Текст книги "Эта сияющая земля"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
В тот день она молилась за своих детей и благодарила бога за то, что Эдвард потихоньку выздоравливает. Она шла и смотрела по сторонам. Впереди лежала долина, освещенная солнцем, и так хотелось, чтобы война скорее закончилась.
Она увидела Джоану, выходящую из дома. Дочь говорила, что собирается навестить Астрид Ларсен. После ареста Рольфа Джоана стала какой-то отрешенной, задумчивой, и когда говорили другие, казалось, слушала их лишь наполовину. Ей пойдет на пользу встреча со своей пожилой подругой.
– Ты пошла? – крикнула Джина, приблизившись.
– Да, думаю, вернусь не поздно.
– Передай фрекен Ларсен мои наилучшие пожелания. – Обычное строгое выражение лица Джины не изменилось, и ничем она не показала, что волнуется за дочь не меньше, чем за сыновей.
– Я передам. Пока, мама.
Джина неожиданно схватила ее за рукав.
– Вот, – сказала она, – протягивая ей букет. – Я знаю, что это твои любимые цветы. Приколи их сегодня. – Отвернув воротник пальто, она сняла булавку и отдала ей.
– Спасибо. – Джоана приколола цветы. Никогда невозможно было догадаться, сколько ее мама знает, а о чем только догадывается.
Джоана вдохнула запах ландышей, когда спускалась по дороге. Эта встреча может быть самой важной в ее жизни.
Был тихий воскресный день. Жители прогуливались по городу. Около дома Астрид, как обычно, стояли машины, зевающие водители, некоторые из них уже знали Джоану, здоровались с ней. Она из принципа не отвечала на их приветствия, но в то же время в какой-то степени ей было их жалко.
Астрид приветливо встретила ее. На ней было шелковое платье с юбкой в складку, какие носили в начале тридцатых.
– Входи, – пригласила она. Ее спокойствие было поистине уникальным. Тот факт, что она жила словно на пороховой бочке, не мешал ей спать по ночам. Она не жаловалась на жизнь и даже сейчас считала, что находится не в самом худшем положении. Она только искренне переживала за молодых ребят, которые ходят по лезвию ножа, скрываясь у нее в подвале. Вот исейчас два бойца освободительного движения, за которыми больше, чем за остальными, охотились гестаповцы, прятались у нее под домом.
– Не снимай пока свой жакет, – посоветовала она Джоане. – В подвале всегда прохладно.
– Мне прямо сразу идти вниз?
–Да. Они ждут тебя.
Она знала, что Стефен будет там, так как получила от него зашифрованное сообщение.
– А кто еще с вашим племянником? – спросила она, втайне надеясь, что это будет не Делия. – Вы знаете? – Хотя, Джоана больше не видела угрозы в ней, встречаться с ней не очень хотелось, надеялась, что их пути больше не пересекутся.
– Узнаешь, когда спустишься. – Астрид сжала губы, и на них появилась улыбка. – Я уже привыкла не задавать Стефену много вопросов, хотя в этот раз я узнала, что это один из коллег Стефена, тоже инженер.
Вопреки ее ожиданиям потайную дверь открыл неСтефен. Ей помог войти крупный загорелый мужчина, которомуна вид было около тридцати дет, с густымикаштановыми волосами и широкими бровями. Он поприветствовал ее таким сильным рукопожатием, что кольцона ее пальце больно впечаталось в кожу.
– Рад познакомиться, – произнес он грудным голосом. – В нашей организации я известен как Гунар.
Она улыбнулась ему, почувствовав, что может доверять этому человеку.
– Вы товарищи?– спросила она.
– Возможно, ты много узнаешь обо мне, но наш друг известен под прозвищем Англичанин. – Он показал через плечо большим пальцем туда, где сидел Стефен за столом, освещенным лампой. – Иногда он говорит «мы» вместо «я», когда речь идет об организации в целом, но я скажу тебе, что в этом регионе каждый выполняет индивидуальный приказ.
