Текст книги "Жена Уорвика"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
– Вы хотите увидеть большой город, миссис Уорвик?
– Это заветное желание, на исполнение которого до настоящего момента я даже надеяться не могла.
Джим и рад бы был пообещать ей, но ничего не слышал от Дэниэла относительно его планов на Кейт. И он постарался ответить ей как можно мягче.
– Я считаю, прежде чем мечтать о Лондоне, нужно сначала доехать до Девоншира. Я запомню то, что вы мне сказали, миссис Уорвик. Можете быть уверены.
Он дал ей понять, что отныне станет ее адвокатом во всех делах, касающихся Дэниэла, и сделает все, что в его силах. Кейт сменила тему разговора.
– Расскажите мне о поместье Уорвик, – попросила она. – Я так мало слышала о нем. Это большая усадьба? Какая там природа?
– Я не мастер рисовать картины, – запротестовал Джим. – Вот Гарри и Дэниэл сильны в описаниях.
– Я хочу услышать о поместье от вас, Джим. У них остались детские воспоминания. Вы же пришли туда со стороны. Точно так же приду туда и я завтра утром.
Джим, который любил поговорить и в хорошем настроении мог собрать целую комнату слушателей, не заставил просить себя дважды. Как и любой малообразованный человек, он не умел рассказывать кратко, но Кейт оказалась терпеливым и заинтересованным слушателем. Она не возражала, что он начал ответ на ее вопрос с повествования о том несчастье, которое положило несвоевременный конец его карьере боксера.
Его чувство потери оказалось настолько сильным, а боль настолько мучительной, что он уехал из Лондона и снова занялся ремеслом кочующего плотника, стараясь забыть все, что связывало его с прежней жизнью на ринге. Через два года он попал к Уорвикам, которым требовался работник. Устроившись в двух комнатах на чердаке дровяного склада, он приступил к своим обязанностям. И сразу же познакомился с Дэниэлом, которому в то время исполнилось девять лет. Он шел по доске, опасно перекинутой через две высокие балки плотницкой мастерской. Доска свалилась, мальчик тоже упал, а Джим получил сильнейший косой удар по голове, который нокаутировал и чуть не убил его, но ребенок не пострадал.
Этот инцидент, который Джим забыл, а Дэниэл не заметил, не положил начало их дружбе. Джим, вдовец, любивший свою жену настолько, что больше никогда не женился, стал относиться к мальчику как к сыну, которого никогда не имел. По натуре любивший детей, он привязался ко всем троим юным Уорвикам, но особую симпатию испытывал к Дэниэлу, хотя при первом взгляде в Дэниэле сложно было найти качества, достойные любви. Он рос диким, непослушным ребенком, превратившим жизнь дворовых и домашних слуг в нескончаемое несчастье своими выходками, проказами и злобой.
Первые нерешительные попытки Джима подружиться, которые маленький Гарри и только научившаяся ходить Жасси приняли с радостью, Дэниэл резко отклонил с недоверием и враждебностью. Даже когда Джим, рискуя собственной шеей, снял мальчика с крыши поместья, куда тот залез, бросая вызов всему миру, даже когда утонул самодельный плот и Джим достал из воды почти захлебнувшихся братьев, отношение Дэниэла не изменилось. Начало их долгим крепким отношениям положил племянник сквайра, который разбил Дэниэлу нос и поставил синяк под глазом и оставил его лежать в конском навозе и соломе, выброшенных из конюшни. Джим, поставив сапог на булыжник и засунув большие пальцы за ремень, с высоты своего роста смотрел на это плачевное зрелище. Он тщательно скрывал свое восхищение мальчиком, который сидел с дрожащим ртом и разбитыми губами, явно страдал от боли, но не плакал.
– Ну, хорошо, – решительно произнес Джим, склонив свою большую голову набок. – Полагаю, ты недостаточно быстро махал кулаками и не крепко сжимал рот, а это является основным правилом. Как ты стоял? Правая нога отставлена в сторону, и на ней сконцентрирован весь вес тела, левая ступня выступает вперед?
Мальчик смотрел на плотника в полном изумлении.
– Была ли твоя правая рука вытянута, а левая согнута в локте? Сгибал ли ты слегка колени? – продолжал Джим. – Ну, что? Отвечай!
