Текст книги "Все, что блестит"

Автор книги: Рут Райан Лэнган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2

Красный «феррари» с ревом пронесся по дорожке и с визгом резко остановился в дюйме от серебристого «ролса». Служащий при парковке испуганно вытянулся по стойке смирно и поспешил навстречу, пока водитель выходил из машины.

Дирк Монтроуз стал подниматься по лестнице к дому родителей, очень довольный самим собой. Во время полета из Англии ему пришлось делать трудный выбор: стюардесса или Диди, длинноногая блондинка, сидевшая через проход от него. Он решил заняться блондинкой, и оказалась, что она работает моделью, иногда подрабатывает в качестве порнозвезды и снимает дом в Малибу. Они пробыли вместе четыре дня, и он уже начал немного уставать от нее. Этот прием был чудесным поводом для того, чтобы освободиться. Он не потрудился оставить адрес. Ему вовсе не хотелось получать весточки от Диди. В конце концов, он ей ничего не должен. Он доставил ей столько же удовольствия, сколько и она ему.

Дирк понимал, что если ни слова не скажет о том, когда он покинул Европу, то его домашние подумают, будто он прилетел домой только сегодня, прямо к ним. Это доставит матери удовольствие. Дирку никогда не приходило в голову, что он поступает нечестно. Он убедил себя, что это добрый поступок – позволить родителям считать, что они самые дорогие люди в его жизни. В конце концов, разве он для них не дороже всех?

– Здравствуй, Дирк. – В голосе Хьюберта не было и следа той любви, с которой он обращался к Мэтту. – Мы тебя не ждали.

– Хотел сделать маме сюрприз.

– Она будет довольна. – Старик откашлялся. – Мы думали, ты все еще в Европе.

– Неужели? – В резком тоне Дирка слышался сарказм. Он никогда не любил этого старого болтуна, который считал семью Монтроуз своей собственной. H юные годы Дирк не мог простить слуге то, что тот всегда жаловался на него родителям и обязательно сообщал им даже о малейшем проступке. «Старый пердун, – подумал Дирк. – Давно пора было отправить его в дом для престарелых». – Тебе не кажется, что пора отрабатывать содержание и заняться гостями, Хьюберт?

Старик шагнул назад, резко повернулся и оставил Дирка одного.

Несколько долгих минут он стоял в фойе, прислушиваясь к звону бокалов, голосам, взрывам смеха. Его дом. И в то же время не его. В груди теснились странные чувства. Ему было шесть лет, когда его мать вышла замуж за Сиднея Монтроуза и переехала в этот большой красивый дом. Сидней очень любил Элизу и даже усыновил Дирка, чтобы тот носил такую же фамилию, что и его собственный сын, Мэтт. С тех пор эта жизнь в роскоши была единственной жизнью, которую знал Дирк.

Однако четыре года в Беркли и три за границей дали ему понять, что существует еще более роскошная жизнь. Одно лето они с друзьями путешествовали по Тихому океану, швартуясь, где им заблагорассудится, с необычайной легкостью снимая женщин. Это был нескончаемый праздник. Еще одно лето он провел в Ницце, на вилле актрисы, несколько старше его. Она научила его таким удовольствиям, которые ему раньше и не снились. К двадцати семи годам Дирк Монтроуз перепробовал всю выпивку, все таблетки и все наркотики, известные человеку, и еще несколько пока неизвестных. У него было столько женщин, что он потерял им счет. Его личным правилом стало: каждый день можно превратить в праздник, если только знаешь, где его искать. В этом мире масса удовольствий, и Дирк намеревался перепробовать их все.

Внимательно вглядываясь в лица людей в столовой, он пробрался к бару и быстро опрокинул два двойных шотландских, потом взял третий бокал и пошел к дверям, выходящим на бассейн.

– Дирк. Дирк Монтроуз. – К нему подошла хорошенькая черноволосая молодая женщина и тесно прижалась, скользнув губами по щеке. – Ты дьявол. Твоя мать даже не сказала мне, что ты сегодня будешь здесь.

– Она не знала, Карин. Это сюрприз.

Глаза девушки радостно вспыхнули.

– Ты хочешь сказать, что вернулся только сегодня?

Дирк кивнул:

– Только что с лондонского рейса. – Ложь далась ему без труда. К черту, все равно никто ничего не узнает.

