Текст книги "Экскурсия в ад"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

3

Облачившись в одежду одного из покойников, бывшего красноармейца, и написав номер на руке, Андрей подошел к щели между досками в стене вагона и принялся наблюдать.

Мимо проносилась Австрия февраля сорок пятого года.

Состав уже вошел в город, и следы войны были хорошо заметны. То тут, то там вдоль дороги видны воронки от бомб, видимо, союзники пытались бомбить дорогу. Промелькнуло наполовину разрушенное здание, завал которого разбирали люди в полосатых одеждах. Наверное, узники одного из лагерей, которых в Третьем рейхе было великое множество. «Может быть, даже из Маутхаузена, вот так и мы скоро будем», – мелькнула печальная мысль. Спустя некоторое время пошли железнодорожные постройки и состав начал сбавлять ход, а еще через минуту остановился на перроне. К этому моменту все члены группы, находящиеся в этом вагоне, успели облачиться в одежду, подобрать себе документы или обзавестись номерами.

«Ну, началось», – подумал Андрей.

Через минуту дверь состава отъехала в сторону, и солнечный свет, ударивший в полумрак вагона, заставил Андрея рефлекторно закрыться руками и зажмуриться. По этой причине Андрей не смог разглядеть человека, стоявшего прямо напротив выхода из вагона, также пропустил он и момент, когда человек замахнулся деревянной дубинкой. В следующее мгновение в голове у Андрея взорвалась бомба, и парень провалился в темноту беспамятства.

4

Человек, ворвавшийся в вагон и ударивший палкой Андрея, был одет не намного лучше, чем сами узники. Такая же старая одежда была разве что немногим чище одежды прибывших. А вот мордой он мог дать сто очков форы даже Васе Аникину.

– Быстро из вагона и строиться на перроне, – прорычал он и для стимуляции на этот раз протянул палкой по спине Эдика.

Дальше упрашивать себя таким образом Эдик не стал и первым рванул мимо капо (а то, что это был капо, говорила повязка на руке) к выходу из вагона. За ним, подгоняемые пинками, кинулись и все остальные.

Удар, который капо нанес по голове Андрея, был неожиданным и сильным, но, прикрываясь от ударившего по глазам света, парень рефлекторно поднял руки, и основная сила удара пришлась в локоть левой руки, пройдя по голове лишь вскользь. Этого хватило, чтобы парень потерял сознание, но серьезных повреждений головы причинить не могло.

Девушка быстро подошла к Андрею, присела рядом и ощупала рану. Беглый осмотр говорил, что череп парня не поврежден, лишь чуть выше виска палка рассекла кожу.

Ксения слишком хорошо знала, что в этом месте делают с людьми, не способными двигаться самостоятельно. Поэтому она взвалила его руку к себе на плечо и попыталась его поднять, попытка оказалась неудачной. В этот момент перед ней возник капо и на отличном немецком прорычал:

– Брось его, тебе не донести. Пусть здесь подыхает.

– Пожалуйста, дайте мне ему помочь, у него не сильная рана. Палка лишь рассекла кожу. Он сильный и сможет хорошо работать.

Видимо, покорный взгляд девушки и мольба в ее голосе все-таки задели человеческие чувства надзирателя, так как он уже не столь агрессивно сказал:

– Сама ты его не унесешь. Эй, ты и ты! – Надзиратель ткнул палкой в сторону Коли и скинхеда Санька. – Помогите ей нести его. – И уже обращаясь к девушке, сказал:

– Если в течение часа не очухается, пристрелят его.

Ксения перевела указание капо Николаю и Саньку, после чего они подошли к Андрею, подняли его под руки и вытащили из вагона, за ними вышла девушка. Последним вагон покинул капо.

5

Улица встретила их не по-февральски теплой погодой. Видимо, небольшой плюс стоял уже не первый день, так как широкий перрон, на котором оказались прибывшие, уже почти весь очистился от снега.

