Текст книги "Александр Великий. Армия, походы, враги"

Автор книги: Рут Шеппард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Под термином «кардака» следует, похоже, понимать солдат не из числа персов или греков, а придворных воинов или царских наемников. Не ясно, с какого времени существовали «кардака», но они, совершенно очевидно, участвовали в битве при Иссе. Возможно, что, хотя в этническом смысле они не являлись персами, за военную службу им предоставили какие-то дополнительные права и статус, сходный с персидским, и даже некоторые привилегии, недоступные для простых персов. При Артаксерксе III возродилась система селить ушедших на покой наемников на землях империи, и в стратегически важных районах царства возникали целые колонии «кардака», цель создания которых состояла в стремлении обеспечить мир и стабильность в этих регионах. Не вполне ясно, насколько широко распространилась система, но есть свидетельства наличия поселений в Египте, в Иране и в Ликии. Вероятно, условием наделения землей отставного наемника выступала готовность и способность его или его потомков при необходимости встать в строй. Эллинистические правители после Александра сохранили данные принципы и поставили их себе на службу, и в источниках есть данные о наличии полков «кардака» в эллинистических армиях в 3-м веке. Система «кардака» послужила толчком для изменения у греков и македонян взгляда на военные поселения и выработки иного подхода к ним. Ушедшие в отставку солдаты стали получать землю в обмен на обязательства несения военной службы ими и их потомками, что помогало процессам эллинизации Востока.

■шШШ

шштш штшшш

[Щ

T'J

'V,

ш§

• •

4

ВОЗВЫШЕНИЕ

МАКЕДОНИИ

Македония оказывалась по большей части в стороне от постоянных войн и грызни государств Греции по причине географического положения и стратегического значения, делавших ее как бы аутсайдером Греко-персидской политики. Рассматриваемая нами страна представляла собой результат объединения Верхней и Нижней Македонии, что произошло окончательно при царе Филиппе II, к образованию добавились новые города с новыми – то есть натурализованными – гражданами. Но в целом страна не отличалась высокой степенью урбанизации, и население ее представляло собой в основном пастухов-скотоводов. Происхождение македонского государства в период античности окутано туманом, поскольку, по мнению классических греческих писателей и мыслителей, жители Македонии являлись наполовину варварами, обитавшими где-то на задворках цивилизованного мира. Согласно традиции, аргеадская ветвь царей сложилась в 8-м веке, однако о ней было мало что известно до упоминания Геродотом в контексте Греко-персидских войн. Точная схема правил вступления на престол македонских царей тоже не вполне ясна, хотя перераспределение власти на самом верху происходило не без внутренних интриг и скрытого или явного иностранного вмешательства, включая и убийства царей и претендентов, при этом между Александром I и Филиппом II – то есть в период продолжительностью менее столетия – на троне побывало не менее 13 монархов.

НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА Железный панцирь 4-го столетия с золотым орнаментом, обнаруженный в гробнице Филиппа II Македонского. (Архив [предметов] искусства/ Археологический музей г. Салоники.)

В ходе Греко-персидских войн Македония являлась вассальным царством Персидской империи, а ее царь, Александр I Филэллин, действовал преимущественно в собственных интересах, даже невзирая на прозвище, означающее буквально «греколюб». Он, в частности, отговорил командование греческих экспедиционных войск от занятия долины Темпе, отделявшей Македонию от Фессалии, поскольку не хотел, чтобы большое войско Ксеркса застряло в Македонии, истощая небогатые ресурсы царства. Позднее он советовал афинянам признать реальность и подчиниться персидской мощи, покорившись Ксерксу, чего те, как известно, предпочли не делать.

Сын Александра, Пердикка II, правивший в стране во время Пелопоннесской войны, занимал этакую колеблющуюся позицию между поддержкой Спарты и Афин, в соответствии с угрозой, которую представляло для него и его царства в этом непростом и неровном конфликте то или другое государство в тот или иной момент. К концу века сын Пердикки, Архелай II, занялся укреплением

Хронология Македонии в 4-м столетии

368-365

Филипп, сын Аминты III, будущий царь Македонии, проживает в Фивах в качестве

346

Филократов мир; Филипп становится хозяином севера Греции

заложника

338

Битва при Херонее; Филипп подчиняет себе

360/359

Пердикка III погибает в сражении; приход

всю Грецию

к власти Филиппа II, выступающего поначалу в качестве регента при Аминте IV

337

Образование Коринфской лиги с Филиппом II во главе

359-336

Правление Филиппа II Македонского

336

Смерть Филиппа II; восхождение на трон

356352

Рождение Александра ВеликогоПобеда Филиппа II над фокийцами в битвена Поле Крокусов

