Текст книги "Александр Великий. Армия, походы, враги"

Автор книги: Рут Шеппард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

При переправе через Геллеспонт в армии Александра насчитывалось 3000 гипаспистов, которые, надо думать, с самого начала похода делились на части из 1024 человек, называемые «хилиархиями», хотя есть некоторые соображения в отношении того, что хилиархии появились не ранее 331 г. и что упоминания как существовавших в более ранний период есть не что иное, как произвольный сдвиг – перенос в прошлое.

Аргираспиды

Аргираспиды – буквально «серебряные щиты» – получили это название за украшенное защитное вооружение. Корни происхождения части прослеживаются от простых, или регулярных, гипаспистов Александра, и уже в рассказах

НА СТРАНИЦЕ СПРАВА

Два представителя корпуса гипаспистов, на одном из которых фракийский шлем, тогда как на другом – типа «Вергина». Отличием гипаспистов от «пезгетайрой» является применение снаряжения гоплитов. Наступательным оружием служит копье (дори), включающее в свою конструкцию наконечник и подток. Оборонительным – «гоплон», т.е. более широкий и выпуклый щит с усиливающей кромкой, или, иначе, «аспис», в общем и давший название воинам данного типа – гипасписты, или щитоносцы. Диаметр щита достигал обычно трех футов (немного менее метра). Такие щиты находим на художест венных украшениях македонских захоронений, хотя и тут не все так просто, ибо приходится проводить различия между церемониальным и функциональным вооружением. В остальном снаряжение гипаспистов мало чем отличалось от снаряжения пеших гетайров.

На представленной здесь иллюстрации центральная фигура облачена в бронзовый форакс с птеругами, тогда как воин справа и в отдалении защищен линофораксом.

В остальном на обоих короткорукавные экзомисы, бронзовые поножи и сандалии.

(Криста Хук © Издательский дом «Оспри».)

о сражении при Гавгамелах Диодор Сицилийский и Курций Руф (черпавший информацию из того же источника) по привычке называют гипаспистов арги-распидами. Оба формирования насчитывали по 3000 человек, а главным отличительным признаком тех и других служили характерные щиты. Фактически Диодор говорит следующее: «пехотный отряд с серебряными щитами, отличавшийся блеском вооружения и мужеством воинов» (17.57.2 [по изд. МГУ, 1993]). Вероятно, их щиты не просто несли украшения, но превосходили размерами щиты «пезгетайрой». В эпоху наследников аргираспиды с гордостью заявляли о своей принадлежности к части, не ведавшей поражений во времена Александра, а о себе отзывались как о людях в возрасте – прославленных ветеранах, которых отправили в отставку в 324 г. Пертурбации, связанные со смертью царя, помешали им вернуться домой и насладиться плодами достижений на честно заслуженном отдыхе. В 318 г. они встали на сторону Евмена в войне против Антигона Монофталма, и, хотя сражались с доблестью и с отличием под Парета-кеной и Габиеной в следующем году, они сдали собственного командующего неприятелю в обмен на жен и пожитки из обоза, которые противник захватил во второй из упомянутых выше битв.

Греческая пехота

В момент перехода через Геллеспонт при Александре находилось что-то около 7000 греческих пехотинцев-союзников. Корпус состоял из контингентов, отправленных государствами-членами Коринфской лиги. В каждый такой отряд брали отборных воинов из армии города, которые служили под началом собственных командиров. Сам же корпус в целом возглавлял македонский военачальник.

После сокрушительного поражения, понесенного от македонян под Хероне-ей, армии Греции претерпели процесс реформирования. В Афинах последствия проведенной Ликургом реформы отразились в украшениях саркофагов: защищавшие торс доспехи, отмененные после Пелопоннесской войны, снова вернулись в обиход, на сей раз в форме «мускульного» панциря, а спартанский шлем – конический пилос – уступил место македонского образца «фригийскому» шлему. (В Мегарах фригийский шлем не прослеживается, однако «мускульный» панцирь также нашел место.)

