Текст книги "Александр Великий. Армия, походы, враги"

Автор книги: Рут Шеппард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Воинственные племена в равной степени угрожали Македонии и из иллирийского региона, прилегающего к Адриатическому берегу. В качестве одного из приемов в его стратегии, направленной на запугивание и устрашение иллирийцев, Александр без страха вывел войско в открытое поле и заставил солдат упражняться как на плацу, сопровождая сложные перестроения македонским боевым кличем. Блеф оказался вполне успешным, позволив заложить основания для одержанной в конце концов победы. Как бы там ни было, пока Александр нагонял ужас на иллирийские племена и побеждал их, восстание снова вспыхнуло в Греции.

ФИВЫ

Действия Александра против непокорных племен на севере послужили почвой для слухов о гибели молодого царя – ложных, но намеренно распространяемых. Весной 335 г. фиванцы сбросили македонское иго и осадили гарнизон, поставленный Филиппом в их акрополе после битвы под Херонеей. Затем все те же фиванцы предложили остальным грекам воспользоваться персидским финансированием ради освобождения Ереции от настоящего угнетателя – т.е. от Македонии.

Пересеченная местность всегда порождала известные сложности для фаланги, но в походе против фракийцев Александру все же удавалось поддерживать взаимодействие в войсках на горных перевалах и находить возможность избегать столкновений с опасными повозками, которые фракийцы скатывали на македонян с целью разрушить их построение и смешать ряды. За счет помещения относительно малоподвижных «пезгетайрой» на более ровные участки, где воины могли образовывать этакие «аллеи» для катящихся повозок и пропускать их через строй без тяжких последствий, он сумел сохранить целостность фаланги и всегда поддерживал ее в состоянии готовности для встречи с противником, если тот осмеливался броситься в атаку с горных склонов.

Более трудную местность занимали гипасписты, они не имели помех в виде неуклюжих сарисс и вооружались более крупными щитами, под которыми прятались, когда ложились на землю, позволяя телегам прокатываться по ним без особого вреда для себя. Арриан описывает такой прием, но не проводит различия

между двумя типами войска, хотя совершенно очевидно, что подобный способ защиты не годился для «пезгетайрой». Они не смогли бы надежно прикрыться имеющимися в распоряжении маленькими щитами, не говоря уже о заведомой тщетности любых попыток разом положить множество сарисс на землю в тесных порядках. Несмотря на все старания, фракийцам не удавалось расстроить ряды македонской фаланги и напасть на нее в выгодный момент, когда бы в ней царила неразбериха. После того как опасность миновала, гипасписты продолжили подниматься по левой стороне, ведомые Александром и прикрываемые стрелками. В общем, фракийцев удалось довольно легко выбить с позиций. (Криста Хук © Издательский дом «Оспри».)

Антигон Монофталм

Возраст командира из поколения Филиппа II, Антигона Монофталма, или «Одноглазого» (около 382-301 гг.), уже приближался к 60, когда он отправился с Александром в Азию. Весной 333 г. царь поставил его сатрапом Фригии, административным центром которой служили Келены. Там Антигон и оставался на протяжении всей войны, пользуясь в делах помощью жены Стратоники и сыновей; один из них, Деметрий, стал впоследствии известен как Деметрий Полиоркет («Осаждающий») за проявленную изобретательность в деле сооружения новых осадных машин. После смерти Александра Антигон вышел на политическую сцену событий как один из наследников и вместе с сыном протянул руки к высшей власти. Он нашел гибель на поле битвы под Ипсом в 301 г., а Деметрий, познавший победы и поражения, оказался в большей степени актером в жизни, чем полководцем. В итоге сын Деметрия, названный в честь деда Антигоном, стал создателем династии Антигонидов в Македонии.

Реакция Александра была быстрой, а кара – жестокой: не прошло и двух недель, как он уже стоял перед стенами Фив. Македонянин надеялся еще договориться с фиванцами, но те ответили отказом, потому и он поступил с ними соответственно. Афины и Демосфен доказали, что весьма успешны и решительны, когда надо подстрекать к беспорядкам других, но совсем не таковы, если дело доходит до защиты того, к чему они призывали. Своей пассивностью они сумели спасти себя п спокойно взирали на то, как Александр расправляется с Фивами, послужившими хорошим и поучительным примером для всех прочих греческих городов-государств. Александр не мог позволить восстаний в стране за его спиной, к тому же он рассматривал тех, кто предпочитал лить воду на мельницу варваров, а не радеть общему делу товарищей-греков, как «мидистов» и предателей. Фактически город имел за плечами длительную историю «мидизма», и традиция, созданная союзни-ками-греками в непростые времена вторжения Ксеркса, —данная ими «Платейс-кая клятва» – требовала уничтожения Фив.

