Текст книги "Все, что блестит"
Автор книги: Рут Райан Лэнган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Пораженный бессердечностью этого поступка, Мэтт стоял неподвижно и смотрел, как Алекс забралась на продавленное заднее сиденье машины и прижала к себе младшего брата. Они оба повернулись к нему, чтобы попрощаться. Но автомобиль рванул с места и понесся прочь от большого тихого кладбища, мимо знаменитой копии Давида Микеланджело, обратно в бурлящий город.
– Мы поедем завтра после школы, Кип, и навестим Нанну.
Алекс заметила, как Винс обменялся взглядом с Бернис.
– Где мы будем жить? – Голос Кипа дрожал, и Алекс поняла, что он едва сдерживает слезы.
– Снимем квартиру, пока не восстановят дом Нанны.
– Восстановят? – Бернис повернулась на переднем сиденье и через плечо взглянула на племянницу. – О чем ты говоришь? Зачем тебе восстанавливать дом в таком месте?
– Потому что Нанне там нравилось. Кроме того, участок ведь там, и он выплачен. Мы не можем позволить себе переехать в другое место.
– А из чего мы его построим? – спросил Кип.
– Нанна полностью застраховала дом. У нас будет полно денег на его восстановление. – Алекс пригладила и убрала со лба его тонкие рыжие волосы. – Нам с тобой много не надо. У нас будет миленький домик, точно такой, как был раньше.
– Думаю, тебе следует им сказать. – Бернис повернулась к мужу.
Алекс вновь остро ощутила то недоверие, которое почувствовала сразу же после приезда дяди и тетки.
– Сказать нам что, дядя Винс? – Она машинально прижала к себе Кипа.
– Я унаследовал все имущество моей матери.
Какое-то мгновение потрясенная Алекс молчала. Вновь обретя голос, она тихо произнесла:
– Большую часть доходов Нанны составляли проценты от страховки моего отца. Нанна мне всегда говорила, что намеревается использовать их, чтобы позаботиться обо мне и о Кипе.
– Так и будет. После того как я рассчитаюсь с ее долгами.
– Нанна никогда мне не говорила о каких-то долгах.
– Уверен, что она не все тебе рассказывала. – Винс повернул руль и свернул на площадку перед мотелем. Выключив мотор, он прибавил: – Но если даже пожарная инспекция даст разрешение выплатить страховку, я не собираюсь отстраивать дом матери. Собственно, я уже поручил адвокату выставить этот участок на продажу, как только расследование будет завершено. Это позволит нам еще немного отложить на будущее.
Алекс знала, что многие вопросы о пожаре остались без ответа. Инспекция полагала, что это был поджог при помощи какой-то горючей жидкости, хотя соседи и друзья подтвердили то, на чем настаивали внуки, – у Нанны не было врагов. Возник также вопрос, почему пожилая женщина не выбралась из горящего дома вовремя. Ее нашли лежащей под перевернутым, обгоревшим креслом, и посчитали, что в панике она споткнулась о него, упала и потеряла сознание.
– Где же мы будем жить, если не будет дома Нанны? – снова спросил Кип, его испуганный голос порвался в мысли сестры.
– С нами. – Винс вышел из машины и обошел ее кругом – к дверце со стороны жены. После того как он помог ей выбраться, он отодвинул сиденье и ждал, пока Кип и Алекс выкарабкаются наружу. – Тебе понравится на ферме, парень. Воздух чистый. Нет этого смога и выхлопных газов. Привыкнешь к фермерскому труду.
– Нам всем придется привыкать к некоторым вещам, – перебила его жена. Губы Бернис сжались в тонкую линию. – Нам это будет нелегко, после того как мы уже вырастили собственного сына. Но это наш долг. А ты можешь нас отблагодарить, взяв на себя некоторые обязанности по хозяйству, которые накапливались с тех пор, как уехал Винсент-младший. Несомненно, это лучшее место для мальчика, чтобы расти, чем это… – Она понюхала воздух и передернула плечами. Они молча пошли к своим комнатам.
– А Алекс? Она сможет ходить в университет? Или ей тоже придется работать на ферме? – спросил Кип, когда Винс повернул ключ в замке и открыл дверь перед женой.
