Текст книги "Темные огни"
Автор книги: Розмари Роджерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)
Джинни проснулась поздно. В голове у нее все так перепуталось, что происшествия вчерашнего вечера казались ей сном. Она попыталась убедить себя, что это был сон, и не более. Другие предположения она отвергала как невероятные. И все же…
– Все отправились кататься верхом, мадам, – сообщила Делия, помогая ей одеться. – Уехали с час назад, не велев будить вас. Принести завтрак сюда?
– И кто же распорядился об этом? – резко спросила Джинни, к немалому удивлению служанки.
– Сенатор, конечно. И мистер Мердок. Они все хотят, чтобы вы, мэм, отдохнули как следует. Кроме того, мистер Мердок просил вас чувствовать себя как дома и делать все, что захотите.
Делия поспешила к ней с порошком, аккуратно завернутым в крошечный пакетик из рисовой бумаги. Джинни автоматически протянула руку к заветному снадобью, но что-то заставило ее взглянуть на Делию.
– Мистер Мердок – великий человек, правда, мадам? И очень богатый! Это сразу понимаешь по тому, как говорят о нем люди. Он очень хорошо к вам относится. Видели бы вы, как он заботливо справлялся о вашем здоровье.
Джинни проглотила порошок и запила его ледяным соком.
– Так что ж, они все уехали?
«Невинный вопрос», – подумала Джинни. Если здесь и в самом деле вчера был Стив, он, конечно, отправился вместе со всеми. Едва ли он осмелился бы остаться в доме. Интересно, посвящен ли Сэм Мердок в их дела? И какую игру ведет он с ней?
– Все, мэм, – ответила Делия. – Даже молодая леди-испанка. Мистер Мердок сказал слугам, чтобы слушались вас, как его самого.
Надев костюм для верховой езды, Джинни вышла пить кофе с рогаликами в маленький патио. В одиночестве она чувствовала себя принцессой в заколдованном замке…
«Нет, лучше ни о чем не думать», – твердо сказала себе Джинни. Она заставила себя выпить чашку кофе и съесть половинку рогалика, хотя есть ей не хотелось. Как же тихо кругом! Тишина окутывала все – каменную скамью и столик, миниатюрный фонтан и бассейн. А вот каменная лестница, ведущая в спальню Сэма Мердока. Часто ли он спускается по этой лестнице в свой патио, скрытый от нескромных взглядов высокой стеной?
Джинни отпустила Делию, а затем исчезли и молчаливые слуги. Солнце ласкало Джинни своими теплыми лучами. Она чувствовала себя спокойно и хорошо и была готова встретиться лицом к лицу с любой неожиданностью – даже с призраками прошлого. Она решила тоже отправиться на верховую прогулку и, если удастся, догнать остальных. Но ей не так уж хотелось встречаться со всеми этими людьми.
Только увидев, как по ступеням спускается он, Джинни поняла, чего она так напряженно ждала, сидя во дворике.
Он был в белой рубашке, расстегнутой на груди, и черных брюках. Стив выглядел усталым и раздраженным, как после бессонной ночи. Сердце у Джинни забилось быстро-быстро, но она попыталась сохранить спокойствие – вне всякого сомнения, он провел ночь с Консепсьон. Но отчего это так мучает ее?
– Что вы здесь делаете?
Стив задумчиво потер подбородок:
– А черт его знает. Вообще-то я здесь живу, пока, во всяком случае. Кроме того, Сэм попросил меня присматривать за вами и выполнять все ваши распоряжения. Не возражаете, если я с вами посижу?
Не дожидаясь ответа, он сел на каменную скамейку напротив нее и протянул руку к рогалику. Джинни словно загипнотизировал взгляд Стива.
– А вы похудели. И потеряли тот персиковый загар, который вас очень красил. Видно, очень поздно ложитесь спать. Вы разве забыли, как разливают кофе? Или теперь этим занимаются слуги?
– Поскольку вы тоже слуга, не слишком ли вы фамильярничаете? – Она метнула в его сторону холодный взгляд.
– Сдается, сегодня вы куда больше похожи на прежнюю Джинни, поэтому я обслужу себя сам. Простите, что побеспокоил вас, княгиня.
