Текст книги "Эта сияющая земля"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Что здесь происходит? Майор Рейн, я пришел сказать, что солдаты сейчас обходят дом. Так что я хочу выйти и послушать, есть ли какие-либо новости. Может, пойдете со мной?
Он прошел мимо открытой двери кладовой, не взглянув туда, и направился к черному ходу. Открыв ее, он повернулся и взглянул через плечо на Тома.
– Ну? Что с вами? Подумаешь, тарелки. У вас такой вид, будто наступил конец света.
Том приблизительно так себя и чувствовал. Он как рыба открывал и закрывал рот. Краем глаза он увидел Джоану, которая вошла в кладовую и заперла за собой дверь.
– Я присоединюсь к вам, – сказал он Акселю и последовал за ним. Он все еще продолжал думать, каким образом можно сдать немцам раненого, но ему ничего не приходило в голову.
Гунар поднял вверх обе руки, показав Джоане, что она молодец.
– Здорово! Это просто фантастика.
– Я уже давно придумала, что скажу Тому, если он застукает меня на передаче информации. Но я никогда не думала, что мне придется говорить все это в подобных обстоятельствах. Слава богу, что он не подозревает о твоем присутствии. – Она опустилась на колени возле Стефена и взяла его ладонь, когда он протянул ей руку, а потом наклонилась и поцеловала его.
– Ты здесь. – Его голос звучал совсем слабо, на губах появилась едва заметная улыбка. – Я подумал, что мне это снится.
– Я здесь, и это не сон. Только тебе нужно говорить как можно тише.
– Где мы? Это дом Тома Рейна?
Она кивнула.
– В доме Тома Рейна. Здесь безопасно, но нас никто не должен услышать. Позднее Гунар все тебе расскажет. Выпей воды и поспи. Тебе нужно набираться сил.
Сделав глоток воды, он уронил голову на подушку и моментально заснул. Она осторожно вытянула руку из-под его шеи. Гунар взял у нее чашку и поставил на полку.
– Чем дольше он проспит, тем лучше.
– У меня такое ощущение, будто я окружена живыми гранатами и они могут рвануть в любую минуту, – сказала Джоана. – Пока мы можем не беспокоиться за Тома. Керен не вернется. Наверху в трех комнатах спят немцы. – Она повернулась, чтобы выйти.
– По крайней мере, нам не скучно, – пошутил Гунар.
Его шутливый тон поднял ей настроение. На кухне она приготовила для него еду, убрала осколки, затем сделала сэндвичи для Акселя и отнесла их в комнату. Джоана выключила свет, отодвинула штору и выглянула в окно, но ничего не было видно.
Как она и надеялась, Том провел Акселя через главный вход, и ей сразу же сделалось легче. Это означало, что он ничего не рассказал немцам, но на нее он посмотрел так, что ей сделалось страшно.
– Солдаты ушли? – спросила она Акселя.
– Да. На сегодня поиски закончены. – Он плюхнулся на стул и взял сэндвич с подноса. Увидев, что она собралась уходить, он показал ей пальцем, чтобы она села на стул, стоявший напротив него. – Я хочу кое о чем спросить тебя.
Ей снова стало страшно. У Тома, который сидел на мягком диване, вид был совсем потерянный.
– Что вы хотите спросить? – Она присела на край стула, сложив руки.
– На улице с каждым днем становится все холоднее. Я уже несколько раз собирался спросить у тебя, но каждый раз у меня вылетало из головы. Мне нужен совет, какие меха сейчас носят. Я знаю, что ты работала в магазине меха.
Это было настолько неожиданно, что она смотрела на него и ничего не могла сказать. Том, до сих пор напряженный, произнес:
– Ты не мог найти никого, кто бы лучше Джоаны разбирался в мехах.
Аксель проигнорировал его слова.
– Несколько недель назад мне перепало несколько лисьих шкур. По мне, они хорошие, и я думаю, какой стоимости шубу хотела бы получить моя жена. Сейчас в Германии непростая жизнь, и я не сомневаюсь, она бы оценила такой подарок; к тому же впереди зима.
– А что вы хотите узнать? – резко спросила Джоана.
