаза и переворачиваюсь на спину, отчаянно пытаясь уснуть и отвлечься от стука в голове и ноющих мышц.

Я не знаю, сколько проходит времени, когда я слышу звук входной двери, а затем движение внизу, на кухне, которая находится прямо под моей спальней.

Должно быть, прошло не меньше пятнадцати минут, когда моя дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился Зак, держа в руках поднос с тостами и джемом, ещё одной тарелкой омлета и салатом из свежих фруктов. Подойдя ближе, он кладет его на кровать и лезет в карман своей толстовки, доставая Тайленол. Он указывает на стакан свежего апельсина с водой и с гримасой пожимает плечами.

– Я ни хрена не умею готовить, как ты знаешь, и я не знал, что ты захочешь, но, по крайней мере, возьми это, – он протягивает мне две капсулы, а затем садится в изножье моей кровати, ожидая, пока я их проглочу.

Я отправляю их в рот и запиваю небольшим глотком воды, оценивая всё, что он для меня сделал.

– Спасибо, в этом не было необходимости.

– Тебя снова тошнило?

Я качаю головой.

– Нет, слава Богу.

– Тогда у тебя, возможно, появится шанс удержать их.

Я тянусь к подносу и отрываю небольшой кусочек тоста, отправляю его в рот и медленно пережевываю, молясь, чтобы он остался внутри меня и придал мне немного сил.

– Прости, что подвела тебя сегодня с домом.

Он понимает, что я больше не могу есть, поэтому берет поднос и ставит его на пол, затем придвигается ближе ко мне, его бирюзовые глаза становятся мягче, чем когда – либо. Проверяя мою температуру, он кивает.

– Мне было наплевать на сегодняшний день, Луна. Я просто боялся, что ты больше никогда не захочешь меня видеть после прошлой ночи.

Ощущение его теплой мозолистой ладони на моей коже мгновенно успокаивает всю боль, поселяющуюся в моих костях. Его прикосновение – лучшее лекарство, которое я когда – либо могла купить, бальзам, сделанный на заказ специально для меня.

Но я загоняю эти чувства поглубже, потому что они мне не помогут.

– Я бы вернулась. Как я уже сказала, мы можем жить дальше, как будто этого никогда не было. Я вернулась домой, и следующее, что я помню, – меня тошнит, и у меня ужасно сильная лихорадка.

Зак неловко ерзает на моей кровати, как будто то, что я только что сказала, его не устраивает. Он смотрит на мою футболку и шорты, а затем на мои спутанные волосы.

– Как думаешь, ты сможешь принять душ? Возможно, тебе станет лучше.

Я всё ещё чувствую себя ужасно, но, возможно, мне помогли лекарства, вода и тосты, когда я приподнимусь на локтях.

– Я могу попробовать.

Я раскидываю ноги в стороны и сразу же чувствую головокружение, но Зак берет меня за руку и обнимает за талию, поддерживая, когда я поднимаюсь на ноги.

– Ты собиралась попросить кого – нибудь о помощи или хотела справиться с этим самостоятельно?

Я весело выдыхаю.

– Всё, как делаю всегда.

– А как же твоя мама? – спрашивает он.

Мне и так плохо без напоминания о её постоянном отсутствии.

– Можно без этого?

– Без чего?

– Не делай этого прямо сейчас. У меня кружится голова, и я чувствую, что меня всё ещё может стошнить в любой момент.

Открывая дверь в мою ванную, он помогает мне войти внутрь и отодвигает занавеску в душе.

– Хорошо, Ракета, – он смотрит на мою ванну и слегка смущенно приподнимает бровь. – Ты хочешь, чтобы я подготовил тебе ванну или…помог тебе принять душ?

– Душ. Но дальше я сама, – говорю я, тянусь к подолу своей футболки, не думая и не заботясь о том, что он увидит.

Он направляется к двери.

– Я буду прямо за дверью, – он поспешно закрывает её за собой, но я не упускаю из виду, как его взгляд задерживается на моём обнаженном животе.

Я словно в замедленной съемке, и кажется, что проходят часы, пока я забираюсь в душ и включаю воду, прежде чем умыться и помыть голову. Обычно я бы привела их в порядок, так как они непослушные и легко спутываются, но сегодня у меня закончились силы, и мои руки невыносимо болят, когда я заворачиваюсь в полотенце. Но я действительно чувствую себя немного лучше, и голова у меня не так кружится после душа, так что Зак сделал всё правильно.

