Текст книги "Жена Уорвика"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Мы нашли его, – мрачно сообщил Джим, – и, если вы позволите, мадам, сразу же уложим в постель.
Вместе они потащили Гарри к одной из дверей, соединяющей гостиную с примыкающими к ней спальнями. Не успели сделать и трех шагов, как юноша вдруг поднял голову и изумленно заморгал глазами, пытаясь понять, где он находится. Вдруг его взгляд упал на Кейт. Его лицо как будто озарилось светом, он вырвался из поддерживавших его рук и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к женщине. В тот же момент сознание оставило его, ноги подкосились и он упал прямо на край стола. Джим, не произнося ни слова, поднял его, перекинул через плечо и унес в спальню.
Дэниэл наблюдал за братом, пока за ними не закрылась дверь, со злостью сжимая кулаки в карманах жилета.
– Хороший же из него получится помощник завтра на ринге, учитывая его сегодняшнее состояние.
Тут он ногтем нащупал маленькую кожаную коробочку и вспомнил о кольце, которое купил. Достав коробочку из кармана, он небрежно бросил ее Кейт на подол.
– Померяйте это.
Ее длинные ресницы надежно спрятали от него реакцию на подаренное кольцо, которое она подобрала с колен. Кейт достала колечко из коробочки и примерила на безымянный палец левой руки. И только после этого она подняла на него холодный, отстраненный взгляд.
– Подошло идеально.
– Отлично.
Он был очень доволен, что так угадал с размером, и подошел, чтобы взять ее за запястье и поднести руку к лампе. Но она сама автоматически вытянула вперед пальцы.
– У вас прекрасные руки, Кейт, – задумчиво прокомментировал он.
Его взгляд коснулся ее рук, медленно перешел на плечи и остановился на полных окружностях грудей. Она быстро выдернула свою руку из его, прижала к себе, вскочила на ноги и, избегая его взгляда, сказала:
– Я желаю вам спокойной ночи. Джим сказал, вы всегда ложитесь раньше накануне боя и не следует задерживать вас разговорами.
– Спокойной ночи, – ответил Дэниэл.
Он бы с радостью проводил ее совершенно невинно до дверей ее комнаты, но отношение Кейт отбило у него всякую охоту. Как только женщина ушла, он снял галстук и начал расстегивать жилет, готовясь ко сну.
Кейт какое-то время не раздевалась. Не чувствуя себя в безопасности даже за запертой дверью, она беспокойно ходила по комнате, пока не удостоверилась, что ее точно оставили в покое. Только тогда трясущимися руками она начала расстегивать крючки на своем платье. Она не осмеливалась поверить, что Дэниэл не хочет от нее чего-то большего, чем этот странный маскарад с его умирающим дядей.
Когда она проснулась утром, стояла пасмурная погода, влажный промозглый ветер дул со стороны темно-зеленого моря и пузырем надувал занавески на окнах.
Завтрак внесли в комнату Кейт на подносе и накрыли прямо у нее в постели, подперев ей спину кружевными подушками. Подобная роскошь ее поразила. Позже, когда Кейт появилась из своей комнаты, одетая в свое второе платье из выцветшего голубого хлопка, она попала в буйство смеха и разговоров, оглашавших всю лестницу и доносившихся из обеденной комнаты. Там завтрак с шампанским был своего рода ритуалом для всех фэнси перед боем.
Она подошла к комнате Дэниэла и постучала, собираясь пожелать ему удачи перед отъездом. Дверь открыл Гарри, бледный и с опухшими глазами, но свежевыбритый и аккуратно одетый. Его волосы, на этот раз сухие, свисали на лоб, вились над ушами и оказались светлее, чем ей показалось накануне. Возможно, он ждал ее и широко распахнул дверь, приглашая внутрь.
– Доброе утро, миссис… миссис Уорвик, – его явно смущало ее новое имя. – Дэниэл все еще собирается.
Она тепло улыбнулась, стараясь побороть смущение.
