Текст книги "Все, что блестит"

Автор книги: Рут Райан Лэнган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Уже почти рассвело, когда они вернулись домой.

Бэр прижал руку к животу:

– Не думал, что человек может проглотить столько даров моря и еще ходить после этого.

– Или выпить столько вина, – прибавил Кейси, устремляясь в ванную комнату.

Тина обернулась к Гэри и Алекс, которые шли позади всех. Гэри, обнимая Алекс за плечи, прижался губами к ее виску, но тут заметил, что Тина смотрит на них.

– Увидимся утром, – сказал он Алекс. Сжал ей руку и направился к спальне, которую делил с Леном.

– Полагаю, вы проведете ночь, вспоминая старые времена. – Бэр дернул Тину за одну из многочисленных сережек, и его лицо снова осветила улыбка.

Она тряхнула головой:

– Это уж точно. Кто знает, когда снова представится такой случай?

– Тогда оставляем вас одних. Кроме того, – прибавил он, – если я сию же минуту не лягу в кровать, то усну прямо здесь, на полу.

Оставшись одни в комнате Алекс, подружки разделись. Алекс натянула мешковатую тенниску и пошла на кухню. Через несколько минут она вернулась с двумя дымящимися кружками кофе. Тина сидела на кровати, скрестив ноги, одетая в одну из выгоревших футболок Алекс.

– А теперь, – сказала Алекс, протягивая Тине кружку, – расскажи мне все, что произошло после моего отъезда.

– Все? Ладно. – Тина ввела ее в курс дел всех официанток и уборщиков столов в «Поцелуе». Затем следующие несколько часов пересказывала ей забавные истории о клиентах в «Хэар Импориум».

– Похоже, тебе нравится твоя работа, хотя это место похоже на зоопарк.

Тина отпила из третьей кружки кофе.

– Действительно зоопарк. И мне там очень нравится.

– Среди клиентов есть знаменитости?

– Ты знаешь Диану Кендрик, которая играет в этом новом сериале «Домоседка»?

Алекс кивнула.

– Она наш постоянный клиент. И так ей нравится моя работа, что она просила своего директора взять меня к себе.

– Что ты говоришь! – Алекс широко раскрыла глаза от изумления. – Какой комплимент! И что он ответил?

Тина пожала плечами:

– Сказал, что у него в штате уже достаточно парикмахеров, но, если им понадобится еще один, он будет иметь меня в виду.

– О, Тина, это чудесно! Я знаю, что о тебе будут говорить.

– Ну да. Это только начало. – Она секунду поколебалась. – Теперь расскажи мне, что у тебя с Гэри Хэмпстедом.

– Ничего. Гэри – мой друг.

– Расскажи кому-нибудь другому.

Алекс выглядела оскорбленной.

– Нет, правда, Тина. Он просто мой друг.

– Да? Ну, пока я сегодня стояла за кулисами и смотрела твое выступление, твой «друг» не мог от тебя глаз отвести.

Алекс покраснела.

– Пока между нами нет ничего, кроме дружбы. Но я должна признаться, что он… предлагал мне нечто большее, но я не согласилась.

Тина внимательно посмотрела на нее:

– А теперь? Ты бы согласилась?

Алекс уставилась в свою кружку.

– Не знаю. В дороге одиноко. Нет времени с кем-то встречаться, заводить знакомства. Мы тесно сплоченная группа, и просто кажется, что легче держаться вместе, чем пытаться познакомиться с кем-то еще. Ты сегодня видела, как это бывает: мы выступаем, вместе куда-нибудь идем после выступления, возвращаемся домой и ложимся спать. Каждый день одно и то же.

– А как тот фотограф, о котором ты писала? Ну, тот, кто собирается снимать кино? Мэтт Монтроуз.

Алекс пожала плечами, но Тина заметила, как вспыхнули ее глаза прежде, чем она отвернулась.

– Ни разу не давал о себе знать. Да и с чего бы? Мы провели вместе несколько часов. Посмеялись вместе.

– Из твоего письма казалось, что дело зашло гораздо дальше.