– Достаточно ли шкур, чтобы сшить шубу, и хорошего ли они качества?
– Я не эксперт, но что-то могла бы подсказать.
– Тогда в следующий раз, когда я приеду сюда, захвачу их с собой. — Он повернулся к Тому: – Я хочу, чтобы Джоана обязательно была здесь в выходные.
– Она будет, — ответил Том дрогнувшим голосом.
Почти всю ночь она просидела около Стефена. Когда Гунар сменил ее, она немного поспала. Утром она встала рано и забеспокоилась, потому что Керен не вернулась. Они с Гунаром обсудили все возможные варианты и пришли к выводу, что, скорее всего, ее увезли вместе с жителями деревни.
Аксель поднялся около семи часов и через полчаса ушел.
К полудню уехали остальные трое гостей. Джоана прошла в комнату для вечеринок, где, она знала, ее ждал Том. Он сидел, обхватив голову руками. Вчерашний стресс отразился на нем, и он чувствовал себя разбитым. У него было ощущение, будто он только что оправился после серьезной болезни. Если бы он утром посмотрел на себя в зеркало и увидел, что его волосы поседели, то не удивился бы. Услышав ее шаги, он заговорил, не поднимая головы:
– Вчера ночью ты сказала, что влюблена в того парня в кладовой.
Она прошла к окну и выглянула. Осеннее солнце осветило ее лицо.
– Я люблю его. И все, чего я хочу, это прожить с ним до конца жизни.
– А ты не подумала, какому риску подвергаешь меня, притащив его сюда?
Она медленно повернула голову.
– Я думала только о нем.
– Сколько времени ты знаешь его?
– С первого дня войны. Мы познакомились у Алстинов. Он всегда останавливался в их доме, когда приезжал в Осло.
– И ты знаешь, чем он занимается? – Это был серьезный вопрос, и он содрогнулся, услышав ее откровенный ответ.
– Я могу поклясться тебе, что ничего не знаю о его жизни, когда мы не вместе.
– Как он сегодня?
– Очень слаб и мучается от боли. Пока что его нельзя трогать.
– Керен знает, что он скрывается там? Можно ей доверять, она не проговорится?
– Керен здесь нет. Я отпустила ее домой к сестре вчера вечером, и она не вернулась.
Он опустил руки и повернул к ней уставшее лицо.
– Значит, ее забрали с остальными.
Ее глаза потемнели, когда она услышала это.
– Я так надеялась, что она вернется... Том, – чуть ли не шепотом обратилась Джоана к хозяину дома: – Ты позволишь моему другу остаться здесь?
Он понимал ее.
– Он должен будет уйти до следующей пятницы.
– Он уйдет.
– Ты считаешь, мы сможем его поднять и перенести на кровать?
– О, Том.
– Выздороветь в таких условиях трудно. Раз уж ты так любишь его, то чем быстрее он поправится, тем лучше. В моих интересах, чтобы он скорее покинул дом.
– Было бы лучше постелить ему на диване в маленькой гостиной. Сейчас он спит, а когда проснется, мы сможем перенести его.
Когда Том и Джоана перекладывали Стефена на диван, Гунар сидел в кладовой, затаившись. Том уехал, не подозревая, что в его доме прячется еще один человек. Проезжая сгоревшую деревню, он сделался еще мрачнее. Теперь ему придется искать новую девушку в дом, а Джоане он создаст такие условия, что впредь ей и в голову не придет привести любовника под крышу его дома.
Всю неделю Гунар тактично старался держаться вдали от Стефена и Джоаны. Она часами сидела около него, держа его руку, а когда он просыпался, они тихо смеялись, шептались и не сводили друг с друга глаз. Однажды, когда Гунар неожиданно вошел в комнату, он увидел, как они целуются, и понял, что пациент начал поправляться.
Утром на рассвете Гунар и Стефен приготовились уходить. Они сели в лодку. Дальше на берегу у них были друзья, у которых Стефен сможет продолжить лечение, поскольку он по-прежнему не в состоянии передвигаться без поддержки. Джоана долго стояла на берегу и смотрела, как их силуэты исчезают в тумане.
