Текст книги "Покрытый Льдом (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 36

ЗАК

Впервые за несколько месяцев, нет, может быть, за год, я чувствую, что моя голова играет в тот хоккей, в котором отчаянно нуждалось моё тело.

Я быстрый, сильный и не терплю дерьма.

Лучший всего? Игра против “New York Blades”, за исключением их психопатичного помощника капитана Алекса Шнайдера. В конце прошлого сезона у него закончился контракт, и никто его не взял.

Чертовски хорошо. Парень с легкостью мог убить кого – то.

По крайней мере, так он сможет проводить больше времени со своим новорожденным ребенком.

Но даже без него “New York Blades” всё ещё играют грязно, пенальти назначали в первом и втором периоде. Я бы солгал, если бы сказал, что частично не несу за это ответственности. Сегодня я в ударе, и моя девушка находится в семейной ложе с моей фамилией у неё на спине. Так что да, я чертовски самоуверен.

У нас очередная победная игра. Я посылаю шайбу Джону, который танцует между защитниками, как будто их там вообще нет. А может, и нет, ведь мы забили три раза. Нет, подождите, четыре. Он зарабатывает очко сумасшедшим ударом в верхний левый угол, который может сделать только он. Клянусь, даже их вратарь становится на колени, чтобы поклониться льду, по которому он катается. Он невероятно талантлив.

– Что, чёрт возьми, мы будем делать без тебя в следующем сезоне, братан? – я хлопаю его по плечу и ударяюсь своим шлемом по его шлему, глядя ему прямо в глаза. – Ещё слишком рано. Ты всё ещё лучший игрок в лиге, в гребаном мире.

Оглядываясь через плечо, я знаю, куда он смотрит.

– Пора, приятель.

– Ещё один “Стэнли” в память о старых добрых временах?

– Возвращается в Сиэтл, – он вскидывает голову, и я улыбаюсь через плечо девушке, которая вернула меня к жизни. – Кстати, о возвращении в Сиэтл. Ты уже попросил её переехать к тебе?

Возвращаясь на середину льда, я не могу скрыть своей дерьмовой ухмылки.

– Я мог бы предложить это, когда изливал душу прошлой ночью.

– И? – кричит он, когда я откатываюсь назад прочь от него, готовый к игре.

– И я сделаю всё возможное, чтобы быть с ней. Совсем как ты.

Он ничего не говорит, просто надевает каппу с понимающей улыбкой на лице.

ЛУНА

– Этот парень, – Кейт указывает на Зака, который борется за шайбу за сеткой. – Одержим.

Я улыбаюсь через мороженое.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Послушай, – она наклоняется ко мне. – Нет ничего, чего бы он не сделал для тебя. Он подхватил вирус.

Мои брови хмурятся, когда я беру ещё одно начо с её подноса.

– Тот же вирус, который подхватил Джон и моя лучшая подруга, – объясняет она.

– Итак, скажи мне, что у тебя с Дженсеном? Похоже, вас обоих что – то всё ещё гложет.

Будь проклят мой нефильтрованный мозг. Глаза Фелисити, сидящей по другую сторону от Кейт, расширяются.

Кейт наклоняет голову, смотря на меня, но, к счастью, она не выглядит рассерженной.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто эм.… Не знаю, вы, кажется, немного нервничаете в присутствии друг друга.

– Я в порядке, – она откидывает волосы в сторону, её голос тверд и, казалось бы, невозмутим. – Всё в порядке. У меня есть Том, и я уверена, что он тоже движется дальше.

Не неловко. Нисколько.

Фелисити смотрит на меня с сочувственной улыбкой на лице.

– Прости, если это было немного навязчиво. Иногда у меня мозг на первом месте, а рот на пятом.

Кейт поворачивается ко мне, заливаясь смехом.

– Девочка, ты смотришь на королеву «Скажи это», – она постукивает своей чашкой по моей. – За девушек, которые говорят всё как есть.