Ейпонравилось, как онпроизнес слово «Англичанин»,потому что чувствовалось,что он понимает смысл шутки ВиктораАлстина. Присаживаясь на стул, она посмотрелана Стефенаи встретила егожесткий взгляд, она вспомнила все, чтоон говорил ей вту ночь, которую они провели в школе.
Он боялся за нее, никак не могпривыкнуть к мысли, что ей придется сталкиватьсяс опасностью, вступая в их организацию, и ему нужнобыло полностью абстрагироваться от своих чувств. Но какбы он ни пытался, ему это не удавалось.
Она села перед ним, Гунар устроился рядом на скамейке.Стефен перешел прямо кделу.
– Я ждал, когда длятебя представится какое-нибудь особенное дело, Джо.И вот оно появилось. Ты будешь работать у двоюродногобрата своего отца. Тома Рейна.
Она удивилась:
– Но он же за Квислинга.
– Вот именно поэтому тебе следует проникнуть в его офис. – Он развернул перед ней газету и показал рекламные объявления, обведенные карандашом. Она быстро прочитала их. Еенавыков хватало, чтобы читать бегло по-немецки.
– Я и не знала, что он работает на немцев. Не думаю, что Том с удовольствием возьмет меня, потому что мы не так уж близко общаемся, к тому же один из моих братьев сбежал в Англию, а другой попал в концентрационный лагерь.
– Сегодня найдется не много семей, в которых кто-нибудь не оказался у немцев. Главное, чтобы ты убедила Тома Рейна, что ищешь работу. То, о чем мы тебя просим, может иметь большое значение.
– Я сегодня же вечером напишу письмо.
Стефен и Гунар переглянулись. Она почувствовала, что напряжение немного спало, и осознала, какие большие надежды они связывают с ее работой в офисе Тома Рейна.
– Хорошо. Сейчас Гунар расскажет тебе все подробности.
Гунар выдвинул стул и сел напротив нее.
– Твоя главная задача все время быть начеку, смотреть и слушать, запоминать информацию, которая может быть важна для нас. Старайся, чтобы ни одно письмо, ни один документ не прошел мимо тебя.
Сделав паузу, он предоставил очередь Стефену давать дальнейшие инструкции.
– Чтобы легче было держать связь, тебе лучше перебраться жить к Астрид. Она согласна.
Гунар добавил:
– Как тебе известно, Том Рейн набирает рабочих, которые строят немцам заводы, бункеры, а потом отправляет их куда нужно. Во время этих перемещений может обнаружиться важная информация. Именно такую специализированную информацию мы посылаем в Лондон. Вот что нам от тебя нужно.
Стефен снова переключил ее внимание на себя:
– Понимаешь, Джо, похоже, что немцы готовят что-то ужасное.
– Что? – Холодок пробежал у нее по спине.
– Они создают новую бомбу. Известно, что после нее ничего живого не останется.
– У этого чудовищного оружия уже есть название?
– Пока нет.
Содрогнувшись, она потерла руки.
– Ее разработкой занимаются в нашей стране?
– Нет, но испытывать будут на заводе «Норск гидроэлектрик».
– Это же в Веморке. Я помню, что в студенческие годы Рольф проходил там практику.
– Я и сам там бывал достаточно часто. Сейчас он засекречен и охраняется немцами. Если им удастся применить это оружие, то жизнь на земле прекратится на ближайшее тысячелетие. А может, и навсегда.
Она смотрела на Стефена, и до нее постепенно доходил весь ужасный смысл его слов. Сейчас она понимала, почему они направляли ее в Осло и почему ей запретили участвовать в выпуске подпольных газет. Они ждали подходящего момента, чтобы внедрить ее туда, где от нее будет больше пользы. Наконец-то она станет полноправным участником освободительного движения. Ее пульс учащенно забился.
– Кому я должнадокладывать?
– Гунару или мне, в зависимости от того, кто из нас свяжется с тобой. – Его лицо оставалось невозмутимым.
Он поднялся и отодвинул стул.
– Сейчас я ухожу. Гунар снова встретится с тобой вэтом доме. Я тоже найду тебя, когда ты устроишься секретаремк Рейну, чтобы уточнить последние детали.