Александра III Великого

Македонские цари из династии Аргеадов в 4-м столетии

Кратер

399

Аминта III (повторно)

392-370

Орест и Аероп II

399-396

Александр II

370-368

Архелай II

396-393

Птолемей I

368-365

Аминта III

393

Пердикка III

365-360/359

Павсаний

393

Аминта IV

359-356

Аминта III

393

Филипп II

359-336

Аргей II

393-392

Александр III Великий

336-323

царства. В частности, в попытке импортировать греческую культуру с юга, в Македонии были проложены новые дороги. И в самом деле, в каком-то смысле задуманное ему удалось, – скажем, драматург Эврипид умер в Македонии, где и написал мрачную трагедию «Вакханки». Но Архелай не успел воплотить в жизнь всех начинаний, поскольку, как и многие правители Македонии, пал от удара кинжала убийцы.

По смерти Архелая последовал период восшествия на трон и коротких правлений одного за другим ряда царей до тех пор, пока Аминта III не восстановил до некоторой степени стабильность. Вместе с тем царство жило под постоянной угрозой, возникавшей то со стороны иллирийцев на западе, то вследствие роста имперских (или, по крайней мере, гегемонистских) амбиций афинян и фиванцев. От царицы Эвридики Аминта имел трех сыновей – будущих царей. Александр II просидел на троне недолго (370-368 гг.), после чего погиб от рук убийцы. Зять Аминты, Птолемей Алорит, выступал затем как регент при малолетнем Пердикке III, но в 365 г. он тоже был убит. Пердикка стал полновластным властителем и хозяином на троне, но царству продолжали грозить с запада иллирийцы, и в 360/359 гг. они уничтожили македонское войско. Пердикка и с ним еще 4000 человек остались лежать мертвыми на поле битвы, тогда как на престоле вновь очутился ребенок.

И вот тут в свои 23 года на первый план вышел уцелевший сын Аминты III, Филипп II, по всей вероятности, поначалу назначенный регентом при малолет-

нем племяннике, Аминте IV. Дабы вывести Македонию из шаткого положения и обеспечить себе твердые позиции в будущем, Филиппу приходилось укреплять власть короны. Достижение целей требовало как применения дипломатии и новаторских подходов в военной области, так и создания сильного и боеспособного войска. В период царствования братьев Филипп жил в качестве заложника в Фивах, где наблюдал за военными инновациями и в том числе реформами фиванской пехоты, подумывая, как видно, и о том, как бы воспользоваться чужими находками для македонской армии. Опыт дал Филиппу знания, и ему хватило способностей их задействовать для отвращения угрозы со стороны Иллирии. И в самом деле, фактически именно он разрешил кризис при помощи умелого сочетания военных действий и дипломатии, а то и откровенного двуличия, а потому, отодвинув от трона Аминту IV, в 359 г. Филипп сам сделался царем.

Дипломатия Филиппа и реформы в войске привели к повышению статуса прежде презираемой соседями Македонии. Историк-современник Феопомп Хиосский уверял даже, что «прежде Европа не рождала такого человека, как Филипп», и поистине громадные достижения его не следует недооценивать, пусть даже все деяния этого царя неминуемо остаются в тени свершений его сына.

В 382 г. спартанцы отправили союзнический контингент в помощь царю Македонии Аминте, дабы облегчить тому задачу освобождения земель, отторгнутых у него олинфийцами. Хотя Македония всегда особенно славилась именно конницей, в какой-то момент ближе к концу 5-го или в начале 4-го века кто-то из македонских царей сколотил войско из гоплитов. Слева мы видим сидящего на коне спартанца. Македонский гоплит в центре экипирован весьма сходным со спартанцами и их союзниками образом. Позади критский стрелок-наемник, служащий спартанцам. (Энгус МакБрайд © Издательский дом «Оспри».)