Стоял жуткий гвалт: крики охраны, стоны раненых и измученных людей, периодически то тут, то там раздавались выстрелы, лай собак.

С противоположной стороны перрона цепочкой на расстоянии пяти метров друг от друга выстроились солдаты. На их форме несложно было разглядеть нашивки в виде черепа и костей, относящих их к охранным отрядам СС «Мертвая голова».

Символ «мертвая (Адамова) голова», или «тотенкопф», ведет свою историю по крайней мере со времен античности. В те времена эмблема «мертвая голова» использовалась гариями – прошедшими особое посвящение отборными воинами из «замогильного войска» древнегерманского племени свевов. Их ночные рейды через римский пограничный вал Лимес наводили ужас на германские провинции Римской империи.

После прохождения кандидатом в «замогильное войско» ряда труднейших испытаний его помещали в специальную хижину, где «обкуривали» дымом от тисовых сучьев (тис считался «древом мертвых»). «Обкуривание» продолжалось до тех пор, пока кандидат не терял сознание и не «умирал на несколько мгновений». После чего его приводили в чувство, и отныне он считался «живым мертвецом» – дружинником «замогильного войска» бога Вотана.

В течение последующих веков «мертвую голову» с доблестью носил целый ряд европейских военных подразделений: немецкой, русской, английской, французской, шведской, а впоследствии – сербской, польской, финской, болгарской и других армий. Среди них можно назвать 17-й Собственный герцога Кембриджского уланский полк, чины которого предпочли невыполнению самоубийственного приказа гибель в безнадежной атаке на хорошо укрепленные позиции русских войск в сражении под Балаклавой во время Крымской войны.

Лишь в двадцатом веке этот символ становится символом смерти, ужаса и безжалостной расправы, когда его начинают использовать как знак принадлежности к соединениям СС «Мертвая голова».

Следует различать соединения СС «Мертвая голова» и дивизию СС «Мертвая голова».

Соединения СС «Мертвая голова» занимались охраной концлагерей (SS-Totenkopfverbande; SSTV) – составная часть СС. Первые соединения численностью 3,5 тысячи человек были созданы в марте 1934 года, к апрелю 1945-го их численность составляла 30–35 тысяч человек.

С началом военных действий Т. Эйке в октябре 1939 года сформировал из охраны концлагерей боевую третью дивизию СС, получившую название «Мертвая голова». Дивизия формировалась первоначально из личного состава соединения «Мертвая голова». На Восточном фронте дивизия дебютировала 24 июня 1941 года, в ее задачу входило подавление очагов сопротивления окруженных советских войск. Столкновение же со свежей 42-й дивизией Красной армии оказалось неудачным, и дивизия вынуждена была отступить. В ноябре 1942 года переформирована в танковую дивизию.

Вооружены эсэсовцы были в основном винтовками «маузер», но у некоторых видны были и автоматы. Кроме стрелкового оружия многие держали в руках палки, которые периодически использовали.

В оцеплении через равные промежутки были расставлены кинологи в сопровождении своих питомцев – здоровых немецких овчарок, рвущихся с поводков и стремящихся дотянуться до испуганных узников. Солдат это очень забавляло, многие специально натравливали собак на людей.

Один из кинологов целенаправленно раззадоривал огромного черного кобеля, периодически спуская поводок, а потом в последний момент, когда пес бросался на мечущихся в ужасе узников, оттаскивал его обратно. Один раз немец не успел или не захотел остановить собаку, и тогда огромный пес, сбив несчастного с ног, вцепился ему в руку. Когда хохочущему кинологу и еще одному охраннику наконец удалось оттащить разъяренную собаку, рука несчастного была изодрана и сломана мощными челюстями.

