Текст книги "Колониальная Пехота (СИ)"

Автор книги: Руслан Зейналов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Это риск.

– Оправданный риск.

– Мне нужны гарантии. Да даже не мне, всему Союзу нужны гарантии!

Тут тихо пиликнул планшет на столе. Колком взял его в руки и посмотрел на экран. Его брови взмыли вверх, а сигарета чуть не выпала изо рта. Убрав планшет, он нервно постучал пальцами по подлокотнику и сказал:

– В таком случае лучше вернуться к наблюдению. Но, к сожалению, без вас. Покиньте помещение.

– Что?! С чего это вдруг?! – вскочил генерал, когда внутрь вошла пара вооружённых автоматонов, и схватила его за руки.

– Государственная тайна.

Глава 16: Встреча

Я следовал за стариком в обмотках. Не знаю, что повело меня за ним: сам факт того, что он пока не пытается меня убить, какое-то потаённое доверие или просто любопытство. Тем не менее, шаг вперёд сделан, а отступать в Колониальной Пехоте не принято.

Мой взгляд цеплялся за человека передо мной, выуживая в моменты появления яркого света новые детали.

Балахон, сделанный из старых плащей, покрывал тело с ног до плеч. Разные оттенки коричневого, сшитые вместе, выглядели пугающе, особенно в тусклом фиолетовом свете коридоров. Голова была обмотана грязным бинтом – лишь глаза, скрытые тенью, иногда встречались с моими, и я не мог разглядеть, что в них отражено.

Старик опирался на взорвавшийся ствол крупнокалиберного пулемёта – пламегаситель выглядел как цветок, чьи причудливо загнутые края-лепестки угрожающе блестели рваными краями. За обувью человека в балахоне тянулись шнурки – наверное, армейская обувь.

Вопросов стало немного больше, и моя рука сильнее сжала рукоять пистолета.

– Не беспокойтесь, юноша. В моих же целях поддерживать вашу неприкосновенность. Здесь вам не нужно ничего бояться, в том числе и меня. – старик помотал головой и продолжил идти.

Я слегка ослабил хват пистолета и решил поводить фонариком по стенам, задумавшись, скрывается ли на них что-то новое. И был удивлён – колонны, которые поддерживали потолок, изображнали фигуры. Да, на тех, что я видел раньше, тоже было нечто похожее, но оно было больше в виде рисунков и каких-то простых геометрических форм. А здесь – полноценные фигуры, которые органично срастались с основой.

Я даже засмотрелся, оглядывая одну из колонн. Руки существа были подняты вверх, будто оно и держало плоскость надо мной. Отразились даже напряжённые мышцы могучих рук. Тело было оплетено ветвями, и узор из них заканчивался наверху и восходил к потолку.

Какой-то стиль у этих колонн... Странный. Хотя в этом есть что-то своё. Будто этот стиль выделяет природу изображённых на колоннах существ, её великолепие, идеальность, что ли.

Мой взгляд поднялся к лицу. Оно выражало спокойствие и уверенность. Черты были чуть грубыми, но при этом сглаженными – немного квадратное лицо, густые брови, странной формы подбородок. Нижняя челюсть чуть выступает вперёд, и клыки снизу тянутся вверх, но не сильно. Материал был обтёсан и обработан так, что существо было темнее самой колонны.

Вся рельефная фигура со стороны освещалась фиолетовым цветом от потолочных ламп.

Меня что-то ткнуло в бок. Я повернулся и увидел старика, бинты на лице которого чуть развернулись, и можно было видеть лёгкую улыбку. Особенно хищно в ней выглядел обломанный клык.

– Я понимаю, что колонны вызывают восхищение, юноша. Но не сейчас. Давайте продолжим наш путь.

Я кивнул и пошёл дальше. Перед нами возникла закрытая дверь. Старик что-то проскрежетал, и возникла та самая голограмма.

– Пиотр, открой.

Голограмма кивнула и пропала. Дверь загорелась синим цветом, и резко исчезла с нашего пути.

Мне ничего не оставалось, как выпучить глаза. Хотя дальше тоже было на что посмотреть.

