Текст книги "Все, что блестит"
Автор книги: Рут Райан Лэнган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 24
В Нью-Йорке Алекс закружил вихрь интервью, публичных выступлений и примерок костюмов. С той минуты, как она сошла с трапа самолета, ее окружил ореол известности. Бадди подливал масла в огонь, в газетах появлялось много репортажей об Алекс, газеты рекламировали альбом и зарубежное турне.
Но он не предвидел осложнений.
Молодая певица из оркестра Дуэйна Секорда публично заявила, что ждет ребенка. А затем взорвала бомбу: они хотели пожениться до того, как между ними встала Алекс. Теперь, утверждала она, Дуэйн не хочет знать ни ее, ни ребенка из-за одержимого увлечения Алекс.
Фотографии Алекс появились на первой странице всех газет и журналов, и эту сплетню повторили все программы новостей радио и телевидения и во всех ток-шоу. Весь мир читал об Александре Кордей, которая со своей группой «Шорохи» считалась самой яркой восходящей звездой.
– О, Бадди. Почему это должно было случиться именно сейчас?
Бадди похлопал ее по руке.
– Такова жизнь, сладкие губки. Всегда делает зигзаг, когда мы меньше всего этого ждем. – Он помог ей выйти из лимузина и провел в телестудию, где она должна была записывать очередное интервью.
– Ты знаешь, о чем они захотят говорить. Как мне увести разговор от Дуэйна?
– Ты не сможешь. Я уже тебе говорил. Просто скажи правду. Скажи, что ничего не знала об отношениях между этой певицей и Дуэйном, и переходи к другим темам. Говори об альбоме, о европейском турне, о песнях, над которыми работаешь для выпуска второго альбома.
Они вошли в зеленую комнату, где Алекс начала ходить взад и вперед.
– Но я чувствую себя так, словно подвожу тебя и ребят.
Он положил ей руки на плечи, остановил, повернул к себе лицом.
– Ты не можешь нас подвести, сладкие губки. Ты не сделала ничего плохого. Тебе нечего скрывать. Ты это знаешь, и я это знаю. Но тебе необходимо убедить себя, что тебе наплевать на то, что думает весь остальной мир, раз ты знаешь, что права.
Он видел, что Алекс обдумывает его слова.
– Ты прав, Бадди. Именно это я и сделаю. Мне придется нарастить более толстую кожу.
– Умница. – Приподняв ее подбородок, он прошептал: – А теперь покажи мне улыбку на тысячу ватт.
Вошел помощник режиссера и позвал Алекс гримироваться.
– Спасибо, Бадди. – Она прикоснулась губами к его щеке. – Мне необходимо была эта небольшая прочистка мозгов. – И с привычной улыбкой на лице зашагала прочь.
Оставшись один, Бадди выбрал самое удобное кресло в комнате. Вынул из кармана сигару, щелкнул зажигалкой. Откинулся назад и рассмеялся.
Когда Дуэйн пришел к нему с этой маленькой проблемой, Бадди взялся ее уладить. Но то, что началось как простая ссора на один вечер между знаменитым певцом и членом его оркестра, выросло, как снежный ком, обрастая злыми словами и превращаясь в жажду мести. Когда певица во время гневной тирады выпалила имя Алекс, антенны Бадди тут же его уловили.
– Какое отношение имеет Алекс к вашим отношениям с Дуэйном? – спросил ее Бадди.
– После того как она появилась, Дуэйн ни разу больше не взглянул на меня, – фыркнула певица. – Но я знаю, как их обоих достать. Расскажу всем мою историю. Погублю репутацию их обоих.
Бадди знал, что может купить ее молчание. Почти шестьдесят секунд он даже обдумывал это. Но все годы, проведенные на глазах у публики, научили его основному правилу рекламы: не важно, что о тебе говорят, лишь бы правильно произносили твое имя.
Ему было жаль, что Алекс и Дуэйну придется страдать от такой скандальной известности, но правда заключалась в том, что они получали такую рекламу, которую не купишь ни за какие деньги.
Разве может быть большее везение? Газетчики кидались на каждый слух, и Бадди не сомневался, что альбом станет дважды платиновым. А в турне аншлаг гарантирован.