В тот же вечер Джоана написала Тому Рейну. Целую неделю ответа не было. Затем пришло стандартное письмо с указанием даты и времени собеседования.
Вназначенный день она долго размышляла, что надеть.
Том ценил женственность, и он бы предпочел принять на работу женщину, соответствующую его вкусу. Его секретарша должна быть на высоте. Естественно, у Джоаны было преимущество, так как она знала его характер, и этим нужно было воспользоваться.
Она надела классический черный костюм: длинный пиджак, короткая юбка. Под него она выбрала белую шифоновую блузку, воротник которой плотно облегал шею, туфли на высоких каблуках и черные чулки. Конечно, шелковые смотрелись бы лучше, но выбирать не приходилось. Туалет завершал черный шелковый берет, на котором стоял лейбл Парижа. Стоимость его составляла почти ее недельный заработок.
Перед тем как встретиться со следующим кандидатом на должность секретаря, Том Рейн выкурил сигарету, устроив небольшой перерыв. Это была сигарета немецкого производства, а не самокрутка из домашнего табака. Сотрудничая с немцами, он преуспел. В его рабочем кабинете и в подвале дома имелся запас вин и крепких напитков, за исключением виски, которое он не любил.
Том подошел к окну своего уютного кабинета с мебелью из натурального дерева и вручную вышитыми шторами в темных тонах. Солнце ярко светило через стекло. Ветер с моря дул через гавань, развевая длинные полы шинелей охранников. Он лениво затягивался сигаретой, расстегнув пиджак для большего удобства, поскольку сильно поправился, особенно с тех пор, как закончил военную службу. Армейская форма висела в шкафу, хотя вряд ли ему придется когда-нибудь снова надеть ее. Немцы с уважением относились к тем, кто имел отношение к военному делу, и всегда обращались к нему со словами «господин майор».
Том Рейн родился в Бергене, был младшим сыном в семье. Съездив за границу и посмотрев мир, он вернулся домой, чтобы сделать карьеру в армии, и дослужился до звания майора. Он женился на красивой женщине, они оба не хотели детей, считая, что дети будут мешать их жизни. Она умерла, спустя десять лет он собрался жениться на шведке, но война помешала их планам. Но теперь он надеялся на возобновление их отношений.
Том затушил сигарету в серебряной пепельнице. Вернувшись к рабочему столу, он нажал кнопку и попросил войти следующую претендентку. Том мог бы держать в качестве секретаря армейского клерка, но ему нравилось женское общество. Он считал, что куда приятнее видеть белую блузку, обтягивающую грудь, стройные ноги в шелковых чулках и слышать стук высоких каблучков. Его бывшая секретарша была женой немецкого офицера, а потому одевалась намного лучше, чем норвежские женщины в эти дни. Она озаряла его офис, но когда забеременела, потеряла свою привлекательность, он с радостью принял ее заявление об уходе.
– Фрекен Рейн, – объявил армейский клерк, временно исполняющий обязанности секретаря, и провел Джоану в комнату.
Том поднялся, и широкая улыбка расплылась по его лицу. Он протянул руку, чтобы поздороваться, золотое кольцо мелькнуло на его мизинце.
– Доброе утро, Джоана. Вот так радость. Мы так давно не виделись. Садись.
Она пожала его ухоженную руку, гладкую как шелк. Было заметно, что он сильно поправился, хотя это было не так то просто в те времена.
Присев на предложенный стул, она осознала, что, как и прежде, попадает под его обаяние. К сожалению, его больше невозможно воспринимать как друга, но это не значило, что он ей не нравился. Хотя она презирала его за сотрудничество с немцами, но не могла забыть его доброту впрошлом, когда они могли весело посмеяться, а еще, как он поддержал ее, когда она собиралась впервые поехать в Осло на работу, а родители были против.
– Ты отлично выглядишь. Том, – сказала она.
