Текст книги "Александр Великий. Армия, походы, враги"

Автор книги: Рут Шеппард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

События

Персидская кавалерия на левом крыле обращается в бегство. Персидская конница в центре разворачивает коней и откатывается от наступающей македонской фаланги.

Персидская конница на правом фланге бежит от атакующей кавалерии Пармениона.

Александр приказывает окружить греческих наемников, кото рые еще не принимали участия в битве.

Парменион и его конница левого крыла завершают окружение.

Наемники обращаются к Александру с просьбой о пощаде, каковую он отклоняет.

Македонская фаланга переходит в атаку с фронта. Наемники подвергаются нападениям македонской кавалерии также с флангов и с тыла и уничтожаются.

в живой силе. Фактически же в дальнейшем он заметно пересмотрел отношение к греческим наемникам и в следующих столкновениях с неприятелем стал брать сдававшихся к себе на службу. Как бы там ни было, такая перемена политики не смогла совершенно заглушить память о Гранике, и по большей части греческие наемники на службе у персов предпочитали отныне драться до конца, чем идти на риск договариваться с македонцами.

ПОТЕРИ

Урон у персидской кавалерии по итогам битвы оказался весьма скромным по причине того, что она бежала с поля, не преследуемая конницей Александра. Если принять численность персидских всадников в сражении за немногим более 10 000 человек, тогда, согласно источникам, потери у них составили от 10 до 20 процентов. Уровень вполне обычный для боевых столкновений в античные времена. Как бы там ни было, доля погибших командиров оказалась куда выше, и Диодор Сицилийский видит в этом одну из наиболее значительных причин крушения персидского войска. Из источников получается, что едва ли не две трети персидских командиров нашли смерть на поле сражения.

Основные потери на стороне проигравших понесли, конечно же, греческие наемники. Арриан говорит о 2000 человек, в итоге взятых в плен, что может давать от 2000 до 3000 убитых или тяжело раненных греческих солдат на заключительном этапе битвы. Такой высокий процент – между 50 и 60 – объясняется их положением – окружением. Но мы не без дрожи представляем себе эту резню, пусть размах ее был и относительно невелик, как невелико было формирование наемников, насчитывавшее 5000 человек.

Урон на македонской стороне получился не в пример меньшим. Источники упоминают, судя по всему, округленное количество в 25 воинов «товарищеской» кавалерии из илы Сократа, павших в начале сражения, но, если верить Арриану, к ним придется прибавить 60 всадников из прочих конных частей. Плутарх говорит о всего 25 погибших конниках, тогда как Юстин поднимает планку до 120 человек для кавалерии. В отношении македонских пехотинцев показатель еще ниже. Как Плутарх, так и Юстин настаивают на потерях всего в девять македонских пехотинцев, но Арриан называет 30 человек. Данные могут быть заниженными – традиционная проблема с историей, которую пишут победители, а они склонны преуменьшать ущерб на своей стороне и раздувать цифры урона противника. Важно к тому же помнить и о том, что в источниках говорится только о погибших, но не о раненых, с учетом каковых общее число потерь получилось бы значительно более высоким. Раздавались и раздаются мнения в отношении возможной достоверности приводимых древними авторами выкладок, поскольку нельзя забывать, что пехотная фаланга фактически не участвовала в бою с неприятелем до того, как столкнулась с окруженными греческими наемниками на равнине за рекой. Учитывая ожесточенный и довольно беспорядочный характер конного боя на реке, потери в кавалерии должны были быть безусловно большими.

Александр не поленился посетить раненых и поговорить с ними после битвы, а на следующий день приказал устроить пышную погребальную церемонию,

причем не только для павших с македонской стороны, но также и для персидских командиров и греческих наемников. Самых больших почестей удостоились 25 «товарищей»: Александр велел своему личному придворному скульптору, Лисиппу, воздвигнуть бронзовые статуи в их честь в Дие в Македонии, где те простояли до 146 г., когда их убрали по воле римских завоевателей. Желая смягчить утрату потери близких детям и родителям в Македонии, Александр освободил их от налогов и от обязанностей несения некоторых служебных повинностей государству. Вдобавок он отправил 300 захваченных комплектов персидских доспехов

