Текст книги "Покрытый Льдом (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 29

ЗАК

У меня есть тридцать минут, чтобы совершить двадцатиминутную поездку, привести себя в порядок и выйти на лед для тренировки. Я опаздываю, и тренер Берроуз надерет мне задницу за это. Но в реальности не было такой возможности, чтобы не отвез Луну в аэропорт.

Мне нужно наслаждаться каждой минутой, проведенной с ней.

Я заезжаю на парковку и глушу двигатель. Я крепко сжимаю руль и смотрю на девушку, по которой уже скучаю, хотя она сидит в двух футах от меня.

– Когда я увижу тебя снова?

Она не поднимает головы, ковыряя свой фиолетовый лак на ногтях.

Я беру её за руку, чтобы она перестала нервничать.

– Луна?

На долгом выдохе она отвечает.

– Я не знаю, и это часть проблемы, не так ли? Мы просто не знаем. Если мы вернемся к тому, какими были до этого лета, как и обещали, то примерно через три года?

Моё сердце проваливается сквозь землю.

– Мы оба знаем, что между нами всё изменилось, Луна, – говорю я шепотом, её взгляд становятся нежным, когда она смотрит на меня.

– Я знаю.

Откидываю голову на спинку сиденья, разочарование из – за нашей ситуации переполняет меня.

– Я потеряю тебя?

Она крепче сжимает мою руку.

– Что ты имеешь в виду?

Я зажмуриваюсь и набираюсь смелости ответить честно.

– Я знаю, что у нас сейчас нет четкого понятия, кто мы друг для друга, но пока мы работаем над всем и над тем, что будем делать дальше, я не буду ни с кем другим. От этой мысли меня тошнит. Я не буду с другой. Так что, полагаю, я спрашиваю, придерживаешься ли ты той же позиции?

– Я не буду с другим. Я не хочу.

Облегчение разливается по моим венам.

– Ладно, это хорошо.

– Тебе нужно на тренировку.

– Да, но я хочу, чтобы это было у тебя, – залезая в карман джинсов, я достаю маленькую связку ключей и раскрываю её ладонь, чтобы вложить их внутрь.

Она смотрит на них с изумлением, а затем снова поднимает на меня глаза, в которых виден блеск.

– Это от пляжного домика?

Обхватываю их её пальцами, я медленно киваю.

– Возьми их. Используй это место так, как будто оно твоё. Так будет намного проще ходить купаться по утрам. Ты можешь проверять задания на веранде. Ты тоже много вложила в него, – я делаю паузу и выдыхаю, пытаясь найти хоть каплю юмора в этой чертовски депрессивной ситуации. – Только не крась стены в желтый, ладно?

– Зак, я не могу…

– Ты можешь, и ты сделаешь это, Луна. Пожалуйста. Это чертовски сложно. Бери домик на пляже, переезжай, если хочешь. Оттуда звезды и запуски видны гораздо четче.

Одинокая слеза медленно скатывается по её щеке, я быстро поднимаю руку и смахиваю её, точно так же, как я сделал, когда впервые уложил её в постель. Я всё ещё помню ту чувство, как она сжала меня, когда я скользнул в неё в первый раз. Хотя моё сердце всё ещё бьется, оно обливается кровью при виде того, как она расстроена.

– Детка, не плачь.

Рыдание вырывается из неё, когда она качает головой.

– Даже если мы дадим определение тому, кто мы друг для друга. Это. Это ничего не изменило бы, не так ли? Мы всё равно были бы за тысячи миль друг от друга.

Искушение сесть с ней в самолет прямо сейчас заставляет меня потянуться, чтобы отстегнуть ремень безопасности.

– У меня ещё три года по контракту. Я мог бы запросить обмен, и я сделаю это, если это то, чего ты хочешь. Я, чёрт возьми, попрошу об этом прямо сейчас.

– Мне просто нужно время. Ты не можешь оставить всё, что у тебя есть, здесь. У тебя есть семья в лице товарищей по команде и друзей.

Я не хочу давить на неё, но мне нужно знать.

– Сколько тебе нужно времени?

