Текст книги "Заколоченные Сердца (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Когда Эллиотт вернулся в Великобританию с Дарси? – осторожно спрашиваю я.

– Как раз перед началом хоккейного сезона. В отличие от Джека, она не могла дождаться возвращения домой. Она скучала по своему парню – Лиаму. Но я ужасно скучаю по ней. Это тяжело, знаешь ли. Строить новую жизнь, пытаться пустить корни, когда рядом нет тех, кого ты любишь.

Я хочу сказать ей, что она может пустить корни рядом со мной, что ей не нужно чувствовать себя одинокой, но сдерживаюсь. Когда дело доходит до нас, она идет совершенно другим путём. Я далеко впереди, готов прыгнуть в воду обеими ногами, и если бы она дала мне зеленый свет, я бы подхватил её на руки, отнес в свою спальню и уложил на кровать, не выныривая несколько дней. Но она отстала на целую вечность, и я знаю, что мне нужно завоевать её доверие, прежде чем я смогу даже подумать о её сердце. Но я не могу перестать удивляться, почему она так осторожна, когда дело касается мужчин. Связано ли это исключительно со мной и моей репутацией плейбоя или с тем, что другой мужчина причинил ей боль? Мои кулаки сжимаются при мысли о последнем.

– Почему вы с Эллиотом разошлись? – слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить.

Она издает низкий смешок.

– Сколько у тебя времени?

Для тебя? Вся жизнь.

Я ничего не говорю, просто продолжаю рисовать узоры на её бедрах, как делал последние полчаса, словно влюбленный щенок.

– Мы познакомились, когда были молоды, но отдалились друг от друга. Джек родился, когда мне был двадцать один год, и я думаю, что женитьба была очевидным выбором, – она хмурит брови, на её лице отражается боль. – Предположим, он любил меня по-своему.

Предположим, он любил её. Да, это меня не устраивает. Я не могу сдержать своего растущего разочарования; она не из тех женщин, которых ты принимаешь как должное, и что-то подсказывает мне, что этот мудак, Эллиот, поступил именно так.

– Просто ничего не получилось, и, наверное, по пути я потеряла саму себя, – её плечи расправляются вдоль спинки стула, и она поднимает подбородок. – Но я хочу снова найти себя. Мои дети растут и находят свой собственный путь, поэтому теперь я хочу чего-то для себя. Я хочу работать над своей карьерой, завести друзей и расправить крылья. Даже в тридцать девять лет не может быть слишком поздно.

В её словах столько всего, что у меня голова идет кругом, когда я пытаюсь осмыслить их смысл. Я слышал, что она хочет обрести независимость, но как новый мужчина впишется в её будущее? Как бы я вписался в её будущее?

– Тебе тридцать девять?

Это вряд ли можно назвать старостью; она всё ещё молода. Но я думал, что она всего на год или два старше меня. Она вздыхает.

– Да, в июле следующего года мне исполнится сорок.

Я сажусь на табурет рядом с ней и подпираю подбородок ладонью, глядя на неё с игривой усмешкой.

– Так это делает тебя моей сладкой мамочкой?

Она возражает.

– Сладкая мамочка? Нет, Джон, это дерзко⁴.

– Дерзко, хммм. С этим я могу работать, – я шевелю бровями.

– Не дави на меня, Морган. Ты молодец, что накормил меня потрясающей едой и вкусными напитками. Наша дружба получила сильное начало.

После сегодняшнего дня и тех поцелуев, которыми мы обменялись, я бы сказал, что мы давно не друзья.

ГЛАВА 14

ДЖОН

Я в плохом настроении уже несколько дней.

Я мог бы солгать себе и притвориться, что во всём виноваты наши домашние поражения, но это не первое мое родео. Форма на льду приходит и уходит, и, несмотря на то, что тренер вызвал нас на тренировку ранее, моё настроение отражает проблему, которая ближе к дому.