На проводах и лианах висел один из наших УДОТ-ов. Удивительно, как он уцелел в таком состоянии – я чётко помню, как ему насквозь пробило левый движок. Судя по виду, болтался он так уже несколько дней. Аппарель была закрыта, но аварийный люк – распахнут. Значит, кто-то выбрался? Снаружи его ведь не открыть, только если не старик вырвал. В чём я сомневаюсь.

Поймав мой взгляд, старик покачал головой.

– Нет, юноша, моей вины в этом нет. – старик посмотрел вверх и громко произнёс, – Пиотр, приведи сюда пассажира.

Нам моргнула одна из ламп, а я тем временем чуть приподнял ствол пистолета.

И тут из-за двери напротив нас возник человек в форме Колониальной Пехоты. Издалека я не мог разобрать лица, но он казался мне смутно знакомым.

Когда я смог разглядеть короткую причёску и дебильные бакенбарды, я понял, кто шагает в мою сторону.

– Данлоп!

– Фирс!

Мы оба чуть ускорились и крепко пожали друг-другу руки. Великан хлопнул меня по плечу и, улыбаясь, спросил:

– Ты каким образом умудрился тут оказаться, да ещё и в таком виде?! Хотя, зачем я спрашиваю? Это самое очевидное из возможных событий. – сказав это, Фирс покачал головой и усмехнулся.

– С чего это вдруг? – мои брови непроизвольно взмыли вверх, – Мне кажется, именно у меня шансов на выживание был меньше всего?

– Тебе кажется. – серьёзно произнёс Фирс, но после этого сделал лицо попроще.

– Вынужден согласиться с вашим собеседником, юноша. – вклинился в разговор старик, – Шансов на выживание у вас больше, чем у всех ваших сотоварищей вместе взятых.

Я перевёл взгляд с Фирса на старика и обратно. Мой однополчанин только покачал головой. Затем ему пришла в голову идея, и он куда-то ушёл. Мне оставалось только щёлкнуть предохранителем пистолета и убрать его в кобуру.

Кажется, после этого атмосфере стало легче.

– Ладно, юноша. Пока ваш друг ушёл за одеждой, я хочу задать вам вопрос.

– Вперёд?..

– Вы знаете, кто вы? – старик нахмурился и стал сверлить меня взглядом.

– До этого разговора не сомневался.

– Хм... – старик устремил свой взгляд мне в лицо, и мне резко ствло не по себе. – Ладно, зайдём с другой стороны. Кем были ваши родители?

– Полисмэн Фронтира. Постоянно на работе сидит, жутко устаёт, и приходя домой, всех к стенке.

– А мать?

– Я про мать и говорил. Отец был сыном фермера-гидропоника, но сам захотел свалить из захолустья в муравейник. Так в захолустье и остался. – я пожал плечами и приподнял бровь. – А чего это вам вдруг интересно? Вы мне так и не объяснили, кто вы такой и что это за место.

– Всему своё время. Мне нужно ненадолго удалиться. А вы пока поболтайте с другом и переоденьтесь – я уверен, что мокрое вам не очень по вкусу. – с этими словами старик развернулся, и, слегка пошаркивая, пошёл в ту сторону, откуда мы пришли.

Фирс подошёл с комплектом формы и протянул мне, после чего красноречиво отвернулся.

Я громко и картинно вздохнул, после чего начал стягивать с себя своё мокрое тряпьё.

– Ты зачем отвернулся, Фирс? Будто голого мужика не видел.

– Ну... Не знаю. В голове всплыло.

– Может ты меня с девушкой перепутал? Обычно от дам отворачиваются. Им некомфортно, или что-то вроде того. – проворчал я, натягивая на тело не очень свежую, но хотя бы сухую форму.

– Ладно, забили. – буркнул мой товарищ, поворачиваясь ко мне, – Не сомневаюсь, что если спрошу про то, как ты выжил и как получил такие раны, то ты расскажешь мне очередную фантастическую историю.

– Какие раны? – сделал я невинное выражение лица.

– Думаешь, что я не отличу настоящую кожу от искусственной? Ты однозначно недавно зализывал раны, так что брось это шутливое отрицание.

– Окей, ладно. От рассказа воздержусь, пожалуй. – сказал я, потихоньку застёгивая пояс и поправляя снаряжение, – Тебе, я так понимаю, просто повезло?