– Надеюсь, иногда я смогу тебя видеть. Ты знаешь, где я живу. – Она жестом собственницы опустила ладонь на его руку.

Дирк наклонил голову и прижался губами к ее уху.

– Поверь, я не забыл. Позвоню.

– Обещаешь? – Она игриво шлепнула его, когда он уже уходил прочь.

Не только глаза Карин следили за Дирком, пока он пробирался сквозь толпу своих старых друзей. Еще несколько женщин наблюдали за его продвижением с явным интересом. Его идеально правильные черты лица, сильный загар и позолоченные солнцем, мягко вьющиеся волосы придавали ему вид калифорнийского золотого мальчика.

– Дирк! Не верю своим глазам. – Мать бросилась ему в объятия и прижала к себе, крепко и долго обнимала. Затем отстранилась, чтобы вглядеться в его красивое лицо. – Почему не предупредил, что приедешь?

– Хотел тебя удивить. – Обнимая одной рукой мать за плечи, он протянул другую отцу.

– Похоже, ты долго был на солнце. – Сидней пожал его руку.

– На юге Франции. Надо было попрощаться с друзьями. – Он повернулся к Мэтту: – Удивлен, что вижу тебя здесь. Я думал, эти голливудские вечеринки не в твоем вкусе.

– Не в моем. – Мэтт пожал руку Дирка, отметив затуманенные глаза, которые не могли стать ясными даже при помощи всех в мире глазных капель. – Ты насовсем вернулся домой?

Дирк пожал плечами, глядя сверху вниз на мать, все еще прижимающуюся к его плечу.

– Это будет зависеть от обстоятельств.

– Каких? – Мэтт поймал себя на том, что прикидывает, зачем Дирк приехал домой на этот раз. Вероятнее всего, из-за денежных затруднений. У Дирка всегда денежные затруднения. Не существовало такой суммы, которая его бы удовлетворила. Большинство людей подумали бы о работе, но Дирк всегда считал, что легче выудить деньги у матери. Когда речь шла о сыне, Элиза становилась слепой. Он не мог поступать плохо. А Сидней уже много лет назад бросил попытки разубедить ее в этом. Сидней Монтроуз, известный тиран в своей съемочной группе, не мог сравниться с женой в решимости, когда дело касалось Дирка.

– Подвернется что-нибудь интересное или нет.

– Например? – спросил Сидней.

Дирк пожал плечами.

– Я подумываю, не попробовать ли себя на поприще актера, – сказал он матери.

– Ты для этой роли идеально подойдешь. Правда, Сидней?

– Возможно. – Отец внимательно смотрел на него, впервые заметил морщины вокруг рта, темные круги вокруг глаз. – Камера может быть правдивой до грубости. Почему актера? И почему сейчас?

Дирк улыбнулся самой ослепительной из своих улыбок:

– Меня столько раз спрашивали, не актер ли я, что я уже устал отвечать «нет». Может быть, мне следует попробовать. Мы знаем массу людей в этом бизнесе. Кроме того, возможно, я унаследовал мамин талант.

– О Дирк. – Элиза обняла его двумя руками за талию. – Я так счастлива. Словно сбылись мои мечты. Ты дома. И на этот раз, возможно, останешься. Пойдем. Тебе надо кое с кем познакомиться. Я слышала, Фрэнк Эллис набирает актеров для нового фильма.

Они двинулись прочь, но Элиза внезапно обернулась.

– Мэтт, ты поговоришь с отцом о… – Она улыбнулась. – Конечно, поговоришь.

Отец и сын смотрели, как Элиза подвела Дирка к шумной компании, расположившейся у бара в противоположном конце бассейна.

Сидней Монтроуз поднял бровь и внимательно посмотрел на сына:

– Поговоришь со мной о чем?

– Элиза считает, ты слишком много работаешь. Тревожится о твоем здоровье. Она хотела бы, чтобы ты взял отпуск и отдохнул.

– Хотела бы, вот как? – Режиссер одним глотком допил виски. – А ты что думаешь?

Мэтт смотрел, как к ним приближается Александра с напитками. Она с улыбкой взяла у них пустые бокалы и подала им полные. Пока она шла прочь, Мэтт следил за колыханием ее бедер и ощущал прилив жара, не имеющий ничего общего с погодой.