– Я прошу вас, называйте меня моим христианским именем. Я не притязаю на фамилию Уорвик, но мне приходится пользоваться ею, чтобы угодить Дэниэлу.
Длинными пальцами он откинул со лба упавшие волосы, пытаясь казаться равнодушным, но вид получился весьма унылый.
– Я ничего не помню из того, что произошло вчера, – признался юноша, тревожно хмуря брови. – Надеюсь, я не сделал ничего такого, что могло бы оскорбить вас, ни поведением, ни словами.
– Ровным счетом ничего, – подтвердила она, присела на стул, который он ей предложил, и заметила, каким несчастным взглядом он смотрит на кольцо на ее пальце.
Инстинктивно она сжала руки. Внезапно он поставил другой стул напротив нее, сел и уставился ей в лицо.
– Джим сказал, что Дэниэл купил вам обручальное кольцо. Я от всего сердца желаю, чтобы вам не пришлось носить его, – произнес он намеренно сухим тоном эти исполненные боли слова.
Она начала понимать всю глубину его чувств. Какими бы безрассудными, импульсивными, незрелыми они ни были, все это не умаляло силы тех страданий, которые они ему доставляли. Внезапно она вспомнила, насколько тронул ее вчера его короткий взгляд, та вспышка узнавания, в которой она безошибочно угадала любовь, озарившую его лицо. Кейт подсознательно чувствовала, что должна очень осторожно относиться к нему и аккуратно своевременно пресечь его юношескую страсть к ней.
– Это кольцо ничего не значит ни для Дэниэла, ни для меня, – осторожно сказала она. – Он купил меня на аукционе, и я обязана отплатить ему тем, что в моих силах. Я даже не осмеливалась предположить, что попаду в такие приятные условия.
– Но ведь я первым назвал цену! – со страданием в голосе произнес Гарри.
– Я знаю. Этот добрый жест прекратил все оскорбления, направленные в мою сторону.
– Но я повел себя так не только ради этого, – он яростно убеждал Кейт. – Я бы заплатил все что угодно, чтобы выкупить вас и сделать свободной!
Она взглянула на него.
– Вы имеете в виду, что пожертвовали бы всем, что имеете, чтобы дать мне полную свободу?
Он решительно кивнул:
– Конечно, я бы надеялся, что вы останетесь со мной. Я испробовал бы все и доказал вам, что стоит выбрать меня и я обеспечу вам достойную жизнь. Не сейчас, конечно, – торопливо поправился он, – но в будущем. Однако, если бы вы не выбрали меня, я отошел бы в сторону и позволил вам уйти.
Последовала долгая пауза, прежде чем Кейт заговорила:
– Вы незаурядный молодой человек. Я не могу предположить свою реакцию, если бы все сложилось так, как вы описываете. Однако верю, что при всех ваших достоинствах я все же выбрала бы свободу и не успокоилась до тех пор, пока не вернула вам всех отданных за меня денег.
Кейт увидела, что причинила ему боль, но предпочитала обрубить все сразу, чтобы меньше болело.
– Этого я и боялся, – хрипло признался он.
– Дэниэл не предоставил мне подобного выбора, теперь придется выполнить свою часть сделки.
Юноша опустил голову и поднес пальцы одной руки к переносице, заставляя себя смириться с тем, о чем она ему сказала. Она намеренно сделала вид, что не поняла его жеста, пытаясь рассеять то смущение, в котором он пребывал.
– Голова до сих пор болит? Я могу принести настойку из трав, которую захватила с собой.
– Благодарю, но в этом нет необходимости. – Он поднял голову, его улыбка выглядела уязвимой, что еще раз показало ей, насколько он юн, нежен и раним. – Я надеюсь, мы сможем стать хорошими друзьями, Кейт.
– Ничто не доставит мне большего удовольствия, – радостно ответила она трепещущим голосом.
– Правда, Джим уже опередил меня. Он очень высокого мнения о вас.
– Я рада, – просто и искренне ответила она.
Он колебался.
– Вы любите театр, Кейт?