С официальной точки зрения снос Фив мог рассматриваться как акт мести. (Гринион в Малой Азии позднее разделил судьбу Фив при похожих условиях.) Устрашение обладало и обладает способностью к куда более действенному сдерживанию, чем любой гарнизон. Желая избежать обвинений в бессмысленной жестокости, Александр представил решение разрушить город Фивы и продать в рабство население как волю фокийцев и враждебно настроенных беотийцев. Примера Фив вполне хватило для распространения более примиренческих настроений в остальных уголках Греции. Убежденные оратором Демадом, афиняне отправили посольство с поздравлениями Александру с его победами на севере и с просьбой простить их за недавнее легкомыслие. Царь потребовал от них капитуляции и выдачи наиболее важных зачинщиков беспорядков – десяти выдающихся ораторов и военачальников, включая Демосфена, Ликурга и Гиперида, – но афиняне предложили одного Харидема, да и тот поспешил бежать ко двору Дария III.

НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА Скульптура Александра, датируемая 2-м веком, найдена в Магнесии.

VuIi't^HL^^c

i|

ir'v. .t* ^!«L

6

АРМИЯ АЛЕКСАНДРА

ОРГАНИЗАЦИЯ АРМИИ

Войско Александра, как и все Македонское государство, управлялось двором, часто находившимся в походах и следовавшим за царем. В окружение последнего входила сотня или около того придворных, известных как «личные товарищи», или иногда просто «товарищи». Происхождение таких «товарищей» прослеживается от «товарищеской» конницы. Источники указывают еще на царских «друзей», каковая категория, вероятно, отражает самых главных из «личных товарищей» при дворе или же служит просто иным названием для все тех же «личных товарищей», или свитских. В битвах «личные товарищи» сражались рядом с царем в царских эскадронах «товарищеской» кавалерии. В эллинистическую эпоху царь раздавал придворным пурпурные мантии, служившие знаком их высокого положения, и есть свидетельства того, что начало данной практики уходит корнями во времена правления Александра. Что впоследствии переняли римляне и от них и правители Средневековья. Александр иногда облачался в весьма замысловатые одежды, когда шел в битву, но обычно предпочитал «форму» офицера «товарищеской» конницы. Так он одет на «мозаике Александра», но на нем все же пурпурный плащ с желтой каймой «личных товарищей», или свиты, а не плащ «полка».

НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА На этой мозаике из Пеллы показаны охотящиеся Александр и Гефестион.

У Гефестиона в руках меч, а у /Александра – топор.

Царь управлял делами армии из царской палатки – великолепного шатра, в котором имелась вместительная комната, предназначенная для проведения в ней военных советов. В царском шатре находился также вестибюль, проходить далее которого без дозволения царского привратника не разрешалось никому, и оружейная (вероятно, также обособленная от главного помещения). Далее за вестибюлем располагались личные апартаменты царя, где тот спал и принимал ванны. Задачи по установке и свертыванию шатра возлагались на специальный отряд, возглавляемый македонцем по имени Проксен. Обслуживанием непосредственно особы царя занимались спальники, тогда как царский шатер стерегла стража из особо доверенных телохранителей, и само место проживания государя находилось под защитой части гипаспистов (элитной пехоты). Царя должен был сопровождать авгур, или жрец-прорицатель, озвучивавший волю богов перед сражением. Войско, приведенное весной 334 г. Александром в Азию, вовсе не являлось монолитным в этническом плане. Ядром служила армия Македонии, однако к ней примыкали контингенты, присланные в состав экспедиционных войск вассальными княжествами с границ Македонии – пеонийцами, агрианами, трибалами, одрисийцами и иллирийцами. Александр являлся также главой фессалийской армии Коринфской лиги, стало быть, и государства Греции поставляли Александру контингенты пе-

хотинцев и конницы, равно как и корабли. И наконец, численность живой силы увеличивалась за счет немалого количества наемников. В большинстве своем они состояли из греческих воинов, хотя некоторые балканские отряды Александра тоже, скорее всего, получали плату за службу. Учитывая вековую вражду между представителями отдельных народов в войске и факт неспособности многих групп общаться между собой из-за языкового барьера, нельзя не отдать должного командованию армии, сумевшему добиться порядка и не допустить возникновения открытых конфликтов на этнической почве.

