Текст книги "Покрытый Льдом (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 40

ЗАК

– Ставлю тысячу долларов на то, что в ближайшие полгода это будут Зак и Луна, – Дженсен разглядывает себя в отражении; его черные как смоль волосы и темно – карие глаза дополняют его парадный костюм. Я бы сказал ему, что он красивый парень, каковым он и является, но его эго и так велико.

– Как ты думаешь, она выберет белое? – Джон подходит и встает рядом с ним, пока они оба позируют, и я закатываю глаза.

– Конечно, – усмехается Дженсен.

– Ну не знаю, – Джон нервно теребит свой галстук – бабочку. – Как только ей что – нибудь взбредет в голову, она становится похожа на бульдога. У меня такое чувство, что она выберет что – то другое.

Дженсен поворачивается, всё ещё смотря в зеркало.

– Не пойми меня неправильно; я понимаю, что всё это важно и всё такое, но пока вы оба говорите “да”, это действительно всё, что имеет значение.

По лицу Джона пробегает паника.

– Что? Ты думаешь, есть шанс, что она не скажет “да”?

– Я не думаю, что он имеет в виду это братан, – я смотрю на них обоих, пока рассматриваю выбор галстуков – бабочек, которые на самом деле только черные и серые. Джон хочет черный на свадьбу.

Дженсен молчит, что не помогает, особенно учитывая растущую тревогу на лице моего лучшего друга.

– Чёрт возьми, ты же не думаешь, что она струсит, правда?

Я подхожу и кладу ладонь ему на плечо.

– С таким красавчиком, как ты? Нет, чёрт возьми. Я бы женился на тебе не задумываясь.

Он смеется.

– Может быть, нам стоит поменяться местами. Фелисити сказала, что они с Луной планируют пожениться, если всё это не сработает.

Дженсен прочищает горло, и мы оба смотрим на него.

– Что? Я ничего не говорил? – он пожимает плечами.

Джон поднимает подбородок в сторону Дженсена.

– Что с тобой вообще происходит, чувак? Тебе сколько, тридцать два, а ты все ещё не остепенился. Не ходи моим путем, здесь чертовски одиноко.

Дженсен переминается с ноги на ногу, проводя рукой по затылку.

– Послушайте, я рад за вас обоих и за всех остальных, но свадьбы и любовь – это не для меня. Несколько свиданий и секс с хорошенькой девушкой – это больше мне подходит.

– Значит, у тебя нет планов остепениться, вообще, когда – либо? – спрашивает Джон, явно пытаясь разобраться в логике Дженсена.

Он качает головой.

– Нет. Для меня это звучит как куча неприятностей и разбитое сердце.

– Ну, это чертовски весело, выбирать костюмы для моей свадьбы.

Я киваю.

– И не говори. Надеюсь, девочкам тоже весело.

Тяжело вздохнув, Дженсен подходит и встает рядом с Джоном, засунув руки в карманы. Сейчас мы все трое стоим перед огромным зеркалом и смотрим друг на друга.

– Я здесь не для того, чтобы что – то принижать. Я рад за тебя. Она – всё, чего ты хотел и в чём нуждался. Ты был гребаной развалиной до того, как встретил её.

– Это не помогает, – вмешиваюсь я.

– Но всё, что я хочу сказать, что это просто не для меня. ‘Долго и счастливо’.

– Когда – то я тоже так думал, – возражает Джон.

– Да, когда ты был новичком, а потом для тебя всё изменилось. Для меня это никогда не менялось, и меня это устраивает.

– Твоя сестра тоже выходит замуж в следующем году, не так ли? – спрашиваю я. Дженсен кивает.

– Да, лето обещает стать адским свадебным сезоном.

– Добавь свадьбу Зака в свой список.

Я смотрю на Джона.

– Давай не будем забегать вперед.

– Она не хочет выходить замуж или что – то в этом роде?

Я не могу сдержать дерьмовую ухмылку, которая расползается по моему лицу, когда я вспоминаю прошлую ночь и тот первый раз, когда я дал ей свою фамилию, не считая того, что оставил на ней отпечаток, пока трахал её до беспамятства.

– Она хочет когда – нибудь выйти замуж.