– Нет уж, я сделаю это сама – но только один раз. И все же мне хотелось бы выяснить, что у вас на уме, Стив Морган? Вы забываете, что я слишком хорошо вас знаю!
– Я помню об этом и благодарен вам.
Он отвечал весьма сдержанно, но Джинни отлично видела, что в глазах у него заплясали чертики, а потому решила держаться как можно суше:
– Итак, отчего вы здесь? Вы сами ответите или мне спросить мистера Мердока?
– А Сэм не так уж много знает. Разве только то, что некогда мы с вами были очень близки. Он довольно старомодно относится к женщинам. И, кстати, весьма беспокоился за вас вчера вечером. Пожалуй, вам стоит сообщить ему, что я сохранял необходимую дистанцию. Мне бы не хотелось потерять работу.
Иронический тон Стива задел Джинни, а он, как нарочно, уселся поудобнее на стуле, вытянул ноги и принялся глазеть на нее, потягивая кофе.
– Сдается мне, что вы знаете друг друга куда лучше, чем показываете. Вот сегодня, например, вы спустились сюда прямо из его спальни.
Он насмешливо изогнул брови:
– Черт побери, княгиня, вы меня удивили! Так, значит, вы уже побывали у него в спальне? Как вам не стыдно? А может, ваш муж – само всепрощение?
Джинни вспыхнула.
– А вы совсем не изменились! – злобно воскликнула она. – И даже позволяете себе думать такое о человеке, который вас пригрел…
– С чего вы решили, что я хотел вас оскорбить? Напротив, я считаю, что Сэму очень повезло! Он просто счастливчик, как и ваш муж, разумеется. Как жаль, что его здесь нет!
Джинни открыла было рот, чтобы ответить ему порезче, но тут же осеклась. Одна мысль неожиданно пронзила ее: Стив был пьян! Причем пьян безобразно. Такого ей еще не случалось видеть. Впрочем, держался он безупречно, но Джинни знала!
– Боюсь, мне придется вас покинуть, – холодно сказала она. – Вы только что напомнили мне, что у меня есть муж, а заодно обвинили и в связи с Мердоком. Должна заметить, что это никоим образом вас не касается. Впрочем, вы и сами утверждали это вчера. Помните?
Она поднялась. Пора было выбираться отсюда: ведь Стив был здесь, чтобы пытать ее, мучить, и даже порошки уже не спасали ее от душевной боли.
– Ну что ж, кажется, мы выяснили истинное положение вещей, – раздраженно проговорил Стив. – Но вам совершенно незачем убегать отсюда. Вы же не боитесь насилия: Что было, то прошло, княгиня!
Но отчего он в таком случае вдруг схватил ее за руку? Джинни теперь уже не могла уйти. Наконец она решила, что он приехал сюда надругаться над ней.
Джинни прикусила губу, а потом спокойно сказала:
– Вот что, Стив. Прежде, чем вы скажете, что вам от меня угодно, отпустите мою руку.
Стив Морган чувствовал, что пьян. Он знал, что ему следует отпустить Джинни. Но со вчерашнего вечера те горькие слова, что она бросила ему в лицо, жгли его, словно раскаленные угли.
– Так отчего же вы не можете оставить меня в покое? Скажите, прошу вас, зачем вы вернулись в Калифорнию?
В этот момент Стив готов был послать все к чертовой матери и заявить Бишопу, чтобы он подыскал себе другого человека. Даже сейчас, черт возьми, его обуревало желание наподдать Джинни как следует, а то и придушить ее. И это после разговора с Сэмом Мердоком! Неужели она и в самом деле влюбилась в князя Сарканова? Как он этого достиг?
Они стояли друг против друга, замкнутые и отчужденные как никогда.
– Вы одеты для верховой прогулки, – коротко заметил Стив. – Сэм не хотел бы вас разочаровывать, поэтому, если вы подождете, пока я допью кофе, я провожу вас.
Джинни так и подмывало убежать и прекратить эту неприятную сцену.
– Полагаю, у меня нет выбора, но удивляюсь, что вы решаетесь показываться на людях. Если мой отец или Соня заметят вас, то… – Она потерла запястье. Стив вдруг вежливо отодвинул стул, когда она снова решила сесть за стол.
– Глазам своим не верю! – иронически воскликнула она. – А вы, оказывается, усвоили кое-какие манеры, не так ли?