Конный воин из «товарищей» царя, царский «пале» и пеший «товарищ» во время оленьей охоты. (Энгус МакБрайд © Издательский дом «Оспрн».)

На самом высоком уровне армией командовали штабные офицеры, царские телохранители и прочие военачальники. Войско часто делилось на корпуса (мойры), особенно в более поздних походах, и для руководства действиями каждого такого формирования назначался полководец, или стратег. Для военачальников столь высокого ранга было, однако, обычным делом сохранять командование их собственными отрядами, а потому многие пехотные «таксии» находились под началом самих «генералов», а не таксиархов. На ступень ниже полководцев, или стратегов, стояли командиры, или офицеры, избранные из рядов представителей македонских аристократических семейств. Командование отдельными частями являлось, судя по всему, «родовым» занятием – многие отряды, похоже, возглавляли представители видных фамилий той страны или территории, откуда происходи-

ли солдаты. Командование было централизованным –• царь сам отдавал приказы войску через личного горниста. А за трубачом Александра команду подхватывали горнисты отдельных частей.

Вся держава Александра управлялась с помощью секретариата, разделенного на отдельные секции, во главе последних стояли царские секретари, равные званием с царскими телохранителями. Армейским секретариатом заправлял Евмен Кар-дийский. Людьми, служившими в секретариатах, хотя они могли оказаться весьма способными и даже принадлежать к числу «личных товарищей» царя, бывали обычно те греки, которым их темное происхождение или физические недостатки не позволяли получить полевое командование, а следовательно, командиры войск презирали их.

Армейский секретариат базировался в шатре царского секретаря войска, где хранилась вся корреспонденция, имевшая отношение к армии, и вся армейская документация. Основой последней являлись списки, фиксировавшие количество призванных и наличествующих в частях воинов, в канцелярских записях отражались моменты выплаты жалованья и выдачи снаряжения, притока пополнений, а порой размеры и количество пищевого довольствия для солдат; на основании учетных документов также производились награждения и повышения. Оружие, доспехи, обмундирование, посуда и вьючные животные – все это распределялось скорее целевым образом время от времени, чем на регулярной основе по мере возникновения потребности. Посему можно сделать вывод о накапливании централизованных запасов всего необходимого в обозе. Довольствие распределялось по «лохой», или лохам (частям из 256 человек), в пехоте и «илай», или илам (эскадронам), иначе, по гекатостиям (сотням), в кавалерии. Дальнейшая обязанность по распределению всего поступления лежала на слугах в каждой части.

Армейский секретариат состоял из разных отделов, в каждом из которых возглавлявшему его секретарю помогали несколько инспекторов. Существуют данные о наличии секретаря по вопросам кавалерии и секретаря по наемникам для Египта с двумя подчиненными ему помощниками. Есть также свидетельства перевода инспекторов из главного войска в провинции, где армия оставляла за собой вооруженные контингенты.

ПЕХОТА

На самом низшем тактическом уровне у пехотинцев помещалась «декада» (колонна из десяти человек), которая, как показывает название, включала в себя некогда десяток воинов, но незадолго до воцарения Александра выросла до 16 человек. Шестнадцать таких отрядов (16 х 16) образовывали «лох» (позднее известный как синтагма) из 256 человек под командованием «лохага». Следовательно, боевая численность «таксии», по всей вероятности, включавшей в себя шесть «лохой», составляла 1536 человек, а хилиархии из четырех «лохой» •—• 1024 человека. Половина хилиархии называлась «пентакосиархией» и насчитывала соответственно 512 человек. Учитывая размеры «лоха», отдача, а точнее, восприятие голосовых команд осложнялось, поскольку, если верить Асклепиодоту, в части из 64 человек (8 х 8) воин легко слышал все распоряжения командира, но при удвоении ряда и колонны с получением квадрата из 256 человек (16 х 16) пришлось добавлять не входивших в боевое расписание помощников, или «эктактой». Военачальник в должности таксиарха почти наверняка располагался в тылу полка, или «таксии», верхом, из какового положения рассылал приказы с помощью «эктактой», а уже их задача состояла в передаче распоряжений начальника далее вниз. Следовательно, при каждой «таксии» пеших гетайров, или «пезгетайрой» (1536 человек), состояло до 30 адъютантов.