Я медленно возвращаюсь в свою спальню и нахожу его сидящим на краю моей свежезастеленной кровати и листающим свой телефон.

– Ты сменил мне простыни?

Когда он отрывает взгляд от телефона, его глаза вспыхивают при виде крошечного розового полотенца, обернутого вокруг моего обнаженного и наполовину мокрого тела.

– Эм, – он подносит татуированную руку к затылку и сжимает его, отводя от меня взгляд. – Да, я нашел кое – что в твоем шкафу и подумал, может, это поможет тебе освежиться. Свежие простыни – буквально моя любимая вещь, особенно когда я болен.

Легкий румянец заливает его щеки, и, чёрт возьми, это восхитительно. Этот мужчина очарователен. Добрый, теплый, невероятно заботливый, и это никак не помогает помочь мне преодолеть чувства, которые, я знаю, мне нужно оставить в прошлом.

Я подхожу к своему комоду и беру расческу, зная, что если в ближайшее время не укрощу свои непослушные волосы, то позже буду практически вырывать их с корнем. Я беру её и сажусь на кровать рядом с ним, прекрасно понимая, что всё ещё завернута в полотенце, но в равной степени слишком измучена, чтобы обращать на это внимание. Медленно я начинаю проводить расческой по непослушным прядям, но они слишком запутаны, и я сдаюсь с обреченным вздохом.

– Я могу помочь тебе.

Я смотрю на него, не веря своим ушам.

– Причесать меня?

– Да, похоже, у тебя какие – то проблемы.

Я протягиваю расческу и медленно поворачиваюсь так, чтобы оказаться к нему спиной. Он начинает осторожно распутывать узлы и приглаживать мои волосы по спине. То, как его огромные руки так нежно ласкают мою голову и волосы, невероятно сексуально контрастирует с грубой и яростной манерой их движений, когда он на льду. Количество раз, когда эти руки побеждали другого игрока в боях.

Спустя долгую минуту я чувствую, как кровать сдвигается сзади, а затем снова, когда он собирает мои волосы в ладони и начинает…заплетать их?

– Ты заплетаешь мне волосы? – спрашиваю я, слегка поворачивая голову.

Он хихикает.

– Да, но не дергай головой, потому что я в этом так же хорош, как и в готовке. Если ты оставишь их распущенными, то они просто снова запутаются в постели.

Как, чёрт возьми, я могу контролировать свои эмоции, когда он вытворяет такое? В нем есть все, чего я хочу, но не могу иметь. Мне нужно изменить свой подход к нашей дружбе, прежде чем я безвозвратно влюблюсь в мужчину, который просто хочет дружить со мной.

Моё сердце сжимается от осознания этого, и когда он заканчивает заплетать косу, я смотрю на своё полотенце, всё ещё обернутое вокруг меня.

– Мне нужно переодеться…

Зак вскакивает на ноги.

– Чёрт, да, прости. Я пойду вниз. Мне всё равно нужно сделать пару телефонных звонков. Тебе что – нибудь принести с кухни?

Я качаю головой и изо всех сил стараюсь, чтобы на моём лице не отразились какие – либо признаки того, что последние пару минут оставили раны, которые, несомненно, превратятся в шрамы на моём сердце.

– Нет, спасибо.

Он кивает, его брови слегка сведены вместе, прежде чем он поворачивается, чтобы уйти.

– Зак.

– Да?

– Спасибо. У меня никогда никого не…Да,… просто спасибо тебе.

– Не стоит благодарности, Ракета.

Затем он выскакивает за дверь и в мгновение ока спускается по лестнице. Я хватаю с комода свежий комплект для сна и забираюсь обратно в постель, натягивая одеяло на голову. Тошнотворное ощущение в моем желудке полностью возвращается, но на этот раз ясно, что это не имеет никакого отношения к гриппу.

ГЛАВА 11

ЗАК

– Уистлер? Какого хрена там?

Джон зевает, а затем что – то шепчет, я полагаю, Фелисити, хотя я не могу этого слышать, да и не уверен, что хочу. Эти двое до тошноты влюблены. Хорошо, если получается найти такую любовь. Я думаю, что у меня больше шансов проснуться и свободно заговорить по – итальянски, чем это.

– В этом году “Ванкувер” не использует его для тренировок, и тренер хочет, чтобы мы приехали туда в июле на неделю межсезонья для сплочения команды. Это хороший шанс для новичков команды освоиться.