Парменион

Парменион (около 400-330 гг.) сражался в рядах македонской армии сначала при Филиппе II, а затем при Александре. Он происходил из семьи вельможи и считался наиболее надежным военачальником Филиппа, в том числе одержал видную победу над иллирийцами в 356 г. В 346 г. он отправился послом в Афины; поездка завершилась в итоге Филократовым миром. Вместе с Ат-талом и Аминтой в 336 г. он повел передовые македонские войска в Малую Азию.

После отзыва Пармениона в Македонию в связи с гибелью Филиппа старый полководец быстро принял сторону Александра и помог ему утвердиться на троне, преспокойно покончив с Атталом. Служба новому царю принесла Пармениону и его семье щедрые награды. Он выступал в роли заместителя командующего при

Александре во всех основных битвах последнего на территории Персии, в ходе которых отвечал за левое крыло македонского войска, а его сыновья, Филота и Никанор, тоже занимали высокие командные должности.

Парменион продолжал оставаться правой рукой Александра до 330 г., когда получил задание охранять захваченные сокровища Персии в Экбатанах. В том же году он был заочно приговорен к смерти как лицо, замешанное в мнимом или подлинном заговоре Филоты против Александра. Веских доказательств участия Пармениона в заговоре, судя по всему, так и не нашли, однако он представлял собой потенциальную угрозу честолюбивым притязаниям Александра, тогда как измена – подлинная или предполагаемая – представлялась вполне удобным поводом для его устранения.

АРМИЯ ФИЛИППА II

Занимаясь реорганизацией армии, Филипп принял во внимание достижения фиванцев. В частности, он явно не упустил из виду тактическое новаторство двух великих фиванских военных командиров, Эпаминонда и Пелопида, включая и опробованный ими в боях фиванский «уступ». Удлинив левые крайние колонны традиционного боевого построения гоплитов и применив координированные кавалерийские атаки во фланг противнику, Эпаминонд сумел привести беотийцев к победе над Спартой и ее пелопоннесскими союзниками в решающих сражениях при Левктрах в 371 г. и при Мантинее в 362 г., фактически покончив со спартанским господством в Греции. Инновации послужили катализатором процессов перемен в военном деле в 4-м столетии. Теперь победу на поле битвы добывали не одни лишь только традиционные армии выносливых и тяжеловооруженных классических гоплитов, сталкивающихся лоб в лоб на равнине. Переосмысление значения и природы применения тяжелой пехоты, верная оценка места и роли легковооруженных вспомогательных войск и – что всего важнее – умение грамотно включить кавалерию в процесс боевых действий – вот что становилось залогом успеха на полях сражений в новые времена.

Фаланга «нового покроя»

Новшества Филиппа в военной области дали немедленный выигрыш с долговременными результатами. Диодор Сицилийский писал об этом следующее;

Филиппа не бросали в дрожь размеры предстоящих испытаний, напротив, сплотив македонцев на нескольких ассамблеях и убедив мужей красноречивым ораторством, он вселил в них боевой дух. Усовершенствовав организацию своих войск и вооружив их в достатке подходящим оружием для

воины, он устраивал постоянные маневры с оружием и всячески упражнял своих людей. Он выдумал плотное построение и снаряжение для фаланги, подражая тесным порядкам воинов, перекрывающих друг друга щитами в ближнем бою, как у тех, что были под Троей, и впервые создал македонскую фалангу (16.3.1-2).

Вид на раскопанные археологами развалины античной Пеллы – древней столицы Македонии. Именно в ней в 356 г. и появился на свет Александр.

Совершенно очевидно, коль скоро Филипп не мог выставить в поле сколь-либо крупное войско из местных македонских гоплитов после катастрофы, постигшей его брата в войне с Иллирией, оставалось либо положиться на наемников, что Македония в тогдашнем ее политическом и экономическом положении едва ли могла себе позволить, либо снабдить собственных солдат каким-то козырем – вооружением или тактикой, а лучше и тем и другим, – дававшим бы им преимущество над врагами. Одно лишь тесное построение не есть объяснение успеха, к тому же у Филиппа почти не было времени для обучения изрядно деморализованных неудачами воинов новым приемам до первого сражения. Кроме того, приписывать оглушительный и, как кажется, мгновенный успех Филиппа одной лишь удачно примененной фиванской тактике значит заведомо все упрощать. Единственным обоснованным объяснением будет то, что Филипп с самого начала пробовал экспериментировать с новыми приемами и оружием.