При этом невинном вопросе мальчика мужчина и женщина переглянулись, потом вошли внутрь и занялись своими чемоданами.
И тут Алекс поняла. Она заподозрила это еще на кладбище, когда священник сказал, что тетя и дядя хотят вырастить Кипа как собственного сына. О ней речь не шла. Теперь их реакция подтвердила ее догадку.
– Не думаю, что тетя Бернис и дядя Винс включают меня в свои планы, Кип.
Винс выдвинул ящик комода и вынул оттуда несколько аккуратно сложенных сорочек.
– Мы с Бернис это обсуждали. Мы оба почувствовали, понаблюдав за тобой и Кипом, что ты имеешь слишком большое влияние на мальчика. Для Кипа еще не поздно. Но ты, Алекс, ты так же упряма, как твой отец. Как правильно заметила Бернис, Билл стал жить самостоятельной жизнью в еще более юном возрасте, чем ты сейчас. Ему было всего семнадцать лет, когда он сбежал и присоединился к этой банде мотоциклистов.
– Это была не банда. Они были трюкачами на мотоциклах и путешествовали с цирком.
– У-гу. – Он покачался с пятки на носок, разглядывая ее. На лице Алекс было то же вызывающее выражение, которое он всегда видел на лице младшего брата. Мятежница, точно как Билл. – Я просто думаю, будет лучше, если ты останешься здесь, Алекс.
– Лучше для меня? Или для вас лучше оставить меня здесь? – Она изо всех сил старалась не показать, что ей стало страшно, и потому в ее голосе прозвучало больше сарказма, чем ей хотелось. – Одну?
– Ты будешь не одна, – тоном, полным бесконечного терпения, которым он всегда с ней разговаривал, сказал Винс. – У тебя будут занятия в университете и твоя работа. Уверен, что ты бы скучала по своим друзьям, если бы переехала жить в Южную Дакоту.
Кип бросился на защиту сестры:
– У Алекс никогда никого не было, кроме Нанны и меня, а теперь у нее есть только я. Вы не можете отнять меня у нее.
– Никто тебя не отнимет, Кип, – мягко сказала Алекс. – Я не позволю.
– Ты нам не позволишь? – Винс посмотрел ей прямо в глаза. Враждебность, которую Алекс увидела на его лице, привела ее в ужас. – Позволь сказать тебе прямо, милая леди. Я уже беседовал с адвокатом матери. У тебя нет законных прав не позволить мне сделать для Кипа то, что я считаю правильным. – Его голос стал еще жестче. – Мы с Бернис это обсуждали. Мальчику нужны родители, а он был их лишен с младенческого возраста. Я не обвиняю свою мать, – быстро добавил он, когда Алекс открыла было рот, чтобы возразить. – Нельзя ожидать, что хрупкая старая женщина может удовлетворить потребности нормального, активного мальчика. Но мы оба считаем, что жизнь с нами будет ему очень полезна.
– А как же его специальные занятия? Он уже год изучает живопись.
– Специальные занятия, – фыркнула Бернис. – Девятилетнему мальчику нужна дисциплина. Ему нужна твердая рука.
Она схватила Кипа за руку и подняла ее ладонью вверх, словно в подтверждение своих слов:
– Мальчику его возраста нужно укрепить руки, привыкнуть к лопате и граблям, а не тратить время зря, мазюкая красками и карандашами.
– Он не мазюкает. У Кипа настоящий талант. – Алекс притянула к себе мальчика, словно желая защитить его от гнева, пылающего в глазах тетки. – Он унаследовал этот талант от нашего отца.
– Да, и, возможно, унаследовал склонность к диким выходкам тоже. Но когда мы его воспитаем, он станет нормальным хорошим мальчиком, а не каким-то голливудским уродом.
Уродом. Они считают Кипа уродом? У Алекс голова закружилась от их неприкрытой враждебности. Они больше не заботились о том, чтобы скрыть свои подлинные чувства.
– Я не могу позволить вам забрать его.
– Как я уже сказал, – чеканя слова, произнес Винс, – наш адвокат заверил нас, что, пока тебе не исполнится двадцать один год, права на нашей стороне.
– Пойдем, Кип. – Алекс схватила брата за руку.