Уничтожение ереческих наемников

После разгрома персидской кавалерии по линии реки и ее бегства с поля битвы 5000 брошенных персами греческих пехотинцев остались на очень небольшой возвышенности к востоку от реки. До того момента они участия в сражении не принимали. Получив от Александра отказ на просьбу пощадить их, наемники на их позиции подверглись атаке македонской фаланги, тогда как кавалерия завершила окружение, отрезав все пути к бегству. Построенные в восемь шеренг, македонцы, вероятно, выглядели грозно, когда шли, целя во врага остриями «сариссай». Сарисса значительно превосходила длиной традиционное копье гоплита, давая македонской пехоте громадное преимущество над противником. Длинная сарисса позволяла им поражать первые ряды фаланги наемников до того, как оружие последних начинало представлять угро

зу для македонян, а потому мало кто из греческих гоплитов располагал шансами прорваться через лес «сариссай» и схватиться с противником один на один.

Как бы там ни было, тяжеловооруженные греческие гоплиты являли собой грозную силу на поле, и их, построенных в восемь рядов, было не так-то просто сокрушить. Если гоплитам удавалось прорвать македонский строй, у них появлялась возможность нанести урон врагу ударами копий сверху или снизу. Бой в последней фазе битвы дался македонским пехотинцам нелегко, и, по всей вероятности, большинство понесенных ими потерь, если вообще не все, приходилось на этот этап боя. В конечном счете сопротивление наемников не могло спасти их, и неприятель со всей беспощадностью просто уничтожил греков. На этой иллюстрации художник изобразил их в разнообразной форме и с множеством различных украшений на щитах с целью подчеркнуть неоднородность наемников, многие из которых пришли из Афин, Фив, Фессалии или Пелопоннеса и из греческих городов запада Малой Азии. В любом случае, однако, даже те счастливцы, что уцелели после резни, едва ли скоро увидели родные места. (Ричард Хук © Издательский дом «Оспри».)

в Афины, дабы горожане повесили их в Акрополе как дар Афине. Такими жестами Александр возвещал о важной победе на реке Гранин по градам и весям по всей Греции, Македонии и Малой Азии.

На Гранине Александр продемонстрировал не только превосходство солдат его армии в мастерстве и в качестве подготовки, но также показал свой дар командующего. Он взял на вооружение тактику, опробованную его отцом и заключавшуюся в броске кавалерии по косой на одном крыле с последующим разворотом к центру при поддержке пехоты на том же направлении – в центре. Еще раньше, оценив поле и расстановку сил на нем, он отправил в бой вначале отряд застрельщиков в стремлении поколебать неприятельские порядки и расстроить их прежде, чем самому повести кавалерию в ударную атаку на утратившую единство персидскую конницу. Тем временем пехотинцы его в центре упрямо наступали, пока не вынудили вражеских всадников к бегству, тогда объектом ярости царя стали греческие наемники. После Граника Александр, вне всякого сомнения, перестал быть «темной лошадкой» для персов. Изменение настроений понятно по реакции на его продвижение многих городов в Малой Азии. Некоторые открыли ворота, другие решили попытаться удержаться, однако никто не отмахнулся от его присутствия. Александр представлял собой угрозу или долгожданного освободителя в зависимости от политической ориентации городов, и, совершенно очевидно, его никак нельзя было списывать со счетов.

МАРШ НА ЮГ К ПОБЕРЕЖЬЮ

После сражения Александр, как и намеревался изначально, явился в Азии в образе освободителя греческих городов. Движение в этом направлении представляло собой очевидно закономерный шаг. Рассматривал ли он свои следующие действия как первую ступень в рамках его гигантских стратегических планов завоевания, сказать с точностью нельзя. Освобождение на условиях Александра на тот момент оказывалось явно более приемлемым для персидских провинций правительства, чем для некоторых греческих городов-государств, которые и служили объектами зачастую непрошеных «благодеяний».

