Текст книги "Цена слов (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Они могли пригодиться ему, чтобы защитить своё горло, – сплюнул юноша на бездыханного колдуна. Охотник начал стаскивать с убитого куртку и рыться в карманах. Глядя, как одевается парень, Олег вспомнил, что не спросил у него главного.

– Слушай, а как твоё имя?

Охотник одарил скитальца острозубой улыбкой и откинул тёмные волосы. На коже за ухом стояла татуировка в виде двух сошедшихся вершинами треугольников.

– Я не заслужил себе имя. Мать-Волчица даст мне его, если я отомщу за предательство. Зови меня «Безымянный».

Скиталец узнал руну Мары и призадумался – он видел треугольники не впервые, потому спросил прямо – о том, что могло пролить свет на всё будущее подземного рода.

– Сколько вас ушло с поручениями от Белой Волчицы? Рождённые в ночь Мора, сколько вас скитается в Явьем мире?

Смерив Олега пристальным взглядом, Безымянный ответил ему.

– Много.

Тут же в шахте раздался скрип лифта, механизм заработал и катушки начали наматывать трос – клеть поднималась из Пекла.

*************

– Ты снова здесь. Ты принёс нам еду? – обратился старик к Нерву.

– Да, и ты знаешь, что я не отдам её просто так. Если постараешься – получишь не только требы, но и ещё один ценный подарок…

С этими словами он положил руку со шрамами на плечо Лиски. Девчонка вздрогнула и боязливо покосилась на колдуна. Старик посмотрел на воровку и утвердительно закивал головой:

– Да, ты пришёл к нам за Ведами, за сокровенными тайнами будущего. Я могу рассказать – это невысокая плата за род. Да, это всё, что у нас есть – только это и ничего больше…

Лиска навострила уши – она сразу заметила лживые нотки в голосе старика. Но Нерв либо не видел обмана, либо попросту пропускал его мимо ушей:

– Тогда говори, что нас ждёт в будущем? Какова судьба Кроды?

Старик затрясся от слабого смеха:

– Ваши предсказания не точны, вы ещё только учитесь, словно дети… как дети! Вы дети!

Лицо Нерва посерело от злости, истерзанные руки сжались в два увесистых кулака. Заметив это, Ведун торопливо забормотал:

– Я видел, что будет с домами людей наверху! В требах всегда не хватает трав, да, трав не хватает, у вас нет трав для нашей Сурьи! Но я делаю её из того, что есть в сумках – это не важно, не важно, ведь так? Веды всё равно являются ко мне, и они истинны! Помните, это я предсказал вам охотников?! Меня отыскала их Старшая Мать среди снежной равнины мертвенного Междумирья. О, она сильна, мой дух по сравнению с ней – только отблеск от пламени. Хотя я древнее, мне больше Зим, и некогда я был почти также силён. Но время, время, время… Время не милосердно к телам, и к душам не милосердно. Мы – прах будущего...

– Говори яснее: что станет с Кродой? – с нажимом повторил ему Нерв.

– Пламя! Я видел море огня и волка, что скачет по душам. Он должен быть чист, да, чист – серебристая шкура, ясный взгляд, пылающий цветом неба! Но он явится к вам чернее ночи – тьма, разрыв, разрушение. Древо растущее корнями вверх – вырезанная по жилам руна. Боишься? Нет! Протяни свою руку!..

– Ты снова предрекаешь нам гибель? Когда, от кого?! Что за волк и пламя грозят нам?! – торопил колдун.

– Я не могу сказать! – чуть ли не плача, завыл белый старик. Он закрыл ладонями рот, будто и правда боялся каждого лишнего слова. – Я могу сказать, кто спасёт вас! Вы должны принять это, нежно прижать к груди своей и оберегать изо всех сил!

Нерв тяжко выдохнул через тугой респиратор:

– Ты в который раз говоришь нам про волка и спасение от него. Но можешь опять повторить, если хочешь: кто спасёт Кроду от разорения?

– Девушка Нави! В ней есть Навья кровь! Только она свяжет волка, что хочет проглотить свет! Она пленит его дух, обрушит силу Зверя против него, умолит Зверя и остановит… возможно, всё так и будет, да…

– У вас нет женщин! – с досадой воскликнул колдун. – Вест извела одержимость, они не выдержали и погибли! Уже Зим десять как нет ни одной. Мы даём вам чернушек, но племя Исхода выродилось, остатки ваших Волков умирают. Боюсь, что эта рыжая дура тоже без толку пропадёт и не даст вам потомства.