– Куда это вы собрались? – Дядя угрожающе шагнул к ней, и она попятилась, но уперлась спиной в стену.
– Я думала пройтись, пока вы уложите вещи.
Он бросил взгляд через плечо на жену, которая кивнула в знак согласия, и ему показалось, что она была бы только рада ненадолго избавиться от них.
– Ладно. Но сперва давай уладим одно небольшое дело.
Он достал два документа и протянул Алекс ручку.
Она взглянула на них, затем подняла глаза на дядю:
– Что это?
– Адвокат сказал, что ты должна подписать эти бумаги в подтверждение того, что ты поняла, что я являюсь душеприказчиком моей матери. В двух экземплярах.
Она внимательно прочла бумагу, а Винс стоял над ней и ворчал:
– Подписывай быстрее.
После того как она нацарапала свое имя на первом бланке, он приподнял уголок и, едва она успела расписаться на втором листе, выхватил у нее документы. Открыл перед ними дверь и предупредил:
– Жду вас назад через час. Мальчику нужно немного поспать. Мы выезжаем в аэропорт на рассвете. И еще, Алекс, – тихо прибавил он, – помни следующее. До достижения двадцати одного года ты не имеешь в этом деле права голоса. Поэтому можешь облегчить жизнь мальчику или можешь создать трудности. Ты меня поняла?
Алекс понимала, что он прав, и ненавидела его за это. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной.
Дядя наслаждался ее несчастным видом. Это читалось в его глазах, в том, как он смотрел на нее. Он упивался собственной властью. Она проглотила слова, которые ей хотелось бросить ему в лицо. Только кивнула.
Алекс разбудили голоса. Бросив беспокойный взгляд на брата, лежащего на соседней кровати, она убедилась, что его сон не потревожили. Алекс вздохнула с облегчением. Ей пришлось немало постараться, чтобы успокоить его перед тем, как они вечером вернулись к дяде и тетке. Она молила Бога, чтобы хоть что-то из сказанного ею Кипу в тот вечер могло утешать его в следующие годы.
– Помни о моем обещании, – шептала она, – как только мне исполнится двадцать один год, я заберу тебя.
– А если дядя Винс меня не отпустит?
– Тогда я подам в суд и заставлю его.
Кип широко раскрыл глаза от удивления.
– Ты это сделаешь?
– Я сделаю все, что нужно, Кип, чтобы вернуть тебя обратно, туда, где твое место. Ты – мой брат. Никто не может этого изменить.
– Что ты будешь делать совсем одна, Алекс?
Она сглотнула, сердце ее разрывалось. Она видела, как впереди маячат пустые дни и ночи. Но она не позволит себе думать об этом сейчас. Кипу надо слышать нечто обнадеживающее. Как ни ненавистно ей было признать это, дядя Винс в этом тоже был прав. Если Кип должен покинуть ее, лучше ей держать свои страхи при себе и отправить его в путь со словами надежды.
– Буду ходить на занятия, найду работу. И потом… куплю дом. – Чтобы не думать о том, что произойдет утром, Алекс спросила: – Где бы ты хотел жить, когда мы снова будем вместе?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Может, возле океана.
– Возле океана. Хорошо. – Оживившись, она предложила: – Малибу. Будем вместе жить в красивом большом доме со стеклянными стенами и с видом на океан. И у тебя будет собственная студия па крыше, с прекрасным освещением, где ты сможешь рисовать море.
– Вот было бы здорово, Алекс! – Но его голос звучал так грустно, так тоскливо. – А в Южной Дакоте есть океан?
– Нет. Но это только сделает твое возвращение еще приятнее, когда мы снова будем вместе.
В конце концов Кип уснул. Во сне он улыбался, и Алекс надеялась, что ему снится светлое, счастливое будущее, когда он снова встретится с любимой сестрой, и молилась, чтобы этот сон сбылся. В свои девятнадцать лет она уже знала, что в реальном мире мечты исполняются редко.
Алекс поняла, что в соседней комнате ссорятся ее дядя с теткой. Стены между спальнями были настолько тонкими, что она могла слышать каждое их слово, когда они повышали голос.
–…девчонка может доставить неприятности. – Голос Бернис звучал пронзительно. – Я больше не хочу ее видеть. Никогда.