Вернувшись в офис, Джоана тревожилась больше, чем обычно. Неизвестно, как поведет себя Том. Потом, к своему облегчению, она поняла, что он не подозревал ее в подпольной деятельности. Он решил, что их отношения со Стефеном недостаточно серьезны, и надеялся, что она больше никогда не увидится с ним.
Том наотрез отказался узнавать, куда отправили Керен. Любое напоминание о том уик-энде выводило его из себя.
– Это не мое дело, и это опасно – интересоваться судьбой тех, кого отправили в лагеря.
Но позднее он все-таки узнал. Она находилась недалеко от Осло в здании, перестроенном под научную лабораторию. Светловолосых, голубоглазых девушек селили там вместе с солдатами арийской внешности, следуя приказу Гитлера вывести светлую расу, преобладающую на земле. Керен отобрали именно для этого, и Том считал, что ей повезло. Суррогатные матери для Третьего рейха содержались в лучших условиях. Тем не менее он предпочел не рассказывать об этом Джоане, потому что знал, что ей судьба девушки будет представляться совсем не в таком радужном свете, как ему.
Джоане не нравилась новая девушка, поступившая на место Керен. С ней у нее не было взаимопонимания.
Как-то Джоана рассказала Астрид о лисьих шкурах, которые Аксель хочет показать ей. Астрид хлопнула в ладоши.
– Почему я не подумала об этом раньше? У меня же есть шуба, которую ты могла бы носить.
У нее было три отличные шубы, а четвертую она вообще надевала всего несколько раз по особым случаям. Это была голубая лиса с огромным воротником в стиле «Грета Гарбо». Укутавшись в шубу, Джоана просунула руки в рукава и закрыла глаза.
– Я сейчас замурлычу от удовольствия. Мм! Какая восхитительная шубка.
В ней она выглядела просто красавицей. Астрид, глядя на нее, решила, что сама никогда больше не наденет эту шубу. Она с самого начала считала, что слишком стара для нее. Такую шубу должна носить молодая красивая девушка.
– Она твоя. И не спорь, она никогда мне не шла. Носи ее в Осло, когда поедешь туда.
Впервые Джоана ее надела, когда выпал снег, и снежинки мягко падали на мех, ее волосы и ресницы. И в который раз Том подумал, что она легко могла бы окрутить любого мужчину из высшего офицерского состава.
В следующий уик-энд в доме Тома она узнала от Акселя, что лейтенант, который приставал к Керен и докучал своей пьяной болтовней офицерам, был убит во время бомбежки завода британскими самолетами в Телмарке.
Аксель привез меха, и все собрались посмотреть на них. Джоана брала каждую шкурку за голову, проводила ладонью вдоль спинки до хвоста, потом легонько встряхивала, чтобы припушить мех. Много раз она видела, как Лейф Моен проверял таким образом цвет и качество меха. Эти шкуры никогда бы не попали в его салон.
– Здесь их немало, – сказала она, повесив по шкуре на плечи и держа одну в руках. – Они не самого высокого качества, но их хватит, чтобы сшить красивую шубу. А как быть с мерками?
– Я отправил письмо, чтобы узнать их.
– А фасон?
– Я бы хотел поручить это тебе. Это можно сделать здесь?
– Я бы посоветовала отвезти шкурки моему бывшему боссу в Осло. Он прекрасно разбирается в мехах.
Шкуры ничего не стоили Акселю, работа могла обойтись в сущие копейки по сравнению со стоимостью новой шубы. Если бы они не подвернулись ему, он бы никогда не решился сделать такую дорогостоящую покупку. Не в его привычках дарить женщинам дорогие подарки.
– Я попрошу майора Рейна отпустить тебя на пару дней, чтобы ты могла выполнить мою просьбу.
Она решила быстро воспользоваться этим шансом.
– Но одной поездки не хватит.
Он сделал жест, означавший, что это не проблема.
– Я дам тебе разрешение с печатью и моей личной подписью на свободные переезды сроком на три месяца.
Джоане даже стало трудно дышать от такого неожиданного везения.
– Тогда ваша жена получит шубу, которая ей понравится.
– Моя жена сошла бы с ума от такого подарка, – сказал один из офицеров.
– И моя тоже, – отозвался другой.