– Эй, дядя, ты кого дурой назвал?! – возмутилась Лиска, но тут её и не слушали. Из глубины тоннеля повторилось злобное бормотание. Голоса нарастали, как порыв потустороннего ветра. Лиска вздрогнула, только Нерв не испугался. Он толкнул от себя сумку ногой в сторону Ведуна.

– Требы с девчонкой я оставляю для вас. Мне нужна ещё одна Навь – ради крови.

– Ты ещё не вернул нашего родича, кто ушёл с тобой в прошлый раз! – возмутился старик. – Возьми кровь из плененных охотников – тех, что я вам пророчествовал!

– Ваш родич, кого я забрал в прошлый раз, не выдержал и погиб очень скоро, – обронил колдун.

Лицо старика дрогнуло, за спиной Ведуна вознёсся скорбный, отчаянный вой по умершему Волку. Но Нерв продолжал:

– В живых остался последний охотник, и не всем в общине полагается его чистая кровь. На третий круг – для простых дармоедов, не хватит! Нам нужна ваша, порченная кровь – юшка истощённого рода.

В подземелье сгустились мрачная тишина. Фонарик в руках Лиски задёргался, начал мигать и почти что погас. Девочка ударила по нему узкой ладошкой и свет опять протянулся жёлтым, зыбким лучом.

– Хорошо, мы согласны, – обречённо сказал Ведун и обернулся к тоннелю. Старик выкрикнул в темноту несколько слов на древнем наречии. Бормотание сменилось на плачь, из тоннеля вышел мужчина в ободранной униформе, на которой ещё виднелись остатки светоотражающих лент. Взгляд жертвы понуро смотрел куда-то под ноги, руки дёргались, словно хотели сбросить кого-то с загривка. Мужик одурело посмотрел на колдуна и зашаркал в сторону клети.

Нерв тут же развернул Лиску к себе, сорвал с неё респиратор и футляр самоспасателя.

– Дяденька, не бросай меня здесь! – взмолилась девчонка, прижимая к груди последний фонарик. Нерв рванул и фонарь, но тот жалобно замигал, выдав все признаки разряженной батареи.

– Да бес с тобой, пусть остаётся. Хоть мучиться при свете – только больнее, – толкнул колдун Лиску в сторону Ведуна. Но девочка тут же развернулась на пятке и попыталась убежать снова в клеть.

– Я не хочу! – взвизгнула она. Нерв успел схватить её за тощую талию и опять бросил к Навьему племени.

– Такая судьба у тебя – стать чернушкой для мёртвых! Про могилу я не шутил, никто от Исхода ещё не возвращался! За неделю погубят, о смерти сама будешь молить, ни одного охотника у них в здравом уме не осталось! Тяжело тебе здесь придётся, но будешь знать, по чём нынче ложь в Кроде!

– Дяденька, родненький, Мокошей и Родом тебя заклинаю, Сваргой пречистой и всеми предками нашими – не бросай меня на растерзание, вывези к солнышку!

– Твои слова для меня – пустой трёп, – отмахнулся колдун, входя в клеть. В углу его дожидался бормотавший мужчина.

– Христом-Богом молю! Пресвятой Богородицей! Святым Духом, во имя Отца и Сына!

Закрывая раздвижные двери, Нерв хрипло захохотал. Лиска налетела на клеть, гремя кулаками по железной решётке:

– Да кому же ты молишься, ирод?! Чем тебя просить, чтобы ты меня в темноте с выродками не бросал?!

– А народ думает, что кроды подземного бога у себя привечают. Вот ты этого «бога» и видишь перед собой – ему и молись, коли хочешь! – продолжал смеяться колдун, запуская механизм подъёмника. Клеть медленно поползла вверх, на свободу, а Лиска осталась внизу, с племенем сумасшедших.