– Честно говоря, я не знаю. Мне уже не шестнадцать, Зак. Я никогда не ожидала ничего подобного. У меня голова идет кругом, и, если честно, мне нужно убедиться, что я смогу жить в твоём мире. Это означало бы разогнаться с нуля до ста миль в час. Мне нужно было бы найти жилье. Мне нужно было бы найти работу. Мне нужно было бы оставить маму. Мне нужно было бы оставить всё, что я когда – либо знала, и оказаться в центре внимания. Прошлая ночь была просто примером того, на что это может быть похоже.

Она наклоняется и нежно целует меня в губы. Мои руки обхватывают её щеки, когда я прижимаюсь лбом к её лбу.

Ещё одну минутку, Луна.

Прерывая наш поцелуй, она тянется к ручке двери и медленно открывает её, а я вылетаю со своей стороны и направляюсь к багажнику, чтобы достать её чемодан и помочь ей сесть в самолет.

– Ты пропустишь тренировку, если не начнешь двигаться.

Я не отвечаю, но вместо этого притягиваю её к себе, прижимая её маленькое тельце к своему. Когда я смогу сделать это снова? От одной мысли о том, что этого никогда не произойдет, меня тошнит.

– Пока, Зак.

Я смотрю, как она поворачивается, чтобы уйти, и паника ползет по моему позвоночнику.

– Луна! – восклицаю я.

Она останавливается и оборачивается.

– Да?

– Что бы ни случилось. Даже если мы не будем на одной волне, я просто хочу, чтобы ты знала, что ты всегда будешь моей. То, что между нами, даже за три тысячи миль друг от друга, это намного больше, чем я когда – либо чувствовал к кому – либо другому.

ЛУНА

Уже поздно, когда я подъезжаю к своему дому и глушу двигатель.

Мой дом всегда был моим убежищем, местом, где я пряталась, когда становилось трудно. Но прямо сейчас, глядя на затемненные окна, это место не могло показаться менее привлекательным. Здесь одиноко и уныло.

Ну же, Луна, не плачь больше. Ты знала, что это случится. Ты знала, что тебе придется вернуться домой. Тебе нужно быть дома, чтобы со всем разобраться.

Яростно потирая синяки под глазами, я беру телефон, чтобы написать Заку и сказать, что благополучно добралась обратно. И тут я понимаю, что оставила его в режиме полета. Чёрт. Мои мысли были где попало, и так уже несколько часов.

Как только я выключаю режим полета, начинает приходить сообщение за сообщением, но в основном от Зака, Кейт и Фелисити – все они просят меня позвонить им как можно скорее.

Нажимая на последнее сообщение от Зака, я открываю его.

Зак

Ладно, сейчас я схожу с ума. Пожалуйста, позвони мне, Луна.

Я начинаю набирать ответ, когда раздается звонок от Фелисити.

– Привет. Прости, я забыла отключить режима полета.

– Детка, я просто хотела проверить и убедиться, что у тебя всё в порядке.

Ладно, теперь я в замешательстве. В её голосе слышится злость.

– Да, я в порядке. Ну, вроде того, я думаю. Всё действительно отстой.

– Правда? Я так и думала, что ты будешь в шоке.

– Я знала, что это случится. Я должна была вернуться домой. Завтра снова начинаются занятия в школе.

Она вздыхает на другом конце провода.

– Ты их не видела, не так ли?

Я физически чувствую, как кровь отливает от моего лица.

– Что видела?

– Детка, фотографии с прошлой ночи во всех социальных сетях.

– С гала – приёма?

– Ага.

– Я предполагала, что это произойдет.

Внутри был введен запрет на фото, но на красной дорожке СМИ могли свободно публиковать всё, что им заблагорассудится.

– Да, эм, дело не столько в фотографиях, сколько в том, что они пишут. Я хотела проверить и убедиться, что у тебя всё в порядке. СМИ иногда бывают такими придуркам.

Мои руки дрожат, когда я включаю её на громкую связь и включаю интернет. Не требуется много времени, чтобы найти первую фотографию Зака и меня. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею, когда мы выходим из лимузина. Но меня тошнит не от фотографии, а от подписи к ней.

“Новая девушка Зака Эванса: симпатичная, но не в его обычном вкусе”.