Я достаю телефон из сумочки и отправляю маме короткое сообщение. Чувство вины за то, что она заболела, гложет меня с тех пор, как она написала вчера.

Я

Привет, как дела?

Мамочка

Мне так плохо. Мне действительно нужно, чтобы ты вернулась домой и помогла.

У меня есть ещё две ночи до отлета домой. Если я перееду в Сиэтл, то между встречами с ней могут пройти месяцы. У меня скручивает живот при мысли о её реакции, если я скажу ей, что уезжаю. Я до сих пор помню, как она переживала, когда ушел папа.

Я

Я вернусь через два дня и сразу же приеду. Может быть, ты могла бы что – нибудь поделать в инстаграме?

Я сижу и жду ответа, но ничего не приходит.

– Всё в порядке? – я отрываю взгляд от телефона и вижу Фелисити на месте Кейт.

– Хммм?

– Мы потеряли тебя на минуту, – она смотрит на мой телефон.

Я быстро кладу его в карман.

– Да, всё в порядке.

Когда мы заходим в бар “У Райли”, там уже тесно, но охрана быстро проводит нас с Фелисити в отдельные кабинки в задней части зала. Кейт ушла сразу после игры, чтобы встретиться с Томом.

– Это сумасшедшее место.

– Да, – Фелисити смеётся, берет меня за руку и ведет за собой. – В день игр всегда полно народу, но ребятам здесь нравится, потому что у них есть отдельная зона, и они всё ещё в некотором роде общаются с фанатами, понимаешь?

– Так каждый раз? – я перекрикиваю шум, обращаясь к ней. Она качает головой.

– Нет. Это часто зависит и от результата.

Внезапно она останавливается примерно в двадцати футах от частной зоны.

– Ах, чёрт.

– Что?

Она отходит в сторону, позволяя мне заглянуть мимо неё прямо на Эми и её друзей. Большинство из них на приватном танцполе, трясут задницами. Отличными задницами.

Я поворачиваюсь к ней.

– Хочешь выбраться отсюда и написать парням?

– Чёрт возьми. Нет. Это то, чего она хочет. Мы просто проигнорируем её.

У меня горит затылок от того, как Эми сверлит меня взглядом, пока мы направляемся к отведенной нам кабинке. Мы заказываем напитки; я иду заказать сок, но меня заставляют заказать коктейль после долгих уговоров, а Фелисити заказывает Cosmo.

– Как ты думаешь, она знает, что мы официально вместе?

Сделав глоток, она опускает взгляд на мою майку.

– Маловероятно.

Из меня вырывается смех.

– Справедливое замечание. Но ты думаешь, она когда – нибудь оставит нас в покое?

– Я не знаю, что у неё с Алексом Шнайдером, но пока она не найдет новое увлечение, скорее всего, нет, – она незаметно смотрит на Эми через моё плечо. – Трудно поверить, что у неё только что родился ребенок.

Последние десять минут я изо всех сил старалась не обращать на неё внимания, но любопытство берет верх, когда я безуспешно пытаюсь незаметно взглянуть на неё.

– Да, она заметила, – Фелисити морщится.

– Она идет сюда? – спрашиваю я. Она качает головой.

– Нет, но очевидно, о чём она думает.

Я вопросительно приподнимаю бровь.

– Где бы ты ни была, там и он. Где бы я ни была, там и Джон.

Моё лицо морщится от отвращения.

– Джон? Она и его пыталась заполучить?

– Детка, – она улыбается. – В какой – то момент она пыталась получить всех.

– Прошу прощения? Кто пытался? – девушка, которую я не узнаю, подходит к Фелисити сзади.

– А ты кто? – моя подруга бросает на неё быстрый взгляд.

– Бриони.

Что – то похожее на осознание мелькает на лице Фелисити, но она быстро берет себя в руки.