– А ты прекрасна, как никогда. – Он посмотрел на нее с восхищением, прищурившись. Она была само совершенство,золотой локон выглядывал из-под берета, и только еечулки немного не вписывались в стиль. Разве можно красивыеноги скрывать под такими чулками. С присущим емучувством юмора он подумал, что, если бы мог как-то повли ять нафюрера, он бы обязательно убедил его заполнить всемагазины шелковыми чулками. Немцы не понимали,насколько важны такие вещи. – Меня очень заинтересова лотвое письмо, Джоана. Надоело жить на ферме? Наверное,было ужасно снова вернуться туда?
Его собственный дом, стоявший запределами Алесунда, находился как раз натерритории большой фермы. Жена получила его внаследство сразу после свадьбы, и спервых же дней они сдавализемлю варенду другим фермерам. Они могли бы жить где угодно, но их дом был просто сокровищем, с огромными комнатами для приема гостей, с собственным бассейном, атакже поблизости находился пляж фьорда и самые лучшие склоны для катания на лыжах. Он все еще устраивал вечеринки, приглашая немецких офицеров высокого ранга, иим нравилось оставаться у него ночевать. За свое гостеприимство он пользовался многими привилегиями, включая роскошный автомобиль.
Легко и непринужденно она ответила ему:
– Я приехала домой, потому что была нужна там. Немецкий доктор поставил папе правильный диагноз, и после этого его здоровье стало заметно улучшаться, благодаря приему нужных лекарств. В доме рук хватает, и хозяйством есть кому заниматься, так что теперь я снова хотела бы вернуться к своей карьере секретаря.
– Да, я звонил, и Джина сказала мне, что Эдварду лучше. Я всегда думал, что ты сразу же вернешься в Осло, как только появится шанс.
– Я бы хотела, но позже. Сейчас город слишком перенаселен.
Он пропустил ее замечание мимо ушей, понимая, о чем она говорит. Действия гестапо его раздражали.
– Тогда давай перейдем к делу и обсудим работу, которую я тебе предлагаю. С какой скоростью ты печатаешь на машинке?
Онзадал ейстандартные вопросы, получил на них отве ты, рассказал орабочем графике. Его устраивало ее хоро шеезнание немецкого языка,и он понял, что она будет компетентным сотрудником. Она отлично прошла собеседование, к тому же замечательно выглядела, ее привлекательная внешностьдобавит престижа его офису. Им лишь осталосьуладить одну формальность.
– Теперь, что касается твоихбратьев, – произнес он твердо, тяжело повернувшись вкресле и постукивая паль цами по подлокотнику.
В этот момент она поняла, что все повислона волоске, и непроизвольно сжала ладони в кулаки.
– Да?
– Мне бы не хотелось, чтобы их имена упоминались здесь, да еще учитывая то, что у нас общая фамилия. О том, что с ними произошло, никому не известно, и лучше будет так и оставить это. Ты понимаешь?
– Разумеется. Я хочуздесь работать и в полную силу использовать все своизнания и навыки. Вот что важно для меня.
Он выглядел довольным. Она дала понять, что работа для нее сейчас важнее всего в жизни, и это ему понравилось. Он решилпринять ее.
– Если я тебя возьму, ты будешь жить на ферме?
– Нет, вгороде живет моя пожилая подруга Астрид Ларсен, котораяс удовольствием пустит меня пожить у нее.
– Это было бы отлично. – Он хотел показать Джоане, что она ничего не потеряет, сотрудничал с ним. – Я уверен, твои родители переживают за твоих братьев. Я ничего не слышал об Эрике с тех пор, как он исчез, но я могу тебе рассказать, что случилось с Рольфом.
– Где он? – Ее словно схватили за горло. – Мы ничего не слышали о нем. Единственное, что нам известно, это что он где-то в лагере.
Том надел очки, подошел к одному из шкафов и открыл ящик.Найдя нужный документ, он пробежал глазамиимена инашел нужное.
– После ареста его отправили в Грини.
– В Грини? – Она побледнела. Это был концентрационный лагерь, услышавназвание которого люди вздрагивали, он имел славу самогохудшего лагеря во всей стране.
– А откуда у тебя этот список?