– Ну, возможно, мне так в то время казалось. Но утром он уехал. У него своя жизнь, у меня своя. Ему надо снимать кино, что, вероятно, займет много времени. И кто знает, где я буду на следующей неделе или в следующем месяце? Возможно, мы больше никогда не встретимся. – Она не смотрела в глаза подруге. – Думаю, это еще одна причина того, почему предложение Гэри кажется все более заманчивым.

– Значит, ты пока не согласилась с предложением Гэри «большего, чем дружба»?

– Как я и сказала, мы пока только друзья, Тина.

Какое-то мгновение Тина, казалось, колебалась, желая прибавить что-то еще, но вместо этого просто допила свой кофе.

– Что ты думаешь о Бэре? – спросила Алекс.

Тина взглянула на нее:

– Почему ты спрашиваешь?

– Кажется, ты ему понравилась.

Тина казалась польщенной.

– Почему ты так считаешь?

Алекс вытянула ноги, пошевелила пальцами и лукаво взглянула на подругу:

– Из-за того, как он с тобой сегодня себя вел. Он все время подкладывал тебе в тарелку еду и смотрел, как ты ешь.

– Так ты думаешь, что он влюбился в мой аппетит?

Обе рассмеялись.

– Просто мне показалось, что он уделял тебе много внимания, вот и все.

– Ну, он был очень мил. Это естественно, ведь я твоя подруга. Он хотел, чтобы я чувствовала себя хорошо.

– Может быть, – ответила Алекс, поднимаясь.

Она допила свою чашку и прошла через комнату, чтобы поставить ее на туалетный столик.

Тина посмотрела на лучи утреннего солнца, которые пробивались через шторы и зевнула. Поездка из Лос-Анджелеса в маленькой машинке Алекс была утомительной, и после бурно проведенной ночи силы у Тины были на исходе.

– Если я пару часов не посплю, то не доеду до дома.

– Ложись, я вела себя как эгоистка, – сказала Алекс, расстилая постель. – Но мне так давно не с кем было по-настоящему поболтать.

– Еще поболтаем через несколько часов. Как только мои мозги отдохнут. Обещаю.

– Жаль, что в группе нет других женщин, – заметила Алекс, забираясь в кровать, и подвинулась, давая место Тине. – Знаешь, есть вещи, о которых легче разговаривать с женщиной.

– Да уж. – Тина снова зевнула. – Например, о мужиках.

Через несколько минут обе уже спали.

– Это все. – Алекс закрыла чемодан и смотрела, как Бэр и Кейси с трудом втискивают его в фургон Бэра.

– А я больше ничего не привезла, – сказала Тина со смехом, бросая в дорожную сумку гребень и щетку. – Предпочитаю ездить налегке.

Алекс стояла рядом с кроватью и смотрела, как Тина перебросила ремень сумки через плечо.

– Мне бы хотелось, чтобы ты поехала в Рено вместе с нами.

– Да. Мне тоже. Но что будут делать все эти звезды без их парикмахерши?

– Пусть сами укладывают волосы.

– Эй, не произноси этого вслух. Ты же говоришь о моем хлебе насущном.

Обе улыбнулись, затем притихли, понимая, что пришло время прощаться.

– Иди сюда, – сказала Тина, – и поцелуй меня. Мне надо отправляться в путь.

Они обнялись.

– Мне будет тебя недоставать больше, чем когда-либо, – прошептала Алекс.

– Ага. Не забывай писать.

– Ты тоже.

Тина отстранилась.

– Ты едешь в фургоне Бэра?

– Нет. У него там все наши инструменты. Вероятно, я поеду с Гэри.

– А остальные музыканты?

– Они едут с Бэром.

– Поехали, Алекс, – раздался из-за двери приглушенный голос Гэри. – Пора трогаться.

Тина направилась к двери, затем остановилась и оглянулась. Теперь все было гораздо хуже, чем в тот первый раз, когда она думала, что Алекс уезжает всего на несколько недель. Она внезапно осознала правду: жизнь в дороге еще долго будет единственной жизнью подруги.

– Алекс, я не хотела говорить тебе. Собственно, надеялась, что смогу просто уехать и ни во что не вмешиваться. Но ты, кажется, не очень-то разбираешься в мужчинах. И кое-что тебе, по-моему, надо знать.

– Что именно?

Тина облизала губы. Затем быстро сказала:

– Гэри женат.

Алекс словно обухом по голове хватили. Несколько мгновений она могла только смотреть на подругу. Затем села на край кровати.