Александр назначил Калата губернатором только что завоеванной Геллеспон-тийской Фригии. Город Зелея, откуда сатрапы выступили к реке Граник, получил прощение от Александра, поскольку тот счел жителей вынужденными покориться персам против их желания. Он отправил Пармениона дальше на восток с заданием обеспечить столицу провинции, город Даскилий, который македоняне нашли брошенным персидским гарнизоном. Александр с войском устремился на юг, к городу Сарды, и, не доходя километров пятнадцати до него, был встречен комендантом гарнизона Мифреном, который передал ему вполне пригодную для обороны цитадель и значительную казну без всякого боя. Между тем, когда Александр смог обратить внимание на греческие города восточного Эгейского региона, управлявшиеся раньше из Сард, он столкнулся отнюдь не с единодушным признанием. Четверо суток спустя, продолжая продвижение в юго-западном направлении к берегу, Александр достиг Эфеса, персидский гарнизон которого и наемники бросили город еще до его прихода. Он установил там демократическое правление под собственным сюзеренитетом, но, когда прежде господствовавшая там и ори-

ентированная на персов олигархия подверглась резне, Александр немедленно вмешался, дабы не допустить власти толпы. Города Лидии подчинились Александру без сопротивления, но дальше на юг, в Карии, ему предстояло столкнуться с противодействием.

Милет

Мемнон, уцелевший после Граника, развил активную деятельность на побережье Эгейского моря, материализуя на практике идеи, высказываемые им накануне сражения, и успешно действовал на море, в том числе за счет снабжения и поддержки греческих прибрежных городов против македонцев. Другая часть плана, состоявшая в проведении политики выжженной земли на суше с целью лишить Александра притока предметов снабжения, выполнению в создавшемся положении не подлежала, а потому македонская армия получала все необходимое. Милет, расположенный южнее Эфеса, мог бы достаться Александру довольно легко, если бы не персидские эскадры, включавшие в себя значительные финикийские и кипрские контингенты. Решение Гегесистрата, коменданта гарнизона, сражаться вынудило Александра приступить к первой осаде в рамках его похода. По счастью, греческая флотилия из 160 кораблей достигла данного ареала за трое суток до прибытия персидского флота с юга и бросила якоря вблизи острова Лада прямо напротив города. Фракийцы и 4000 прочих наемников дислоцировались на острове. Когда милетский командующий проведал о наличии поблизости спешившего к нему персидского флота, сдаваться он отказался. Когда имперские флотилии из 400 судов возникли в море напротив позиций Александра на выступе вблизи Милета, он не решился пытать счастья в морском сражении со столь многочисленной вражеской армадой. Милетяне же надеялись отсидеться под знаменем нейтралитета, но Александру все это надоело, и он приказал готовить осадные машины. Милетские уполномоченные, коротко пообщавшись с ним, уже позволили ему занять без боя нижний город. Затем корабли Александра проскочили к городской гавани с Лады и заперли бухту. Они построились на якорях на входе в нее, отрезав защитникам любую надежду на деблокирование с моря. Александр проложил себе путь в верхний город осадными машинами. Многие милетские граждане вышли к нему и предались на милость Александра, но некоторые все же предпочли драться плечом к плечу с солдатами-наемниками. Когда же осаждающие стали одерживать верх, некоторые из бойцов гарнизона попытались спастись вплавь, и 300 наемников добрались до маленького скалистого островка неподалеку от города. Захватив Милет, Александр приказал взять остров при помощи штурмовых лестниц, установленных на судах. Он, тем не менее, пришел в восхищение от отчаянной отваги наемников и принял уцелевших к себе на службу. Данный эпизод послужил своего рода маячком, просигналившим начало изменения политики по отношению к греческим наемникам.

Персидские корабли были относительно небольшими и не имели пространства для хранения провизии, а потому ежедневно нуждались в сообщении с берегом. Александр воспользовался этой зависимостью для противоборства с персидским флотом, выжидавшим выгодного момента вблизи Милета. Он отправил несколько отрядов, чтобы солдаты отгоняли корабли, когда те пытались пристать где-нибудь у берега в районе Милета с целью пополнить запасы воды и продовольствия.

Им приходилось возвращаться на свои позиции в виду города, но, когда воды стало не хватать, персы снялись с якорей и ушли прочь. Александр же решил распустить основные силы военного флота ввиду дороговизны последнего и в качестве альтернативного подхода захватил города и порты не берегу, которые персидские моряки могли бы использовать как базы и/или как источники получения снабжения. Лишая врага безопасных убежищ и способности пополнения всего необходимого, Александр снижал вредоносное воздействие персидского флота. Роспуск собственной эскадры мог бы показаться рискованным предприятием в краткосрочном плане, но Александр умел считать и смотрел вперед, видя конечную точку своих стратегических замыслов.