– Я понятия не имею, кто ты. Прости. Мы можем тебе помочь?

– Нет. Я просто услышала, как ты поливаешь грязью мою подругу, и хотела высказаться, вот и всё.

– Мы действительно будем говорить об этом? – возражает Фелисити, закатывая глаза в мою сторону.

– Ага. Поскольку на этот раз у тебя нет своих людей, которые защитят тебя, – Эми подходит и встает рядом со своей подругой. Обе стоят так, как будто ждут драки.

Я демонстрирую им обоим свое самое невозмутимое выражение лица.

– Мне не нужно, чтобы кто – то сражался за меня.

Эми поворачивается ко мне, бросая взгляд на майку Зака.

– Не хочешь попозировать для очередной фотосессии? Они могли бы написать о том, кому она больше подходит.

К ним подходит ещё одна подруга, она встает с другой стороны и протягивает Эми бокал с чем – то красным.

– Я думаю, что мои ученики более зрелые, чем ты. Меня не интересуют твои игры, – я делаю паузу и одариваю её саркастической улыбкой. – Или сотрудничество в социальных сетях.

Фелисити сдерживает смех, делает глоток коктейля и машет рукой перед собой.

– А теперь бегите, дети.

– Гребаная сука!

Красное вино бьет мне прямо в лицо, впитываясь в волосы и черно – белую майку Зака. Я ошеломленно замолкаю, как и большая часть бара, когда люди тянутся к своим телефонам, чтобы всё заснять.

– В уборную, сейчас же! – Фелисити протискивается мимо Эми и хватает меня за руку. Она тянет меня за собой так быстро, как только может, и, к счастью, проходит всего несколько шагов, прежде чем мы скрываемся из виду. Слезы подступают к уголкам моих глаз, когда Фелисити захлопывает за собой дверь.

– Не плачь, детка. Мы приведем тебя в порядок и уберемся отсюда.

– Это чертовски унизительно.

– Единственная, кому должно быть стыдно, – это ей, – она яростно указывает на Эми, которая, без сомнения, слоняется по другую сторону двери.

– Я справлюсь, – говорю я, доставая из сумки расчёску и пачку салфеток.

– Вот, – она роется в своей большой сумке и достает запасной топ. – Я на размер больше тебя, но надень это.

Я беру у неё черную майку и улыбаюсь.

– Спасибо. Думаю, она испортилось, да? – я одергиваю подол майки, заляпанной вином.

– Она гребаная сука, – выплевывает моя лучшая подруга, и на минуту мне кажется, что её терпение наконец лопнуло, когда она тянется к дверной ручке.

– Не надо, – торопливо говорю я.

Она снова поворачивается ко мне.

– Не давай ей того, чего она хочет: сцены, – я сама себя шокирую своим спокойным тоном. Я бы пошла туда, но мысли о том, что это может сделать с Заком и его карьерой, проносятся у меня в голове. Он имел дело с таким количеством её дерьма, что его хватит на всю жизнь.

– Луна? – раздаётся знакомый голос с другой стороны.

Фелисити отпирает дверь и распахивает её.

Зак стоит с другой стороны в своих послематчевых брюках, рубашке и галстуке. Он крепко сжимает края дверного косяка над головой, а затем смотрит на Фелисити, в его глазах горит огонь. Он зол.

– Кто сделал это с моей девушкой?

– А ты как думаешь?

Он втягивает голову в плечи.

– Ради всего святого. Мне так жаль, детка.

– Все в порядке. У меня есть запасной топ, и я могу собрать волосы в пучок, а потом…

– Это не нормально, – он отталкивается и входит в комнату, не сводя с меня глаз. – Это, блядь, нехорошо. Никто не смеет так обращаться с моей девушкой.

– Я оставляю вас, – Фелисити выскальзывает и закрывает дверь.

Зак нежно проводит рукой по моим мокрым волосам.

– Гребаная сука. Ей повезло, что она девушка, иначе я бы похоронил её прямо сейчас.

