Текст книги "Покрытый Льдом (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 27

ЛУНА

– Не нужно. Всё равно спасибо, – Зак наклоняется вперед с наших сидений сзади лимузина и кладет руку на плечо водителя. Он толкает свою дверь и обходит её с моей стороны, вспышки камер следят за каждым его движением. Открывая мою дверь, он протягивает мне руку, и я вкладываю свою ладонь в его, медленно поднимаясь на ноги и обретая равновесие на этих безумно высоких каблуках. Камеры продолжают сверкают с того места, где журналисты выстроились вдоль красной ковровой дорожки у входа. Это ослепляет, ошеломляет и не похоже ни на что, что я когда – либо испытывала раньше.

Зак наклоняется и шепчет мне на ухо, от его дыхания по моей коже пробегают мурашки.

– Мне не нужно входить в это здание, чтобы знать, что ты самая потрясающая женщина здесь сегодня вечером, – он наклоняется и целует меня чуть ниже уха. Шум толпы усиливается, подражая тому, как моё тело кричит от соприкосновения. – К чёрту это. Ты самая потрясающая женщина. Точка. Просто расслабься ради меня, Луна; представь, что мы вернулись домой, на веранду, и ты мне что – то втолковываешь.

Я нервно хихикаю, когда он переплетает наши пальцы и уверенно поворачивается к прессе, поднимая руку, приветствуя других высокопоставленных гостей и тех, кто задает ему вопросы.

Меня охватывает паника. Я не подготовилась и даже не подумала о вопросах.

– Мистер Эванс! – один репортер перекрикивает остальных. – Это ваша новая девушка?

Зак улыбается и нежно сжимает мою руку в знак утешения.

– Если мне повезёт.

Обращая своё внимание на меня, репортер улыбается.

– Женщина, которая заставляет Зака Эванса ждать, как тебя зовут?

Зак поднимает руку.

– Ладно, приятель, давай поговорим о том, зачем мы здесь сегодня вечером.

Застыв на месте, мои глаза бегают по сторонам, разговор между Заком и репортерами проходит мимо меня как в тумане, пока я изо всех сил пытаюсь осознать то, что вижу. Блеск и гламур более ошеломляющие, чем я могла себе представить. Зак перемещает свою руку с моей на поясницу, пока мы пробираемся вдоль шеренги репортеров и фотографов, и я изо всех сил стараюсь сохранить улыбку. Для него это так естественно, но что касается меня, я почти уверена, что они могут сказать, что мне здесь не место, в этом мире.

– Привет, детка! – словно маяк в грозовом небе, Фелисити подходит и встает рядом со мной. Одетая в изумрудное платье, которое облегает её грудь, тонкую талию и полные бедра и высоко поднимается на правом бедре, она выглядит именно той богиней, какой её описывает жених.

– Ты выглядишь совершенно сногсшибательно.

Она хихикает.

– Спасибо. Это просто платье из модного магазина в Лондоне, ничего особенного или дизайнерского.

У меня глаза чуть не вылезают из орбит.

– По – моему, это похоже на Prada.

– Ангелы выглядят потрясающе во всём, – вмешивается Джон, целомудренно целуя Фелисити в макушку. Она смотрит на него и улыбается.

Поворачиваясь ко мне, он ободряюще улыбается, и я знаю, что он видит, что я вышла из зоны комфорта.

– Ты выглядишь сногсшибательно, Луна. Неудивительно, что из – за тебя сломался мой зам – капитана.

Зак прерывает разговор с одним из репортеров и поворачивает голову в сторону Джона. Сканируя моё тело горячим взглядом, он дерзко подмигивает мне, а затем снова смотрит на своего друга.

– Ты действительно можешь винить меня?

Плечи Джона трясутся, и он наклоняется, чтобы поговорить со мной, пока Зак возвращается к журналистам.

– Он как марионетка на ниточках. И я здесь ради этого.

– Я уже могу сказать, что это твой фонд”, – говорю я Заку, когда мы входим в главную комнату.

Он наклоняется, чтобы расслышать меня сквозь музыку.