Кроме того в войске присутствовало большое количество греческих наемни-ков-пехотинцев. Александр привел в Азию 7000 человек союзнической и 5000 наемной пехоты, к тому же на протяжении всей кампании шел постоянный приток пополнений. Основная задача наемников-пехотинцев состояла в гарнизонной службе, необходимой для поддержания порядка во вновь завоеванных провинциях. Для таковых целей солдат часто набирали прямо на месте, обычно из числа греческих наемников, ранее служивших в персидском войске. Такие отряды платных солдат далеко не всегда демонстрировали верность нанимателю: многих будоражили антимакедонские настроения, а потому бунты и мятежи случались, и нередко, особенно на исходе периода правления Александра. В момент смерти Александра что-то до 10 000 человек из верхних сатрапий собирались даже бросить вверенные им посты и вернуться в Грецию, каковые желания они уже демонстрировали и раньше, когда в 325 г. по империи пронесся ложный слух о кончине

царя. Наемники требовались и для пополнения численности пехоты в полевом войске, но такие части, судя по всему, состояли из более надежных воинов, долгое время прослуживших в армии, – обычно их набирали среди граждан более или менее дружественно настроенных к Македонии государств Греции. Сохранившиеся описания о битве при Гавгамелах неполны и в значительной степени отличаются друг от друга, но есть основания предполагать наличие двух видов наемников, принимавших участие в этом сражении. Ветераны-наемники («архаиой»), сражавшиеся на правом крыле, относились, по всей вероятности, к тем самым 5000 человек, что переходили Геллеспонт с Александром – частично или полностью. Ахейские наемники, дислоцированные на левом фланге, были, скорее всего, теми 4000 солдатами, набранными на Пелопоннесе и влившимися в армию под Сидо-ном годом ранее.

Римская бронзовая копия статуи Александра Великого. Возможно, она повторяеуп оригинал из скульптурной группы, которую Александр заказал придворному мастеру, Лисиппу, в честь памяти 25 «товарищей», павших в битве при Гранике. Стабилизатор, поддерживающий вздыбившуюся лошадь, может служить символом форсирования Граника.

Греческие наемники-пехотинцы описываемого периода по-прежнему вооружались бронзовыми щитами и шлемами гоплитов, но не имели защищавших тело доспехов и несли обычные для пехоты копье и меч, облачались в красные экзоми-сы, или хитоны. Греческие наемники-пехотинцы на службе у персов появляются в такой одежде и снаряжении как на саркофаге, так и на мозаике Александра. Вероятно, однако, что те из них, кто находился на службе у македонян, носили панцири, но, учитывая их дислокацию на флангах при Гавгамелах, где требовалась особая подвижность, не исключено и отсутствие доспехов.

Легкая пехота

Довольно мало известно о легковооруженных пехотинцах («псилой») в армии Алекандра. Как можно не без основания предполагать, они бились в рассыпном строю. Такие вспомогательные части могли занимать более широкий фронт, чем фаланга. Основной тактической единицей служили «роты» из 500 человек, но неизвестно, назывались ли они «лохой», как в фаланге.

Корпус стрелков («токсотай») в целом находился под командованием стратега и подразделялся на ряд «рот» по 500 воинов в каждой, поставленных, как можно полагать, под начало «токсарха». Первый такой стратег, Клеандр, нашел смерть в ходе пи-сидийского похода, и на смену ему пришел Антиох, который также погиб, уступив место критянину Омбриону, принявшему командование в 331 г. в Египте.

Александр, судя по всему, располагал отрядом критских стрелков с самого начала правления. Критяне эти могли быть наемниками, но более вероятен вариант отправки их как союзнического контингента городами Крита, симпатизировавшими Македонии. После увольнения союзников в Экбатанах в 330 г. о них уже больше ничего не слышно. Критские стрелки вооружались небольшой бронзовой пельтой, позволявшей им в случае надобности вступать врукопашную, а не только обеспечивать «огневую» поддержку другим войскам. Критяне служили под началом своих командиров – Эврибота, погибшего под Фивами в 335 г., а затем (Эмбриона, которого назначили командовать всем корпусом стрелков в Мемфисе.

Скоро к участникам экспедиции присоединилась вторая «рота» стрелков под командованием «токсарха» Клеарха, сложившего голову в ходе осады Галикарнаса. Похоже, его сменил Антиох, упоминаемый как «токсарх» применительно к битве при Иссе, хотя после смерти Клеандра не исключено совмещение им обязанностей стратега, т.е. начальника всего корпуса. Имя «токсарха», назначенного командиром второго отряда после гибели Антиоха в 331 г., не известно, как нет указаний на национальное происхождение самих лучников роты, хотя они вполне могли оказаться и собственно македонцами. Третий отряд под началом Брисона влился в состав войск экспедиции перед Гавгамелами, и члены его определенно македонцы. Похоже, все, кроме критян, в таких частях бронзовую пельту не использовали.