Я кладу руку ему на грудь, тепло его кожи согревает мою ладонь, и от его прикосновения во мне вибрирует потребность.

– Всё в порядке. Я в порядке, – я опускаю взгляд на его майку. – Но вот ей не так уж повезло.

Похоть отражается на его лице, когда он глубоко целует меня, скользя своим языком по моему.

– Сними её, – он стягивает майку через мою голову, а затем наматывает мои волосы на кулак, нежно наклоняя моё лицо к своему. – Я куплю тебе ещё тысячу таких же.

– При условии, что на обратной стороне будет твоя фамилия.

Обхватив меня рукой за талию, он легко поднимает меня, сажает на стойку, а затем наклоняется и поворачивает замок.

– Ты можешь носить мою фамилию всю жизнь, но прямо сейчас я хочу, чтобы ты выкрикивала её и моё имя.

Он расстегивает мои джинсы и спускает их до упора, а затем принимается за свой ремень, расстегивая молнию на брюках, пока они не распахиваются спереди.

– Почувствуй, как я возбужден из – за тебя. Как сильно я хочу тебя.

Я запускаю руку в его боксеры и достаю его твердый член.

Он наклоняется и обжигает меня раскаленным поцелуем, его руки взлетают, чтобы обхватить мою попку.

– Сними эти трусики и позволь мне трахнуть тебя.

Кроме моего черного кружевного бюстгальтера, я полностью обнажена, когда он входит в меня. Его рот всё ещё на моём, а руки повсюду.

– Я хочу, чтобы все в этом чертовом баре знали, как сильно я тебя люблю. А теперь трахни этот член.

Он хватает меня за задницу, погружая кончики пальцев в мою плоть и несколько раз толкаясь в меня. Я знаю, что весь бар слышит, как я кричу, но мне всё равно.

Они могут прямо сейчас написать о том, как я без ума от Зака Эванса.

ГЛАВА 37

ЛУНА

Зак

Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как я в последний раз целовал тебя, и я в гребаном отчаянии.

Мои ученики гуськом выходят из класса, когда я достаю свой телефон и улыбаюсь, прочитав сообщение Зака.

– Мисс Джонсон, с тех пор как вы начали встречаться с одним из самых крутых игроков НХЛ, вы стали самой крутой учительницей в школе.

– Нет, во всём штате.

– Стране!

– Да, но этот классный учитель не забыл, что все проектные предложения должны быть у меня на столе завтра утром.

Коллективные стоны заполняют класс, пока не уходит последний учиник из моих младших классов.

Снова взглянув на свой телефон, я начинаю набирать ответ.

Я

Я скучаю не только по твоим губам.

Зак

Я собираюсь сесть на рейс в Колорадо. Ты не можешь так со мной поступить, Ракета.

Я

Если бы я только могла…

Зак

Ты хочешь, чтобы я развернулся и сел на рейс к тебе? Потому что я это сделаю. То, что меня выгонят из команды, стоит того, чтобы быть внутри тебя.

Моё сердце трепещет от этой мысли.

Я

Будь хорошим мальчиком и иди играть в выездной игре. До Рождества осталось совсем немного.

Зак

Кстати, об этом. Мне нужно, чтобы ты была свободна на протяжении всех каникул.

Я

Все две недели?

Мама почти не разговаривает со мной с тех пор, как я “бросила её, когда она больше всего во мне нуждалась”. Она выйдет из себя, если меня не будет дома на каникулах.

Зак

Я нуждающийся парень.

Я

Ну, я нуждающаяся девушка.

Зак

Такая чертовски нуждающаяся. Такая чертовски жадная.

Мой телефон вибрирует у меня в руке, мгновенно стирая улыбку с моего лица.

– Мам, я как раз заканчиваю здесь и сейчас приду.

– Ты сказала, что придешь больше получаса назад. Мне не становится лучше, Луна.