Она уткнулась подбородком в мягкий мех, ее мысли витали где-то далеко. Она планировала съездить в Осло три или четыре раза и выполнить работу курьера для освободительного движения. Она помнила, что Стефен интересовался, имеет ли она возможность ездить с Томом в Осло, и сейчас она получила ее. Но теперь все зависело от Лейфа Моена.
– Я не могу давать каких-либо обещаний, но все, что будет в моих силах, я сделаю.
Джоана встретилась в подвале с Гунаром, чтобы передать ему новости, он восхитился ее смекалкой.
– Здорово сработала! Дай мне знать, когда соберешься ехать.
Ему показалось, что она хотела сказать что-то еще и спросил:
– Тебя что-то тревожит?
Джоане было известно, что Стефен почти выздоровел.
Она покачала головой:
– Нет, ничего. Это все.
Не было смысла говорить, что она все больше и больше ненавидит свое окружение. Но, похоже, Гунар понял, о чем она думает.
– Я уверен, что новый год станет очень важным для нас. Тысяча девятьсот сорок четвертый будет поворотным в этой войне. Британские силы не вошли в Норвегию в прошлом году, на что мы очень надеялись, и это может означать только то, что они готовятся к главному сражению где-то на французском побережье.
– Я очень надеюсь, что это скоро случится, – воскликнула она взволнованно. – Я устала терпеть.
– Мы все устали, но мы не одиноки. Все оккупированные страны чувствуют такую же ненависть к фашистам.
Когда в начале1944 года Джоана приехала в Осло, она с трудом сдерживала слезы. Война наложила тяжелый отпечаток горечи на город и на лица людей. Прогуливающиеся по тротуарам солдаты вынуждали прохожих обходить их, демонстрируя свою власть. Магазины не отапливались, продавцы кутались в пальто, а люди, стоявшие в очередях за продуктами, были похожи на снеговиков. За четыре года оккупации одежда горожан сильно поизносилась. На ее роскошную шубу смотрели без зависти, но со злобой. Джоана чувствовала стыд, что едет первым классом в компании нацистов. На вокзале ее ждала военная машина, заказанная Акселем, чтобы отвезти ее в магазин. Подъехав, она увидела, что витрины пусты. Как и везде, здесь тоже не топили, поэтому Лейф сидел в пальто и не предложил ей раздеться.
– Как приятно тебя видеть, Джоана.
С тех пор, как она видела его последний раз, он похудел и поседел. Водителю, который принес коробку с мехами, она сказала, когда вернуться за ней. Лейф запер дверь и провел ее в кабинет.
– Какая восхитительная шуба! Когда ты вошла в магазин, мне показалось, что время вернулось к тем дням, когда покупатели выходили из моего магазина с такими же вещами.
– Если бы такое могло случиться, – грустно заметила она. – Все думают, что я работаю на нацистов. Люди, кажется, готовы убить меня.
Он пододвинул стул и с сочувствием посмотрел на нее.
– Когда-нибудь все встанет на свои места.
– Ты можешь себе представить, каково мне, я не могу ездить домой. Местные могут обрить меня наголо.
Она поспешила сменить тему, стала расспрашивать о его жене, об общих знакомых и, наконец, о том, как ему до сих пор удается держаться на плаву, когда магазин практически пустует.
– Ты удивишься, если узнаешь, сколько я получаю заказов на пошив шуб. Приносят шкуры телят, северных оленей, нередко краденые. А на черном рынке вовсю торгуют зая чьими шкурами, в основном белыми.
– Так, значит, шубы сильно востребованы?
– Как никогда. Учитывая трудности с отоплением и электроснабжением, спрос на теплые вещи растет.
– И у меня для вас есть работа. Вам не понравится шить шубу для врага, но зато это даст мне возможность несколько раз приехать в Осло. Надеюсь, вы поможете мне в этом.
Он тяжело вздохнул.
– Позволь мне показать тебе, что произошло. – Он отвел ее вниз, в подсобное помещение, находившееся под магазином. Дверь была открыта, и склад абсолютно пуст. – У меня все украли. Я привел человека, которому, как я думал, могу доверять, чтобы тот заложил кирпичами дверь. Я оставил его, и когда пришел на следующее утро, все исчезло.