Агрианские метатели дротиков, действовавшие под командованием македонянина Аттала, представляли собой в войске ударное формирование легкой пехоты. По всей вероятности, их Александру предоставил его клиент – агрианский царь Лангар, выделив отряд своих собственных придворных воинов. На момент переправы через Геллеспонт наличествовала лишь одна «рота», но перед Иссом к армии присоединилась вторая, доводя такам образом общую численность агриан в войске до 1000 человек.

Не так уж много сведений и о легких пехотинцах, которых в источниках определяют под общим термином «фракийцы». В описаниях Диодора Сицилийского армии в момент переправы через Геллеспонт мы находим 7000 одрисийцев, трибалов и иллирийцев. Нельзя исключать их использование как наемников, но, принимая во внимание нехватку средств у Александра на ранней стадии похода, воины эти, по всей вероятности, просто очередные контингенты, посланные ему для участия в экспедиции прочими царями-клиентами. Наиболее вероятно, что все легковооруженные пехотинцы приходились на метателей дротиков («акон-тистай»), распределенных по нескольким «таксиям», хотя нельзя исключать каких-то отрядов пращников. Одрисийцы действовали под командованием Ситал-ка, князя из дома одрисийского царя, и прочие части могли, вероятно, иметь над собой командиров-соплеменников. Еще одно известное формирование метателей дротиков возглавлял Балакр.

КОННИЦА

Ила (эскадрон) численностью в 200 человек из четырех «тетрархий» продолжала оставаться основной тактической единицей в кавалерии. Ряд «илай» – обычно две, три или четыре – иногда группировались в кавалерийскую «бригаду», или гнппар-хшо под командованием гиппарха. Поначалу количество эскадронов в «бригаде» варьировалось, однако позднее система приняла более стандартизированные формы.

Каждому всаднику полагался конюх (грум), вероятно, также верховой, призванный заниматься лошадью всадника и его снаряжением. В бою «грумы» дислоцировались в тылу эскадрона. Конники имели собственных лошадей, но существовало правило, или обычай, выдавать призываемому в конницу воину нечто вроде подъемных на покупку подходящего животного. Погибшие в сражении кони подлежали замене из специального фонда, за это отвечал секретарь по кавалерии. Работа у него, как представляется, была очень непростой, поскольку множество коней гибло в сражениях, а в эпоху до изобретения конских подков лошади нередко выходили из строя в результате длинных переходов. Под Гавгамелами на всего 7000 участвовавших в бою всадников пришлась 1000 потерянных коней– почти каждый из трех воинов в «товарищеской» коннице лишился лошади. Для пополнения использовались принудительные конфискации на местах, но при более упорядоченных условиях обязанность заготавливать и поставлять в армию лошадей ложилась на местных губернаторов, или наместников. Многие города или провинции выплачивали «копытный» налог. В качестве крайней меры могли применить изъятие излишков лошадей в самом войске.

Кавалерийское снаряжение

Александр заменил фригийский шлем беотийским. На кавалерийских шлемах воинов, изображенных на саркофаге и мозаике Александра, шлемы, похоже, служат еще и как место для помещения знаков различия. Хвосты из конского волоса, золотые или серебряные венки и посеребренные шлемы, возможно, указывают на соответствующее воинское звание, хотя Александр, как известно, любил жаловать воинов

Тактика македонской кавалерии

Кавалерийский строй, развившийся на заре 4-го века, позволял конным эскадронам быстро перестраиваться и менять направление атаки, что наделяло часть всадников довольно высокой приспособляемостью к условиям поля боя. Эту-то тактическую гибкость с большой для себя пользой и задействовал Александр в сражениях. Он стремился атаковать врага по косой, дабы вызвать расстройство персидских рядов, когда противник постарается обойти его на правом фланге. Колонна персидской конницы в процессе попыток

смять македонский правый фланг подвергалась систематическим наскокам легкой кавалерии Александра, бросавшейся в бой эскадрон за эскадроном. По мере того как персидским всадникам приходилось тесниться все дальше вправо, они в итоге теряли связь с основными силами армии на поле битвы. Когда же в рядах персидского боевого строя образовывалась брешь, Александр лично возглавлял кавалерию, врываясь в пролом и еще больше расстраивая неприятельские порядки.