Ещё на четвёртом горизонте Нерв почувствовал чужое присутствие – навий сын и человек, вместе. Колдун дорого заплатил за силу предвидеть будущее, каждый шрам на его теле зудел и предсказывал – впереди ждёт засада – тот самый охотник, чью кровь они разделяли среди избранных первого круга. Руки колдуна потянулись к кнопочному посту, специально выведенному внутрь клети. Если погибнуть сейчас, то предсказание Ведуна о пылающей Кроде исполнится! Как много раз он слышал одни и те же слова старика – Крода сгорит в огне, побеждённая Волком, и только девушка Нави оборонит её! Один из Волков как раз поджидал наверху, и с ним незнакомый мужчина. Они целились в дверь…

*************

– Когда клеть откроется – погоди, не стреляй, – крепче прижал Олег приклад автомата к плечу. Кроме револьвера, охотник вооружился взятым у убитого Темноврата пистолетом, а скиталец подобрал хороший фонарь. Мощный луч озарял лифтовую площадку, помогая прицелиться в двери. Безымянный явно хотел поскорее разделаться с тем, кто сейчас поднимается наверх. Внутри юноши клокотала неутолённая месть и желание отличиться:

– Этот выродок повинен в гибели моего друга! Он украл твою девицу, и её, как пить дать, тоже сгубил! – рычал парень.

– Ну, это мы ещё посмотрим! – ответил Олег.

– Внизу Навь – они возьмут её силой, а если не захотят, то просто убьют! Думай о мести, сказалец, не жди добра, убей за обиду!

– Если схватим их главаря, то выберемся из Кроды! – напомнил скиталец. Охотник промолчал, недовольно сверкая глазами. Подъёмный механизм остановился, клеть замерла где положено, но никто не выходил. Олег осторожно подступил к решетчатой двери, но тут в неё изнутри кто-то громко ударил. Забормотал неразборчивый, сдавленный вой, и в следующую секунду из кабины вывалился человек в тёмных лохмотьях – обросший и грязный, он упал на четвереньки и жалобно заскулил.

– Кто это?! – поразился Олег. Безымянный не стал отвечать, только подошёл к мужчине, схватил его за длинные волосы и быстро ударил ножом точно в горло. Вздрогнув, безумец судорожно вцепился в смертоносную руку. Лишь перед гибелью глаза его прояснились, но почти сразу остекленели.

– Что ты наделал?! – воскликнул скиталец.

– Гнилая кровь – выродок, мерзко касаться его! Такие не достойны жить в Явьем мире, – отбросил тщедушное тело охотник. – От сестры или тётки родился, или впал во власть чёрной души. Таких сразу надо гнать от себя или резать, покуда не навредили. Неужто ты забыл уклад Навьего племени, а сказалец?

– Он ведь тоже человек…

– Навь – не люди. А это – мой враг, – коротко отрезал юноша и зашёл в клеть. Внутри закопчённой кабины больше никого не было. Нерв бесследно исчез – наверное, вышел на одном из нижних горизонтов.

– Торопись, сказалец. Мне надо совершить месть. Ты всё ещё хочешь спасти девицу? Кто она тебе? Дочь? Жена? Сородич?

– Зовёт дедом – значит, выходит, что внучка… – отозвался Олег, пока проверял рожок автомата. Он заранее переложил гранату поближе, в нагрудный карман. Никто не мог знать, что ждёт их внизу, в самом Пекле. Клеть вздрогнула и отправилась на нижние горизонты – туда, где уже много Зим пылает пожар.

*************

Лиска как могла вжималась в решетчатую ограду вокруг ствола шахты. Серые глаза воровки с испугом смотрели на медленно подходившего к ней старика.

– Стой! Меня нельзя трогать, у меня среди Нави много друзей!

Но старец лишь улыбнулся:

– Не обманывай, бесполезно – я любую ложь слышу. Враньё человеческое – как полог над истинной, да-да – полог. Но для Нави покров кривды так тонок, что любую ложь мы видим насквозь.

Старик нагнулся над сумками с едой и начал перебирать драные лямки.

– Ишь ты, умный какой! А сам врал – я всё слышала! – вдруг выдала Лиска. Ведун с удивлением посмотрел на неё, а девчонка храбрилась. – Когда Нерву говорил, что в племени для колдунов больше нет ничего, а сам что-то прячешь!

Старик быстро прижал длинный палец к губам и, полусогнувшись, затрясся, умоляя Лиску не кричать слишком громко. Позабыв о требах в сумках, Ведун шагнул к испуганной девушке, но она ещё больше вжалась в ограду, не выпуская свой побитый фонарь.