– Ты хочешь сказать, просто оставить ее без гроша? Это может сделать жизнь девочки очень суровой.
– А как же мы, Винс? Как мы прожили все эти тяжелые годы? Я не какая-нибудь невежественная провинциалка. Смотрю по телевизору «Стиль жизни богатых и знаменитых людей». И знаю, сколько надо денег, чтобы делать покупки в магазинах на Родео-драйв. Видела особняки в Беверли-Хиллз. Я тебя спрашиваю, твой брат прислал тебе хотя бы цент за все те годы, пока купался в роскоши?
– Мне кажется, у Билла и Марни тоже были тяжелые времена. Он просто никогда о них не рассказывал. И я знаю, что моей матери пришлось нелегко, когда он умер и оставил двоих малышей. И не забывай: они-то вряд ли делали покупки на Родео-драйв и не жили в особняке.
– Я не ослышалась? Это говорит тот же человек, который мне по крайней мере тысячу раз твердил, что он не одобряет сумасшедший образ жизни младшего брата и его жены?
– Да. Ну, он действительно был сумасшедшим. Я хочу сказать, сколько ты знаешь людей, которые зарабатывают на жизнь тем, что падают на автомобилях со скал, или прыгают с крыш зданий, или рисуют голых баб, пока жена поет в сомнительном баре? – Голос Винса иногда удалялся и становился глуше, и Алекс поняла, что он ходит взад и вперед по комнате.
– Ну теперь все изменилось, – ответила Бернис. – На этот раз мы будем распоряжаться деньгами до тех пор, пока мальчик с нами. Что касается девчонки, то всякий раз, как я на нее смотрю, я вижу твоего брата.
Алекс напрягла слух, чтобы услышать ответ дяди. После долгого молчания, она услышала:
– Да, я тоже его вижу. В ней та же склонность к необузданности, или вызов, или что-то такое, что было в Билле, когда мы с ним росли. Меня всегда раздражало, что он брался за все и не думал, чем это может кончиться. И как я ни старался вколотить в него немного здравого смысла, он всегда начинал все сначала. Он был… не знаю. Бесстрашным.
– Или ненормальным.
Снова воцарилось молчание. Затем она услышала:
– Он бы встал из гроба, если бы знал, что мама отписала все мне.
– Ну, Билла здесь нет, так что перестань беспокоиться. И помни, что во всем этом мы – жертвы. Мы уже вырастили одного ребенка, а теперь на нашей шее будет еще один. Но по крайней мере на этот раз мы будем щедро вознаграждены. – Бернис понизила голос: – А теперь ложись спать.
Лежа в темноте, Алекс услышала скрип пружин, а затем остались только тихие, приглушенные ночные звуки. Мимо мотеля проезжали машины, легковые автомобили, грузовики, автобусы – все спешили домой. Иногда из открытого окна автомашины вырывались звуки рэпа. В отдалении послышался печальный гудок поезда. «Домой, – подумала Алекс. – Они все едут домой».
Ужасно расстроенная, она лежала без сна, пытаясь не заплакать. Разве не у каждого должен быть свой дом?
Она сжала кулаки. У нее он будет ради Кипа. Ее волновало не собственное будущее; несмотря ни на что, она была уверена, что выживет. Но что будет с ее младшим братом?
– О Нанна, – прошептала она в подушку. – Как я могла отпустить Кипа? Особенно к людям, которые так ненавидят его?
Она не помнила, когда еще чувствовала себя такой одинокой и беспомощной. По крайней мере раньше, когда ее мир распался, после смерти родителей, с ней была Нанна. А теперь не осталось никого.
Выплакав наконец все слезы, она выбралась из постели и подошла к окну. К тому времени, как рассвет осветил горизонт, она продумала линию поведения. Ради Кипа она старательно спрячет свои чувства; даже если это ее убьет, их прощание будет полным надежды настолько, насколько ей это удастся. Но как только сможет, она предъявит права на младшего брата.
Глава 6
– Я оплатил номер в мотеле до конца месяца, – говорил дядя Винс, загружая чемоданы в багажник взятой напрокат машины, – что обошлось мне в довольно кругленькую сумму. Но это даст тебе время найти какое-нибудь жилье. – Он захлопнул крышку багажника и повернулся к Алекс: – Полагаю, тебе также понадобятся деньги на жизнь.