– Я не знаю. – Дэниэл судорожно глотнул и вытер рукавом кровоточащий нос. – Я ничего этого не знаю.
– Ты не знаешь? Встань-ка и дай посмотреть на твое разбитое лицо.
Ребенок послушно встал и позволил осмотреть свои раны. Огромными руками, которые могли быть очень нежными и мягкими, Джим убрал в сторону светлые волосы со лба мальчика и слегка присел, внимательно рассматривая повреждения.
– Гм-м, – фыркнул он через свои расплющенные ноздри, как дружелюбная ломовая лошадь, – Кусок мясной вырезки на твой синяк, немного ваты в нос, и скоро ты станешь как новенький.
Ребенок осторожно улыбнулся своими распухшими губами:
– Это боксерский жаргон, мистер Пирс? Вы научите меня…
– Нашему жаргону?
– Да! И как работать кулаками!
– Кулаками или сжатой пятерней? – спросил Джим и улыбнулся от уха до уха, продемонстрировав свои выбитые зубы. – Я научу тебя, сынок. – Он выпрямился и нежным отеческим жестом взъерошил мальчику волосы. – Ты еще воробышек, но это и хорошо. Я научу тебя самозащите, ты превзойдешь всех!
Он учил мальчика, и в нем снова проснулись мечты. Он решил сделать Дэниэла чемпионом ринга. С годами мальчик превратился в высокого, атлетически сложенного мужчину, чье мастерское владение кулаками и движениями обещало ему большую славу на ринге. Постепенно дикость Дэниэла прошла, но мудрый Джим понимал, что горячий жеребец позволил себя обуздать и оседлать, сохранив внутри свободное сердце и буйный нрав.
Предавшись воспоминаниям, Джим заметил, что его мысли постепенно перешли к предмету, не предназначенному для ушей Кейт. Когда Дэниэл повзрослел, ему потребовались советы иного рода. Хоть Джим и не знал, как часто его воспитанник залезал женщинам под юбки, но видел, что все проблемы прошли стороной, и был доволен, что парень принял во внимание его наставления.
– В тайне от помещика Уорвика, – продолжал Джим, – я приобщил Дэна к карьере боксера, когда ему исполнилось семнадцать. Первая схватка состоялась с парнем двумя годами старше и гораздо сильнее Дэна во время развлекательных боев, организованных в военном лагере около Плимута – мы все еще воевали с Наполеоном в те дни, и солдаты ожидали отправления.
Джим очень красочно обрисовал Кейт то приключение. Прикрытие для них невольно организовал наставник мальчика, который хотел, чтобы Дэниэл изучил несколько древних строений в районе, интересном с архитектурной точки зрения. Джим не любил мистера Эллиса, с которым они постоянно боролись за внимание Дэниэла, и решил, что ринг не должен потерять такого боксера. Дэниэл никогда не увидел древних строений. Благодаря подстрекательствам Джима наставник пал жертвой бутылки, дав возможность Джиму и Дэниэлу свободно реализовать свои планы.
На ринге Дэниэл демонстрировал неопытность, излишнюю порывистость и импульсивность, но отважно и дерзко гонял своего противника по всему рингу, яростно атакуя. Его голова и тело, казалось, не чувствовали ударов. Он обыграл соперника, опытного боксера, за двенадцать раундов и выиграл полгинеи. Шесть месяцев спустя Дэниэл выступал против местной знаменитости на деревенской ярмарке. После семнадцати раундов он победил соперника и получил приз в три гинеи, причем, прежде чем закончился бой, новости достигли ушей помещика Уорвика. Впервые старый дядя осознал, что его племянник вовсе не получал от Джима уроки боевого искусства для джентльменов, а серьезно готовился к настоящему боксу, который он считал самым отвратительным и жестоким видом спорта, изобретением самого дьявола.
Ссора между дядей и племянником достигла таких масштабов, что только почтенный возраст джентльмена помешал Дэниэлу схватить его за горло и встряхнуть, как дохлую крысу, за наносимые оскорбления. Под угрозы и проклятия помещика Дэниэл покинул Уорвик и уехал в столицу. Сидя в экипаже рядом с Дэниэлом, Джим с трудом скрывал ликование. Появление Дэна на ринге на деревенской ярмарке произвело эффект, на который и рассчитывал старый боксер, убежденный, что везет в Лондон будущего чемпиона Англии.