– Не бойся, мы перестали пытаться продолжить свой род с чернушками. Некому больше пытаться, да-да, некому. Когда-то в племени было четыре сотни охотников, наши норы прятались так далеко от горящей земли, мы жили сыто, у нас были семьи – наши любимые весты и дети с душой сильного Волка. Я вёл наш род с первых дней, я помню самые первые жестокие Зимы, я знаю, как всё началось, да-да, я это знаю, и думал, что всё делаю правильно, как мне велела Чёрная Матерь. Двадцать Зим племя Исхода не мёрзло и не голодало…

Старик обернулся, словно заметил в густой темноте невидимое для Лиски:

– Всё с людей началось и ими же будет закончено. Люди – настоящие цари надземья. Зачем Нави сила, зачем Волк внутри и страшное колдовство – чтобы уметь от людей защищаться. А люди и доселе, и впредь хотели нас погубить – нашли норы Исхода, воевать с нами начли, убивали. Им хотелось вырезать наше племя, они никого не щадили. А ежели над родом беда, мы бросаем обжитые межени и уходим искать новые норы. Так мы и сделали – племя Исхода оставило логово, чтобы найти новый дом. В войне сгинула половина охотников, но у нас осталось много вест и чернушек – мы верили, что сможем воспрянуть!.. Однако долгие дни холодов приближались. О том, чтобы вырыть новое логово – нельзя было и думать. Потому мы пришли в эти тёплые шахты. Ежели бы у нас хватало мужчин, мы бы убили всех колдунов, но я не рискнул воевать с человечьей общиной опять, и горько жалею об этом…

Голубые глаза старика устремились к крепёжным балкам на сводах. Он как будто смотрел сквозь сотни метров подземной породы и тяжело вздохнул:

– Мы пробрались в горящие шахты, чтобы пережить Долгую Зиму. Я до сих пор слышу то, что случилось здесь в стародавние времена, когда вспыхнул пожар. Люди хотели затушить огонь, согнали много железных машин и с великим трудом обустроили, чтобы горело подальше отсюда: топили тоннели, душили пламя белёсой пеной, ставили запоры для воздуха. Но вовремя унять пожар не успели, пришла лютая стужа, и люди сбежали от шахты – бросили и огонь, и машины. Пожарище до сих пор рвётся наружу, прокладывает себе путь через трещины, горит сильно и близко к надземью, так что дома кродов изредка проваливаются в жаркое Пекло…

Ведун прервался и опустил грустный взгляд снова к Лиске:

– Мы вошли в шахту свободно, а вот выйти не в силах, да-да, нам не дели! Колдуны нашли нас, завалили все входы и выходы, оставив только этот колодец. Они называют его «шахтный ствол», по нему ходит клетка с едой. Но взамен за пропитание мы отдавали им свою кровь. Колдуны хотели брать наших вест, но те не стали жить рядом с оседлыми – ни одна из них не вернулась, все погубили себя из-за горя! Страшный позор, унижение! Мы томимся в ловушке оседлышей, слабеем и сходим с ума, но род должен выжить!..

Вдруг рядом с Лиской бешено забормотали. Луч фонаря метнулся на звук и осветил бредущих к ней навьих охотников – жалкое зрелище: измученные и оборванные, в ветхой одежде на голое тело; одни растирались руками, будто пытаясь согреться, другие постоянно шипели и колотили себя по голове – только мужчины, всего тридцать подземников. В глазах каждого одержимого мерцало безумие.

Ведун посмотрел на остатки своего некогда гордого и сильного племени:

– Пятьдесят Зим минуло здесь, под землёй. Племя Исхода ослабло. Сначала чернушки, а вслед за ними чистые весты попали под власть чёрных душ. Дети чахли и умирали, не заточив зубы. Мы сражались за род, как наказывал навий уклад – зажимали рты одержимых и перерезали им горло. Со слезами казнили родных, хотя знали, что племя с каждым днём убывает! Когда надземцы додумались, что мы погибаем, хотели дать нам новых чернушек – крали девушек из деревень, спускали их к нам против воли, но спустя одну-две Зимы и пленницы сходили с ума, а дети от них…

Ведун не сводил глаз с сумасшедших охотников. Учуяв пищу, они тянулись к сумкам возле ног старика.