– О да, и почему это, Ракета?

– Потому что всё серое. Ну, технически, серое и серебряное, но всё равно здесь много серого.

Ведя нас к нашему столику, где я сразу замечаю Кейт и, должно быть, Тома, увлеченных беседой, он смеется.

– Надеялся, что ты заметишь. Это цвета моего фонда.

Я пожимаю плечом, и он выдвигает моё сиденье.

– Просто говорю то, что вижу. Хотя это великолепно, по – настоящему особенное.

На стенах развешаны фотографии детей, которым, как я предполагаю, помог фонд. На некоторых фотографиях изображен Зак, но одна фотография особенно привлекает моё внимание, и я указываю на неё.

– Кто это?

Он широко улыбается.

– Это Лукас. Ему было восемь, когда его отец погиб в автомобильной аварии, оставив его и его семью в подвешенном состоянии. Он невероятный вингер, но без отца его мама с трудом платила за хоккей и находила время на работу, заботиться об остальных членах его семьи, возить его на тренировки и игры. Она обратилась фонд через его школу, и мы смогли предложить грант. Он талантливый ребенок с блестящим будущим, – он улыбается и обхватывает рукой спинку моего стула, когда мы садимся. – Сейчас ему одиннадцать, и я уже могу сказать, что у него есть все шансы успешно поступить в университет, если это то, чего он хочет.

Мои чувства переполняют эмоции.

– Вау, это нечто. Иметь возможность вот так поддерживать мечты других людей.

Приблизив своё лицо к моему, он открывает рот, чтобы ответить, когда Кейт кричит через стол:

– Итак, это Том. Простите… – она хихикает. – Я собиралась представить его, но мы немного отвлеклись.

– Добро пожаловать, Том, – Джон поднимает свой бокал, сидя с Фелисити через несколько стульев от нас.

– Спасибо, мне приятно быть здесь, – отвечает Том, прежде чем снова впиться глазами в Кейт.

Зак обводит взглядом комнату, а затем поворачивается к Джону.

– Где Дженсен? – он смотрит на часы. – Он уже должен быть здесь.

– Я здесь. Простите, я опоздал, – высокий темноволосый парень подходит и встает за нашими стульями. Он красив, по – настоящему красив.

Это обязательное условие для подписания контракта со “Scorpions” – быть горячим?

– Всё хорошо, чувак? – спрашивает Зак, оглядываясь через плечо на своего товарища по команде.

Не отрывая взгляда от Кейт и Тома, он делает глоток своего напитка, а затем смотрит на Зака.

– Ага. Я разговаривал по телефону со своим агентом, – его взгляд возвращается к Тому, и мне не нужно быть телепатом, чтобы догадаться, что где – то здесь кроется история.

Наклонившись ко мне, Зак кладет руку на верхнюю часть моего бедра, тепло его ладони разливается по всему моему телу.

– Мне нужно подготовиться к своей речи, но что я могу предложить тебе выпить?

Вспоминая шампанское, которое мы пили у Джона и Фелисити, я всё ещё чувствую легкое головокружение.

– Может быть, апельсинового сока?

Посмеиваясь, он встает со стула.

– Понял тебя, Ракета.

– В прошлом году мы собрали невероятную сумму денег, которая уже изменила будущее более сотни детей и их семей. Хоккей должен быть доступен для всех, независимо от происхождения или способностей.

Зак обводит взглядом толпу, которая хлопает в знак поддержки. Его внимание, наконец, останавливается на мне, сидящей всего в десяти футах от сцены.

– Я хочу поблагодарить всех, кто пришел сегодня вечером, всех, кто делает пожертвования, и, наконец, от себя лично, я хочу поблагодарить одну из моих самых близких и давних подруг за то, что она оказала мне поддержку и согласилась быть моей парой на сегодняшнем мероприятии. В моей жизни есть несколько невероятных людей, и я никогда не был так благодарен за неё, как за эти последние несколько месяцев, – он поднимает свой бокал, и все повторяют его жест. – Итак, давайте проведем аукцион и соберем рекордную сумму в этом году.