В Лондоне Джим нашел старых друзей из среды боксеров, которые не забыли его. В Боевом союзе на улице Хеймаркет, владельцем которого являлся бывший чемпион Том Крибб, в маленьком кабинете за гостиной открыли шампанское и отметили веселую встречу с другими боксерами. Дэниэл впервые понял, что у боксеров, выступающих противниками на ринге, могут быть прекрасные отношения. На улице Олд Бонд, тринадцать где располагались комнаты джентльмена Джексона, мастер, выслушав рассказы о боевых способностях Дэниэла, решил сам испытать его в деле и вынести свой вердикт. Его мнение совпало с мнением Джима: мальчик еще сырой, упрямый и неопытный, но в нем горит искра.
– Тренируй его хорошенько, Джим, и он станет настоящим рыцарем кулачных боев, лучше нас с тобой, – заключил мистер Джексон, поощрительно похлопав тренера по спине.
Вскоре после этого Дэниэл принял участие в боевом показе в Пяти Дворах, самом большом в Лондоне месте для встреч фэнси. Он выиграл, и это событие вызвало бурные отклики в боксерских кругах, а также репортаж в ежемесячном издании «Анналы спорта». Популярность протеже Джима росла. Люди, которые раньше игнорировали его, больше не прекословили и не грубили ему. Хоть успех и не венчал всех его усилий, с ним стали считаться как с человеком, постепенно завоевывающим славу на ринге. За ним числились победы над такими знаменитыми боксерами, как Нед Пеинтер, Боб Бёрн и Том Оливер, который всего лишь два года назад был чемпионом Англии. И вот в Брайтоне Дэниэл одержал победу над непобедимым ранее Слэшем Хиггинсом.
– Именно поэтому меня так сильно огорчает его возвращение в Девоншир, даже в вашей очаровательной компании, миссис Уорвик, – опрометчиво добавил Джим и тут же пояснил, что, если Дэниэл задержится, придется отложить несколько поединков, предваряющих бой на звание чемпиона.
Кейт дала понять, что поняла ситуацию и ее значение для Джима.
– Если я смогу помочь Дэниэлу в его делах в поместье, то сделаю все, что он мне позволит. У меня приличный опыт в решении некоторых вопросов, я выполняла для мистера Фаррингтона всю конторскую работу.
Она с большим трудом произнесла имя бывшего мужа, которое никогда больше решила не вспоминать.
– Вы сможете? – заинтересовался Джим.
Юная Жасси едва могла отличить молочный бидон от плужного лемеха, а вот такая женщина, как Кейт, взяв в свои руки большую часть работы, сможет быстро вернуть Дэниэла на ринг. Неудивительно, почему у нее необветренное лицо и нерабочие руки, как у обычной фермерской жены. Старый фермер Фаррингтон загрузил супругу другой работой, и Джим благодарил небо за это. Да, Кейт настоящее сокровище. Он молил бога, чтобы Дэниэл наконец понял, что лучшей женщины ему не найти. У самого Джима не было никаких сомнений на этот счет. Порой она напоминала ему покойную жену. Такая женщина заслуживала счастливого брака и детей. А вместо этого она приобретала разрушительный опыт, который, несомненно, оставит на ней свой отпечаток. Теперь она привязана к Дэниэлу, который о ней не заботится и никому не позволяет этого делать, даже своему брату.
Джим целиком погрузился в свои мысли. Кейт могла бы выйти замуж за Гарри, который младше ее всего на четыре года, и этот барьер легко преодолеть, если она захочет. Захочет ли она? Слишком рано делать выводы, но как бы судьба ни повернулась, Джим видел во всей этой истории лишь страдание и горе.
На ночь они остановились в гостинице маленького торгового городка на границе Дорсета и Гемпшира. После обеда Гарри пригласил Кейт сыграть с ним в триктрак, что они и сделали, пока Джим дремал в кресле.
Дэниэл, пролистав газету, вышел размять мышцы после долгой дороги. Когда он вернулся, усталая Кейт уже собиралась идти спать.