– Вроде того. Наш УДОТ подбили, и нас резко склонило с просчитанного курса. Когда увидели кратер в земле, попытались вырулить, но пилоту резко стало хреново, и он свалился с кресла. Инфаркт словил, не иначе. УДОТ повело внутрь, и мы оказались тут. Кто-то успел до этого выпрыгнуть, а те, кто остался тут, поломался при ударе. Большинство просто в кашу.

– А ты каким образом уцелел, раз вы так свалились?

– А я был одним из тех, кто вылез. Правда, уже когда мы падали внутри. Открыл аварийный люк и благополучно из него полетел. Глянь вверх – там обломанное деревце. Моя работа. – хмыкнув, произнёс Фирс.

– Окей. Даже проверять не буду, поверю на слово. Оружие есть?

– Воз и маленькая тележка. – улыбнулся Фирс, и потёр руки.

– Отлично. Пошли, поглядим, снарядимся. Сдаётся мне, что мы застряли тут надолго, а местные пушки у меня доверия не вызывают.

– А что у местных? – спросил мой сослуживец, ведя за собой в какое-то помещение. Похоже, туда, куда он сныкал всё оружие с упавшего УДОТа.

– Да плазмеры странные. Вроде устроены по-нашему, а батареи свои, и форма округлая. Такие в Союзе вроде не делают, шаблон-то единый.

– Местное производство?

– У планеты низкого уровня ценности и оружейные заводы с профилем работы с жидкой плазмой? Не смеши.

– Тогда откуда у них незнакомая модель плазмеров? Самоделка?

– Слишком аккуратно и точно для самоделки, тем более, в массовом производстве.

– Значит, либо они глобальнее, чем кажутся, либо мы что-то не знаем. – заключил Фирс и подошёл к двери. Она загорелась синим светом и исчезла. – Жутко. И до жути удобно.

Передо мной предстал импровизированный арсенал – вдоль дальней стены были аккуратно выложены родные глазу «Косорезы», в углу, на ящике боеприпасов, примостился единый пулемёт М191 «Жаба», а под ним, хищно скалясь, лежал ручной однозарядный гранатомёт Б205-М «Хусгор», название которого часто обыгрывалось нецензурным образом. Рядом с оружием валялись комплекты брони, боеприпасы, дополнительное снаряжение и прочие полезности, которые делают жизнь колониального пехотинца чуточку лучше.

– Бери что душе угодно, только не трогай «Жабу». – махнул рукой Фирс, и обратил свой явно влюблённый взгляд в сторону пулемёта.

– Чем тебе он так приглянулся? У него и отдача, и патроны, которые явно тяжелее батарей, и сам он громоздкий даже по меркам Колониальной Пехоты. – спросил я, подбирая с холодного пола целёхонький шлем с тактическим визором. Покрутив его в своих руках, я пристально его осмотрел и потом нахлобучил на голову. Меня неприятно ущипнуло в затылок, и визор включился. – О, работает.

Я постучал по шлему, и, убедившись, что он чётко занял позицию на моей пустой голове, потянулся за плазмером. Холодная рукоять «Косореза» приятно легла в мою руку, а я почувствовал вседозволенность. Рядом лежала кучка батарей, часть которых перекочевала в мои подсумки.

В моё поле зрения попал комплект защиты суставов, напашник и полноценные наголенники. У кого Фирс их спёр, я не в курсе, но сразу же отхватил себе.

В моё лицо прилетела пара перчаток. Зацепившись за респиратор, они повисли на мне. Я злобно снял и только хотел бросить обратно, но вспомнил, что мои перчатки как раз немного... Промокли. Натянув обновку на руки, я расправил плечи, почувствовав приятную тяжесть снаряжения. Наконец-то чувствую себя человеком в полной мере.

Фирс тоже обвесился как следует, после чего протянул мне бандольеру и гранатомёт. На мой удивлённый взгляд он ответил простым «пригодится». Мне ничего не оставалось, кроме как перекинуть бандольеру через плечо и повесить «Хусгора» на магнитный захват.

К нам подошёл старик, всё так же опираясь на ствол пулемёта. Он легонько стукнул меня по шлему и сказал:

– Юноша, перед тем, как вы с другом отправитесь громить бедную планету, давайте вернёмся в центр комплекса. – с этими словами старик развернулся и повёл нас обратно.