– А ваш язычок ничуть не потерял былой остроты! Кстати, поскольку вас так раздражает мое присутствие, княгиня, спешу сообщить вам, что уеду отсюда сегодня же вечером. Вряд ли нам стоит обсуждать – встретимся ли мы с вами когда-нибудь. Давайте просто покатаемся. Погода великолепная! И больше никаких воспоминаний, прошу вас. Я постараюсь обуздать свой язык, если вы придержите свой.
Между тем он наблюдал за ней, чуть прикрыв глаза. Казалось, он совершенно успокоился, но это не удивило Джинни: она знала, как быстро Стив менял тактику. Слава Богу, и она кое-чему научилась: например, напускать на себя равнодушный вид.
Джинни с горечью думала о том, что Стив уезжает. Но зачем же ей страдать? Ведь Стив ее больше не любит и не хочет. А ведь бывало, что он был готов сорвать с нее одежду, если она, по его мнению, раздевалась не слишком быстро. Все это утро они были одни, но он не проявлял к ней ни малейшего интереса, смотрел на нее, как на чужую женщину, не слишком волновавшую его.
– Если не возражаете, – заметил Стив, – мы не присоединимся к кавалькаде, а потом я доставлю вас домой прежде, чем гости вернутся. Они взяли с собой припасы для пикника, значит, это едва ли произойдет раньше полудня.
Неужели возможно, что они со Стивом снова помчатся вместе? Но разве это поможет им преодолеть отчуждение и непонимание?
Судя по всему, Стив был хорошо знаком с этим лесистым и холмистым краем. Джинни не беспокоило, куда они мчатся. Она ничуть не встревожилась бы, даже узнав, что он снова решил ее похитить. Как Стив и обещал, с ним она чувствовала себя в полной безопасности. Но как он изменился! Казалось, Стив едва замечает ее.
Налетевший ветер разметал бронзовые волосы Джинни. Ее лицо было бледным и напряженным. Счастлива ли она, думал Стив, нравится ли ей новая жизнь? Любит ли она мужа, который обеспечил ей положение в обществе, ничуть не препятствуя, как говорили, увлечениям своей супруги. Все это еще можно понять, но что она нашла в дамском угоднике сэре Эрике Фотерингее? Хотя в последний момент все же отказалась спать с ним… Господи, чего же она ожидала от него? Да, Джинни стала обычной потаскухой, но и он, Стив, увы, приложил к этому руку. Странно, что ей еще удается принимать вид оскорбленной невинности!
Стив выбрал для прогулки тропинку, ведущую к маленькой полянке у ручья. Поскольку их окружал густой лес, Стив ругал себя за то, что слишком много выпил и не может толком ориентироваться. Нет, он и впрямь безумец, раз позволил Бишопу втянуть себя в это дело. Уж если бы Джинни чувствовала себя несчастной, подвергаясь манипуляциям со стороны муженька и папаши, она наверняка призналась бы ему. Так какого же черта!
Наконец они достигли поляны. Джинни сидела в седле, пристально разглядывая ручей. Она только сейчас поняла, как тихо кругом: никаких звуков, кроме щебета птиц и журчания воды. Упавшее дерево перегородило ручей, и возле ствола образовалась запруда. Казалось, здесь не ступала нога человека.
Джинни чуть повернула голову. Стив тоже молча смотрел на воду, и лицо его выражало недовольство. Казалось, он жалел, что затащил ее в эту глушь. Солнце было теперь у них почти над головой, и это напомнило Джинни, что близится полдень. Значит, пора поворачивать коней и скакать назад.
– Не хотите ли немного отдохнуть? Это нужно и лошадям. Сохраняя видимость прежней независимости, Стив соскочил с коня и бросил поводья. Потом схватил Джинни за талию, снял с седла и поставил на землю. Когда она оказалась на земле, его руки словно невзначай скользнули по ее спине. А почему бы и нет? Он желал ее – так зачем притворяться?