Я пролистываю до следующей статьи, заголовок гласит: “Кому выглядит лучше?” Под фотографией мы с Эми запечатлены бок о бок в разные моменты вечера, но фото объединено. В комментариях под фотографией обсуждается, кто сексуальнее, кто красивее. Некоторые говорят, что Эми – “шлюха”, и у меня снова сводит живот, когда я читаю некоторые комментарии, в которых говорится о том, что я полная противоположность той, что понравилась бы Заку. Некоторые также утверждают, что я “отскок”.

Слёзы снова наворачиваются на глаза и текут по щекам.

Я знала, что это произойдет. Я знала, что меня будут сравнивать с ней. Я знала, что окажусь в центре внимания и буду разорвана на части.

– Детка? Ты всё ещё там? – голос Фелисити прерывает мои мысли.

– Ммм? Да, да, я…я всё ещё здесь.

– Ты смотришь их прямо сейчас, не так ли?

– Нет, – лгу я.

– Смотришь, я знаю, потому что я бы сделала то же самое. Но дело в том, что это то, чего они хотят. Это то, что они делают. Они говорят обидные или спорные вещи, чтобы попасть в заголовки, заставить людей говорить и комментировать. Всё это просто наживка, и в этом нет ни капли правды.

– Хотя, в некотором роде, это правда.

– Что?

– В этом есть доля правды. Я не в его вкусе, – я поворачиваю экран своего телефона, чтобы получше рассмотреть одну из фотографий. – В Эми есть всё, что нужно Заку: высокая, блондинка, стройная, даже после рождения ребенка, с длинными волосами, голубыми глазами.

– Ты забыла упомянуть, что она сумасшедшая стерва.

Я издаю жалкий смешок.

– Впрочем, для СМИ это не имеет значения. Это всего лишь удаление кожи…

Я прикрываю рот рукой, когда меня осеняет осознание. Я распахиваю дверцу своей машины, желчь подступает к горлу, я задаюсь вопросом, не стошнит ли меня.

– Луна, ты ещё там? – Фелисити кричит в трубку.

– Школа.

Одно слово – это всё, что я могу выдавить.

– Детка, ты меня беспокоишь. Что насчет школы?

– Я никогда об этом не задумывалась. Фотографии, они по всему интернету. Мои дети живут в интернете; каждый день они в социальных сетях. Они, должно быть, видели всё это, – унижение разрывает меня на части.

– Луна, ты не сделала ничего плохого.

Мой телефон начинает пищать от входящего звонка от Зака. Я не в состоянии ответить, но я знаю, что он просто будет продолжать паниковать и звонить, пока я не отвечу.

– Зак снова звонит мне.

– Возьми трубку, но сразу же перезвони мне. Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке.

Я заканчиваю звонок с Фелисити и отвечаю на звонок Зака

– Алло.

– О, чёрт возьми, спасибо. Я сходил с ума. Почему ты мне не перезвонила.

– Потому что я засунула голову в задницу, а мой телефон часами находился в режиме полета, – огрызаюсь я, тут же сожалея о своем тоне. Он этого не заслуживает.

– Ты видела статьи?

– Да, – мой голос срывается.

– О, детка, я хотел поговорить с тобой до того, как ты их увидишь.

Я не знаю, как это возможно, но на глаза наворачиваются новые слёзы. Я думала, что они уже все высохли.

– Они сравнивают меня с твоей бывшей. Они говорят, что я не в твоём вкусе. Некоторые комментарии такие злые, и я знала, что это так будет.

– Луна, всё будет хорошо. Их скоро смоет волной.

– А что будет в следующий раз? И после? Мне не место перед камерой, Зак. Я не могу выносить, когда меня вот так изучают и сравнивают.

На нас опускается долгое молчание.

Он нарушает его первым.

– Я обещаю, что всё будет хорошо. Всё будет нормально. Прямо сейчас ты для них новичок. Они будут относиться к тебе предвзято. Я знаю, это звучит плохо, но это так. Так уж они устроены, и, честно говоря, всё стало в десять раз хуже, потому что Эми в последнее время больше появляется в СМИ со своим бизнесом, чем я.

– Вот именно, – выдыхаю я. – Она никогда этого не оставит. Она никогда не даст покоя ни мне, ни тебе, ни нам. Она ценит внимание, положительное или отрицательное.

– Я знаю.