Алекс очень не хотелось брать у него деньги, но положение было отчаянное.
– У нас осталась только та одежда, которая была на нас, – ответила она.
– Да. Ну, этого должно хватить на джинсы и так далее, на первое время.
Он устроил целое представление, отсчитывая три стодолларовых купюры из той пачки, которая была в его бумажнике, и торжественно вручая их Алекс. Она молча сунула их в карман. Кип так сильно вцепился в ее руку, что было больно. За последний час он не произнес ни слова. Просто все время смотрел на нее снизу вверх так доверчиво, что у Алекс сердце щемило от тоски.
– Нам пора. Лучше выехать пораньше, – сказала Бернис. – Ты еще должен сдать машину до посадки в самолет.
Винс направился к переднему сиденью автомобиля.
В глазах Кипа стояли слезы.
– Я не хочу уезжать от тебя, Алекс.
Она притянула его к себе и погладила по голове.
– Я знаю, Кип. Знаю. Мне тоже не хочется, чтобы ты уезжал. Но мы оба знаем, что нам надо делать. – Она наклонилась поближе и прошептала ему на ухо: – Если сможем продержаться хотя бы короткое время, то потом всегда будем вместе.
Он всхлипнул:
– Обещаешь?
– Обещаю. – Она вытерла его влажные от слез щеки, потом прижалась губами к его виску и крепко обняла. – И никто больше не разлучит нас.
– Поехали. – Тон дяди Винса был более грубым, чем ему хотелось, но жена сердито смотрела на него с переднего сиденья, и он знал, что ей не терпится уехать. – Нам надо успеть на самолет.
Он открыл заднюю дверцу и ждал, пока Кип заберется в машину.
– Ну, – произнес он, откашлялся, прочищая горло, – береги себя, девочка.
Алекс кивнула, стараясь сдержать слезы.
– Попрощайся с тетей, – сказал он, усаживаясь за руль и пристегиваясь ремнем.
– До свидания, тетя Бернис.
Заработал двигатель.
Тетка посмотрела поверх головы мужа куда-то сквозь нее.
– До свидания, Алекс.
– Я буду писать, Кип! – крикнула Алекс брату.
Лицо малыша сморщилось, и слезы снова потекли по щекам, когда машина тронулась с места. Обернувшись, он смотрел в заднее стекло.
Алекс стояла и махала рукой, пока они не скрылись за поворотом. Потом опустила руку и потерянно глядела на опустевшую дорогу. Она не знала, как долго стояла так. Может быть, всего несколько минут, но ей показалось, что прошли часы. Теперь, когда Кип уехал, она больше не могла удержаться от слез. Добравшись до своего жалкого убежища, она рухнула на кровать, сотрясаясь от рыданий.
По крайней мере, утешала она себя, она держалась спокойно, пока они не уехали. Надежно скрыла чувства от тетки и дяди, и особенно от младшего брата, которому больше чем когда-либо нужно быть сильным. А теперь Алекс дала волю слезам, пока наконец слез больше не осталось.
Опустошенная, она села и дала себе клятву, что больше никто и никогда не увидит, как она плачет. Она похоронит свои чувства глубоко, спрячет разбитое сердце за улыбкой.
Ей каким-то образом необходимо найти способ снова управлять своей жизнью. А когда найдет, никто больше не причинит боли ни ей, ни тем, кого она любит.
– Я по вашему объявлению насчет квартиры.
Алекс оглядела мрачный интерьер фойе с высоким потолком. Когда-то это была гостиница, но потом пришла в упадок и превратилась в дешевый многоквартирный дом.
Мужчина за конторкой опустил газету и взглянул на нее поверх очков. Потянулся за связкой ключей, вышел из-за конторки и двинулся к лифту, бросив:
– Идите за мной.
Алекс шагнула в лифт, готовясь к неизбежному приступу тошноты.
– На каком она этаже?
– На шестнадцатом.
Он смерил ее взглядом и подумал, что зря не остался внизу, с программой скачек. Такие девушки не живут в подобных трущобах.