Джинни тихо запротестовала. Что с ней происходит? Очередное наваждение? Ну что ж, сопротивляться поздно. Стив – единственный мужчина на свете, в объятиях которого она ощущает всю полноту счастья. Ее пальцы касались его плеч, гладили волосы. Она даже закрыла глаза, чтобы не препятствовать былому почти позабытому желанию, которое неизменно пробуждал в ней Стив. Он приник к ее губам, потом стал целовать щеки, прикрытые веками глаза… Он нетерпеливо сорвал с нее шляпу, и, едва пышные волосы упали на плечи, Стив оттянул их вниз, высвобождая шею и покрывая ее страстными поцелуями. Его нетерпеливые пальцы переместились на грудь Джинни, разрывая тонкую ткань амазонки. Она была словно в огне, но и он пылал страстью! Джинни чувствовала жар и, казалось, растворялась во всем: в солнце, сверкавшем над их головами, в траве, которая мягко шелестела возле их разгоряченных тел. Молча, не сказав ни слова, Стив овладел ею.
Джинни чудилось, будто она умерла, исчезла, а потом стала медленно возвращаться к жизни, к миру, который снова принял привычные очертания. Ле пти морт. Маленькая смерть. Так вроде бы французы называют оргазм? Долго ли она пробыла в этой сладостной летаргии? И где же Стив? Джинни с усилием повернулась на бок, приподнялась на локте и, прикрыв глаза от солнца, оглядела поляну.
Он выскочил из воды, нагой и стройный, приглаживая рукой мокрые волосы. Она заметила в его синих глазах прежнюю суровость. Стив все так же молча принялся одеваться.
У Джинни сильно забилось сердце – ну конечно же, сейчас, после того, что произошло, он должен сказать хоть что-то!
Она смотрела на него во все глаза, удивляясь охватившей ее слабости, и вдруг увидела свою разорванную амазонку, валявшуюся там, где она ее скинула. Но как она вернется в таком непристойном виде? Гости наверняка уже там… А если не они, так слуги увидят, что… Но когда Стива интересовало чужое мнение?
Он повернулся к ней, застегивая пояс:
– Ты бесподобна на этой поляне и так соблазнительна, дорогая! Но не пора ли тебе одеться? Ты же не хочешь, чтобы это приключение стало известно твоему мужу?
Эти слова и ту небрежность, с какой он упомянул о ее муже, Джинни восприняла как удар. Потеряв дар речи, она смотрела ему в лицо, но не находила и намека на чувство.
– Ну так что, Джинни? Если ты собираешься искупаться в ручье, то лучше поторопись.
Нагнувшись, он с легкостью поднял ее на ноги. На одну только секунду, когда они стояли лицом к лицу, ей показалось, что в его глазах все-таки что-то промелькнуло. Но что? Осуждение? Горечь? Впрочем, как бы это ни называлось, глаза его снова стали холодными. Теперь он только поторапливал ее, словно стремился положить конец хоть и приятному, но несколько затянувшемуся приключению с замужней женщиной, которой предстояло скрыть все это от мужа.
Унижение и гнев заставили Джинни высвободиться из его объятий:
– Вы полагаете, я не смогу обойтись без вашей помощи? Раз уж вы так спешите, поезжайте один.
Закрутив волосы на макушке дрожащими руками, Джинни повернулась к Стиву спиной и отважно вошла в холодную воду. Стив, оседлав бревно, перекрывшее ручей, внимательно наблюдал за ней. Джинни нервничала, чувствуя, что он рассматривает ее. О Господи, даже после того как он словно походя овладел ею, а затем, пресытившись, отпустил, его взгляд по-прежнему волновал ее. И отчего так бывает?
Сделав вид, что не обращает на него внимания, Джинни вошла поглубже. Течение становилось все сильнее.
– Поосторожнее! – насмешливо крикнул Стив. – Или вы хотите последовать примеру Офелии?
– Неужели вы читали Шекспира? А вот вы, похоже, как и Гамлет, не можете ни на что решиться!
– Вы уже посинели от холода, Джинни, выходите.
Услышав нетерпение в его голосе, она обозлилась. Как же она забыла? Ведь временами она просто ненавидела Стива Моргана, а сейчас он делал все, чтобы возбудить это чувство.
– Уезжайте! Если вы так спешите, уезжайте! Она повернулась к нему, но вдруг, потеряв равновесие, упала в ледяную воду. Вынырнув, Джинни услышала раскатистый хохот Стива.
– Бесчувственное животное, подонок!.. Ты… – Она выругалась по-мексикански самыми гадкими словами, какие помнила.