Я опускаю голову и чуть не ударяюсь ею о приоткрытую дверь, моё тело всё ещё повернуто в сторону, одна нога в машине, а другая на подъездной дорожке. Я смотрю на свой дом, и ощущение убежища и безопасности стремительно возвращаются ко мне. Мне нужно запереться здесь на столько времени, сколько потребуется, чтобы распространились эти фотографии и посты.

– Мне нужно немного побыть одной, – я ненавижу эти слова. – Мне нужно побыть одной, подальше от всего и всех.

ГЛАВА 30

ЗАК

Это первая игра предсезонки. Счёт 2:0 в нашу пользу против Нэшвилла.

Не благодаря мне – моя голова была в заднице уже несколько недель, но сегодня вечером, выйдя на лёд, даже я вижу, что я гребаная обуза.

Джесси теряет шайбу, и она переходит Нэшвиллу. Их вингер несется по льду прямо передо мной.

Я чувствую, как бьется сердце у меня в горле, когда он несется к воротам, а Дженсен кричит мне, чтобы я убрал его. Зак из прошлого сезона без колебаний сделал бы это.

Но как я могу быть уверен, что мы оба останемся невредимыми? Что, если мой удар не будет чистым? Последний рев Дженсена, и я срываюсь с места, направляясь прямо к нему. Он пытается перехитрить меня, но у него ничего не получается, когда я опускаю плечо и сильно ударяю его. Может быть, слишком сильно. Я не знаю. Он ударяется о лед, и шайба вылетает. Подбирая её, я передаю её Джону для отрыва. Через несколько секунд он бьет в ворота, и лампочка загорается. На табло 3:0

– На секунду я подумал, что потерял тебя там, – Дженсен постукивает перчаткой по верхушке моего шлема, когда мы покидаем лед в конце второго периода.

Семейную ложу трудно разглядеть отсюда, но это не мешает мне пялиться на неё каждые тридцать секунд. Я вижу, что за каждым матчем игроков наблюдают их семьи, Фелисити и его брат Адам – за Джоном, родители Дженсена, которые часто приезжают из Канады. Иногда приезжают и мои родители, когда не работают, но раньше меня это никогда не беспокоило.

До сих пор.

Мы почти не разговаривали с тех пор, как она сказала мне, что ей “нужно побыть одной” три недели назад. Количество раз, когда я зависал над её контактом, набирал сообщение, а затем удалял его, прежде чем нажать ‘Отправить’, слишком много, чтобы сосчитать.

Я не могу выбросить её из головы. И, по правде говоря, не хочу.

Возвращая своё внимание к вратарю, я снимаю левую перчатку, когда мы сходим со льда и направляемся в раздевалку.

– Просто издевался над ним, заставив думать, что он взял надо мной верх.

Он недоверчиво выдыхает.

– Да, но ты можешь не морочить голову и мне? Я думал, мой ключевой защитник вне игры.

Я достаю бутылку Gatorade из холодильника и сажусь на свою скамейку. Мы полностью контролируем игру, но когда в дверь врывается тренер Берроуз, можно подумать, что нам только что надрали задницу.

Джон втягивает голову в плечи, когда видит выражение лица Тренера.

– Ради всего святого.

– Ума не приложу, как, чёрт возьми, мы ещё не проиграли и имеем преимущество в 3 очка, – кричит он на всю комнату. Поворачиваясь ко мне, я понимаю, что за этим последует. – Эванс, напомни мне ещё раз, почему я не посадил твою жалкую задницу на скамейку запасных? Что ты там делал на последних минутах? Ждал гребаного письменного приглашения?

Он знает, что творилось в моей голове в последнее время и какой эффект произвел удар, нанесенный мне в Нью – Йорке в прошлом сезоне. Но это не мешает ему идти ва – банк. Я встречаюсь с психологом команды больше месяца, и он ожидает, что я добился прогресса, но я не добился. Даже близко.

– Я хотел убедиться, что это будет чистый удар.

Он усмехается.

– Чистый удар? Он ведет шайбу и приближается к воротам. Ты сбиваешь его забираешь шайбу. Это основы.

– Да, именно это я и сделал.

Правило номер один. Никогда не перечьте тренеру.

Запрокидывая голову к потолку, он упирает руки в бедра.

– Ты действительно выводишь меня из себя, – говорит он и указывает на новичка, которого мы недавно обменяли из бывшей команды Джона в Колорадо. – Холмс, ты в игре, – он указывает пальцем на меня. – Эванс, ты выбыл. Я устал давать второй шанс. Я не какая – то благотворительная организация.

