Текст книги "Эта сияющая земля"

Автор книги: Розалинда Лейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Не торопись. Может, тебе будет безопаснее остаться сегодня дома.

– Сейчас все спокойно, я должна быть на работе. – Она была непреклонна. – Мне сказали, что город живет обычной жизнью, все тихо и что сегодня многие опаздывают.

– Я не удивляюсь, – сухо произнес он.

Он надел кепку и вышел из дома вместе с ней. Как раз подъехал трамвай. В салоне было полно свободных мест, и они сели рядом, а свой рюкзак он поставил на соседнее сиденье.

– Это тупой способ, так отправляться на войну, – заметил он с ухмылкой, – на трамвае!

Она усмехнулась в ответ.

– Будем надеяться, что ты вернешься домой тем же путем. В трамваях есть что-то веселое, почти комичное. Они мне нравятся.

– Думай обо мне каждое утро, когда едешь на работу, – произнес он шутливым тоном.

– Буду. – На секунду между шутками промелькнуло нечто более глубокое и серьезное, как будто трагические события дня сблизили их. Она посмотрела в окно, пытаясь поддержать их легкое настроение. – Смотри! Все магазины открыты, и банки работают. Я говорила тебе, сегодня все как всегда.

Но некоторые школы были закрыты, а дети отправлены по домам. Он понял, что она специально отвлекает его. Впереди будет много времени для грустных мыслей и тревоги. В этом он не сомневался. Он завел непринужденный разговор о той части западного побережья, которую они оба так хорошо знали.

– Интересно, сколько раз я проходил мимо твоего дома. Я знаю горы Риндал как свои пять пальцев. Я гулял по ним много раз и рыбачил в озере.

Она воскликнула:

– Это мое самое любимое место. – Она ходила на рыбалку на горное озеро вместе с отцом и братьями много раз.

– Когда война закончится, мы обязательно встретимся с тобой в Алесунде, да, Джо?

Она улыбнулась. Никто раньше не называл ее так.

– Почему ты уехала в Осло? – спросил он с интересом. – Анна часто говорила о тебе.

Она рассказала ему о причине своего отъезда из родных мест, о работе.

Он произнес:

– Я хочу попросить тебя об одной услуге. Невозможно предсказать, сколько времени понадобится Норвегии, чтобы избавиться от нацистских захватчиков. Кто знает, когда я смогу снова увидеть свою тетю в Алесунде. Я ее единственный родственник. Я был бы очень признателен тебе, если бы ты позвонила ей, когда вернешься домой. Астрид сестра моего отца, она замечательная. Думаю, вы понравитесь друг другу.

– Конечно, я навещу ее. Дай мне адрес. – Она открыла сумочку и достала блокнот и карандаш. Она поняла, почему Стефен просит об этом. Он предполагал, что может не вернуться с войны, и хотел быть уверен, что его тетя не останется совершенно одна. Почему-то от предстоящего расставания ей сделалось нестерпимо грустно.

Они встали на площади возле статуи Кристиана IV. Где-то вдалеке слышался грохот пушек. Он посмотрел на нее так, как будто они были совсем одни на многолюдной улице.

– Джо... – тихо произнес он. – Мне очень жаль, что мы не познакомились раньше.

– Я думаю этот странный, чудовищный день может заменить много недель.

Не было времени на притворство, они оба говорили то, что думали. В такие моменты люди осознают, что это может быть их последняя встреча. Сейчас она знала, что это правда. Все эмоции отражались у него на лице.

Он обнял ее и поцеловал с такой силой, что было ясно – он не хотел разлучаться с ней, а она вцепилась в него, осознавая, что испытывает те же чувства. Потом он нежно провел рукой по ее лицу, и его взгляд был глубоким и обещающим.

– Я найду тебя, Джо.

– Я надеюсь, это произойдет совсем скоро, – прошептала она. – Береги себя.

Классические фразы при расставании в военное время. Для них все могло закончиться раньше, чем успело начаться. Она смотрела на его удаляющуюся фигуру. Он повернулся и помахал ей, прежде чем скрыться из виду.