– Завтра вы поедете со мной, Кейт, – без всяких предисловий сказал он. – Нужно, чтобы моя жена, – он сделал ударение на последнем слове, – приехала в Уорвик в моем экипаже.
– Как пожелаете, – ответила она, никаких эмоций не отразилось на ее лице, и ее замкнутость раздражала Дэниэла все сильнее и сильнее. – Спокойной ночи, джентльмены.
Джим и Гарри ответили ей, а Дэниэл взял ее под локоть и довел до лестницы, чтобы брат не вздумал провожать девушку.
– Спокойной ночи.
Он смотрел вслед, пока женщина поднималась по лестнице, чтобы не допустить больше нежных прощаний между ними в случае, если Гарри вдруг неожиданно появится. Кейт ни разу не оглянулась на Дэниэла, как, по его предположению, оглянулась бы на Гарри, быстро, с достоинством поднялась по лестнице и исчезла в комнате.
Дэниэл вернулся в столовую и увидел лицо брата, прежде чем тот резко отвернулся, собирая триктрак. Волна облегчения сменила на его лице выражение глубочайшей муки. Казалось, что в течение этих нескольких минут отсутствия Дэниэла Гарри пережил все муки ада при мысли, что эту ночь Кейт уже не позволят провести в одиночестве. Его руки, складывающие триктрак, заметно дрожали.
Глава 7
В Уорвик они прибыли в полдень следующего дня. Кейт сидела в экипаже рядом с Дэниэлом, Джим и Гарри ехали в другом. Аллея, ведущая к дому, скрывалась за живой изгородью, которая загораживала вид на поместье. При въезде в ворота Кейт оглянулась и посмотрела на простирающиеся за оградой обширные поля и луга, которые уходили вдаль до самого горизонта. Дом выглядел меньше, чем она ожидала. Джим назвал его достаточно большим, и она предполагала увидеть строение необъятных размеров. В реальности ее взору предстала квадратная двухэтажная гранитная усадьба с маленьким внутренним двориком и огромным количеством труб, вздымающихся в чистое голубое небо. Свинцовые фонари отражали яркий солнечный свет. Внезапно одно окно тоже засверкало в солнечных лучах, широко раскрылось, и в нем появилась девушка, которая восторженно махала рукой.
– Это Жасси! – воскликнул Дэниэл теплым глубоким голосом и поднял хлыст в знак приветствия.
Во втором экипаже стоял Гарри и бурно размахивал руками в ответ. Девушка исчезла, и как только экипажи подъехали к главному входу, тяжелая дверь открылась, и Жасси бросилась навстречу братьям.
Дэниэл спрыгнул с подножки и, перешагивая сразу через три ступени, первым заключил ее в объятия. Он крепко прижал к себе радостную сестру, раскачивая ее из стороны в сторону, смеясь и с любовью целуя ее мокрые щеки. Когда он отпустил ее, она бросилась к Гарри, который наклонился и, обхватив ее лицо двумя руками, с улыбкой поцеловал. В конце настала очередь добрым объятиям Джима.
Кейт продолжала сидеть экипаже, не желая мешать встрече братьев с сестрой, и улыбалась их счастью. Гарри не видел Жасси с того момента, как сбежал из дома, а Дэниэл еще дольше, целых шесть лет. Он порывался приехать в Девоншир и повидаться с ней где-нибудь за пределами дома, но Жасси постоянно отказывалась, поскольку очень нервничала и жила и вечном страхе перед дядей. Дэниэл взял Жасси за кончики пальцев, слегка отступил назад и оглядел ее с восхищением с головы до ног.
– А где тот утенок, которого я оставил, когда уезжал? Он превратился в прекрасного лебедя!
Кейт внутренне согласилась с его словами. Перед ними стояла изящная девушка с каштановыми волосами, которые ниспадали ей на лоб и обрамляли красивыми локонами невинное строгое лицо с бархатными темно-фиолетовыми глазами, из которых продолжали течь слезы. Кейт очень озадачивало, что после первого возбуждения от встречи Жасси продолжала плакать, уже больше не улыбаясь. Выражение ее лица становилось все печальнее и печальнее. До троих мужчин тоже постепенно дошло, что случилось что-то неладное. Сделав свои собственные выводы и верно полагая, что Жасси понадобится рано или поздно женское сочувствие и утешение, Кент начала медленно выбираться из экипажа. Но Гарри опередил ее, схватил за руку и подвел к остальным.