– Мы поговорим об этом или как?

Я кручу на столе почти нетронутый бокал с пивом.

– Или как.

Джон откидывается на спинку кресла в большой кабинке. Обычно мы ходим к Райли после каждой игры, особенно после победы, но сегодня вечером он затащил меня сюда не только для того, чтобы отпраздновать. И теперь я знаю почему.

– Я не знаю, с чего начать – с игры или с головы. Но что – то подсказывает мне, что они взаимозаменяемы.

– Я встречаюсь с психологом команды. Мне не нужен ещё один сеанс психотерапии.

– Чувак, при всём уважении, я здесь не для того, чтобы преподавать тебе урок визуализации на льду. Я здесь, чтобы выяснить, что происходит здесь, – он постукивает себя по груди, указывая на сердце.

Я решительно отодвигаю стакан. Пить мне неинтересно.

– Да, и в этом проблема: ничего не происходит.

– Ты с ней вообще разговаривал? – спрашивает он, проводя рукой по губам.

– Едва ли. Я спросил её, как все прошло с началом занятий в школе, ну, ты знаешь, после фотографий. Но в пляжном домике она не была.

– Откуда ты знаешь?

Я чувствую, как краснею.

– Потому что сигнализация ни разу не была отключена.

Его губы сжимаются, когда он пытается сдержаться.

– Чувак.

– Продолжай, – говорю я, махая рукой перед собой. – Смейся. Выкладывай всё.

Он не теряет самообладания полностью, но его плечи дрожат.

– Это немного жутковато. Ты лежишь в постели каждую ночь и надеешься увидеть её на записи с камер наблюдения?

Моё лицо горит.

– Чёрт возьми. Я угадал, не так ли?

– Нет. Да. Тьфу. Фелисити часто с ней разговаривает?

Он приподнимает бровь.

– Да, но не с тех пор, как ты спрашивал об этом в последний раз, а это было вчера, – он проводит языком по щеке. – Ты не можешь продолжать в том же духе, чувак. Ты просто изнываешь от тоски. Вы двое должны разобраться во всём.

– Это зависит от неё. Я сказал ей, что я чувствую и чего хочу.

– И это всё? Ты просто отступаешь и оставляешь мяч на её стороне?

Кислый привкус подступает к горлу, когда я выдавливаю из себя следующие слова.

– Если она не хочет меня, нас, значит, она не хочет этого.

– Да ладно тебе, чувак, – его тон граничит с недоверием, смешанным с разочарованием. – Как будто всё такое черно – белое.

– Я не могу заставить её хотеть меня.

– Нет, ты не можешь, но тебе и не нужно. Она действительно хочет тебя.

– Ха, очень похоже на то, да.

– Когда ты планируешь снова с ней увидеться?

– Понятия не имею, чёрт возьми.

– Ты всегда говорил мне правду, так что я собираюсь отплатить тебе тем же.

Я поднимаю свой пристальный взгляд со стола из темного дерева на него.

– Ты ведешь себя как побежденный мудак. Ты ведешь себя так, будто потерял её, хотя на самом деле это не так. Я видел, как она смотрела на тебя на гала – приёме – как будто ты повесил гребаную луну. Вытащи голову из задницы и иди к ней или, блядь, хотя бы позвони ей. Просто сделай что – нибудь, ради своего здравомыслия и моего. Я хочу вернуть своего лучшего друга, но мне нужен мой зам – капитана для моего последнего сезона.

Я вскидываю голову. Что?

– Я ещё не сообщал официально, но у меня заканчивается контракт после этого сезона, и мой агент не собирается обсуждать условия продления. Я ухожу. Что бы ни случилось в этом году, я ухожу.

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Я хочу проводить время со своей женой, и я неплох в роли тренера, – он ухмыляется. – Ладно, я охуенный.

– Скромный, как всегда, – говорю я, поднимаясь из – за столика и поднимая его пустой бокал, протягивая ему. – Наверное, не стоит, но после этой сенсации ты хочешь ещё?

– Давай, – говорит он, лезет в карман и достает телефон, без сомнения, чтобы отправить ещё одно сообщение Фелисити.