Я зажимаю телефон между ухом и плечом, пока лихорадочно собираю сумку и школьные задания.

– Это серьезный грипп. На это нужно время.

– Не могла бы ты по пути заглянуть в Walmart? Я пришлю тебе список.

Взваливая обе тяжелые сумки на плечи, я чуть не падаю от их веса.

– Да. Ладно, хорошо.

– Сюда, Луна, – кричит мамин срывающийся голос, как только я переступаю порог её дома.

– Секунду, – я устала гоняться по её указу с того момента, как вернулась домой.

– Просто принеси тайленол.

– Можно было и “пожалуйста” сказать, – тихо говорю я себе под нос.

– Что, ещё раз?

Может быть, не так уж тихо.

Войдя в гостиную, я вижу, то она лежит на диване в окружении салфеток, чашек и пустых тарелок. Я мысленно проклинаю этот беспорядок, зная, что убирать его придется мне. В последний раз, когда она заболела, она почти не связывалась со мной, так как за ней повсюду бегал Джефф, её теперь уже бывший парень.

– Ты, должно быть, чувствуешь себя немного лучше, если можешь что – нибудь съесть, – говорю я, забирая первую тарелку и хватая пачку с салфетками. Скорее всего, я тоже заболею.

– Я почти ничего не ела, – отвечает она, пролистывая программы по телевизору.

Я наблюдаю, как она, наконец, на чем – то останавливается и откидывается на спинку дивана, натягивая на себя одеяло.

– Мне нужно наверстать упущенное в школе, а моим ученикам нужно сдавать итоговые проекты, так что я, возможно, не смогу прийти в ближайшие пару дней.

Она выключает телевизор и смотрит на меня.

– Тебя здесь почти не было.

Меня охватывает чувство вины.

– Я прослежу, чтобы у тебя было всё, что тебе нужно.

– Что мне нужно, так это моя дочь.

Чувство вины мгновенно сменяется разочарованием, её постоянные уколы изматывают меня.

– А где ты была, когда я болела этим летом? Теперь я, наверное, снова заболею.

Она возмущенно выдыхает.

– Без сомнения, у тебя был парень, который заботился о тебе.

Я останавливаюсь, убирая беспорядок.

– Мам, скажи правду, в чём дело?

Она бросает пульт рядом с собой и вытирает нос другой салфеткой.

– Я просто думаю, что это безумие. Ты отказываешься от своей жизни и других приоритетов ради чего – то, чему суждено рухнуть.

– Что?

Лицо мамы смягчается, как и её тон.

– Луна, милая, он всемирно известный хоккеист, и на следующее Рождество у него будет целая очередь женщин. Это летний роман, который перетекает в осень. Ты не справляешься со своей работой и пренебрегаешь другими ради мужчины, который…

Она делает паузу и поджимает губы, явно обдумывая свои следующие слова.

– Который что, мам? Что именно ты пытаешься сказать?

– Ты знаешь, я считаю тебя красивой. Ты знаешь, я думаю, любому мужчине повезло бы, если бы ты была у него. Я просто не уверена, что он не причинит тебе боль. Он только что закончил серьезные отношения, не так ли?

Я ничего не говорю, поворачиваюсь спиной и иду на кухню, ставя грязные тарелки у раковины. Как она могла быть такой циничной? Я знаю, у меня были сомнения на наш счет с самого начала, но мы зашли так далеко. Зак – это всё, чего я хочу, но почему она этого не видит?

– Луна. Мне жаль. Я знаю, это не то, что ты хочешь услышать, но я просто пытаюсь защитить тебя как твоя мама.

Я возвращаюсь в гостиную и вижу, что она снова переключает каналы.

– Я просто думаю, что кто – то вроде Люка мог бы лучше подойти тебе. Кто – то, кто больше подходит тебе и твоей жизни.

– Зак не такой.

Мама смотрит на меня с сомнением на лице.