– Я взялкопии, навсякий случай. Здесь огромное количество заключенных,отправленных в трудовые лагеря. – Сцепив руки заспиной, он посмотрел на нее поверх очков.
– Ты все еще хочешь работать со мной?
Она уверенно кивнула.
– Больше чем когда-либо. Я думаю, что сойду с ума, если вернусь к работе на ферме.
– Хорошо, тогда ты принята. Ты можешь приступить в понедельник?
– Конечно, Том. Я приду.
Он проводил ее до двери, а потом подошел к окну и наблюдал, как она уходит по мощеной улице. Охранники свернули головы, провожая ее взглядом.
Джоана направилась к дому Астрид, чтобы поделиться радостными новостями, и не заметила бородатого рыбака, который остановился, разглядывая витрину магазина. Он видел, как она шла по противоположной стороне улицы. Это был Эрик, служивший секретным агентом и как раз накануне вечером высадившийся на берег Норвегии. Он хотел узнать, где была его сестра и куда шла. Выглядела она отлично, что было хорошим знаком. Впервые за все это время он встретил члена своей семьи, но сестра ни в коем случае не должна была увидеть его. Правила были очень строгие. Слишком много жизней зависело от каждого из них, и нельзя было рисковать. Результаты общения могли оказаться трагическими. Против местного населения принимались самые суровые меры. Рыбацкую деревушку рядом с Бергеном стерли с лица земли, после того как жители не подчинились нацистскому режиму. Их дома сожгли, лодки затопили, домашний скот конфисковали, после чего принялись и за них. Всех мужчин старше шестнадцати лет отправили в концентрационные лагеря Германии, женщин и детей – в трудовые лагеря в Норвегии. Даже если бы на месте Джоаны была Керен, он бы все равно не раскрылся.
Вечером ему снова предстояло пуститься в путь вместе с секретным агентом, отправляющимся на встречу с норвежским правительством в Лондоне, и еще двумя людьми, вынужденными спасаться бегством от нацистов. До наступления осени это было его последнее плавание. Он всматривался в витрину до тех пор, пока отражение сестры не исчезло.
На дальнем севере на всей территории, прилегающей к Киркенесу, снег постепенно таял. И без того тяжелое положение заключенных в лагере осложнялось еще и холодами. Теперь там, где лежали высокие сугробы, появилась земля, и ее покрыли нежные северные цветы. Рольф, в своей тюремной форме, с бородой и небрежно подстриженными волосами, радовался весеннему солнцу. До заключенных дошли хорошие новости от местных торговцев. Писем они не получали, им самим писать запрещалось, и любая весточка из внешнего мира воспринималась ими как глоток свежего воздуха.
Он приготовился сделать объявление, собрав всех, кто был в состоянии слушать.
– Друзья мои! У меня отличные новости! Наши коллеги за пределами Грини в других лагерях освобождены. Большинству учителей в нашей стране позволено вернуться в свои школы, которые открываются после длительного простоя. Вы осознаете, что это значит? Квислинг сдался!
Им не удалось собрать всех учителей в свою организацию, и планы объединить наших учеников в движение «Гитлерюгенд» провалились. Мы выиграли!
Люди хлопали друг друга по спине, жали руки, кто-то плакал, переполняемый чувствами. Значит, они сумеют остановить нацистов.
Этот успех даст силы всем, кто участвует в движения сопротивления.
Глава 9
Прошло несколько дней, прежде чем Джоана начала привыкать к своему новому окружению. Ее рабочий стол стоял в кабинете с внушительным окном, выходившим прямо на улицу, покрытыйлаком пол блестел как зеркало. Местные женщины, убирающие в офисе, поддерживали идеальную чистоту, чтобыло в традициях скандинавов. В работе она не испытывала никаких трудностей, не считая того, что ей приходилось находиться в непосредственной близости к немцам. Поначалу она вздрагивала, когда открывалась дверь и входил какой-нибудь солдат. То же самое она чувствовала каждое утро, показывая на входе пропуск. Повсюду слышалось постоянное «Хайль Гитлер», и она была рада уже тому, что в ее кабинете и в кабинете Тома висело только по одному портрету фюрера.