Как и предсказывал Бадди, к началу турне альбом уже продавался по всей стране, а билеты на концерты расходились с космической скоростью.
– Тебе понадобится помощница, – как-то мимоходом заметил Бадди. – Мы выступаем в десятке городов шести разных стран. Тебе нужен кто-то, чтобы укладывать вещи, поддерживать гардероб в приличном состоянии между выступлениями, даже помогать тебе причесываться и накладывать грим. Я просил свою секретаршу составить для тебя список женщин, которые работали у нас раньше.
Подавая Алекс список, он увидел, что ее взгляд загорелся.
– В чем дело, сладкие губки?
– Кажется, я знаю идеальную помощницу. Сколько мы можем ей платить?
– Двести долларов в день. Но она должна гарантировать нам участие в турне все шесть месяцев, – предупредил он. – Нам не надо, чтобы она сорвалась прямо во время важного концерта и вынудила срочно искать себе замену.
Взглянув на часы, Алекс прикинула разницу во времени и бросилась к телефону, чтобы набрать свой старый номер в Лос-Анджелесе. После шести гудков сонный голос ответил:
– Да? Алло!
– Тина?
– У-гу. – Не узнавая голоса Алекс сквозь туман, все еще плавающий у нее в голове, она пробормотала: – Надеюсь, это важно, раз уж вы разбудили меня в пять утра.
– Ну, – сказала со смехом Алекс, – если это Кристина Теофолис, парикмахер для звезд, то возможно, это самый важный звонок для тебя в этом году.
– Алекс? Это ты? Что случилось? О Господи! Это насчет этого певца, Дуэйна Секорда, да? Я все читала о вас с ним. Алекс, мне можешь все сказать. У тебя все хорошо?
– Да, это я. И ничего не случилось. И дело вовсе не в Дуэйне, хотя я тебе все о нем расскажу, когда мы увидимся. А пока мой агент хочет, чтобы я наняла помощницу, такую, которая может укладывать вещи в промежутках между выступлениями, держать в порядке мой гардероб и… – она не могла удержаться от смеха, вскипавшего в голосе, – делать мне прически и макияж.
– Черт возьми. Ты предлагаешь мне работу?
– Зачем иначе я бы звонила тебе в такую рань? Бадди говорит, что будет платить тебе двести долларов в день шесть месяцев.
– Это… погоди, сейчас найду ручку и на чем писать. – Через минуту она завопила в трубку: – Это тридцать шесть тысяч долларов! Алекс, да я за год столько не заработаю!
– Так, значит, да?
– Да, да, да! – Тина кричала так громко, что Алекс пришлось отодвинуть трубку от уха. – Когда я тебе нужна?
– Как быстро ты сможешь прилететь в Нью-Йорк?
– Как насчет субботы?
– Отлично. Мы улетаем в Европу в начале следующей недели. Попрошу секретаршу Бадди позвонить тебе и сказать, какие документы тебе понадобятся. Что ты собираешься сделать с квартирой?
– Похоже, моя компаньонка все же позволит своему парню поселиться вместе с ней. Мы с ней сражаемся по этому поводу уже много месяцев. Теперь проблема решится мирным путем. – Наступила пауза. Затем Тина тихо сказала: – Боже, Алекс, не могу поверить, что это правда.
– Знаю. Я тоже. До встречи в субботу.
– Да. Пока.
Алекс повесила трубку и повернулась к Бадди:
– Похоже, я только что наняла помощницу.
Алекс и Тина не спали всю ночь: смеялись, плакали, обменивались новостями. У Тины накопились миллион вопросов о «возлюбленном» Алекс, Дуэйне Секорде, и десятки восторженных рассказов о богатых и знаменитых клиентах, которые посещали тот салон, где она работала.
– Эта работа приведет меня на самую вершину, – сказала она, наливая четвертую чашку кофе. – Когда вернемся из Европы, у меня хватит денег на открытие собственного салона. Клиенты будут стоять в очереди, чтобы посетить парикмахера самой Алекс Кордей, я уж позабочусь о рекламе.
– Я думала, ты собираешься завоевать известность как парикмахер для кинозвезд.
– Собиралась. Но у меня такое ощущение, что твое имя станет таким знаменитым, что откроет передо мной все нужные двери.