Как правило, шеренги в фаланге строились тесным порядком («пикнос», «пикно-сис») на 16 человек в глубину, при этом каждый воин занимал около квадратного метра. К закрытию строя щитами («синасписмос») прибегали скорее тогда, когда встречали натиск врага, а не наступали сами. Достигалось такое построение путем перехода тыловой половины воинов каждого эшелона в пространства между солдатами фронтальной половины. Глубина фаланги составляла тогда восемь метров, а в линии каждый из бойцов занимал локоть (полметра). Как бы там ни было, оба варианта считались слишком тесными для маневра и упорядоченного наступления, а потому до вступления в боевое соприкосновение с противником фаланга шла рассредоточенным порядком в два эшелона в глубину. При этом каждая такая сдвоенная колонна имела фронт в два метра. По всей вероятности, именно это подразумевается под «глубоким строем» («бафос») в армии Александра. Что совершенно очевидно, во всех этих формированиях протяженность фронта фаланги оставалась неизменной. В процессе перестроения копья держали вертикально вверх, чтобы они не затрудняли передвижения. Опускать копья разрешалось только перед столкновением с врагом, на непосредственное соприкосновение с которым иногда выходили бегом. Ударный бросок сопровождался боевым кличем македонцев «Алалалатай!'», с которым они взывали к Эниалию – эпитету бога войны Ареса.

Когда в 334 г. Александр переправился через Геллеспонт и вступил на землю Азии, он имел в распоряжении 12 000 македонских фалангитов: 9000 «пезгетайрой», или «пезетайрой» («пеших товарищей»), региональную «тяжелую пехоту» и элитную пешую гвардию – 3000 «гипаспистай», или гипаспистов (буквально «щитоносцев»). В рядах «пезгетайрой» встречались отряды, обозначенные как «астгетайрой», что могло служить определением для элитных «батальонов» – отрядов из Верхней Македонии – или же для тех из них, которые сражались на позициях ближе всех к царю. Возможно, «астгетайрой» отличались лучшим вооружением или подготовкой, позволявшими им биться бок о бок с гипаспис-тами. Среди гипаспистов имелась «царская» подгруппа («басиликой»). В плане снаряжения «пезгетайрой» и «астгетайрой», возможно, ничем не отличались друг от друга, но гипасписты почти наверняка вооружались не так, как «пезгетайрой».

«Пезгетайрой»

И по сей день не умолкают споры в отношении истоков возникновения «пезгетайрой» и самого названия. По-видимому, войска, известные как «пезгетайрой» в правление Филиппа II, в царствование Александра скрывались под термином «гипасписты». Расширение использования названия «пезгетайрой» и применение его к тяжелой пехоте, вероятно, сопровождалось также сменой определений, повлекшей за собой «превращение» бывших «пезгетайрой» в гипаспистов.

Фалангит

На представленном здесь македонском воине фаланги полные доспехи. Вооруженный таким образом боец сражался в передовых шеренгах. Далее от фронта к центру и тылу встречалось все больше пехотинцев без линофораксов и носивших вместо шлемов широкополые шляпы, называвшиеся «кавсия».

На голове солдата фригийский шлем с ощечья-ми, обеспечивавший больший уровень видимости и слышимости, чем старые глухие шлемы коринфского образца, носимые ранее греческими гоплитами. Воин носит бороду, несмотря на широко распространенное убеждение в том, что Александр будто бы требовал от воинов сбривать бороды, поскольку не хотел давать противнику шанса схватиться за бороду македонца в рукопашной. Если данное мнение и верно, не было особого смысла принимать подобную предосторожность в отношении фалангитов, поскольку в их случае командование вообще стремилось избегать ближнего боя воинов с противником один на один.

Воина защищает легкий панцирь из проклеенных слоев льна – линофоракс, надетый поверх короткорукавного хитона, или экзомиса. Подол хитона выступает за доспехи. Различные слои льна, из которых изготавливался панцирь, показаны на иллюстрации вверху справа, при этом более грубые слои располагаются с внутренней стороны, а более гладкие – с внешней. Защитное вооружение воина дополняют поножи.