Очевидно, что Фелисити полна решимости прочно закрепить моё положение во френдзоне. Она сама сказала это в понедельник вечером – она хочет “расправить крылья”. Я провел все шесть периодов в последних двух домашних играх, не в силах отвести глаз от неё и Джека. Она время от времени улыбалась мне, но после того, как я отвез её домой, я понял, что она отдаляется. Поцелуи, которыми мы обменялись в её офисе, а затем у меня дома, были неописуемы. За свою жизнь я целовал многих женщин, но ни одна из них не вызывала у меня таких чувств, какие я испытываю с ней. С Фелисити это кажется таким легким и естественным, но она, кажется, полна решимости отрицать то, что, я знаю, она тоже чувствует, и это чертовски расстраивает меня.

– Морган, сейчас же в мой кабинет, – резкий тон тренера Берроуза рикошетом разносится по раздевалке, прерывая мои мысли. Я встаю со скамейки и надеваю спортивные штаны и толстовку с капюшоном, готовый встретить его гнев лицом к лицу.

– Что ты натворил на этот раз, Джон? – Дженсен растягивает слова дразнящим тоном, но я не в настроении шутить.

– Просто думай о своей игре, – огрызаюсь я, хватаю свою сумку и вылетаю из раздевалки в направлении кабинета тренера.

Я останавливаюсь у его двери, когда мои часы яростно жужжат. Я быстро смотрю на экран, показывающий, что мой пульс в состоянии покоя составляет двадцать один удар в минуту. Я не удивлен; такое чувство, что он вот-вот разорвется в груди, а температура моего тела просто зашкаливает.

Не обращая внимания на уведомление, я делаю несколько глубоких вдохов-выдохов, как я практиковал с Беном на протяжении многих лет, и пытаюсь вспомнить свой привычный успокаивающий образ: я лежу на пляже в Мексике, у моих ног плещутся океанские волны. Но в последнее время, каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу только Фелисити, улыбающуюся мне на моей кухне, и с каждой секундой, когда я вспоминаю ее идеальную улыбку, мое сердцебиение замедляется. Учащенное сердцебиение заметно утихает, и приступ тревоги, который, я знаю, назревал, проходит гораздо быстрее, чем я когда-либо испытывал в прошлом.

Как может женщина, которая видит во мне не более чем ненадежного плейбоя, быть источником моего смятения и в то же время моим противоядием? Она обладает такой властью надо мной, что способна создать или сломать меня по щелчку пальцев, и что по-настоящему пугает, я не думаю, что она об этом догадывается.

– Присаживайс, Джон, – тренер указывает на черные кожаные кресла напротив своего стола. Я бросаю сумку и сажусь, закидывая ногу на противоположное колено. С таким же успехом я мог бы устроиться поудобнее, потому что, когда тренер называет меня по имени, ты понимаешь, что дело принимает серьезный оборот.

– Чем я могу вам помочь, тренер? – я стараюсь говорить непринужденно, пока я скрежещу зубами.

– Перейду сразу к делу. Мы с тобой достаточно долго работали вместе, чтобы понимать, что сейчас у тебя паршивое состояние. Твоя игра оставляет желать лучшего, и это ещё мягко сказано. А твои товарищи по команде? Ну, они это видят, и это приводит в уныние всю раздевалку.

Я думал, что он закончил, когда он делает ещё один глубокий вдох, откидываясь на спинку стула, его глаза прикованы к моим.

Но затем он продолжает.

– Однако меня беспокоит не столько твоя неустойчивая форма на льду, сколько твой настрой. Я вижу, что вырисовывается определенная закономерность, и мне не нравится, как это выглядит. Когда ты в последний раз тусовался с командой после игры?

Он поднимает руку, чтобы прервать меня, прежде чем я успеваю начать отвечать.

– И я не имею в виду появиться на час, а потом убраться восвояси или в свой отель. Я имею в виду, как прежний Джон, готовый тусить всю ночь, который привлекает новичков в команду и заставляет их чувствовать себя желанными гостями. Конечно, ты по-прежнему забрасываешь шайбу и время от времени демонстрируешь сильную игру, но, честно говоря? Ты сбился с пути. Итак, расскажи мне, что, чёрт возьми, происходит.