Алекс бросила взгляд на часы:
– Кстати, о дверях, по-моему, Бадди уже скоро постучится в нашу дверь. Как, мы успеем через несколько часов на самолет?
– Не волнуйся. Можешь спать всю дорогу до Лондона.
– Я слишком взбудоражена.
Тина рассмеялась:
– Да. Я тоже. Хочешь попытаться поспать несколько часов или надо начинать укладывать вещи?
Алекс усмехнулась:
– Давай собираться. Не могу думать сейчас о сне.
Они держались только на одном возбуждении. Алекс была потрясена непомерностью их задачи, но пока она возилась с костюмами, нотами и витаминами, которые потребуются ей для того, чтобы поддержать энергию во время напряженного турне, Тина спокойно взяла на себя руководство и все организовала.
– Замечательные костюмы. – Тина упаковала платья и подходящие к ним аксессуары в пластиковые пакеты и снабдила каждый ярлычком, чтобы легко было найти нужный.
Алекс улыбнулась подруге:
– Далеко ушла от того магазина подержанной одежды, в котором я обычно покупала себе платья в Лос-Анджелесе. Бадди нанял портниху, которая и раньше работала для него.
– Я поражена. Шьет почти так же хорошо, как я.
Услышав стук в дверь, Алекс поспешно прошла через комнату и впустила Бадди, за которым шел носильщик в ливрее.
– Все готово к отправке? – спросил Бадди.
Тина кивнула и указала на шесть огромных вертикальных чемоданов на колесиках, в которых находилось все то, что понадобится им в турне.
– Судя по вашему виду, вы недолго спали.
Тина и Алекс с улыбкой переглянулись.
– Нам многое надо было наверстать, – объяснила Алекс.
– Пошли. – Бадди вывел их из комнаты и провел вниз к поджидавшему лимузину. – Хорошо, что я купил всем билеты в первый класс. После взлета, по-моему, в салоне погасят свет.
В самолете Алекс пристегнулась и откинулась назад. При мысли о том, что ждет ее в конце путешествия, сердце ее сильно забилось. Она знала, что слишком возбуждена и не сможет уснуть, но по крайней мере не она одна. Гэри и Сара пытались развеселить Кори, которая вдруг притихла. Кейси барабанил пальцами по столику для подносов. Бэр поглощал пышки. Джереми десять минут сидел, уставившись на одну и ту же страницу рекламного проспекта авиалинии, не переворачивая ее, а Лен открыл свой дипломат и без конца перекладывал ноты. Все явно нервничали и пытались справиться с собой. Это была последняя связная мысль Алекс перед тем, как ее свалил сон.
Таможенники в Гэтвике действовали вежливо и быстро. Утомленных пассажиров без промедления доставили поездом в Лондон и разместили в шикарном отеле в самом центре города.
Дав им отдохнуть всего несколько часов, Бадди отвел их на первое интервью, во время которого Алекс снова пришлось отвечать на вопросы о своем романе с Дуэйном Секордом. Стоя в сторонке, Бадди едва сдерживал улыбку. Как он и надеялся, новость о скандале обогнала их, обеспечив концерту аншлаг.
После окончания интервью Бадди взял Алекс за руку.
– Пойдем, сладкие губки. Заберем остальных и проведем остаток дня, осматривая достопримечательности.
В тот вечер, когда в Лондоне зажглись фонари, они разошлись по комнатам, довольствуясь ужином в номере, и рано легли спать. Им удалось посмотреть Биг Бен, Вестминстерское аббатство, смену караула у Букингемского дворца и драгоценности короны в Тауэре.
Алекс так устала, что даже не смогла доесть ужин. Она изумленно покачала головой. Неужели она и правда в Лондоне? А завтра вечером будет выступать перед битком набитым залом. Если верить слухам, будут присутствовать несколько членов королевской семьи.
Она подошла к окну, чтобы взглянуть на открывающийся вид. Все это казалось нереальным. Может быть, из-за того, что она так далеко от дома или просто сказывалась усталость после перелета. По какой бы то ни было причине, но она поймала себя на том, что думает о крохотном домике в Лос-Анджелесе, о Нанне и Кипе.