– Что? – едва выговорила Алекс.

– Значит, я была права, – сердито сказала Тина. – У Гэри даже не хватило порядочности сказать тебе правду.

– Никогда. Даже не намекнул. Ты уверена, Тина? – Но Алекс знала уже ответ.

Тина пожала плечами:

– Я только знаю, что, когда я начинала работать в «Поцелуе», он представил одну девушку как свою жену. Хорошенькая. Блондинка, глаза голубые. И толстая, как бочка, – она через несколько недель должна была родить.

Его ребенка. Он муж и отец. Алекс оцепенела.

– Но почему он мне ничего не сказал?

Тина прищурилась:

– Думаю, об этом тебе надо спросить у него. – Она подошла к Алекс и положила руку ей на плечо. – Все нормально?

– Да. – Глубоко вздохнув, Алекс медленно встала.

– Ты не сердишься, что я тебе это рассказала?

– Я тебе благодарна, Тина. Ты спасла меня, а то бы я попала в глупое положение. Я вижу, мне еще многому надо учиться.

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю. Пока. Но что-нибудь придумаю.

Несмотря на испытанный только что шок, Тине показалось, что она заметила появившуюся в подруге твердость, намек на крепнущую решимость.

Они вместе пошли к ожидающим их автомобилям. Обнимаясь с подругой в последний раз, Тина шепнула:

– Будь осторожна, Алекс.

– Ты тоже. Помни о своей цели.

– Прически для звезд, – прошептала Тина. – А как насчет твоей цели?

– Суперзвезда, – ответила Алекс без колебаний.

– Вот и молодец. Срази их наповал, там, в Рено. До скорого.

Гэри взглянул на Алекс, которая сидела отвернувшись и смотрела на пролетавший мимо пейзаж. Она не сказала ни слова с самого отъезда. Это из-за Тины, догадался он. Хоть и невозможно представить себе более разных женщин, было видно, что они стали близкими подругами. А теперь, когда им пришлось снова распрощаться, у Алекс, вероятно, начался приступ тоски по дому. Он решил, что разумнее будет молчать, пока она не даст понять, что готова разговаривать. А сегодня вечером он постарается быть с ней понежнее. У нее такой вид, словно она нуждается в нежности.

– Когда ты собирался мне рассказать?

Он взглянул на Алекс и увидел, что она все еще смотрит в окно.

– Рассказать о чем?

– О твоей жене.

Автомобили впереди начали сбрасывать скорость. И Гэри машинально нажал ногой на педаль тормоза. Шины протестующе завизжали, но потом он справился с управлением.

Впереди показалось маленькое кафе; Гэри направил машину к дальней правой дорожке и вырулил на стоянку. Со скрежетом остановив машину, он сказал:

– Давай выпьем кофе.

– Я не хочу кофе.

– Я хочу.

Он вылез, захлопнул дверцу, и больше ничего не сказал, пока они не уселись за столиком с дымящимися чашками кофе.

– Мы с Сарой поженились два года назад.

– Сара. – Алекс в упор посмотрела на него злыми глазами. – А ребенок?

– Вижу, ты все знаешь. – Он помешал сахар и отпил кофе. – Девочка. Кори десять месяцев.

– Где они, Сара и Кори?

– В Кливленде. С моими родителями.

– Почему?

– Почему они в Кливленде? – Он пожал плечами. – Саре не нравилась идея растить ребенка в дороге. А мои предки обрадовались тому, что в доме будет жить внучка.

– А ты, Гэри? Что ты об этом думаешь?

– Черт возьми, Алекс! Я делаю то, что считаю лучшим для всех. Я хочу, чтобы у Сары и Кори был дом. Хочу, чтобы мои предки видели свою внучку. И больше всего хочу получить горшок золота на том конце радуги. Всего хочу. Хочу славы и богатства.

– Любой ценой? – тихо спросила Алекс.

– Что, черт побери, это должно означать?

– Ты готов пожертвовать Сарой и Кори ради славы и богатства?

– Я ими не жертвую, Алекс. Они прекрасно живут. У них есть дом и мои родители.

– А если Сара решит, что ее жизнь слишком одинока, и захочет заменить тебя кем-нибудь другим, что ты тогда будешь думать?