– Конечно да! – Ее глаза засверкали. – Всякий раз, когда труппа актеров приезжала в наш городок, я ходила на представления.
– У меня есть два билета в королевский театр в следующую среду, накануне отъезда в Девоншир. Это драма, которую ставили в Лондоне, где играют те же актеры.
Он увидел, что ее лицо приняло закрытое, настороженное и неуверенное выражение.
– Вы окажете мне большую услугу, если согласитесь, – поспешил заверить он. – Дэниэл уже видел эту постановку, а мне не доставляет никакого удовольствия видеть рядом с собой пустое место.
– Возможно, Джим… – предложила она.
– Затащить Джима в театр можно только на какую-нибудь комическую оперу или пошлую комедию. Если вы не пойдете, билет пропадет.
Она вздохнула и согласно кивнула.
– Я никогда не была в настоящем театре, – откинув голову назад, она рассмеялась своим редким, глубоким смехом. – В какое чудо я попала!
Довольный, он скрыл от Кейт триумф от своей победы. Она осталась довольна положительным исходом этой встречи, не догадываясь, что ей еще только предстояло узнать всю правду о его характере. Она должна была понять это по очертанию подбородка Уорвика. Его решение заполучить ее для себя не уменьшилось ни на йоту.
В это мгновение дверь одной из спален открылась и пропустила Джима, а за ним Дэниэла, натягивающего на пальцы перчатки из тонкой французской кожи. Глаза Кейт расширились, и она медленно поднялась со своего кресла. Его внешность поразила се своей элегантностью. На нем красовался светло-серый сюртук с серебряными пуговицами и тонкие панталоны, туго подпоясанные ремнем. Шелковый шейный платок модного оттенка, завязанный небрежным узлом, прекрасно гармонировал с жилетом небесно-голубого цвета. Он же даже не заметил ее, обращаясь к Джиму, а затем переключил свое внимание на Гарри, желая знать, подан ли экипаж.
– Кто отвечает за лошадей? Там есть конюх, который их успокоит в этой шумящей толпе перед отелем? Ты держал за меня пари?
Он уже наполовину вышел из комнаты.
– Дэниэл! Удачи! – пожелала она, быстро шагнув вперед.
Он кинул в ее сторону пустой взгляд, как будто на какое-то мгновение вообще забыл, кто она такая. Затем быстро освободился от всех занимавших его мыслей и жестом показал, что оценил ее пожелания.
– Спасибо. Вы очень любезны.
Полы его сюртука мелькнули в дверях, и он скрылся на лестнице. Джим последовал за ним. Гарри взял корзину со всеми необходимыми для брата вещами и снял с крючка шляпу.
– Не надейтесь, что Дэниэл будет выглядеть так же, когда вернется, – сухо посоветовал он ей. – Слэш Хиггинс великолепный соперник, и брату придется хорошенько постараться, чтобы выиграть бой.
Тон, каким он произнес эти слова, создавал впечатление, что Гарри, возможно, впервые в жизни не испытывал сожаления от любого наказания, которое может понести его брат. Снаружи послышались приветственные крики – это Дэниэл вышел из отеля. Не смея дольше задерживаться, Гарри бросился прочь из номера.
Кейт стояла одна посреди комнаты, прислушиваясь к крикам толпы и шуму отъезжающего экипажа, и не ушла к себе до тех пор, пока не стихли последние звуки на улице.
Глава 3
Подобные состязания гарантированно собирали двадцать пять тысяч зрителей – такова была популярность кулачных боев. Но уже к утру стало понятно, что количество желающих насладиться этим зрелищем значительно превысит первоначальные ожидания. Со всех направлений люди съезжались в Дин Делл, из Брайтона тянулся бесконечный поток экипажей и пешеходов, превращая дорогу в бурлящую реку. Веселье, царящее на дороге по направлению к месту проведения боев, уже давно стало неотъемлемой частью мероприятия. Доброе чувство юмора исходило от аристократов, проходило через светский уважаемый средний класс, спускалось к опрятному низшему слою и достигало скромных бедняков, босых, в лохмотьях и с карманами, в которых никогда не водились монеты. Но они пользовались своими методами бесплатно проскальзывать поближе к рингу.