Мой желудок скручивает от правды в его словах. Он прав, и, честно говоря, я думал, что у меня получалось лучше скрывать это. Как, чёрт возьми, я должен сказать человеку, который так много вложил в мою карьеру, сделал меня капитаном и поддерживал меня, когда я морально сломался, что я борюсь со своей любовью к игре? Что, несмотря на то, что этот вид спорта сделал меня самым высокооплачиваемым игроком в его истории, показал мне мир и открыл все двери для осуществления моих мечтаний, я недоволен этим. Я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени, и втягиваю голову в плечи, медленно покачивая ею, когда мои руки начинают дрожать.

Я знаю, что больше не подхожу на роль капитана; на самом деле, на данный момент я, вероятно, последний кандидат для тренера и генерального директора прямо сейчас, но они остались со мной исключительно из лояльности. Я знаю, что, исходя из моего текущего состояния, они должны передать роль капитана кому-то другому. Они также должны подставить мою задницу и дать шанс кому-то более достойному. Но холодная правда в том, что если они сделают это в середине сезона, моей карьере конец, и после многих лет, когда я вкладывал душу в эту игру, я закончу именно так, как предсказывали мои кошмары: конченым, чертовски одиноким бывшим плейбоем, у которого нет ничего, кроме гаража, полного машин, и кучи наличных. В тридцать четыре мне следовало бы вернуться к своей девушке и свернуться калачиком на диване рядом с ней, смотреть фильмы и говорить о наших днях.

Я наконец нахожу в себе силы заговорить, но не поднимаю глаз; я ни за что не позволю ему увидеть влагу, которая застилает мне глаза. Я стискиваю челюсти и сильно сжимаю внутреннюю сторону бедра, пытаясь справиться со своими эмоциями.

– Я не знаю, что сказать, Майк, – я прерывисто выдыхаю. Не думаю, что я когда-либо раньше называл его по имени, но этот разговор гораздо более личный, чем просто хоккей. – Я не могу поспорить ни с чем из того, что ты сказал. Прямо сейчас ты абсолютно прав в своей оценке моей игры и состояния, – смирившись со своей судьбой и устав от борьбы, я продолжаю. – Итак, думаю, всё, что я могу сказать, это то, что я буду уважать любые решения, которые примешь ты и генеральный директор. Я верен своему контракту и отдаю этой команде всё лучшее, что у меня есть, и это не изменится.

Между нами повисает долгое молчание.

– Посмотри на меня, Джон, – тон тренера мягче, поскольку он обращается ко мне как к личности, а не как к игроку. – Посмотри на меня.

– Я не могу, – говорю я. – Просто позволь мне оставить это при себе, пожалуйста, – я не хочу, чтобы он видел меня таким. – Я поговорю с тобой снова, когда смогу.

– Джон, ты настоящий профессионал, и всё, что ты сделал для этого вида спорта, не имеет себе равных. Я не знаю, сколько ещё продлится твоя карьера, но никто не знает твою игру так, как я, и поверь мне, когда я скажу тебе, что, когда ты решишь снять коньки в последний раз, твоё имя будут произносить наряду с такими, как Гретцки. Но тебе нужно уделять время уходу за своим телом и разумом. Я и раньше наблюдал, как ты борешься за своё психическое здоровье, и я снова поддержу тебя, но я очень надеюсь, что до этого не дойдет.

Проходит несколько секунд, и я, наконец, набираюсь смелости поднять на него глаза, мои глаза немного высыхают, а эмоции возвращаются под какой-то контроль.

– Я не хочу видеть тебя завтра на тренировке. Воспользуйся этим днем, повидайся с Беном, поговори со своей семьей, сделай всё, что тебе нужно, чтобы привести в порядок голову к субботе, потому что ты нужен мне в матче с “Далласом”, и нам нужно восстановить наш домашний рекорд.

Я киваю и даже не спорю с ним. Если не считать травмы, я могу пересчитать по пальцам одной руки количество тренировок, которые пропустил, но даже мой затуманенный мозг понимает, что мне нужна эта передышка.

– Я понял, тренер. Увидимся в субботу утром, – отвечаю я.

Он кивает и встает со стула, надевая куртку. Когда я беру свою сумку и поворачиваюсь, чтобы уйти, он снова окликает меня.

– Морган?

– Да, тренер?