Он прищурился. Она только что попала в больное место. Он не раз задумывался над этим.

– Сара этого не сделает. Она у меня молодец. Кроме того, она слишком занята своим материнством.

– Ты хочешь сказать, что считаешь, будто только мужчинам становится одиноко или только они обманывают своих жен, так? – Так как он не ответил, она спросила: – Ты и правда думаешь, что Саре и Кори лучше в Кливленде, пока ты тут гоняешься за своей мечтой?

– Да, черт возьми, думаю. – Он оттолкнул от себя чашку и гневно посмотрел на нее.

– А я как же? Ты думал, я о ней никогда не узнаю?

Он покачал головой:

– Кажется, я вообще не думал. Видел, что тебе одиноко.

– Понятно. – Ее голос стал жестким и полным сарказма. – Ты был готов принести ради меня огромную жертву.

Он тихо выругался.

– Мне тоже было одиноко. И я поддался искушению. Мужчине нелегко не замечать тебя, Алекс. Ты красива, с тобой весело, ты талантлива. Черт, каждый раз, когда я слышу твое пение, у меня сердце разрывается. Поэтому я подумал… – Он замолчал. – Это Тина тебе рассказала, да?

– Не о Тине речь. Если бы не Тина, сказал бы кто-нибудь другой. Невозможно вечно держать в тайне существование жены и дочери. Важно вот что – что ты собираешься теперь делать?

– А что я могу сделать?

– Это твоя жизнь, Гэри. Твоя, Сары и Кори. Ты должен делить ее с ними.

– Жизнь на колесах?

– Почему бы и нет? Разве это так плохо? – Она помолчала, пока официантка наливала им еще кофе. Когда они опять остались вдвоем, Алекс тихо сказала: – Если вы любите друг друга, жизнь врозь – вообще не жизнь.

Гэри сидел в глубокой задумчивости. Когда он наконец поднял глаза и встретил ее взгляд, он сказал:

– Если бы я ее спросил и если бы она согласилась, как бы это повлияло на наши с тобой отношения?

Она мягко ему улыбнулась и накрыла своей ладонью его руку:

– Гэри, у нас с тобой только профессиональные отношения. И ничто этого не изменит. Но совершенно ясно, что если я не соглашусь облегчить твое одиночество, то рано или поздно согласится кто-нибудь другой. Гэри, тебе необходимо, чтобы жена была с тобой.

– А что необходимо тебе, Алекс? – Он положил вторую руку сверху.

Она взглянула на их руки, затем посмотрела ему в глаза. Вместо неуверенности он увидел в ее глазах стальной блеск.

– Я еще не поняла. Но когда пойму, обязательно скажу.

Глава 16

– Ух ты! – Лен положил стопку нот на крышку огромного белого рояля и пробежался пальцами по клавиатуре, пробуя звук. – Ты можешь поверить в этот номер? Похоже, они держали его для королевских особ.

– Ну а мы кто же? – спросил Кейси, включая телевизор с гигантским экраном. – Бродяги какие-то?

– Когда я видел тебя в последний раз, на тебе не было короны, – со смехом произнес Лен.

– Ты не слышал о короле ритма? – Кейси забарабанил пальцами по стеклянному кофейному столику в такт музыке рекламы безалкогольных напитков, несущейся с экрана.

Бэр, одетый в махровый халат с эмблемой отеля, вернулся с балкона, куда вышел после горячей ванны.

– А вы верите, что мы сегодня открываем шоу Клифа Карлсона? Я слышал, что на это шоу прилетел целый самолет его голливудских приятелей.

Алекс подняла глаза от стакана апельсинового сока и почувствовала первый укол страха.

– Где ты это слышал?

– Посыльный сказал. Он говорит, что не видел столько знаменитостей с тех пор, как здесь выступал Элвис.

– Здорово. – Алекс отставила стакан и прижала руку к животу. – Теперь меня весь день будет тошнить.

– Не позволяй им запугать себя, Алекс, – сказал Джереми. – Эти голливудские звезды самые обыкновенные люди.

– Которые зарабатывают миллионы долларов и летают по всему миру на самолетах, чтобы поиграть в теннис и пообедать с президентами и королями, – весело прибавил Бэр.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – со смехом ответила Алекс. – Просто сняли камень с души.