– Ох, Нанна, – прошептала Алекс, глаза ее жгли слезы. – Иногда все это так поражает, что мне хочется, чтобы ты была здесь, просто чтобы помочь мне одолеть страх перед первым выступлением. И чтобы поделиться с тобой всем этим.
И почти сразу же на нее снизошло чувство умиротворенности. Она успокоилась. Они все были с ней – не только Нанна, но отец и мать тоже. И она не сомневалась, что скоро Кип тоже будет рядом. Разговор с дядиным адвокатом успокоил ее. Он пообещал ей полное содействие. Забравшись в постель, Алекс погрузилась в сон без сновидений.
– Как я понимаю, с начала турне вы получили десятки предложений вступить в брак. – Хорошенькая немецкая журналистка сунула микрофон в лицо Алекс, когда та проходила таможню.
– Это правда.
– Вы примете хоть одно из них?
Алекс только улыбнулась. Она научилась искусству правильно отвечать на такие вопросы. На самом деле на них не требовалось ответа.
– Что вы думаете о нашей стране?
Это был еще один глупый вопрос, поскольку она только что сошла с трапа самолета. Но Алекс ответила то, что от нее ожидали:
– С воздуха она прекрасна. С нетерпением жду возможности все посмотреть.
– Вы слышали, что Гюнтер Мюллер, красавец-герой нашей наиболее популярной мыльной оперы, предложил быть гидом в вашей поездке?
– Как чудесно. С нетерпением жду встречи с ним. – Алекс почувствовала, как Бадди толкнул ее под локоть, и сдержала улыбку. – Извините. Боюсь, мне пора идти.
– Наша съемочная группа едет с вами. Ваши поклонники жаждут знать о каждой вашей минуте, проведенной у нас.
Со вздохом Алекс позволила проводить себя к лимузину, где ждали другие репортеры.
То же повторялось в Ирландии и Шотландии, Голландии и Франции. Несмотря на разные языки, восторг и теплые встречи оставались неизменными, куда бы они ни ехали.
На каждой остановке в турне Алекс купалась в любви и уважении. Впервые она поняла, что для музыки не существует преград. Она служила мостом между культурами, между языками, между людьми. Когда она пела, то прикасалась к сердцу каждого. Когда они ей аплодировали, то так же прикасались к ее сердцу.
– Не могу поверить, насколько вы все выросли и изменились за это время, – сказал Бадди, когда они собрались в его номере. – Научились обращаться с разными аудиториями, давать различные интервью, знаете, как говорить со всем миром. Всего за шесть месяцев вы пошли так далеко.
– А я не могу поверить, что это конец турне. – Алекс стояла у окна, глядя на парижские улицы далеко внизу. – Когда мы улетаем домой?
– За этим я и собрал вас здесь, – ответил Бадди.
Алекс обернулась. Все выпрямились.
– Не говори, что добавил к турне еще пару городов, – сказал Гэри.
Он думал о данном Саре обещании поискать для Кори дом с двориком. Так же, как члены их группы стали более зрелыми артистами, отношения Гэри и Сары тоже стали более зрелыми. Они научились уступать друг другу, справляться с напряжением, которое приносил в их жизнь ребенок, и с трудностями дороги. Прежде Гэри только играл в семью, оставляя позади досадные проблемы и стремясь к своим целям, теперь же он чувствовал себя полностью преданным женщине, на которой женился. Он наконец начал учиться сочетать профессиональную жизнь с личной.
– Нет. Больше никаких городов. Вы летите домой утром, как и планировали. – Бадди сделал глоток перье с лимонным соком и взглянул на Алекс. – Но я подумал, что мы с тобой можем слегка отклониться от маршрута.
Она ждала, зная, как любит Бадди привносить немного театральности в каждое объявление.
– Как тебе нравится идея повидать юг Франции перед отлетом домой? – спросил он.
– Бадди, единственное место, которое я хочу увидеть, – это дом.
– Но именно сейчас Канны кишат знаменитыми актерами, актрисами, режиссерами и продюсерами. Там проходит Каннский кинофестиваль, сладкие губки. И некоторые из этих режиссеров, которые случайно входят в число моих личных друзей, попросили о встрече с тобой.
Он заметил, как вспыхнули ее глаза, и поспешил развить успех:
– Мне кажется, нельзя упускать такую возможность… Разве что… конечно, ты настолько соскучилась по дому, что не можешь отложить встречу со старыми добрыми Соединенными Штатами Америки ни на минуту.