– Последняя чистая Веста скончалась одиннадцать Зим тому как, и больше никто не родился. Перед тобой все, кто выжил в Исходе к этому дню, и кроме меня ни одного в здравом рассудке. Я был с этим племенем с первых Зим, и нынче я вижу его завершение. Наша Мати такого бы не похвалила, да-да, она бы печалилась. Каждое навье дитя дорого её сердцу. Я подвёл Черно-Мати, и предки от меня отвернулись…

Кто-то из одержимых попытался выхватить из сумки кусок, но старик отогнал его злобными криками. В ответ загнусавил обиженный вой, и сумасшедшие бросились прочь.

– Не вам, твари! Может она что захочет! Может ей что приглянется по душе!

Он снова обернулся на Лиску и виновато улыбнулся перед девчонкой. Палец с траурным ногтем прижался к блёклым губам Ведуна:

– Тише, тише, тише. Есть одна тайна, о которой не знает никто. Я хочу показать…

Он заковылял на костлявых ногах к боковому тоннелю. Лиска проследила за старцем лучом фонаря, одновременно косясь на бледные тени безумцев. После ругани Ведуна, те пока подходить опасались, сумок не трогали, а значит и её тоже.

– Иди, иди сюда, милая. Иди ко мне, не бойся, колдунов рядом нет, – шептал Старик, запустив длинные руки за борт вагонетки. Через пару секунд он помог выбраться оттуда испуганной девочке. Малышке было чуть больше десяти Зим, длинные волосы то ли сами черны, то ли почернели от грязи. Большие глаза голубого цвета смотрели на тёмный мир с опаской дикого зверя. Старик подхватил девочку на руки и нежно прижал малышку к груди.

– Вот она тайна наша. Даночка – последняя дочь Исхода. Ребёнок родился у нас – великой чудо!

Он осторожно опустил замотанные тряпьём ножки на холодное дно подземелья. Лиска тут же осветила девочку лучом фонаря, и та улыбнулась воровке. На дне зрачков ребёнка что-то блеснуло.

– Нам нужно прятать Даночку от колдунов. Пока рано, она ещё не готова, – пустился в объясненья Ведун. – Я предсказал им спасенье от Чёрного Волка, предсказал, что их спасёт навья дочь.

– Это не я… – замотал головкой ребёнок.

– Нет, конечно не ты. Я тебе много рассказывал, кто ты, – громадный Ведун опустился на корточки перед малюткой. – Всё как надо рассказывал, когда и как нужно делать. Но колдуны должны верить, что ты их спасительница, должны думать, что ты защита для Кроды – только так…

Девочка закивала и неуверенно шагнула в сторону Лиски. Старик ступал за ней по пятам, охраняя от каждого случайного вздоха. Обезумившие подземники держались от дочери племени в стороне. Видимо, Ведун не раз их наказывал за попытку приблизиться.

– Почему она… такая? – грязным пальчиком указала Дана на Лиску.

– Какая «такая», мозглячка ты черноугольная? – попыталась пошутить с ней воровка, но девочка вздрогнула и спряталась позади старика. Ведун укрыл своего драгоценного ребёнка жилистыми руками.

– Тебе не надо пугать её, и так пуганая! Она живёт в темноте, в кругу одержимых, при том в здравом уме. Не надо верить в духов или богов, чтобы понять, как ей тяжко. Чёрные души Даночку не получат, она вырастет сильной!

– Это не я… – снова подал голос ребёнок.

– Тише, тише, не рассказывай наших тайн! – шикнул старик. Он подвёл девочку к сумке с едой и склонился над требами, чтобы раскрыть молнию шире. Перебирая руками куски мяса и овощи, Ведун суетливо заговорил:

– Ну же, бери! Хочется что-нибудь? Бери всё, что хочешь! Здесь всё вкусно, всё свежее! Я велю надземникам приносить только свежее, да-да, только свежее – за кровь и мои предсказания!

Но что бы он не показывал девочке на широких ладонях, она мотала заросшей головкой:

– Нет, не хочу! Не хочу я этого! И этого не хочу! И это мне больше не нравится! Нет!

– Вот ведь какая, шушара привередливая! Людям наверху жрать нечего, а она хвостом вертит! – фыркнула Лиска. Зеркальные глаза Даны поднялись на пленницу, так что внутри воровки всё так и похолодело:

– Эй, ты чего вылупилась, мелочь лохматая?