Он с усилием вернулся мыслями к отцу.

– Я думаю, что ты из тех людей, которые не знают, куда деваться в свободное время. Думаю, ты умрешь от скуки, если будешь отдыхать больше недели.

Сидней хлопнул сына по спине.

– Слава Богу, хоть один человек из моей семьи меня понимает. – И поворачиваясь, добавил: – Я ненадолго. Пойду в дом. Блейк Ривертон хочет поговорить со мной о сценарии. Он его недавно закончил.

Когда отец ушел, Мэтт беспокойно оглядывался, пока не нашел Александру. Она стояла к нему спиной и раздавала напитки. Когда она направилась к бару, Мэтт следил за ней со своего наблюдательного пункта в тени, не замечая, что кто-то так же внимательно следит за ним.

Дирк был очарователен. Он улыбался, кивал, заглядывал глубоко в глаза женщине, с которой беседовал, словно ловил каждое ее слово. На деле же ему уже стало скучно. Режиссер, которому его представила мать, собирался начать съемки только через шесть месяцев, а если ему придется жить в доме матери и ждать шесть месяцев своего звездного часа, он сбрендит. Ему необходим собственный дом. Предпочтительно в Малибу. Он решил завтра поговорить об этом с Элизой.

Стоя в гуще собеседников, он случайно взглянул в сторону Мэтта, который стоял как истукан на одном месте. Мэтт пристально кого-то разглядывал. Проследив за взглядом Мэтта, Дирк увидел стройную официантку, держащую поднос с напитками. Неплохо. У Мэтта всегда был хороший вкус. Конечно, Дирк предпочитал блондинок с более пышными и аппетитными формами, но эта была интересной, хотя и худой как спичка.

Он еще раз взглянул на Мэтта, и по его лицу медленно расплылась улыбка. Черт побери. Старина Мэтт уставился на девушку, словно влюбленный подросток. Внезапно в голову Дирку пришла веселая идея. (Он никогда не упускал случая проколоть братцу воздушный шарик, и это доставляло ему удовольствие.) Это будет забавно.

Извинившись, Дирк пошел к бару, чтобы рассмотреть ее поближе. Официантка как раз поворачивалась, держа в руках полный поднос. С прекрасно разыгранной небрежностью Дирк ухитрился оказаться прямо у нее на дороге. Поднос загрохотал по каменной дорожке, во все стороны разлетелись осколки и капли спиртного. Звон бьющегося хрусталя эхом разнесся среди воцарившейся тишины.

– Боже мой. Прошу прощения. – Дирк схватил ее за плечи. – С вами все в порядке?

Девушка подняла глаза, и Дирк понял, что смотрит в самые прекрасные глаза, которые когда-либо видел. Лицо также производило сильное впечатление. А голос, когда она заговорила, звучал удивительно страстно.

– Да, со мной все в порядке. Я просто испугалась. А как вы?

– Не пострадал. – Он улыбнулся ей медленной, ленивой улыбкой.

Когда она нагнулась, подняла поднос и начала собирать осколки стекла, он присел рядом на корточки:

– Не беспокойтесь, не надо убирать. Я через минуту пришлю кого-нибудь.

– Вы? – Она подняла бровь, в ее тоне звучало еле заметное превосходство. – А как вам это удастся?

– Я здесь живу, – многозначительно произнес он. Она даже глазом не моргнула. – Меня зовут Дирк Монтроуз. А вас?

– Алекс. Александра Кордей.

– Красивое имя. Красивая леди. – Он щелкнул пальцами. Желания хозяев всегда быстро выполнялись в этом доме: к ним поспешно подошла горничная, неся швабру и совок. Через несколько минут порядок был восстановлен.

Алекс пыталась успокоить свои расшатанные нервы. Половина гостей остановилась и наблюдала за ее неуклюжими действиями, а менеджер фирмы надвигался на нее, готовясь задать ей жару. Разгладив передник, она облизнула губы.

– Ну, сделаю еще одну попытку.

Пока она делала заказ бармену, Дирк стоял рядом, вслушиваясь в звук ее голоса.

– Можно мне как-нибудь встретиться с вами? – небрежно спросил он.

– Простите. – Алекс тщательно подбирала слова. – Боюсь, у меня не слишком много свободного времени для общения.