На мгновение Алекс закрыла глаза, борясь с тошнотой, которая всегда накатывала на нее, когда ей приходилось справляться с боязнью высоты. Открыв их, она увидела, что этот человек наблюдает за ней, и, отвернувшись, уставилась на поочередно вспыхивающие номера этажей. Шестнадцатый. Ну почему это так высоко?
Она начала со студенческих квартир, но ничего подходящего не было до начала нового семестра. Теперь она дошла до жалких, мрачных многоквартирных домов. Те, которые были ей по средствам, настолько угнетали ее, что она убегала, даже не выслушав условий. Другие, почище, состоящие всего из комнаты с кроватью, стоили вдвое дороже, чем она зарабатывала в своей фирме по обслуживанию вечеринок. Лифт затрясся и остановился, двери распахнулись.
– Пожарная лестница вон там. – Он указал на дверь с красной надписью «выход» и пошел вперед по коридору, воняющему сигаретным дымом и старым пивом. Остановился у двери чуть подальше от лестницы и повернул ключ в замке.
Алекс неохотно шагнула внутрь. Не лучше и не хуже других осмотренных ею квартир. У одной стены узкая кровать, у другой – исцарапанный комод. И плата соответствовала ее бюджету, если быть экономной. Может, если не думать о том, где находишься…
Мужчина прошел через комнату, поднял штору и открыл окно.
– Так-то лучше. – Он глубоко вдохнул ворвавшийся с ветром свежий воздух, ненадолго вытеснивший запах плесени.
Алекс посмотрела на него, затем на облупившуюся стену здания напротив. Подошла к окну и выглянула на мостовую далеко внизу. Но слишком поздно поняла свою ошибку. Тошнота усилилась, к горлу подступила рвота. Она почувствовала панику и стыд одновременно. Боже, ее сейчас стошнит. Она повернулась и бросилась бежать.
Ей удалось спуститься на три пролета вниз, прежде чем она вынуждена была остановиться, и ее вырвало. Выбравшись на улицу, она прислонилась к стене дома, испытывая облегчение от того, что снова стоит на твердой земле.
«Трусиха, – бранила она себя. – Опять позволила глупому страху взять над собой верх». Боже, как она ненавидела эту слабость.
Алекс двинулась прочь на подгибающихся ногах. «Больше никаких высоких этажей», – поклялась она себе. В каком бы состоянии ни оказалась та комната, которую она в конце концов снимет, одно можно сказать с уверенностью: она будет на первом этаже.
Она зашагала к студенческому городку. У нее оставалось еще одно занятие, а после надо было осмотреть еще две квартиры.
У дверей лекционного зала Алекс услышала, как кто-то окликнул ее по имени. Она обернулась и увидела улыбающегося Мэтта Монтроуза. Сердце ее затрепетало.
– Привет, Мэтт.
– Я не знал, как иначе вас найти, поэтому справился в канцелярии университета. Я боялся, что вы уехали из города вместе с родственниками.
– Нет, я… у меня было много дел. – Она не сказала, что ей понадобилось три дня, чтобы собраться с духом и вернуться к занятиям. Три дня она пряталась в комнате мотеля, приходя в ужас при мысли о том, что ей придется управляться со всем в одиночку. Но теперь, улаживая свои дела одно за другим, она постепенно обретала уверенность. Нет, все ее страхи не исчезли, как по волшебству. Она все еще находилась в подвешенном состоянии, каждый вечер возвращалась в мотель и страшилась наступления следующего дня, спрашивая себя, найдет ли когда-нибудь место, в котором почувствует себя дома. Но по крайней мере, вернувшись к занятиям в университете, она сделала первый шаг.
– Дядя говорил вам о вашей машине?
Алекс кивнула:
– Сказал, что нет смысла ее ремонтировать. Сказал, что вынужден был оплатить ее доставку на свалку.
В глазах Мэтта заплясали веселые искорки.
– Если он заплатил старьевщику за перевозку, то он зря потратил деньги.
– Что это значит?
– Это значит, что старьевщик не нашел вашу машину у обочины.
– О чем это вы?
– Я наведался к дому вашей бабушки сразу же после пожара и случайно столкнулся с вашим дядей. Сказал, что можно починить вашу машину. Но он ответил, что его это не интересует. Тогда я нашел одного вашего соседа – молодого парня, который с готовностью заменил аккумулятор и отвел ее к себе. Он мне звонил и сказал, что машина готова и можно ее забирать.