Глубоко вздохнув, Ведун поднялся в свой полный рост. Плечи старика расправились, но голова сокрушённо кивала:

– Мы старались её накормить, но от простой пищи Даночке плохо. Всё что съедено – наружу выходит. Она чудесна во всём, кроме этого. Из-за долгого кровосмесительства случилось страшное – Черно-Мати прорекала о сем, она предсказала, что рождённая от родных Навь меняется. Дана не ест пищу оседлышей, а живёт одной человечиной…

Лиска в страхе попятилась, но за спиной оказалась всё та же решётка ограды.

– Колдуны спускают к нам пленных чернушек, думают, что мы хотим возродиться. Но бесполезно, пленницы нам уже не нужны, только пища. Мы ведь Даночку зовём, когда дело кончено и мясо разделано, а тут она тебя живой увидала, вот и не поняла…

Одержимые начали с шипением и бормотанием приближаться к воровке. Тридцать охотников, скаля жёлтые зубы, надвигались на сироту.

– Да вы что, охренели?! – взвизгнула треснувшим голосом Лиска. Старик развёл свои длинные руки, словно ничего здесь поделать не мог:

– Ты уж извини, нам ребёнка надо чем-то кормить.

Сердце воровки бешено заколотилось, коленки ослабли. Луч фонаря метался по стенам, балкам, тоннелям и выхватывал из темноты безумные злобные лица. Но тут лампочка замигала и фонарь погас окончательно. Лиска завопила истошным голосом, тени ринулись к ней, но в этот миг решётка за спиной девчонки дрогнула – вниз по стволу спускалась шахтёрская клеть.

*************

Двери со скрежетом отворились и первым, кто вышел на горизонт, был человек в куртке на голое тело. Карие глаза блеснули злостью, в левой руке крепко стиснут боевой нож, а в правой заряженный пистолет. Вслед за ним вышел мужчина в чёрной накидке. Скиталец подсвечивал себе тяжёлым промышленным фонарём и вглядывался в темноту. Мощный свет отбросил резкие тени от перевёрнутых вагонеток и сломанной крепи.

– Тихо, ни звука, – предупредил Ведун, зажимая рот Лиски. Навий старик уволок её в соседний тоннель и опасливо прижался к стене. Рядом со своим дедом притаилась и маленькая Дана. Она нашла руку Лиски и крепко сжала её, отчего воровку пробила крупная дрожь.

– Где же они? Их нет… – Олег осветил фонарём околоствольный двор, но среди груд старого железа в пыли, деревянных балок и ржавых рельс никого не нашёл.

– Они здесь, – оскалился Безымянный. – Не надо света, я чую! Другая Навь, чуждый род – совсем близко…

– Сильный Волк, молодой, дикий… – просипел Ведун, сжимая Лиску. – Он явился от Белой Волчицы, кою я повстречал в Междумирье. Она знает кого посылать, такие сделают всё, ради имени. В нём кипит злость и сила, чистая кровь – не чета нашей! Он нас найдёт…

Старик махнул свободной рукой и из темноты выступили бледные тени. Безумцы опасливо крались из подземных глубин, стараясь незаметно подобраться к охотнику.

– Всё как предсказано, но не думал я, что наш день настанет сегодня, – шептал старец и из голубых глаз его текли слезы. Он прижал к себе Дану и нежно погладил её по грязной гриве волос:

– Не бойся, нам не надо бояться заплетённого кошта.

Прозвучал первый выстрел – Безымянный заметил врагов, как только те появились из темноты переходов. С диким рёвом они бросились на незваных гостей. В руках безумцев вздымались тяжёлые инструменты и обрезки труб. Кто-то настолько утратил рассудок, что просто бежал на врагов, размахивая пустыми ладонями. Охотник успел выстрелить ещё трижды, его поддержали короткие очереди из автомата Олега, и пятеро нападавших на бегу рухнули перед клетью.

Охотник уклонился от удара тяжелой трубы и возил нож в тощую спину Исхода. Тут же сбоку прогудел новый удар, но и от него охотник легко увернулся – он был гораздо ловчее любого из одержимых, двигался точно и собранно. Третьего подскочившего Безымянный отправил прочь от себя пинком в грудь. Под тяжелым ботинком послышался хруст сломавшихся рёбер.