– Долго? – спросила она.
– Пара дней. Самое большее – неделя.
– Обещаешь, что не больше недели?
– Или две.
Она хотела было запротестовать, но возможность познакомиться со знаменитыми актерами и актрисами на Каннском кинофестивале была слишком большим искушением.
– Ладно. – Алекс снова повернулась к окну и выглянула наружу. – Наверное, я смогу заставить себя потерпеть еще немного.
Алекс стояла в здании аэропорта и смотрела, как ее друзья-музыканты бродят в ожидании объявления посадки на рейс. Она хотела попрощаться с ними в отеле, но когда подошло время прощания, обнаружила, что не может пока расстаться с ними, поэтому в последнюю минуту она передумала и поехала провожать их.
Кори с хохотом бросилась от колясочки, которую деловито толкала перед собой, к отцу, подхватившему ее на руки.
– Кажется, еще вчера она едва держалась на ножках, – заметила Алекс.
– А посмотрите на нее теперь. – Гэри посадил малышку к себе на плечи, к ее восторгу. – Ты понимаешь, сколько бы я пропустил, если бы они с Сарой все еще жили у моих родителей?
– Я всегда буду благодарна тебе, Алекс, – сказала Сара и сжала ее руку. – Если бы не ты, мы с Гэри остались бы чужими. А теперь мы ближе, чем раньше.
– Почему ты благодаришь меня?
– В порыве откровенности Гэри рассказал мне все. Как он чуть не… обратился к тебе, чувствуя себя одиноким. И как после разговора с тобой понял, что ему необходимо быть рядом со мной и Кори.
Алекс пожала плечами, чувствуя смущение.
– Я просто рада, что для вас все получилось хорошо.
– Были моменты, когда меня мучили сомнения. – Гэри обнял жену за плечи, и Сара прижалась к нему. – Но мы оба решили, что, если ничего не получится, мы просто свалим всю вину на тебя.
Они все рассмеялись, и Алекс поцеловала их и повернулась к остальным.
Лен смотрел на нее сквозь стекла очков. На его только что выбритой голове был надет французский берет.
– Я буду скучать по тебе, Алекс. Ты там берегись этих французских хлыщей, слышишь?
– Обязательно. – Она крепко обняла его.
– И постарайся закончить последнюю песню, чтобы, когда вернешься, мы могли начать запись следующего альбома.
– Не волнуйся. Она будет готова, пусть даже ценой моей жизни.
– Ну ты уж не умирай, Алекс, – сказал Джереми, подходя сзади и дергая ее за волосы.
– Ты хочешь сказать, что будешь обо мне скучать?
– У-гу. Я хочу сказать, что ты – наша кормилица, – ответил он под смех остальных.
Кейси нервно забарабанил пальцами по стойке регистрации, затем быстро обнял Алекс.
– Будь осторожна, – шепнул он.
– Да. И ты тоже.
– Не знаю, что буду делать до следующего нашего концерта.
– Ты всегда можешь поработать дублером в студии звукозаписи.
– Неплохая мысль. Спасибо, Алекс.
Она обернулась к Бэру и Тине, которые стояли рядом и хитро улыбались.
– Вы двое похожи на жирных котов, которые слопали канарейку.
– Так и есть. С перышками и всем остальным, – ответила Тина.
Заметив искорки смеха в ее глазах, Алекс спросила:
– Что вы там скрываете?
Парочка подошла поближе.
– Мы собирались объявить об этом в самолете, но ты должна узнать первой. Мы поженимся, когда вернемся домой.
– Ох, Тина! Бэр! – На глаза Алекс внезапно навернулись слезы, когда она целовала их. – Я знала. Просто знала.
– Как ты могла это знать, если мы сами даже не догадывались? – Улыбка Бэра стала еще шире. – Совершенно неожиданно вчера ночью, когда мы вместе ели бриоши и крем-карамель, я понял, что не могу жить без этой женщины.
– Видишь, – прибавила Тина со смехом. – Я была права. Этот человек влюблен в мой аппетит.