Было непросто объяснить родителям, почему она стала работать секретарем у Тома.
– Я не могу сидеть дома, – отвечала она на строгие возражения отца. – К сожалению, сейчас немного найдется мест, которые бы не контролировались немцами.
Джина, которая выглядела больше загадочной, нежели сердитой, приводила свои доводы:
– Ты могла бы вернуться в Осло.
– Возможно, я вернусь, но позднее. А пока я буду у вас под рукой и смогу приехать домой в любое время, как только понадоблюсь.
Отец продолжал недоумевать, пока Джина не убедила его. В который раз Джоана подумала о том, как она мудра. В то время многие родители подозревали, что их дети состоят в подпольных организациях освободительного движения. Но никто не допускал мысли, что кто-то из их родственников мог работать на немцев. По крайней мере, в ее семье знали, что она никак не связана с нацистами.
Работая в офисе, Джоана собирала информацию, которая могла пригодиться. Она вносила ее в специальную тетрадь, шифруя ее под записи, например о магазинах или светской жизни.
В общем, ее записи не представляли ничего интересного для постороннего взгляда.
Вскоре она стала замечать, что на нее заглядывается немецкий офицер. Поначалу он пытался встречаться с ней как можно чаще то в коридорах, то на лестнице. Никто не предполагал, что у нее и в мыслях нет сотрудничать с немцами. Лейтенант, который крутился возле нее, был высоким и элегантным молодым человеком. Он сознавал, что ему идет форма, аособенно хорошо смотрится прикрепленная к груди лента с медалями за доблесть и отвагу, которыми его наградили после одного из воздушных сражений.
Она печатала письмо и, подняв голову, слабо улыбнулась, увидев лейтенанта.
– Добрыйдень, – поздоровалась она. – У вас назначена встреча с майором Рейном?
Покачавголовой, он подошел и остановился около ее стола.
– Нет, фройлен. Япришел, чтобы увидеться с вами. Яработаю в офисе на верхнем этаже и подумал, что нужно зайти познакомиться. Меня зовут Курт Шейт. Если могу чем-то помочь, обращайтесь в любое время.
– Ну спасибо, – непринужденно ответила она. – Язапомню.
– Этоправда, что вы родственница майора Рейна?
– Да, но мы мало общались, потому что живем далеко друг от друга. – Она показала на письмо, которое печатала на машинке. – Извините, сейчас я занята.
– Простите. Авечером вы свободны? Сегодня в гарнизонном штабе танцы, и я бы очень хотел пойти туда с вами.
– Простите, – ответила она легко. – Сегодня у меня уже назначено свидание.
– Тогда завтра? Знаете отель, где обедают офицеры? Мы могли бытам пообедать.
Дверьсмежного кабинета открылась, и вышел Том, солидный и важный.Он совсем не был похож на рыцаря на белом коне, но онпришел ей на выручку, требовательно сдвинув брови.
– Вы ждете меня, лейтенант Шейт?
– Э-э...нет, майор. Яразговариваю с фройлен Рейн.
– О, да?– ответил он небрежно и подошел к столу Джоаныс таким видом,что офицер сразу же удалился.
В тот день, когда Эдвард впервые спустился вниз, именно Керен сопровождала его. Джина ждала внизу. Она испытывала большую благодарность к девушке, зная, сколько бессонных ночей она провела. Щеки Керен покрылись румянцем от волнения, а ее волосы с платиновым оттенком поблескивали на свету, придавая лицу невинность. Онанапоминала ребенка, радующегося на празднике.
– Вот так! Атеперь еще шаг.И еще...
К концу недели он ужемог самостоятельно сидеть на крыльце, греясь на солнце.Она только проводила его вдом и вернулась, чтобы забратьшаль, оставленную на спинке стула, как услышала своеимя. Затаив дыхание, она повернулась и увидела КарлаМюллера, направляющегося к дому. Он держал руки на ремне ищурился от солнца, светившего в глаза.
– Давно ты не приходил сюда, – воскликнула она, пытаясьскрыть волнение.