Это красочное зрелище не нарушила даже гроза, которая разразилась бурным ливнем и раскатами грома. Живописные группы в экипажах и смеющиеся молодые люди в фаэтонах непрерывно следовали друг за другом. Кабриолеты всех возможных цветов и оттенков проносились мимо на большой скорости. Щеголевато придерживая поводья своих ретивых лошадей, гарцевали, демонстрируя свое искусство, шикарно одетые прожигатели жизни, спортивные юноши, модные и титулованные. Они не обращали никакого внимания на ошметки грязи, вылетающей из-под копыт их поджарых коней и оседающей на тех, кто шел пешком.
Ландо, фаэтоны, почтовые кареты, двуколки и прочие экипажи смешивались с повозками, обычно перевозящими рыбу, булыжники и сплавной лес. Теперь же эти средства передвижения, запряженные ослами, которые использовались для прогулок по пляжу, пуская из-под колес пыль и песок, несли на себе безропотных пассажиров. Самым набитым транспортом оказались огромные, громыхающие фермерские фургоны. Их тащили шесть мощных шайрских лошадей, украшенных разноцветными лентами и сверкающих полированной сбруей, огромные копыта которых оставляли тяжелые следы в хлюпающей грязи.
Дорога нырнула вниз и уперлась в естественный амфитеатр, образованный в самой низкой точке Дин Делла и напоминающий блюдце с широкими краями. Именно в этом месте зрители платили деньги за вход и спускались вниз к рингу. Затем они снова поднимались наверх, чтобы занять места на окружавшем арену высоком склоне, который открывал роскошный и свободный вид на поединок. Места с излишком хватало и для того, чтобы вместить сотни транспортных средств.
Довольные возгласы волнами разносились по всей долине. Люди радовались окончанию дождя, позволившего слабым и бледным солнечным лучам показаться на небе. Этот благодарный шум не шел ни в какое сравнение с порождающим эхо ревом, которым зрители приветствовали одного из участников поединка. Слэш Хиггинс, облаченный в костюм сдержанного коричневого тона, с желтым в черный горошек шейным платком единственный яркий оттенок в его наряде, сошел с подножки фаэтона. Его сопровождал другой джентльмен, баронет, хорошо известный фэнси за свою щедрую помощь. За ними следовали секундант и помощник Слэша.
Через несколько минут прибыл Дэниэл в экипаже малинового цвета с драпировками того же оттенка, запряженном двумя черными лошадьми. Он грациозно сошел с подножки, благосклонно принимая свою долю аплодисментов, и направился к рингу, сопровождаемый Гарри и Джимом. Его спонсор отсутствовал, находясь за границей в дипломатической поездке.
Дэниэл никогда не испытывал враждебности по отношению к сопернику, что помогало ему оставаться трезвомыслящим, решительным и расчетливым боксером. Он протянул свою руку Слэшу, который пожал ее в спортивной манере. Оба соперника вежливо кивнули друг другу.
– Как поживаете? – спросил Дэниэл. – Надеюсь, все в порядке.
– Отлично, – ответил Слэш. – Все очень хорошо, спасибо.
Гром аплодисментов раздался, когда оба боксера бросили на ринг свои шляпы, Дэниэл первый, как бросающий вызов. Каждый из них обратил внимание на направление ветра. Шляпа, уносимая ветром с ринга, сулила неудачу и проигранный бой. Затем оба отошли к веревкам и начали раздеваться. Сначала сняли шейные платки, такой же символ кулачных боев, каким много веков назад являлось гордо развевающееся знамя для рыцарских турниров копья и шпаги. Джим снял платок с Дэниэла, секундант его противника повторил то же со Слэшем. Затем куски шелка привязали к деревянной стойке, которая отмечала границу ринга: платок бросившего вызов над платком того, кто вызов принял.