Дрожа от возбуждения и холода, Джинни натянула рваную одежду. Ее так и подмывало рассказать обо всем сенатору или хоть Сэму Мердоку. Пусть знает, какие у него телохранители.
Наконец они собрались и отправились в обратный путь. К этому времени Джинни несколько успокоилась. Волосы ее так и не высохли, и ручейки стекали из-под шляпки на блузку. Когда они проезжали через сумрачный лес, она дрожала от холода. Но почему молчит Стив? Постепенно Джинни погрузилась в мечты о горячей ванне и сухой одежде. Но сначала она примет порошок от головной боли, которая наверняка вот-вот начнется.
Стив подъехал к дому через задний двор, держась чуть впереди Джинни. Через минуту она услышала, как он чертыхнулся:
– Проклятье! Вам надо было появиться здесь первой и как-нибудь объяснить свой вид – а вдруг сюда пожаловал ваш муж. Уверен, что вы придумали бы что-нибудь правдоподобное!
– С какой это стати мне оправдываться? Я охотно предоставлю это вам, лгать вы мастер!
Он повернулся к Джинни и окинул ее ледяным взглядом:
– Нет уж, детка. Лгать придется вам. Уж очень у меня здесь дурная репутация. К тому же я не женат – слава Создателю!
В конюшнях кипела работа. Лошадей расседлывали, коляски и фургоны разгружали. Повсюду сновали грумы. Джинни сразу притихла. Стив, натянув уздечку, остановил лошадь.
– Похоже, что дамы и господа только что вернулись. Через минуту все разойдутся по комнатам, чтобы привести себя в порядок, – пробормотал он.
Глядя на него, Джинни снова вспомнила добрые старые времена, когда Стив говаривал ей: «Ты просто заноза в заднице, дорогуша, и я, возможно, когда-нибудь избавлюсь от тебя. Но не слишком на это надейся… Пако в тюрьме, и мне придется его выручать… На этот раз я поведу тебя в настоящий дом, Джинни. Он принадлежит моему другу».
«И почему только я помню всю эту ерунду?» Джинни молча последовала за ним.
Они вошли через главный вход. Пожилой дворецкий проявил полную невозмутимость.
– Можете воздержаться от комментариев, – резко сказал Стив.
– Понял вас, сэр.
Потом Стив сильно сжал руку Джинни:
– Куда же это вы направляетесь? Сюда!
Миновав огромный и пустой холл, они свернули и оказались у потайной лестницы, по которой и поднялись наверх. Внизу, в патио и застеленных коврами коридорах и проходах, прогуливались гости, но их голоса слабо доносились сюда.
– Черт, – пробормотал Стив и постучал в дверь, выходившую на лестничную площадку. Не услышав ответа, он нажал на ручку и навалился на дверь плечом.
Дверь подалась не сразу, но, когда распахнулась, Джинни втащили внутрь.
К своему ужасу, Джинни увидела перед собой удивленное и злое лицо Консепсьон.
– Пор Диос! Ради Бога, Эстебан, ты что, спятил? С чего это ты вместе с этой?..
– Перестань. Я не желаю слушать тебя.
Отпустив руку Джинни, Стив поцеловал Консепсьон в губы. Джинни, замерев, наблюдала, как Консепсьон заключила его в объятия, такие крепкие, что Стив едва высвободился.
– Произошла одна маленькая неприятность…
– Ну да. Ты упал в воду, я это заметила. Так вы упали вдвоем?
– Как тебе сказать…
– Сначала в воде оказалась я, а потом уже он. Стив, вы что, обязаны докладывать ей о каждом своем шаге? Тогда расскажите ей…
– Джинни, замолчи, ради Бога!
– Зачем? Почему мне молчать? Я с удовольствием выслушаю всю эту историю!
– Вы оба мне отвратительны! – закричала Джинни и повернулась к двери.
Стив нагнал ее и с силой притянул к себе, так что Джинни едва не упала ему на грудь.
– Вы что же, княгиня, полагаете, что я все это затеял, чтобы развлечься? Лучше помолчите, пока я обдумаю, что нам делать дальше. Вам необходимо попасть в вашу комнату и сделать это так, чтобы половина Сан-Франциско не узнала, что вы натворили…
– Натворила? Что вы имеете в виду?