Я наклоняюсь вперед на веранде с кофе в руке, наблюдая, как Луна завершает утреннюю тренировку по плаванию. Каким бы извращенным это ни было, я, кажется, не могу остановиться. Прошла неделя с тех пор, как она оправилась от желудочного гриппа, и это первый раз, когда она чувствует себя достаточно хорошо, чтобы отправиться в океан. Честно говоря, я немного скучал по этому. Я скучал по её улыбке, но в основном я просто скучал по ней.

– Итак, ты решил позвонить мне в семь утра, чтобы всё рассказать?

– Через минуту мы отправляемся в аэропорт. Мы летим обратно в Великобританию, чтобы повидаться с Дарси на неделю, и берем Джека с собой, так что это единственное время, которое у меня есть, – Джон практически стал опекуном для двух детей – подростков Фелисити, Дарси и Джека. В сентябре этого года Дарси должна поступить в университет в Англии, и он сблизился с её сыном Джеком, который, как я слышал, становится звездой НХЛ, особенно с тех пор, как Джон вошел в тренерский штаб Университета Сиэтла. Честно говоря, я не знаю, как он находит время, но сейчас он преданный семьянин. И я чертовски горжусь этим.

Я делаю последние несколько глотков кофе и слежу за Луной, когда она выходит из воды. Сегодня на ней ярко – синее бикини, и, чёрт возьми, оно творит такое с моим членом.

Я поворачиваюсь и направляюсь в гостиную, зная, что мне нужно отвлечься и оставаться во френдзоне – моя ежедневная мантра.

– Постарайся больше никого не бить.

Под никого, я имею в виду бывшего мужа Фелисити и законченного придурка – нарцисса Эллиота. Честно говоря, учитывая то, как он с ней обращался, я впечатлен, что Джон не похоронил его на глубине шести футов. Из его груди вырывается рычание.

– Он и близко к ней не подойдет. Единственное, что он увидит, – это огромный гребаный камень у неё на руке, напоминающий ему, что она теперь с тем, кто хорошо к ней относится.

Я хихикаю, всё ещё пытаясь осознать, как сильно изменился мой лучший друг и бывший плейбой за год.

– Итак, десятого июля мы все встречаемся? Через три недели?

– Да. Я буду рад тебя видеть, чувак. Думаю, к тому времени ты будешь лезть на стены от нетерпения вернуться и увидеть меня. Я знаю, как легко по мне соскучиться.

Я думаю о неделе, которую проведу вдали от Луны, и о том, как быстро пролетает межсезонье. Я почти не думал о Сиэтле или о ком – либо там, что меня удивляет. Как и следующие слова, слетающие с моих губ.

– Не совсем, приятель. Я был немного занят, что было приятно.

В трубке повисает тишина на целую минуту, прежде чем Джон заговаривает.

– Можешь считать меня сумасшедшим, но думаю, что я буду совершенно прав, когда скажу, что твоя занятость связана с девушкой?

Что – то пронзает меня – возбуждение, страх, счастье…Я не знаю, что именно. Я переминаюсь с ноги на ногу, наливая себе ещё кофе, слишком хорошо зная, что превышу свою дневную норму кофеина до восьми утра. Я никому не лгу, не говоря уже о своём лучшем друге.

– Ты всё ещё здесь, чувак? – Джон нарушает тишину.

– Да, я здесь, – я останавливаюсь и провожу рукой по волосам, зная, что в любую минуту Луна войдет в мою парадную дверь, готовая приступить к сегодняшним делам. – Она мой старый друг, и дружба переросла во что – то, я не знаю…сложное.

– Сложное? Итак, ты хочешь её трахнуть.

Господи, плейбоевские привычки умирают с трудом.

– Да, нет, может быть. Это сложно. Я не занимаюсь отношениями или сексом любого рода, а она…она вроде как под запретом.

– Как это, под запретом?

– Под запретом из – за моего добровольного перерыва в сексе. Под запретом, потому что Эми сделала так, что я больше никому не доверяю, – я делаю глубокий вдох и продолжаю, находя странно терапевтическим произносить всё это вслух после того, как это накапливалось во мне неделями. – Под запретом, потому что это Луна Джонсон, и там есть история, история, которая…

– Ого, вау. Братан, чёрт, – мне не нужно заканчивать; он уже соединил всё, так как встречался с Луной раньше. – Симпатичная рыженькая? Та, которая встречалась с твоим бывшим школьным другом Люком?

– Как ты всё это помнишь? – спросил я.