Галикарнас

Самым важным городом и базой снабжения по соседству с Милетом являлся Галикарнас. По всей вероятности, наиболее надежно укрепленный город в Малой Азии, он находился словно бы в естественном амфитеатре и защищал себя несколькими сильными цитаделями. Незадолго до войны обороноспособность города усилили за счет рва более 13 м шириной и около 7 м глубиной. Мемнон

«Черепахи» для заваливания рвов Галикарнаса

В случае с Галикарнасом Александр очутился перед необходимостью заполнить вновь прорытый ров, чтобы иметь возможность подвести к стенам тяжелую осадную технику. Для достижения этого он решил воспользоваться специальными «черепахами». Если верить Афинею,

такие предназначенные для сравнивания с землей рвов «черепахи» обладали способностью передвигаться вбок так же, как вперед и назад. По всей вероятности, за счет подъема поочередно каждого угла и изменения положения осей. Для этого к каждому колесу приходилось прикладывать усилия дюжины или более человек. Когда же машина выводилась на заданную позицию, внутри нее оставалось достаточно места для работающих там день за днем в безопасности людей. Пространство между покрытием и землей оказывалось достаточным для подтаскивания с тыла корзин с грунтом и разного мусора, а уже оттуда их выносили вперед и сбрасывали вниз, заполняя ров. (Брайен Делф © Издательский дом «Оспри».)

Родосский, удостоенный Дарием всей полноты командования на западе, собрал для защиты крепости греческих наемников из ближайших городов, а ввиду отсутствия у Александра способов блокировать город с моря, защитники его могли получать все необходимое водным путем. Поскольку персидские эскадры прикрывали город с моря, Александру приходилось разворачивать наступление с северо-востока или с запада. Источники преуменьшают тяготы осады, но она, как бы там ни было, продлилась два месяца, при этом в штурмах и обороне города стороны опробовали все приемы и методы, известные осадному делу античного мира. Вначале Александр немного медлил, ожидая подвоза осадной техники к Галикарнасу. После неудачной попытки взять городской порт примерно в 20 км от самого города, Александр велел воинам заваливать ров перед стеной при посредстве предназначенных специально для этих целей «черепах». Заполнив рвы, осаждающие смогли приступить к подтягиванию к стенам осадных башен. Чтобы заставить защитников пригибать головы и не особенно мешать сравнивать с землей участки стены, македоняне применяли катапульты. Обороняющиеся не пали духом и устраивали ночные вылазки, затем прикрыли проломленный участок куртины внутренней блокирующей штурмующим путь стенкой. Ночной приступ на эту новую преграду, вероятно вдохновленные обильными возлияниями, защитники отразили, и в первый и единственный раз за всю историю войн Александра ему пришлось просить о перемирии для выноса убитых и предания погребению их тел. Вместе с тем Александр продолжал наносить врагу чувствительные удары

Миндские ворота Галикарнаса стали местом, где Александр впервые попытался попробовать на прочность основные укрепления города.

и урон, и, несмотря на эффективные контратаки и сооружение внутренних стенок для защиты на участках брешей, проделанных осадными машинами, Мемнон и его командиры осознавали неспособность долее удерживать город. Поэтому они сами предали огню внешние городские фортификации и отступили во внутренние цитадели. На следующий день Александр двинул войска в город и, как считается, приказал срыть его. По всей вероятности, это преувеличение, но Александр явно нуждался в пространстве для размещения машин для продолжения осады оставшихся форпостов и для дислокации в городе своих гарнизонов. Осознав, что тут персов голыми руками не возьмешь, Александр оставил для продолжения осады блокировочный отряд в 3000 воинов под началом Птолемея и вручил управление городом представителям правящего семейства Мавсолов, персонифицированным сестрой старшего Мавсола, Адой. Цитадель продержалась еще целый год, служа базой снабжения для персидских кораблей. Александр, несомненно, показал под Галикарнасом упорство и настойчивость, но успех его нельзя назвать абсолютным. Хотя город он в итоге и взял, достигнуть этого удалось не в результате удачного штурма, а по причине стратегического решения оказавшегося в численном меньшинстве персидского гарнизона оставить прежние позиции и отойти для защиты снабженческой базы; разумность этого их шага подтверждается тем фактом, что форпост продолжал служить персидскому флоту еще на протяжении долгих месяцев.