По громкоговорителю объявили посадку. Все вдруг засуетились, собирая свои сумки и чемоданы, и в последний раз обняли Алекс и Бадди. Алекс махала рукой, пока они шли к самолету. Когда она повернулась, чтобы уйти, то вынуждена была взять Бадди под руку, потому что ничего не видела сквозь слезы.
Глава 25
Канны не походили ни на что из ранее виденного Алекс. В них не было ни зелени Ирландии, ни суровой красоты Шотландии; ничего от изысканности Парижа или красоты Лондона. Но у этого города был свой стиль. Его окружали горы, и поэтому облака редко сюда заглядывали. Солнце палило вовсю, и белые песчаные пляжи были испещрены разноцветными зонтиками.
Канны приоделись для праздника. Узкие улицы заполнили лимузины и «ролс-ройсы». Туристы часами стояли возле отеля «Палас», чтобы увидеть хоть мельком знаменитостей, приехавших на ежегодный кинофестиваль. Режиссеры и звезды торжественно поднимались по лестнице «Паласа» перед началом каждого просмотра. Потом критики самодовольно оглашали имена победителей, пробуждая надежды и разбивая сердца или мгновенно за один вечер создавая суперзвезд.
Оказавшаяся втянутой в эту журналистскую круговерть, Алекс чувствовала себя не в своей тарелке, когда шла за своим агентом к лифту в отеле «Карл-тон».
Бадди кивком одобрил ее платье из алого шелка с открытыми плечами, которое простыми плавными складками падало до щиколоток.
– Хороший выбор. Красный – это твой цвет.
Они шли на коктейль в отеле, первый из дюжины, который запланировали посетить этой ночью. У двери их остановил охранник в форме, потребовавший показать пропуск. Бадди полез в карман смокинга и предъявил его. Их тотчас же впустили, и метрдотель тепло их приветствовал, а официант предложил напитки на серебряном подносе.
Алекс окинула взглядом море красивых людей, занятых оживленной беседой.
– Не думаю, что это была такая уж хорошая идея, Бадди.
– Доверься мне, сладкие губки. Видишь всех этих прекрасных людей? – Он обнял ее за плечи и нагнулся, шепча ей на ухо. – Эти люди – моя семья. Я вырос среди дельцов, мечтателей и артистов. Я понимаю, что ими движет.
– То же самое, что движет вами, Бадди?
Он хохотнул:
– Начинаешь понимать, а?
– Я способная ученица.
– Да уж. Это точно. – Он схватил ее за руку и потащил в гущу толпы. – Пойдем, сладкие губки. Хочу тебя кое с кем познакомить. Луис, так и знал, что найду тебя здесь.
Красивый смуглый человек, накинувший фрак на плечи, словно плащ, с седыми волосами, стянутыми сзади в лошадиный хвост, беседовал с группкой репортеров. Он обнял Бадди, затем вперил в Алекс пронизывающий взгляд.
– Итак. Вы – новая певчая птичка Бадди.
– Алекс Кордей – Луис Перец.
– Мистер Перец. Не могу выразить, как я восхищена вашей работой. Приятно познакомиться с вами.
– Называйте меня Луис, дорогая. Приятно с вами познакомиться. На меня произвел впечатление ваш новый альбом. У вас исключительный по силе и красоте голос. А ваши видео… – Он повернулся к журналистам, которые жадно ловили каждое слово, произнесенное знаменитым режиссером, чьи фильмы завоевали все мыслимые награды в истории киноиндустрии. – Завидую Говарду Силу, потому что ему позволили поставить первый видеоклип этой молодой певицы. Его работа полна вдохновения, хотя, полагаю, следует отдать должное той, которая его вдохновляла.
Казалось, он внезапно принял решение. И очень театрально объявил:
– Пророчество, леди и джентльмены. Эта молодая леди дала нам почувствовать только первые проблески ее таланта. Я верю, что в один прекрасный день она вернется в Канны прославленной звездой, и не только в области музыки, но и в области кинематографа.
Неожиданно все прожекторы и камеры переключились на нее. Репортеры забросали Алекс вопросами.
– Мисс Кордей, расскажите о вашей прошлой жизни.
– Я училась в университете Лос-Анджелеса, когда начала выступать с ансамблем «Шорохи». С тех пор наш альбом дважды стал платиновым, и мы только что завершили шестимесячное турне по Европе.
