Текст книги "Колониальная Пехота (СИ)"

Автор книги: Руслан Зейналов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Он сделал театральную паузу, давая мне переварить сказанное.

– Вот только вышестоящему руководству это не нравится и, тем более, не нужно.

Мои брови непроизвольно взмыли вверх. Это не прошло мимо глаз колкома, и он продолжил.

– Как вам должно быть известно, Колониальный Союз столетие за столетием следует твёрдо устоявшимся правилам. Колониальная Пехота, как его часть, естественно, тоже. И подобные случаи могут пошатнуть стандарты, на которых стоит наша жизнь.

Он привстал и упёрся руками в стол, пригнувшись в мою сторону.

– Колониальная Пехота сильна в единстве. Единый организм. Как муравьи. Действуете по определённым командам, в едином порыве. Без самодеятельности. Без энтузиазма. – он глотнул воздуха, и продолжил. – Говоря проще, колониальные пехотинцы идентичны. А вы, курсант, не похожи на других. И это плохо. Вы должны быть как все. Жить как все. Воевать как все. И, что важно, умереть за Колониальный Союз, как все.

Мне хотелось вскочить и треснуть ему по роже, но неведомая сила удерживала меня в кресле. Мне оставалось только дёргаться и выслушивать его тираду.

– Я испытываю невероятное желание отправить вас на переработку, но нынешняя ситуация в секторе слишком напряжённая, чтобы переводить ценный живой материал впустую. Вам дан шанс исправиться. И вы им воспользуетесь. Вы отправляетесь на Балтимор – избавляться от повстанцев и прочих нарушителей режима. Но сначала мы считаем вашу память о инциденте ПТ-07061099, курсант. Поздравляю с окончанием обучения и внеочередным повышением до специалиста четвёртого ранга. – с этими словами он вытащил из нагрудного кармана ручку, направил её на меня и повернул крышку. Произошёл щелчок, и я свалился в забытье.

***

Тело курсанта перенесли в соседнее помещение и расположили в хирургическом кресле. Его голова была обвита сенсорами, вокруг кружили сканеры, а в искусственно раскрытый правый глаз вонзилась игла. Все части тела удерживали захваты, а рядом дежурили два бойца с электрошоковыми посохами, которыми обычно удерживали на расстоянии агрессивных животных, когда вели в камеру или из неё.

Все возможные пишущие и воспроизводящие приборы выводили информацию. Отдельные кадры, слайд-шоу, видеоролики, текстовая интерпретация, аудио. Считано должно быть всё. Информация об инциденте из головы того, кто принял в нём прямое участие – великолепный материал.

Колком сидел в своём кресле и разглядывал курсанта. В нём было что-то особенное. Но сотрудник ККВД не мог понять, что.

Один из его подчинённых, сидящий за монитором, приложил руку к наушнику, после чего повернулся к колкому и сказал:

– Сэр, поступил приказ на реструктуризацию вычислительного центра с целью стандартизации мышления объекта. Ожидаю... Психометрические показатели в норме. Показатель психопаспорта выходит за границу стандартного – уровень вольности третий. Ожидаю... Время отхода от нормы психического состояния зафиксировано. Ожидаю разрешения на начало процедуры.

Поразмыслив, он бросил взгляд на курсанта, затем прикрыл глаза и откинулся в кресле.

– Отказано. Изменить последний период работы. Отправная точка изменения – этот варварский «Гроб-Назар». Заблокировать изначальный вариант на ментальном уровне.

Не отражая эмоций, подчинённый повернулся к монитору и начал ввод. Манипуляторы, которые до этого были готовы войти в мозг напрямую, вернулись в пространство над потолком.

«Бесчувственный автоматон с биооболочкой – великолепный образец работника ККВД» – пронеслось в голове колкома.

– Вживите объекту чип модели БО-М2 и установите межпространственный канал связи.

Последовала любимая им театральная пауза, и после неё он перешёл на шёпот:

– Посмотрим, как вы раскроете свой потенциал, специалист четвёртого ранга Генри Данлоп.

Глава 9: И в незнакомую даль...