Алексей обратил внимание на уже немолодого мужчину лет пятидесяти, который, видимо, испытывал проблемы со спиной, так как стоял, слегка согнувшись в пояснице, полностью не разгибая спину. Мужчина стоял в нескольких метрах от Алексея спиной к оцеплению, когда немец нанес удар плетью. Человек вскрикнул, изогнувшись, но немцу, видимо, этого показалось мало, так как он подскочил и добавил ногой, в результате чего сбил узника на колени и заорал:

– Не смей поворачиваться ко мне задницей, скотина!

После этого нанес стоящему на четвереньках человеку еще два быстрых удара плетью. На узнике было надето пальто, но несмотря на это, плеть с легкостью рассекала ткань вместе с кожей и мясом.

Причина таких сильных повреждений Алексею стала понятна лишь через минуту после того, как истязаемый узник, не вставая, на четвереньках поспешил скрыться в толпе других заключенных, а охранник занял свое место в оцеплении, и парню удалось разглядеть лезвия бритвы, вшитые в плеть.

Метрах в десяти, за спинами солдат оцепления, располагались три высоких бетонных здания, видимо склады. Здания тянулись вдоль перрона, первое из них начиналось на уровне паровоза, а последнее заканчивалось как раз напротив последнего вагона. Вагон Алексея и его спутников остановился напротив промежутка между центральным и последним зданием складов. Двустворчатые ворота центрального из складов находились в торце здания, были открыты и обращены к следующему складу. Промежуток между складами был достаточным, чтобы внутрь мог въехать грузовик.

Открытые ворота центрального склада, если смотреть с перрона, были частично скрыты горой ящиков, наваленных около распахнутых ворот.

Внутрь склада периодически входил кто-нибудь из солдат или офицеров.

В промежутке между зданиями с противоположной стороны виднелись несколько грузовиков «Опель». «Нас на машинах в лагерь доставят? Какой сервис», – подумал Алексей. Но буквально через несколько минут его надежды на то, что не придется тащиться в такую дрянную погоду пешим, были безжалостно развеяны. Мимо него к вагону, подгоняемые пинками капо и солдат, прошли трое узников в полосатых одеждах. Один из них толкал перед собой двухколесную тележку.

Войдя в вагон, двое из узников принялись укладывать трупы замерзших в тележку. После загрузки трех покойников один из заключенных побрел со своим скорбным грузом к грузовикам, где его уже ждали двое заключенных, занимающихся погрузкой мертвецов в автомобиль. Одновременно с этим навстречу ему через толпу вновь прибывших начал протискиваться еще один узник с точно такой же тележкой. Алексей сумел насчитать еще три такие же команды.

«За пятнадцать минут, что я здесь нахожусь, я уже начинаю воспринимать покойников как естественную часть пейзажа», – подумал парень.

К этому моменту заключенных, где палками, где пинками, а где и прикладами винтовок, собрали в середине перрона. От складов их отрезала цепочка солдат, со стороны вагонов выстроилась цепочка капо вперемежку с солдатами.

Рост Алексея был выше среднего, поэтому он без труда смог окинуть толпу заключенных. Со всех сторон их окружали сотни испуганных, измученных голодом и холодом людей. На их фоне путешественники выглядели просто молотобойцами. Что ж, отлично, легче будет пройти селекцию.

В этот момент внимание Алексея обратил на себя офицер. Черное кожаное пальто немца было расстегнуто, и Алексей без труда смог разглядеть петлицы на сером офицерском кителе поверх белой рубашки – гауптштурмфюрер СС.

В правой руке офицер держал пистолет «люгер». Немец двигался через толпу не спеша. Пряча глаза, прибывшие в страхе расступались перед ним, как ледяные глыбы перед ледоколом.

Когда Алексей его заметил, офицер находился метрах в пятидесяти от него и как раз шел в его сторону. От этого урода исходило чувство опасности, и парню очень не хотелось с ним пересекаться. Но офицер уже нашел себе жертву.

Немолодой мужчина склонился над лежащей на спине женщиной, видимо собственной женой. Женщина была в сознании, но голод и холод привели к истощению, и сама она перемещаться, видимо, уже не могла. Офицер подошел к ней и направил в лицо пистолет.