– Тогда чего ждать?

Я физически поворачиваюсь к Джону.

– Я ещё даже не перевез её вещи из её квартиры к нам. К тому же, она только что согласилась переехать и изменить свою жизнь. Дай мне гребаную секунду, чувак.

Дженсен смеётся и смотрит на нашего капитана.

– В последнее время ты невыносим. Это даже отвратительно, если честно.

Смотря на нас обоих в зеркало, он разочарованно вздыхает.

– Ну, весь этот опыт выбора свадебных костюмов был действительно волшебным. Спасибо. Я собираюсь расплатиться и пойти к своей жене, – он неторопливо возвращается в раздевалку.

Плечи Дженсена трясутся от смеха.

– Не совсем.

– Отвали, – отвечает он через плечо.

Заходя в один из наших любимых итальянских ресторанов, моё подсознание мгновенно ищет мою девушку, и когда я натыкаюсь на неё, она улыбается в ответ, озаряя меня изнутри

Сиэтл в полном праздничном режиме, так как до Рождества осталась всего неделя, но я чувствую себя совершенно неподготовленным. Я ещё ничего ей не купил. Сексуальное белье, духи, спа – день, уход за кожей – всё это, кажется, не имеет смысла. Купить ей второй телескоп для нашего дома не вариант, так как я купил его, когда вернулся в Сиэтл незадолго до предсезонки. Можете назвать меня простаком, но каждую ночь я смотрел на звезды, гадая, видит ли она те же самые. Я придвигаюсь к ней и, обхватив рукой спинку её стула, целую в уголок её губ.

– Привет, Ракета.

– Привет. Купил, что нужно?

Я смотрю на Джона, который уткнулся лицом в шею Фелисити, вероятно, трижды проверяя, не передумала ли она.

– Да, костюм у меня. Есть успехи с платьем?

– Она нашла несколько, но ничего, что кричало бы “ЭТО ОНО”. Хотя она попросила меня быть подружкой невесты. Кейт – её фрейлина.

Я знал, что она спросит, потому что Джон не может хранить секреты даже ради спасения своей гребаной жизни.

– О да, это потрясающе. Есть идеи по поводу цвета твоего платья? – я наклоняюсь ближе к ней. – Может быть, черное. Ты знаешь, как я отношусь к этому цвету на тебе.

– Изумрудное! – кричит Джон через стол.

Дарси, Кейт, Дженсен, Луна, Фелисити и моя голова устремляются к нему.

– Ты спрашивал о цвете. Изумрудный. Адам выбрал.

Фелисити притягивает Джона в объятия. Очевидно, для неё это тоже новая информация.

– Мне нравится.

Я поворачиваюсь к своей девушке.

– Этот цвет будет великолепно смотреться на тебе.

Она слегка краснеет, и я прослеживаю этот румянец до самого низа её декольте привлекательного красного свитера с глубоким вырезом, который на ней надет.

– Чем бы ты хотела заняться на Рождество? Я думал, сходить в кино, а потом трахнуть тебя на каждой поверхности, – говорю я достаточно тихо, чтобы остальные не услышали.

– Я это слышала, – говорит Кейт, не отрывая взгляда от хлебной палочки, которую она ест. – Я пересматриваю свою награду за самую отвратительную пару. Вы двое создаете этим двоим хорошую конкуренцию, – говорит она, указывая на Джона и Фелисити.

– Я поддерживаю Кейт, – добавляет Дарси. – Это довольно мерзко.

Фелисити фыркает.

– О, простите, юная леди! Сколько раз мне приходилось выбегать из комнаты из – за того, что твой язык застрял у Лиама в горле?

Дарси сильно краснеет.

– Не беспокойся об этом. Со всеми нами такое случалось, – Луна пытается уменьшить её смущение.

– О, неужели? – говорю я, приподнимая бровь. Я шучу, но на самом деле я безумно ревную. Мысль о Луне с кем – то ещё вызывает у меня желание разрушить мир. Это также вызывает у меня желание затащить её в уборную и трахнуть точно так же, как в баре. Но этот план откладывается, поскольку нашу еду подают к столу.