Консепсьон рассмеялась:
– Да ясно же, чем вы занимались. Я, княгиня, хотя бы не замужем. Вы хотите, чтобы все здесь узнали, кто вы на самом деле? Легко догадаться, что вы обычная потаскуха! Зачем ты тратишь на нее время, Эстебан? Она спит с каждым, когда представляется возможность.
Если бы Стив не удержал Джинни, она с великим удовольствием вцепилась бы ногтями в лицо мексиканки. Заметив это, Стив коротко бросил:
– Думаю, вы еще успеете подраться и выяснить, кто из вас большая потаскуха. Мне же сейчас не до того. Где Сэм?
Только в этот момент до Джинни дошло, что Консепсьон, босая и одетая по-домашнему, находится, как, впрочем, и все они, в спальне Сэма Мердока.
Глава 20Нет ничего неприятнее, чем утраченные иллюзии. Именно эта мысль преследовала Джинни весь день.
Она добралась наконец до своей спальни и даже успокоила Делию, сочинив историю о том, как она упала в ручей, катаясь на лошади.
– О Боже, мадам! Я не решилась сказать им, что вы еще не вернулись. Да они бы меня живьем съели! Я надеялась, что вы вот-вот приедете и что с вами ничего страшного не случится. Надеюсь, вы не ушиблись?
«Да, внешних повреждений как будто нет», – с горечью подумала Джинни и покачала головой. Делия не умолкала ни на секунду, освобождаясь от накопившегося за день напряжения.
– Какой ужас, какой ужас! – запричитала она, заметив, что амазонка Джинни порвана во многих местах. – Посмотрите, мадам, она вся изодрана – вот здесь, у плеча, видите? И здесь, сбоку, где застежки на юбке. Но вы не волнуйтесь – я постараюсь все починить.
– Пожалуйста, ничего не чини, – ответила Джинни. – Я вообще не хочу больше видеть этого платья. Выброси его.
Джинни лежала на кровати в затененной комнате и, прикрыв глаза, ждала того приятного момента, когда ее охватит сладкая дремота после волшебной микстуры графа Черникова. Один лишь глоток рубиновой жидкости – и все… сладкое забвение.
– Я скажу всем, мадам, что вы слишком долго пробыли на солнце и у вас разболелась голова. Они вернулись минут за десять до вас. – Шепот Делии доносился уже словно из другого мира, а голова Джинни была отуманена сном.
Вот промелькнуло лицо Стива, чужое и равнодушное. Подумать только, он овладел ею сегодня, как самой дешевой потаскухой – ни слова любви, ни ласки… И она пошла на это!
Потом перед ней замаячило лицо Консепсьон. Она злобно кривила алые губы, сжимая Стива в жадных объятиях и как бы говоря ей: «Ты удивилась, застав меня в спальне Сэма. А почему бы мне не быть здесь? Сэм не возражает. Здесь столько зеркал, а я так люблю их. А ты – разве нет?» Эта ужасная женщина смотрела прямо в глаза Стива – ее Стива, и в них горела страсть! И Джинни видела это! Нет, трудно объяснить совпадением одновременное появление Консепсьон и Стива. Когда совпадений слишком много, значит, существует какой-то тайный план.
Но хуже всех, пожалуй, Сэм Мердок. Вот уж с кем следует соблюдать осторожность, ведь и прежде она многое слышала о нем. Он очень жестокий человек, который, не щадя никого, прокладывал себе путь к успеху. А почему же еще этот затворник вдруг окружил себя армией телохранителей? Да уж, ей надо было задуматься об этом, когда она увидела его увешанную зеркалами спальню. Но, если она правильно поняла Консепсьон, Мердок почти не пользовался этой комнатой. Да, там совращают невинных, не иначе. Интересно, включил ли ее Мердок в свой список? Но если он собирался ее соблазнить, то почему поручил ее заботам Стива, который, как ни крути, всего-навсего один из его телохранителей? Но на самом ли деле Стив – телохранитель Мердока? Да, он сам говорил об этом, но разве можно ему верить?
«Господи, да что же мне делать? Что скрывается за этим? Нет уж, лучше не думать вовсе, а просто плюнуть на все. Я ни за что не хочу снова оказаться замешанной в какую-нибудь интригу. Мне не хочется думать…»
После этого Джинни забылась сном, и все заботы куда-то исчезли. Она поплыла среди розовых облаков в прекрасную страну грез, где ей хотелось бы остаться вечно…
Кто-то тряхнул ее за плечо, поэтому с прекрасной страной пришлось расстаться и снова вернуться к действительности.