– Я не собираюсь обсуждать это с генеральным директором. Но знай, что он заметил изменение вашего менталитета, и я имею в виду не только на льду. Мы оба знаем, что он не боится нажать на курок, поэтому я даю тебе это время и субботу, чтобы ты показал мне, что я был прав, продолжая этот разговор в этой комнате. Но я не могу удерживать его бесконечно. Если он решит, что место капитана и центрального защитника принадлежит кому-то другому, то он заменит тебя.

Его слова пронзают меня, как тысяча ножей, но я набираюсь решимости, вздергиваю подбородок и говорю:

– Понял, тренер. Я ценю вашу преданность.

Когда я выхожу в коридор и направляюсь прямиком на парковку, я ни разу не поднимаю глаз на персонал, игроков или кого-либо ещё, кто встречается мне на пути. Мне просто нужно убраться отсюда как можно быстрее. От меня не ускользнуло, и я точно знаю, что от тренера это точно не ускользнет, то, что я не заверил его, что не подведу, потому что, честно говоря, я никогда не даю обещаний, которые не могу сдержать.

Вытаскивая телефон из кармана, я снимаю его с блокировки и прокручиваю список контактов до самого низа. Есть только один человек, которому я могу позвонить прямо сейчас.

ГЛАВА 15

ДЖОН

– Добрый вечер, мистер Морган, – Серхио, начальник службы безопасности, открывает дверь в многоквартирный дом.

– Привет, Серхио, – отвечаю я. Обычно я трачу на разговор с ним пару минут, но сегодня мне нужно подняться наверх, подальше от людей.

Направляясь к лифту, я набираю код, который знаю наизусть уже много лет, и поднимаюсь на одиннадцатый этаж в пентхаус.

– Сюда, – слышу я голос Зака из темноты, когда иду по его коридору, скидывая кроссовки. Я нахожу Зака растянувшимся на диване, единственный свет исходит от огромного телевизора, установленного на стене.

– Какую игру ты смотришь? – спрашиваю я, плюхаясь на диван напротив.

– Кадры с “Далласом”. Хочешь пива? – он наклоняет бутылку в мою сторону. – В холодильнике есть немного, если хочешь.

Я удивлен. Зак редко пьет, особенно в сезон, но, чёрт возьми, после сегодняшнего, почему бы и нет?

– Ты читаешь мои мысли, – я пересекаю гостиную открытой планировки и беру пиво из холодильника, прежде чем вернуться.

Мы проводим по меньшей мере час, почти не разговаривая, просто изучая видеозапись игры и обмениваясь случайными мыслями или мнениями в преддверии субботы. Когда я звонил Заку ранее, я спросил его, дома ли он и есть ли у него компания, то есть Эми. Он знал, что мне нужно поговорить, но не стал настаивать, просто сказал, что его дверь всегда открыта. Во многих отношениях я воспринимаю его как брата. Он всегда был рядом со мной, давал советы, даже когда это было не то, что я хотел бы слышать. За последние шесть сезонов между нами установилась нерушимая связь, и я доверяю ему свою жизнь.

– Тренер сказал мне не ходить на завтрашнюю тренировку и взять выходной, – я начинаю разговор, допивая остатки своего пива.

– Что ты об этом думаешь? – Зак принимает сидячее положение, ставя пустую бутылку на стол перед собой.

– Честно? Испытал облегчение. Неприятно об этом говорить, но я не хочу сейчас находиться среди людей.

Зак качает головой; он уже понял это основываясь на мо м настроении за последние несколько дней.

– Что происходит, Джон?

Я издаю тихий смешок, обхватываю шею.

– Моя игра катится к чертям собачьим, и я, кажется, не могу с этим справиться.

– Да, я вижу это, но почему?

– Ничего не получается, и я расстроен.

– Под “ничего” ты подразумеваешь определенную девушку?

– Эээ, да, нет, я имею в виду, может быть.

– Она всё ещё холодно относится к тебе после выездного матча в “Колорадо”?

Я качаю головой.

– Нет, даже хуже. Я зашел к ней в офис, поцеловал её, а затем пригласил к себе на ужин. Всё шло замечательно, пока она не решила дружить со мной и не сказала, что хочет “расправить крылья” и стать независимой, поскольку из-за своего бывшего мужа-ублюдка она чувствовала себя нежеланной и загнанной в ловушку брака без любви, – я раздраженно выдыхаю, разочарованно проводя рукой по волосам. – Так что да, я знаю, что она что-то чувствует ко мне, и я знаю, что часть её хочет меня, но её беспокойство по поводу отношений и потери новообретенной независимости означает, что она не будет доверять и встречаться. Это очевидно, и я, чёрт возьми, ничего не могу с этим поделать.