– И в шести странах все билеты были проданы, – гордо прибавил Бадди.
– Алекс. Это сокращенное имя Алексис?
– Александра, – ответила она, стараясь оставаться спокойной, хотя вспышки фотокамер и сверкание прожекторов телесъемки почти ослепили ее.
– Вы родились в Калифорнии?
Она кивнула.
– Сколько вам лет?
– Почти двадцать. – Во время турне Алекс решила, что это звучит более солидно, чем девятнадцать.
– Расскажите о Дуэйне Секорде, – крикнул один из репортеров. – Вы видели его с начала турне?
– Нет.
– Означает ли это, что ваш жаркий роман остыл?
Бадди тут же вмешался:
– Спасибо за внимание, леди и джентльмены. Если у вас есть еще вопросы, будем рады включить вас в расписание индивидуальных интервью. – Он раздал визитки с названием своего отеля.
– Только ответьте, вы с Дуэйном Секордом все еще «добрые друзья»? – настаивал репортер.
Все рассмеялись.
Алекс улыбнулась:
– Да.
– Можете написать, что Алекс и Дуэйн очень хорошие друзья, – прибавил Бадди.
Репортеры продолжали выкрикивать вопросы, но Бадди притянул Алекс поближе к себе и ушел, раздвигая плечом толпу. Луис шел сзади.
Когда они добрались до тихого уголка, Бадди отпустил Алекс и обернулся к старому другу:
– Это было блестяще, Луис. Спасибо.
Алекс была ошеломлена.
– Вы хотите сказать, что не случайно встретились? Это все было подстроено?
– Дорогая моя, – Луис взял ее за руку и поднес к губам жестом придворного. – В этом цирке все должно быть тщательно подготовлено; никто ничего не делает спонтанно. Кроме, возможно, случая с пьяницами, которым придется увидеть подтверждение своего непристойного или эксцентричного поведения на снимках, сделанных папарацци и помещенных на страницах скандальных газетенок.
Он обернулся к Бадди:
– Не так ли, друг мой?
Бадди кивнул:
– О да. Я это слишком хорошо помню. Дошел до того, что самым ненавистным стало просыпаться утром и заглядывать в газеты, потому что знал, что увижу в них все то, что делал предыдущей ночью. – Он покачал головой. – По крайней мере они мне сообщали, что я недурно повеселился.
Алекс припомнила многочисленные истории о выходках Бадди Холбрука в его молодые годы.
– Куда мы сейчас направимся? – спросил Бадди.
Луис полез в карман и достал два конверта.
– Выбирайте сами. На крыше этого отеля идет вечеринка, и еще одна на пляже, на обеих гарантировано обильное присутствие звезд.
– Я бы не стал рисковать безопасностью на пляже. Светит полная луна. А она притягивает всяких чокнутых, которые надеются потолкаться среди знаменитостей. Думаю, нам лучше попытать счастья на крыше. А ты, Луис?
– Хороший выбор. Я пойду с вами.
– Но, Бадди, – Алекс схватила его за руку, – ты же знаешь, что я не могу пойти на крышу.
– Конечно, можешь. Просто не думай о том, где находишься.
– Но…
– Пошли.
Им потребовался почти час, чтобы добраться до выхода. На каждом шагу их останавливали либо старые друзья, желавшие поболтать, либо деловые знакомые, которым хотелось похвастать последними удачными сделками. В каждом случае Бадди не жалел времени, чтобы представить им Алекс, после чего рассказывал об успешном турне по Европе и о популярности их альбома.
– Никогда не запомню всех этих имен, – прошептала она Бадди.
– Не волнуйся. Запомнишь самые значительные, но главное то, что они запомнят тебя. Только это и имеет значение, сладкие губки. В мире развлечений важно не то, что ты умеешь делать, а кто помнит твое имя, когда собирается снимать новый фильм.
Они сели в лифт и поехали на крышу. Всю дорогу вверх Алекс глубоко дышала, борясь с приливами страха, который поднимался внутри и грозил ее захлестнуть. Когда они вышли из лифта, Бадди взял ее за руку.
– Вон там есть столик, – сказала Алекс, надеясь присесть на несколько минут, чтобы усмирить дрожь в коленках.