Стоя у бара в ожидании, когда меня обслужат, я начинаю бездумно прокручивать несколько сообщений, которыми я обменялся с Луной за последние три недели.

– К чёрту это.

Я

Мне действительно нужно с тобой поговорить. Я больше не могу держаться на расстоянии.

Следующие десять секунд кажутся мне десятью гребаными годами, пока я смотрю, как точки появляются на моём экране.

Ракета

Здесь уже за полночь. Может быть, завтра?

Я совершенно забыл о трехчасовой разнице во времени. Голова прочно засела у меня в заднице.

Я

Чёрт, я тебя разбудил?

Ракета

Нет. У меня проблемы со сном.

То же самое, детка.

Я

Что случилось?

Ракета

Я знаю, нам нужно поговорить, но у меня по – прежнему нет никаких ответов.

Я теряю её. Я, чёрт возьми, знаю это. Меня охватывает паника.

Я

Если тебе нужно больше времени, тогда ладно. Но, пожалуйста, не отталкивай меня, Луна.

Ракета

Я не буду. Не буду.

Я

Мне кажется, что отталкиваешь.

Ничего. Даже трех гребаных точек нет.

Я

Я могу вылететь прямо сейчас. До среды тренировки нет.

Ракета

Не сходи с ума.

Я

Слишком поздно сходить с ума, детка.

Ракета

Оставайся в Сиэтле. Обещаю, я позвоню тебе завтра.

ГЛАВА 31

ЛУНА

Дни становятся прохладнее и короче по мере того, как лето сменяется осенью.

Сезон НХЛ набрал обороты четыре недели назад, и постепенно я всё больше отдаляюсь от реальности. Я почти не проверяла социальные сети, решив спрятать голову как можно глубже в песок.

Я не видела Зака почти три месяца, и, несмотря на то, что я замкнулась, я всё ещё чувствую его рядом с собой. Желание быть рядом с ним становится только сильнее, как и комок в моём горле каждый раз, когда мои ученики дразнят меня по поводу свидания с хоккеистом.

Хотела бы я, чтобы всё было так просто.

Жаль, что у меня нет ответов на все вопросы.

Жаль, что я не могу позвонить ему прямо сейчас и сказать, что хочу попытаться всё наладить.

Потому что я хочу. Каждой своей частичкой я хочу, чтобы это сработало.

Но, как я и сказала ему в тот день перед вылетом, мне больше не шестнадцать. Я не влюблена в местного хоккеиста, который посещает некоторые из моих занятий и тусуется с теми же друзьями. Вместо этого я тридцатиоднолетняя женщина, влюбившаяся в мужчину, который живет и работает на другом конце страны. Я влюбилась в него, а не в его образ жизни. Я влюбилась в его друзей и удивительных людей, которые его окружают, но не в то, как каждая часть их жизни рассматривается под микроскопом.

В конце учебной недели я сижу за своим столом, заваленная работами, рядом с чашкой холодного кофе, который я забыла выпить. Я чувствую себя рассеянной и не в своей тарелке. Раньше я находила убежище в своей работе, но не сейчас. Покой покинул меня. Мне даже не хотелось плавать, потому что это не приносило облегчения.

Подавленность и потребность снова почувствовать связь с ним борются с той частью моего сознания, которая удерживает меня от того, чтобы причинить боль нам обоим. Девочка – подросток бросила бы всё, чтобы быть с парнем, который ей нравится. Но Луна постарше, та, кто пытается всё хорошенько обдумать, знает, что если я решу переехать в Сиэтл, то отправлюсь в неизвестность, а я не могу идти навстречу неизвестности. Чувство вины за то, что я бросила бы маму, также разъедает меня. Мы не близки, но кто ещё у неё есть?

Я боюсь совершать прыжок, но я несчастлива где я сейчас. Я надеялась, что время укажет мне путь и поможет принять решение. Я надеялась, что какое – то время я буду размышлять, что лучше для нас обоих. Но я просто продолжаю копать и мутить воду.

Я была бы в отчаянии, если бы не две девушки, которых я так сильно полюбила. Они нужны мне, поэтому я достаю телефон, чтобы ещё раз опустошить свое сердце. Я думала, что они уже устали от меня и моего расстройства, но каждый раз, когда я связываюсь с ними, они рядом и готовы поддержать меня.