С самого детства я видел эти расклеенные агитационные постеры, разлетающиеся от порыва ветра флаеры, раздаваемые подростками, рекламы и телепередачи. Всё вокруг меня кричало о гордости Союза, лучших воинах известного космоса.

Всё вокруг ещё с детства готовило меня и тысячи других детей ко вступлению в Колониальную Пехоту.

Но что-то я забегаю вперёд.

***

Средний класс в Колониальном Союзе проживает относительно неплохо, если это касается городов, которые в народе прочно закрепились как «муравейники». Они имеют квартирки, дома, со всеми вытекающими удобствами и возможностями. Небоскрёбы позволяют держать свой транспорт на любом необходимом этаже – гараж при каждом небоскрёбе состоял из тысяч подъёмных платформ, каждая из которых, по сути, являлась чьим-то парковочным местом. Зачем так круто? Да потому что магистрали тоже были многоэтажными. Самая большая находилась на Старой Терре, и состояла из ста восьмидесяти идентичных дорог с расстоянием в четыре метра между каждой. Однажды в детстве видел картинку – не поверил.

Большая часть городской инфраструктуры была в воздухе, на антигравах. Кроме муниципальной и прочей, что как-то была связана с правительством – те придерживались классических догмат о крепком фундаменте в матушке-земле, да и относительно регулярные падения зданий одно на другое сильно играли им на руку.

Вот только налог, которым облагалось здание, построенное на земле, да и приобретение этой земли были с таким количеством нулей, что налог на занятие воздушного пространства уже не казался сильно опустошающим. Хотя им и являлся.

Жить в «муравейнике», если верить официальной статистике, которую ежегодно крутили по телевизору, могли себе позволить только 34 процента населения Колониального Союза. Это не считалось чем-то элитным, не провоцировало притеснений. Хотя конфликты, которые пытались разжечь те, кто жил за стенами «муравейников», имели регулярный характер, несмотря на работу полиции.

Откуда я это знаю? Я целых два месяца прожил в «муравейнике»! За шестьдесят один день до прибытия на службу, правда...

А вот до этих двух роковых месяцев я жил за стенами, там, где живёт большая часть населения людских планет.

На Фронтире.

Так называют деревни, анклавы, племена, пещеры, подземные и надземные комплексы, лагеря, и так далее по списку. В общем, всё, где люди могут кое-как жить. Но не сравнивайте Фронтир с легендарным Диким Западом со Старой Терры – у нас не настолько запущенный случай. Скорее, просто захолустье.

В принципе, на Фронтире можно прожить всю свою жизнь, ничего не обрести и не потерять. Не сделать себе лучше или хуже.

Зато за пушки тут хватаются чаще, чем заводчане, которые эти пушки, собственно, делают.

Главной тому причиной являлись мутанты и агрессивная фауна – всё меняется от планеты к планете, но общая идея, в принципе, не различается. Люди поголовно входили в ополчение для защиты самих себя в более-менее организованном виде. Проходили уже, когда каждый играл сам за себя. Выживших не было.

Из-за сильных ограничений на владение оружием, максимумом было иметь два пистолета и длинноствол на совершеннолетнего мужчину. И то, для этого нужно было отслужить, получить тонну-другую разрешений-предписаний-заключений, ежемесячно проверяться в ближайшем Оружейном Жилом Управлении. Плюс само оружие продаёт только завод-производитель или даже государство. Если в первом были заоблачные цены, то у вторых было настолько устаревшее, что можно было найти на нём серийный номер времён Эпохи Протоэкспансии. Правда, шанс, что оно не рассыпалось в прах, был жутко низкий.

Потому оружие старались хранить и передавать в поколениях. Иначе семья оставалась без возможности защититься или начинала промышлять нелегалом. Оба варианта не в почёте.

***

– Генри, мышь твою под дизельный грузак, где ты ворочаешь свои полужопия? – донесся хриплый голос из недр подвала. Следом за ним последовал грохот и звон битого стекла. – Бегом сюда, долбоклюй!