Кожаная перевязь через плечо поддерживает щит. Более подробно щит с украшением в виде восьмиконечной звезды – символом македонского царства – располагается на иллюстрации внизу слева. В бою предплечье солдата просовывалось в петлю в центре щита, тогда как кисть приходилось высвобождать для держания сариссы, поскольку она по причине массы и длины требовала от воина применения обеих рук. На иллюстрации показана рукоять («артилаба»). Хотя нет совершенной уверенности в действительном существовании такой рукояти, без нее щит стал бы совершенно бесполезным для фалангита, случись ему биться вне строя.

На тыльной стороне древка сариссы установлен подток по типу найденного в Эгее (Вергина). Справа показаны наконечник и подток, а также соединительная втулка, или муфта. Благодаря последней сарисса скреплялась и превращалась в единое оружие, тогда как на марше представлялось возможным нести ее в разобранном виде (как показано в верхнем левом углу). Разборная конструкция помогала убыстрять ремонт и делала его менее дорогостоящим, к тому же облегчала транспортировку запасных частей. На боку у воина висит меч – копие (иначе ко-пид). На иллюстрации показана изогнутая рукоять, обеспечивавшая некоторую защиту костяшкам пальцев и позволявшая держать оружие более крепким хватом. (Криста Хук © Издательский дом «Оспри».)

Имеющиеся свидетельства показывают, что македонские цари использовали два способа набора пехоты, а также позволяют установить тот факт, что основное ядро тяжеловооруженных пехотинцев, называвшихся в период походов Александра «пезгетайрой», или «пешими товарищами», состояло из воинов, призванных по региональному принципу и находившихся под командованием представителей их собственной аристократии. Такая организация отражает многовековой образ жизни и войны в горных районах, совсем недавно включенных в крупное македонское государство. Бойцы гордились собственным происхождением и хранили верность командирам. Зачастую последние не просто являлись выходцами из тех же регионов, что и их солдаты, но и любая отдельная «таксия» находилась под началом представителей одного и того же семейства. Кажется вероятным, что Александр имел при себе «таксии» из всех уголков Македонии, но имена всех известных так-сиархов в первые три года кампании указывают на их верхнемакедонское происхождение, при этом представляется крайне маловероятным, чтобы половину или две трети «пезгетайрой» вели командиры из их родного региона, тогда как остальных – кто-то посторонний. По крайней мере половина пехоты осталась в Македонии с регентом, Антипатром, и будет разумным предположить, что воинов из политически ненадежных областей, как те же горные районы Верхней Македонии, следовало удалить из тех мест, дабы они находились под надзором Александра.

Вооружением всех «пезгетайрой» служила сарисса. В эпоху Александра она достигала в длину 12 локтей (5,5 м). К 300 г. протяженность ее в некоторых случаях возросла до 16 локтей (7 м), но это максимальная длина, а вообще же многие сарис-сы бывали, вероятно, короче. Источники умалчивают о второстепенном оружии фалангитов, хотя, совершенно очевидно, им требовался меч или кинжал. Поздние уставы упоминают как часть стандартного снаряжения «махайру», но терминология, как часто бывает в подобных случаях, неточна и запутанна. Ксиф, как можно предполагать, представлял собой довольно короткий, обоюдоострый меч, тогда как в качестве рубящего оружия выступал копие (или «секач») – более длинный, искривленный и лучше подходивший для всадника. Со своей стороны под термином «махайра» мог скрываться более короткий изогнутый нож – слово часто переводят как «кинжал», – предназначенный для добивания сраженного противника. Но в то же время Ксенофонт использует слово «махайра» в качестве синонима для кописа. Если македонские фалангиты вооружались кописами, возможно, те предназначались для индивидуальной рукопашной схватки после разрушения строя, и, вероятно, данное нововведение в снаряжении относится к временам, уже заметно удаленным от эпохи Александра, и является попыткой найти ответ на угрозу со стороны римлян, полагавшихся в бою прежде всего именно на меч.