Все, кто пытался напасть на скитальца, тут же падали замертво от точных выстрелов автомата. Но почему-то именно молодого охотника одержимые хотели убить больше всего. Исходы чуяли как он опасен. С дикими воплями безумцы бросались на Безымянного снова и снова, и гибли от ударов его боевого ножа. Вдруг Олег понял, что гонит их на клинок – страх, они боялись Зимнего Волка, спустившегося к ним за местью.

Тех, кто ещё мог сопротивляться, Безымянный ложными выпадами и грубой силой побеждал в схватке. Просто безмозглых безумцев он встречал выстрелом в голову или мимолётным ударом клинка. Один воин из племени Зимнего Волка смог убить два десятка заклятых врагов. На дне шахты выли и корчились раненые одержимые, на ногах остались немногие. Никогда ещё Олег не видел, чтобы Навь билась так стойко – это был не просто опыт сотен смертельных схваток и жёсткое воспитание в стае: Безымянный был хорошо подготовлен, и готовили его к жестокой войне, как лучших солдат на поверхности.

Осталось всего трое врагов. Пистолет охотника был давно сунут за пояс, окровавленный нож подрагивал от напряжения. Но вдруг по тоннелю разнёсся глубокий старческий голос:

– Хватит! Стой! Ты почти вырезал нас! Ты убил всех, кого я хранил в этой шахте! В резне нет Счастья, в убийстве безумцев нет чести!

Ведун появился из темноты бокового тоннеля, придерживая Лиску сильной белой рукой. Рядом с ним боязливо жался ребенок. Подсвечивая себе лучом фонаря, Олег сразу взял старика на прицел:

– Отпусти её!

– Дедушка! – узнала голос скитальца воровка. Лиска просто не могла поверить, что кто-то спустился за ней в темноту, что кто-то, рискуя собой, решился спасти её из целого племени Нави. Белый старик тут же разжал пальцы и позволил девушке сбежать от себя. Перескакивая через трупы безумцев, Лиска метнулась к Олегу и спряталась у него за спиной. Скиталец тут же потребовал от Ведуна:

– И ребёнка освободи!

– Нет! Даночка наша! Она дочь навьего племени! Вы не можете взять её у меня! Мы её вырастили! – укрывая дитя своим телом, отказался Ведун.

– Отпусти ребёнка, выродок! – прицелился Олег ему в голову. Девочка заплакала, хотела спрятаться от яркого света и незнакомого ей человека. Старик обречённо вздохнул и с великой нежностью попытался успокоить малышку:

– Ничего, Даночка, ничего. Пришло время прощаться. Наш день сегодня, да-да, сегодня… Помнишь, я тебе рассказывал? Ты поднимешься на поверхность, станешь той, в ком видят спасительницу.

– Это не я! – обняла девочка Ведуна за длинную шею.

– Конечно, ты знаешь, кто ты, – он отодвинул тёмные волосы и шепнул её на ухо одно единственное тайное слово, которого никто не услышал, только ребёнок, обнимающий своего прародителя.

– Иди к ним. Мы не сможем помочь. Племени Исхода больше не стало. Нас больше нет…

Он оторвал от своего сердца ребёнка и подтолкнул её в сторону фонаря. Заслоняясь рукой от слепящего света, Дана робко побрела к чужакам.

– Возьми её, – шепнул Олег, когда навья дочь протянулась ладонями к людям. Лиска отчаянно замотала рыжей головой.

– Возьми же, ну! Не бросать же её здесь! – настойчиво рявкнул старый скиталец. Лишь тогда воровка взяла девочку за руку.

– Мы уходим! – объявил Олег Безымянному, но парень не двинулся с места.

– Охотник!

– Нет, месть не свершилась. Старшая не помилует, если я оставлю в живых Ведуна из паршивого племени, она узнает об этом из Вед. Ведуны чуют друг друга среди душ в Междумирье.

– У твоего Ведуна и так ничего не осталось! Ты всё его племя зарезал, он сам не жилец! Без крови Колдунам на верху тоже придётся не сладко – ты отомстил, успокойся!

Не слушая скитальца, Безымянный зашагал в сторону трёхметрового старика.

– Остановись! – закричал ему в спину Олег, но молодой Волк повалил великана и с остервенением вспорол ему брюхо от бока до бока. Тот не противился, только выл сквозь кровавую пену и цеплялся за куртку потрошившего его парня.