Возвращаясь к столу, Зак подходит и снова садится рядом со мной. Моё лицо всё ещё горит от его речи.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я упомянул тебя. Я просто хочу, чтобы ты знала, как я рад, что ты сегодня здесь, со мной.

Я кладу свою руку поверх его руки на столе и наблюдаю, как губы Кейт растягиваются в улыбке.

– Нет другого места, где я предпочла бы быть.

– Вот дерьмо, чувак, – Джон прерывает наш транс, листая страницы с предметами для сегодняшнего аукциона. – Ты впервые выставил свою майку “Scorpions”.

Зак кивает.

– Да, она с автографом. У меня их много, и я подумал, что за это можно выручить несколько долларов.

Джон приподнимает бровь.

– Да, я бы сказал, несколько тысяч.

– Что ты пожертвовал? – Кейт поворачивается к Джону.

Он откидывается на спинку стула и улыбается.

– Мои перчатки с автографом после нашей победы в Кубке Стэнли.

Фелисити морщит нос.

– Держу пари, они восхитительно пахнут.

Джон отстраняется с притворной обидой.

– Всё во мне пахнет невероятно, Ангел, – он указывает на Дженсена. – И если ты думаешь, что они плохо пахнут, то наш парень хотел пожертвовать свою защитную капу. Хотя мне удалось отговорить его от этого. Это, должно быть, угроза общественной безопасности.

– Фу, гадость, – отвечает Кейт.

– Твоя реакция не всегда была такой, – говорит Дженсен с другого конца стола, когда остальные из нас замолкают. Он отодвигает свой стул и начинает уходить, но потом снова поворачивается. – Кто – нибудь хочет что – нибудь из бара?

Аукцион продолжается последние полчаса, и уже собраны сотни тысяч. Одни перчатки Джона ушли за более чем тридцать тысяч долларов.

– Я думаю, люди сойдут с ума из – за твоей майки, – говорю я, поворачиваясь к Заку.

Я могу сказать, что он немного расслабился с тех пор, как мы приехали, в окружении своих друзей и за бокалом пива. Многозначительно приподняв бровь, он пронзает меня горячим взглядом.

– Ты бы тоже?

Да. Я знаю, что хоккеисты одержимы тем, что их девушки носят их майки. Так что, хотя я и не его девушка, я решаю подыграть ему во флирте.

– О да, определенно. Я могла бы даже подняться на сцену и пройтись модельной походкой для тебя, если хочешь.

Поднося пиво к губам, он чуть не роняет полный стакан себе на колени.

– Это очень любезное предложение, Ракета. Но, видишь ли, дело в том, что… – он ставит свой бокал обратно на стол и полностью поворачивается ко мне, ставя одну из своих парадных туфель на перекладину, соединяющую две ножки моего стула. – То, как я хочу, чтобы ты прошлась в моей майке, почти наверняка не подходит для этого мероприятия, – выражение его глаз говорит мне, что он представляет, насколько неуместным это было бы прямо сейчас. – Кроме того, никто другой здесь никогда не сможет увидеть то, что должно быть доступно только моим глазам.

Он нежно проводит тыльной стороной ладони по моему бедру, воспламеняя всё моё тело. Впервые в жизни я теряю дар речи, и по самодовольной улыбке, растягивающей его губы, становится ясно, что Зак знает, насколько сильно на меня подействовали его слова.

Затем женщина, ведущая аукцион, представляет последний предмет, и её ассистент ходит по сцене, держа в руках майку Зака с автографом в рамке.

– Я думаю, мы можем начать торги с десяти тысяч долларов.

Руки взлетают моментально, пока самая высокая ставка не достигает пятидесяти тысяч.

– Есть ли ещё желающие в зале? Это ради великого дела, и такое бывает раз в жизни…

– Шестьдесят тысяч долларов, – раздается высокий женский голос, и все головы, включая мою, поворачиваются в её сторону.

Встав со своего стула, но сидя на приличном расстоянии, высокая блондинка машет номером в воздухе, оглядывая остальных присутствующих.