Добравшись до магазина, она прямиком вошла в свой кабинет и закрыла дверь. Ее ждало много работы, и это ее радовало. В середине дня она решила позвонить домой, и на этот раз ей удалось. Она заверила маму, что у нее все хорошо, и рассказала о происшедшем.

– Не думай возвращаться домой. Твой отец слышал, что все побережье фьорда захвачено немцами.

Они не смогли долго говорить, потому что связь оборвалась. Джоана почувствовала небольшое облегчение, так как после разговора она точно знала, что в настоящей момент ее семья вне опасности. Ее мысли вернулись к Стефену. Никогда раньше она не представляла, что человек может стать настолько дорог за такое короткое время. И не важно, что он мог быть привлекателен для многих женщин. Она чувствовала, что с первых минут, когда он распахнул дверь ее комнаты, между ними возник магнетизм, и их потянуло друг к другу.

Стефену понадобилось немного времени, чтобы понять, что присоединиться к армии будет нелегко. Он ожидал, что уже сформированы штабы, направляющие волонтеров и военных в горячие точки, но когда секретарь заявил ему, что он получит документы на мобилизацию по почте, Стефен понял, что, живя сто двадцать пять лет в мире, его страна не готова воспринимать адекватно сложившуюся ситуацию. Утекало драгоценное время и вместе с ним его терпение. В штабе он познакомился с другими молодыми людьми. У одного из них была машина, и они решили вчетвером ехать в Хамар, чтобы найти короля и стратегический центр военного командования. Стефен надеялся, что они примкнут к норвежским войскам и с ними возвратятся в Осло.

Поездка прошла без инцидентов. Выехав за пределы города, они увидели, что деревенская жизнь идет своим чередом, никаких признаков присутствия войск не наблюдалось. Затем недалеко от Хамара они увидели патрульный пост, преградивший им дорогу. И сразу же настроение улучшилось.

– Наконец какие-то действия! – воскликнул Стефен.

Они проехали еще несколько километров в восточном направлении к Военной академии в Эльверум, где расположились королевская семья и министры. После разговора с офицером им выдали форму, оружие и зачислили в отряд под командованием полковника Руджа, солидного высокообразованного человека. Он командовал охраной короля, в его распоряжении было около ста человек, все с отличной подготовкой. Четверых новичков приняли в их ряды.

Еще не наступило время ленча, когда Лейф Моен приказал всем заканчивать работу и идти домой. До него дошли слухи, что ближайший аэродром Форнебу захвачен врагом и не исключена опасность воздушных рейдов.

По дороге домой Джоана купила газету и вдруг услышала отдаленные звуки военного оркестра. Люди стали двигаться в этом направлении, и она пошла за ними. Дойдя до конца тротуара, она посмотрела на ворота перед дворцом, и до нее дошло, что это играет немецкий оркестр!

Она остановилась как вкопанная, испытав ужас. Вниз по широкой улице, возглавляемый оркестром, маршировал отряд немецких солдат, оккупировавших город.

– Боже мой! – выдохнула она, прижав газету к груди.

Во главе солдат шли три офицера, из-под полы шинелей блестели начищенные сапоги. Они были в приподнятом настроении.Офицеры улыбнулись фотографу с угрюмым лицом, который вышел надорогу, чтобы заснять момент их вступления в город.

Судя по виду этого отряда, было понятно, что солдаты шли в город неиздалека, а значит, слухи отом, что аэродром захвачен, подтверждались. Мирный Осло пал, не оказав сопротивления.

Люди наулицах застыли в молчании. Поблизости хорошо одетый мужчина плакал от горя, вытирая слезы, текущие по щекам. Он был не единственный, кто открыто выражал свои чувства.

Солдаты все шли и шли. В толпе раздался вздох, и кто-то показал пальцем на здание с национальным флагом. Его заменяли символом нацистских оккупантов.

Она почти не помнила, как доехала до дома на трамвае. Несколько раз дорогу перекрывали автобусы, заполненные немецкими солдатами. Она медленно вошла в дом, не сразу заметив, что стекольщик сдержал слово и заменил стекла.