Они все еще смеялись, когда Гэри выскочил из своей комнаты и направился к двери.

– Куда это ты так торопишься? – спросил Лен.

– В аэропорт. Я опаздываю. – Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

– Он кого-нибудь встречает в аэропорту? – спросил Джереми.

Бэр пожал плечами:

– Мне он ни слова не сказал. Возможно, еще одна крупная сделка наклевывается. Ты же знаешь Гэри.

– Это его жена и дочь, – сказала Алекс.

Они все повернулись и уставились на нее.

– Ты о них знаешь? – спросил Лен.

Она кивнула:

– Мы поговорили об этом по пути сюда из Сан-Франциско, и я высказала предположение, что им может понравиться в Рено. – Она встала. – Пожалуй, пройдусь вокруг казино. Может быть, это успокоит мои нервы.

Пока она шла через комнату, Бэр с восхищением смотрел на нее. Когда дверь за ней закрылась, он сказал, ни к кому в особенности не обращаясь:

– Ну, что вы скажете? Будь я проклят, если Алекс Кордей не замечательная женщина!

– Дорогая, ты уже знакома с ребятами. А это Алекс, наша певица. – Гэри повернулся к Алекс после еле заметного колебания. – Моя жена, Сара.

Алекс улыбнулась стройной женщине в джинсах и свитере, похожей на подростка. Светлые маленькие кудряшки обрамляли веснушчатое личико, без всякой косметики.

– Хорошо, что рядом будет еще одна женщина. – Алекс протянула руку. – Теперь я не буду так ощущать их численное превосходство.

– А это наша дочь, Кори, – сказал Гэри, указывая на пухленького младенца на руках у жены.

Маленькая девочка была точной копией своего отца с тонкими светлыми волосиками и большими голубыми глазами с длинными ресницами.

Алекс улыбнулась еще шире:

– Привет, Кори.

Малышка сейчас же расплакалась, крепче прижавшись к матери.

– Простите, – застенчиво объяснила Сара, – но она просто не привыкла к такому количеству незнакомых людей. До сих пор она видела только меня и бабушку с дедушкой.

– Пошли. – Тон Гэри был немного резковат. – Я тебе покажу твою комнату и помогу устроиться. Скоро надо будет идти на репетицию.

Сара приостановилась:

– Так быстро?

Гэри взял ее под локоть и повел через комнату.

– Это всего на несколько часов, – объяснял он, провожая ее в комнату и закрывая за собой дверь.

Даже сквозь закрытую дверь все слышали плач младенца и громкий протестующий голос Сары.

– Может, нам пойти вниз, в зал? Проверим усилители, инструменты… – предложил Бэр.

И все разом бросились к лифтам.

– Все готовы?

Оставив жену с ребенком за кулисами, Гэри присоединился к музыкантам на сцене и окинул их критическим взглядом. Одетые в одинаковые черные смокинги, как было обусловлено в контракте, они выглядели несколько скованными и неловкими.

– Где Алекс?

– Не волнуйся. Я не сбежала. Хотя, должна признаться, эта мысль приходила мне в голову.

Они подняли головы и смотрели на нее, пока она шла к ним от противоположного края сцены. Несколько секунд никто не произносил ни слова. Как всегда именно Бэр в конце концов выразил то, о чем думали все остальные:

– Блестящие глазки, ты сногсшибательна.

Она улыбнулась:

– Я отвела душу в одном магазинчике обносок в Сан-Франциско.

– Довольно роскошные обноски, – заметил Кейси.

– Вам нравится? – Она крутанулась, чтобы они получше рассмотрели красное платье с блестками, которое обтягивало ее, как вторая кожа. Длинная юбка была разрезана до бедра. На ногах у нее были красные, усыпанные блестками босоножки.

– Если ты в этом выйдешь на улицу, тебя арестуют. – Джереми дернул ее за локон, а она в ответ сверкнула ослепительной улыбкой.

– Спасибо. Именно такое впечатление я и хотела произвести. Блеск и лохмотья.

– На тебе, блестящие глазки, и лохмотья будут смотреться роскошно. И в тряпках ты будешь элегантна.

Они вздрогнули, услышав голос ведущего.