Я

Это действительно отстой.

Фелисити

Поговори с нами, детка.

Я

Я бы с радостью, если бы знала, что сказать.

Кейт

Как бы то ни было, я думаю, что если бы космос собирался дать тебе ответы, то он бы уже сделал это.

Я

Я скучаю по нему.

Кейт

Я бы тоже скучала по этой заднице.

Фелисити

Это не помогает.

Кейт

Просто говорю правду.

Фелисити

Дело не просто в красивой заднице.

Кейт

Хммм……

Фелисити

Иди, сделай что – нибудь полезное и свари мне кофе. Сученька.

Кейт

Ты ближе к кухне.

Фелисити

Но я делала прошлый раз. Поскольку ты ничем не занята, да, я вижу, что последние полчаса ты листала что – то на своем телефоне, даже с другого конца офиса. Иди и поставь чайник. Пожалуйста.

Кейт

Ты такая властная в последнее время. Бедный Джон.

Фелисити

Прости за эту маленькую интерлюдию, Луна.

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь, когда две девушки, которые называют меня лучшей подругой, обмениваются сообщениями.

Я

Это первый раз, когда я улыбнулась за последние недели.

Фелисити

Ох, милашка. Как бы то ни было, я думаю, что Кейт, возможно, права.

Кейт

*Делает скриншот в качестве доказательства*

Фелисити

Ради всего святого. Овсяное молоко, пожалуйста.

Но я серьезно. Плюс, если ты несчастна, тебе стоит повидаться с Заком. Это отсутствие не идет на пользу вам обоим. Я думаю, вам нужно восстановить связь, которая у вас была этим летом, чтобы разобраться во всём этом.

Я знаю, что ему нелегко; он не то чтобы скрывал свои чувства. Это не только из – за разлуки, но и из – за того, что мы не знаем, как и сможем ли мы наладить отношения.

Разлука не делает сердце нежнее, она, черт возьми, разбивает его.

Я откидываюсь на спинку стула и, признавая своё поражение, кладу локти на стол, держа телефон перед собой.

Я

Что мне делать?

Фелисити

Я думаю, пришло время пообщаться с ним. Я думаю, пришло время снова увидеться. Я думаю, вам нужно начать верить в себя.

Я

Это то, что вы сделали с Джоном?

Фелисити

Если бы я прислушалась к своим страхам, то в следующем году не вышла бы замуж за мужчину своей мечты.

Я

Я не знаю, когда увижу его снова. У него такой напряженный график.

Я в курсе всех действий команды в этом сезоне, даже если не слежу за ними в социальных сетях. Я всегда знаю, где он.

Фелисити

Начни с малого. Позвони ему. А ещё лучше, сделай что – нибудь или сходи куда – нибудь, что напомнит тебе о нём, что – то, что вы делали вместе. Позволь своему сердцу хоть раз управлять тобой, детка, потому что я не думаю, что твой разум помогает тебе.

Кейт

Я согласна с этим.

Я вскакиваю со своего места и хватаю сумку и ключи. Я точно знаю, где находится это место.

Я

Я так сильно люблю вас обеих.

Фелисити

Держи нас в курсе.

Воспоминания мгновенно нахлынули на меня. То, как я тайком разглядывала его за солнечными очками. Я улыбаюсь, вспоминая, как отнесла пакет с завтраком в его первое утро по возвращении в Коко – Бич. Я до сих пор чувствую запах свежей краски, прилипший к балкам крыльца, когда делаю несколько шагов к входной двери. Я до сих пор помню, как он усадил меня на капот моей машины и поцеловал. И я до сих пор помню, как впервые сказала ему, что должна отступить.

Порывшись в связке ключей, я в конце концов нахожу нужный от входной двери и вставляю его в замок.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как я была здесь в последний раз. Слишком много хороших воспоминаний связано с этими четырьмя стенами. Воспоминания, которые я хотела похоронить, но в то же время цеплялась за ниъ, и это ошеломляет.

Переступая порог кухни, я не знаю почему, но на фоне не обжитого пространства я замечаю одинокую кофейную кружку, которая стоит на сушилке.

Почему это здесь? Это кажется неуместным, когда всё остальное убрано.