В тот вечер она слушала радио, которое теперь вещало под контролем немцев. Дания была окружена, датский король и правительство молча согласились с требованиями немцев. Затем последовал новый шок. Объявили, что Видкун Квислинг выступит с обращением к нации.

Джоана встала с кресла, чтобы прибавить звук, у нее было нехорошее предчувствие. Все знали Квислинга как лидера маленькой нацистской партии. В прошлом его бессмысленные попытки завоевать власть на выборах не воспринимались всерьез. Но сейчас было не до смеха. Из радиоприемника раздался устрашающий голос Квислинга: «Мужчины и женщины Норвегии! Немецкое правительство передает, что хочет предотвратить действия Англии, которая собирается насильственным путем нарушить нейтралитет нашей страны. Норвежское правительство безответственно отказалось от нашей защиты».

Далее последовали обвинения в адрес правительства, власть которого он объявил не способной к каким-либо действиям. Затем он провозгласил себя новым премьер-министром, а нацистскую партию – правящей силой страны.

– Я приказываю не противостоять немецким силам, – произнес он в заключение.

В ярости Джоана ударила по приемнику.

– Предатель! – воскликнула она громко. Ей показалось, что ее голос эхом разнесся по комнате.

Когда пришло время ложиться спать, она заперла на два замка двери, входную и черного хода, чего раньше никогда не делала; им нечего было бояться, но теперь все изменилось.

Поднимаясь наверх, она снова прокручивала в голове речь Квислинга. Он откровенно потребовал не вступать в борьбу с немцами. Она надеялась, что Стефен в безопасности. Эту надежду она будет хранить как талисман все те черные дни, которые могут ждать их.

Недалеко от Военной академии Стефен лежал в снегу с винтовкой. Отряд ждал появления врага. Была почти полночь. До них уже дошли горькие вести о том, что немцы вошли в Осло. С того момента, когда полковнику Руджу доложили ,что вражеские силы на пути, чтобы принудительно вернуть короля в Осло, все были поставлены под ружье.

Прячась в ветках деревьев и в снегу, перемешанном с грязью, Стефен и его товарищи ждали, напряженно и молча.

У них, кроме винтовок, не было ни гранат, ни взрывчатки. Все, чем их могли обеспечить, это единственный пулемет, который находился под контролем офицера.

Стефен всматривался вдаль, его дыхание стыло в морозном воздухе, и каждая клеточка тела была напряжена.

– Приготовиться! – раздалась команда.

В лунном свете открытые грузовики выглядели на первый взгляд безобидно. Затем начали вырисовываться силуэты пассажиров в кузовах. В свете луны были отчетливо видны их шлемы и поднятые винтовки.

Они и не пытались скрываться, так как не ожидали получить отпор. Но тем увереннее чувствовали себя те, кто поджидал врага. Выстроенные заранее баррикады заставляли немецкие грузовики резко подскакивать и начинать объезд по снежному полю в сторону зданий академии. Их темные очертания на белом фоне стали превосходными мишенями. Стефен взвел курок, раздалась команда:

– Огонь!

Мощная стрельбапотрясла воздух. К грохоту орудий добавились крики и стоны раненых. Враг не видел никаких препятствий, но люди Руджа имели преимущество, так как заняли удобную позицию и разработали тактику. В темноте ночи сверкали вспышки.

Немецкий командир был в отчаянии. Он видел, как падали его солдаты, а потом пуля настигла и его, и он упал лицом в снег. Гибель командира деморализовала войско, и грузовики дали задний ход.

Стефен медленно поднялся и отряхнул снег. Он стоял, глядя по сторонам, и не чувствовал триумфа. Так должно было быть и так будет, пока последний фашист не уберется с норвежской земли.

Глава 2

С рассветом в Осло пришла паника. В утренних сводках новостей сообщалось об угрозе воздушных рейдов со стороны британцев с последующей попыткой приземлиться, и горожане немедленно стали эвакуироваться. Из окна своей спальни Джоана видела, что по дороге, ведущей из города, движется поток машин и людей. Она тоже была готова покинуть город на машине Стефена, отъехать от города на безопасное расстояние и ждать, что будет дальше.