за храбрость золотыми коронами, что может служить альтернативным, хотя и менее вероятным объяснением происхождения венков. В качестве вещественного признака занимаемой должности воины носили браслеты, как делали это и персы.

Длинное кавалерийское копье («ксистон»), хотя и изготавливалось из прочной древесины кизила, часто ломалось в бою, а потому с тыльного конца оно также имело второй наконечник, позволяя воину продолжать бой оставшимся у него обломком. «Ксистон» применялись для ударов в лицо неприятельским всадникам или в морды лошадям. Меч, выступавший в роли второстепенного оружия, висел на перевязи под левой рукой. Всадники из числа аристократов пользовались личными и превосходно украшенными мечами. В описываемую эпоху греческая конница, как правило, обходилась без щитов, но было обычным делом для полководца или военачальника держать при себе личных щитоносцев, готовых в случае необходимости сражаться и пешими.

Некоторые всадники носили лишь короткорукавные хитоны, но большинство предпочитало надевать поверх них еще и длиннорукавные. Воинам тяжелой кавалерии – «товарищеской», фессалийской и союзнической – выдавали панцири, или кирасы. Панцирь изготавливался из соединенных между собой маленьких пластинок металла, снабженных подкладкой или покрытием из кожи или ткани, что делало кирасу прочной, но довольно подвижной. На заре эпохи завоевательных кампаний Александр редко надевал панцирь, этой манере царя, вполне возможно, подражали молодые вельможи из кавалерии, особенно те, что служили в «товарищеской» коннице. Сапоги для конников были, похоже, стандартным снаряжением на протяжении всех походов. Вместо седел служил чепрак, или потник, из ворсистого материала по образу и подобию войлока, он мог окрашиваться в цвета полка и отделываться украшением в цвет эскадрона, правда, это лишь предположение. Поверх потника иногда настилали шкуру животного – пантеры или леопарда, – хотя, возможно, подобная отличительная черта была исключительно для офицеров. Иногда находили применение седельные покрытия персидского типа. По всей вероятности, они не есть целиком предметы из военной добычи, поскольку ярко и богато украшенные персидские чепраки всегда пользовались почтением у эллинской аристократии и являлись в Греции частью экспорта на протяжении долгих лет до кампаний Александра.

Александр показан здесь в облачении старшего командира «товарищеской» кавалерии. Детали его одежды позаимствованы художником с изображений на мозаике Александра. Хитон на мозаике серовато-багряный, но мозаика делалась на основе рисунков давностью в несколько столетий, а потому оригинальные краски поблекли. Плащ на мозаике поврежден, но реконструирован и снабжен желтой каймой. Зеленая перевязь поверх панциря и соответствующая отделка по краям седельной ткани, возможно, также важны, так как могут говорить о цвете эскадрона.

Обычно царь носил беотийский шлем. Конник скопирован с саркофага Александра. На всаднике длиннорукавный пурпурный хитон и желтый македонский плащ (хламида) «товарищеской» кавалерии. Как правило, воины «товарищеской» конницы облачались в белые панцири, похожие на тот, что надет на Александре, но не столь ярко украшенные. Спину лошади покрывает персидский, а не греческий потник. (Энгус МакБрайд © Издательский дом «Оспри».)

«Товарищеская» кавалерия

«Товарищеская» конница – самый почитаемый полк в армии – набиралась из молодых представителей нобилитета Македонии. На момент начала восточной экспедиции Диодор определяет численность формирования в 1800 человек, но, возможно, несколько частей пришлось оставить в Македонии. Полк включал в себя восемь эскадронов, первый из которых являлся царским («басилике ила»), представлял собой авангардный отряд и как таковой занимал почетную позицию в строю на поле битвы. Численностью царский эскадрон, в рядах которого сражались и «личные товарищи», превосходил все прочие ровно вдвое. Остальные семь стандартных эскадронов, насчитывавшие 200 копий каждый, строились слева от царского согласно старшинству и боевому расписанию на день битвы. В источниках линейные эскадроны демонстрируют тенденцию называться по именам командиров, но каждый из них, возможно, набирался в отдельном ареале и официально мог носить соответствующие территориальные наименования.