Зак встает с дивана и направляется на кухню, возвращаясь через тридцать секунд с ещё одной банкой пива для каждого из нас. Откручивая крышку, он протягивает мне бутылку, и я делаю ещё один глоток.

– Это может показаться очевидным, но ты говорил ей о своих чувствах? Потому что, судя по тому, что я слышу и вижу, братан, ты по уши влюблен в эту девушку, и это сводит тебя с ума.

– Да, я думаю, я достаточно ясно дал ей это понять, когда поцеловал ее прямо посреди ее кабинета, а потом пригласил на ужин и снова поцеловал, – выпаливаю я.

– Всё это хорошо, но откуда она знает, чего ты хочешь? Взгляни на это с её точки зрения. Этот всемирно известный хоккеист начинает преследовать её, пишет смс и приглашает к себе на ужин. Но у него репутация плейбоя, у которого каждую ночь в постели новая женщина, – он делает ещё один глоток пива, наклоняя бутылку в мою сторону. – Я знаю, о чём бы я подумал. Я не прыгнула к нему в постель при первой же возможности, и теперь он видит во мне вызов. Подумай об этом, Джон, если бы ты был цыпочкой, захотел бы ты стать ещё одной зарубкой на столбике кровати?

Я провожу рукой по лицу, серьезно задумываясь.

– Да, я думаю, это возможно, и нет, я бы тоже не хотел спать с таким. До тех пор, пока я не пойму, что за этим кроется нечто большее, чем просто бессмысленный секс.

– Именно, – Зак откидывается на спинку дивана. – Я никогда не встречал эту девушку, но Дженсен сказал мне, что она из тех женщин, на которых ты женишься, а не из тех, с кем у тебя секс на одну ночь. Так зачем же ей открывать тебе дверь, если она думает, что ты хочешь только одного? И, честно говоря, я знаю, что у тебя по отношению к ней только благие намерения; я вижу, как в тебе что-то изменилось. Но, судя по твоему прошлому, с чего бы ей это видеть?

Господи, как больно. Да, в глубине души я всё это знал, но слышать подтверждение вслух – это трудно принять. Я пожимаю плечами.

– Да, но это всё равно не помогает ей быть независимой.

Зак понимающе кивает головой.

– Послушай, чувак, я не эксперт, но тебе когда-нибудь приходило в голову, что её единственным опытом были контролирующие и нездоровые отношения? Это то, к чему она привыкла. Она не видела ничего особенного, поэтому не знает, каково это – быть с мужчиной, который разделяет её интересы и хочет помочь ей осуществить её мечты и цели, – он машет рукой перед собой. – Так что всё просто: покажи ей, что она может иметь, и что ты хочешь от нее большего, чем просто дешевый трах. Таких женщин, как она, не так-то легко завоевать.

– А что, если она всё ещё не захочет меня после всего этого? Я правда не думаю, что смог бы справиться с отказом.

– Ну, тогда она тебя не хочет, но какие у тебя альтернативы? Уйти и не попытаться? Не думаю, что когда-либо видел, чтобы ты отступал от того, чего хочешь. Объясни это ей, рискни. Это лучший совет, который у меня есть для тебя, приятель, – Зак откидывается назад и снова ложится на диван.

– Я думал, что справляюсь, – отвечаю я, отклеивая этикетку со своей бутылки. Он тихо усмехается.

– Ничто стоящее никогда не дается легко, чувак.

Я ничего не говорю, вместо этого позволяя его совету впитаться. Он прав. Тем не менее, от этого не становится легче. За всю свою взрослую жизнь я никогда не встречался с женщинами, не говоря уже о том, чтобы завести с кем-то полноценные отношения, и, если быть предельно честным, чего-то меньшего с Фелисити мне будет недостаточно. Все мои инстинкты подсказывают мне, что она – всё, чего я хочу, всё, что мне нужно.