– Вот оно, – сказал Гэри, ощущая напряжение, которое всегда охватывало его перед выходом. – Все по местам. Покажем им, на что мы способны.

Музыканты заняли свои места. Голос ведущего смолк, занавес пошел вверх. Музыканты даже не моргнули, когда прожектор ослепил их. Они уже были во власти волшебства сцены.

Мэтт откинулся в глубину мягкого кресла в кабинке и потягивал свой напиток. Завершив съемки своего первого фильма и готовясь приступить к утомительной работе по монтажу, он рад был короткой передышке.

Он приехал в Рено по просьбе отца, которого наконец убедили уйти в отпуск, и теперь он отдыхал от напряженных трудов. Его квартиру в Аспене заняла Элиза со своими друзьями. Замок в Гстааде, который предпочел бы Сидней Монтроуз, в эти дни оккупировал Дирк с целой армией приятелей-лыжников из Европы, которые шлялись с ним со времени его поспешного отъезда из Штатов.

Приглашение провести уик-энд в качестве гостей Клифа Карлсона дало отцу с сыном возможность удрать. Последние два дня они катались на лыжах в Тахо. Утром собирались уехать и снова окунуться в круговерть деловой жизни. Мэтт говорил себе, что он здесь для того, чтобы поддержать Клифа, старого друга, который только что снялся в новом фильме отца. Успех этого фильма дал новый толчок и без того уже блестящей карьере Клифа. Он рассказывал, что теперь его завалили сценариями и он просматривает их, выбирая, в каком фильме сниматься.

Свет в зале померк. Слушая голос, объявляющий со сцены, Мэтт поймал себя на том, что напряженно ждет начала. Он мог бы назвать множество причин, почему он здесь.

Но истина находилась на этой сцене.

Он приехал только потому, что Клиф упомянул название новой группы, предваряющей его выступление. «Шорохи» – солистка Алекс.

Алекс стояла в темноте и прижимала руку к животу, сдерживая нервную дрожь. Слева от нее послышался плач ребенка, и она увидела, как Сара подняла Кори повыше, чтобы она видела своего отца. Малышка помахала ручкой, но Гэри был слишком поглощен музыкой, чтобы заметить ее.

Алекс увидела, что ребенок смотрит в ее сторону, и помахала в ответ. Малышка махнула ей ручкой и заулыбалась. В этот момент Алекс услышала предваряющие ее выход такты и сделала глубокий вдох.

Волнение и страх исчезли. Она взяла ноту, высокую и чистую, и держала ее, целиком погрузившись в музыку, душой и телом. Всю песню она пропела в темноте, совершенно не замечая того, как зрители вытягивали шеи и вертелись, пытаясь разглядеть стоящую в тени женщину. Только в самом конце песни ослепительный луч прожектора поймал ее в сверкающий круг. Как всегда, ее руки взлетели вверх, словно стремясь загородить ее от этого сияния. Глаза были широко раскрыты, как у испуганного оленя. Она продолжала держать ноту, нежную и чистую, пока ее не подхватила скрипка из оркестровой ямы. Волной взмыла музыка.

Зрители ахнули и подались вперед, чтобы получше разглядеть прекрасное создание на сцене, которое, казалось, переливалось в потоке света. Она не замечала их.

Гэри и остальные музыканты успокоились и теперь получали удовольствие от игры. Больше не было причин волноваться. Раз уж Алекс пустила в ход свои чары, им оставалось только следовать за ней.

Бадди Холбрук пил минеральную воду из источника «Горная долина». Первый бокал из тех, что бывший ребенок-кинозвезда, а ныне удачливый агент талантливых актеров еще выпьет в этот вечер.

Пять лет назад, после четырех недель, проведенных в клинике Бетти Форд, и консультаций с вереницей врачей, он круто изменил свою жизнь. Теперь ему было больно оглядываться назад на смутные воспоминания о своей загубленной молодости. Пять бывших жен заработали состояние на книгах о нем; его многочисленные дети не знали его и не хотели знать. Чтобы оплатить растущие долги, сделанные из-за пристрастия к выпивке и наркотикам, он был вынужден сняться в нескольких второразрядных картинах, которые все еще крутили по ночному каналу ТВ, к его большому смущению. Но из всей этой боли родились новые силы, о существовании которых он и не подозревал. Он выплатил долги и наладил отношения с людьми, которых оскорбил во время своих загулов.