– Воров не нашли?
Он скривил улыбку и повернулся, чтобы снова идти в магазин.
– Я не заявлял о краже. Это дело рассматривала бы полиция Квислинга, и у меня могли возникнуть проблемы из-за того, что я скрывал товар. Они бы квалифицировали это по-своему, решили бы, что я хранил меха, чтобы устанавливать цены по своему усмотрению. Если бы меха нашли, их бы все равно конфисковали.
– Мне очень жаль.
– Жаль, но ничего не поделаешь. Дай мне взглянуть на шкуры, которые ты привезла. Обещаю, что устрою все так, что тебе придется не один раз приезжать сюда.
– Зная Акселя, я не сомневалась, что он скорее захочет продать эти шкуры, – сказала Джоана.
Они вместе выбрали дизайн и обо всем договорились. Никогда до этого Лейфу не приходилось сталкиваться со столь некачественным мехом.
Отель, в котором остановилась Джоана, был хорошо оборудован, и в мирное время он пользовался популярностью среди британских и американских туристов. Сейчас здесь жили немецкие офицеры, остановившиеся на несколько дней в городе. Именно по этой причине в отеле включили отопление. Джоана совсем недолго пробыла в своей комнате, как раздался стук в дверь и вошла горничная с бумажными полотенцами для ванной. Джоана уже успела заметить бумажные простыни и наволочки.
– Что-нибудь еще нужно, фрекен? – спросила девушка.
Джоана сидела за туалетным столиком и, глядя на горничную, каким-то шестым чувством осознавала, что девушка должна войти с ней в контакт, которого она ожидала.
– Я бы хотела узнать, где можно купить цветок, чтобы приколоть к одежде сегодня вечером?
– Вам лучше купить цветок, который никогда не вянет. – Заготовленная фраза.– Я тоже так считаю.
– Я бы порекомендовала красную гвоздику. – Символ королевского дома и кодовое слово.
– Тогда, я думаю, мы поняли друг друга. – Джоана подошла к гардеробу и достала из потайного кармана шубы, который сама пришила, документ. Она должна была передать его. – А как называется эта гвоздика?
– Все для Норвегии.
Джоана протянула документ. Ее курьерское поручение на этот раз было выполнено.
Стефен находился далеко в Телемарке, коротая ночь в землянке, засыпанной снегом. Он находился на южной стороне озера, где проходила ветка железной дороги, а по северной стороне немцы доставляли на завод груз, необходимый для производства атомного оружия. Все работы проводились в обстановке чрезвычайной секретности. Тяжелую воду перевозили в сопровождении охраны по железной дороге и затем – по озеру.
На рассвете Стефен увидел второй поезд, идущий в порт, откуда груз через территорию Норвегии переправят в Германию. Как только состав прошел мимо, он дал сигнал, и из леса выбежали шестеро мужчин. Они заняли места вдоль дороги и принялись устанавливать на рельсах взрывные устройства. Их задачей было предотвратить доставку тяжелой воды в Германию. Этой же ночью взрывные устройства были установлены на пароме. В случае неудавшегося взрыва Королевские военно-воздушные силы нанесут удар по кораблю с воздуха.
– Готово! – доложил один из мужчин.
– Хорошо. Теперь мы должны ждать.
Стефен рассматривал в бинокль паром. Время шло, и ожидание становилось все тревожнее. Ничего не происходило.
Взрыв прогремел с такой силой, что эхо разнеслось на огромное расстояние. Корабль пошел ко дну. Людей, находившихся на палубе, снесло в ледяную воду. Паром тонул, утягивая за собой контейнеры.
Прильнув к биноклю, Стефен продолжал смотреть туда, где только что находился паром. Лодки, стоящие на берегу, разбросало в стороны, он надеялся, что погибли немногие.
На пристани могли находиться люди, спешащие по делам, на работу или в магазин. Предупредить их заранее означало сорвать операцию. Ценой своих жизней они спасли бессчетное количество жизней других людей. И все же ему нелегко было смириться с этим.