– Достаточно давно. Я вижу,за это время Эдвард снова встална ноги.
– Перестань шпионить за ним! Это отвратительно. Почему тебе не уйти ине забыть обо всех нас?
Он не спеша подошел к каменным ступенькам, глядя на нее.
– Яговорил тебе раньше, что никому здесь не хочу причинить вреда. Заложник выздоравливает, но я не заберу его, так как пока его трудно назвать здоровым.
Она вцепилась в шаль.
– Почему ты должен забирать его?
– Это зависит от тебя. Давай поговорим об этом.– Он потянулся,чтобы взять ее за руку.
Испуганная и расстроенная, она бросила шаль на стул и спустилась со ступенек. Он снова предложил ей руку. На этот раз он не собирался церемониться и проявил настойчивость, она нехотя дала руку. Он с удовольствием сжал ее пальцы.
– Я горжусь, что меня увидят с тобой, Керен. Мне бы хотелось, чтобы весь мир узнал, что мы друзья.
Она побледнела.
– Ты хотел поговорить. Тогда давай поговорим как можно скорее.
– Ни к чему торопиться. У меня есть пара свободных часов, и мы могли бы перекусить где-нибудь в кафе. Я постараюсь, чтобы ты получила продуктовые карточки.
– Мне они не нужны!
– Разве на ферме нет трудностей с продуктами?
– Послушай, говори, что тебе надо, и закончим с этим!
Он понял, что слишком давит на нее.
– Успокойся, – произнес он вежливо.– Ты неправильно растолковываешь мои слова. Я здесь только поодной причине и буду откровенен с тобой. То, что я снова встретил тебя, очень много значит для меня. Со времени нашегодетства, когда мы были влюблены другв друга, жизньизменилась. Естественно, я не надеюсь, что ты чувствуешьчто-то ко мне, но а не могу перестать думать о тебе. Сейчасты значишь для меня гораздо большее. – По егоголосу и выражению лица было видно, что он говорит правду. —Если я никому не доложу о выздоровлении ЭдвардаРейна, могу я надеяться, что ты согласишься встречатьсясо мной по доброй воле?
Ужас появился на ее лице. Он поставилультиматум и ждал ответа. Ее глаза потемнели, лицо запылало, а потом ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
– Я согласна, – она с трудом узнала свой собственный голос.
У него был вид триумфатора. Он протянул ей руку.
– Это должно было произойти между нами раньше. Мы оба забудем о том, что разделяет нас. Сегодня самый счастливый день в моей жизни.
Когда они спускались по тропинке, ведущей со склона, она видела, как люди замирали, глядя на нее и не веря своим глазам. Ходили слухи, что Джоана работала на немцев у своего дяди, а теперь вот и вторая девушка из этого дома прогуливается с немецким солдатом.
Керен казалось, что эта дорога никогда не закончится. К ее облегчению, Карл не стал зазывать ее в кафе, где сидели другие солдаты, возможно потому, что не был до конца уверен в том, что она сдержит данное обещание. Он подвел ее к склону холма, откуда открывался вид на фьорд. Это был один из дней, какие она любила больше всего. В воздухе стоял насыщенный аромат трав, а в водах фьорда отражались берега, как в зеркале, и все дома и деревья были перевернуты, а рыбацкие лодки покачивались как будто на своем отражении. Они сели рядом; он обнял колени руками, а она поджала под себя ноги. Керен сорвала лютик и молча сидела, зажав его в руке. А он говорил, рассказывая новости из дома, где он бывал и чем занимался все это время.
– Я не хочу, чтобы кто-то знал о наших отношениях, – потребовал он. – Ты обещаешь мне это?
– Я думаю, Джина догадается.
– Пусть догадывается, но ты не подтверждай этого. Всеэто временно для нас, Керен. Когда-нибудь мы оглянемсяназад и вместе посмеемся.
Она поняла, что он действительно верит в то, о чем говорит. Несмотря на то что он не ждет от нее любви, котораябыла между ними впрошлом, он искренне верил, что междуними могут возникнуть новые отношения. Ейхотелось рассказать, что она влюблена в Эрика, но она сомневалась,стоит ли. Если он начнет ревновать, то может арестоватьЭдварда. Власть, которой он теперь был наделен, полностью изменила его, и она видела, что он стал опасными непредсказуемым.