Решив вопрос с Галикарнасом, Александр отправил в отпуска некоторых из солдат – тех, кто женился накануне похода, – а также послал одного из офицеров заниматься набором пополнений в Пелопоннесе. В ту зиму он повел людей на восток в Ликию. Продвигаясь через горный регион Ликии, Александр достиг берега в районе Фаселиса. Войско устремилось в Памфилию по специально подготовленному пути – перевалом через гору Климакс, тогда как сам Александр с небольшой частью армии продолжал движение по берегу. Передохнув в Аспенде, он провел кампанию против разбросанных в горах Писидии городков, прежде чем достигнуть Келен на дороге к Гордиону в сатрапии Великая Фригия. Добравшись до города через несколько недель, Александр, по всей вероятности, встретился с Парменионом и греческими союзниками, которых прежде отправил вести кампанию на уничтожение остатков персидских войск на Анатолийском плато. Там же к нему прибыли вернувшиеся из отпусков македонцы и новобранцы из Македонии и континентальных греческих земель: 3000 пехотинцев и 300 всадников – все македонцы – и 200 фессалийских конников, плюс 150 пелопоннесских наемников под началом своего командира.

В Гордионе Александру показали знаменитый узел, которым привязал ярмо и оглобли своей воловьей телеги к алтарю легендарный Гордий. По предсказаниям жрецов, тому, кто сможет развязать узел, боги даруют честь стать государем всей Азии – такого искушения Александр преодолеть не мог. Если верить Плутарху, Александр здорово расстроился собственной неспособностью разобраться с неподатливым узлом и нашел выход, достойный завоевателя, – разрубил его мечом. В другом варианте истории, приписываемом Аристобулу, говорится, будто Александр просто вытащил загвоздку, или проходившую насквозь через дышло стопорную чеку, и снял ярмо. В любом случае герой не опозорился, а пророчество оракула получило все шансы исполниться.

‘J¹ "ftIUi

’’ w* VMtQN,,

^!;^ь^мМллм

^Л|>Ч-1Млд|.1к

БИТВА ПРИ ИССЕ

ДОРОГА К ИССУ

В период нахождения в Гордионе летом 333 г. Александр, как надо полагать, получил неприятные известия о действиях Мемнона, прежде запертого в Галикарнасе, а теперь очутившегося на оперативном просторе и создававшего угрозу островам западного сектора Эгейского моря. Происки врага влекли за собой нарушение безопасности маршрутов поступления снабжения и линий коммуникаций с Македонией и грозили свести на нет достижения прошлого походного сезона. Как бы там ни было, как не раз и не два случалось в необычайной истории под названием жизнь Александра, полной чудесных причуд судьбы, устранявшей потенциально грозных врагов, серьезного противника устранила. Мемнон неожиданно заболел и скончался во время осады Митилены. Кроме того, похоже, и Дарий переменил мнение в отношении целесообразности ведения войны на подрыв позиций Александра у него в тылу и повелел отозвать флотилии и действовавших в их составе наемников на восток для включения их в состав войска, которое он уже начал собирать со всех концов империи.

Александр повел армию на юг через Анкиру к Киликийским воротам – горному перевалу, пролегавшему через горный массив Тавра и выходившему на плодородную равнину Алейя в северо-восточной части Средиземного моря. Александр возглавил наступление легковооруженных и крайне подвижных подразделений против персидского отряда под началом Арсама, поставленного удерживать Киликийские ворота. Арсаму не хватало воинов, и он предпочел уклониться от битвы и отойти, а заодно сжечь Таре для предотвращения его захвата противником, но Александр действовал быстрее, он достиг города за один день и занял его прежде, чем персы успели предать Таре огню.

НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА Представленная здесь иллюстрация являет собой репродукцию написанной в 16-м веке Альбрехтом Альтдорфером картины – крайне романтизированной версии изображения битвы при Иссе.