Филипп хорошо знал устройство греческой фаланги и технику боя гоплитов. Он решил принять переработанную фалангу, чтобы сделать ее приемлемой для македонских пехотинцев. В отличие от многих греческих государств к югу от горы

Олимп и реки Пеней, Македония не страдала от нехватки резервов живой силы. Чего ей недоставало, так это скорее крупных городских центров и значительного слоя представителей среднего класса, из среды которых представлялось бы возможным черпать гоплитов, способных оплатить собственное снаряжение. Как бы там ни было, македонские солдаты являлись пастухами и могли позволить себе в случае чего передать заботу о животных старикам, подросткам и женщинам. Имея такой «пул» из не привыкших к городской неге и выросших на вольных просторах скотоводов, Филипп получал возможность набирать немало «профессиональных» солдат для продолжительной службы в войсках, только ему предстояло найти способ вооружить их. Для этого он избрал новое для македонцев оружие – длинное и тяжелое боевое копье, называемое «сарисса» (мн.ч. сариссай). Позаимствовав кое-какие находки у афинского полководца Ификрата, действовавшего в тех краях в ходе недавней кампании, Филипп снабдил воинов легкими доспехами. Поскольку избранное оружие требовало двух рук, чтобы действовать им, похожий на огромную пуговицу щит диаметром 60 см подвешивался на шею ремнем; при необходимости манипулировать щитом можно было за счет движений предплечьем.

Нельзя исключать, что введение сариссы Филиппу подсказал пример фракийцев, применявших в 4-м веке очень длинные копья. Филипп знал о них не понаслышке, так как сам получил глубокую рану в бедро от копья трибала, сделавшего македонца хромым и стоившего жизни коню Филиппа. Македонская сарисса состояла из кизилового древка 3-4 см в диаметре и длиной 4,5-5,5 м. Древко имело составную структуру – две половины его приходилось соединять между собой бронзовой втулкой. Данная деталь являлась весьма важным узлом оружия, поскольку добавляла прочности, помогала улучшить равновесие и уменьшить прогиб. Кроме того, втулка позволяла разбирать оружие и нести на марше в сильно укороченном виде. Должно быть, это также упрощало ремонт и замену частей копья. Место хвата двуручной сариссы, снаряженной железным листовидным наконечником и бронзовым подтоком – и тот и другой 40-50 см в длину, – весившей 6-7 кг, располагалось примерно в 1,8 м от тыльной стороны древка. Следовательно, оружие выступало почти на 4 м впереди македонского фалангита, давая ему преимущество в бою перед греческим гоплитом. При построении в фалангу острия копий опущенных сариссай первых трех или четырех шеренг находились перед строем, тогда как воины в следующих рядах держали их сариссай вертикально или наклоненными в качестве средства противодействия или прикрытия от метательных снарядов противника. Ощетинившийся железом фронт такого строя резко поднимал наступательную мощь фаланги. При Филиппе обычная глубина построения составляла десять рядов, что находило отражение в терминологии – колонны назывались «декадами» (что означало отряд, или «отделение», изначально из десяти человек).

Дабы оказаться тактически успешной, македонской фаланге требовались стойкие, упорные, дисциплинированные и хорошо выученные солдаты. Филипп вполне осознавал это и добивался целей за счет тренировок и сплачивания людей. Полнен говорит о том, что Филипп закалял воинов, заставляя их проходить по 300 стадий (свыше 50 км) за один день, причем в шлемах и в поножах, при этом неся с собой щиты, сариссы и паек {«Военныехитрости», 4.2.10). И в самом деле, Филипп искал способа повысить подвижность войска, в том числе ограничивая

количество слуг для пехотинцев одним на десяток —или, как можно предполагать, одним на «декаду» – и приказывая солдатам таскать с собой запас зерна на 30 суток. Любая роскошь или тяга к комфорту вызывали неодобрение. Полиен упоминает о некоем тарентском офицере (хотя, как можно предполагать, командире в кавалерии), которого лишили командования только за пристрастие к приему теплых ванн («Военныехитрости», 4.2.1).

Устраивались и настоящие тактические маневры, поскольку ни упорядоченный ложный отход Филиппа под Херонеей, ни ослепительный парад Александра перед лицом иллирийцев под Пелием не были бы возможными без постоянных тренировок. Сариссу в лучшем случае можно считать неудобным и сложным для применения оружием, а стоило им перепутаться, как несчастье уже стояло на пороге. Словом, даже в довольно свободных порядках стройное движение с такими копьями требовало немалой подготовки и развития соответствующих навыков. Пусть первопроходцами в использовании плотных рядов копейщиков в фаланге и оставались греки, однако вершин результативности и мастерства при использовании данного рода построения достигли македонские воины под командованием Филиппа и Александра. Без преувеличения, это был звездный час фаланги.