Чувствуя ответственность за имущество Алстинов, она быстро собрала все некрупные предметы антиквариата, включая редкий фарфор и серебро, и спрятала в подполе. Подумав, что еще может быть особенно ценным, она выбрала около дюжины картин и тоже отнесла их в подпол.

Затем Джоана поднялась в свою комнату, быстро упаковала чемодан с необходимыми вещами. В гардеробе еще оставалось несколько вечерних платьев, и ей очень хотелось сохранить их. Она взяла большую коробку в красно-белую полоску, уложила в нее свои платья, кое-что из нижнего белья и то, что попало под руку в спешке. Накрыв коробку крышкой, она отнесла ее вниз и посмотрела по сторонам в поисках подходящего места, где можно ее оставить. Ее взгляд остановился на массивном буфете, куда она и поставила коробку.

Вытерев пыльные руки, она поднялась в холл, и как раз в этот момент раздался громкий звонок в дверь. На пороге стояла Соня.

– Давай, Джоана! Я решила взять такси. Мы поедем за город к моей свекрови. Скорее, нельзя терять ни минуты.

– У меня есть машина. Ты можешь поехать со мной.

– Еще лучше! – Соня отпустила таксиста, который тут же нашел пассажиров из соседнего дома.

Джоана заперла дверь, взяла чемодан и пошла в гараж. Машина Стефена была совсем новой, купленной три месяца назад.

– Кто бы мог подумать, что мы станем беженцами в своей собственной стране? – вздохнула Джоана, выезжая из гаража. – Будем надеяться, что британцы выгонят немцев из Осло уже сегодня.

Дорога была забита всевозможным транспортом. И снова грузовики с немцами проезжали мимо. Солдаты без интереса наблюдали за потоком беженцев. Такое им часто приходилось видеть в других странах.

Свекровь Сони жила одна достаточно далеко от Осло. Соня позвонила ей и предупредила, что приезжает с подругой. Фру Холм, маленькая седовласая женщина с добрым лицом, встретила их приветливо.

– Слава богу, доехали благополучно, я так беспокоилась. Мне все кажется, что это ночной кошмар, и я вот-вот проснусь.

Ее дом был очень уютным. На стенах висело множество фотографий, начиная от прабабушек и прадедушек, и заканчивая маленькими детьми. Трое ее сыновей ходили в море. Джоана видела, насколько хорошие отношения между Соней и ее свекровью.

В тот вечер в новостях сообщили, что ожидаемого налета на Осло британских летчиков не последовало, и, вероятно, не предвидится.

– Так это просто германская пропаганда? – воскликнула фру Холм. – Мне кажется, это уловка со стороны немцев, чтобы мы приняли их «защиту» от Британии. Неужели они не знают, что наша последняя королева Мод была англичанкой, а сам король родился в Англии? Никому не нужно защищаться от своих друзей.

Соня покрутила ручкурадио в надежде найти какую-нибудь станцию, не контролируемуюнемцами, случайно поймаламестную радиостанцию и услышала голос короля:

– Мойнарод...

Его сообщение было кратким и ясным. Он сказалрешительное и окончательное «Нет !» вответ на требования немцев капитулировать. Борьба будет продолжаться до тех пор, покаНорвегия снова не станет свободной.

Всю ночьиздалека доносился гул немецких бомбардировщиков. Утром передали, что Элверум бомбили. Причина была очевидна – там находился король. Местная радиостанция сообщила, что он с семьей, а также министры правительства заблаговременно покинули город.

Джоана и Соня собирались вернуться в Осло, хотя фру Холм предлагала им остаться.

– Намнадо ехать, – сказала Соня, – нельзя надолго оставлять работу. Я скоро навещу вас.

И снова дорога была забита машинами, возвращавшимися в город, хотя их было намного меньше, чем в предыдущий день. Похоже, многие семьи решили еще побыть за городом на всякий случай. На подъезде к городу их остановил немецкий патруль. Капрал наставил винтовку, а двое других обошли машину. Джоана опустила стекло. Капрал наклонился и посмотрел на нее.