– Вы серьезно? – Алекс широко раскрыла глаза и схватила его за руку.
Мэтт постарался не показать, как взволновало его это прикосновение.
– Нельзя сказать, что она как новенькая, но по крайней мере у вас есть колеса. Могу отвезти вас туда после занятий, и сами увидите.
– Хорошо бы. – На ее губах появилась улыбка. – Где мы встретимся?
Она все еще держала его за руку и чувствовала тепло и силу, которые, казалось, он излучал. Что-то в этом человеке ее волновало и настораживало одновременно.
– Буду ждать здесь.
Алекс полетела в лекционный зал. Впервые за много дней солнце не сияло сквозь большие окна. Ей следовало бы знать, что добрые вести приносят облака.
Хотя Алекс не была здесь каких-то несколько педель, казалось странным ехать по знакомым местам. Она затаив дыхание смотрела в окно, пожирая глазами знакомые дома, магазинчики, лужайки. Когда они приблизились к пустырю, где раньше стоял дом бабушки, у нее вырвался приглушенный возглас. Мусор убрали. Бульдозер засыпал фундамент и сровнял все с землей. Плакатик на столбе объявлял о продаже участка и указывал имя и номер телефона агента по продаже земли. Ничего не осталось от дома и дворика, которые она любила с раннего детства.
Мэтт предвидел, что ей будет больно, но он не знал, что она впервые увидела это место после пожара. По выражению ее лица он понял, что она готова расплакаться. Не говоря ни слова, он остановил машину. Алекс вышла и медленно, осторожно пошла по двору. Она чувствовала, как в горле растет комок, еще больший, чем тот, что стоял в ее горле на кладбище. Этот клочок земли был частью сердца и души Нанны. А дядя Винс продает его, не обращая внимания на то, что он значил для его матери.
– Ох, Нанна. – Алекс посмотрела на перепаханную землю, которая всего несколько дней назад утопала в зелени. Теперь от маленького садика ничего не осталось. – Я чувствую себя такой беспомощной. Ты всегда была рядом со мной. Даже когда весь мой мир распался и пришлось жить в худшем из кошмаров, я всегда знала, что могу рассчитывать на твою помощь. Но где теперь тебя искать?
Она обошла двор, часто останавливалась, чтобы взглянуть на пустое место, где стоял дом, словно ожидала, что он снова появится как по волшебству. Она могла закрыть глаза и снова увидеть каждую стену, каждое окно, каждый кирпичик. В стене спальни бабушки была трещина, там, где осел дом. Птица свила гнездо под навесом крыльца. Дверь черного хода стала плохо закрываться, и Нанна хотела заменить ее. Но уже никогда этого не сделает, подумала Алекс.
Она улыбнулась, вспомнив шторы, которые они с Нанной сшили для комнаты Кипа. На них были нарисованы черепашки-ниндзя. Через год он отдал свое сердце другому герою, и они с бабушкой покорно заменили их на шторы с Бэтменом.
Это был ее дом. Здесь они росли, окруженные любовью.
Мэтт видел из машины, как Алекс нагнулась и что-то подобрала. Выпрямившись, она долго оглядывалась вокруг, словно представляя, как тут все было раньше.
Когда Алекс вернулась к машине, в ее руке была зажата единственная увядшая роза.
– Не представляю себе, как она уцелела после пожарных машин и бульдозера, – сказала Алекс, вдыхая аромат цветка, и почувствовала, как настроение у нее улучшилось. Как она может оказаться слабее этого хрупкого цветка? Несмотря на все разрушения, он выжил. И она тоже выживет.
Мэтт старался не вторгаться в ее одиночество. Он молча вел машину, время от времени бросая на нее взгляды, а Алекс смотрела в окно.
«Может быть, я только что открыла, где ты находишься, Нанна, – думала Алекс. – Ты не гуляешь в своем старом дворе и не танцуешь на могильных камнях. Ты – в каждом прекрасном цветке, в каждом сладком дуновении ветерка. И в каждой музыкальной ноте». Она проглотила комок в горле и приложила руку к сердцу.