Джинни проснулась сразу, воскликнув:
– Нет, нет, оставьте меня, я не хочу…
– Вирджиния! Почему ты кричишь? Ты чего-то испугалась, дорогая? Какой-нибудь кошмар, да?
Ей все еще казалось, что она спит, но перед ней стоял князь Иван. Его Джинни совсем уж не ожидала увидеть здесь. Пытаясь собраться с мыслями, она проговорила:
– Мне почудилось… Да, мне почудилось, что я падаю.
– Ну конечно… И притом с лошади. Я уже слышал об этом и очень встревожился. – Иван присел на край постели, похлопал ее по холодной руке и широко улыбнулся: – Ты все еще напугана, не так ли? Ну, покажи мне, где болит… А ведь я просил твою глупую служанку информировать твоих родителей обо всем – и всегда. Тебя необходимо показать врачу. – Продолжая улыбаться и держать ее руки, хотя Джинни пыталась их высвободить, князь нагнулся и поцеловал ее в губы. Она инстинктивно сжалась, как от прикосновения змеи.
Князь Иван поднял голову и посмотрел на нее пустыми зелено-голубыми глазами:
– Что происходит, радость моя? А я-то надеялся, что после такой долгой разлуки ты обрадуешься мне. Должно быть, все оттого, что несколько часов назад тебя сбросила лошадь. Ты так бледна, что я все больше опасаюсь за твое здоровье!
– Иван… прошу тебя… Со мной все в порядке. Никакого несчастного случая не было – я просто упала, вот и все. Ну и, конечно, испугалась…
– Так испугалась, что не можешь поцеловать своего мужа? Да ты дрожишь как осиновый лист, любовь моя. Видно, придется мне попросить нашего любезного хозяина послать за врачом.
– Нет! – тотчас воскликнула Джинни. – В этом нет необходимости. Я говорю правду, Иван.
– Ну конечно, правду. Уверен, что ты не хочешь никого беспокоить. Но когда я увидел это, мною овладела безмерная тревога! – Князь Иван показал ей изорванную и мокрую амазонку. – Слезы, крики во сне, порванная мокрая одежда – неужели ты полагаешь, что у твоего мужа нет оснований для беспокойства? У тебя, наверное, синяки. Кто-нибудь приложил примочки?
– Иван… – Голос Джинни звучал неуверенно, ее охватило смятение. Одно она понимала хорошо – князь играет с ней. Его глаза сузились и засверкали стальным блеском, лицо приобрело хищное выражение, несмотря на улыбку. Что же ему сказать? – Я… мне… мне просто повезло! Я упала на траву… потому и не пострадала. Просто ненадолго потеряла сознание – вот и все. Но сейчас уже все прошло.
– Понимаю. Платье порвалось в кусты. Бедняжка! Как неприятно – ведь ты, должно быть, вся исцарапалась! Ужасно! Позволь мне взглянуть, любовь моя.
Он быстро сдернул с ее плеча тонкую ночную сорочку, хотя Джинни попыталась увернуться.
– Дорогая, но ведь я твой муж! Или меня так долго не было, что ты успела об этом позабыть? О, слава Богу, ни единой царапины! Тебе исключительно повезло!