– Это ваша машина, фройлен? – он говорил по-немецки грубо и громко.

Она ответила на его языке:

– Нет, я взяла ее на время у своего друга.

Ей показалось, что его тон сделался менее агрессивным.

– Это не имеет значения. Я забираю у вас машину от имени Третьего рейха. Съезжайте с дороги на обочину, солдат заберет у вас ключи.

Не веря своим ушам, она уставилась на него.

– Что высказали?

Судя по выражениюего лица,вопрос ему не понравился. Уже не первый водительне желал понимать его с первого раза. Но ведь война была вполном разгаре, и к этому вре мени норвежцы уже должныбыли понять, что к чему.

– Вы понимаете меня. Яне повторяю несколько раз. Делайте, как я сказал.

– Я отказываюсь! Кто здесь главный? Я хочу поговорить с офицером.

– Здесь командую я! – крикнул он. – Припаркуйте машину и выходите!

Соня поняла многое из того, что он сказал. Ей приходилось обслуживать много немецких покупательниц, и она немного освоила язык.

– Делай, как он говорит. Пожалуйста! Там идут еще солдаты. Они выкинут нас из машины, я бы этого не вынесла! – потребовала Соня, дернув Джоану за рукав.

Джоана чувствовала такой гнев, что едва ли могла говорить.

– Ты выходи, Соня. Это не твоя проблема, и я не хочу тебя вмешивать. Стефен одолжил мне эту машину, и я не отдам ее.

Соня взяла чемоданы с заднего сиденья, свой и Джоаны, и вышла, догадываясь, что сейчас может произойти. Как она и подозревала, капрал, понимая, что Джоана не собирается подчиняться, просунул руку в окно и толкнул дверь. Когда дверь открылась, он схватил Джоану обеими руками, выволок из машины и с силой толкнул в грязный снег. Соня бросилась к ней, чтобы помочь ей встать, и отряхнула грязный снег с ее пальто.

– Ничего не говори больше, – прошептала она, видя, каким взглядом Джоана смотрит вслед автомобилю, уезжающему в поле, где уже стояли другие машины. Было понятно, что они забирают только новые и самые лучшие марки.

– Пойдем, Джоана, здесь недалеко.

К ее облегчению, Джоана не стала сопротивляться. Не говоря ни слова, она взяла чемодан и пошла вперед. Должно быть, она слышала смех солдат, но не показала виду. Они еще долго шли в полном молчании, а потом Соня спросила:

– Как ты думаешь, что скажет Стефен, когда узнает о своей машине?

– Он поймет, – Джоана продолжала смотреть вперед.

– Ты все время молчишь. Ты на меня тоже злишься? За то, что я вышла из машины?

Джоана посмотрела на нее с изумлением.

– Злюсь? Конечно нет. Я сама хотела, чтобы ты вышла, ато бы и тебя вышвырнули.

Они шли по обочине как можно дальше от дороги, чтобы их не сбила машина. Чемоданы были тяжелыми, и они с облегчением вздохнули, когда подошли к дому Алстинов. Зайдя внутрь, они сняли обувь и перепачканные грязью носки. Пока Джоана варила кофе, Соня позвонила по телефону, чтобы узнать, работает ли магазин. Лейф Моей ответил. Когда она повесила трубку, у нее был удивленный вид.

– Магазин закрыт, но он бы хотел, чтобы мы пришли на пару часов. Он не сказал зачем. Я ответила, что мы скоро будем.

Они сели в трамвай, и когда проезжали центр города, Джоана посмотрела в окно и не поверила своим глазам. Город, который она так хорошо знала, изменился за короткое время. Повсюду взгляд натыкался на свастику, на зданиях развешены немецкие флаги, немецкие солдаты патрулировали улицы. Джоана почувствовала, что от всего увиденного ярость закипает в ней с новой силой.

Когда они с Соней подошли к Карл Юхан Гейт, то увидели, что перед зданиями парламента и другими важными правительственными зданиями стоит вооруженная охрана. Окна в их магазине были занавешены. Лейф впустил их и снова запер дверь.