Крошечный диванчик по – прежнему стоит в углу гостиной. Телевизор стоит на маленькой подставке, а деревянный кофейный столик, на который я поставила бесчисленное количество напитков, всё еще стоит там, где он был, когда я была здесь в последний раз.

Я бросаю свою сумку на стул, спрятанный под кухонной столешницей, и провожу рукой по мрамору, останавливаясь, когда достигаю того места, где Зак впервые поднял меня и усадил. Это было началом всего, что было между нами, началом того, что мы спали вместе этим летом. Это был момент, когда дружба, которую мы лелеяли, переросла в нечто большее. Я не уверена, что хочу вернуть это. Потому что дружбы с Заком никогда не будет достаточно.

Я бы сказала, что это всё или ничего, но нет ничего невозможного.

Солнце почти полностью село, когда я выхожу на веранду. Шезлонг, который купил и установил для меня Зак, сложен и хранится во ящике. Он убрал его, зная, что я не буду снова пользоваться им после того, как я начала оставаться у себя дома. Я хочу достать и поставить его. Я хочу снова лечь в бикини и ждать, когда он вернется из Уистлера. Я хочу притвориться, что слушаю свою аудиокнигу, пока он бродит по дому в поисках меня.

Заставляя свои ноги двигаться, я направлюясь в спальню, я делаю несколько шагов к двери и нажимаю на ручку.

Я не ненавижу лунно – серый цвет.

Я никогда не ненавидела его. На самом деле, я бы никогда не перекрасила их в желтый цвет, потому что это стерло бы воспоминания, за которые я хочу держаться.

Но только когда я вижу выбоину в стене от изголовья кровати, я понимаю, что хочу большего с ним. В какой бы форме они ни проявлялись и при каких обстоятельствах, будь то мимолетные моменты или долгие выходные, мне нужно сохранить больше воспоминаний.

Потому что впервые за несколько месяцев я чувствую. Меня озарило. И я знаю, чего я хочу.

Когда я ехала сюда, я пообещала себе, что пройдусь по каждой комнате в доме. Не похоже, чтобы их было много в этом крошечном местечке.

Последняя комната, не считая ванной, это спальня для гостей – первая комната, над которой мы работали, – и мне интересно, сделал ли он с ней гораздо больше, поскольку, когда я уходила, она была пустой.

Дверь открывается со щелчком, и мне сразу же хочется упасть на колени, когда я вижу ультрасовременный телескоп, установленный посреди комнаты.

Он знал, что мой нынешний в плохом состоянии.

Это прекрасная вещь, я провожу рукой по сверкающей белой оптической трубе. Я знаю, без сомнения, что смогу увидеть Международную космическую станцию, когда она пролетит над Луной, чего мне никогда не удавалось сделать.

На мой телефон приходит сообщение.

Зак

Посмотри вверх.

О. Мой. Бог.

Он установил огромный люк прямо над телескопом, который может поворачиваться на триста шестьдесят градусов.

Мой телефон снова звенит.

Зак

Где бы мы ни были, мы всегда сможем смотреть на одни и те же звезды.

Я не утруждаю себя ответом или выяснением, откуда он знает, что я в пляжном домике.

Это не имеет значения.

Всё, что имеет значение, – это говорить с ним и слышать его голос.

– Привет, – говорит он, задыхаясь.

– Привет, – мой голос дрожит от переполняющих меня эмоций.

– Значит, ты нашла его.

– Ты мне никогда не говорил.

– Я хотел, чтобы ты вернулась, когда будешь готова, – он тяжело вздыхает. – Но я уже начал думать, что этого никогда не случится.

– Это потрясающе. Мне это нравится, – мой голос срывается, и слёзы текут по щекам. Снова.

– Возвращайся в Сиэтл. Мне нужно тебя увидеть, Ракета.

Моё сердце замирает при этой мысли.

– Когда?

– Завтра? Чёрт возьми, прямо сейчас?

Раздается смех.

– Я не могу. У меня всё ещё есть работа; я не могу просто сказать, что заболела, и уехать.

– Тогда приезжай на День благодарения. У меня будет пара матчей. Я займу тебе место в семейной ложе.

– Где я остановлюсь?

– Луна, – говорит он недоверчивым тоном. – Есть только одно место, где ты останешься, когда будешь со мной. И это моя гребаная кровать, в моих объятиях.