Отбросив лыжные палки, Стефен побежал к тому месту, откуда следовало дать сигнал об успехе операции. Теперь подрывники могли разминировать дорогу во избежание дополнительных случайных жертв.
Аксель Вернер был нечастым гостем в офисе Тома Рейна. Обычно, если ему что-то было нужно, он звонил по телефону, но сегодня появился собственной персоной.
– Я вижу, ты трудишься, не покладая рук, – поприветствовал он Джоану. – Не буду отвлекать, я пришел к майору Рейну. Кстати, мне передали, что нужны дополнительные шкуры, и готов оплатить их по рыночной стоимости. Майор фон Клаусен и обер-лейтенант Хендрик тоже заинтересовались шубами. Обсудите с ними этот вопрос.
– Обсудим. – Джоана мысленно улыбнулась.
Пока Аксель с Томом пили кофе, она сделала копию письма, пришедшего из Осло от одного из самых жестоких министров в правительстве Квислинга. Оно содержало инструкцию о введении особой регистрации всех мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Они набирались на работу. Эта территория была в подчинении у Тома. Она недоумевала, почему именно эти возрастные группы требовалось поставить на учет, и решила передать информацию Гунару сразу. Неожиданно до нее дошло, что, возможно, как раз об этом Аксель разговаривает с Томом.
Сделав копию, она сложила лист и сунула его в потайной карман, пришитый к поясу внутренней стороны юбки. Такие карманы она пришила ко всей своей офисной одежде. Дверь кабинета открылась, Том, как всегда, провожал Акселя. Аксель вновь остановился около ее стола.
– Жена в каждом письме пишет, что с нетерпением ждет шубу. Ты можешь рассказать, как идут дела?
– Я только знаю, что она находится в мастерской, подкладку сошьют из плотного сатина, который остался на складе с довоенного времени. А на внутреннем кармане будут вышиты ее инициалы.
– Превосходно! – Он направился к выходу. – До свидания, майор Рейн. Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – ответил Том покорно.
У Джоаны не было возможности обсудить с Гунаром копию письма министра, и она просто оставила его в подвале, прижав камнем. Он появился там поздно ночью, как раз одновременно с возвратившимся из Телемарка Стефеном.
– Есть новость, и нас ждет трудная работа, – сказал Гунар, лишив Стефена надежды провести наедине с Джоаной пару дней.
Он достал бумагу из-под камня и прочитал текст при свете лампы.
– Только подумай, сколько об этом ходило слухов, а сейчас Джоана предоставила нам достоверный документ. Так что, пока тебя не было, ситуация снова изменилась.
– Для чего им нужна эта регистрация? – Стефен взял лист и стал вчитываться в текст, облокотившись на стол.
– Официально это звучит так, будто набираются люди для работы, но в действительности таким путем регистрируются молодые люди для воинской службы. Готовится набор семидесяти пяти тысяч человек, чтобы бросить их на русский фронт в качестве пушечного мяса.
Стефен выпрямился,
– Тогда медлить нельзя. Как можно быстрее надо предупредить людей, чтобы они успели скрыться в лесах, уйти в горы, сбежать в Швецию или Англию.
Следующие полчаса они продумывали тонкости и строи ли планы. Затем Гунар ушел, чтобы приступить к исполне нию плана, а миссия Стефена начиналась на рассвете. Бесшумно сдвинув панель в стене, он вошел в тихий дом, тихо как мышь поднялся по ступенькам и открыл дверь в комнату Джоаны. Прежде чем лечь спать, она открыла шторы. Лунный свет проникал в спальню, освещая снег, лежавший за окном, превращая его в кристаллики. Она спала, он беззвучно разделся, а потом вспомнил, что нужно повернуть ключ в замке. Щелчок потревожил ее, и она пошевелилась, но не проснулась. Он нежно произнес ее имя, присел на кровать и, наклонившись, отвел прядь ее волос со лба.
— Любимая. Я здесь.
Лениво она открыла глаза и улыбнулась, совсем не удивившись, как будто он из сна перешел в явь. Она протянула к нему руки, он скользнул к ней и прижался к ее теплому телу.
Глава 13
Утром шестого июня Джоана направлялась в кабинет Тома, получив почту, и случайно подслушала разговор двух немецких военно-морских офицеров, спускающихся по лестнице.