Он провел в Голливуде больше времени, чем другие, и для него в этом городе не осталось почти ничего непонятного. И не было ни одного пользующегося влиянием человека, с которым он не был бы близко знаком.

Влияние. Он усмехнулся. Оно у него было. С избытком. И он знал, как им пользоваться.

Бадди прилетел по просьбе одного из своих первых клиентов – Клифа Карлсона. Клиф был мелким комиком, пока Бадди не взял его под свое крылышко. Немногие знали о том, что очень малая доля успеха Клифа объясняется его талантом. В Голливуде, как и во всем остальном мире, одного таланта мало. Связи, подумал Бадди с удовлетворенной улыбкой. Все дело в нужных знакомствах. И в том, как они возникают. Правда в том, что множество влиятельных людей в Голливуде в долгу перед Бадди Холбруком. А он никогда не отказывался от того, что ему полагалось.

Когда начала играть музыка, он откинулся на спинку, собираясь расслабиться и отдохнуть среди друзей, но когда услышал первую ноту, взятую певицей, то ощутил холодок вдоль спины. Прежде чем он успел понять, что происходит, луч прожектора нашел ее. У Бадди закружилась голова.

Он сжал бокал и впервые за многие годы захотел выпить что-нибудь покрепче воды, чтобы погасить электрический ток, пробегающий по его телу.

К тому времени, как она допела первую песню, Бадди забыл обо всем, кроме женщины на сцене. Ему казалось, что всю жизнь он искал человека, обладающего ее возможностями. Или она настоящая жемчужина чистого таланта, из всех встречавшихся ему, или ему пора уходить из шоу-бизнеса.

Когда последняя песня вступительной части закончилась, Бадди вскочил на ноги, крича от восторга вместе со всем залом.

– Что это было, черт возьми? Она настоящая или какой-то художник просто нарисовал картину идеальной женщины из мечты?

К восторгу зрителей, Клиф Карлсон выбежал на сцену, держа в руках свой знаменитый футбольный мяч. Он бросал мяч на сцену, а потом обычно использовал его во время выступления, чтобы делать паузы.

– Видел я певиц и прежде, но эта – просто сказочный сон. – Он сделал паузу ради большего эффекта. – Или мне все это приснилось с перепою там, за сценой?

Пока зрители смеялись, он отфутболил мяч к заднику; тот отскочил и остановился прямо у его ног. Ударник сопроводил это действие громовым «ба-да-бум, ба-да-бум».

– А как вам тот гитарист? Просто чемпион по серфингу в смокинге. Что за фигура! Почему это у всех жеребчиков в наши дни волос на голове больше, чем у большинства женщин? – Он прикоснулся к собственным коротко остриженным, редеющим волосам и снова стукнул ногой по мячу. Мяч снова ударился о задник, отскочил назад и остановился у его ног. Снова прозвучала барабанная дробь.

Клиф был дружелюбен, раскован, непочтителен. Многие его шутки касались его самого и его собственных недостатков. Они часто бывали грубыми и безвкусными, но не жестокими. Невысокий тридцатилетний человек, со все еще свежим лицом студента колледжа, он воплощал собой всеобщего брата, соседа, друга.

В шестнадцать лет он выступал недалеко от Бродвея. В восемнадцать получил большую роль в популярной телевизионной передаче и сделал на ней успешную карьеру, став постоянным комиком, актером и ведущим на церемониях вручения всех наград в Голливуде и Нью-Йорке. Он хорошо зарекомендовал себя в нескольких кинофильмах и купался в славе всеобщих похвал за роль в последнем фильме Сиднея Монтроуза. После того как публика решила, что любит его, критики приклеились к нему, словно к новому золотому гусю Голливуда.

Но несмотря на успех, Клиф выполнял свои обязательства. «Сьерра» предоставила ему первую работу в качестве комика, и каждый год он отдавал им долг, выступая в этом клубе. Благодарное руководство готово было достать для него луну с неба, стоило ему только пожелать.

Он продолжал в том же духе еще пять минут, отпуская шуточки в адрес музыкантов, пока не почувствовал, что интерес публики падает. Он мгновенно прибавил ослепительности своей улыбке и произнес:

– Давайте еще поаплодируем оркестру и вызовем его на сцену. Леди и джентльмены – «Шорохи».