– Пойдемте знакомиться с Жасси.
– Это жена Дэна, моя дорогая. Окажи ей радушный прием, – спокойно сообщил Джим.
Прекрасно зная, каким нежным и дружелюбным созданием была Жасси, Джим не понимал, для чего он вообще сказал эту фразу, не осознавая, что таким образом он невольно выражал свое беспокойство о будущем. Залитое слезами лицо девушки при этих словах выразило изумление, и она быстро и неуверенно взглянула на Дэниэла.
– Удивлена, почему я не дал тебе знать? Объясню позже. А сейчас, умоляю, познакомься с Кейт Уорвик, – попросил он.
Жасси, которая стояла на ступеньку выше Гарри и Кейт, присела в реверансе, заливаясь слезами.
– Всем сердцем рада, что вы вступаете в нашу семью, Кейт, только в дом, перед которым мы стоим, вам вход закрыт.
При этих словах Дэниэл мертвенно побледнел, его скулы явственно проступили под кожей. Кейт прижала руку к сердцу, боясь, что оно выскочит из груди. «Боже мой, – подумала она в приступе жалости, – он приехал слишком поздно, чтобы спасти поместье! Он потерял свое наследство!»
– Дядя Уильям умер?! Когда это случилось? – озвучил Гарри мысли Кейт.
– Вчера. Не прошло еще и двадцати четырех часов. Ему резко стало плохо, – говорила она глухим голосом, неуверенно теребя пальцами лацкан сюртука Дэниэла. – А потом все хуже. Гораздо хуже. О, дорогой Дэниэл, я даже не знаю, как тебе сказать.
Дэниэл уже отошел от шока.
– Кому он завещал поместье? – процедил он сквозь зубы.
– Не тебе.
– Ты писала, что он хотел меня видеть, удостовериться, что я больше не юный дикарь, которого он помнил, что он настроен благосклонно.
– Да, так он мне обещал, но втайне от меня замышлял иное. Перед смертью он признался мне, что хотел позлорадствовать, унизить тебя в твоем тщеславии и что он никогда бы не стал марать имя Уорвик связью с дьявольским боксом. Такова его месть за твою независимость и неповиновение.
– Но Дэниэл вернулся вовсе не смиренным и униженным! Совсем нет! Он хотел получить наследство с помощью меня, – запротестовала Кейт.
Ее никто не слушал. Дэниэл схватил Жасси за плечи.
– Кому завещано поместье, если учесть, что Гарри также связан с боксом, как и я?
Когда сестра не ответила, он яростно встряхнул ее.
– Говори! – потребовал он.
– Я боюсь, – беспомощно всхлипнула она.
– Он продал дом? – взревел он, снова встряхнув сестру.
– Хуже! – Она истерично всхлипнула, в испуге отстраняясь от брата.
– Хватит, Дэниэл, перестань. Ты пугаешь ее, – вмешалась возмущенная Кейт.
Жасси осмелела от неожиданной поддержки.
– Оно завещано новорожденному сыну нанятой няньки. Это ребенок дяди! – произнесла она, с трудом выговаривая слова.
От удивления Дэниэл резко отпустил сестру. Она обернулась к Кейт и нашла защиту в ее объятиях. Не произнеся больше ни слова, Дэниэл зашел в дом.
На него пахнуло затхлостью и заброшенностью, пол величественного холла выглядел грязным. Прежде Дэниэл не видел дом в таком состоянии. Он стоял в самом центре, оглядывая старую мебель, покрытую толстым слоем пыли, и испытывал чувство горечи, которое впервые возникло в нем по отношению к прекрасному дому. Во времена его детства тут царили правила сварливого старика, в этом холле жестоко высекли Гарри, за незначительный проступок заперли в шкафу Жасси, заставили десятилетнего Дэниэла стоять с закинутыми за голову руками до тех пор, пока он не упал и Джим не унес его.
– Вы посягаете на чужие владения.