Борьба велась почти без правил, исключение составляли только запретные удары ниже пояса и удары лежачего. Все остальное допускалось. Только падение могло закончить раунд.
Бой завершался либо нокаутом, либо неспособностью одного из соперников после объявленного времени даже при помощи секунданта (что позволялось) подойти к стартовой черте. Ее проводили до начала состязаний по центру ринга.
Когда оба соперника встали друг перед другом, раздетые до пояса, в белых до колена спортивных бриджах, толпа смогла заново оценить их потенциал и в последнюю минуту сделать окончательные ставки. Слэш получил свое прозвище благодаря уникальной способности совершать быстрые, зверской силы удары кулаком. Beтеран множества кровавых боев, подтверждением чему служили многочисленные шрамы и сломанный нос, он выглядел настоящим атлетом. Он поигрывал рельефными мускулами, которые, казалось, жили собственной жизнью. Весь его грозный вид с бычьей шеей, огромной головой, которую покрывали светло коричневые очень короткие волосы, и сильно поврежденными уродливыми ушами свидетельствовал о его непобедимости и не оставлял сопернику ни малейшей надежды на благополучный исход боя.
Дэниэл хотел сделать себе подобную стрижку, но его сторонники ничего не имели против его прически. Они были более чем удовлетворены подтянутым, гибким телом кумира с узкими бедрами и широкими плечами, великолепными мускулами, треугольником волос на груди, плавно переходящим и узкую линию, исчезавшую под ремнем. Несмотря на шесть футов роста, он был выше противника всего лишь на дюйм, что не давало ему никаких преимуществ, но благодаря гибкости пантеры, свидетельcтвующей о скрытой силе и контролируемой ярости, ставки на него делались гораздо охотнее.
Поединок начался. Противники встали лицом к лицу у стартовой линии с поднятыми кулаками и согнутыми локтями. Дэниэл после пары ложных выпадов совершил свой первый сильный удар.
Наступил конец двадцать седьмого изнурительного раунда, когда он впервые увидел рыжеволосую девушку. Не поднимись она в экипаже в то время, как он вернулся в свой угол после свирепого удара, отбросившего Слэша на колени к самым веревкам, он бы так никогда и не заметил ее. Она лишь слегка коснулась бы его жизни и тут же отошла в сторону, их встреча никогда бы не состоялась. И весь этот день не значил бы для него ничего, кроме победы над Слэшэм? Потому как он знал, что выигрыш в этой беспощадной битве уже у него в кармане.
Оба противника вступили в бой с необычной жестокостью, толпа ревела и стонала, с ликованием встречая зверские удары в ребра и в горло, в голову и в лицо, страшные броски и падения. Мокрая трава под ногами увеличивала риск, но в течение последних нескольких раундов отнюдь не предательская трава стала причиной бесконечных падений Слэша. Он с трудом добирался до веревки и сидел, подогнув колени, со свисающей головой, тяжело и хрипло дыша, как будто его легкие отказывались работать. Грудь Дэниэла вздымалась резко и мучительно, но он так же мало обращал на это внимания, как и на разодранные и кровоточащие суставы пульсирующих болью рук. Из его рассеченной щеки хлестала кровь и стекала по телу, которое сверкало от пота, пропитавшего испачканные травой бриджи настолько, что они превратились во вторую кожу. Он спокойно, без особых страданий выносил мощные удары противника в ребра и желудок, поскольку обладал высокотехничной и мастерской защитной реакцией, непрерывно и беспощадно атакуя.
Уголком глаза он заметил мягкое, как порхание бабочки, трепетание бледно желтых одежд девушки. Это нарушило его концентрированность на борьбе и привлекло внимание к дороге, идущей по краю долины, где вытянулась в линию частная кавалькада из двенадцати элегантных экипажей, нагло занявшая все свободное пространство. Во всех экипажах был откинут верх, давая открытый доступ солнцу, приятно прогревавшему воздух долины.