– Иду, босс! – бросил я, вяло перемещая ноги по пыльному бетону. После пары шагов я понял, что путь предстоит тяжёлый. До этого я сидел в тени грузовика-континентальника, но сейчас без зазрения совести открывал свою шею и руки грёбаным лучам. Знойное солнце жгло практически насквозь. Я должен был пройти десять метров по солнцу, чтобы добраться до подвала, в котором матерился мой наниматель и напарник. Честно скажу – никакого желания у меня не было. Но те креды, которые я получал за день работы, позволяли мне не питаться аварийными брикетами питательной смеси двадцатилетней давности. Или не питаться вообще – я крайне не любил даже взглядом касаться этой зернистой дряни цвета детской неожиданности.

– Тащи свои грабли сюда, иначе я проштыряю тебе гузно своим третьим средним пальцем! – прорычал босс, который, несмотря на свои угрозы, был по женщинам. И слава Союзу.

Я собрал все свои силы в кулак, помотал головой, разгоняя рябь перед глазами, и рванул к подвалу. Лучи солнца, как бешеные собаки, начали цепляться за всё, что было оголено, и нещадно нагревать до золотистой корочки. Каждый мой удар ступни о бетон поднимал клубы пыли, которые так и оседали в воздухе, потому что, спасибо метеоспутникам «муравьишек», ветра сегодня не планируется. «Плантации и биофермы города нуждаются в натуральном свете», блин. Тьфу на вас.

Финальный рывок, и мои ступни в ботинках касаются третьей ступени. Ещё один, и вот я на полу, внутри. Вдалеке от «натурального света».

Мой босс был взят в плен без возможности самостоятельной эвакуации. И, судя по всему, мне предстоит его спасать.

Коробки со стеклянной и фарфоровой утварью, и прочим хрупким хламом – серьёзный противник в борьбе не на жизнь, а на смерть.

– Что встал, как петух поутру? Сними с меня этот мусор! – рявкнул мужик, смачно сплёвывая в мою сторону.

– Да-да, сейчас сделаю, босс. – пробурчал я, принимаясь возвращать коробки на поддон.

Моим боссом была жертва эксперимента по наделению животных разумом, самый жирный хряк прямоходящий. Он же мистер Брендан Диал, владелец и единственный квалифицированный водитель транспортной компании «Диал и Путчер». Название дурацкое. Как и владельцы, собственно.

Когда последний ящик с осколками товаров вернулся на место, мой босс, кряхтя и смешно помахивая обеими руками, повернулся на живот, сопровождая это хриплым «Ой-ой-ой-ой-ой». Последнее показывало, что это не входило в его планы.

Треск, разлетевшийся по помещению, подтвердил мои догадки о том, что его клетчатая рубашка не выдержала этого акробатического номера. Рубаха на спине разошлась по шву и поделилась напополам. А пузо, которое та героически сдерживала, увеличило занимаемую Диалом площадь вдвое. Я не удержался и начал посмеиваться в кулак.

– А ну быстро подними меня, замухруй беспонтовый! Ух я тебе покажу небо в облаках! Где тут дрын какой-нибудь?! – бесновался мой босс, пытаясь перевернуться обратно на спину.

Я, еле сдерживая смех, подошёл к экзопогрузчику. Запрыгнул внутрь, пристегнулся, вставил руки в перчатки-манипуляторы. Слегка подвигал пальцами – конечность погрузчика ожила. Я подошёл к лежащему на спине боссу и протянул руки в его сторону. Взялся за половинки рваной рубахи, и потянул на себя.

Диал начал верещать, чувствуя боль, и его верещание медленно переходило в визг. Его ноги тряслись в воздухе. Я, тем не менее, продолжал подтягивать его к себе. Судя по звуку, сервомоторы напряглись. Надо же – даже экзопогрузчик не мог выдержать вес моего босса. Забавно.

Когда я почувствовал, что он может устоять, отпустил его. Диал, чуть шатаясь, засеменил к полкам, чтобы удержаться. Пока я вылезал из экзопогрузчика, Брендан поливал меня грязью:

– Тупой огузок! Безъяйцевый подзалупный ушлёпок! С такими методами ты в пехоте, трепыхать тебя в глаза, быть должен! И таких же как ты придурков за яйца так дёргать!