Квинт Курций Руф так описывает македонскую фалангу в «Истории Александра Македонского», написанной в 1-м веке н.э.:

Македонское же войско, дикое и без внешнего блеска, прикрывает щитами и копьями неподвижный строй и сомкнутые ряды крепких воинов. Этот прочный строй пехоты они называют фалангой: в ней воин стоит к воину, оружие одного находит на оружие другого. Фаланга обучена по первому же знаку идти за знаменами, сохраняя ряды. (III.2.13 [Цит. по изд. МГУ 1993 г.].)

Первое сражение, которое дал Филипп иллирийцам, происходило около Лих-нидосского озера в 359/358 гг. Диодор Сицилийский, опираясь на свидетельства автора середины 4-го века Феопомпа, утверждает, что Филипп возглавлял левое крыло, «которое состояло из цвета македонян» (16.4.5). Можно предположить указание Диодором на «пезгетайрой» («пеших товарищей» – свиты, или отборной стражи Филиппа). Филипп «приказал кавалерии («гетайрой», или гетайрам) пустить коней вскачь, обойти варваров и ударить им во фланг, тогда как сам всей мощью обрушился на неприятеля с фронта» (16.4.5).

Конница

Изначально ядром македонских вооруженных сил служила кавалерия, особенно представители нобилитета, образовывавшие ядро гвардии царя и выступавшие верхом на битву вместе с господином. Они назывались царскими «гетайрой», то есть его «товарищами», или свитой из особо приближенных. Из изначальных 600 человек «товарищеской» конницы Филипп создал крупное формирование тяжеловооруженной кавалерии. Благородные семейства из всех уголков греческого мира получали уделы, нарезанные от земель, отторгнутых у врагов царя, а к концу его правления число таких людей выросло многократно. Филипп наделил их доспехами – кирасами, или панцирями и шлемами фригийского типа, – и развил

тактический строй, созданный Ясоном Ферским, стремясь предоставить коннице верховенствующую роль в сражении.

Основополагающей частью в кавалерии являлась ила (эскадрон) из 200 человек, возглавляемая илархом и разделенная на четыре тетрархии из 49 человек каждая под командованием тетрарха. Тактическое построение тетрархии называлось «клином», Филипп ввел его, позаимствовав у фракийцев, которые в свою очередь переняли прием у скифов. Клин строился с тетрархом во главе, при этом старшие из воинов скакали в середине и по оконечностям линии из 13 человек в основании. Рядом с илархом, по всей вероятности, находился горнист для подачи звуками трубы сигналов четырем «взводным» командирам и адъютант (гиперет) для облегчения задач иларха по управлению действиями эскадрона. Четыре клина эскадрона строились на поле битвы в линию с определенными интервалами между ними, необходимыми для маневра части и предотвращения столкновения в атаке. При наличии конницы, способной к таким тактическим передвижениям, пехоте подвижность столь остро не требовалась. Уже в ранних битвах против иллирийского царя Бардилла конница применялась во взаимодействии с пехотой, что говорит о способности Филиппа разумно использовать в сражении разные «рода войск».

ФИЛИПП НА СЕВЕРЕ

После реорганизации и переподготовки войска Филипп смог наконец уделить должное внимание происходящему в крайне тревожных приграничных горных регионах. Разгромив Бардилла за счет впечатляющего флангового маневра кавалерии, Филипп обратился к западному пограничью, где обеспечил стабильность путем брака с дочерью царя молосцев – наиболее значительного из племен в горах Эпира. Именно союз с этой женщиной, Олимпиадой, принес Филиппу в 356 г. второго сына, Александра.

Когда обстановка на севере и на западе стабилизировалась, Филипп обратился к восточному направлению, где македонянам приходилось постоянно находиться

Антипатр

Антипатр (около 399-319 гг.) являлся одним из наиболее доверенных людей и наиболее хорошо зарекомендовавших себя военачальников Филиппа II. Он представлял царя в Афинах в 346 и 338 гг., а также управлял Македонией, пока Александр сражался на севере в 335 г. В период нахождения Александра в Азии Антипатр служил регентом Македонии и стратегом Европы, он подавлял мятеж во Фракии, а потом громил Агиса III Спартанского, который разжег войну на Пелопоннесе.