9

Александр заболел после купания в ледяных водах реки Кидн около Тарса, а Дарий тем временем привел огромную армию из Вавилона к Сохам, что вблизи Аманского хребта к востоку от реки Исс, где в начале осени 333 г. несметное войско его и встало лагерем. Древние историки оценивают размеры персидской армии в что-то между 312 000 и 600 000 человек при 30 000 греческих наемников. Цифра 600 000 есть, по всей вероятности, некая экстраполяция – столько живой силы могло, вероятно, выставить все царство, и хронисты сочли такой вариант возможным по причине присутствия каких-то сил от всех провинций. Настоящее количество, судя по всему, все же ближе к меньшему числу, но даже если Дарий и верно собрал все эти 600 000 человек, они вовсе не обязательно находились на поле битвы в полном составе.

Путь Александра от Граника к Иссу

хххх

Исс

Пинар

АЛЕКСАНДР

S

Исский залив (Искандерун)

ЧЕРНОЕ МОРЕ

Сирийские ворота ч

Мириандр

0

5 10 15 20

25 мили

0

10 20 30

40 км

ЛИДИЯ И ИОНИЯ

ПИСИДИЯ

Киликийски

ворота

Мвле1

s.

Телмес

IФИЛИЯ

шикар(

ликия

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ

КИПР

Оправившись от болезни, Александр вышел на поиски Дария. Когда же Дарий узнал о продолжающемся продвижении Александра, первой мыслью царя царей было остаться на занимаемой позиции. На Сирийской равнине огромное персидское войско получало сразу же массу преимуществ. По мере развития событий представилась возможность для решительного удара, и Дарий не пожелал упустить

шанса.

Собственно персидская кавалерия под Иссом, изображенная на основе изучения фигур с саркофага Александра. (Саймон Чу © Издательский дом «Оспри».)

Александр, постояв с войском у Малла в Киликии, устремился через узкий прибрежный проход в направлении Сирии и продвигался к небольшому портовому городку Исс, который македоняне уже заняли силами подразделения под началом Пармениона. Наступающие создали там временную базу, где оставили больных и раненых. Затем Александр пошел маршем в южном направлении по неширокой равнинной береговой полосе, пролегавшей между горами и морем, стремясь к так называемым Сирийским, или Ассирийским, воротам, расположенным южнее современного Искендеруна и служившим входом в Сирию. Возможно, он передвигался и ночными маршами, как и на пути к Киликийским воротам. Правда, на сей раз Александр возглавлял основные силы армии, а не подвижное ударное формирование. Дария, возможно, сбивала с толку кажущаяся повторяемость противника и сходство нынешних его действий с македонской стратегией в Киликии. Он решил двинуться окружным путем с целью отрезать Александра от базы в Иссе и от основного войска. Задачи Дария облегчались неожиданно разыгравшейся бурей, которая задержала Александра у Мириандра на берегу около Сирийских ворот. Дарий воспользовался преимуществом пути через долину чуть к востоку от Аман-ского горного кряжа и вновь повел армию на север, не встречаясь таким образом с войском Александра и обходя прибрежную полосу. Маневр этот, однако, имел тот недостаток, что выполнение его приводило персидскую армию в узкий равнинный ареал между морем и горами. Персы фактически добровольно оставили куда более просторную и широкую Сирийскую равнину, где им было бы гораздо удобнее развернуться.

ИСС – ПРОДВИЖЕНИЕ

Александра

ДАРИЙ

АЛЕКСАНДР

СРЕДИЗЕМНОЕ

МОРЕ

0 1

2 мили

щ

0 1 2

3 км

Александра, конечно, удивил подобный ход противника, и он даже отправил трирему в Исский залив для подтверждения полученного донесения. И в самом деле, новый оборот событий не мог не воодушевлять – ничего так не прельщало Александра, как возможность дать врагу бой на узком поле битвы. Дарий же со своей стороны, как можно думать, скоро разочаровался в результатах затеянной им игры. Спустившись с гор возле Исса, он обнаружил там не более чем госпитальную базу. Персы перебили многих больных и раненых македонян, а других вывели из строя, сделав негодными к бою за счет отсечения правой руки. Чего-то подобного, вероятно, только и стоило ожидать – Дарий не мог оставлять у себя в тылу ни малейшего источника угрозы.

Тем временем Александр со всем находившимся при нем войском развернулся и поспешил на север. Дарий же, возможно, представлял себе намерения неприятеля прямо противоположным образом и думал, что тот попытается спастись бегством, и соответственно, повел армию на юг от Исса с целью не дать врагу уйти. Когда два противника сошлись лицом к лицу, войска их разделяла река Пинар – узкий и ныне довольно маловодный поток. Воины Александра смотрели на север, а Дария – на юг.