Мужчина упал на колени перед офицером, закрывая собой женщину, и взмолился:

– Прошу вас, господин офицер, не стреляйте. Я смогу донести ее до лагеря, один день она отлежится, а потом сможет работать наравне со всеми.

Мужчина говорил на польском, но Алексей его понял, так как имел опыт общения с поляками еще в своем времени. Не так давно к ним в университет приезжала делегация из Польши, и Алексей неплохо научился понимать язык.

К офицеру подошел переводчик (судя по одежде, также из узников) и перевел слова заключенного офицеру, дальнейший диалог между ними проходил уже с переводчиком.

– Донесешь ее до лагеря?

Офицер улыбнулся.

– Давай поступим так, я отпущу вас обоих, если ты ее донесешь хотя бы до конца следующего вагона.

Узники расступились, освободив дорогу заключенному, солдаты, наоборот, стянулись ближе в ожидании скорого развлечения.

Мужчина прикинул расстояние – от него до конца следующего вагона было метров пятнадцать, – поднял женщину на руки и двинулся. Было видно, что дорога обошлась с ним немилосердно: его шатало, и каждый шаг давался с трудом, однако он шел. Ему оставалось преодолеть не более пяти метров, когда офицер снова заговорил:

– Да, я забыл тебе сказать, последние пять метров тебе придется пройти с некоторым усложнением.

С этими словами офицер дважды выстрелил, прострелив мужчине обе ноги. Узник рухнул лицом вниз, придавив своим телом женщину. Солдаты заржали.

Простояв еще минуту около упавших узников, он подошел к ним вплотную и заговорил:

– Я знал, что у тебя не получится.

После этих слов офицер выстрелил мужчине в затылок, второй выстрел достался женщине.

Повернулся и обратился ко всем узникам:

– Может, кто-нибудь еще хочет кого-нибудь донести до лагеря?

Не дождавшись ответа, офицер развернулся и пошел в обратную сторону.

Злость и ярость кипели в Лешке, он пообещал не забыть этого ублюдка.

Вдруг метрах в пятнадцати от Алексея в толпе мелькнуло лицо, которое нельзя не вспомнить. Вася Аникин. Значит, остальные члены группы тоже здесь, видимо, в другие вагоны попали.

– Давайте за мной, там наши, нужно попытаться поговорить с Ксенией, может быть, она понимает, что произошло.

Сказав это, он взял Светлану за руку и, расталкивая узников, первым направился к месту, где видел Васю. Заключенные старались держаться подальше от солдат, жались друг к другу, тем самым создавая жуткую давку, протискиваться через которую получалось с большим трудом. Через пару метров яростного толкания парню пришлось обходить лежащего на голой земле человека, обноски формы выдавали в нем советского офицера, вокруг которого хлопотало несколько человек. Чтобы обойти офицера, Алексей принял правее, в результате чего они со Светой оказались возле цепи солдат.

Парень уже почти обогнул лежащего, когда Светка резко рванула его руку. Рывок был так силен, что молодой человек, идущий спиной к оцеплению, не смог удержать равновесия и начал падать на спину. Годы службы в армии не прошли даром, тело рефлекторно сгруппировалось, и парень, перекатившись через левое плечо, оказался на корточках за пределами зоны, оцепленной солдатами.

Обернувшись, он определил причину падения. Их старый знакомый немец, который выгнал их из вагона, выдернул Светку из толпы и сейчас, держа девушку поперек талии, тащил в сторону склада с открытыми воротами.

– Пойдем со мной, детка. Сейчас мы с тобой неплохо проведем время.

Светка, видимо, сообразив, к чему идет дело, резко дернулась и вырвалась из рук солдата. Но свободной она была не долго, так как тут же была схвачена другим эсэсовцем.

– Тебе, Гюнтер, с этой польской кобылкой одному никак не справиться, пожалуй, я помогу тебе.

Немец заржал, обнажив желтые зубы, схватил девушку правой рукой за шею со спины, а левой заломил ее левую руку за спину. Подоспел и Гюнтер, скрутив правую руку пытающейся отбиваться девушки. «Спеленав» девушку таким образом, немцы потащили ее к ангару, полностью игнорируя присутствие Алексея.

«Эти уроды совершенно не берут меня в расчет, они уже решили, что не дернусь, предпочту смолчать и вернусь в толпу». – В душе поднималась волна ярости, а перед глазами встали воспоминания, воспоминания из другого времени, тогда, точно так же трое других проигнорировали присутствие Алексея, совершив роковую для себя ошибку.

6

Топтал эту грешную землю Алексей уже двадцать семь лет и, в общем-то, за свои годы повидал немало. В школе активно занимался биатлоном. После окончания решил послужить в Российской армии по контракту, ушел на три года, благодаря своему увлечению спортом был определен в ВДВ. Тогдашнее свое решение Алексей себе до сих пор объяснить не мог, но не считал это время потраченным зря. Армия его научила многому, в первую очередь – разбираться в людях. Также среди полученных навыков следует остановиться на одном весьма специфичном умении – ведение боя ножом. Инструктором взвода был Сергей Николаевич Дьяченко, майор ВДВ.

Изначально с присущей молодости беспечностью Алексей уделял указанной дисциплине минимум внимания, предпочитая совершенствоваться в стрельбе. Но Сергей Николаевич со свойственной десантнику настойчивостью вбивал навыки владения ножом в молодые головы (иногда вбивал в прямом смысле). Все это продолжалось до того момента, пока на Кавказе не началась очередная маленькая война. Для Алексея она началась в один весенний день, тогда по указанию комбата Алексей был направлен сопровождающим с армейским грузовиком, перевозящим амуницию с одного из складов.

Остановились в одном из горных кишлаков – облегчиться. Кишлак находился далеко в стороне от зоны боевых действий, поэтому автомат Алексей не взял, посчитал, что мешать будет. Дабы не обидеть гордых хозяев, мочиться на забор не стал, а спросил разрешения воспользоваться уличным туалетом у сидящего на лавке старика в высокой папахе. Хозяин заулыбался беззубым ртом и махнул в сторону туалета. Туалет находился на окраине огорода и оказался довольно большим, квадратов шесть.

Только Алексей закончил делать свои дела, дверь за его спиной заскрипела, и по деревянному полу пробухали несколько пар ботинок. Застегнувшись, парень повернулся и около входа увидел троих представителей гордого горного племени. Всем лет по двадцать пять – тридцать, здоровые, бородатые, головы обриты. У каждого автомат Калашникова: у двоих – за спиной, стволами в землю, у третьего, того, что в середине, – на шее висит, он на него, как на подставку, локти выложил.

«Совсем не боятся, даже автоматы в боевое положение не перевели», – подумалось Алексею.

– Сейчас ми тэбэ голову отрезать будэм, русский! – проговорил тот, что в центре, с автоматом на груди, затем повернулся назад и закрыл дверь на щеколду.

Стоящий слева широко улыбнулся, показав красивые белые зубы, и шагнул в сторону Лешки.

Шагнул и поймал правый крюк, прямо в челюсть. Правая у Алексея всегда была хорошо развита плюс удар был явно неожиданным, джигита мотнуло, и он отлетел к стене, хорошо о нее приложившись.

Но Алексей этого уже не видел. Рванув из ножен армейский штык-нож, висящий на ремне слева, парень прыгнул на центрального. Тот среагировал, попытался одновременно сместиться назад и высвободить руки. Но ни то ни другое у него не получилось, руки зацепились за ремень автомата, а запертая дверь не дала возможности разорвать дистанцию. В итоге Алексей левой рукой припечатал горца о дверь, одновременно с этим правой вгоняя нож ему в подмышку. Помня наставления Дьяченко, парень не стал дожидаться, когда тело упадет и утащит за собой нож, а тут же рванул его из тела покойника. Нож вышел легко, и, продолжая движение, Алексей нанес секущий удар в сторону противника, находящегося справа. Сообразительностью и реакцией тот явно уступал своему приятелю, так как продолжал стоять, широко открытыми глазами наблюдая за разворачивающимся боем и не делая попыток в нем участвовать. Удар пришелся по горлу, и фонтан крови ударил в потолок и лицо Алексея.

Покончив со вторым, Алексей повернулся в сторону последнего оставшегося в живых. Он как раз пришел в себя после удара и начал стаскивать автомат с плеча, пытаясь направить ствол в Алексея. В этот момент Алексей прыгнул на него. Левой рукой отвел дуло автомата от себя, а правой вогнал нож ему в живот. Джигит хрюкнул, согнулся пополам и упал на пол лицом вниз, раскинув руки в стороны, в одной из которых так и остался лежать неиспользованный автомат. Нож остался в его теле.

Только теперь Алексей смог осмотреть место боя. Тот, что был в середине, сполз по двери на пол, оставив на двери кровавый след. Второй с перерезанным горлом уже лежал, в агонии стуча ногами по деревянному полу.

Последний, со снятым автоматом в левой руке, упокоился возле стены сломанной куклой. Алексей взял его АКМ и, приоткрыв дверь, заглянул в щель. Перед туалетом больше никого не было. Пригнувшись, парень выбрался на улицу. С площадки перед туалетом, через доски забора, был прекрасно виден грузовик и все, кто находятся около него. Еще двое бандитов выгнали водителя из машины и поставили его на колени, прямо на дороге. Они были так увлечены этим, что не заметили появления Алексея.

Чтобы не получить неожиданно пулю в бок, Алексей быстро огляделся по сторонам, а после занял позицию поудобней, уперев автомат в поперечную перекладину забора. В этот момент один из горцев, в зеленом берете, зайдя Кольке (водителю) за спину, театральным жестом начал доставать из кобуры пистолет. Его сосед стоял рядом, оживленно комментируя. Бандиты стояли близко друг к другу, и не попасть в них с тридцати метров профессиональному биатлонисту – это нужно постараться.

Раздались две короткие очереди, и оба боевика отправились навстречу к Аллаху.

Когда Алексей перелез через забор, Колька все еще стоял на коленях, мелко дрожа и боясь повернуться.

– Коль, вставай! Наподдали мы джигитам!

Колька медленно повернулся, потом резко вскочил и с перекошенным то ли от радости, то ли от ужаса лицом бросился к Алексею обниматься.

Многие говорят, что сразу же после первого убийства человек истерит. Так вот, в тот момент Алексей ощущал себя на вершине мира! Его обуревало чувство неуязвимости и всемогущества. А вот через час, когда концентрация адреналина в крови уменьшилась, стало действительно плохо. Алексей сидел в сторонке, мотал сопли на кулак, его рвало и трясло. Потом отпустило. Хотя во снах эти трое, бывает, возвращаются и по сей день.

На следующем занятии жутко довольный собой Дьяченко (за отличную подготовку личного состава ему объявили благодарность и дали премию) подробно проанализировал бой во всех нюансах. Оценил действия Алексея как единственно верные, хотя тот факт, что нож остался в теле последнего бандита, определил как дилетантство. Боевики же, наоборот, были раскритикованы. Понадеялись на свое огнестрельное оружие, расслабились и не учли того, что в узком помещении воспользоваться громоздким стрелковым оружием быстро не получится. Другое дело нож: несколько точных ударов подготовленного бойца (после этого инцидента Алексей поменял свой статус в иерархии майора с «раздолбая Суворова» на «подготовленного бойца») – и принимай Аллах троих свежих мучеников.

Остаток службы Алексей как-то само собой стал все свободное время уделять совершенствованию своей техники боя с ножом, и майор ему в этом всячески помогал.