– Это произошло рано утром. Британцы захватили Нормандию. Разве ты не слышал новости?
– Нет, я только десять минут назад сошел на берег. Нормандию! Но это сумасшествие. Им не продержаться долго.
– Мы уже обстреливаем их со всех сторон. Затоплен норвежский военный корабль. – Их разговор оборвался, когда они вышли из здания.
Она вернулась в кабинет и села за стол не в состоянии унять дрожь. После четырех лет страха и унижений забрез жил свет в конце тоннеля. Ей никогда не забыть этого дня. Все ее лицо было мокрым от слез, и она даже не осознавала этого, пока капля слезы не упала на руку.
Вечером у Астрид уже была копия обращения Эйзенхауэра к жителям оккупированных стран. Листовки печатались подпольными типографиями: «Держитесь! Не сдавайтесь! Свобода уже близится!».
– Я думаю, сейчас будет труднее терпеть, чем раньше, – заметила Астрид, вздохнув. – Советовать проще всего, а мне так и хочется взять палку и накинуться на этих потаскушек, которые визжат в той части дома.
– Подождем, когда наступит день освобождения, – приободрила ее Джоана. – Я бы не хотела пропустить его.
За последнее время ей несколько раз удалось съездить в Осло и выполнить поручения. Немцы, напуганные действиями бойцов сопротивления, ездили по городу в бронированных машинах. Джоане удавалось передавать службе разведки газеты, взятые в офисе. Ценная информацияпоступала к бойцам движения, которое теперь называлось «Домашний фронт». Благодаря их деятельности тысячи молодых людей избежали мобилизации. Часто им приходилось жить в лагерях, разбитых в отдаленных горных местах, терпеть трудности и лишения, но это было спасение от фронта. Те, кто зарегистрировались, не обратив внимания на предупреждения или вовремя не получив их, были отправлены кораблями в неизвестном направлении.
В субботупосле получения известия о высадке британ цев в Нормандии,Джоана поехала домой.
– Я соскучилсяпо тебе, – тепло поприветствовал ее Эдвард.Он заметно поправился и, несмотря на слабость вногах, был в состоянии весь день работать на земле, чем очень гордился.Вместо Керен по дому помогала вдова, которая каждыйдень приходила из деревни. Но в выход ные, когда приехала дочьхозяина, она отказалась прийти.
Джина получилаписьмо, написанное на бланке Красного Креста, из Дурбана,что в Южной Африке. Оно пришло от неизвестного имчеловека, и она сразу же позвонила Джоане, чтобы онаприехала и увидела его сама.
– Вот оно, читай. И потом скажи, что ты думаешь.
Джоана дваждыпрочитала это скупое послание: «Все хорошо. Рольф иУэнди поженились. Всем привет».
— Ну? — с нетерпением спросила Джина. – Что ска жешь? Адрес наш, так что ошибки быть не может. Если это наш Рольф, что он делает в Южной Африке?
Джоана улыбнулась.
– Я не думаю, что он там. Он просто бредил мечтой стать летчиком-истребителем, когда уезжал из Норвегии. Я догадываюсь, он выбрал этот способ, чтобы дать нам знать о своей женитьбе, и не впутать нас в опасную ситуацию. Пусть немцы считают, что это сообщение пришло от норвежского родственника из Южной Африки. Он бы ни за что не послал такое письмо из Англии, а если бы находился в Африке, то отправил бы его сам, лично. Может быть, тот, кто отправлял, родственник его жены, который живет в Африке. — Она положила руки Джине на плечи и широко улыбнулась. – Уэнди... должно быть, она англичанка. У вас с папой английская невестка. Поздравляю!
Джина схватилась руками за голову:
– Бог мой! Англичанка. Я же не смогу разговаривать с ней.
Джоана и Эдвард обменялись веселыми взглядами, и он похлопал жену по плечу.
– Когда придет время, просто скажи ей «Добро пожаловать», как ты говоришь всем, кто приходит в наш дом.