Вероятно, девушка залезла наверх, чтобы лучше видеть. Двое джентльменов, приехавших с ней, спустились на землю. Они примкнули к компаниям из других экипажей, которые остановились и тоже высадились, стараясь увидеть заключительные события захватывающего боя. Девушка единственная стояла высоко, ее блестящие бронзовые волосы непослушными кудрями выбивались из-под широких полей шляпы. Она была надменной в своей самоуверенности любимого и избалованного ребенка. Все остальные леди скромно сидели на своих местах, прикрываясь веерами, чтобы не видеть грубого зрелища, разворачивающегося в долине. Только одна из них с волосами того же оттенка тянула руку из соседнего экипажа в попытке поймать стоящую девушку за подол и усадить обратно. Но стройная рыжеволосая фигура продолжала стоять, игнорируя предостерегающий жест. Через расстояние, отделявшее их, Дэниэл увидел, что она рассматривает его с высокомерным, полужалостливым презрением, и его взгляд стал гневным. Девушка, в свою очередь, быстро вскинула тонкие брови, чтобы в изысканной манере пресечь его наглую попытку смотреть на нее подобным образом. К горящему жару его пульсирующей крови добавилась внезапная жгучая вспышка жадного желания овладеть ей. Ему захотелось стереть с этого жестокого кошачьего лица язвительное выражение и зажечь в мерцающих светло-зеленых глазах, похожих на дымчатый изумруд, признание его доблести бойца и мужчины.
– Дэн! – Настойчивый голос брата заставил его очнуться. – Твои полминуты закончатся, если ты не двинешься с места!
Шум толпы взорвал его барабанные перепонки, отвратительный запах пота и мятой травы, крови и канифоли отодвинул на второй план страстное желание обладать прекрасной девушкой. Дэниэл повернулся к своему углу, игнорируя протянутую руку Гарри, который думал, что брату, возможно, нужна помощь. Несмотря на то что он весь дрожал от внутреннего напряжения и физической усталости, он не стал садиться на согнутое колено Гарри. Он остался стоять с хвастливым видом, благосклонно позволяя брату смачивать свое тело прохладной влажной губкой и продолжая думать о рыжеволосой девушке, зорко следящей за ним.
– Ты почти прикончил его, – напряженно шептал Джим. – Двигайся быстрее, не дай его тухлым мозгам начать работать. Еще один правильный ход, и он твой. – Джим довольно хихикнул. – Да ты можешь быка свалить своими кулаками, если тебе когда-либо это придет в голову, парень!
Гарри подскочил и приложил бутыль ко рту Дэниэла. Впервые за весь бой он глотнул бренди. Обычно Джим запрещал ему выпивать в ходе поединка, понимая, что судьи отрицательно воспримут слишком большое количество бренди, но в данный момент это была необходимая помощь, чтобы закончить бой.
Полминуты истекли. Противник Дэниэла, слегка подталкиваемый своим секундантом, неуклюже подошел к стартовой черте. Один глаз у него теперь не открывался в результате контакта с метким кулаком Дэниэла еще в начальных раундах. Однако он не выглядел сломленным, был полон самообладания, готовности к бою и стоял с поднятыми кулаками. Дэниэл сделал выпад прежде, чем Слэш успел опомниться. Молниеносная скорость и мощная сила, с которой был нанесен удар чуть ниже сердца противника, оказались слишком большим испытанием для Слэша на этой финальной стадии тяжелейшего опустошающего боя. Упасть лицом вниз ему помешала лишь череда новых смертоносных ударов, которые Дэниэл из последних сил обрушил на него. Слэш упал на спину и остался лежать в полном ступоре. Бой закончился.
Толпа взорвалась оглушительным ревом. Объявления судей о победе Дэниэла никто уже не слушал. Гарри и Джим похлопывали боксера по спине. Веревки уже не удерживали зрителей за пределами ринга, многие ворвались внутрь, создавая давку и толчею вокруг уносимого Слэша. Дэниэл, даже не оглядываясь в сторону девушки, чувствовал, что она все еще стоит в экипаже. Его нервы звенели от напряжения, как будто их объединял какой-то единый электрический поток.