– Шестьдесят тысяч долларов за оригинальную майку с автографом Зака Эванса.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной, – растягивает слова Кейт с другого конца нашего стола.

– Какого хрена она здесь делает? – добавляет Джон с недоверчивой ноткой в голосе.

Моё сердце падает. Это Эми.

Чувствуя исходящее от него напряжение, я разворачиваюсь на стуле и вижу лицо Зака, перекошенное от гнева.

– Как, чёрт возьми, ей удалось пройти мимо охраны? – спрашиваю я.

Эми предлагает самую высокую цену, и аукцион завершается. Всё это время за нашим столом царит ошеломленная тишина – за исключением Кейт, которая явно готова к битве.

– Клянусь Богом, эта женщина – воплощение дьявола.

Зак встает со своего стула и направляется к паре сотрудников своего фонда, явно желая получить ответы на вопрос, как его злобной бывшей девушке удалось не только получить доступ, но и успешно сделать ставку на аукционе.

– Вот дерьмо. Она подходит, – подтверждает Джон.

Я чувствую, как всё моё тело дрожит от волнения. Если она была здесь во время речи Зака, она узнает, что я его девушка, что делает меня врагом общества номер один.

– Она явно родила ребенка, – говорит Фелисити.

Я внимательно смотрю в её сторону, когда она целеустремленно идет в своём темно – синем платье, плотно облегающем её тело. Она, должно быть, не так давно родила, но её фигура идеальна.

– Не волнуйся, детка. Мы с этим справимся, – успокаивающим тоном говорит мне Фелисити.

– Я в порядке. Не беспокойся обо мне, – уверенно выдавливаю я, чувствуя что угодно, только не это.

– Привет, ребята, – говорит она, когда наконец подходит к нашему столику. Она стоит за стулом Дженсена, и я чуть не сгибаюсь пополам от смеха, когда он передразнивает её лицо, точно зная, как она выглядит, когда произносит свое снисходительное приветствие.

– Я думала, ты вынесла мусор перед выходом? – Кейт смотрит на Фелисити.

Я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица, когда Эми смотрит налево и прямо на меня, презрительно кривя свои пухлые губки.

Я не стерва, но серьезно, какого черта Зак в ней нашел. Всю эту красоту портит её ужасное отношение.

– Как ты сюда попала, Эми? Не могу представить, что Зак пригласил тебя, – спрашивает Джон.

Она вздергивает подбородок.

– Мне не нужно приглашение; моя компания – главный спонсор этого года.

– О, пожалуйста, – протягивает Кейт. – В прошлом году ты не проявила к этому какого – либо интереса. И всё же в этом году твой крошечный бизнес в области здравоохранения и фитнеса каким – то образом стал главным спонсором?

Я знаю, что Эми владеет далеко не “крошечным” бизнесом в области здоровья и фитнеса; на самом деле, это больше похоже на империю. Нет никаких сомнений в том, что она проницательная деловая женщина с большим финансовым весом и влиянием в социальных сетях. Удивительно, к чему можно получить доступ за деньги, если предложить их в достаточном количестве.

Она насмехается над Кейт.

– Девочка, я даже не знаю, кто ты, – затем она смотрит на Фелисити. – Я видела тебя раньше, но скажи, ты всё ещё плачешь из – за того случая в туалете бара? – она опускает взгляд на её обручальный палец и указывает. – Если на свете и есть кольцо, которое кричит: “Она вынудила меня жениться на ней”, то это оно.

Джон поднимается со своего места, гнев искажает его черты.

– Не смей так разговаривать с моей женой и её друзьями. Я не люблю угрожать женщинам, но поскольку ты едва ли сойдешь за неё, я сделаю исключение.

Зак подходит и встает за моим стулом, кладя руки мне на плечи.

– Мне не нужна твоя поддержка или твои деньги, Эми. Убирайся и никогда не возвращайся. Я больше никогда не хочу тебя видеть.

Она не поднимает на него глаз, сосредоточившись на мне.