Выйдя к той самой сфере, мы заметили насколько сильно изменилось помещение. Изнутри сферы вырывался свет, и казалось, что она сейчас взорвётся, и то, что скрывается внутри, ослепит нас всех. Старик остановился и указал своим импровизированным посохом на сферу.

– Вам туда, юноша.

– И как я туда попаду? – спросил я, пытаясь отыскать подвох. Но его не было. Как и мостика, по которому я мог взойти.

– Только пройдя через сомнения. – серьёзно заявил старик. Я посчитал своим долгом не пересекаться с ним взглядом.

– Час от часу не легче. Фирс, если что, подстрахуй. – бросил я, и, подойдя к краю, сделал шаг вперёд. Прямо под моей ногой возникла ступенька! Я чуть надавил, и она не свалилась вниз. Уже плюс.

Ещё шаг, новая ступенька. Но стоило мне переставить правую ногу на третью, первая ступень исчезла, будто её и не было.

– Данлоп, ты знал, что умеешь ходить по воздуху? – спросил меня Фирс, который, похоже, этих ступеней не заметил.

– Даже не догадывался, представь себе. – чуть осмелев, я стал двигаться навстречу сфере. Когда мне практически удалось её коснуться вытянутой рукой, она раскрылась, и мне непроизвольно пришлось прикрыть глаза – слишком яркий свет был внутри.

Последний шаг я сделал через силу, ведь вся моя уверенность резко улетучилась. Меня будто втянуло в центр сферы, и я не услышал, как она закрылась.

«Какого лешего?!« – пронеслось в моей голове. Я понял, что не чувствую своего тела.

«Не слышит...» – возникла мысль, которая явно была не моей. – «Но чувствует...»

«Не осознаёт... Но понимает...» – чей-то шёпот нёсся по моей голове, и если бы я мог управлять своей оболочкой, я бы схватился за голову и закричал.

«Мать хочет говорить... Но слишком слаб...» – это прозвучало как минимум обидно, эй!

«Тянется к неведомому... Как любопытное дитя...» – одно сравнение лучше другого, могли бы просто молчать, черти.

«Раскроет истину... Если пройдёт... ложь...» – я потерял нить логики. Эй, объясните уже нормально!

«Пусть... правду... Слабеет...» – кажется, их провайдер выпил лишнего.

И тут я почувствовал боль. Сильнейшую боль, которую не ощущал раньше. Меня будто сжигало изнутри, по крупицам, но со всей жестокостью.

Я провалился в забытие, и последнее, что увидел – то, как моё тело плавно, вперёд ногами, выплывает из сферы, свет от которой куда-то делся.

***

– Данлоп! – неразборчиво крикнули с той стороны, где ещё было моё сознание. Щёку пронзила боль, и повторный крик был яснее, – Данлоп!

Я открыл глаза – напуганный Фирс как следует меня тряс, пытаясь привести в сознание. Когда он занёс руку, чтобы отвесить мне оплеуху, я отполз и прикрикнул:

– В порядке я! В порядке!

– Фух... Я уж думал, какого хрена с тобой произошло. Не потрудишься объяснить?

– Откажусь. Сам пока мало что понимаю... – сказал я, потирая щёку. В голове медленно, но верно выстраивалась картина.

Всё, что меня искусственно заставили забыть, теперь вернулось на место. Дуэль с Грумзой, смерть гроамов. Разговор с комиссаром. Даже появились некоторые подробности, будто я был одновременно там и со стороны. Чёрт, я и не догадывался, что можно так легко изменить память человека.

Осознавать, что с тобой так поступили, жутко неприятно. Просто воспользовались, как вещью.

Тишину прервал старческий кашель. Я посмотрел в угол – тело лежало, держа руку на вертикально стоящем шесте. Старик поманил меня пальцем, и стоило мне подойти, заговорил:

– Ты... Смог, юноша. Я верю в тебя, дохляк. И духи верят. – старик улыбнулся и стянул с себя бинты. Мне открылось серокожее лицо, смутно знакомое, пусть и вместо бороды была кривая щетина.

– Ты должен идти дальше. Юноша, духи смотрят. И теперь я тоже буду среди них. В тот момент, когда ты дрался с Большим Бругхом, я покривил душой... Боя духа не было... В полной мере. Ты должен был победить... А Грумза – наказан за легкомыслие. Он тоже следит. А теперь – иди, Данлоп. Дай старику спокойно умереть. – с этими словами Шагила, Говорящий с Духами, склонил голову и испустил последний выдох.