– Знамена! – приказал он Гарри, нетерпеливо протягивая руку.
Джим набросил ему на плечи мягкую шерстяную накидку и отвернулся, чтобы расчистить немного места для прохода среди многочисленных поклонников, толпящихся вокруг. Гарри послушно подбежал к столбу и отвязал шейные платки – знамя побежденного конфисковал победитель.
– Вот они! – воскликнул Гарри и обвязал ими распухшую ладонь брата.
Даже не взглянув на символ победы, Дэниэл крепко сжал платки пальцами и, перешагнув веревку ринга, направился к экипажу рыжеволосой девушки. Дородные охранники встали в полной готовности освободить для него проход, но толпа добродушно расступилась сама, отдавая дань уважения победителю. Перед ним открылся свободный вид на долину. Некоторые экипажи из кавалькады уже тронулись в путь. Рыжеволосая красавица, видя, как целенаправленно победитель направляется к ней, быстро села на место, слегка опустив подбородок и притворяясь, что полностью забыла о его существовании. Она комфортно откинулась на спинку сиденья, опустила руки на сложенный плащ и обратилась к двум своим спутникам, которые собирались присоединиться к ней и уехать из долины. Приблизившись, Дэниэл услышал ее чистый, озорной, упрекающий голос:
– Я гарантирую, что мы приедем на скачки последними, если не двинемся отсюда сию секунду. Все остальные экипажи из нашей группы уже давно уехали. Поторопимся же! Это самая утомительная и ненужная задержка, – она обратилась к первому из своих спутников, поджав губы. – Поскольку это была твоя идея задержаться и посмотреть бой, я против того, чтобы ты менялся местами с Александром и сидел со мной рядом оставшуюся часть пути.
Денди, к которому обращалась девушка, не воспринял угрозу всерьез, ответил ей тихим шутливым замечанием и, с улыбкой покачав головой, сел с ней рядом. Он оставил дверь широко открытой для Александра. Дэниэл увидел ее руку в перчатке, разглаживающую непокорные складки на юбке, раздуваемой ветром. Затем она снова взглянула на него из-под ресниц, темных и отливающих медью, как и ее волосы, придававших своеобразное сияние ее широко раскрытым глазам, которые рассматривали его с умышленной насмешкой, что только усугубляло его опасное, раздраженное настроение. Правда, ее отношение к нему немного изменилось, в нем появилось уважение к его достижениям в финальном триумфальном раунде.
Дэниэл с язвительной яростью убедился, что она отнюдь не красавица, но ее подвижное лицо создавало иллюзию красоты. От нее исходило какое-то сдержанное сладострастие, яркая чувственность, являющаяся одновременно и вызовом и приглашением. Он не смог не поднять брошенную ему перчатку. Александр залез в экипаж и собрался уже закрыть дверь, но подошедший Дэниэл снова широко распахнул ее, поставив ногу на подножку.
– Что за черт? – спросил Александр, коренастый симпатичный тридцатилетний мужчина с черными бровями и ястребиным взглядом, и оглянулся с выражением раздраженного удивления. Он наблюдал, как боксер, которому он аплодировал еще несколько минут назад, завладел подножкой его экипажа, как своей собственностью. Знай Дэниэл свое место, продемонстрируй он покорность и смирение по отношению к сильным мира сего, Александр Рэдклифф добавил бы гинею-две к его призу победителя, но подобное зазнайство вывело его из себя.
– Убери свою ногу, ты, наглец! Убирайся, я сказал!
Дэниэл проигнорировал его, сосредоточив все свое внимание на девушке. Она не откинулась назад при виде него, но гневно нахмурилась, а изящные тонко очерченные ноздри затрепетали. Игра закончилась. Он зашел слишком далеко, и ей больше не хотелось играть. Однако он был уверен, что девушка нисколько не сожалеет о том убийственном кокетстве, которое безошибочно привело его к ней. Он чувствовал ее повышенное напряжение, ее пульсирующее, почти осязаемое волнение. В это мгновение она с досадой осознала свое невыгодное положение, поскольку ситуация полностью вышла из-под ее контроля.