– Тогда каков план поиска школ? – спрашивает Дженсен Луну.

– Господи, дай ей время, ладно? Она всего три дня назад переехала в другую часть стран, и её вещи всё ещё не привезли, – отвечает Кейт, одаривая Дженсена непроницаемым взглядом.

– Чёрт возьми, я просто спросил, – отвечает он с такой же враждебностью, прежде чем откинуться на спинку стула и сделать глоток пива.

Луна барабанит своими фиолетовыми ногтями по столу.

– На самом деле я видела вакансию преподавателя искусства и дизайна в местной старшей школе, всего в пяти кварталах от того места, где живет Зак.

– Мы живем, – поправляю я её.

– Где мы живём, – она улыбается. – Я могла бы подать заявление во время праздничных выходных. Думаю, мне нечего терять.

– Почему бы и нет. Но не стоит торопиться с поисками, – добавляю я.

– Иначе мне станет скучно, и тогда я стану ещё большей занозой в твоей заднице.

– Иногда ты такая паршивка, – говорю я, наклоняясь, чтобы поцеловать её за ушком. Чёрт возьми, я не могу оторвать от неё руки.

Я не хочу держать свои руки подальше от неё.

– Знаешь что, детка? Я думаю, ты права. Эти двое – та пара, которую нужно победить, – Фелисити указывает на нас обоих.

– Вау, вау, вау. Подожди… – Джон поднимает руку.

Но его протест был встречен чесночным ударом по щеке, любезно предоставленным Дженсеном. Клянусь, у этого парня зрительно – моторная координация как у бога.

– Оставь это в покое, гуру.

Фелисити фыркает от смеха и вытирает чесночное масло с его лица салфеткой.

– Не обращай на них внимания, лепесток.

– Да, не обращай на них внимания, лепесток, – передразниваю я, откусывая кусочек от своих равиоли, которые, кстати, и близко не такие вкусные, как у Луны. Прищурившись, он пронзает меня взглядом.

– Ещё не поздно поменять шафера.

Я указываю на Дженсена вилкой.

– Лучший вратарь в мире – это всегда вариант.

Кейт громко фыркает, чуть не подавившись пиццей.

– Думаю, что нет.

– Почему бы и нет? – Дженсен подмигивает ей, и в его саркастичном ответе есть явный намек на флирт.

– Потому что, – она замирает, поднося бокал вина к губам. – Для этого нужно подойти к тебе на расстояние десяти футов, – она мило улыбается, пока остальные из нас заняты едой.

Я откусываю ещё кусочек равиоли, но украдкой бросаю взгляд на нашего вратаря, который так крепко сжимает свой бокал с пивом, что я удивляюсь, как он не разбился у него в руке.

Вот чёрт.

ГЛАВА 41

ЛУНА

Я ненавижу упаковывать рождественские подарки.

В основном потому, что я, как человек, умеющий рисовать и хорошо разбирающийся в искусстве, всегда избегала красивого складывания бумаги. Это выводит меня из себя.

Но я могла бы завернуть подарки Зака в пакет для мусора, и мне всё равно понравился бы этот процесс. На самом деле, я могла бы постоянно заворачивать все эти подарки, лежащие передо мной: фляжку “Boss Babe”, которую я купила для Кейт, набор “Вырасти свой собственный сад”, который я взяла для Фелисити, и подставку “Я люблю свою жену” для Джона. Глупые подарки, но вещи, которые так много значат благодаря людям, для которых они предназначены. Это заставляет меня задуматься, насколько моя нелюбовь к упаковке возникла из – за того, кому я делала подарки, а не из – за самого процесса.

Я беру упаковку средств по уходу за кожей, которую купила для мамы. Я надеялась отдать ей подарок лично перед отъездом в Сиэтл, но поскольку она не отвечала на мои звонки, я решила, что она не хочет, чтобы я появлялась на её пороге. Поэтому я купила тот же набор в интернете и отправила ей по почте. Я знаю, что она его получила, не потому, что она отправила сообщение, а потому, что мне пришло уведомление.

Я смотрю на ёлку, под ней лежит её подарок мне. Мне действительно следовало бы подождать до завтра, но я хочу открыть его одна, и, поскольку Зака нет, я подхожу и беру идеально завернутый подарок в её фирменную простую красную бумагу с золотым бантиком.