– Зато я вас поднял, босс. – пожал я плечами, вздыхая. Пусть ворчит.

– Ладно, чертила. Шуруй к машине, я сейчас подойду. Тьфу на тебя. – сплюнул Диал, засеменив куда-то вглубь подвала. Я же попросту вышел наверх.

Лучи солнца набросились на меня, слепя глаза. Я, жутко ругаясь, побежал к грузовику.

Подтянувшись, я дёрнул ручку двери. Та со скрипом открылась, и я залез в душный салон. Расслабленно усевшись в своё водительское кресло, я щёлкнул тумблером, чтобы врубить радио. По салону континентальника разнёсся бойкий девичий голос. И стоило мне только по-настоящему почувствовать себя счастливым человеком, как вдруг хриплый голос испортил мне жизнь:

– Опять на свою тощую Идаль змея душишь? – злорадно посмеиваясь, бросил Диал. Он забрался в свою часть кабины, которая была немного раздута и сильно снижала мою мобильность. Просто по-другому этот хряк сюда не помещается. Я слегка сбавил громкость на радио, но не убрал полностью, и завёл грузовик. – Ладно, кати в свинарник, там вроде движ, судя по шепотку ослиному. Вдруг и работёнка на наш континентальник найдётся.

Я нажал на педаль газа, и наш грузовик начал медленно разгоняться. Я вырулил на дорогу и повёл нас в ближайшее поселение – колонию «Хоуп Хадли», в честь первооткрывательницы моего родного мира. Бетонка посреди пустыни была покрыта песком. Голубое небо покрывали небольшие, плавно идущие облака. Поток прохладного воздуха залетал в кабину грузовика из приспущенного окна. Качалась из стороны в сторону фигурка какой-то танцовщицы в откровенном наряде. Иногда я откровенно жду того, что кабина подпрыгнет на кочке. Но нет, любые чужеродные предметы просто обращались в пыль или обломки.

Правой рукой нашариваю кнопку автопилота на приборной панели. Нажимаю – и руль, вжавшись в приборку, складывается в небольшой многоугольник с зелёной лампочкой в центре. Всё, грузовик под контролем встроенного компьютера.

Я потянулся к нагрудному карману куртки цвета хаки, которую повесил на сидение в начале дня. В нём покоились тёмные очки, совершенно не защищавшие от солнца. Подделка. Но зато они потрясно выглядели, а для меня большего аргумента было и не нужно. Натянув их на лицо, я глянул в небольшое зеркало – как всегда великолепно. Обожаю их.

Диал, глядя на происходящее, в привычной манере ворчал. Поняв, что его недовольство мне как об стенку горох, он переключился на другую тему.

– Чего ты в этой Идаль нашёл? Ну певичка она, типа популярная. Куры вон тоже в своём мусорнике тоже звёзды. Ну, типа, серьёзно! Тощая, взяться не за что! Тьфу. Настоящей женщины должно быть много! – горячо доказывал он свою позицию, размахивая руками и делая неопределённые жесты. – Да и вообще, рыжие волосы никогда не бывают настоящими. Либо краска, либо мутация. А мутанторов, сам кумекаешь, на Фронтире не жалуют. Хотя, судя по тебе, заморышу гнилозадому, на такой помойке выбирать не приходится.

Я спокойно сидел, глядя далеко, в пустыню, и игнорировал все его попытки спровоцировать меня на агрессию. Уже проходили.

Наконец Диал успокоился, и, махнув на меня своими пятью сардельками, отвернулся. Спустя минуту с его стороны раздался храп вперемешку с похрюкиванием. Дрыхнет без задних ног, как всегда.

Я тоже подумывал о том, чтобы задремать. Но одна вещь этого не давала сделать – звонкий, но грустный девичий голос из старенького автомобильного радио.

Случайность однажды – или судьба?

Верность до сна в деревянных гробах?

Желание жить или глупость юнца?

Остаться во тьме или идти до конца?

Но тут песню прервали. Служба новостей, мать её. Всю идиллию быку по хвост.