Отношения Антипатра с Александром, однако, испортились, и в 324 г. на смену ему отправили Кратера, но кон-

чина Александра помешала выполнению царской воли. Смерть завоевателя стала причиной Ламийской войны, в ходе которой греческая коалиция едва не одолела Македонию. Когда новости о династических сварах с участием Пердикки достигли Македонии, Антипатр объявил войну и с Кратером вторгся в Малую Азию. После гибели Пердикки Антипатр возложил на себя регентство и привез наследников Александра в Македонию. Смерть Антипатра вызвала гражданскую войну, поскольку он передал регентство Полиперхону, а не собственному сыну Кассандру.

Украшенный золотом колчан с изображением сцены боя, как считается, принадлежал царю Филиппу II. Найден в царских гробницах в Вергине и хранится теперь в Археологическом музее Салоник.

начеку, дабы всегда оставаться в готовности дать отпор грозному и опасному соседу – Фракии. Кроме того, внимание царя притягивали богатые греческие города-государства в Халкидике и вокруг нее. Амфипол, «сидевший верхом» на реке Стримон на пути к Геллеспонту, являлся афинской колонией, основанной в 437 г. Районы ее, расположенные вглубь от прибрежной полосы, изобиловали строевым лесом и граничили с горой Пангеон (иначе Пангей) – богатым источником золота и серебра. В 357 г. Филипп осадил город, который и пал через считаные недели, к ужасу афинян, расценивавших его как государство-сателлит. Прочие греческие образования в Халкидике и вокруг Салоникийского залива пали перед Филиппом в нескольких кампаниях либо за счет интриг и предательства, либо не выстояв перед силой македонского оружия: Потидея (356 г.), Пидна (356 г.), Криниды (355 г.), Мефона (354 г.) и, наконец, Олинф (348 г.).

До того момента Филипп ограничивался сдерживанием противника на балканских границах и «поеданием» тех греческих государств в северном Эгейском регионе, которые Афины или какие-то другие греческие города юга не могли или не желали поддержать. Хотя военные успехи Филиппа были, вне сомнения, заметными и даже впечатляющими, все же наличие у него имперских амбиций пока еще не проявилось сколь-нибудь заметно. Конечно же, богатство и могущество македонского государства все росли, но Филипп обычно довольствовался заключением и поддержанием оборонительных союзов с потенциально беспокойными соседями или же попросту подкупал их, не скупясь на взятки. Конечно, для достижения столь незначительных целей ему хватало силы или угрозы ее применения, но Филипп, как отмечает Диодор Сицилийский, являлся трезвомыслящим и жестким манипулятором в дипломатических процессах, в которых македонские цари участвовали всегда также и путем заключения политических союзов через брачные альянсы (16.95.1-4). Не следует отметать в сторону и сбрасывать со счетов данный аспект внешней политики Филиппа, как и готовность македонцев допускать полигамию, если та служила политическим целям. Один древний автор как-то заметил, что «Филипп брал себе новую жену с каждым новым походом, который предпринимал» (Сатир, цитируемый в «Пире мудрецов» Афинея [13—557с-е]). Хотя подобное высказывание есть не что иное, как преувеличение, браки с женщинами из Иллирии, Элимиотии, Молоссии, Фракии, Фер и Лариссы в Фессалии помогли Филиппу обеспечить жизненно важные пограничные регионы без необходимости прибегать к постоянным, истощающим ресурсы и изматывающим людей военным предприятиям.