Улучив подходящий момент для получения наиболее выгодного эффекта, чем он часто пользовался на ринге, Дэниэл широким жестом протянул ей руку, в которой крепко держал выигранные знамена, не разжимая пальцев, чтобы ветер не унес их прежде, чем она примет дар. Мужчина, который первым зашел в экипаж, наклонился вперед.
– А, знамена! – проговорил он с видом человека, оценившего ситуацию. – Дерзость, конечно, но, уверен, непреднамеренная. Победитель хочет оказать вам честь, мисс Клейтон. – Он ткнул в Александра своей тростью. – Сядь, Рэдклифф, ты занимаешь слишком много места.
Исполненный враждебности Александр неохотно повиновался, и противоположное сиденье жалобно скрипнуло под тяжестью опустившегося на него тела. Девушка же не сделала никакого движения. Вместо того чтобы слегка коснуться пальцев Дэниэла, она продолжала держать руки крепко прижатыми к юбке, а густые ресницы опущенными, что надежно скрывало ее взгляд. Дэниэл разжал кулак и положил два ярких куска шелка ей на подол.
Она отреагировала мгновенно. Задержав дыхание, она в отвращении скривила губы и тыльной стороной руки смахнула знамена с юбки. Желтый шелк повис на оконном ремне, а платок Дэниэла мягко опустился на подножку, на которой стоял его владелец. Лицо боксера побелело от ярости. Он спрыгнул с подножки и наклонился, чтобы поднять голубой символ, прежде чем тот испачкается в грязи. Она спокойно посмотрела на Александра, всем своим отношением демонстрируя абсолютное равнодушие к инциденту.
– Почему мы задерживаемся? – требовательно и нетерпеливо спросила она. – Мы сегодня планируем попасть на скачки?
Александр тут же наклонился вперед, захлопнул дверь и отдал распоряжение кучеру: «Поехали!»
Накренив колеса, экипаж двинулся прочь. Желтое знамя застряло в его дверце и развевалось на ветру, по мере того как лошади набирали скорость, а потом вырвалось на свободу и скрылось из глаз среди придорожной травы. Обладательница светло-желтой шляпки даже не обернулась, но джентльмен, сидящий напротив, слегка приподнялся, чтобы бросить последний взгляд. Дэниэл с яростью услышал оскорбительный смех из уносящегося вдаль экипажа. К нему подбежал Гарри, следом ковылял Джим.
– Что ты делаешь, Дэн? – с беспокойством спросил Гарри, хватая брата за плечо. – Кто эти люди? Ты их знаешь?
Дэниэл с усилием покачал головой. Полное физическое истощение после всего пережитого на ринге наконец овладело им, ноги подкосились. Тренер схватил Дэниэла за запястье и перекинул его руку себе через шею, поддерживая его. Гарри и Джим погрузили боксера в подъехавший экипаж, где он без сил упал на сиденье. Тренер залез вперед и натянул вожжи. Гарри, накинув на брата плед, уселся на свободное место. Экипаж двинулся к отелю «Старый корабль», провожаемый восторженными зрителями.
Кейт, ожидавшая их приезда, прижав кончики пальцев к дрожащим губам, молча наблюдала, как победителя проносили мимо в его комнату.
Лежа в постели под белым одеялом под присмотром Джима и Гарри, которые мазали его тело маслом и камфарой, бинтовали раны, увлажняли суставы пальцев успокаивающей боль мазью и оборачивали мягким хлопком, Дэниэл размышлял. Его мысли вновь и вновь возвращались к мисс Клейтон. Она не видела, в каком состоянии он находился в данный момент, но наверняка желала этого. Так или иначе, он вернет ей назад оскорбление, нанесенное ему сегодня. Он еще увидит ее униженной. Приняв такое решение, он уступил спасительному сну и погрузился в изнуряющее забвение.