Ей не хотелось оскорблять сына человека, который платил за этот щедрый прием. Но хотя его внимание ей льстило, Дирк Монтроуз не произвел на нее впечатления. Более того, в нем было нечто такое, от чего ей стало не по себе. Он был слишком гладеньким, слишком улыбчивым.

– Вас не надо подвезти домой?

– Нет, спасибо. У меня своя машина.

Когда бармен поставил на поднос последний бокал, она подняла его и отвернулась, решительно заканчивая разговор.

Дирк прислонился к стойке бара и смотрел ей вслед. Бросив еще раз взгляд в сторону брата, он чуть не рассмеялся во весь голос при виде его нахмуренных бровей. Значит, старший братец ревнует, а? Это доставляло Дирку ни с чем не сравнимое удовольствие. Возможно, он перестанет разъезжать по барам и еще немного поживет здесь.

Черноволосый мужчина с другой стороны бассейна больше не заказывал выпивку, и у Алекс не было предлога подойти к нему. Но, работая, она с болезненной обостренностью чувствовала, что он продолжает смотреть на нее. Если взглядом можно прикоснуться к человеку, думала она, то он прикасается к ней так, как никто прежде не прикасался.

Дирк Монтроуз, напротив, заказал ей так много выпивки, что она встревожилась, хотя, конечно, не ей указывать ему на то, что он уже слишком много выпил, если она дорожит своей работой. Однако она шепнула бармену, чтобы тот для Дирка разбавлял виски водой. В таком состоянии он уже не сможет этого понять. Она взглянула на часы. Осталось меньше часа. Некоторые гости уже начали расходиться, прощались.

Дирк, слегка покачиваясь, снова направился к ней. Она про себя застонала.

– Еще один на дорожку, – сказал он, одарив ее лучшей из своих улыбок.

– Я думала, вы здесь живете. – Алекс наблюдала, как бармен плеснул капельку виски в бокал с водой, потом протянула бокал Дирку.

– Живу. Но это не значит, что я должен здесь ночевать.

– Почему? Где вы будете ночевать? – спросила она.

– Я надеялся, что у… вы мне что-нибудь предложите.

Алекс отвернулась, делая вид, что не слышала его последних слов. Обходя бассейн, она начала собирать пустые стаканы и полные пепельницы. Уголком глаза заметила, что к ней приближается черноволосый незнакомец. Он шел, заметно прихрамывая. Она почувствовала странный трепет.

– Полагаю, пора тушить лампы, – сказал Мэтт.

Он задержался на два часа дольше, чем планировал. И все из-за женщины, чье лицо так и просилось на фотографию. Он просто не мог уйти.

Алекс кивнула:

– Осталось всего несколько гостей.

Он взглянул в сторону Дирка, который стоял, прислонившись к стойке бара.

– Надеюсь, вы извините моего брата. Наверное, трансконтинентальный перелет плохо сочетается со спиртным.

– Брата? – Она в изумлении уставилась на него.

Мэтт кивнул. И так как она продолжала смотреть на него, мягко прибавил:

– Извините. Я ведь так и не представился. Я Мэтт Монтроуз.

Он взял ее руку в свою и снова почувствовал удар тока. Ему это не почудилось в тот первый раз, когда их пальцы соприкоснулись, – это снова случилось. Что бы ни происходило между ними, это было реальностью.

– Рада познакомиться с вами, Мэтт.

– Это я рад. – Какое-то мгновение он выжидательно смотрел на нее, потом резко произнес: – Мы еще встретимся.

Алекс смотрела ему вслед со смешанным чувством удивления и восхищения. Мэтт Монтроуз. Теперь все стало понятно.

Она о нем слышала, но это не было связано с кино. Порылась в памяти, и внезапно ее осенило: фотограф, фотожурналист, который чуть было не погиб во время какого-то несчастного случая. Она водила Кипа на выставку его снимков в Галерее Эвидсона.

Когда Алекс оглянулась, вокруг бассейна и в патио было пусто. Она испытала облегчение от того, что Дирк тоже уехал; у нее не было настроения сражаться с пьяным. Сбросила туфли и снова принялась за уборку. Пока она работала, одно имя эхом проносилось у нее в голове, одно лицо стояло перед мысленным взором: резкие черты, темные густые волосы, серые пристальные глаза Мэтта Монтроуза.