Поставив недопитое пиво обратно на стол, я решаю зайти в потенциально опасные воды.

– Так как дела с Эми?

Зак усмехается, задирая голову к потолку.

– Значит, Дженсен тебе сказал?

Я понятия не имею, о чём он говорит.

– Нет, сказал мне что?

Он выглядит искренне удивленным, когда отвечает мне.

– Ходят слухи, что её видели в Нью-Йорке с Алексом Шнайдером.

У меня отвисает челюсть. Что за хуйня.

– Гребаный Шнайдер. Где ты это услышал?

Он допивает остатки пива, и я могу сказать, что он начинает ощущать его действие.

– Ну, я говорю, что это ‘слухи’. Очевидно, вчера вечером он опубликовал фотографию, на которой они с ней уютно устроились в каком-то клубе в центре города. Фотография была доступна всего пять минут, прежде чем её удалили, но ущерб был нанесен, сделаны скриншоты, и я видел доказательства. Она всю ночь обрывала мой телефон, отрицая, что что-то происходит, прежде чем я выключил эту чёртову штуку, так что тебе повезло, что ты до меня дозвонился. Я был готов выбросить его в окно.

Я качаю головой. Я имею в виду, у меня всегда были плохие предчувствия по поводу Эми, но изменять? Такому парню, как Зак, с таким подонком, как Шнайдер? Это ниже, чем я думал, она когда-либо опустится.

– Чёрт, чувак, прости. Ты уверен, что она изменила?

Кивая, он отвечает:

– Она сидела у него на коленях, обвив руками его шею, так что да, это выглядело довольно изобличающие, – Зак продолжает рассеянно смотреть в телевизор, поскольку запись игры прекратилась несколько минут назад.

Я чувствую себя самым дерьмовым другом. Я пришел, чтобы вывалить на него свои проблемы, когда девушку моего друга только что поймали на измене ему с самым отвратительным человеком из всех. Очевидно, что Шнайдер использует Эми, чтобы повлиять на Зака на льду. Он такой человек.

– Прости, что меня не было рядом с тобой, чувак; я слишком глубоко засунул голову в задницу.

– Всё в порядке, не то чтобы ты мог что-то сделать или изменить тот факт, что она изменяющая сука.

– Ты действительно заботился о ней, да? – я вижу, как сильно это его расстраивает. Теперь пиво, задернутые шторы и непроглядная тьма в квартире обретают смысл.

– Да, я думал, она единственная, но, как я уже сказал, я не эксперт в отношениях, – он невесело усмехается. – Это просто говорит о том, что нельзя знать наверняка.

– Никогда не вини себя за то, что доверяешь человеку, которого любишь. Во всём виновата она. Не считая этого придурка.

У Зака отвисает челюсть.

– Да, и ты, наверное, оказал мне услугу сегодня вечером. Я гуглил рейсы в аэропорт Кеннеди, когда ты позвонил. Готов был разыскать его и выбить из него все дерьмо за то, что он прикасался к моей девушке, но… – он делает паузу. – Вероятно, это то, чего он хочет.

– Да, ты всё правильно понял, и она того не стоит. Сейчас чертовски больно, но через несколько недель ты будешь удивляться, зачем она тебе вообще понадобилась.

Мой лучший друг встает, хватая свою бутылку со стола.

– Да, и в субботу вечером, когда мы разгромим “Даллас”, я собираюсь отпраздновать это с парой хоккейных заек.

Я хочу сказать ему, что поиск привязанности в пустых связях – это не выход, но кто я такой, чтобы так говорить?

– В любом случае, к черту всё это, неважно. Ты не против поиграть в Warzone? – Зак сует мне в руку контроллер PS5.

– Да, конечно, но я не собираюсь жалеть тебя, – я хлопаю его по плечу и подхожу, чтобы сесть рядом с ним.

– Взаимно. Просто перестань заискивать перед Фелисити, ладно? Не нужно быть гением, чтобы понять, что такие женщины, как она, недолго остаются невостребованными, и если ты относишься к ней так серьезно, как я думаю, тогда заполучи её.

Я улыбаюсь, вспоминая, как её кожа покрылась мурашками под моими прикосновениями.

– Она – всё, чего я хочу.