– Сегодня во всех поселениях Фронтира будет проведён сбор новобранцев в доблестную армию Колониального Союза. Вариативность подразделений, набор в которые постоянен, поражает воображение! Каждый юноша, достигший совершеннолетия, обязан... Поучаствовать! – ведущий запнулся, но быстро реабилитировался. – С вами была СНФ! До скорой встречи!

Кажется, у меня перехватило дыхание, а мозг начал отчаянно трубить тревогу.

Тот самый день, который ненавидят матери.

День, который показывает всю циничность Колониального Союза.

День Всеобщего Призыва.

Молодых людей с разных поселений собирают в толпы и распределяют по армейским подразделениям. И с этого момента начинается их обязательная десятилетняя служба.

Грузовик-континентальник продолжал ехать в Хоуп Хадли, пока я чуть трясущимися руками забирал кофе. Диал всё ещё дремал.

Радио я, по непонятным причинам, выключил. Возможно, пытаюсь поймать последние моменты тишины, ведь дальше мне они не светят. К сожалению.

Сделал глоток. Горячий напиток пошёл по горлу. Сделал ещё несколько, небольших. На лбу выступила испарина.

Не хочу! Просто не хочу! Эта чёртова армия гребёт всех без остановки, носится по всей галактике, сражаясь непонятно с кем. А ведь главный враг Колониального Союза – его же колонии! Сотни, тысячи миров просто не хотят лезть в единую машину, и выставляют штыки. Безуспешно, к сожалению. Пока не было ни одной колонии или альянса колоний, которые отбились от натиска многомиллиардной армии. Та же Колониальная Пехота – они просто заваливают врага трупами! Там полк умер, мы присылаем два. И так каждый раз, пока враг не сдастся.

Не хочу. А ведь придётся.

***

Наш континентальник подобрался к Хоуп Хадли. Всё вокруг говорило о том, что в городе торжество – развешены флаги Колониального Союза, играет музыка, ходят парадно одетые семьи. Тут и там видно солдат. В основном в лёгкой броне и при оружии.

Особенно выделялись люди в украшенной форме и красных беретах. Они мастерски лавировали в толпе и, будто получая информацию от незримых наблюдателей, вылавливали в толпе молодых парней. Короткий разговор – и рядом, точно по команде, появляется солдат, который куда-то уводит будущего курсанта.

Диал ткнул меня в плечо. В обычно наглых глазах читалось сочувствие.

– Ладно, подпердыш, давай вылазь. От судьбы не убежишь – у неё есть винтокрылы. Не парься – передам зарплату твоей матери, знаю, где обитаете. Всё, шуруй, не разводи меня на сантименты.

Я лишь сдержанно кивнул. Щёлкнул замок, дверь грузовика открылась. Накинул на плечи куртку, предварительно сняв её со своего места. Всё, прощай, работа.

Мне показалось, или, когда я спрыгивал на дорогу, я услышал всхлип?

Дверь за мной закрылась, и континентальник поехал дальше. Отряхнул куртку. Осмотрелся. В принципе, я могу встать тут и ждать судьбы – офицеры рано или поздно меня поймают.

И правда, стоило мне сделать пару шагов, за моей спиной образовался человек в красном берете. Едва почувствовав приближение руки к плечу, я слегка отшатнулся вперёд и развернулся.

Человек передо мной расплылся в улыбке. Он сложил руки за спиной, и, прочистив горло, начал говорить:

– Молодой человек! Вам досталась честь вступить в доблестные войска Колониального Союза! Вы сможете увидеть галактику, познакомиться с новыми людьми и послужить родине!

Я откровенно клевал носом. Из-за радиооповещения мой сон решил меня помучить, и, не появляясь, изредка тянуть за яйца. Так что слушал этого парня я в полуха.

– Я вижу, я вас заинтересовал. Следуйте за бойцом! Ваше будущее – впереди!

Рядом с ним возник пехотинец. Зайдя мне за спину, он положил руку мне на плечо и повёл в здание кинотеатра. Так вот куда людей собирают.

***

Я и другие уже полчаса ждали. Свет погас неожиданно. Включился экран. Оттуда началось пафосное вещание, а мои глаза сомкнулись.