– Ты прав, Зак. Тебе не нужны деньги. И мне тоже. Эта ставка была личной. В конце концов, я сомневаюсь, что случайный незнакомец захотел бы, чтобы она висела у него на стене, если бы знал, что в последний раз её надевали не на твоей игре, – она поднимает на него глаза и делает глоток шампанского. – Надеюсь, ты постирал её, прежде чем вставить в рамку. В ту ночь мы были очень грязными.

Меня тошнит, и я чувствую, как руки Зака начинают трястись от того, что, я знаю, является смесью ярости и горьких воспоминаний.

Возможно, внутри я вся дрожу, но эта женщина меня достала. Я расправляю плечи и смотрю ей прямо в глаза.

– Судя по тому, что я слышала, Эми, весьма вероятно, что у тебя уже есть одна, а может несколько маек, которые ты надевала, которые весят в рамках стенах разных людей, – откинувшись на спинку стула, я делаю глоток шампанского, которое, как я решаю, мне все – таки нужно. – Должно быть, трудно уследить за этим.

– Мне кажется, я, возможно, влюбилась, – объявляет Кейт, и на её лице появляется гордая улыбка. Повернувшись к Эми, она указывает в сторону выхода. – Лучше поищи эти майки.

ГЛАВА 28

ЛУНА

Возможно, я и проделала хорошую работу, притворяясь, что на меня не повлияла стервозность бывшей Зака, но когда мы возвращаемся в его квартиру, беспокойство скручивается у меня в животе.

Каждая часть его жизни выставлена на всеобщее обозрение, и когда такие люди, как Эми, рядом и знают, кто я такая, мысли о том, что я могу оказаться в социальных сетях объектом троллинга, пугают меня до чертиков.

– Ты собираешься поделиться тем, что творится у тебя в голове?

Я поворачиваюсь к Заку, сидящему рядом со мной. Он озабоченно покусывает нижнюю губу. Рефлекторно я протягиваю руку, вытаскиваю её у него из зубов и улыбаюсь ему.

– Не думаю, что какие – либо из моих мыслей сейчас полезны.

Его плечи опускаются.

– Мне действительно жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, – он с грустью усмехается. – На самом деле, я немного смущен.

Я хмурюсь.

– Смущен? Почему?

Он снял черный пиджак и галстук – бабочку, оставшись в одной белой рубашке с длинными рукавами, закатанными до локтей. Он складывает руки на груди, словно защищаясь.

– Ты, должно быть, думаешь, что я идиот, раз увлекся кем – то вроде неё.

– Я бы никогда так не подумала. Я имею в виду, она стерва, да, это ясно. Но я бы никогда не подумал плохо о тебе и не осудила тебя. Таким образом, я бы осуждала половину населения. Все мы в какой – то момент увлекаемся не теми людьми.

Его глаза на мгновение встречаются с моими.

– Ты думаешь, я “не тот человек”?

– Зак, какого черта ты вообще об этом подумал?

С побежденным видом он открывает рот, затем снова закрывает его, выдерживая секунду, прежде чем заговорить.

– Я думал, что когда узнаю, что ребенок не мой, то смогу полностью вычеркнуть её из своей жизни. По глупости я думал, что смогу нажать несколько кнопок на своем телефоне и вычеркнуть её из своей жизни. Оказывается, она может появиться где угодно, всё испортить и оскорбить тех, кто для меня значит больше всего. Это только одна из унизительных частей всего этого.

– А что ещё? – спрашиваю я.

– Люди, которые относятся к тебе как к дерьму, в конце концов начинают заставлять тебя чувствовать, что это то, чего ты заслуживаешь. Это просто как бы заседает в твоем мозгу, понимаешь?

Моё сердце разрывается пополам.

Я хочу перевести стрелки часов на час назад, и вместо того, чтобы оскорблять, я хотела бы стереть эту ухмылку с её лица.

Протягивая руку, я обхватываю ладонью его лицо.