Глава 3

Мэтт брел по опустевшему дому. Ему был нужен отец. После ухода гостей Сидней и Элиза сидели в кабинете, где Сидней обсуждал счета с управляющим фирмы, обслуживавшей прием. Когда Мэтт вошел в заставленное книгами святилище отца, зазвонил телефон.

Сидней нажал кнопку на переговорном устройстве и пролаял свое обычное приветствие:

– Сидней Монтроуз слушает.

– Сидней Монтроуз? Режиссер? Вы родственник Дирка?

– Я его отец. Кто говорит?

Последовала секунда напряженного молчания, потом высокий женский голос снова заговорил и резко прозвучал в тишине комнаты:

– Меня зовут Диди. Дьедре Микаэль. Я подруга Дирка. Нашла номер его телефона в бумажнике, который он уронил возле моей кровати.

Поспешно поставив подпись под чеком, Сидней вручил его менеджеру и смотрел ему вслед, пока тот не вышел из кабинета. Потом равнодушно спросил:

– Вы звоните из самого Лондона?

– Из Лондона? Нет. Я живу в Малибу.

– Вы, наверное, ошиблись, мисс Микаэль. – Он поставил ручку с золотым пером в держатель на письменном столе и раздраженным тоном произнес: – Мой сын только что прилетел из Европы.

– Мы вместе прилетели из Европы, мистер Монтроуз. Четыре дня назад. Мы познакомились в самолете. И с тех пор вместе жили в моем доме в Малибу. – От волнения и возбуждения ее голос превратился в пронзительный писк. – Я звоню не для того, чтобы пообщаться. Я только что приехала домой и обнаружила, что Дирк увел мой новый «феррари». Более того, Дирк оплатил более чем на пять тысяч долларов еды, выпивки и одежды моей кредитной карточкой. Послушайте, мистер Монтроуз. Если мне немедленно не вернут машину и не отдадут долг, я позвоню в полицию.

Сидней поднял взгляд и увидел, что потрясенные жена и сын молча уставились на него. Быстро обдумав положение, он произнес:

– Дайте мне ваш номер, мисс Микаэль. Я вам перезвоню. – Он говорил ровным голосом человека, который все это уже испытал. Записал номер в блокноте и нажал на рычаг, не произнеся больше ни слова.

Глаза Элизы метали молнии.

– Эта девица лжет. Зачем было Дирку брать ее машину, если у нас здесь целая куча машин в его распоряжении? Зачем было Дирку покупать что-то по кредитной карточке этой… этой личности? У Дирка полно своих собственных кредитных карточек. И как он мог быть у этой потаскушки, если только сегодня вечером прилетел из Лондона?

– Вот чем плохо быть сыном знаменитости, – продолжала Элиза, не давая мужу вставить ни слова. – Всегда находится кто-то, кто тобой пользуется. Но на этот раз мы ее поймали на лжи: Дирк был в Лондоне в то время, когда она якобы была с ним у себя.

Сидней провел рукой по седеющим волосам.

– Откуда ты знаешь? Мы же не встречали его в аэропорту. И ты хорошенько рассмотрела его сегодня? У него неважный вид. Чертовски неважный.

– А ты бы выглядел свеженьким как огурчик, если бы совершил перелет из Лондона, да? Особенно если бы спешил прямо из аэропорта на вечер к родителям, – ее голос был полон сарказма, – даже, могу прибавить, не успев переодеться и распаковать вещи.

– К чему этот спор? – устало спросил Мэтт. Он сидел в кожаном кресле и изучающе смотрел на отца со смешанным чувством грусти и нетерпения. – Дирк достаточно взрослый, чтобы поступать так, как ему нравится.

– Если человек достаточно взрослый, он должен сам выбираться из переделок, – резко ответил Сидней. – Ты знаешь, что с нами сделает пресса, если эта девица посадит его за мошенничество с кредитными карточками или, еще того хуже, за кражу ее машины?

– Тогда давайте все это тут же выясним. – Мэтт встал и направился к двери. – Почему бы нам не поймать Дирка, пока он не уехал, и не спросить, где его бумажник? И заодно спросим у него, как он сюда добирался.

– Готов держать пари, что приехал на «феррари», – сказал Сидней.