– Я рад, что вы нашли в себе силы прийти сегодня. Когда ты позвонила, я сам только пришел. Вчера провожал жену с детьми, они уехали из города. – Потом он попросил Джоану принести книгу для записей.

Его инструкции были просты. Он и Соня выберут самые лучшие меха и отнесут их в подвал, в складское помещение, где они всегда хранили самые ценные образцы, перед тем как поставить их на витрину. Джоана должна была повесить лейблы на все модели с надписью «Не для продажи».

– Не для продажи? – удивилась Соня.

– Разве шубы достаточно спрятать на складе, чтобы защитить от воздушных рейдов?

– Это одна причина, есть и вторая, более важная, по моему мнению. – У него был серьезный, напряженный вид. – Теперь Осло не наш город, и нам придется привлекать новых покупателей, и скорее всего это будут не богатые немецкие туристы, как раньше, а солдаты в форме. Я не намерен продавать свои отборные меха никому из врагов. Они останутся в подвале до тех пор, пока король не вернется и в городе не уберут свастику.

Джоана так хорошо понимала его. Она тоже не хотела отдавать машину без борьбы. Сейчас она почувствовала к нему еще большую симпатию. Чем больше она узнавала его, тем больше он ей нравился.

– Ну, дамы, – произнес он с улыбкой, – приступим к работе.

Через полчаса все дорогие шубы были отправлены в подвал, ничто не должно попасться на глаза немцам.

Джоана и Соня вышли из магазина вместе. Они попрощались на углу, и Соня отправилась домой распаковывать чемодан, который до сих пор был с ней, а Джоана – на поиски какого-нибудь затемняющего материала для окон в доме Алстинов. В городе был введен комендантский час, и темная ткань уже сейчас была в дефиците. Джоане пришлось зайти в несколько магазинов, прежде чем ей повезло.

С верхней полки ей достали последний рулон, и она подумала, что его должно хватить по крайней мере на четыре комнаты в доме.

Выходя из магазина, она увидела, как трое немецких солдат делили между собой кусок масла, которое намазывали на шоколад и ели. В другой раз она видела, как солдаты намазывают масло на пирожные. Вообще они часто выходили из магазинов с продуктами.

В тот вечер она занавесила окно на кухне, сшив из рулона шторы на швейной машинке Анны. Перед тем как лечь спать, она попыталась дозвониться домой, но связи не было.

Четыре дня спустя союзники Норвегии – британские, французские и польские войска, высадились на севере страны в Андалснесе, на берегу фьорда, где стоял дом Джоаны. Сейчас уже весь юг Норвегии был оккупирован немцами, и Джоана беспокоилась за свою семью и друзей, которые вот-вот должны были оказаться в зоне боевых действий. Норвежская армия сплотилась, сомкнув свои ряды, вдохновленная своим командиром Руджем, которому присвоили звание генерала и главнокомандующего. Боевые действия шли около Бергена и Трондхайма, а также в долинах Гулбранд и Остер, где до сих пор стояла суровая зима. Сейчас она особенно часто думала о братьях, их обоих призвали в армию. Эрик служил офицером на корабле, курсирующем вдоль берега от Бергена до Киркснеса на финской границе. Он ушел из дома в день, когда захватчики напали на страну, и она была уверена, что если он не успел присоединиться к военно-морским силам, то наверняка воюет где-то вместе с Рольфом. Возможно, они защищали короля.

Каждое утро Джоана ждала, пока военные машины с черными крестами проедут по главной дороге, чтобы потом сесть на трамвай. Машины с оружием выезжали из города, чтобы доставить боеприпасы в захваченные порты. Танки шли по городу, сотрясая своим грохотом тихое утро. Она решительно отворачивалась, когда солдаты махали, кричали и свистели ей.

В магазине не было покупателей. Офицеры, которые могли позволить себе сделать такую покупку, занимались своими военными делами. Местные покупатели тоже не заходили.