К счастью, они просидели на холме так долго, что он уже не успевал проводить ее до дома. Она подошла с ним к грузовику, который ждал его. Сев в машину, он попрощался с ней, улыбаясь счастливой улыбкой. Он радовался, что другие солдаты видели его в сопровождении красивой девушки.
– Тогда в пятницу идем в кино. Это немецкий фильм. Тебе понравится. До свидания.
Подходя к дому, она увидела Джину, которая перекрестилась, увидев ее.
– Он приходил за Эдвардом?
Керен проглотила ком в горле.
– Нет, он ищет моей компании. Я думаю, это неудивительно, ведь в детстве мы дружили.
Джина посмотрела на нее, не говоря ни слова. У нее словно окаменели ноги. Все в семье считали Керен будущей невесткой, женой их сына. Ее сыновья исчезли, дочь работает в немецкой конторе, а муж до сих пор находится между жизнью и смертью. Она стояла, не в силах пошевелиться. Керен прошла мимо нее в комнату и закрыла за собой дверь.
Джоане нравилось жить в доме Астрид. Они вместе ужинали, иногда по вечерам играли в карты. Еще здесь она могла свободно выходить в город, тогда как с фермы до него нужно было добираться. Ей была по душе компания Астрид ,которая знала Алстинов и часто думала о них и молилась, чтобы они спокойно жили в Швеции. Единственной хорошей новостью было то, что всех больных учителей отпустили домой. Рольфа не было в их числе, но это, по крайней мере, означало, что он здоров.
Спальня Джоаны наверху была совсем маленькой, окно выходило на море, и вдали виднелись острова. К счастью, она хорошо спала, хотя из соседней комнаты, в другой части дома, доносился шум. Астрид тоже не жаловалась на бессонницу и совсем не обращала внимания на вопли за стеной.
– Мне все равно, что там происходит, – говорила она с достоинством, – это их дело. Просто я беспокоюсь за свой любимый дом. Боюсь, он никогда уже не станет прежним.
Джоана ей сочувствовала.
– Слава богу, что хотя бы эта часть дома не пострадает.
– Я утешаю себя этой мыслью. – Астрид, одетая в длинную шелковую юбку, передвигалась по комнате, как экзотическая золотая рыбка, дотрагиваясь до своих сокровищ ухоженными руками, и ее взгляд задерживался на картинах Мунка.
Том от природы был ленив, но работал с удовольствием. Ему нравилось, когда его окружали только хорошие вещи, цену которым он знал. У него в подчинении были немцы, работающие в этом здании и в соседнем. Джоана печатала все документы, имея доступ к информации в офисе и за его пределами. Не зная, что из этого может быть полезно для освободительного движения, она решила связаться с Гунаром, назначив дату и время встречи. Стефена снова не было. Места встреч они меняли постоянно, начиная от чердаков и заканчивая многолюдными кафе.
Спустя несколько недель Джоана приехала на выходные домой. Наступило время сбора урожая. Долина с колосящейся пшеницей казалась наполненной солнцем. Увидев знакомых, она остановилась и помахала им. Они не ответили, и она подумала, что они слишком заняты. Когда то же самое повторилось на другой стороне дороги, Джоана ощутила неприятный холодок, пробежавший по спине. Впервые за свою жизнь она прошла по дороге к дому, ни с кем из друзей необмолвившись словом и не увидев ни одной улыбки на лицах. Соседи, которые с самого детства Джоаны ходили в их дом, сейчас даже не смотрели в ее сторону. Лишь один из учеников Рольфа ответил ей, крикнув:
– Нам не нужны здесь предатели!
Все знали, что она работала на немцев, и сделали свои выводы. Она не винила их, но их враждебный настрой невозможно было выносить.
Эдвард, тяжело опираясь на трость, вышел на крыльцо ей навстречу. Она вбежала по ступенькам, и они обнялись.