– Прошу тебя, Иван…
Он крепко схватил ее за плечи и с силой бросил на подушки:
– Похоже, мы слишком давно не были вместе. – Пригнувшись, он прильнул губами к ее шее, а затем стал покрывать поцелуями грудь. Каждый его поцелуй доставлял Джинни мучение, но это было только начало. Пальцы князя с силой сжали ее подбородок, а когда он снова прижался к ее губам, она почувствовала, как его зубы терзают ее рот, вонзаются в язык…
Наконец он поднял голову:
– Скажи, тебе не хватало именно этого, малютка Вирджиния? Тебе нужен был мужчина, который занялся бы с тобой любовью? Ты не хочешь отвечать – но между мужем и женой не существует тайн. Может, все-таки вызвать врача? Пусть он обследует тебя и расскажет мне, какую травму ты получила сегодня днем. Говори со мной откровенно – разве я не самый деликатный и понимающий муж? Ведь я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь своей жены! Так ты, значит, уверена, что падение не повредило тебе, да? – с улыбкой спросил он. – По пути к мистеру Мердоку я заехал к сэру Фотерингею и узнал, доподлинно узнал, как ты сильна, отстаивая свою честь. Ну и мою, разумеется. Бедняга просто безутешен. Кстати, я выяснил, что человека, который помог тебе вырваться из когтей старого сэра Эрика, зовут мистер Сэм Мердок и он чрезвычайно богат и влиятелен. Нет, фортуна положительно благосклонна к тебе. И вот теперь ты здесь, «в логове льва», – так это называется по-английски? Он, стало быть, заботится о тебе и уделяет тебе много внимания. Но вот беда: мне точно известно, что не чрезмерное внимание мистера Мердока стало причиной инцидента. Как я понимаю, когда ты отправилась на верховую прогулку под палящим солнцем, он уделял внимание другим гостям… Так что же заставило тебя отважиться на такую прогулку? Или кто, точнее сказать?
– Я уже все тебе объяснила! Мне захотелось покататься верхом, и я решила поехать и присоединиться к гостям. Но заблудилась и… Лошадь неожиданно сбросила меня.
Князь погладил ее по голове, и Джинни содрогнулась.
– Ах ты бедняжечка! Как ты расстроилась, должно быть. Нет, это падение сказалось на твоем рассудке. Боюсь, у тебя сотрясение мозга. Хочешь не хочешь, а врача звать придется. Похоже, ты на грани нервного срыва, а возможно, и безумия.
Забившись в угол, Джинни смотрела на мужа как на заклятого врага. В глазах ее застыли слезы – от страха и беспомощности.
– Чего ты от меня хочешь? Ты разбудил меня только для того, чтобы обвинить в… Не знаю в чем! Повторяю, я поехала кататься и упала с лошади. Но если ты желаешь вызвать врача – что ж, вызывай. Я не могу остановить тебя.
Поняв, что почти довел Джинни до истерического припадка и она начинает переходить к обороне, князь Иван изменил тактику и замурлыкал как кот. Это Джинни ненавидела больше всего.
– Как я все же недальновиден! Но ты, надеюсь, понимаешь мою озабоченность? Хорошо, Вирджиния, отложим выяснение обстоятельств этого дела. Кажется, мистер Мердок очень надеется, что ты появишься к обеду, а потом примешь участие в танцах. Поэтому продолжим разговор о твоем падении с лошади позже. А я постараюсь выяснить, нет ли поблизости доктора.
Джинни не сводила глаз с князя. Она понимала, что оказалась в весьма неприятной ситуации. Князь Иван ненадолго оставит ее в покое; зная, что у него на руках все козыри, с наслаждением будет наблюдать за ней весь вечер и радоваться, что Джинни нервничает, не зная, что он предпримет, какой вопрос задаст в присутствии гостей. А что, собственно, ему известно? И о чем он только догадывается?
– Что ты наденешь сегодня вечером? Позволь мне решить это. – Иван подошел к шкафу и провел рукой по длинному ряду платьев.
– Ага! Вот это, кажется, подойдет. Да, это белое с золотом. Золото – символ Калифорнии, а белый цвет – символ чистоты. Ты ни разу не надевала его. Думаю, оно очень тебе пойдет.
Спускаясь по лестнице, Джинни, опиравшаяся на руку мужа, походила на изваяние. Ей хотелось забыть обо всем, считать, что сегодня утром ничего не произошло, а тот смуглый и мускулистый человек, овладевший ею, чтобы удовлетворить свою похоть, вовсе не Стив…
Вечер напоминал тяжелый сон. Сэм Мердок вежливо улыбался, но казался совсем чужим. Сенатор Брендон беседовал с гостями. Соня тоже не слишком интересовалась Джинни, хотя пару раз справилась о ее здоровье.
– Я слышала, что ты каталась верхом и тебя сбросила лошадь. Ну почему же ты, Джинни, не рассказала нам об этом? Иван очень огорчен.
Но убедить Соню было куда легче, нежели князя Ивана, к тому же та казалась чем-то озабоченной и время от времени напряженно поглядывала на мужа.