Моя мама на самом деле совсем меня не знает, и этот подарок только подтверждает это. Я человек привычки, тот, кто чувствует себя в безопасности с тем, что знает. Конечно, временами я могу быть немного не в себе, но я никогда не буду пользоваться этими духами. Но она бы воспользовалась, я знаю это. Я открываю коробочку и распыляю немного в воздухе, и я могу представить, как моя мама могла бы сидеть прямо рядом со мной.

Слёзы скапливаются в уголках моих глаз. Я никогда не плакала так много, как за последние четыре месяца, но на этот раз это от осознания того, что мы с мамой никогда не будем вместе. У меня никогда не будет той тесной связи, которая есть у многих дочерей со своими мамами, независимо от того, насколько сильно я цеплялась за надежду, что мы могли бы быть вместе. Я также чувствую себя виноватой и неблагодарной за то, что ненавижу подарок. Он дорогой, но это ничего не значит. Нет, это ложь – это действительно что – то значит. Прямо противоположное тому, чего я хотела.

Я аккуратно раскладываю подарки Зака и всех остальных под елкой, готовые к вечеру; Джон и Фелисити устраивают рождественский ужин. Я захожу на кухню и начинаю доставать ингредиенты, чтобы приготовить фриттату на обед, потому что, по – видимому, в этом доме мы не едим её на завтрак.

Я занята готовкой, плохо подпевая Шанайе Твен, когда раздается стук в дверь.

Близкие друзья и родственники пользуются лифтом, поскольку у них есть код, поэтому я немедленно направляюсь в спальню и набрасываю одну из толстовок Зака “Scorpions” поверх своего крошечного кроп – топа, а также меняю свои пижамные шорты на пару черных леггинсов. Толстовка пахнет им, и на мгновение я отвлекаюсь на граничащее с безумием желание встать и вдохнуть его запах, не обращая внимания на дверь.

Но стук постепенно переходит в глухой удар.

– Секунду! – кричу я с другой стороны, делаю глубокий вдох и с легким трепетом открываю дверь.

Довольная улыбка Эми – первое, что я замечаю. Это и шикарную коляску рядом с ней в коридоре. Как она прошла мимо охраны? Я предполагаю, что она придумала что – то убедительное.

– Санта здесь, чтобы доставить тебе подарок, – растягивая слова, произносит она. Разворачивая коляску, она использует ее как таран, проезжая прямо по моим ногам, когда проталкивается мимо меня в гостиную.

Поворачиваясь, её ехидная улыбка становится злой, и я знаю, что открывать дверь, вероятно, будет моим самым большим сожалением в это Рождество. Какой бы “подарок” она ни преподнесла, это будет не тот, который мне сразу же захочется развернуть.

– Где он?

– Его нет, – говорю я, внутренне морщась от боли в левой ноге.

– Я могу подождать, – говорит она, бросаясь на диван.

Я бросаю взгляд на спящего ребенка в коляске. Я могу разглядеть только его лицо, потому что он завернут в одеяло. Но я знаю, что он мальчик, так их фотографии во всех социальных сетях. Она назвала его Джастином. Когда я прочитала это в первый раз, мне захотелось швырнуть свой телефон в стену, но я была слишком занята, спасая телефон Зака от той же участи. И что самое интересное – она написала, что за этим именем скрывается её “вдохновение”: кто – то, кто “навсегда останется в её сердце”.

– Я хочу, чтобы ты ушла, – я смотрю на неё сверху вниз, пока она устраивается поудобнее.

– Знаешь, я и забыла, какой потрясающий этот диван. Я провела на нём столько ночей.

– Когда он узнал, что ты ему изменяешь, я полагаю? – бросаю я в ответ, направляясь на кухню, чтобы продолжить готовить фриттату. Я хочу быть подальше от неё, но, по крайней мере, я всё ещё могу видеть, чем она занимается в пространстве открытой планировки.

– Нет, – она насмешливо смеётся. – Ему нравятся фильмы ужасов, и мы всю ночь смотрели их. Я пугалась, и он обнимал меня, прежде чем относил меня в постель.