– Правило номер один на подобных вечеринках, сладкие губки, – никогда не садиться. Вращайся. Если сядешь, тебя заклеймят как непопулярную. Просто иди рядом со мной, – сказал он, ведя ее мимо группы незнакомых людей. – А, вот мы и пришли.
Он подал ей бокал шампанского с подноса проходящей официантки и взял перье для себя.
В огромных горшках, стоящих вдоль ограды высотой в три фута, которая окружала сад на крыше, росло множество цветов. Воздух был напоен их ароматом. На некоторых растениях висели разноцветные фонарики, что делало атмосферу еще более праздничной. Официантки разносили подносы с аперитивами и напитками.
Алекс пыталась не смотреть на огни города, мигающие далеко внизу.
– Бадди. Бадди Холбрук.
Алекс почувствовала, как напрягся Бадди, хотя его улыбка осталась прежней.
– Привет, Руди.
– Приятно видеть тебя снова. Ведешь переговоры с какими-нибудь режиссерами насчет будущего фильма?
– Для себя? – Бадди рассмеялся. – Извини, Руди. С этим бизнесом я покончил навсегда.
– Да. Я слышал, что ты стал агентом и работаешь со всякими молодыми талантами.
– Кстати, о молодых талантах, Руди Силк, позволь представить Алекс Кордей.
– Я о вас слышал. – Мужчина задвигал челюстью, пожимая руку Алекс. – Классный альбом. Потрясающее видео.
– Спасибо.
– Кино – это мой воздух. Мы с Бадди давно знакомы – наверное, я помню о его жизни больше, чем он сам. Принимал участие во всех его похождениях. Но поскольку я был в два раза меньше пьян, чем он, я все помню лучше.
– Почему бы тебе просто не забыть об этом, Руди. – Тон Бадди оставался легкомысленным, но в нем проскальзывало раздражение. – Я-то забыл.
– Конечно, конечно. – Руди отвернулся. – Позже увидимся.
– Эй, Бадди, Бадди Холбрук, – крикнул с противоположного конца зала красивый седой мужчина, и при этом многие повернули к ним головы: По мере того как все больше людей скапливалось вокруг них, Алекс чувствовала, что ее оттесняют к ограждению.
– Извините. – Она попыталась протолкаться к Бадди поближе, но напор был слишком большим.
– Бадди. – Она услышала, как дрожит ее голос, и возненавидела себя за слабость. – Бадди, пожалуйста. Дай мне руку.
Голоса вокруг были такими громкими, что никто даже не заметил ее отчаяния.
Она наткнулась на ограждение и пыталась не думать о том, где находится. Боже, подумала она, это же крыша здания. Зачем она позволила себя уговорить?
Слишком поздно. Она теряла над собой контроль. Страх, словно злой гений, вырвался из узды и заполнил все ее тело. Струйка пота потекла по спине. Она чувствовала, как паника сжимает горло, угрожая задушить. Дыхание вырывалось короткими всхлипами. Она не могла дышать. Чувствовала, как к горлу подступает рвота. Сейчас ее стошнит прямо здесь, на глазах у всех этих сотен важных людей, и самое унизительное то, что она не может бороться с этим. Она опозорится перед всеми.
В ушах у Алекс звенело. Она понимала, что сейчас потеряет сознание. Она чувствовала, как подгибаются колени.
И тут сильные руки подхватили ее, и низкий голос произнес:
– Дыши глубоко, вдох-выдох, Александра. Я сейчас выведу вас отсюда.
– Мэтт. О, слава Богу. Мэтт.
Это было последнее, что она запомнила перед тем, как ее поглотила темнота.
Она плыла в воздухе, дрейфовала. Ощущение было приятным, только вот ничего не было видно.
Играла музыка, знакомая мелодия. Гитара Гэри. Пианино Лена. Музыка играла так тихо, что сначала Алекс подумала, что она звучит только в ее голове. Затем услышала собственный поющий голос и поняла, что где-то рядом проигрывают ее диск.
Она поднесла руку ко лбу и обнаружила влажную ткань, закрывающую верхнюю часть лица. Неудивительно, что ей ничего не видно.
Когда Алекс попыталась стянуть повязку, сильные пальцы осторожно сжали ее руку.