Я уснул! Я, чёрт побери, уснул!

***

Нас повели к армейским транспортникам. Пацаны, которые только что относились к солдатам с недоверием, сейчас смотрели на них практически с благоговением. Беспорядочная толпа старательно строилась в колонны и подражала армейскому маршу. Играла парадная музыка. Всё вокруг работало на атмосферу.

Лишь из одного континентальника на окраине города, на максимуме возможностей машинного радио, играл девичий голос. Добрый. Мягкий. Живой.

Прощается чей-то сын, чей-то внук, чей-то брат,

Злую шутку сыграла скотина-мораль:

Уходит из семьи молодой солдат

И к новой семье, и в незнакомую даль...

Глава 10: Балтиморские салюты, часть первая: Сюрприз!

Из камеры я вылез с ощущением, будто я с бодуна.

Мне помогли выйти двое бойцов, которые, похоже, должны меня доставить к стартовой полосе стандартной подготовительной процедуры. Перелёты с планеты на планету – не самое приятное приключение из доступных колониальным пехотинцам. По уровню неприятностей они проигрывают только высадкам и переброскам на атмосферной авиации.

В голове ясно пронеслись последние события. Наш побег с поля боя, преследование серых тварей, смерть Шима. Какой-то дурацкий ритуальный поединок, который закончился высадкой десанта. С дюжину колпехов высадилось вне круга серых и устроило тарарам. Почти все серые были убиты, кто-то удрал или валялся недобитым. Оказалось, летели за лейтенантом, но он погиб раньше. Меня взяли просто потому что я там был. Подержали в допросной, опросили, как было, и закинули сюда.

По пути меня откровенно укачивало. Ещё секунда – и моя вторая по счёту форма будет в непригодном состоянии, что я и пытался донести до пары неумолимо тупых конвоиров.

– Мужики, вы хоть трясите поменьше, я же не мешок какой! – если бы они заглянули мне в глаза, уверен, им бы стало страшно. Или смешно.

– Молчать, боец. Приказано доставить тебя к межпланетному десантному транспорту, бортовой номер F-1812-1914-D. – практически безэмоционально ответил один из бойцов. Кажется, правый – его голова повёрнута чуть в мою сторону.

– Вы бы дали хоть форму сменить! Я же в замызганной! Да и снаряжение у меня нет! – я попытался надавить на хоть какие-то зачатки логики у этих идиотов с промытыми мозгами. Повезло же, блин, мне оказаться таким умным.

– Отказано. – проговорили они хором, и резко завернули вправо. Так резко, что я чуть не потерял контроль над ногами. А это было бы чревато тем, что меня бы волокли по полу.

– Тьфу на вас, блин. Отпустили бы хоть, я сам ходить могу, в вашем темпе.

– Отказано.

Они точно не автоматоны? Или роботы какие? Просто нельзя быть настолько серьёзными и вредными одновременно.

Словесная перепалка без права на победу вывела меня из овощного состояния. По крайней мере, качало уже не так сильно.

Когда мы подобрались к лестнице, я тихонько сглотнул. Если эти солдафоны поведут меня в классической манере «чем шире шаг, тем ближе враг», то мои штаны будет ждать испытание на прочность.

Бойцы одновременно делают длинный шаг сразу через пару ступеней, и, естественно, тянут меня за собой.

Почему мне везёт только в угадайке по теме «Методы транспортной экзекуции»? Был бы я на телешоу, уже заработал бы на безбедную старость.

Когда мы поднялись наверх и зашагали по коридору, я стал центром внимания всего офицерского и сержантского состава, который только находился на этаже. Выдавив из себя вялую улыбку, продолжил идти вровень за конвоирами.

Всяческий шепоток начал ходить вокруг. Тут были те, кто видят меня уже во второй раз – а каким был первый, сами понимаете. Когда я приблизился к входной двери, почти все потеряли ко мне всяческий интерес. Только пара человек бросали мне в спину сочувственные взгляды. Жаль, я этого не видел.