Лезвие моего ножа скользит по болгарскому перцу, который я режу, когда я чуть не падаю на пол от её слов. Я думала, что те моменты, которые я разделила с Заком, были особенными. Фильмы, тот факт, что он обнимал меня, пока я была напугана до смерти.

Я с облегчением выдыхаю, едва не задев большой палец, и, подняв глаза, вижу, что она листает что – то в своем телефоне.

– Эми. Тебе нужно уйти. Я гарантирую, что какой бы подарок у тебя ни был, он ему не понадобится.

Всё ещё с восторгом смотря на свой телефон, она встаёт с дивана и неторопливо подходит ко мне.

– О, этот подарок не для него, детка. А для тебя. Я имею в виду… – она стоит по другую сторону прилавка. – Технически, сейчас это не подарок, но через шесть месяцев ты, вероятно, поблагодаришь меня.

Я не отвечаю. О чём, чёрт возьми, она говорит.

– Ну что ж, – она покорно вздыхает и кладет телефон на стойку, пододвигая его ко мне. – В идеале я хотела, чтобы Зак тоже был здесь, поскольку он, вероятно, лучше меня всё это объяснит, но, полагаю, раз ты хочешь, чтобы я ушла, придется сделать это сейчас.

Когда я беру телефон, на экране высвечиваются сообщения, и когда мои глаза сосредотачиваются на том, что в них и от кого они, меня начинает тошнить.

Сообщения между Заком и Эми. Моё сердце кричит мне бросить телефон и уйти, но моё тело сопротивляется этому, мой большой палец продолжает безжалостно прокручивать страницу. Некоторые из них – сущая мерзость, из – за чего кажется, что они спят вместе уже несколько месяцев, с тех пор как он вернулся в Сиэтл. Другие – “Я люблю тебя” и “Мне нужно порвать с ней, но я не хочу причинять ей боль. Мне было весело летом, но это ненадолго”.

Не плачь. Не плачь, Луна. Это то, что она хочет видеть.

Он бы не сломал меня вот так. Только не Зак.

Я знаю, что он бы этого не сделал.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – она опирается локтем на стойку и подпирает подбородок ладонью. – Только не Зак. Он бы не поступил так со мной.

Другой рукой она несколько раз постукивает красным ногтем по экрану, подводя меня к сути разговора.

Зак

Детка, не приходи сегодня вечером. Она здесь, на неделю раньше, чем ожидалось. Я обещаю, что найду способ увидеться с тобой до Рождества. Я скучаю по тебе, x

– Это неправда. Это всё фальшивка, – я беру себя в руки и отталкиваю отвратительную ложь обратно через стол.

Хватая телефон, её голос звучит намного резче. Она прищуривается, глядя на меня. Ищет любой намек на слабость.

– Что ты хочешь сказать? Что я какая – то сумасшедшая, которая всё это выдумала? – она усмехается. – У меня нет ни времени, ни возможности, чтобы создать такое.

Моя голова всё ещё находится в состоянии войны с моим сердцем, я пытаюсь убедить себя, что она именно такая. Сумасшедшая. Я указываю на коляску.

– Тебя не беспокоит, что твой мальчик останется без отца, когда всё это всплывет? Потому что именно поэтому ты здесь, не так ли? Чтобы раскрыть роман и разлучить меня с Заком. Что произойдет, когда Алекс узнает? Должно быть, он очень хороший отец, раз у него столько свободного времени теперь, когда он не играет в хоккей.

Она смотрит в сторону и качает головой.

– Хм? – я агрессивно фыркаю. – Всё, что я вижу, это то, что кто – то надумывает себе всякого.

По – прежнему отвернувшись от меня, она смотрит в конец коридора, который ведет в нашу спальню. Дверь широко открыта, и я знаю, что она видит мою одежду, разбросанную по полу, когда я бросилась переодеваться.

Подняв глаза к потолку, она дважды кивает, а затем её нижняя губа начинает медленно дрожать.

Она…плачет?

– Я не с отцом Джастина.

Я не упускаю из виду, что она не говорит про Шнайдера. Наверное, мне следует что – либо говорить, но она пытается совать нос в мои дела в нашем доме, я не собираюсь уважать её личную жизнь.