В тот вечер они слушали новости по ВВС. Их союзники укрепили свои позиции в Нормандии, и тяжелейший бой шел под Каном. Основные подробности рассказывались о дне захвата. Все волновались за судьбу Эрика, так как не знали, находился ли он на затопленном корабле.
Перед тем как снова уехать домой, Джоана помогла матери написать ответ, заполнив форму бланка Красного Креста, которая была вложена в конверт. Они попытались уместить самые лучшие пожелания от семьи в несколько слов, которые допускались в сообщении. Ведь оно преодолеет маршрут в тысячи миль, прежде чем его получат молодожены.
Лето 1944года стало самым суровым для норвежского народа. Часто заложники, сломленные физически и морально пытками гестаповцев, не могли передвигаться без посторонней помощи. Эрик шел самостоятельно впереди охранников, хотя на его теле не было живого места. Выйдя на солнечный свет в последний раз, он думал о Керен, вспоминал детство на ферме, родителей и все хорошие моменты, которые были в его жизни. В душе он был спокоен. Он не сказал ничего важного, несмотря на истязания.
Он замер. В свежем воздухе раннего утра из гавани до него донеслись гудки кораблей и последнее, что он увидел, это была морская чайка, кружившая в небе Осло.
Ежедневно гитлеровцы получали новости о продвижении союзников на континент с запада и о наступлении русских с востока. Иногда приходили и хорошие новости: они праздновали страшную бомбардировку Лондона, в результате которой погибло огромное количество людей. Но теперь им приходилось волноваться за свои собственные семьи из-за постоянных налетов противника, и они изучали армейскую прессу, присылаемую им из дома. Солдаты, маршируя, по-прежнему пели с энтузиазмом, но их любимый марш «Мы наступаем на Англию» теперь звучал все реже. Слишком часто они видели насмешку в глазах людей.
Вечеринки в доме Тома стали устраиваться все реже. Поставки продуктов прекратились. Редкие гости критиковали теперь свои вооруженные силы, которые отступали.
Для Джоаны было сродни освобождению уже то, что ей больше не нужно было общаться с немцами. Некоторые до сих пор заглядывали к ней в офис, когда бывали в городе, и она была сама любезность, но облегчение оттого, что больше не нужно проводить с ними выходные, было огромно.
Со Стефеном ей довелось увидеться лишь однажды после той ночи, когда он пробрался в ее комнату. Это была мимолетная встреча в подвале, и Стефен только успел передать ей пакет для отправки в Осло. С тех пор ни она, ни Астрид ничего не слышали о нем. Гунар лишь сказал, что Англичанин занят важной работой. Она догадалась, о чем идет речь. Новая волна саботажей прокатилась по стране, препятствуя производству и отправке материалов, необходимых для изготовления страшного оружия. Корабли с боеприпасами и топливом, приходившие в гавань Осло, часто взлетали на воздух, а также подрывались железные дороги, мосты и некоторые заводы.
В конце июля пришли новости о том, что группа немецких генералов попыталась убить Гитлера. Одного из них, седовласого человека, принадлежащего к старой гвардии, она видела. Эта новость бурно обсуждалась в офисе Тома, когда туда пришел Аксель.
Выбрав подходящий момент, Джоана налила кофе и поставила чашки на поднос, чтобы отнести в кабинет Тома. У Акселя при себе был кожаный портфель, который сейчас лежал на столе в открытом виде, и поверх бумаг находился документ, который он зачитывал Тому, а тот раскачивался на стуле, напряженно слушая. Когда Джоана вошла, они замолчали, Аксель, взяв чашки, поблагодарил ее кивком головы. Она оставила дверь едва приоткрытой, когда вышла в свой кабинет и, сев за стол, напрягла слух.
От разбиравшего ее любопытства она не могла усидеть на месте и решила вернуться за подносом. Аксель и Том стояли около окна и смотрели вниз на улицу. На столе по-прежнему лежал портфель Акселя. Действуя автоматически, она просто потянула за край листа и, вытащив документы, быстро вышла из кабинета. Затаив дыхание, она ждала крика, но они ничего не заметили и все так же стояли у окна. Бросив мимолетный взгляд на документ, она решила, что он представляет интерес, и быстро осмотревшись в поисках укромного места, спрятала его под картину, висевшую на стене.