– Зак Джастин Эванс, я хочу, чтобы ты знал: всё, что ты чувствуешь, справедливо. То, что она заставила тебя почувствовать, имеет значение. Но это не значит, что всё это правда. Ты слышишь меня? Потому что это не так. Ты заслуживаешь абсолютного лучшего, так же, как и все остальные. Как ты думаешь, Лукас согласился бы с тем, что ты заслуживаешь, чтобы с тобой обращались как с дерьмом?

Он медленно качает головой.

– Нет.

– Ты думаешь, Джон так думает?

– Нет.

– Вот именно. И я могу сказать тебе, что я никогда так о тебе не думала и никогда не буду думать. Это всё из – за неё.

Долгое молчание проходит между нами, пока мы едем на заднем сиденье лимузина, ночное небо Сиэтла и уличные фонари сияют сквозь панорамную крышу над нами. Его губы кажутся теплыми и мягкими, когда я наклоняюсь и пытаюсь поцелуем изгнать эти мысли из его головы.

Он притягивает меня к себе на колени, и я чувствую, как его длина прижимается к моему бедру, когда он проводит языком по моей нижней губе, лаская её долгими, томными движениями. Отстраняясь, он пригвождает меня взглядом, который проникает мне в душу.

– Я имел в виду то, что сказал. Когда и если ты будешь готова совершить прыжок, я буду ждать здесь столько, сколько потребуется. Но я не думаю, что смогу провести ещё одну ночь, твою последнюю ночь здесь, пока ты будешь спать в другой комнате, – он в шутку поднимает брови, глядя на меня. – Обещаю, без шуток, буду просто крепко обнимать тебя.

Мои плечи трясутся от смеха.

– Ладно, ты заключил сделку, но, пожалуйста, ради всего святого, никогда больше так не хмурь на меня брови.

– Почему?

– Потому что, кажется, я только что нашла одну несексуальную вещь в тебе.

Что, чёрт возьми, мне надеть в постель? Я стою и рассматриваю два варианта одежды, которые разложены передо мной, как мне кажется, уже несколько часов. Вопрос в том, что мне надеть: длинную футболку или розовые шорты для сна и майку в тон?

Я определенно слишком много думаю. То, что я надену, не имеет значения, потому что я не собираюсь заходить дальше первой базы.

Схватив свою слегка изодранную футболку, я направляюсь в ванную и чищу зубы, яростно тру их, пытаясь не думать о том, как чертовски здорово было в последний раз, когда мы делили постель. Зак Эванс – бог секса. Банально, но это правда, и сегодня вечером мне понадобится вся моя сила, чтобы не подползти к нему и не попросить трахнуть меня, жестко. Конечно, это будет полезно для моего тела, но, скорее всего, вредно для головы и сердца.

Я убираю щетку в держатель и ещё раз смотрю на свое отражение в зеркале. Все следы макияжа исчезли, но мои волосы сохранили свой вид с минимальными завитками. Если бы только они могли остаться такими навсегда.

Выйдя из ванной, я прохожу несколько шагов по коридору и со скрипом открываю дверь спальни. Комнату освещает только телевизор, который висит на стене напротив его кровати. Его спальня огромная, я имею в виду просто огромная – здесь можно было бы разместить полдюжины кроватей размера "king – size" и ещё осталось бы место для остальной мебели.

Зак сидит в кровати, переключая каналы. Его восхитительная татуированная грудь оголена, а одеяло натянуто до талии.

Полностью войдя внутрь, я поворачиваюсь и закрываю за собой дверь с мягким щелчком. Нервы сотрясают мои дрожащие ноги, когда я подхожу на противоположную сторону кровати и откидываю одеяло, чтобы забраться в неё. Очевидно, какое влияние он оказывает на меня, и то, как я буду скучать по нему, когда завтра полечу домой, неоспоримо.

– Что мы смотрим? – спрашиваю я, отодвигаясь, чтобы прислониться к кремовому изголовью кровати.

– Я искал фильм, который ты сочла бы приемлемым, но, честно говоря, я чувствую давление, Ракета.

– Какой твой любимый фильм? – спрашиваю я.

Его губы слегка изгибаются в задумчивости.