– Кто отец, Эми?

– Ты его не знаешь.

Что?

– Но я думала, что это было между Заком и Алексом?

– Ни один из них не является отцом ребенка, – шепчет она.

– Эми, – говорю я так спокойно, как только могу. – Вы с Заком действительно спали вместе? – учитывая её уязвимое состояние, я чувствую, что это мой лучший шанс узнать правду.

Она резко поворачивает ко мне голову, впервые за несколько минут встречаясь взглядом. Довольная улыбка растягивает её губы.

– Да, – её голос полон убежденности, а глаза ничего не выдают.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки так сильно, что ощущаю вкус крови. Я кусаю сильнее, ярость и горечь переполняют меня. Сквозь стиснутые зубы и понизив голос, чтобы ребенок, который начинает шевелиться, не услышал, я говорю:

– Тогда убирайся из этой гребаной квартиры, пока я не сделала чего – нибудь, о чём действительно пожалею.

– О, не волнуйся. Я ухожу, – повернувшись ко мне спиной, она с важным видом возвращается к коляске, прежде чем снова посмотреть на меня. – Джастина всё равно пора кормить, – она достает бутылочку из бокового кармана сумки с подгузниками и протягивает ему. – Добро пожаловать в Сиэтл, Луна.

А потом она уходит. Выходит за дверь и оставляет меня в квартире, которая двадцать минут назад была моим самым счастливым местом на земле. Местом, где вращалось моё сердце. Но сейчас…сейчас я чувствую, что парю без привязи, которая удерживала бы меня в безопасности.

ЗАК

Ингредиенты для фриттаты покрывают столешницу, когда я возвращаюсь в квартиру.

Я вышел всего на пару часов, чтобы забрать последний подарок Луны, но всё кажется таким другим – атмосфера, но в основном тот факт, что моей девушки здесь нет.

– Луна?

Проверив каждую комнату, включая ванные, я обнаруживаю, что здесь никого нет. Все её вещи здесь, её пижамные шорты валяются на полу в спальне, а моя толстовка со спинки стула в нашей спальне исчезла. Она вышла? Если да, то очень спешила.

Что – то здесь не так. Я чувствую это инстинктивно.

Возвращаюсь в гостиную, сажусь на диван и достаю телефон, но быстро прекращаю искать её номер.

В этом есть что – то знакомое, похожее на чувство дежавю.

Эми.

Я с легкость узнаю этот сильный аромат. Потребовались недели, чтобы смыть его с моего постельного белья, и, в конце концов, я сдался и всё выбросил. Холодок пробегает по моей спине, когда я начинаю понимать, что отсутствие Луны здесь как – то связано с тем, что моя бывшая девушка нанесла ей визит ранее.

В отчаянии я возвращаюсь к поиску её номера и сразу же нажимаю “Позвонить”.

Один гудок.

Два гудка.

Три гудка.

Четыре гудка.

А потом я слышу её звонкий голос, но это не то, чего я хочу. Мне не нужна её голосовая почта.

Чёрт.

Я пытаюсь дозвониться снова, но на этот раз слышу слабое жужжание и встаю. Её телефон у холодильника.

Адреналин бьет ключом сильнее, чем во время любой другой игры. Отправиться ли мне на её поиски или подождать здесь и надеяться, что она вернется?

С ней всё в порядке?

– Черт! – у меня такое чувство, будто я оказался в замкнутом кругу; снова расхаживаю по своей квартире. Что, чёрт возьми, Эми сказала ей на этот раз?

Я заблокировал е` номер несколько месяцев назад и в итоге сменил свой, чтобы у неё не было связи со мной, что было гребаным кошмаром для всех, но это стоило того ради мира.

Но, понятия не имея, где моя девушка и что за гребаную ложь она наговорила, я беру телефон и набираю единственный заблокированный контакт, по которому я никогда не хотел звонить снова. Я знаю, что это то, чего она хочет. Но этому нужно положить конец. Сегодня.

– Немного позже, чем я ожидала, но привет, – мурлычет она в трубку. Я чертовски взбешен.