Фессалийская конница

В источниках нередки заявления о том, что фессалийцы являли собой лучший кавалерийский отряд во всем войске. Данное обстоятельство не должно удивлять, поскольку личный состав полка комплектовался за счет представителей аристократии Фессалии, а следовательно, в него входили самые превосходные всадники в греческом мире. По политическим и социальным причинам, однако, главенствующим полком являлся конный «товарищеский». Фессалийцы же сражались на левом крыле под общим началом Пармениона, но, поскольку Фессалия принадлежала к политической орбите Македонии, а Александр возглавлял Фессалийскую лигу, этот отряд следует выделить из общей массы «союзников». Фессалийская кавалерия численно равнялась македонским «товарищам» (1800-2000 человек), а посему можно предположить, что и фессалийский полк складывался из восьми «илай». Авангардным эскадроном служила фарсальская ила, выступавшая в роли личной стражи Пармениона – его телохранителей – на левом фланге македонского войска при Гавгамелах. Она представляла собой в фессалийском полку нечто вроде аналога царского эскадрона, или своего рода его проекции, а потому, по всей вероятности, имела удвоенную численность. Названия остальных семи «илай» в источниках умалчиваются, но не будет преувеличением утверждать, что они именовались по основным городам Фессалии, где и был набран личный состав каждого отдельного эскадрона. Две сотни фессалийских всадников присоединились к армии под Гордионом (иначе Гордий), но они, как можно предполагать, являлись скорее пополнениями для уже существовавших эскадронов, чем образовывали новый – девятый. Фессалийский полк был распущен в Экбатанах, когда царь отправил союзнические контингенты назад в Грецию, но 130 добровольцев остались в войске. Они образовали отдельную маленькую часть, однако, прослужив в ее составе наемниками меньше года, подверглись роспуску.

Союзнический конный

Греческие государства из состава Коринфской лиги обязывались предоставлять определенные по численности отряды конницы и пехоты для нужд экспедиционных войск. Не все союзники поставляли всадников, к тому же ни один город,

по-видимому, не собрал отдельного полного эскадрона, скорее, ила в таком случае формировалась за счет объединения различных контингентов, наличествовавших в данном конкретном ареале. Если судить о положении его на полях разных сражений, вполне закономерно предполагать, что союзнический конный полк, или корпус (оба термина, разумеется, условны. —А.К.), являлся частью тяжелой кавалерии. Никаких подробностей в отношении внешнего вида его бойцов – их одежды или снаряжения – не сохранилось.

Диодор Сицилийский упоминает наличие во время переправы армии в Азию 600 греческих всадников под командованием Эригия. По всей вероятности, речь идет об эскадронах, которые впоследствии сражались под началом Эригия, сына Лариха, при Гавгамелах: эскадрон пелопоннесских и ахейских всадников, конница Фтиотиды и Мелии и эскадрон локрийских и фокийских воинов. При Гранике союзническая кавалерия действовала под началом Филиппа, сына Менелая, но, как можно предполагать, командование его носило временный характер. Пополнения, подтянувшиеся и соединившиеся с армией у Гордиона, насчитывали еще 150 всадников из Элиды. Под Иссом пелопоннесские и прочие союзнические всадники бились на левом фланге под общим началом Пармениона, хотя кто выступал их непосредственным командиром, неизвестно. Трудно определить, какие пополнения и подкрепления прибывали в места расположения войска в Азии. После Исса союзническая конница отошла в подчинение сатрапа Сирии и, по всей вероятности, получала дальнейшие подкрепления в период дислокации там. Нельзя исключать, что акарнанский и этолийский эскадрон прибыл в армию до Исса. Не подлежит сомнению, однако, что беотийский эскадрон достиг войска в Азии. Наряду с тремя эскадронами Эригия под Иссом существовала вторая «бригада» союзнических всадников под командованием Койрана, сражавшаяся на противоположном фланге. Эта часть, по всей вероятности, также насчитывала 600 человек и включала в себя три эскадрона – скорее всего, один беотийцев и, возможно, ахейцев и акарнанцев. Элианцы могли биться в рядах пелопоннесского и ахейского эскадрона на правом крыле или же в составе третьего эскадрона – на левом. Союзнический конный был распущен в Экбатанах, но многие воины остались служить как наемники.

Фракийская конница

В состав армии Александра входило четыре эскадрона фракийской легкой конницы, каковое число усиливалось другими отрядами вспомогательной фракийской кавалерии. Фракийцы считались дикими, не вкусившими плодов цивилизации солдатами, склонными к пьянству, падкими на поживу и всегда охочими до женщин.