Он поднял голову и наверху лестницы, построенной еще во времена Тюдоров, увидел женщину в широком платье, кормящую полной грудью закутанного в платок младенца. У нее было хитрое жадное лицо с вульгарным широким носом, волосы выбивались из-под грязного сиреневого чепца обилием желтых кудряшек. Дэниэл тотчас понял, кто перед ним.
– Я Дэниэл Уорвик, – высокомерно бросил он с гордостью, унаследованной им от предков. – Да как вы осмелились заявить мне, что я посягаю на чужие владения в этом доме?
Она начала спускаться по ступенькам, волоча за собой грязные пышные юбки заношенного домашнего платья.
– Теперь этот дом принадлежит моему сыну, – удовлетворенно заявила женщина грубым голосом, так соответствовавшим ее внешности. – Он такой же Уорвик, как и вы.
– Он законнорожденный? – коротко поинтересовался Дэниэл.
Ее шея покрылась красными пятнами.
– Не вздумайте оскорблять меня, – пронзительно закричала она. – Я замужем, как и полагается. Если не верите, спросите у священника и мистера Хьюстона, юриста. Ваш дядя тайно женился на мне, когда последствия нашей связи оказались очевидными.
– Почему тайно? Он стыдился вас?
Она сжала губы и, держа голову прямо, старалась подражать его манере.
– Нет, не стыдился. Он планировал преподнести вам в один прекрасный день скверный маленький сюрприз, а я решила подыграть ему. Я ничего не теряла. Сейчас он лежит в фамильном склепе в деревне, готовый к завтрашним похоронам, и, держу пари, довольно ухмыляется.
В этот момент в холл вошли все остальные, и женщина с ребенком, спустившись, резко кивнула Жасси, как хозяйка презренной служанке.
– Перестань хныкать и расскажи своему брату, какую правду открыл тебе перед смертью дядя Уильям.
После того, как дрожащая Жасси, продолжающая цепляться за Кейт, не повиновалась ей, женщина в нетерпении топнула ногой.
– Жасмин!!! Я с тобой говорю!
Гарри выступил вперед.
– Не смей говорить с моей сестрой подобным тоном, ты, неряха! – гневно воскликнул он.
Женщина поперхнулась и, топнув ногой еще раз резко вскинула ребенка, который, потеряв источник еды, испустил истошный протестующий вопль.
– Для вас я миссис Бесси Уорвик! – яростно ответила она. И я говорю с Жасмин так, как считаю нужным, черт побери! Напоминаю вам, что я вдова ее опекуна, который передал девушку под мое покровительство!
Жасси, привыкшая к покорности, признала истинность слов Бесси, вырвалась из рук Кейт и подбежала к Дэниэлу.
– Это правда. Все, что я вам рассказала, правда. Если бы я не ждала вас сегодня, то написала бы письмо, пока у меня не было времени. Поверь, если бы ты застал дядю Уильяма живым, я бы никогда не допустила, чтобы он унизил тебя так, как планировал.
Дэниэл не обратил на сестру ни малейшего внимания.
– Возьми самую лучшую лошадь, какую сможешь найти, и скачи к мистеру Хьюстону, – обратился он к Гарри. – Даю тебе сорок пять минут, чтобы добраться туда и обратно. Я хочу видеть его здесь, и без промедления, – приказал он и ткнул пальцем в то место, где стоял; как только Гарри вышел, Дэниэл шагнул по направлению к Бесси. – А теперь, коварная тварь, покажи свой брачный сертификат.
Глаза Бесси лукаво сверкнули.
– О нет. До приезда юриста я ничего не покажу. Пусть сертификат пока полежит в надежном месте, симпатичный и законный.
Жасси, растерявшись после того, как Дэниэл проигнорировал ее, повернулась к Кейт.
– Я сделаю вам чай, чтобы немного освежиться после длительной поездки. Все слуги разбежались с тех пор, как… она вдруг замолчала и нервно оглянулась через плечо.
Как раз в этот момент к ней подскочила Бесси, схватила ее за волосы и дернула с такой злобой, что девушка вскрикнула.
– Ты не сделаешь никакого чая этим непрошеным гостям. Я говорила тебе, не смей распоряжаться тем, что принадлежит мне, мне, мне!