– Что за хуйню ты ей наговорила?

– Ты хочешь сказать, что она сама не может сказать тебе, потому что её там нет?

Я дергаю себя за волосы.

– Нет. Чёрт возьми, Эми. Зачем ты это делаешь? Сначала ты оскорбляешь её, потом выливаешь на неё свой напиток, а теперь ещё и это? – кричу я. – Ты переходишь очень опасную черту.

– О? И что это за черта, Закари?

Её покровительственный тон ещё больше выводит меня из себя.

– Ты не понимаешь, да? – я никогда не использовал своё положение или связи в этом городе против кого – либо, но у меня нет выбора. – Я предам огласке то, как ты обращалась со мной после того, как наши отношения закончились. То, как ты обрывала мой телефон и преследовала меня месяцами, то, как ты вела себя с Луной за закрытыми дверями, – хрен знает как, но инцидент с вином не попал в социальные сети, или, по крайней мере, не стал трендом. Возможно, другие пропустили это; возможно, Луна быстро скрылась от камер. – Я уничтожу тебя, твои социальные сети и платформы за считанные часы.

– Ты мне угрожаешь? – выплевывает она.

– Никаких угроз, Эми. Только обещания. Теперь скажи мне, какого черта ты наговорила моей девушке.

Между нами повисает долгое молчание, и я уверен, что она обдумывает свои варианты.

Лучше прими правильное решение, Эми.

Мой телефон жужжит у меня в руке, но я знаю, что это не Луна, поскольку я держу её телефон в другой руке.

– Ну? – рявкаю я, терпение на исходе.

– Я сказала ей, что мы снова спим вместе, и ты хочешь вернуться ко мне.

Я уже догадывался, что это будет какая – нибудь чушь вроде этой, но это не останавливает то, как разрывается моё сердце. С чего бы Луне верить ей на слово?

– И она купилась на эту чушь?

– Сначала нет, но когда я показала ей все сообщения, которыми мы обменивались, это приобрело больше смысла.

– Эми, – я недоверчиво качаю головой. – Мы никак не общались по телефону несколько месяцев.

– Это легко подделать, – она злобно смеется. – Я отчасти разочарована, что она так легко купилась на это. У неё действительно есть некоторая неуверенность в себе, у этой девушки.

– Зачем? – мой голос срывается. – Зачем ты это сделала?

– Никто. И я имею в виду, что НИКТО не может отвергнуть меня. Я изливала тебе душу, молила о прощении, а ты даже не мог ответить мне. А потом ты движешься дальше, вычеркиваешь меня из своей жизни и меняешь номер? Я думала, что значу для тебя больше, чем это. Я люблю тебя.

Мой телефон снова жужжит.

– Нет, не любишь, Эми. Ты никогда не любила. И знаешь что?

– Что?

– Я тоже.

В трубке раздается всхлип.

– Не говори так.

– Это правда. Я думал, что да, но, честно говоря, я понятия не имел, что такое любовь, пока не встретил женщину, с которой ты посмела связаться. Так что позволь мне сказать тебе прямо, как я просил тебя несколько месяцев назад. Забудь этот номер, который у тебя теперь есть, оставь в покое всех, кого я люблю и о ком забочусь, и убирайся нахуй из наших жизней. Если я когда – нибудь снова услышу о тебе, я молчать не буду.

Я вешаю трубку и делаю глубокий вдох, пытаясь унять адреналин, бурлящий в моих венах.

Я проверяю пришедшее сообщение.

Кейт

Ладно, я полагаю, что ты не совершил самую большую ошибку в своей жизни и не сделал того, что сказала эта дьяволица. У меня здесь твоя девушка. Она забыла свой телефон, когда в панике выбежала, и она хочет, чтобы ты знал, что с ней всё в порядке.

НО ЕСЛИ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ, СОВЕТУЮ ТЕБЕ НЕ ПРИХОДИТЬ КО МНЕ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО БУДЕТ НЕКРАСИВО.

Я издаю смешок облегчения. Несмотря на то, что мне угрожает самая страшная женщина на планете, я знаю, куда мне идти, чтобы забрать свою девушку и разобраться во всём этом гребаном бардаке.