День за днем Джоана наблюдала, как все меняется. Нескольких молодых людей, которые каждое утро ездили с ней в трамвае, вероятно, призвали в армию. Из-за введения комендантского часа друзья больше не собирались вечерами, выходные же проводили поблизости от своих домов. Джоана сидела дома в одиночестве. Мысли о Стефене не покидали ее.

Его поцелуй разбудил в ней нежность и чувства, которых она не испытывала раньше. Она не думала, что это любовь, просто она слишком чувствительна и легкомысленна. Но это неизведанное чувство не отпускало ее.

Еще она думала о его отношениях с Делией Ричмонд. Почему Анна надеялась, что они разойдутся? Делия специально приехала попрощаться с ним, показывая, как он дорог ей. Не было причины считать, что после войны они снова не будут вместе.

Впервые Джоана испытала и другое ощущение – укол ревности, чего она никогда в себе не замечала. Она очень надеялась, что не поддастся этому чувству.

Наступил май, и на улице потеплело. Семнадцатого мая обычно отмечали ежегодный праздник независимости, но в этот раз, впервые за сто двадцать пять лет, этот день прошел буднично. Дома Джоана поужинала, поставив на стол шелковый национальный флажок на серебряной палочке. Это была единственная вещь, которую Джоана достала из подпола. Дом выглядел таким пустым без своей обычной обстановки, но она решила ничего не менять.

Убирая флажок обратно в буфет, она представила, что было бы, если бы немцы увидели его. Она подумала, что Стефен тоже мог вспомнить об этом особенном дне. Где он сейчас? Насколько она знала, он должен быть где-то в Норвегии. Она никак не могла связаться со своей семьей и постоянно волновалась. Многие почтовые отделения были разрушены, телефоны не работали. Норвегия сражалась, как могла. Союзники сделали все возможное, что было в их силах.

В начале июня, когда установилась по-настоящему летняя погода, союзники одержали успех на севере Норвегии. Но как раз в тот момент, когда жизненно важный порт Нарвик был отвоеван, сдалась Франция, а британские силы расположились в Дюнкерке. Такое положение дел изменило всю ситуацию. Безоговорочный и самый опасный враг фюрера Уинстон Черчилль приказал союзникам отступать от Норвегии, чтобы укрепить Британию, которая до последнего держалась самостоятельно, оставаясь последним бастионом противостояния мощи Третьего рейха.

Впервые Джоана услышала об этой катастрофе как раз на следующий день после того, как работа в магазине возобновилась. Войдя в кабинет, она увидела, что все служащие собрались около стола Лейфа. Она издалека заметила, что на нем лица нет.

– Сейчас все здесь, – произнес он, когда она встала рядом с Соней. – У меня плохие новости. Приготовьтесь, потому что я скажу, что это наверняка самый черный день в истории нашей страны. После восьми недель отчаянных попыток бороться Норвегия проиграла. Вчера вечером королевская семья и правительство отплыли на британском корабле в Англию.

Услышав это, почти все продавщицы заплакали. Джоана была в шоке, у нее единственной не было слез. Лейф посмотрел на всех с сочувствием.

– Идите домой и проведите остаток дня со своими семьями. Запомните, что мы побеждены на поле боя,но не в наших умах исердцах.

Женщины стали расходиться, утешая друг друга. Соня хотелавзять под рукуДжоану, но, увидев, что она пока не уходит, ушла с остальными. Лейфразбирал какие-то бумаги на своем столе и оченьудивился, увидев Джоану.

– Да, Джоана?

Вопрос буквально вырвался у нее:

— Что мы можем сделать?

– Я незнаю. Понятия не имею.Единственное, что у нас осталось, это надежда. Надежда, что наша страна будет спасена.

Джоана зашла в свой кабинет инакрыла печатную машинк у.Ее движения были автоматическими. Потом перелистнула календарь. Вчерашний вечер,видимо, стал для короля самым трагическим в его жизни. Много лет назад, ступивна престол, он произнес фразу: «Все для Норвегии!» Сейчас она поклялась себе втом же. Все возможное, чтобы вернуть свободу, она сделает. Все, что будет в ее силах.