– Они все такие, милая.

Моё разочарование выплескивается наружу. Я понимаю. Папа причинил ей боль. И у неё было больше неудачных отношений, чем у большинства, но очернять мужчину, которого я люблю, даже не дав ему шанса – это больно, особенно, когда это делает моя собственная мама.

– Мне пора домой. В следующий раз купи продукты сама, – огрызаюсь я и, бросив всё, что делала, направляюсь к двери.

– Луна! – кричит мне вслед мама, но я устала.

За последние несколько дней она зашла слишком далеко. Чувство вины из – за того, что я не вернулась из Сиэтла, а теперь еще и цинизм из – за Зака. Я зла, и мне нужно уйти, прежде чем я скажу что – то, о чем действительно пожалею.

Она зовет меня ещё раз, прежде чем я захлопываю дверь и направляюсь к своей машине. У меня куча школьных заданий, которые нужно выполнить, но вместо того, чтобы ехать обратно к себе домой, я направляюсь в пляжный домик. Может быть, безмятежность предложит мне побег, в котором я нуждаюсь. Находясь там, я чувствую себя ближе к своему парню, и даже спустя четыре месяца с тех пор, как он ушел, я нахожу небольшие следы его присутствия тут и там. Он оставил флакон своего одеколона на бортике в ванной, и я задаюсь вопросом, было ли это сделано намеренно. В любом случае, это заменила мой обычный лавандовый спрей.

Вытаскивая свои тяжелые школьные сумки из машины, я поднимаюсь на крыльцо и тянусь за ключом, когда из умного дверного звонка раздается очень знакомый голос, и я чуть не падаю вниз по лестнице в шоке.

– Привет, детка.

Я всматриваюсь в камеру.

– Ты шпионишь за мной?

– Да.

Я смеюсь и вставляю ключ в замок.

– Эй, подожди.

– Хммм?

В чем дело? – голос Зака срывается.

– Я…я в порядке.

Мгновение спустя в моей сумке начинает звонить телефон, и я бросаю всё в коридоре, чтобы достать его.

– Привет. Честно, я в порядке.

– Ракета, не лги мне. У тебя опухшие и красные глаза. Скажи мне, кто тебя расстроил?

Я захожу на кухню, кладу ключи на столешницу, а затем направляюсь к раздвижным дверям, выходящим на веранду. Солнце село, дует свежий ветерок, и на дворе декабрь.

– Просто мама кое – что сказала, – я поджимаю губы, чтобы сдержать любое проявление эмоций.

– Не делай вид, что это ничего не значит, – выдыхает он в трубку.

– Эй, разве у тебя сегодня вечером нет игры?

– Нет ничего важнее тебя.

Делая глубокий вдох, я готова сказать ему правду. Что – то, что, я знаю, ему совсем не понравится, когда я слышу стук в дверь, а затем звонок.

– Эй, подожди. Кто – то стучит в дверь.

Я крадучись пересекаю гостиную и кухню, затем выхожу в коридор и распахиваю дверь. Всё ещё прижимая телефон к уху, я обращаюсь к Заку.

– Твоя мама здесь, – я улыбаюсь Рэйчел, которая сияет на крыльце с чем – то похожим на домашний пирог в руках. – Привет, Рэйчел, – говорю я, отступая в сторону, чтобы пригласить её войти.

– Мама? – в замешательстве спрашивает Зак.

– Да, она…

Проходя мимо, она наклоняется к телефону.

– Просто приветствую пирогом новую леди в твоей жизни.

Зак ворчит в трубку, и я внутренне усмехаюсь.

– Могу сказать, что она будет без ума от тебя и постоянно крутиться рядом.

– Завидуешь? – воркую я ему как раз в тот момент, когда Рейчел заходит на кухню и оказывается вне пределов слышимости. Он вздыхает.