– Ты сделал это! Ты это сделал! Моё племя умерло! Ты это сделал! – кричала Дана, глядя, как жестоко убивают её последнего родича. Олег быстро закинул автомат на плечо и подхватил девочку на руки. Все вместе они с Лиской побежали в сторону клети, подальше от кровавой расправы.

– Не смотри, не смотри! Твоё племя ещё там, где-то в шахте. Наверняка ещё кто-нибудь выжил, кто-нибудь! Не смотри! – шептал скиталец, пытаясь хоть как-то успокоить рыдающую на его руках девочку. – Мы вывезем тебя отсюда, ты будешь жить на поверхности долго и счастливо. Ты забудешь про всё, ты…

– Это не я! – закричала Дана, цепляясь руками за его старый плащ.

Позади Олега прогремело ещё три выстрела из револьвера. Лиска метнулась в распахнутую клеть и сжалась в углу.

– Что же он делает! Зачем он их добивает?! – набегу обернулся скиталец. – Неужели всё племя?.. Вот, значит, как страшна навья месть!

Он тоже забежал в лифтовую кабину, но двери не запирал. Безымянный вернулся к ним спустя пол минуты. Вся куртка охотника была испачкана кровью, нож впёкся в руку багровыми сгустками. Глаза парня сверкали, грудь рывками поднималась от возбуждения:

– Вот теперь кончено! Когда я расскажу в логове, что наш род отомщен, что я убил одержимых, Мать-Волчица даст мне славное имя!

Скиталец ничего не ответил, только крепче прижал к груди последнюю дочь вырезанного под корень племени.

*************

Клеть вывезла скитальца, воровку, безымянного охотника и воспитанного в темноте шахт ребёнка на поверхность. Когда двери лифта раскрылись, малышка заслонила глаза рукой. Сквозь разбитые окна надшахтного корпуса лился утренний свет. Снаружи хлестал холодный ливень. Серебряные струйки воды проникали через дырявую крышу и сотнями звонких нитей барабанили по трубам, бетону и ржавым банкам – это первое, что со дня своего рождения Дана увидела на поверхности. Вторым, девочке довелось разглядеть и наведённые на неё стволы автоматов.

Колдуны собрались перед посадочной площадкой, ожидая появления чужаков. Здесь хватало людей и из второго, и из первого круга. Узнав о вторжении и отыскав мёртвого Темноврата, они сразу поняли, куда пошли нарушители.

Кродов привёл человек, которого Олег видел в толпе слушателей на Большом Мене. Лысый колдун с вплетёнными в бороду бусинами мрачно смотрел на людей перед собой. Когда он увидел в руках Олега девочку Нави, глаза его вспыхнули.

– Стой! – приказал он.

«Будут стрелять, точно будут», – мелькнуло в голове у Олега. Он бросил взгляд на перемазанную сажей Лиску. Воровка испуганно смотрела на оружие колдунов, её губы что-то бесконечно шептали. Всё тело стоявшего рядом охотника напряглось и приготовилось к схватке. Олег торопливо старался подобрать нужные для ответа слова, но крод его упредил:

– Вы вторглись в общину и совершили убийство. Мы нашли Темноварта и оглушенного часового. Мы до сих пор не знаем, где Нерв. Не надо оправдываться, ваши дела говорят за себя.

Тут позади забубнил ещё один из колдунов, рангом пониже:

– Это они, Черномир! Точно тебе говорю! Этого я и видел тогда, возле тюрьмы! Это он нашего пленника освободил!

Выслушав донос, Черномир с хмурым лицом подытожил:

– Всё верно – попались с поличным! Девочку нам отдайте – немедля!

– Это она? Это та, кого вы так хотите видеть защитницей Кроды? – спросил старый скиталец. Он продолжал держать ребенка в руках. Прижавшись к Олегу плотнее, Дана шепнула ему:

– Это не я…

– А, так ты всё узнал, – откликнулся Черномир. – Ловко же могут крысы догрызаться до сути. Да, девочка очень нужна нам. Ведун предсказывал, что на Кроду обрушится злая напасть и без навьей защитницы мы не устоим. Мы-то думали, что защитницей может быть твоя рыжая девка, которую ты на Большом Мене показывал, но теперь правда открылась. Ведун врал нам всем – у Исхода было полезное для Кроды дитя. Верни её в наши руки и мы, пожалуй, дадим вам свободно уйти.