Я встал и покрепче взялся за «Косорез». Фирс смотрел на меня немного недоумевающе.

– Ты мне многого не рассказал, когда мы были на корабле.

– Тогда я не помнил этого, спасибо ККВД. А сейчас – пошли. У нас есть миссия, забыл? Избавиться от Детей Скубы на Балтиморе. – я махнул ему рукой и пошёл вслед за шариком света, который, наверное, должен нас вывести отсюда.

– И как мы будем это делать, если нас только двое? Очередная дикая в своей сути авантюра, в которой всё зависит от тебя? – не скрывая иронии, бросил Фирс, меняя хват «Жабы» на походный и следуя за мной.

– Как ты угадал, а? – я громко и весело рассмеялся, и мой товарищ ко мне присоединился. И так, смеясь, мы вышли к ярко-фиолетовой двери.

– Ну что, кто первый? – спросил Фирс.

– Давай я. Если не вернусь, поставь мне цветочки на могилку.

– Угу, обязательно. Шуруй давай, балабол.

Я лишь кивнул и сделал шаг вперёд, навстречу своей войне.

Глава 17: Спасение мира...

Когда я шагнул в портал, мне пришлось оказаться в самом невероятном и необычном пространстве, в котором только можно быть.

Пелена белого света сменилась фиолетовой дымкой. Я оказался в тянущемся вдаль туннеле. Его граница казалась относительной, одновременно поддерживая ясную форму, но не ограничивая. Свет был и за ним, и в нём. Меня окружили несущиеся лучи разных цветов: синего, голубого, белого, ярко-фиолетового. Все они неслись мимо, в никуда. Я не чувствовал опоры под ногами; меня несло как в свободном падении, но я не чувствовал давления откуда-то. Моё тело меня не слушалось – оно застыло, подобно статуе. Я мог только шевелить глазами, оглядывая туннель.

Неожиданно тот конец туннеля стал становиться ярче и ярче, пока не стал болезненно белым. Белое пятно расширялось, тянулось в мою сторону. Из-за потока света я зажмурился, но всё равно чувствовал сильную боль.

И тут меня, наконец, выкинуло. Вместо калейдоскопа цветов – привычное тусклое серое небо Балтимора, бледный бежевый бетон, грязь, коричневого оттенка водица, вяло текущая по стоку. Я даже не сразу осознал, что я в реальном мире. Но когда осознание пришло, я вскочил, как ужаленный, и начал водить стволом плазмера из стороны в сторону.

Рядом, примерно в таком же состоянии, как и я, возник Фирс. Он ошалело мотал головой, и поймав меня взглядом, так и застыл с открытым ртом. Кивнув в сторону исчезнувшего портала, напарник вопрошающе глядел в мою сторону. Я только устало вздохнул и пожал плечами. Поняв, на что я навожу, Фирс поправил хват пулемёта, настроился на работу.

– И где мы? – спросил он, проходя стволом «Жабы» по верхнему уровню акведука, в котором мы оказались.

– Где-то. – многозначительно произнёс я, делая первую пару шагов вперёд. Каждый шаг сопровождался всплеском грязноватой водицы. Коричневые капли попадали на берцы и форменные брюки. Я сместился немного в сторону, чтобы ходить по сухому бетону. – Но что я могу сказать точно, эту штуку не используют уже давно.

– Удивительно, как ты пришёл к такому выводу, Данлоп. – бросил Фирс, закатив глаза и начав двигаться правее.

– Работаем как по учебнику? –спросил я, смещая ствол «Косореза». Фирс зеркально повторил мои действия, готовясь открыть огонь по любому противнику над моей пустой головой.

– Спрашиваешь ещё. Разве мы умеем по-другому? – с непониманием спросил мой второй номер, не прекращая внимательно оглядывать свой сектор. И в чём-то я с ним был согласен – мы не умели по-другому. Нас так вымуштровали, что нам и не приходило на ум, что можно сделать иначе. В Колониальной Пехоте не думают, а воюют.

– Лучше бы умели. – буркнул я.