Элиза накинулась на него:

– Ты собираешься стать на сторону этой лгуньи?

– Элиза, будь благоразумной. Зачем ей лгать?

– У нее созрел небольшой план. – Элиза начала ходить взад и вперед по комнате. – Все они любят половить рыбку в мутной воде. По-моему, ты именно гак выразился однажды вечером, много лет назад, Мэтт, когда на что-то рассердился. Кажется, речь шла о какой-то будущей актрисе, которая тебя преследовала, умоляя дать попозировать для тебя. По ее предположениям, это должно было принести известность вам обоим.

– В конце концов оказалось, что она не нуждается в моей помощи, Элиза. Теперь ее портрет на обложке десятков журналов.

– О да, я ее видела, – саркастическим тоном ответила Элиза. – Всю. Но ты не можешь отрицать, что она хотела тебя использовать, Мэтт. И таких, как она, – миллионы.

– О чем мы спорим? – спросил Мэтт, стараясь подавить гнев. – Сейчас приведу Дирка и пусть скажет правду.

– Я не позволю. – Элиза в ярости подскочила к столу мужа, уперлась в крышку руками и посмотрела прямо в мрачные глаза Сиднея. – Не позволю тащить сюда Дирка и допрашивать его. Вы вдвоем навалитесь на него и зададите ему жару, как всегда поступали. Будете обвинять его эдаким тоном праведников и обмениваться с Мэттом понимающими взглядами. Дирк опять уедет, и я не буду знать, где он и что делает. Я не допущу этого. Ты слышишь?

Сидней устало взглянул на Мэтта, затем отвел взгляд, сдаваясь.

– Может быть, нам всем лучше не знать, где он и что делает, – пробормотал Мэтт. – Прошу меня извинить, но уже поздно. И я слишком устал, чтобы выдержать эту сцену. Это уже начинает повторяться.

– Тебе-то легко, Мэтт! – закричала Элиза. – Ты всегда был уверен, что отец тебя любит! А Дирк всегда чувствовал себя посторонним. Он просто…

Мэтт закрыл за собой дверь. Прошел через вестибюль, мимо столовой, уставленной столами и подносами с едой и вышел через парадный вход отцовского дома. Он едва взглянул в сторону служащих компании, которые грузили столы, переносные бары, грязные скатерти, серебро и хрусталь в фургоны.

Один из служащих на парковке подогнал «бронко» Мэтта по полукруглой аллее и оставил на холостом ходу позади цепочки грузовиков. Мэтт сел в машину, достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и закурил. Глубоко затянулся в темном салоне машины, затем выдохнул клуб дыма и уставился в почерневшее небо.

«Вот поэтому, – сказал он самому себе, – я и не люблю приезжать домой. Они играют в эту игру всю жизнь. А я слишком устал, чтобы играть с ними».

Официантки в униформах вышли из дверей и стояли кучкой, пока служащие подгоняли их машины. Какое-то мгновение Мэтт был слишком поглощен своими мыслями и даже не замечал их. Затем одна фигурка отделилась от остальных, и Мэтт узнал Александру, садящуюся в свою маленькую машину. Цепочка продуктовых фургонов отъехала, и «шевроле» последовал за ними. Мэтт бросил взгляд в сторону дома, на силуэты Сиднея и Элизы, которые все еще спорили в кабинете Сиднея, а в этот момент фургоны свернули за угол, и красный «феррари» выехал из тени и пристроился за автомобилем Александры.

Алекс смертельно устала. Она автоматически вела машину в редком потоке автомобилей, не обращая внимания на мигающие неоновые вывески, рекламирующие мотели, ночные заведения и забегаловки, выстроившиеся вдоль шоссе. Ей хотелось только одного – сбросить одежду и рухнуть в постель.

Сворачивая на свою улицу, она увидела позади свет фар, но не удивилась. Это был оживленный район. Множество людей возвращались домой только в два часа ночи. Она вылезла из машины и захлопнула дверцу, потом обернулась и нос к носу столкнулась с улыбающимся Дирком Монтроузом.

– Что… – Сердце ее прыгнуло, она облизнула губы и попыталась еще раз: – Что вы здесь делаете?

– Провожаю тебя домой. Хорошенькой девушке опасно ездить по улицам в такое позднее время.