Когда музыканты вышли на сцену, зрители восторженно зааплодировали.

– И их певица, Алекс.

Свист и аплодисменты стали оглушительными, когда Алекс вышла, взяла за руку Бэра и слегка поклонилась.

Видя такую реакцию, Клиф решил, что может использовать эту девушку, чтобы еще немного задержать внимание публики. Он был слишком занят и не пришел на репетицию группы, а времени на встречу с ними до начала шоу у него тоже не нашлось. Ему оставалось только надеяться, что у певицы хватит мозгов, чтобы связать пару слов.

Он протянул руку:

– Иди сюда, милочка. Давай дадим зрителям возможность познакомиться с тобой.

Алекс приняла его протянутую руку, не отпуская руки Бэра.

– Твой телохранитель? – спросил Клиф, становясь рядом с Бэром так, чтобы зрители могли видеть контраст в их размерах. Рядом с Клифом, маленьким и худеньким, Бэр был похож на Кинг-Конга, что Клиф не преминул отметить.

После нескольких шуточек насчет размеров Бэра и его живота, он отпустил его и снова повернулся к Алекс.

– Ничего себе голос, – произнес Клиф.

– Спасибо. – Она ответила ему застенчивой улыбкой.

– Ты замужем?

Она покачала головой:

– Нет.

Он поднял одну бровь и подмигнул залу.

– А хочешь? По крайней мере на этот вечер?

Алекс не знала, что на нее нашло. Возможно, дело было в том, что она чувствовала себя так уютно в его присутствии. В конце концов, она практически выросла на повторах всех его телевизионных шоу.

– Это предложение? – лукаво спросила она.

Клиф понял, что недооценил ее. Зал ревел от восторга. Он отступил на шаг, затем окинул ее преувеличенно оценивающим взглядом с головы до ног и начал засыпать градом вопросов, на каждый из которых получал восхитительный, неожиданный ответ.

Он продержал ее на сцене еще целых пять минут, а потом позволил красиво удалиться.

– Давайте поаплодируем нашей прекрасной Алекс.

Она выплыла со сцены, словно на облаке.

Алекс стерла грим и переоделась в простые слаксы и мешковатый свитер. Затем перешла в соседнюю раздевалку, откуда слышались восторженные возгласы остальных музыкантов.

Когда Алекс открыла дверь, все замолчали.

– Ну? – Она остановилась в дверях, сбитая с толку. – Что вы думаете? Я была настолько ужасна?

– Ужасна? – Гэри подошел к ней. – Блестящие глазки, ты была просто потрясающей. Где ты прятала это коварное чувство юмора?

От изумления Алекс открыла рот, а все остальные разразились аплодисментами. Лен чмокнул ее в щеку. Кейси сунул ей в руку пиво.

Раздался стук в дверь, и появился менеджер Клифа Карлсона.

– Клиф хочет видеть всех вас в своей гримерной, – объявил он.

– Сейчас? – спросил Гэри.

Менеджер кивнул. Выражение его лица было непроницаемым, и музыканты помрачнели. У них появилось неприятное чувство, что они слишком рано праздновали победу.

Сомнения Алекс росли с каждым шагом, приближавшим ее к апартаментам комика. Что, если ему не понравилось, как она вписалась в его привычное действие на сцене? Что, если он при всех унизит ее за то, что она посмела шутить во время шоу?

Менеджер провел их в гримерную, открыл дверь и жестом пригласил войти.

Первая комната представляла собой просторную гостиную, переполненную посетителями. Многие гости были легко узнаваемыми актерами или комиками. Другие, хоть и не столь известные, были, по-видимому, старыми друзьями Клифа. В углу комнаты размещался бар, за которым официант в ливрее разливал напитки. Еще одна официантка предлагала гостям канапе и собирала пустые бокалы, как только их ставили на столы.

Настроение царило приподнятое. По радостному смеху и оживленной беседе было видно, что аудитория довольна первым выступлением Клифа.

Когда менеджер вел их сквозь толпу, некоторые из гостей узнали Алекс и музыкантов и стали их поздравлять. Каждый раз менеджер подталкивал их вперед, не давая возможности пообщаться.