ФИЛИПП НА ЮГЕ

В середине 350-х Афины погрузились в Союзническую войну, растрачивая силы и энергию на восстановление контроля над партнерами по альянсу, в то время как Филипп, под прикрытием оказания помощи одной из сторон конфликта между городами-государствами на острове Эвбея, потихоньку присвоил себе право вмешиваться в дела стран южного региона континентальной Греции. Затем – в ходе Третьей священной войны 356-346 гг. – он сумел представить себя как реального игрока на политическом поле. Десятилетний конфликт еще больше ослабил и без того измотанную войнами Грецию. В 356 г. возник спор из-за давления, оказываемого фокийцами на священных жриц в Дельфах. Опасаясь, как бы более могущественные Фивы не покончили с их влиянием в Дельфах, фокийцы захватили святилище и собрали с дельфийцев средства для сколачивания крупного наемного войска. Потом они пошли дальше – разграбили храмовые сокровищницы и переплавили бронзовые и металлические статуи с целью поддержать собственные военные начинания. Возмущенные святотатством, Фивы призвали на войну против Фокиды беотийских союзников и среди прочих локрийцев и фессалийцев, фокийцы же в свой черед обратились за помощью к Афинам, Спарте и некоторым из союзников последней на Пелопоннесе. Пока на протяжении следующих трех лет воюющие стороны сталкивались между собой в спорадических и нерешительных схватках, Филипп продолжал душить города по Салоникийскому заливу – захватил и разграбил Мефону, а затем взял Пагасу.

Как бы там ни было, Филиппу удалось вмешаться в дела южных греков с большим основанием после того, как Фессалийская лига пригласила его оказать содействие в наставлении на путь истинный мятежного города Феры. После успешного начала в действиях против фокийцев, которые пришли на выручку Ферам, Филипп понес два серьезных поражения в битвах от всего фокийского войска под началом Ономарха. Не смущенный такими проигрышами, Филипп собрал македонскую армию и при поддержке фессалийской кавалерии сокрушил войска фокийцев и их союзников в сражении на Поле Крокусов в 352 г., которое закончилось резней «грабителей храма» и увенчалось распятием их вожака

Детство Александра

Ранние года Александра освещены в основном разного рода сказками и небылицами, созданными позднее в свете его дальнейшей судьбы и небывалых свершений. Можно встретить истории о матери Александра до его рождения и о бывших ей будто бы знамениях, равно и о том, как он подростком укротил норовистого коня Буцефала и расспрашивал персидских послов о дорогах и ресурсах империи. Как бы там ни было, подлинных фактов о его детстве встречается мало.

Александр родился от жены Филиппа Олимпиады в 356 г., судя по всему, 20 июля или где-то близко к этой дате. Мы можем делать предположения о большом влиянии Олимпиады на маленького Александра.

Олимпиаду историки рисуют разными мазками. По всей вероятности, она была жесткой и своевольной, однако злоба и ненависть ее находят оправдания, поскольку Филипп оставил ее ради молодой жены, вполне способной родить другого наследника и соперника ее драгоценному сыну.

Плутарх пишет, что Александр имел светлую кожу и наилучшим образом был изображен скульптором Лисиппом. В Пелле Александр рос под присмотром учителей и в возрасте десяти лет умел декламировать стихи, вести споры и играть на лире перед гостями отца. Поэзия и музыка продолжали оставаться страстью Александра и в его взрослой жизни. Как и положено македонскому юноше, он часто отправлялся на охоту и любил скакать на коне – Буцефале. Буцефала Александр получил в возрасте 12 лет, тот оставался его боевым конем на протяжении всего времени до тех пор, пока не умер от старости в Индии. Став постарше, Александр начал позволять себе устраивать попойки и гульбища, каковые продолжались и тогда, когда он уже вступил на царский престол. Тема пьянства его звучит своеобразным лейтмотивом в историях, оно же и служит объяснением ранней смерти завоевателя. Александр рос и мужал, окруженный царскими «пажами», многие из которых впоследствии сделались его верными командирами. Помимо навыков военного свойства, каковые приобретали юноши при дворе, они обучались литературе, чтению стихов и сочинений Геродота. Птолемей позднее написал хронику, а у Гефестиона хранились два тома писем, написанных ему философами. Молодые люди эти были отлично натренированы для участия в войне, разносторонне обучены, готовы к дерзким и отважным деяниям и, среди прочего, весьма и весьма честолюбивы.

Филипп назначил философа Аристотеля, ученика Платона, наставлять Александра и его друзей в Миезе. На протяжении двух лет Аристотель учил Александра и писал памфлеты на темы царствования и о прочих предметах. Если верить рассказам древних историков, Александр то и дело перечитывал «Илиаду» и еще в ранние годы принял решение жить в соответствии с идеалами Гомера, как его герой Ахиллес. Почти наверняка Александр читал и «Анабазис» Ксенофонта, который, возможно, и подтолкнул его к мысли идти дальше и дальше на восток. (Архив [предметов] искусства/Музео Национале романо [Рим]/Альфредо Дальи Орти.)