Мы продолжили двигаться по акведуку, готовясь в любой момент вступить в бой.

Сам акведук выглядел печально – многоуровневая бетонная конструкция, окружённая строгими, высокими зданиями заводских цехов. Ярко-белые пластины, которыми были выполнены стены и крыши, контрастировали с серым, застарелым бетоном, трещинами и налипшей грязью. Оборванные провода свешивались вниз. Промокшие листовки прилипли к бетону и практически вросли в него. Полоски света меланхолично мигали и гасли.

Я отпустил цевьё «Косореза» и показал левой рукой на край нашего уровня акведука. Фирс кивнул и начал смещаться наверх, переместив ствол своего пулемёта направо. Я взял на себя прикрытие и двигался назад, осматривая наши тылы. Услышав на выбранном нами радиоканале шёпот «Готов», я отвернулся и ускорился, приблизившись к второму номеру.

Нам открылось крупное внутреннее пространство заводских цехов. Контейнеры для межпланетных перевозок, гравиплатформы, на которых покоились неизвестные металлические ящики. Иногда из цехов выбегали люди, чтобы что-то схватить или перебежать в соседний. Каждый цех имел своё погрузочное поле, отделённое двухметровыми заборами с лазерной сеткой. Между дорогами, сетью тянущимися вдоль зданий, пролетали грузовые и рабочие дроны, проскальзывая в специальные окна. Мы переглянулись – в глазах моего напарника читалось удивление.

– Мне казалось, что здесь бунтовщики должны были всё разгромить. – сказал он, скрываясь за бортом акведука.

– Мне тоже. Но похоже, что они как-то неправильно бунтуют. Или мы их не поняли. – ответил я, многозначительно подняв указательный палец. Фирс посмотрел на меня, как на идиота, и спросил:

– И что мы будем делать дальше, капитан Умные Мысли?

– Мне тоже интересно. – заметил я, выглядывая из-за борта, – Вообще, наша задача была в поддержании порядка на планете и ликвидации чёртовых мятежников, а не кошки-мышки, где мы играем роль сопутствующего ущерба. Но раз уж такая пьянка, то нам стоит что-то сделать. Вообще, я слышал, что местные зависимы от какого-то кино.

– Ты шутишь? Какого ещё кино?

– Помнишь, на день Всеобщего Призыва тоже кино крутили? Мне кажется, это из той же темы.

– А что было не так в том кинофильме? Агитка как агитка.

– Забей. – бросил я после минутного молчания, полного разочарования в дедуктивных способностях моего напарника. А ведь он казался мне намного умнее меня. – Ты был патриотом?

– Не особо. – ответил Фирс, чуть призадумавшись. – Хочешь сказать, что фильм на это повлиял с помощью прямого воздействия? Программирование человека?

– Да, хотя я бы сказал проще. А теперь давай вернёмся к более насущной проблеме, чем насаждаемый нам патриотизм. Например, к тому, что нам сейчас делать. Идеи?

– Диверсионная деятельность. Ты же понимаешь, что заводы уцелели не просто так? В них заключена какая-то ценность, из-за которой «Дети Скубы» их не трогают. Так что я считаю необходимым нанести по этим самым заводам удар.

– А у нас было на то добро? Мне казалось, нам и то автопушки давать не хотели, не то что взрывчатку доверять. – недоверчиво протянул я, и вдруг мой взгляд зацепился за крупную грузовую платформу. Её окружала группа боевиков и рабочих. Все они были одеты в костюмы химбиозащиты, и сканировали её содержимое. На платформе держалась огромная цистерна с символикой Детей Скубы, нарисованной поверх предупредительного знака «Биологическое оружие».

– Кажется, я нашёл, что именно мы будем взрывать.

– Ты серьёзно, Данлоп? Хочешь взорвать цистерну с неизвестным биологическим оружием?

– Я хочу что-нибудь взорвать, и цистерна меня устраивает.

– А взрывчатку ты взял?

– У меня есть гранатомёт.

– А его хватит?

– Ну, чтобы самостоятельно подорваться, точно, значит и на цистерну пойдёт.

– Тебе не кажется, что ты слишком самоуверенный?

– А тебе не кажется, что ты задаёшь слишком много вопросов для колониального пехотинца?

– Туше. Спускаемся?

– Пошли. Как раз они зашли в цех, нас не увидят.