Стыд поражения поселил отчаяние в народе. Оно читалось на лицах, люди пересталиулыбаться. ВВС начали передавать специальные репортажи в Норвегию из Англии, и король выступил с обращением к народу в час отчаяния, сказав, что скоро наступит освобождение. В течение нескольких дней тысячи листовок с его речью, отпечатанные на подпольных типографиях, заполонили страну. Одну из них Джоана нашла на своем рабочем столе. Она не стала интересоваться, как она попала туда, а просто спрятала ее в сумку. Вечером она бросила ее в почтовый ящик соседей, вложив свою лепту в распространение королевского обращения.

У каждого появилась продуктовая карточка и документ с фотографией, удостоверяющий личность. Документы были напечатаны на немецком языке, а внизу шел перевод на норвежский.

В Норвегии проживало около восьмисот евреев – мужчин, женщин, детей. На их карточках стояла красная буква «J», и в ту же неделю у них потребовали сдать радиоприемники, а далее последовало осквернение главной синагоги в Трондхейме.

Комендантский час продолжался, и тех, кто не завесил окна, жестоко наказывали. Предприимчивая фабрика начала изготовление жалюзи из плотной черной бумаги, и Джоана купила их, чтобы закрыть окна.

Все публичные собрания были запрещены, нельзя было останавливаться и разговаривать на улицах, даже с близкими людьми. Слушать ВВС воспрещалось под угрозой строжайшего наказания, а вся пресса выходила под немецкой цензурой. Переезжать с места на место или менять адреса разрешалось только с санкции полиции. Джоана не представляла, вернутся ли вообще Алстины домой.

Одним утешением было то, что немцам, согласно приказу их высшего командования, было запрещено покупать продукты у местного населения. Но тем не менее оккупанты забирали все сельскохозяйственные продукты у фермеров.

Скоро стало очевидным, что кормить огромную армию население не в состоянии.

Трагический случай произошел в городе, когда юноша увидел свою сестру с немецким солдатом. Он попытался оттащить ее и получил пулю в живот. На похороны собралось много народу, но его сестра не пришла. Кто-то из его друзей схватил ее и обрил наголо. Такое случалось со всеми девушками и женщинами, которые путались с немцами.

Среди местного населения были и такие, кто общались и сотрудничали с врагами. Местное население презирало их как предателей.

Джоана не выносила топота сапог и особенно ненавидела их, когда они шагали под марш «Мы наступаем на Англию».

Как только почта возобновила работу, она написала родителям, желая узнать все новости, а также – Анне Алстин. К счастью, пришли оба ответа. Первым она открыла письмо из дома. Ее мама писала, что у них все хорошо, насколько это возможно в сложившейся ситуации. Братья, как она и подозревала, ушли на войну. Джоане так хотелось снова увидеть их всех.

Письмо Анны Алстин было тревожным. Она писала, что очень хочет вернуться домой, и если бы ее дорогой муж не был евреем, то проблем бы не возникло. К несчастью, особое отношение к евреям делало переезд невозможным. Муж ее сестры надеялся добиться разрешения, ссылаясь на его физическое состояние, но немецкие власти не учитывали особых случаев. Она поблагодарила Джоану и написала, что очень надеется на скорое возвращение. Между строчек письма читался страх Анны за мужа.

Спустя какое-то время она получила письмо от Стефена. От радости у нее дрожали руки, когда она разворачивала его.

«Привет, Джоана. Пишу тебе с западного побережья. После событий последних недель так хорошо вернуться в нормальное состояние. Нет ничего лучше работы на ферме. Поначалу немного болели мышцы, но это ерунда. Сейчас у меня такое чувство, будто я никогда не уезжал отсюда. Урожай в этом году обещает быть отличным. Я смотрю вперед – в то время, когда ты сможешь приехать домой. Не забудь, мы договорились встретиться на озере. Вчера я ходил на рыбалку, и там ничего не изменилось. Я скучаю по тебе. Мы так давно не виделись. Напиши мне. Передай привет Анне и Виктору. Стефен ».