Каждое последующее слово она сопровождала очередным рывком. Тут Дэниэл схватил ее за запястье и вывернул руку с такой силой, что она застонала.
– Если ты еще раз хоть пальцем тронешь мою сестру, то будешь ползать у меня по всему холлу! А теперь забирай своего выродка и убирайся с моих глаз! – В его словах прозвучала угроза.
Конечно, он напугал ее. Но не для того она столько интриговала и так долго строила козни, чтобы прибрать к рукам состояние старого Уильяма, не для того она терпела его тошнотворную близость две ужасные ночи, чтобы отступить перед яростью его племянника.
– Я никуда не уйду. А то вы еще украдете что-нибудь из этих комнат во время моего отсутствия. Знаю я вашего брата. Ваши предки привезли из Рима и других мест во время великих походов, о которых рассказывал мне Уильям, кучу уродливых вещей, но все они дорого стоят, и я планирую их продать.
Дэниэл бросил на нее убийственный взгляд и распахнул двойные двери, ведущие в библиотеку громадных размеров. Она поспешила за ним, снова прижав ребенка к груди и хлопая тапками.
– Не трогайте эти старинные книги. Я делала запрос и знаю, что каждая из них стоит не одну сотню гиней.
Ее голос эхом раздавался в холле, в то время как она по пятам следовала за Дэниэлом. Джим, чувствуя себя неловко в этом доме, куда заходил редко и только со стороны кухни, постоял некоторое время в нерешительности, взмахнул в отчаянии руками и, тяжко ступая, последовал за Дэниэлом и Бесси. Кейт, утерев чистым носовым платком слезы Жасси, ободряюще улыбнулась ей.
– Не беспокойся о чае. Я действительно ничего не хочу, а Дэниэлу вряд ли полезет в рот кусок, который для него пожалели. Как долго эта женщина так мучает тебя?
– С того момента, как дядя Уильям слег несколько недель назад. Она вела себя ужасно, приказывала мне, запугивала слуг и вела себя так, как будто она хозяйка в доме. Она говорила, что няньки всегда управляют домашним хозяйством, и я поверила ей.
– А кто ее назначил на эту должность?
– Я. Ее прислал доктор. Она очень тщательно ухаживала за дядей, хоть и не выглядела особо изысканной.
– Почему ты не написала Дэниэлу, как ты несчастна?
– А зачем? Это бы только расстроило его. Все равно он не смог бы забрать меня в свой боксерский мир. Я не хотела мешать ему стать чемпионом Англии.
Глаза Кейт улыбнулись.
– У вас, Уорвиков, повышенное чувство долга и ответственности. Будем надеяться, что младенец унаследует те же черты. Как его зовут?
– Уильям, как и его отца. Бесси зовет его Вилли, – лицо Жасси стало серьезным. – Ему очень подходит это имя. Он милый ребенок и очень похож на дядю.
Пробили часы, и Кейт взглянула на них.
– Не будем терять времени до приезда Гарри с юристом. Подозреваю, как только Дэниэл увидит законное доказательство того, что маленький Вилли полноправный владелец поместья, он тут же увезет всех отсюда. Предлагаю собрать твои вещи, я помогу тебе все упаковать.
Жасси недоверчиво посмотрела на нее.
– Вы хотите сказать, что Дэниэл возьмет меня с собой?
– Ну конечно. Не оставит же он тебя с этой ужасной женщиной. Я уверена в этом. В любом случае теперь, когда я с Дэниэлом, Гарри и Джимом, все изменилось. Я буду присматривать за тобой и составлю тебе компанию, когда они уедут на бой.
Несколько мгновений Жасси не могла говорить и трясла головой, не в состоянии поверить в чудо, которое с ней произошло. Затем она схватила руку Кейт и, поцеловав ее, прижала к щеке.
– О, Кейт. Вы – самое замечательное, что когда-либо случалось в жизни семьи Уорвик. Я это знаю. Уверена, Джим разделяет мое мнение.
Через час приехал Гарри вместе с мистером Хьюстоном, который привез все необходимые документы. Бесси оставила ребенка где-то наверху и переоделась и дорогое платье из парчи. Она встала перед Дэниэлом, чтобы первой встретить юриста в холле. Мистер Хьюстон поприветствовал ее и пожал руку Дэниэлу, которого он знал с детства.