– Благодарю вас, но я все время возвращаюсь так поздно. Я могу сама о себе позаботиться.

Он приблизился еще на один шаг и протянул руку к ее сумочке. Так как Алекс вцепилась в сумку, он улыбнулся ей застенчивой, мальчишеской улыбкой:

– Эй, я не собираюсь украсть ее. Я только хотел предложить поднести ее. Она кажется слишком тяжелой. – Ухватившись за ремень, он взглянул на Алекс с простодушной улыбкой: – Что ты там носишь? Эта штука весит не меньше тонны.

– Всего лишь туфли и косметику. Я справлюсь. – Она отобрала у него ремень и направилась к крыльцу.

– Ну как, многих знаменитостей сегодня увидела? – спросил Дирк небрежным тоном.

Алекс пожала плечами:

– Нескольких.

– Кого, например? – Он не отставал от нее.

– Юрия Борова, русского танцора. Он вблизи еще красивее.

Значит, она любит балет. Он решил воспользоваться эти новым обстоятельством.

– Жаль, я не знал, что тебе хочется с ним познакомиться. – Дирк говорил так искренне, что Алекс взглянула на него, пытаясь разглядеть его лицо в слабом свете уличных фонарей. – Мы с ним друзья. Был бы рад представить тебя ему.

– Вы знакомы с Юрием Боровым?

Засунув руки в карманы, Дирк принял застенчивую, почти смущенную позу.

– Кажется, я почти всех в Голливуде знаю. Или знают мои родители.

– Это чудесно. – Алекс остановилась на нижней ступеньке. – Ну, спокойной ночи, Дирк. Мне надо идти в дом.

Он поймал ее за руку и посмотрел в глаза:

– Мне бы хотелось познакомить тебя со всеми, кого я знаю. Разве не здорово познакомиться со всеми знаменитостями Голливуда?

Она улыбнулась. Было очевидно, что он все еще немного пьян и пытается вести себя наилучшим образом. Вне голливудской толпы он казался моложе, почти мальчиком.

– Да. Это было бы здорово. А теперь спокойной ночи.

– Алекс. – Дирк произнес ее имя голосом, в котором слышалась паника, словно боялся потерять мужество. – Не уходи, побудь еще. Поговори со мной еще немного.

– Не могу. Уже поздно, и я очень устала. Весь день занималась, потом всю ночь работала. А теперь отпустите мою руку.

– Никто никогда не хочет просто поговорить со мной. – Голос его стал высоким, как у капризного ребенка, он запрокинул голову и выкрикнул: – Сегодня я встретил самую красивую в мире девушку, а она не хочет даже поговорить со мной!

– Ш-ш-ш… – Она быстро зажала ему рукой рот, чтобы заставить замолчать. – Моя бабушка в той комнате. Она старая и плохо спит. Если проснется, то уже не будет спать до утра. – Алекс указала на окно, выходящее на улицу.

– Ладно, – он улыбнулся ей милой, мальчишеской улыбкой, которая могла растопить самое холодное сердце, – буду вести себя тихо, если ты обещаешь немного посидеть и поговорить со мной.

Алекс пыталась устоять и не чувствовать себя польщенной таким вниманием, но поневоле смягчилась.

– Дирк, я…

– Пойдем. – Он взял ее за руку. – Ты когда-нибудь раньше сидела в «феррари»?

Теперь Алекс уже тихонько смеялась. Он был очарователен.

– Сюда.

Он повел ее по дорожке на улицу, открыл дверцу «феррари», помог сесть в машину, а потом обежал кругом и прыгнул на место водителя.

– Понюхай, – сказал он, делая глубокий вдох. – Правда, новая машина пахнет фантастически?

Алекс вдохнула и улыбнулась:

– Да. – Провела рукой по мягкому кожаному сиденью и восхищенно произнесла: – У тебя прекрасная машина.

– Ты должна посмотреть, как легко ею управлять.

– В другой раз. О чем ты хотел поговорить?

Но Дирк не слушал. Господи, он прекрасный актер. Ни одна женщина не в состоянии устоять перед ним. Он впитал мастерство актера с молоком матери. «Если бы захотел, – самодовольно подумал он, – то мог бы очаровать даже статую Свободы». Он повернул ключ зажигания включил передачу, и они помчались по улице.

– Дирк!