– Я завидую всем, кто рядом с тобой, когда меня нет. Но… – он делает паузу. – Знаешь, я не забыл; я хочу знать, что такого сказала твоя мама, что тебя расстроило.

– Она просто сказала плохие вещи в отношении нас. Сказала, что я тебе наскучу.

– Что за хуйня?

Мне следовало дождаться более подходящего момента, чтобы сказать ему.

– Прости. Я не должна была ничего говорить.

Его голос звучит так, будто он ходит взад – вперед.

– Ты же не веришь в эту чушь, не так ли?

Я заглядываю на кухню и вижу, что Рейчел занимается пирогом и расставляет посуду, которую я оставила на столе, когда была здесь в последний раз. Я возвращаюсь к Заку.

– Нет, конечно, не верю. Просто больно, когда твоя собственная мама не верит, что тебя достаточно для мужчины.

– Это чертовски обидно. Для меня и для тебя.

Я чувствую, как нарастает его разочарование. Зажмуриваюсь, я проклинаю себя за то, что упомянула об этом сейчас.

– Мне нужно пойти к твоей маме, но я поговорю с тобой позже.

– Что ж, теперь я рад, что она там. Не слушай ни слова из того, что говорит твоя мама, хорошо? Ты, блядь, для меня всё.

Я киваю, хотя знаю, что он меня не видит.

– Я знаю.

– Чёрт возьми, – говорит он, в его тоне слышится раздражение. – Почему люди не могут перестать вмешиваться и сомневаться во мне или в нас? Я люблю тебя, Луна. Чертовски сильно. Позвони мне, как только мама уйдет.

– Но разве к тому времени ты не будешь в игре?

– Чёрт. Да. Я позвоню тебе, как только игра закончится. Мне действительно жаль, что тебе пришлось выслушать это дерьмо.

– Эй, – говорю я, и голова Рейчел резко поворачивается ко мне, когда я захожу на кухню. – Это не твоя вина.

Он тяжело выдыхает.

– Я люблю тебя.

Я осторожно смотрю на Рейчел, зная, что она слышит это впервые.

– Я тоже тебя люблю.

Широкая улыбка расплывается на её лице, когда я заканчиваю разговор.

– Вы уже зашли так далеко?

Я улыбаюсь в ответ и иду к кофеварке.

– Да. Это были напряженные шесть месяцев. Кофе?

Она ставит тарелку, которую вытирала, и подходит ко мне, протягивая руки, готовая обнять.

– К чёрту кофе. Нужно что – нибудь покрепче!”

Я обнимаю её в ответ. Её теплые объятия смывают неуверенность, которую моя мама внушила мне всего час назад. Эмоции переполняют меня, когда я продолжаю обнимать её в ответ и утыкаюсь лицом в её плечо. Она отстраняется и смотрит мне в глаза.

– Эй, милая, что случилось? Это же хорошо.

Я рыдаю и смеюсь одновременно.

– Да, если бы только моя мама считала так же.

Рейчел тянет меня к себе, чтобы я села на один из табуретов, задвинутых под стойку, её хмурый взгляд становится недовольным.

– Что ты имеешь в виду?

Я нервно потираю ладони о штаны.

– Я не хочу создавать трения между семьями. Всё, чего мы с Заком хотим, это быть вместе, но моя мама, по сути, сказала мне сегодня вечером, что, по её мнению, Зак не тот парень, который мне нужен, – я делаю паузу и смотрю в потолок, ненавидя, что мне приходится это повторять. – Она думает, что со мной ему станет скучно или он найдет кого – нибудь другого. Она думает, что я больше подхожу парню из родного города. Несмотря на то, что мне уже за тридцать, она всё ещё думает, что может говорить подобное.

Рейчел резко прочищает горло.

– Мне все равно, сколько тебе лет. Это полная чушь, – она наклоняется и берет мою руку в свою, глядя мне в глаза. – Хочешь кое – что узнать?

– Да, – прохрипела я.