В таком положении Дарий «сидел» прямо на линиях коммуникаций македонян. Как бы там ни было, Александру со своей стороны ничто не мешало теперь же идти в Сирию, когда бы не угроза в тылу. Но если уж врагам предстояло встретиться на поле, условия довольно стесненной местности Киликии предоставляли преимущества Александру, ибо там горы и море снижали подвижность неприятельских войск и делали не столь важным их численное превосходство. На первый взгляд обстановка мало чем отличалась от ситуации в предыдущем сражении. Однако тот факт, что враги столкнулись на Гранике весной, когда река разлилась, а Пинар на исходе осени, напротив, полноводностью не отличался, менял характер поля битвы. Тем не менее, Александр вновь приготовился употребить себе во благо стандартную македонскую тактику со свойственной ей действенной координацией пехотного центра и кавалерийских крыльев. В процессе медленного и осторожного продвижения македонян на север узкая кромка прибрежной равнины слегка расширилась, давая Александру шанс построить войско эшелонами и наконец развернуть в боевые порядки. Сам Александр с «товарищеской» конницей дислоцировался на правом крыле, как раз у ограничивавших простор возвышенностей.

БИТВА

Ранее Дарий пребывал в уверенности, что по собственной воле Александр не станет искать решающего сражения, а посему царь царей, вероятно, чувствовал себя не в своей тарелке. Он отправил отряды застрельщиков из 30 000 всадников и 20 000 легких пехотинцев на юг от Пинара с целью выиграть время для дислокации войск. Дарий занял оборонительную позицию, использовав берега Пинара как прикрытие, – там же, где они не обеспечивали надежного заслона, царь царей велел возвести палисады.

Он имел под командованием 30 000 тяжеловооруженных греческих воинов, и они вместе с 60 000 персидских наемников составляли центр его авангарда, а следовательно, в их положении им предстояло противодействовать македонской фаланге. Дарий, безусловно, располагал куда большим числом азиатских пеших солдат, чем его сатрапы на Гранике. Таких воинов он разместил в качестве отрядов поддержки для передовых частей, построив их в линию через все узкое поле битвы; совсем недалеко справа плескалось море, а слева высились горы. В центре порядков находился сам Дарий на боевой царской колеснице. Занимать центральную позицию в сражении являлось вполне привычным для персидских государей, поскольку оттуда им было удобно отдавать приказы командирам отрядов огромных армий справа и слева от себя. Контуры предгорий под Иссом имели такую форму, что заставляли персидский фронт изгибаться вперед на левом фланге, создавая угрозу охвата правого крыла войска Александра. В центре отряды азиатской пехоты, построенные в локальные формирования (т.е. по народностям), стояли так плотно, что ввести их в бой представлялось делом довольно непростым.

В наступавшем войске Александра все отряды левее дислоцированной в центре фаланги находились под командованием Пармениона. На правом крыле стрелки и легковооруженные агриане были посланы выбить с предгорий нависавшие над оконечностью фланга армии неприятельские отряды. Стрелки и агриане удивительно легко достигли цели, и пехотинцы Дария быстро рассеялись, в поисках спасения забираясь выше в горы, откуда уже никакой угрозы не представляли. Тем не менее, Александр отрядил 300 всадников для присмотра за ними.

В последний момент он отозвал два эскадрона конных «товарищей» со сравнительно центральных позиций, которые они занимали, и отправил на усиление правого крыла. Данная перестановка имела, вне сомнения, важное значение, поскольку Александр уже перебросил изначально дислоцированную на правом крыле фессалийскую кавалерию на позицию слева, где сосредотачивались особенно большие силы персов. И в самом деле, Дарий, едва только он смог вывести конницу прикрытия из-за реки, сконцентрировал эти формирования у себя справа против Пармениона. Находившийся вблизи моря участок равнины там, безусловно, благоприятствовал действиям всадников. Оба последних перестроения Александр произвел скрытно. Фессалийцы поскакали в обход через тылы продвигающейся армии, а воины «товарищеской» конницы, которым строго-настрого наказали проделать все незаметно для противника, как можно предполагать, использовали в качестве прикрытия выступы породы, тянувшиеся от предгорий к морскому берегу.