Я повесил свой плазмер на спину, и нажал на кнопку. Из пряжки выстрелил трос, с помощью плазменной зажигалки, крюка и магнита зацепившийся за борт акведука. Проверив своё снаряжение, я отошёл на несколько шагов, чтобы было место для разбега. Дождавшись Фирса, я рванул вперёд и спрыгнул вниз. Трос вытягивался из моего пояса, и я всё приближался к земле. Визор шлема отслеживал мою позицию в воздухе, чтобы вовремя меня остановить. Резкий удар в поясницу – и я завис в метре от земли. Из меня вырвался тяжёлый вдох, через который уходила и боль. Мой палец потянулся к кнопке, и крюк отцепился. Моё тело шлёпнулось об бетон, а торс втянулся обратно в пряжку. Я поёжился – никогда не любил это ощущение. Опомнившись, я присел на одно колено и взялся за плазмер. Фирс спустился аккуратнее и тише, несмотря на свои габариты. Выставив в хищном оскале ствол своего М191, он последовал за мной к девятому цеху этого завода.

Забор не был для нас преградой – похоже, им совершенно наплевать, кто окажется внутри. Или они просто не ожидают каких-то диверсий, ведь сюда попасть уже задача не из лёгких. Через дверь мы тоже прошли без проблем, и теперь оказались внутри. Нас встретил белый коридор без всяких признаков жизни – только аккуратная мебель и турникет. Мы, нарушая заводскую ТБ, перемахнули через него и пошли дальше. Механическая дверь взмыла вверх, и за ней стоял боевик в форме Береговой Охраны. Увидев нас, он растерялся, что дало Фирсу время налететь на него и практически вогнать в стену. От резкого удара парня просто вырубило, а визор его глухого шлема треснул. Мы с напарником переглянулись и пошли дальше.

В соседней комнате переговаривались двое бойцов БО, сотрудник службы охраны и один из рабочих в костюме химбиозащиты, и все были без шлемов. Они обсуждали свою личную жизнь, просто и непринуждённо. Их оружие было отложено в сторону, и теперь мы видели их лица. Обезображенные клеймами культа, шрамами и ожогами, они улыбались, и болтали о детях, жёнах и плохой погоде. И сначала мне даже показалось, что что-то здесь не так, и эти люди непричастны к творящемуся на планете, но когда они заговорили о нуждах Детей Скубы, о их высшей цели и необходимых жертвах, меня перекосило. Один из них гордо сказал, что отдал сына с редкой группой крови для изготовления этого оружия. Работника осенило, и он, посмеиваясь, рассказал, что именно он и сцеживал кровь с ребёнка, после того как ему на автоматизированном конвейере отрубили голову, как петуху. Четвёрка начала смеяться.

Я почувствовал, как мои руки затряслись. Я поднял ствол «Косореза» и направил на группу говорящих. Фирс смотрел, не прерывая меня и не пытаясь остановить. Палец нажал на спусковой крючок, и плазменные импульсы осветили помещение. И возглас «Слава Великой Скубе» утонул в бульканье закипающей крови и звуки летящей плазмы, поражающей свою цель. Пять секунд понадобилось, чтобы четыре обгорелых и изуродованных тела упали на пол.

Я плюнул на одно из них, и мы прошли сквозь комнату. А потом задумался – а должно ли всё быть так? Как обычные люди непринуждённо обсуждают подобные вещи, от которых далеко не одному ублюдку хреново станет? Почему они смеются над тем, что один из них убил сына другого?

А потом понял, что причина та же, по которой солдаты спокойно идут под пули и убивают всех на своём пути. Потому что некоторым большим шишкам нужны послушные народные массы, а какой лучший метод сделать человека послушным? Переписать его. Вот и переписали целую планету, превратив в клоаку ублюдков и говнюков, от которых только в дрожь бросает.

По пути нам встретился громкоговоритель, вмонтированный в угол коридора. Из него неожиданно послышалось:

– Братья и сёстры! Сегодня вы в очередной раз приблизили нас к нашей цели! Благодаря вашему труду и жертвам ваших родных мы станем едиными со Скубой, и наши пророки полетят в другие миры! Мы, дети великой Скубы, станем её пророками! Сегодня мы запустим первую цистерну, которая отправит наших врагов прямо в объятия прощения! Правосудие настанет через полчаса! Слава Великой Скубе!