– Что ж. Я знаю своего сына, и я никогда не видела и не слышала, чтобы он был так счастлив. И я не удивлена, что вы вместе.

От удивления мои брови взлетают вверх.

– Не удивлена?

Она понимающе улыбается.

– Нет. Между вами двумя всегда было что – то особенное. Я знаю, ты это чувствовала. Я видела это в твоих глазах, когда ты была младше. Ты всегда заботилась о том, что для него было лучше, – она крепче сжимает мою руку. – Я так рада, что он наконец образумился и нашел правильную любовь.

Я не могу сдержать слезу, и она скатывается по левой щеке.

– Если бы только всё было просто. Если бы я просто могла встать и уехать, чтобы быть с ним в Сиэтле.

– Что тебя останавливает? – спрашивает она.

– Наверное, моя работа, семья, страх неизвестности. Я прожила здесь всю свою жизнь.

– Луна, милая. У тебя будет другая работа. Твоя семья здесь и всегда будет, – она снова сжимает мою руку. – К тому же, судя по тому, что сказал Зак, у тебя теперь есть новая семья в Сиэтле. Не надумывай. Просто сделай это. Следуй зову своего сердца, и я обещаю, что, даже если всё будет не очень легко, ты дашь себе наилучший шанс на счастье.

Мы долго сидим в тишине, правда её слов проникает мне под кожу. Я знаю. Именно так, как и говорила Фелисити. Я знаю.

– Мне нужно к нему, – говорю я. Она кивает.

– Сделай то, что должна, закончи с работой и поезжай к нему. И, Луна, просто помни, что у тебя всегда будет дом здесь, с нами.

– Вероятно, мне придется продать свой дом, чтобы были деньги на аренду на некоторое время, тем более что у меня не будет работы.

Её брови сходятся на переносице.

– Я знаю, что это ещё не все, но послушай здесь пожилую, замужнюю, но всё ещё независимую женщину. Мой сын миллионер, и он безнадежно влюблен в тебя. Позволь ему позаботиться о тебе, раз уж ты бросишь всё, чтобы быть с ним. Это будет то, что он отчаянно захочет сделать.

Что ж, она права. Я наклоняю голову набок и смотрю на неё.

– Ты читаешь мысли или что – то в этом роде?

Она хихикает и направляется к холодильнику.

– Я просто знаю своего сына.

– Люк никогда не был тем самым единственным.

Она оборачивается и внимательно смотрит на меня.

– Нет, он не был. И когда ты рассталась с ним прямо перед поступлением в университет, как бы сильно я не заботилась о нём как о сыне, мне было больно видеть, как это разрушило его, но я знала, что это было правильное решение для вас обоих.

Я киваю.

– У меня такое чувство, что мы потеряли так много времени. Может быть, годы.

– Знаешь, любовь не настолько однозначна. Очень редко бывает, когда двое подходящих людей сразу понимают, что они созданы друг для друга. Нам с Эндрю потребовалось некоторое время, чтобы понять, чего мы хотим. Он встречался с другой, когда мы впервые встретились, – она слегка фыркает. – Сначала я его вроде как возненавидела.

Я смеюсь.

– Я никогда не ненавидела Зака. Я просто чувствовала себя невидимкой.

– Ты была с другим, и он был зациклен на хоккее и своей карьере. С тех пор вы оба сильно выросли.

– Наверное. Хотя он всё тот же человек.

– И ты тоже. Вы – именно то, что нужно друг другу и, что самое главное, чего вы хотите друг от друга. Сердце создано не для того, чтобы разделиться на части, а затем сосуществовать на разных концах страны.

– Это не очень хорошо, – я хлюпаю носом, смеясь.

– Что ж, тогда у тебя есть ответы на все интересующие тебя вопросы. А теперь! – говорит она, открывая дверцу холодильника. – Я уверена, что заметила здесь что – то шипучее и алкогольное.