Мэтт подъехал к гаражу соседа, где двое мальчишек, отталкивая друг друга, бегали взад и вперед по подъездной дорожке, играли в баскетбол. Воздух дрожал от их криков и визга.
Юноша с копной соломенных волос вышел из боковой двери гаража и подошел к ним, вытирая руки тряпкой.
– Прервитесь на пару минут, а? – крикнул он братьям, поднимая вверх гаражную дверь.
– Эй, – закричал один из мальчиков. – Где ты ее нашел?
Алекс усмехнулась, выходя из машины Мэтта. У этого мальчика волосы были такого же цвета, как у старшего брата, и та же приветливая улыбка. Он был старше Кипа на несколько лет, но что-то в его манере держаться напоминало ей собственного брата.
– Он нашел меня в школе. – Она поймала мяч и подвела его поближе для удобного броска. Мяч пролетел в кольцо, и второй мальчик, более высокий, худощавый, с поджарой фигурой школьного атлета, поймал его.
– Хороший бросок. Для девушки.
– Ах так! – воскликнула она. – Посмотрим, как ты это сделаешь.
Алекс рванулась к нему, но он увернулся и перебросил мяч младшему брату. Когда она погналась за младшим мальчиком, тот попытался перепасовать его обратно, но Алекс отобрала мяч и бросила в другую корзину.
– Ладно, ты умеешь обращаться с баскетбольным мячом. Но ты не можешь отрицать, что ты девушка. Если бы я играл так же жестко, как против парней, у тебя не было бы никаких шансов.
– Эй, отцепись от нее, Джейсон, – крикнул механик.
– Он прав, – призналась Алекс. – Я не очень-то хорошо играю в баскетбол.
– Не обращайте на него внимания, – сказал механик. – С тех пор как его приняли в команду школы, он так раздулся от важности, что еле в двери проходит. Через пару лет, может, и научится хорошо себя вести.
Она рассмеялась:
– Я понимаю. У меня есть младший брат.
– Майк Милтон, – сказал Мэтт, – это Александра Кордей. Ей принадлежит та машина, которую ты починил.
– Я знаю Алекс, – ответил механик. – То есть я знаю, кто вы. Видел вас в нашем районе. Мне очень жаль, что так случилось с вашей бабушкой. – Он тщательно вытер руку, прежде чем протянуть ей.
– Спасибо, – неловко пробормотала она.
Парень жестом пригласил их в гараж, где они увидели маленький «шеви» Алекс, вымытый и с новым лобовым стеклом.
– Она прекрасно выглядит.
Протягивая ключи, Майк сказал:
– Попробуйте ее.
Алекс села в машину и повернула ключ зажигания. Двигатель тут же завелся.
– Звук чудесный. – Она взглянула на него широко раскрытыми глазами. – Не могу поверить. Я уже смирилась с потерей машины. Как и со всем остальным. Сколько я вам должна?
– Мне уже заплатили, – ответил Майк. В этот момент зазвонил телефон, он извинился и отошел.
Алекс повернулась к Мэтту:
– Сколько?
Он покачал головой:
– Не беспокойтесь об этом.
– Но я не могу позволить вам платить за мою машину. Сколько это стоило?
Он нагнулся и сказал в открытое окно:
– Вот что. Пообедайте со мной сегодня вечером и будем квиты.
Но ей пришлось отказаться:
– Извините. Но мне еще надо посмотреть две квартиры и написать доклад. Просто скажите, сколько это стоило, Мэтт. Я не смогу выплатить всю сумму за один раз, но могу выплачивать понемногу каждую неделю.
– Так не пойдет. Я поеду с вами смотреть квартиры, а потом мы где-нибудь по дороге пообедаем. И у вас останется время поработать потом над докладом.
Алекс понимала, что означает его предложение. Хотя Нанна сказала тогда, что доверяет ему, Алекс больше ни в чем не могла быть уверена. Она выключила двигатель и вышла из машины.
– Хорошо. Договорились. Но только если я сама выберу место.
Мэтт поймал ее за руку и пристально посмотрел в ее встревоженное лицо. Его все еще влекла ее красота, но невозможно было забыть то, на что намекал Дирк. Видит Бог, он пытался не приближаться к ней. Но это все равно, что пытаться не дышать.