Матюгальник замолчал, оставив нас в небольшом осадке.

– Предлагаю быстрее решать вопрос. – сказал Фирс.

– Согласен. Чем быстрее, тем лучше.

– Включи аварийный маячок по частотам КП. Твой шлем справится, он офицерский. Если скубачи такую цистерну заготовили, то кто-то точно выжил. В приличном количестве. – бросил мой напарник. Я последовал его совету и сделал необходимое.

– Теперь пошли мочить всё что попадётся под руку, и ждать, что нам ответят. – сказал я, и, поудобнее перехватив плазмер, рванул вперёд. Фирсу пришлось меня догонять.

Дверца открылась, улетев в потолок. В помещении оказалась группа культистов и охранников. Похоже, пальбу они услышали, ибо вооружились и поглядывали в сторону двери, откуда я и возник. Рабочие закричали, а охранники начали стрелять из пистолетов. Мой бронежилет пережил несколько попаданий, а я скользнул влево, чтобы прикрыться за ящиком. В комнату ввалился Фирс с М191 наголо, и открыл огонь. Вот что называется оглушить себя и противника – эта дикая машина смерти начала плеваться смертоносными снарядами с невероятной скоростью, и все, кто попадались на пути, обращались в мясо. Убив всех, мой напарник крикнул «Чисто!» и мы побежали дальше. Так мы и прорывались через комнаты и коридоры первого этажа, убивая рабочих и охранников, не жалея никого.

– Приём, ваш сигнал обнаружен! Кто на линии?! – чей-то голос раздался в динамике внутришлемных наушников. – Приём!

– Говорит специалист четвёртого класса Данлоп! – ответил я, оторвавшись от дикой беготни, – слышу вас хорошо! Приём!

– На связи сержант Тейлор! Получили ваш сигнал! Специалист Данлоп, доложите! Приём!

– Сержант, на вас собираются использовать неизвестное биологическое оружие! В данный момент пытаемся это пресечь, сэр! Приём!

– Наши жопы зависят от вас, Данлоп! Сделайте всё в стиле Колониальной Пехоты! Конец связи!

Наш разговор прервался, и мы снова переглянулись с напарником.

– Фирс, скажи, что пока я говорил, ты нашёл план цеха.

– Нашёл. Следуй за мной, кажется, я понял, куда они увезли цистерну.

– Подробности?

– Третий этаж, зал заполнения.

– Пошли! – и с этими словами мы свернули направо, где нас уже ждали Дети Скубы. Они пытались забаррикадировать проход к лестницам, и ощетинились штатными пистолетами и пистолетами-пулемётами. По нам открыли огонь из огнестрела, но огонь был настолько ураганным, что мы укрылись по обе стороны коридора. Нас прижали к укрытиям, и вылезти, чтобы открыть огонь, не выходило.

Я быстро повесил свой «Косорез» на пояс и снял с него «Хусгор». Рукой мне удалось нашарить на бандольере подсумок с осколочным снарядом. Маленький цилиндр вошёл в гранатомёт. Ствол с щелчком закрылся, и я, сильно рискуя, выскочил в центр прохода и выстрелил в сторону баррикад. Да, я моментально огрёб целую кипу мелкокалиберных пуль, но на то у меня комплект бронезащиты, специально, чтобы подобную мелкашку как проблему не рассматривать. Хотя, справедливости ради, в плечо мне всё-таки попали. Граната пролетела через помещение и начала падать вниз, а Фирс затащил меня в укрытие, пока снаряд не разорвался. Свет взорвавшейся гранаты окрасил помещение, обломки, осколки и куски людей разлетелись в стороны. Фирс дал мне время отдышаться и сменить оружие, и после этого мы побежали к лестнице.

На пути у нас вставали вооружённые инструментами рабочие, боевики БО и охранники цеха. Все они падали от плазменного огня и свистящих снарядов «Жабы». Мы проскочили второй этаж, и вбежали на третий. Снова заорал матюгальник:

– Братья и сёстры! Враги пришли сюда, чтобы лишить нас того, к чему мы стремились! Лишить смысла все наши жертвы! Убейте их! Защитите то, что может объединить нас со Скубой!