Крик Алекс заглушил визг тормозов, но мужчина рядом с ней не обратил на это никакого внимания. Переключив скорость, он вдавил в пол педаль акселератора и круто свернул за угол.

Вжавшись в гладкое кожаное сиденье, Алекс с ужасом смотрела на Дирка. Он изменился прямо у нее на глазах. Больше не выглядел глупым и очаровательным и даже пьяным. На его лице ясно читалось злорадство.

– Что ты делаешь? Ты же обещал, что мы только…

– Не может быть, чтобы ты была настолько глупа. Ты думаешь, если мужчина смотрит на тебя так, как я смотрел сегодня, он согласится удовольствоваться беседой? Я хочу действия, детка. Но сперва хочу убраться из этого дьявольски унылого района. Не могу поверить, что здесь живут люди.

Алекс почувствовала, как ее охватывает паника. Что она наделала? О Боже, что она наделала?! Ей совсем ничего не известно об этом человеке. И она нарушила все правила безопасности: не смотрела в зеркальце заднего вида, пока ехала одна ночью, вышла из машины, предварительно не посмотрев по сторонам, и хуже всего – позволила ему уговорить себя сесть в машину.

Обзывая себя дурой на все лады, она лихорадочно смотрела по сторонам на проносящиеся мимо улицы, пытаясь сориентироваться. Ей необходимо выбраться из машины и как-нибудь убежать от этого сумасшедшего.

Сворачивая на боковую улицу, Дирк нажал на акселератор, упиваясь бешеной скоростью. Даже выражение ужаса на лице Алекс доставляло ему удовольствие и возбуждало. Хорошенькое предстоит развлечение. А после он утрет нос Мэтту. Просто вскользь упомянет о том, как этой официанточке понравилась их возня в мотеле после приема. Потом еще раз слегка повернет нож в ране, предложив Мэтту познакомить его с ней, чтобы он тоже мог поразвлечься.

Еще раз свернув за угол, Дирк увидел впереди красный свет и решил успеть на зеленый. Когда цвет светофора сменился, «феррари» рванулся вперед. Слишком поздно заметил Дирк пса, который бросился из-за стоящих у обочины машин на дорогу. Алекс крикнула.

Чисто рефлекторно и так резко, что у самого дух захватило, Дирк крутанул руль и едва не сбил собаку. Он торжествующе повернулся к девушке, которая сидела, вцепившись в ручку дверцы рядом с собой. Но вместо облегчения увидел на ее лице выражение ужаса. Она смотрела вперед широко раскрытыми глазами, и он снова перевел взгляд на дорогу.

– Нет. Боже мой!

Всего в нескольких футах от их машины, в ярком свете фар, стоял старик. Глаза его были широко раскрыты, руки подняты, словно он хотел отвести удар. Автомобиль несся так быстро, что казалось, едва подпрыгнул, налетев на старика. Дирк услышал резкий, пронзительный вой, похожий на сирену, и понял, что это кричала Алекс.

Только проехав еще несколько сотен футов, он смог затормозить. Сидел, вцепившись в руль; казалось, его руки потеряли всякую чувствительность. Больше не было криков. Не было сирены. Только тишина. Ужасная, разрывающая мозг тишина, прерываемая тихими всхлипываниями. Взглянув вправо, Дирк увидел, что Алекс рыдает, закрыв лицо руками, и вздрагивает.

Глядя в зеркало заднего вида, он пытался разглядеть старика. Но было слишком темно. Ни фар, ни фонарей.

Дав задний ход, он медленно съехал с тротуара, ища взглядом хоть что-нибудь похожее на того человека, которого видел в свете фар. Все еще плача, Алекс подняла голову и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

Они не сбили того старика, с надеждой думала она. Им удалось его объехать. Тот толчок, который она почувствовала, это было что-то на дороге. Он уцелел. Все хорошо. Должно быть хорошо.

Машина медленно, очень медленно ехала назад, потом остановилась. Дирк уставился на темную массу посреди улицы. Проследив за его взглядом, Алекс ахнула.

– Ты его сбил. – Голос ее звучал тихо, сдавленно от слез и ярости.

Дирк еще минуту смотрел на темное пятно, потом, казалось, принял решение. Он снова дал газ. Машина прыгнула вперед, двигатель взревел.