Доспехи воины носили неодинаковые – в зависимости от места, занимаемого ими в рядах фаланги. Что до «пезгетайрой», то о ношении ими панцирей, или кирас, не упоминается, если не считать командиров. Как бы там ни было, какие-то нагрудные пластины должны были применяться, по крайней мере солдатами передовых шеренг. По всей вероятности, речь может идти о линофорак-сах ■—• кирасах, или панцирях, из проклеенных слоев льняного полотна. Масса доспеха составляла около 5-6,5 кг, и, следовательно, он выгодно отличался от более тяжелых кожаных, бронзовых и железных панцирей, находивших применение у части пехотинцев и всадников. Юбка панциря, изготовлявшаяся в форме

вертикальных «крылышек» (птеруг), обладала подвижностью и не сдерживала свободу движений. Фалангиты носили конические или фригийские шлемы, однако в македонской фаланге присутствовали, как стоит предполагать, всевозможные шлемы, когда-либо находившие применение в греческом мире, поскольку все годное снаряжение сдиралось с мертвых и раненых врагов после окончания противостояния на поле битвы и использовалось победителями. Поножи, судя по всему, всегда присутствовали в перечне предметов стандартного набора защитного снаряжения, а позднее уставы даже предусматривали штрафы для тех, кто пренебрегал их ношением. Ножные доспехи могли представлять собой жизненно важную необходимость, поскольку подтоки сарисс обладали неприятной способностью ранить находящихся дальше в строю фалангитов в ноги. Вмес-

Пешие гетайры в процессе подготовки

Подток на тыльной стороне древка сариссы представлял собой не менее смертоносное оружие, чем сам наконечник длинного македонского копья. Поскольку сариссу держали в месте, от которого она выступала вперед на 3,5-4,5 м, довольно большой отрезок копья оставался за спиной воина, было важным выучить солдата занимать четкое положение по отношению к товарищам в строю, когда бы он со своим копьем представлял максимальную опасность для неприятеля и, напротив, не превращал сариссу в невольное оружие против собственных коллег.

Солдаты в первых пяти шеренгах 16-рядного «лоха» стояли так плотно друг к другу, что, когда они опускали сариссы, даже острие оружия пятого в колонне торчало перед головным воином. Для реализации такого построения каждый из солдат должен был располагаться позади другого, держа при этом сариссу практически на одном уровне и в том же месте, где оказывался подток копья впереди стоящего товарища. Выход из колонны – в случае ранения или потери оружия – мог, следовательно, осуществляться влево и назад. Стоявшие в ряду начиная с шестого и далее держали сариссы склоненными – чем дальше от фронта, тем меньше, и так до тыловых рядов, воины в которых ставили оружие вертикально.

Такое расположение копий служило не только наступательным целям, оно в определенной степени и защищало фалангитов от неприятельского оружия дальнего боя – вражеских стрелков из лука, пращников и метателей дротиков. Кроме того, поступательное изменение угла склонения сарисс к центру и далее неминуемо сопровождалось подъемом щитов для обеспечения дополнительной защиты. (Криста Хук © Издательский дом «Оспри».)

то выпуклого, довольно широкого щита гоплита македонские фалангиты несли куда меньший и не столь заметно глубокий щит, имевший в диаметре восемь ладоней (около 70 см). Он подвешивался на шлее за шею.

В экспедиционном войске Александра «пезгетайрой» насчитывали 9000 человек в составе шести «таксий», по шесть «лохой» каждая. Полки, или «таксии», обычно назывались по именам командиров. Четыре «таксии» не меняли командиров вплоть до 330 г. – полк Кена, сына Полемократа; Пердикки, сына Оронта; Кратера, сына Александра; Мелеагра, сына Неоптолема. «Таксия» Аминты, сына Анд-ромена, временно находилась под командованием его брата Симмия, пока Аминта пребывал в Македонии, занимаясь набором пополнений. Последнюю «таксию» на Гранике возглавлял Филипп, сын Аминты, под Иссом – Птолемей, сын Селев-ка, погибший там, позднее же – Полиперхон, сын Симмия. Полки строились на поле битвы в порядке старшинства, хотя «таксия» Кена, обладавшая, судя по всему, элитным статусом, при Иссе и Гавгамелах занимала почетное положение на правом крыле. Некоторые из «таксий», в том числе полк Кена, по терминологии хронистов, относились к «астгетайрой».