– Вы уже на ногах, миссис Уорвик? – спросил он, зная, что его жена никогда не вставала после родов раньше, чем истекали положенные две недели.
Бесси, выходец из низов, привыкших рожать, как свиньи, изобразила на лице слабую улыбку.
– К сожалению, неприятные дела, связанные с завещанием моего покойного мужа, заставили меня спуститься.
Она медленно прошла в гостиную и упала на подушки софы. В любой другой ситуации мистер Хьюстон обменялся бы любезностями с Дэниэлом, за карьерой которого он с интересом наблюдал, сейчас ситуация требовала иного.
Он ни на минуту не мог позволить клиенту усомниться, что он на стороне женщины. Поэтому он молча протянул Дэниэлу брачный сертификат и копию завещания.
– Почему мой дядя до последней минуты не подписывал его? – резко спросил Дэниэл.
– Он не ожидал, что это окажется его последняя минута. Он хотел узнать пол ребенка. Если бы родилась девочка, вступило бы в силу первое завещание, составленное после женитьбы, поместье бы продали, а вырученные деньги отдали вдове. Ну а с мальчиком дело обстояло иначе. Мистер Уорвик все свое состояние завещал ему. Ребенок наследует все, что останется после его матери, когда ему исполнится восемнадцать лет.
– Ну, что я вам говорила? – с триумфом воскликнула Бесси.
Дэниэл проигнорировал ее.
– Все, мистер Хьюстон, за исключением того, что принадлежит мне.
Бесси, забыв о позе леди, вскочила с таким выражением, будто собиралась до последней капли крови защищать свое имущество.
– Вы ничего не унесете отсюда, слышите? – завопила она и обернулась к юристу за поддержкой.
– Я ведь права? Он не может ничего забрать отсюда.
– Он имеет полное право забрать свое личное имущество, миссис Уорвик, так же, как его брат и сестра, – ответил мистер Хьюстон.
Дэниэл уже вышел из комнаты. Он поднялся по лестнице и оказался в портретной галерее, где в последний раз пробежался глазами по лицам своих предков и остановил взгляд на портрете отца. Портрет был написан для его матери, и она привезла его с собой в этот дом. Взявшись за золоченую раму, Дэниэл заглянул в узкие темно-серые глаза, которые так походили на его собственные.
– Ты никогда не принадлежал этому дому, так же как и я, – заговорил он тихим, идущим из глубины сердца голосом. – Тебя считали паршивой овцой в семье, та же тень легла и на мой путь. Но ненадолго. Я собираюсь положить начало своей династии Уорвиков в таком же величественном доме, как и этот. И твой портрет я повешу там, обещаю.
Больше он ничего не взял. Увидев Дэниэла с портретом в руках, Бесси начала кричать и сквернословить. Ее переполняло злобное упрямое желание отобрать все у этого самодовольного человека. Дэниэл остался глух ко всем замечаниям в свой адрес. Он пожал юристу руку, поблагодарил за быстрое решение дела и вышел из дома. Кейт и Жасси последовали за ним с Джимом и Гарри, который нес багаж сестры.
– Едем в мою лондонскую квартиру, – распорядился Дэниэл.
Жасси быстро залезла в экипаж. Джим уложил ее вещи и подготовил место для Кейт. Дэниэл подошел к своему экипажу, осторожно завернул портрет в плащ, чтобы защитить от повреждений во время путешествия, и засунул подальше. Экипаж качнулся под тяжестью тела, когда он уселся на место кучера с хлыстом в руках, ожидая сигнала от Гарри, что они готовы ехать. Он полагал, что с ним поедет Джим, но, услышав шорох гравия, увидел стоящую рядом Кейт.
– Я приехала в поместье Уорвик с вами, точно так же и уеду.
Он посмотрел ей в глаза и увидел там спокойное принятие того, что произошло, но не равнодушие, а полное понимание, что прошлое закончилось и пора думать о будущем. Не говоря ни слова, он протянул ей руку, помог забраться в экипаж и стегнул лошадей. Они уезжали из дома, чтобы никогда его больше не увидеть. За ними следовал экипаж Гарри. И только облако пыли на горизонте еще несколько минут напоминало о них.
