Текст книги "Редкостная Золушка (СИ)"
Автор книги: Роксэн Руж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Дай мне нежность
Мы подъехали к дому. Слаженно выгрузились. Одни лишь скользящие друг по другу голодные взгляды и невинные прикосновения. Только он, только я и натянутая нить возбуждения между нами, в любую минуту готовая порваться, спуская нас обоих с тормозов.
Стоило нам переступить порог дома, как сумка в очередной раз полетела на пол. Глухой звук разлетелся по сонному дому, разбивая загустевшую за семь дней тишину, возвращая жизнь в одинокие стены. Этот звук стал своеобразным сигналом. Тем самым спусковым механизмом…
Паша притянул меня к себе, зарываясь пятерней в мои волосы. Запрокинула голову, подчиняясь требовательным рукам. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Его горячее рваное дыхание сплеталось с моим. Взгляд стальных глаз за стеклами очков стал жестче, голоднее. Я провела языком по пересохшим вмиг губам. Паша повторил эту же траекторию большим пальцем, стирая влажный след, оставляя на губах терпкий солоноватый вкус.
– Не хочу показаться навязчивой, но может быть уже начнем? – Я потянулась к ширинке на джинсах, но Паша меня остановил.
– Сначала душ.
– Ничего не имею против грязного секса, – ответила я и снова потянулась к ширинке.
– Это я уже понял. – Улыбнулся. Чуть отстранился, выпуская меня из своего медвежьего захвата. – Я быстро.
– Кашин, ты динамо. Ты в курсе? – сказала я, когда Паша, подхватив свою сумку и перешагивая сразу через три ступеньки, взбежал по лестнице на второй этаж. При каждом его движении джинсы натягивались на ягодицах гипнотизируя мой взгляд. – И с тебя как минимум два штрафных! – крикнула я вдогонку, когда столь аппетитные мужские формы скрылись в коридоре второго этажа.
Прошла на кухню, налила себе бокал белого сухого вина. Устроилась на стуле перед остовом, разделяющим кухонное пространство пополам.
Надо остыть…
Паша вернулся минут через пятнадцать. И правда торопился, раз за это время успел и вымыться и побриться.
– Ну, теперь ты готов к труду и обороне? – спросила я и сделала еще один глоток вина, неотрывно наблюдая за каплями воды, что стекали с его волос и устремлялись вниз. Пробивали себе путь через поросль волос на груди, скатывались на живот. Подгоняемые друг другом капли ползли по коже вниз, заканчивая свой путь темным пятном на полотенце, которое зацепилось то на бедрах лишь за честное слово. Ну, может и не только за него…
Стало жарко…
Паша подошел ко мне, взял из моих рук бокал с вином, сделал несколько глотков, не отводя от меня взгляда.
Желание обжигающей патокой растеклось по венам, заставляя сердце забиться чаще, выводя все тело из состояния энергосбережения.
Потянулась к полотенцу, ногтем подцепила его край, который был подогнут на правом бедре. Не рассчитала силы. Ногтем прошлась по разгоряченной коже, оставляя после себя красную полосу.
Паша резко вобрал в себя воздух. Не знаю, из-за нанесенной ли мной травмы или же по причине того, что чуть влажное полотенце сползло с него прямо к нашим ногам.
– Упс, – сказала я, медленно оглаживая своим голодным взглядом обнаженное тело.
Паша поставил бокал на остов, упираясь руками на столешницу с обеих сторон от меня, нависая горой. Откинулась назад, облокачиваясь на остов спиной без лишней скромности разводя ноги. Паша не мешал мне вести свою собственную игру. Подошел чуть ближе, но не достаточно. Своей ногой прошлась по его, поднимаясь все выше и выше.
Какой же он высокий…
Пришлось сильнее откинуться назад. Юбка классического кроя задралась настолько, что не скрывала ни резинку чулок, ни тонкое кружево белья. Когда же моя пятка коснулась напряженной до каменного состояния ягодицы, я, не медля ни секунды, "пришпорила" Павла, притягивая к себе вплотную. Не удержалась перед соблазном, шлепнув по его ягодице рукой, с удовольствием ощущая, как по ладони растекается теплое послевкусие удара.
– Уже начинать бояться? – спросил Павел, смотря на меня тяжелым потемневшим взглядом.
– Волков бояться, в лес не ходить, – сказала я первое, что пришло в голову, тут же прикладываясь другой рукой ко второй ягодице. Паша резко втянул в себя воздух. Мышцы на его руках и ногах налились напряжением.
Мы не сводили глаз с друг друга. Он, я и эта странная прелюдия.
– Нравится? – спросила я, прикладываясь рукой к ягодице. На этот раз чуть сильнее. Ладонь обожгло. Паша не ответил, но я и без лишних слов поняла, что ничего против он не имеет.
Контроль над ситуацией плавно перетек в мои руки. Павел не возражал, легко соглашаясь с такой расстановкой ролей.
Контроль… Да, сейчас мне было необходимо его чувствовать. Нет, не в отместку за эти семь бесконечных дней, проведенных в полной дезориентации. Хотелось вернуть себе осознание того, что жизнь все еще принадлежит мне. И Павел… Весь, без остатка. Сейчас. Здесь. Только мой.
Подалась вперед, слезая со стула. Встала вплотную к Павлу. Жар его тела смешался с моим, опаляя все вокруг. Паше ничего не оставалось как убрать руки со столешницы, чтобы дать мне возможность занять в более удобную позицию.
– Прошу, – сказала я, указав на стул. – Павел Сергеевич, займите ваше место в первом ряду.
– Как скажите, Надежда Сергеевна, – ответил он, беря меня за талию. Я даже понять не успела, как произошла эта мгновенная рокировка. Только и успела пятками в воздухе сверкнуть, когда в следующую секунду уже стояла на его месте, в то время как Павел усаживался на стул.
Проследила за его движениями. Он сел. Поправил мошонку, протянул рукой по возбужденному члену, укладывая его на напряженный живот. Для него этот жест был обычным, естественным, меня же бросило в жар.
Закусила губу, продолжая рассматривать Павла. Он откинулся назад, облокачиваясь локтями об остов, копируя мою недавнюю позу.
Уффф…
Глубоко вдохнула раскаленный воздух. