Текст книги "Желтый билет"

Автор книги: Росс Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22

Я не стал пересчитывать деньги. Даже не взглянул на них. Просто взял один из чемоданов и поставил его в багажник черного «форда», стоящего в подвальном гараже здания, где размещался Фонд Валло. Чемодан оказался тяжелым. Он весил не меньше сорока фунтов. Ловкач поставил рядом с ним второй чемодан и захлопнул крышку багажника.

– Ты сядешь за руль? – спросил он.

– Конечно.

На углу М-стрит и Коннектикут-авеню мы остановились перед красным светом. Я воспользовался этим, чтобы свернуть сигарету. Зажегся зеленый свет, я повернул за угол, закурил и сказал:

– Я думал, он мертв.

– Микс?

– Да.

– Я тоже, дорогой мальчик, до сегодняшнего утра.

– Но оставалась вероятность того, что его не убили. Ты сам говорил мне об этом. Кажется, ты сказал, крошечный шанс. Что произошло, тебе намекнули об этом?

– Больше чем намекнули.

– Ты расскажешь сам или хочешь, чтобы я попросил тебя?

– Мне позвонили по телефону. Мне показалось, что звонила негритянка. Во всяком случае, она старалась говорить как негритянка.

– Что она сказала?

– Ее интересовало, сколько заплатит профсоюз, чтобы узнать, что произошло с Арчем Миксом. Ну, я не стал скрывать от нее, что профсоюз назначил награду в сто тысяч долларов, но она заявила, что этого недостаточно.

– Сколько она хотела?

– Двести тысяч долларов. Я сказал, что это большая сумма и я должен согласовать ее с профсоюзом. Она спросила, сколько мне потребуется времени. Я ответил: четыре или пять часов. Но оказалось, что она спрашивает, когда сможет получить деньги. Я сказал, что через двадцать четыре, возможно, через сорок восемь часов. Я точно повторю тебе ее ответ: «К тому времени он уже умрет». Потом она пообещала, что позвонит мне еще раз, и повесила трубку. Второго звонка не последовало.

– Когда это было?

Ловкач задумался, словно вспоминая точное время.

– Утром того дня, когда мы устроили пикник на Дюпон Сэкл. Примерно в половине одиннадцатого.

– В этот день застрелили Салли Рейнс.

– Да.

– Это и был тот крохотный шанс, о котором ты мне говорил?

– Совершенно верно.

– Полиция знает об этом телефонном разговоре?

– Да. Вчера я им все рассказал.

– И каково их мнение?

– Они полагают, что звонила какая-нибудь сумасшедшая. Их сейчас полным-полно.

– Это занятно.

– Что именно?

– Они упоминали одну и ту же сумму.

– Кто?

– Звонившая тебе женщина и Макс Квейн. Макс сказал жене, что проворачивает большое дело, которое принесет ему двести тысяч. Макс черпал информацию от Салли Рейнс. Перед тем как его зарезали, он позвонил мне, напуганный до полусмерти. По его словам, он узнал, что произошло с Арчем Миксом. Тебе позвонила женщина и сказала то же самое, за исключением известия о том, что Микс еще жив. Ей тоже требовались двести тысяч. Но второй раз женщина не позвонила. Скорее всего потому, что это была Салли, которую застрелили в тот же день. Но она успела написать половину слова, которая всем показалась важной уликой.

– Чем? – переспросил Ловкач.

– Важной уликой. Обычно ее находит кто-то из полицейских, но тут их опередил Уэрд Мурфин. Улика эта согласуется с тем, что я называл «версией желтого билета Лонгмайра», хотя, возможно, это уже и не версия.

– Может быть, ты сначала скажешь мне об этой важной улике, дорогой мальчик?

– Это смятый листок бумаги, найденный в комнате Салли сразу после того, как ее убили. На нем было написано одно слово. Чад. Я думаю, что оно означало Чадди Джуго.

– О! – воскликнул Ловкач.

– Ты помнишь Чадди?

– Еще бы.

– Ведь это ты свалил Чадди, не так ли?

– Дорогой мальчик, ты, как всегда, преувеличиваешь.

– Но идея принадлежала тебе.

– Я лишь участвовал в начальной стадии планирования операции.

– Поэтому ты и предложил мне работу у Хандермарка.

– Которая стала первым шагом твоей блестящей карьеры.

– Несомненно. Так вот, Арч Микс однажды обмолвился при Одри, что он не позволит им повторить фокус с Чадди Джуго или что-то в этом роде. Одри помнит, что сказала об этом Салли, а та, соответственно, Максу Квейну. Я и подумал, что Макс, а возможно, и Салли догадались, кто убил Арча Микса и почему.

– На этом основывалась твоя версия желтого билета? – спросил Ловкач.

– Да.

– Мне казалось, что по закону работодатель не имеет права запрещать своим работникам вступать в профсоюз.

– Если бы моя версия соответствовала действительности, в закон в ближайшем будущем внесли бы необходимые поправки. Согласно моей версии Арча Микса убили, чтобы ПГР мог провести забастовки в десяти или двенадцати крупнейших городах страны. Забастовки вызвали бы такое недовольство избирателей, что республиканцам еще на четыре года будет гарантировано пребывание в Белом доме.

Ловкач обдумал мои слова.

– Не могу сказать, что стал бы возражать против такого исхода президентских выборов, но очень уж велик риск.

– Они даже могут получить большинство в палате представителей.

– Я бы это только приветствовал.

– Ты всегда отличался несколько странными политическими взглядами, дядя.

– Я убежденный консерватор. И нас не так уж мало, дорогой мальчик.

– Разумеется, моя версия и теперь остается достаточно правдоподобной.

– В каком смысле?

– Если похитители не выпустят Микса живым, забастовки неизбежны.

– Если только… – Ловкач, казалось, погрузился в глубокое раздумье, так и не закончив фразы.

– Что, если только? – спросил я.

– Если только, дорогой мальчик, Арч Микс сам не придумал эти забастовки.

Мы въехали на стоянку у «Сейфуэя» без пяти минут четыре. Я заглушил мотор, отдал ключи Ловкачу, тот открыл бардачок, достал стандартный лист белой бумаги двести двадцать два на двести семьдесят пять миллиметров. Затем передал мне ключи, и я подсунул их под педаль газа.

Мы вылезли из кабины, Ловкач положил белый лист под одну из щеток ветрового стекла и посмотрел на меня.

– Мы возьмем такси? – спросил он.

– Давай немного подождем, – предложил я.

– Я думаю, это неразумно, Харви.

– Микс не сказал, что нам нельзя наблюдать за человеком, который на «форде». Он лишь предупредил, что нам не стоит терять времени, так как он ничего не будет знать. Мне просто любопытно.

Ловкач огляделся.

– Я по-прежнему считаю, что нам лучше уехать, но, раз уж ты настаиваешь, давай, по крайней мере, отойдем в сторонку, чтобы наше присутствие не бросалось в глаза.

– Что ты предлагаешь? – спросил я. – В конце концов, раньше ты этим зарабатывал на жизнь.

– Ты представляешь мое прежнее занятие в искаженном свете.

– Вероятно, излишне романтично.

– Я бы предложил встать среди тех людей у магазина.

Несколько женщин с нагруженными доверху тележками стояли на тротуаре и ждали, пока подъедут их мужья и перегрузят покупки с тележек в багажники автомобилей. Ловкач и я направились к ним.

В одну минуту пятого у автостоянки остановилось такси. Пассажир заплатил водителю и двинулся вдоль стоящих автомобилей, вертя головой из стороны в сторону. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти черный «форд». Он открыл дверцу и сунул руку под педаль газа. Затем убрал с ветрового стекла лист белой бумаги. Он не стал отпирать багажник, открывать чемоданы, пересчитывать деньги. Вместо этого он сел за руль, завел мотор, дал задний ход и проехал мимо нас на Коннектикут-авеню.

Я хорошо разглядел его, когда он вылезал из такси. Ростом в шесть футов, худой, с темной кожей, не старше восемнадцати лет.

– Они нашли его прямо на улице, – сказал Ловкач.

– Ты так думаешь?

– Ему дали денег на проезд в такси плюс двадцать долларов за то, что он заберет машину со стоянки. Кто-то должен наблюдать за ним, чтобы убедиться, что за машиной не следят.

– А потом?

– Он, вероятно, остановится у одного телефона-автомата и наберет номер другого. Ему скажут, что делать дальше. И так будет продолжаться, пока они окончательно не убедятся, что хвоста нет.

– Умно, – заметил я.

– Скорее, грубо, но эффективно.

– А что они предпримут дальше?

Ловкач покачал головой.

– Я чувствую, что больше мы о них не услышим. Вероятно, они подождут до вечера, прежде чем отпустить Микса.

– Если сначала они не убьют его.

– Совершенно верно, – кивнул Ловкач. – Если сначала они не убьют его.

Глава 23

В пять минут девятого следующего утра Арча Микса с тремя пулями в затылке выловили из реки Анакостия к югу от моста Фредерика Дугласа. Жена Микса опознала его.

Я узнал об этом из специального выпуска новостей, переданного по радио в четверть десятого. Подробности мне сообщил Ловкач, позвонивший двадцатью минутами позже.

– Ты сказал Одри? – спросил он.

– Она слышала выпуск новостей.

– Как она отреагировала?

– Можно было ожидать худшего. Какое-то время она молчала, а потом сказала, что пойдет погулять. Ее до сих пор нет. Где ты сейчас?

– В полицейском управлении, вместе с Валло и Гэллопсом. Видишь ли, мы рассказали о твоем, пусть и минимальном, участии в передаче выкупа, и им нужны твои показания.

– Сегодня?

– Не думаю, что это так срочно. Ты можешь приехать и завтра.

– Хорошо. Я приеду завтра.

– Кроме того, дорогой мальчик, я обдумал твою замечательную версию. После смерти Микса она представляется весьма убедительной, не правда ли?

– Даже не знаю, – ответил я. – Я как-то не думал об этом.

– За последние несколько недель у меня тоже собрались кое-какие отрывочные сведения, и в сочетании с известными тебе получается прелюбопытнейшая картина.

– К чему ты клонишь, дядя?

– Вот что я хочу сказать, Харви. Если мы подумаем вместе, то сможем не только доказать, что твоя версия соответствует действительности, но и, возможно, найдем похитителей Микса.

– Ты хочешь приехать сюда? – спросил я после короткого молчания.

– Мне кажется, это лучший вариант.

– Пожалуй, ты прав.

– Когда у вас ленч?

– Как только ты приедешь.

– Я привезу вина.

– Отлично.

После разговора с Ловкачом я сразу позвонил в Фонд Валло и спросил Уэрда Мурфина. Джингер, его секретарша, сказала, что Мурфина еще нет и она не знает, когда он появится.

В записной книжке я нашел домашний телефон Мурфина и позвонил туда. После третьего звонка трубку взяла Марджери. Ей очень хотелось поговорить об убийстве Микса, о котором она только что узнала. На этот счет у нее были интересные теории, главными действующими лицами которых выступали террористы. Когда мы детально их обсудили, я спросил, дома ли Мурфин.

– Его нет, – ответила Марджери.

– Ты не знаешь, где он?

– Ночью он приехал из Балтимора. Около двух часов. Мы легли не раньше трех, а утром он убежал после телефонного звонка.

– Какого звонка?

– Кто ему звонил, я не знаю. Телефон разбудил нас в семь утра, а в четверть восьмого он уже вылетел из дома. Даже не побрившись, хотя я и сказала ему, что надо побриться, потому что мы идем на похороны Микса.

– Когда похороны?

– Разве ты не идешь?

– Нет. Я еще не пришел в себя.

– Ерунда.

– Когда похороны, Марджери?

– В два часа.

– Если Уэрд придет, попроси его позвонить мне.

– Ты должен прийти на похороны Микса.

– Я подумаю об этом, – пообещал я и попрощался.

Я нашел Рут в ее студии – комнате с большим окном, выходящим на север. На этот раз моделью служил Честный Туан. Мои племянник и племянница как зачарованные следили за рукой Рут. Я подошел поближе, чтобы посмотреть, что она рисует. Судя по всему, бобры, живущие на ручье, собирались на день рожденья к Честному Туану. Рут как раз одевала бобров.

Она опустила кисточку в банку с водой и посмотрела на меня. Она уже успела испачкать нос синей краской.

– Ловкач приедет на ленч.

– Очень хорошо. Надеюсь, он любит арахисовое масло и студень.

– Он привезет вино.

– Под студень и арахисовое масло хорошо красное вино.

– Ты, как всегда, права.

– Раз это Ловкач, я могу приготовить омлет.

– Мне нравятся твои бобры, – сказал я.

Она окинула акварель критическим взглядом.

– Не слишком ли они манерны? – заметила она, а потом повернулась к Нельсону и Элизабет. – Почему вы не скажете дяде Харви, что́ мы тут решили. En Francais.

– Говори ты, – Нельсон подтолкнул сестру.

Элизабет мило улыбнулась.

– Мы будем хорошо себя вести и не беспокоить маму весь день, – сказала она на беглом французском. – А раз мы будем хорошо себя вести, наш дорогой дядя разрешит нам покачаться на качелях, а потом отведет нас в гости к бобрам.

– С удовольствием, – кивнул я.

– По-моему, отдых Одри не повредит, – сказала Рут.

– Вероятно, нет.

– Что ты собираешься делать?

– Пойду на веранду, сяду в шезлонг, задеру ноги и буду смотреть, как растут рождественские сосенки.

– Когда я все нарисую, я, пожалуй, приду и составлю тебе компанию.

Я сидел в шезлонге и смотрел на сосенки, перебирая в памяти события последних дней, от разговора с Мурфином и Квейном на этой самой веранде до выпуска новостей, сообщившего о смерти Арча Микса. К приезду Ловкача в половине двенадцатого я уже пришел к выводу, что заговор наверняка существовал, и почти догадался, кто является его вдохновителем.

Ловкач поднялся по ступенькам на веранду. Чувствовалось, что ему жарко и он чем-то взволнован. Он огляделся, словно кого-то искал.

– Где Одри? – спросил он.

– Еще не вернулась.

– А Рут и дети здесь?

– Там, – показал я. Они как раз кормили уток.

– Я думаю, что за мной следили, – сказал Ловкач.

– Когда?

– От самого Вашингтона.

– Всю дорогу?

– Я в этом не уверен, но мне так кажется.

– Пойдем посмотрим.

Ловкач ослабил узел галстука, но пиджак не снял. Ослабленный узел означал крайнюю степень озабоченности. Он последовал за мной вниз по ступенькам и вокруг дома. В четверти мили, там, где проселочная дорога показывалась из лесу, на обочине стояла машина. Мужчина на ее крыше поднял руки. В одной он держал что-то блестящее.

– Похоже, дорогой мальчик, что он перерезает твой телефонный провод.

– Ты совершенно прав.

Мы быстро обошли дом. Я позвал Рут. Она уловила нотку тревоги в моем голосе, потому что схватила детей на руки и чуть ли не бегом направилась к нам.

– Что случилось? – спросила она.

– Еще не знаю, но хочу, чтобы ты с детьми ушла к Пейзику. Обойдите пруд и идите лесом. Если у Пейзика работает телефон, позвони шерифу. Если нет, поезжай в город, найди его и скажи, чтобы он немедленно приезжал сюда.

– Ты не можешь уйти с нами?

– Сначала я попытаюсь найти Одри.

– Куда мы идем? – спросил Нельсон.

Рут заставила себя улыбнуться мальчику.

– En Francais. Мы договорились.

– Хорошо, – кивнул Нельсон и добавил уже по-французски: – Куда мы идем?

– Мы идем к мистеру Пейзику, который угостит нас пирожными и лимонадом, а потом съездим в город.

– Вам пора, – напомнил я.

Рут кивнула и пошла к пруду. Но остановилась и обернулась ко мне.

– Харви!

– Что?

Она покачала головой и нервно улыбнулась.

– Ничего.

Мы с Ловкачом наблюдали, как они скрылись в соснах.

– Я, конечно, не паникер, – сказал Ловкач, – но есть ли у тебя в доме оружие?

– Винтовка М-1.

– Мне кажется, тебе лучше взять ее.

– Полностью с тобой согласен.

Я прошел в гостиную и открыл створки стенного шкафа. Винтовка висела на задней стене, но сейчас ее там не оказалось.

– Я ошибся, – сказал я Ловкачу, выйдя из дома. – У меня нет оружия.

– А куда делась винтовка?

– Я не знаю.

Мы слышали, как машина преодолевает завалы на дороге. Они ехали чуть быстрее, чем следовало, и до нас доносился визг тормозов и скрежет металла о металл.

– Стоит ли их ждать? – спросил я.

– Не испытываю ни малейшего желания, – ответил Ловкач.

– Так пойдем в лес.

Мы спустились с веранды, обошли пруд и притаились в соснах. Оттянув несколько веток, мы, оставаясь незамеченными, могли видеть, как машина, черный «плимут», остановилась у дома, меньше чем в сотне футов от нас.

Передние дверцы открылись, и из них вышли двое мужчин. Третий появился из задней дверцы. В правой руке каждый из них сжимал пистолет. Я узнал первых двух. Один, со светлыми волосами, сидя в машине у дома моей сестры, показывал мне поддельное удостоверение детектива Нестера. Второго, с густыми бровями, я встретил на лестнице, по ступенькам которой он сбегал после того, как перерезал горло Максу Квейну.

Узнал я и третьего мужчину. Это был Уэрд Мурфин.

Глава 24

Мурфин двинулся к дому. Двое других последовали за ним, но остановились, не пройдя и пяти шагов. Блондин чуть присел и поднял пистолет, подпирая правую руку левой. Я уже видел этот полуприсед, хотя в тот раз голову блондина закрывала лыжная маска. Красного цвета. Мужчина с густыми бровями принял ту же позу, и я понял, что под голубой маской скрывался именно он.

Блондин целился не торопясь, точно так же, как и в Салли.

– Мурфин! – заорал я во всю мочь. – Сзади!

Вероятно, Мурфин многому научился у Грязного Френки из Питтсбурга, потому что в следующее мгновение он нырнул вперед и вправо и покатился по земле. Блондин выстрелил, но промахнулся.

Катясь по земле, Мурфин успел выстрелить дважды. Блондин пошатнулся, выронил пистолет, схватился за живот повыше пояса, затем медленно опустился на колени. И повалился на левый бок.

Мужчина с густыми бровями дважды выстрелил в Мурфина, но не попал и метнулся за «плимут». Мурфин вскочил на ноги и бросился к дому. Прежде чем он скрылся за углом, густобровый выстрелил еще раз. Мне показалось, что он не попал в Мурфина, но полной уверенности у меня не было.

– Мы представляли сегодняшний день несколько иначе, дорогой мальчик, – сказал Ловкач.

Я обернулся и увидел пистолет, который Ловкач держал в правой руке. Дуло пистолета смотрело мне в живот. Я решил, что это «вальтер» модели РРК. Много лет назад я выиграл такой же в карты.

– Мне остается только поблагодарить тебя за то, что ты позволил уйти Рут и детям.

– Мне очень жаль, Харви. Очень.

– Разумеется.

– Будет лучше, если мы немного поднимемся по склону.

– Пожалуйста.

– Ты иди первым.

– Чья это идея, дядя, твоя или Гэллопса? – спросил я, когда мы начали подниматься в гору. – Наверное, это глупый вопрос. Идея твоя, не так ли?

– К сожалению, воображение мистера Гэллопса несколько ограничено.

– Двухмиллионный выкуп. Вы разделили его?

– Харви, ты же не думаешь, что мне нужны деньги, не так ли?

– Нет. Конечно, нет. Полагаю, тебе нужна власть.

– И молчаливое признание моих скромных заслуг.

– Мне остановиться?

– Давай пройдем чуть вперед.

– Кто поддержал тебя, дядя?

– Несколько старых друзей, которые финансировали мой проект, хотя я, естественно, не мог рассказать им обо всем.

– Что же ты им рассказал?

– Я обрисовал в общих чертах политические последствия твоей так называемой версии желтого билета. Они были в восторге. Разумеется, я не вдавался в детали.

– Разговор, вероятно, шел на поле для гольфа? – спросил я. – Именно там зарождается большинство таких проектов, не так ли?

– Да, иногда мы действительно обсуждали наши проблемы на поле для гольфа. Идеальное место, скажу я тебе. Помнится, на шестнадцатой лунке мы нашли возможность передать мне деньги так, чтобы никто не узнал, откуда они поступили.

– И как вам это удалось?

– К сожалению, у нас очень мало времени.

Впереди я уловил какое-то движение. Дрогнула одна из сосновых веток, за ней, как мне показалось, мелькнуло что-то коричневое. Я подумал, что это не олень. И пошел дальше.

Мы прошли еще футов двадцать пять или тридцать, прежде чем Ловкач сказал:

– Я думаю, достаточно, Харви.

Я остановился.

– Может, мы сможем договориться? – сказал я чуть громче.

– По-моему, мы уже обо всем договорились.

Но я решил продолжить разговор, чтобы продлить свою жизнь еще на пару-тройку минут.

– Ты допустил несколько оплошностей. Пусть и незначительных.

– Неужели?

– Я обнаружил их сегодня утром, – я говорил все громче. – Только один человек знал, где находились Макс Квейн и Салли Рейнс перед тем, как их убили.

– И этот человек – я. Дорогой мальчик, ты просто умница.

– Я говорил с Максом Квейном из твоего дома и повторил его адрес вслух, чтобы получше запомнить. Думаю, ты тоже не забыл его. Когда же Салли позвонила Одри, а Одри – тебе, чтобы найти меня, ты, должно быть, вытянул из нее адрес Салли. А потом твои наемные убийцы опередили меня и разделались и с Максом, и с Салли.

– Харви!

– Что?

– Ты не мог бы повернуться ко мне лицом?

– Сейчас! – крикнул я и прыгнул вперед и в сторону.

Футах в тридцати от нас, вверх по склону, из-за сосны выступила Одри. На ней была коричневая рубашка и желтоватые вельветовые джинсы. В руках она держала исчезнувшую из стенного шкафа винтовку М-1. Ее дуло смотрело на нашего дядю.

Я взглянул на Ловкача. Тот переводил взгляд с меня на Одри. Наконец он решил, что Одри более опасна, поэтому поднял «вальтер» и прицелился в нее.

– Не делай этого, дядя, – сказала Одри. – Пожалуйста.

Ловкач тщательно целился. С тридцати футов он мог и промахнуться. Его губы чуть дернулись. Одри плавным движением вскинула винтовку к плечу, раздался выстрел, и под левым глазом Ловкача появилась черная дыра. Пока он падал, вторая пуля угодила ему в шею, а еще две вонзились в грудь, когда он уже лежал на земле.

Я вскочил на ноги, бросился к Одри и обнял ее. Она вся дрожала.

– Я… я еще умею стрелять, не так ли, Харви?

– Да.

– Джек научил меня, – под Джеком подразумевался Джек Данлэп, ее погибший муж.

– Я знаю. Я рассчитывал на это.

– Джек говорил, что я хорошо стреляю. Чертовски хорошо. Он всегда так говорил.

Она посмотрела на лежащего Ловкача.

– Будь ты проклят, Ловкач. Ну почему он был таким, Харви?

– Откуда мне знать?