Автоматические двери разошлись в стороны, выпуская нашу великолепную троицу из жертвы и двух конвоиров на свежий, по идее, воздух. Хотя я ставлю сто против одного, что на территории базы любая экологическая комиссия подняла бы вооружённое восстание с целью вырубить людей, которые вырубают леса. Причём теми же инструментами и с таким же рвением.

Дурацкое солнце посчитало своим героическим долгом сделать мою жизнь ещё хуже чем сейчас. Разогретый воздух пробирался в лёгкие и доставлял достаточный дискомфорт. Солнечный свет был настолько ярок, что любая поверхность, от которой он отражался, становилась для меня врагом номер один среди архитектурных творений наших инженеров. На моём лице сменилось столько мученических гримас, что это не могло избежать взглядов раздражённых солдат. Один из моих конвоиров ткнул меня локтем в бок и сделал вид «я не при делах», пока я восстанавливал дыхание.

Если я слегка сбавлял темп, конвоиры не сдерживались в ругательствах и пинках.

Великолепное цирковое шоу для всего персонала, который расположился снаружи, однако. Уверен, они оценили и между собой обсудили такое количество возможных сценариев моего прошлого и будущего, что хватило бы на автобиографию арестантов целой тюрьмы строго режима, сопряжённой с психушкой, армейской учебкой и мусоросжигателем.

Кое-как меня довели до плаца №4, где перед моими глазами показался строй из сотни таких же неудачников, как и я. Перед ними был типичный для Колониальной Пехоты межпланетный десантный транспорт, страдавший гигантизмом в полной мере этого слова. Эта штука способна вместить в себя батальон дуболомов с плазмерами, но при этом условия там... Как у грузовых контейнеров. Потому что размещают этот батальон... Как раз таки в грузовых контейнерах. Экономия наше всё.

Аппарель была опущена и холодные аппартаменты для пехоты ждали своих квартирантов, но что-то должно было произойти. Что-то, чего все ждали. Конвоиры меня бросили и, развернувшись на каблуке, ушли прочь.

Я, потирая болящий бок, уткнулся где-то с краю строя. Человеческая многоножка совершила комбинацию перемещений, для сохранения идеальной формы. Я наконец-то смог разглядеть небольшую трибуну. Она была... Пуста. На ней стоял...

Никто. Целый никто.

То есть мы тут должны париться, пока очередной офицер прихорашивается? Удивительно! И нормально, к сожалению.

Наконец по аппарели начал спускаться человек. Аккуратная, выглаженная офицерская форма, руки, сложенные за спиной, фуражка, кобура с бластером. Издалека было не разглядеть, но что-то мне казалось знакомым. Не знаю, правда, что.

Человек подошёл к трибуне, слегка опёрся руками в белых перчатках и чуть поправил микрофон. Выпрямившись и вздохнув, он начал речь.

– Колониальные Пехотинцы! Вам предоставилась честь представлять интересы Колониального Союза на одной из планет, где грязные бунтовщики, погрязшие в невежестве, пытаются взять власть в свои руки! Но мы с вами знаем, что их планам не суждено сбыться! Всё, что они могут – барахтаться подобно утопающим, которыми, они, несомненно, и являются! Возьмите в руки оружие и принесите им правосудие! Только вы способны освободить Балтимор от гнили, которая на нём осела!

Солдаты заропотали между собой – речь начала действовать.

– И в этом походе против бунтовщиков вас поведу я!

Все замолчали в ожидании...

– Лейтенант Картер Шим! За Колониальный Союз! За человечество!

***

Я не понимаю таких шуток.

Серьёзно. Это нелепый бред. Если бы мне неделю назад сказали, что при мне сначала убьют офицера, а потом меня поставят ему под командование, я бы рассмеялся ему в лицо и назвал придурком.

Нынешний я надавал бы тогдашнему по рукам и стребовал клятву больше никогда не делать опрометчивых выводов.

Лейтенант Картер Шим, герой Колониального Союза, наградник, и так далее, умер при мне. Его голова поцеловала землю, кровища залила округу. Я всё это видел. Его бластером я вооружился во время Гроб-Назара, за пару секунд до высадки десантников. И сейчас он, как ни в чём не бывало, собирается командовать нашей ротой.