«Продромой» (дозорные, иногда еще «скопой») есть термин, обычно применяемый к фракийским эскадронам основного македонского войска, но порой и к прочим вспомогательным частям всадников. «Продромой», по всей вероятности, набирались на территории внутри границ Македонии, из фракийских провинций, аннексированных Филиппом, и несли службу под началом македонских командиров. Эскадронам легкой конницы на момент переправы через Геллеспонт, судя по всему, недоставало численности, поскольку Диодор говорит о наличии в составе «продромой» и в пеонийском эскадроне, вместе взятых, всего лишь

900 человек. Можно предположить, «продромой», пеонийский эскадрон и од-рисийский отряд кавалерии удалось довести до полной численности вследствие прибытия пополнения из 500 фракийских конников, достигших расположений армии в Мемфисе. Другой отряд подкреплений из 600 человек добрался до войска в Ситтакене.

Первейшей задачей «продромой», как показывает их название, являлось ведение разведки впереди армии. В отдельных случаях для таковых целей из дозорных сколачивали формирования, дополнявшиеся легкой пехотой и тяжелой кавалерией. В ходе кампаний на Балканах некоторые конные части, возможно, применяли дротики. После переправы через Геллеспонт, термины «продромой» и «сарнссо-форой» используются в источниках без всякого разбора, но дротики более не упоминаются, а потому остается предполагать, что Александр перевооружил их более длинными копьями, когда войска экспедиции начали движение по земле Малой Азии. Известно, что «продромой» пользовались шлемами, но на этом, по всей вероятности, комплект их доспехов и исчерпывался. Шлемы могли быть вначале раскрашенными как фригийские, с заменой их потом на бронзовые беотийские.

Всадники носили хитоны и плащи, а лошадей своих покрывали чепраками из шкур животных.

Фракийские кавалерийские эскадроны в армии Александра пользовались поддержкой вспомогательных фракийских же отрядов. Пеонийский эскадрон, пересекавший Геллеспонт вместе с войском Александра, представлял собой, судя по всему, подразделение конницы, отправленное патрону одним из македонских клиентов – царем Пеонии. Воинов возглавлял князь из пеонийского царского дома

. „ ^ ^Царские «пажи» охотятся на

по имени Аристон. Одрисиискии кавалериискии отряд, по всей вероятности, та– ~

^{r г} гг г львов. С мозаики в царском

ким же образом пожертвовал царь одрисийцев, но командование принадлежало дворце в Пелле, датируемой 4-м македонянину – Агафону, сыну Тиримма. Одрисийцы присоединились к войскам столетием.

экспедиции как раз вовремя, чтобы принять участие в битве на Гранине. На момент противостояния под Гавгамелами их число, по всей вероятности, достигло двух эскадронов. Пеонийский и одрисийский эскадроны, возможно, снаряжались так же, как и регулярные части «продромой», но они могли и сильно отличаться, поскольку не входили в состав основного македонского войска.

Наемная конница

В ранних походах Александру не хватало легкой кавалерии, а потому для исправления ситуации он велел сколотить формирования конных наемников. Мы читаем о наличии, как минимум, эскадрона из 200 оплачиваемых кавалеристов во времена осады Галикарнаса, но этот отряд остался в Карии как часть армии провинции. При Гавгамелах, как узнаем мы из источников, действовало уже две «бригады» наемных всадников из числа иностранной конницы под началом Андромаха, сына Гиерона, и формирования сражавшейся за плату кавалерии Менида. Как правило, принято идентифицировать последний отряд с 400 греческими наемниками, которые присоединились к прочим участникам экспедиция в Мемфисе и находились под командованием Меноита, сына Гегесандра. «Бригада» иностранной наемной конницы состояла, как можно предполагать, из двух эскадронов. Но мы не знаем, когда их создали – ранее или в то же время, что и командование Менида; возможно, в Сирии.

Похоже, Александр считал эти новые и еще не испытанные формирования чем-то таким, чего не стоит особенно жалеть. При Гавгамелах отряд Андромаха дислоцировался впереди левого крыла, тогда как часть Менида служила как головная на правом фланге. Сражение началось с приказа Александра Мениду атаковать скифские и бактрийские отряды одоспешенной конницы, при численности одного только последнего из этих отрядов противника в 1000 человек. Нет сомнения, наемная кавалерия честно отработала плату в тот день.