Он смеется, и это звучит как – то зловеще.

– Потому что, мой друг, несмотря на то, что я был разбит той ночью, не нужно было быть гребаным гением, чтобы увидеть, какими глазами вы смотрели друг на друга. Также не нужно было быть гением, чтобы понять, что её бывший всё ещё был по уши влюблен в неё.

Я вскидываю руку, в которой не сжимаю телефон, с побелевшими костяшками пальцев.

– Ну, почему ты не указал на это тогда?

– Не моё дело. К тому же, ты никогда не упоминал об этом. Мы вернулись в Сиэтл и вернулись к рутине. Потом ты встретил Эми, и я думаю, остальное уже история.

Я облокачиваюсь на стойку.

– Я провожу с ней почти каждый день. Она помогает мне здесь, красит и штукатурит. Сегодня она даже помогает мне покрасить мою чертову спальню. Я знаю…Я знаю, что это опасно, но, похоже, я не могу оставаться в стороне. Я так боюсь потерять нашу дружбу. Она много для меня значит.

Он выдыхает. Тихим, но серьезным тоном Джон начинает излагать.

– Помнишь, когда я крутился вокруг Фелисити и, чёрт возьми, боялся двинуться дальше?

Я вспоминаю многочисленные разговоры, которые у нас были в прошлом году.

– Да?

– Ну, всё, что я хочу сказать, это то, что ты сказал мне, что такие женщины, как она, встречаются нечасто, и если это то, чего я хочу, то мне нужно проявить себя. Поставить себя на кон.

– Да, я понимаю, но ты был без ума от неё, чувак. Я бы не сказал, что я без ума от Луны.

– Она поселилась у тебя в голове.

Я выпрямляюсь, паника поднимается во мне.

– Что?

– Ты был влюблен в неё три года назад, и ты всё ещё мучаешься из – за неё сейчас. Ты не можешь держаться от неё подальше; ты говоришь так, будто дружба с ней – лучшее, но самое мучительное, что ты когда – либо испытывал, – он смеётся. – Ты звучишь, как я.

Чёрт. Правда?

– У нас крепкая связь, вот и всё.

– Продолжай врать себе, приятель.

Во мне нарастает разочарование.

– Да, но я всё равно ничего не могу с этим поделать.

– Почему нет?

Я усмехаюсь.

– Люк. Разрушить дружбу ради секса.

– Во – первых, они были вместе чертовски много лет назад. Во – вторых, нет ничего такого, чего нельзя было бы решить, поговорив с ним, прежде чем что – то делать. В – третьих, это не просто секс. Если бы я думал, что это так, то я бы сказал тебе забыть про это, потому что всё вышеперечисленное не стоило бы того, чтобы просто намочить твой член. Ты находишь оправдания, чтобы быть рядом с ней. Ты даже не хочешь приехать посмотреть на меня и команду в Уистлере.

Я стону и провожу рукой по лицу.

– Я должен был вернуться домой, чтобы убраться подальше от такого сложного дерьма, как это.

Думаю, если бы он сейчас стоял рядом со мной, то сочувственно похлопал бы меня по плечу.

– Посмотри на это с другой стороны. Если она для тебя, то, возможно, ты только что сделал свою жизнь намного проще, чем ты мог себе представить. В тот момент, когда я понял, что Фелисити – это то, что мне нужно, ничто другое не имело значения. Жизнь ещё никогда не была такой легкой.

Дверь со щелчком открывается, и я бросаю взгляд на прихожую.

– Мне пора идти, чувак.

Этот ублюдок хохочет во все горло.

– Она пришла, не так ли?

– Да, – отвечаю я приглушенным тоном.

– Помни, в первый раз, будет лучше, если ты…

Я отключил звонок. Как бы я ни ценил его мудрые слова, я не собираюсь выслушивать от него ободряющую речь о сексе, в то время как женщина, о которой идет речь, стоит у меня на кухне, выглядя как гребаная мечта в едва заметном пляжном платье с кисточками и насквозь промокшем.

Я поднимаю глаза и заставляю себя улыбнуться, когда Луна подходит ко мне и бросает свою сумку на стойку, затем подходит к кофеварке. Её великолепные, подтянутые ноги выставлены на обозрение, а попка покачивается, и я почти могу разглядеть очертания её плавок от бикини.

Прекрати, блядь, пялиться, Зак.

– Доброе утро, ворчун. Ну что, начнем?

Чёрт возьми.