Не понимаю.

– Мне нужно проветриться. – бросил я ребятам в нашей импровизированной казарме, и вышел. Гвалт не снизился ни на йоту, а мне в спину бросили несколько шуток.

Мои ноги сами понесли меня шататься по коридорам. Сжимая в руке две начищенные до блеска медали и хмурясь, я шёл в разные стороны, не сильно разбирая дороги. Всё моё внимание было переключено на обдумывание произошедшего.

Неожиданно мой лоб столкнулся с преградой и я впилился в стену.

– Чёрт тебя подери! – прорычал я, активно потирая ушибленный лоб и моргая.

– Не следите за дорогой, специалист четвёртого ранга Данлоп? – раздался из-за моей спины насмешливый голос. Настолько знакомый, что мне не пришлось поднимать взгляд, чтобы определить, кто перед мной.

Я встал по стойке смирно и отчеканил:

– Виноват, исправлюсь, сэр!

– Правильно, исправитесь. А сейчас следуйте за мной, Данлоп.

И мы пошли.

А вы чего ждали? Пафосной речи? Провокационных вопросов? Того, что я резко драпану или воспользуюсь штык-ножом по прямому назначению?

А вот не-а, кто на это ставил, скидывайтесь.

***

Автоматическая дверь отошла в стену, и мы вошли в его кабинет. Это была небольшая комнатушка с массивным деревянным столом, двумя офисными стульями и большим креслом по ту сторону стола. На стене висели чёрно-белые копии армейских дипломов и сертификатов. В углу комнаты была группа вешалок с элементами брони и парадной формой. Закончив осмотр комнаты, мой взгляд упал на главный, наиболее выделяющийся элемент интерьера.

Красивый узор столешницы было практически не видно, так как та была завалена документацией, письменными принадлежностями и гаджетами. Со стороны левого стула был разложенный флаг Колониального Союза, чей край слегка касался пола. Из-под бортика стола выглядывали армированные носки ботинок. Рядом с ними, судя по виду, покоилась коробочка с боеприпасами.

Лейтенант уселся в своё кресло и слегка подался вперёд. Кресло на антиграве двинулось в мою сторону, но лишь на пару-тройку десятков сантиметров. Шим вытащил из ящика ноутбук и поставил на стол, небрежно отодвинув небольшую стопку. Пальцы в белых перчатках совершенно аритмично начали нажимать на кнопки. Я попытался подать знак, что я всё ещё тут, но лейтенант махнул рукой куда-то в сторону стула. Мне ничего не оставалось, кроме как усесться.

Картер всё ещё долбил по клавишам, меняясь в лице. Затем он резко приложил левую руку к груди и начал ощупывать. Ничего не найдя, офицер посмотрел на меня исподлобья и спросил:

– Как я умер, специалист четвёртого ранга Данлоп?

Мои брови взмыли вверх, а глаза выпучились. Ещё мгновение, и я бы начал набирать ртом воздух, как рыба.

– Не смотрите на меня так, Данлоп. Я спрашиваю – как я умер?

– ...

– Сюрприз!

– Эхм... Сэр?

– Кажется, вы потеряли нить ситуации. Объясняю. Офицеры с моим уровнем заслуг – ценные кадры с безграничным опытом и известным именем. Потому мы подписаны на программу клонирования. Каждый раз, когда умирает клон, запускают новый. Правда, каждая смерть сильно портит банк генетического кода, да и утеря некоторых... Символических вещей сильно бьёт по собственному достоинству. К примеру, двух армейских наград, которые, собственно, и сделали нулевому доброе имя, используемое каждым клоном по очереди. Судя по донесении ККВД, эти награды сейчас у вас, специалист четвёртого ранга Данлоп.

– Так точно... Сэр... – я, всё ещё в шоковом состоянии, раскрыл ладонь и бросил взгляд на медали. Одна из них впилась мне в кожу и по ней текла маленькая струйка крови. Я быстро обтёр медаль о край кителя и протянул награды офицеру. Он бережно взял их из моих рук и положил в нагрудный карман.

– Надену потом... Ладно, к делу. Так как я умер?