– Сначала я не могла ничего разобрать, но потом ты заговорил громче, и я слышала каждое слово. Я не жалею, что убила его. Но мне жаль, что он оказался таким мерзавцем.

– Одри!

– Что?

– Зачем ты взяла винтовку?

– Мне пришла в голову безумная мысль.

– Какая?

– Что мне надо прийти сюда, проглотить горсть таблеток, приставить дуло ко рту и нажать на курок. Но я не смогла этого сделать. А может, и не хотела.

Я наклонился, подхватил с земли брошенную Одри винтовку и протянул ее сестре.

– Оставайся здесь, пока я не позову тебя.

– Куда ты идешь?

– Около дома остался еще один тип.

– И что, ты собираешься бросать в него камнями?

– Я возьму пистолет Ловкача.

Я спустился к телу Ловкача, поднял лежащий рядом пистолет, еще раз взглянул на Одри и пошел к дому.

В пятнадцати или двадцати футах от «плимута» деревья поредели. Сквозь ветки я видел мужчину с густыми бровями, прижавшегося к заднему бамперу и настороженно наблюдавшего за домом. Мурфин по-прежнему скрывался за углом.

Я глубоко вздохнул, поймал густобрового на мушку «вальтера» и крикнул:

– Не шевелиться!

Густобровый пошевелился. Он круто обернулся на крик. Не знаю, заметил он меня или нет, но я прострелил его левую ногу, хотя целился в грудь. Он упал на колени, но вскинул пистолет и дважды выстрелил. Вторая моя пуля попала в левое плечо, но он не пожелал признать свое поражение и попытался вновь выстрелить в меня. Я опередил его, и третья пуля, угодившая чуть пониже переносицы, уложила густобрового на землю, лицом вниз, и больше он не шевелился.

Я вышел из-за деревьев и направился к распростертому телу. Густобровый, похоже, умер, но я не смог заставить себя прикоснуться к нему, чтобы убедиться наверняка. Вместо этого я обошел «плимут» и позвал Мурфина.

Тот появился из-за угла, сжимая в руке пистолет. Посмотрел на тело лежащего между нами блондина, затем на меня.

– Где второй?

– За машиной. Я думаю, он мертв.

– Ты застрелил его?

– Да.

– Я слышал еще какие-то выстрелы.

– То моя сестра.

– О господи. В кого она стреляла?

– В моего дядю. Он тоже мертв.

– Они позвонили мне сегодня утром, – сказал Мурфин. – Они позвонили, а когда я приехал, скормили мне очень занятную историю.

– Какую историю?

– О тебе и твоем дяде. Они утверждали, что Микса похитили вы. История получилась что надо.

– Ты им поверил?

– Частично. Поэтому я вернулся домой, взял пистолет и приехал с ним сюда.

– Только и всего?

– Давай я тебе кое-что покажу. Я покажу тебе того человека, что скормил мне эту историю, и тогда ты, возможно, поймешь, почему я поехал с ними.

Он подвел меня к «плимуту».

– Смотри, – Мурфин открыл заднюю дверцу. На сиденье лежал Роджер Валло с прижатыми к груди коленями и кулаком во рту. Его широко открытые глаза смотрели в пустоту. Пахло мочой. Роджер Валло надул в штаны.

– Эй, Валло, – позвал Мурфин.

Валло не ответил. Лишь мигнул, но мне показалось, что он ничего не услышал.

Секунду или две мы смотрели на него, а потом Мурфин захлопнул дверцу.

– По крайней мере, он не кусает ногти, – пробурчал Мурфин.

– Их теперь крепко потрясут, – сказал я.

– Фонд?

– Мой дядя сказал, что они нашли способ передать ему деньги. Через фонд. Дядя и Валло организовали его специально для этой цели.

Издалека донесся вой полицейских сирен. Он приближался с каждым мгновением. Когда машины шерифа свернули с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к нашему дому, я понял, что они едут слишком быстро. Но Сущий Злодей, как всегда, заставил их сбросить скорость.