Гипасписты

В отличие от набранных в регионах «пезгетайрой» гипасписты представляли собой элитные силы из отборных воинов, привлеченных в отряд ввиду индивидуальных качеств – прежде всего физических данных и храбрости. По этим причинам часть их образовывала гвардию, или стражу («агема»), и в битвах все 3000 гипаспистов дислоцировались между «пезгетайрой» и конницей – там, где находился царь, отдававший приказы. Призыв в такие войска основывался кроме всего прочего на социальном принципе, и сами гипасписты делились на «обычных» и «царских».

Гипасписты почти наверняка отличались большей подвижностью по сравнению с «пезгетайрой». В крупных сражениях они служили в качестве связующего звена между тяжелой пехотой и кавалерией. Царь часто брал их для выполнения особых заданий, в ходе которых ожидалось использование их скорости и выносливости – часто речь шла о необходимости действовать на сильно пересеченной местности. Получившие названия от своих щитов, – а ведь и в самом деле, ги-пасписты-ветераны образовывали формирования аргираспидов, или «среброщит-ных», – они представляли собой пехотную гвардию, и из всех пехотинцев именно они бились ближе всех к особе царя.

Небольшие отряды гипаспистов действовали как стража на официальных приемах и во время пиров, а также как полицейские силы. Существует высокая вероятность того, что, по крайней мере в отдельных случаях, они вооружались в большей степени как традиционные греческие гоплиты, и в широком смысле их нередко упоминают как «дорифорой» (буквально несущие «дори», т.е. копья гоплитов). Те, кому поручалось командование «обычными» гипаспистами в должности хилиарха или «пентакосиарха», выбирались на основе проявленной храбрости, хотя главнокомандующий, или «архшипаспист» (буквально «вожак гипаспистов»), назначался самим царем из македонских вельмож. Между 334 и 330 гг. место принадлежало Никанору, сыну Пармениона; наследовал ему Неоптолем, один из Эакидов.

Споры в отношении того, вооружались или не вооружались «пезгетайрой» и гипасписты одинаково, не умолкают. Некоторые историки настаивают на самых незначительных различиях в вооружении, другие приходят к прямо противоположным выводам. На саркофаге Александра изображен пеший македонский воин в гуще кавалерийской сшибки, причем защищен он щитом, чуть уступающим шириной щиту гоплита – 86 см в диаметре. Боец облачен в форакс с удлиненными птеругами – возможно, в линофоракс, – и наносит удар каким-то оружием поднятой рукой, во многом так, как делал гоплит, орудуя копьем (дори), хотя само оно на изображении утрачено. Хотя художник мог запечатлеть просто-напросто греческого наемника, в то же время близость воина к Александру заставляет причислять его к гипаспистам. Часть военных обязанностей гипаспистов, вероятно, требовала от них отказа от сариссы или, по крайней мере, применения значительно более коротких копий. Отзываясь о гипаспистах, Арриан характеризует их как «самых легких воинов и лучше всех вооруженных», что подразумевает облегченное копье, длина которого достигала почти 2,5 м. Гипаспистов применяли преимущественно на неровной местности, в осадном деле и в тому подобных боевых действиях – для рукопашного боя с противником один на один. В таких ситуациях сарисса стала бы в лучшем случае неудобной, а худшем – бесполезной обузой. Штурмуя город, гипасписту было бы крайне затруднительно карабкаться по штурмовой лестнице с 5-метровой сариссой и защищаться пельтой в 60 см. Термин «ги-пераспизанты», применяемый для гипаспистов, державших щиты для защиты царя или товарища, тоже подразумевает применение нечто более широкого в диаметре, чем 60-см щит «пезгетайрой».

Главная разница между обычными и царскими гипаспистами состояла в том, что последние происходили из аристократических кругов и большинство их, если не все, ранее относились к придворной молодежи – царским «пажам». Мы не знаем точно, какое количество царских гипаспистов действовало в армии и каковы были их функции в наиболее крупных сражениях. Во время штурмов городских стен мы обнаруживаем их в непосредственной близости от государя, и, если они также находились рядом с царем и на поле битвы, тогда они, возможно, действовали как «хамиппой», воевавшие в рассыпном строю среди всадников. Среди известных командиров царских гипаспистов Адмет (вероятно), Гефестион (возможно) и Селевк (совершенно точно). Среди них Гефестион получил ранение кавалерийской пикой («ксистоном») в гуще боя при Гавгамелах. Как командир такого отряда, он и сам вполне мог сражаться верхом.