Когда в Экбатанах наступил момент увольнения греческих союзников, Александр призвал всех желающих остаться на службе в его армии в качестве наемников, и, как можно предполагать, многие приняли предложение. Количество конных наемников возросло за счет перехода в их число союзнических всадников, и части эти находились под командованием офицеров, прежде служивших в союзническом конном полку. Точные подробности покрыты мраком, но, похоже, как Менид, так и Андромах с их отрядами остались с Парменионом в Мидии, когда Александр устремился в погоню за Дарием. Вскоре, как известно из тех же источников, командование наемной кавалерией перешло к Филиппу, сыну Менелая, который руководил действиями союзнического конного полка на Гранике. Андромах сохранил пост во главе формирования иностранной наемной конницы. Но мы знаем, что Александр взял с собой наемную конницу Эригия, следовательно, в середине 330 г. наличествовало по крайней мере три сравнительно крупных части конных наемников. Годом позднее, во время действий вблизи Самарканда, Александру донесли о том, что оставленный в этом городе гарнизон осажден Спитаменом, тогда, оставив под собственным командованием одну гиппархию, он отправил туда деблокировочное подразделение, включавшее в том числе и 800 человек конных наемников. Вся колонна, измотанная длинным форсированным маршем, пала жертвой устроивших на нее засаду скифских конных лучников.

Неравенство сил в бою между конницей Менида и бактрийцами под Гавга-мелами делает очевидным вывод о том, что наемная конница располагала лишь легким снаряжением. Всадники эти, по всей вероятности, бились только копьями и мечами, будучи облаченными в беотийские шлемы, сапоги, хитоны и плащи. Нет ни одного изобразительного памятника, который представлялось бы возможным ассоциировать с такими воинами, но по внешнему виду они были, по всей вероятности, очень схожи с «продромой», отличаясь от последних на поле только флагами.

7

АЛЕКСАНДР ВСТУПАЕТ В ПЕРСИЮ

МАРШ К ГЕЛЛЕСПОНТУ

миротворив Грецию и Фракию, Александр мог наконец повести вой

ско в Персию. В 335 г. под Фивами армия Александра включала в себя

%/ 30 000 пехотинцев, но в число это входили не только македонцы, но также

союзнические отряды и наемники. Для защиты Греции и предотвращения беспорядков регент Антипатр получил 12 000 пехоты, какая-то часть которой приходилась на гипаспистов. На протяжении похода Александр постоянно требовал присылки подкреплений из Македонии, каковые и получал, что все же не помешало Антипатру сосредоточить армию из 40 000 пехотинцев для подавления выступления Агиса III в 331 г.; вероятно, более половины этого войска состояло из македонских крестьян. В 323 г., когда запылал пожар Ламийской войны и Македония осталась одна без союзников, Антипатр двинулся маршем на юг через Фессалию с 13 000 человек македонской пехоты.

НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА Греческая ваза

с запечатленной на ней сценой жертвоприношения богам жрецами.

Количество солдат в экспедиционной армии Александра приводится в древних источниках и колеблется между 30 000 и 43 000 пехотинцев и 4000 и 5500 всадников. Диодор Сицилийский дает детальную расшифровку состава экспедиционных войск. Он говорит, что среди пехоты было 12 000 македонцев, 7000 союзнических воинов, 5000 наемников, 7000 человек из числа одрисийцев, трибалов и иллирийцев плюс 1000 стрелков и дротометателей-агриан. Общая цифра в 32 000 пеших воинов по большей части согласуется с выкладками прочих древних историков. Самое большее количество – 43 000 пехотинцев – из современного событиям источника, Анаксимена Лампсакского, легко объяснить, если вспомнить о 10 000 человек авангарда, посланных в Малую Азию в 336 г. и уже находившихся в регионе. При этом расклады, в сущности, сходятся. Что до численности кавалерии, то тут у Диодора подсчеты складываются не столь удачно. Он говорит о 1800 македонцев, 1800 фессалийцев, 600 человек союзнической конницы и 900 фракийских и пео-нийских всадников. Как ни странно, при этом он продолжает настаивать на заданной численности кавалерии в 4500 человек, когда фактически, если взять вместе его же собственные данные, получится 5100, что, конечно же, давало и дает немало пищи для споров современным историкам. (В издании цитируемой тут 17-й книги на русском языке количественный вопрос, как видно исходя из каких-то веских соображений, «утрясли», поскольку македонский и фессалийский конные полки составляют по 1500, а не по 1800 человек. —А.К.) Его общее количество в 5100 че-