– Не уверен, что у меня есть любимый. Хотя, моим любимым жанром был бы ужасы.

– Оооо, я не люблю фильмы ужасов. Несколько месяцев назад я посмотрела “Поворот не туда” и не спала несколько недель.

Он прекращает листать и смотрит на меня.

– С кем?

– Я была одна. А что?

От меня не ускользнуло облегчение, появившееся на его лице, когда я сказала ему, что была одна.

– Это своего рода хардкорный хоррор, который стоит посмотреть в одиночку.

Я пожимаю плечами.

– Это был вечер сомнительных решений. Я также предпочла просто соленый попкорн своему обычному сладко – соленому. Я легла спать встревоженной по множеству причин.

Зак разражается смехом.

– Не проходит и дня, чтобы ты не заставляла меня смеяться от души, ты знаешь это?

– К твоим услугам, – наклоняясь, я забираю пульт из его рук и перехожу к вариантам ужасов. – Ну, поскольку я сегодня не одна, я готова напугать себя до чертиков.

Я опускаюсь обратно на кровать, устраиваясь поудобнее, и Зак делает то же самое. Сексуальное напряжение между нами можно было бы разрезать ножом.

– Ты не на той стороне.

– Я? – спрашиваю я, поправляя подушки.

– Во мне шесть футов пять дюймов, и я, конечно, хочу тебя обнять, но большая ложка получается у меня лучше.

Обхватив меня руками, он поднимает меня на свою красивую грудь, пока я не оказываюсь с противоположной стороны, ближе всего к телевизору. Его тело окутывает меня теплом, и я чувствую, как его дыхание щекочет мою шею. Он берет пульт и нажимает пару кнопок, после чего начинаются стартовые титры Техасской резни бензопилой.

Он крепко держит одну руку на моей талии, когда мы начинаем расслабляться в объятиях друг друга. Я не уверена, что это подсознательно, но его большой палец медленно выводит крошечные круги на моей футболке, и моя кожа начинает гореть.

– Ты была прекрасна сегодня вечером, Луна. И, кстати, я согласен. Я думаю, черный мог бы стать твоим новым цветом. Он такой чертовски сексуальный, прямо как моя девушка.

Его слова проникают прямо в моё сжимающееся сердце. Вау. Стараясь держать себя в руках, я говорю ровным голосом.

– Вы и сами были хороши, мистер Эванс.

Его большой палец застывает.

– Это правда?

Я слегка поворачиваю голову в сторону, чтобы поймать его ухмылку.

– Ты выглядел сексуально, но не увлекайся, – хихикаю я.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо.

– Поверь мне, Ракета. Тебе не нужно напоминать мне об этом. Я повторяю эту точную мантру про себя с того самого момента, как ты забралась в мою постель.

Его губы ласкают чувствительную плоть чуть ниже моего уха, оставляя мягкие, поцелуи на всем пути вниз по моей шее. Это чувственное блаженство разливается прямо между моих бедер. Я не могу сдержать тихий стон, когда он отводит мои волосы в сторону и проводит рукой по ключице, слегка оттягивая ворот моей футболки вниз.

– Тебе это нравится, детка?

Я снова хнычу, но на этот раз громче.

– Такая чувствительная.

Он засовывает руку мне под футболку и снова кладет ладонь мне на бедро, но на этот раз между нами нет ничего, кроме моего нижнего белья. Проводя пальцем по шву моих трусиков, он продолжает покусывать и посасывать мою кожу.

Я превратилась в лужу. Мокрое, горячее месиво.

– Не оставляй следов, – ахаю я. – В понедельник мне в школу, и я вряд ли смогу появиться в августе в шарфе.

Он снова целует меня.

– Иногда честность – лучшая политика, Ракета.

– Да? И что мне сказать?

Из его груди вырывается рокот.

– Скажи им, что ты собиралась уйти от парня, который чертовски без ума от тебя, и поскольку он не знает, когда увидит тебя снова, у него не было выбора, кроме как оставить свой след. Просто чтобы не было никаких сомнений в том, что ты принадлежишь ему.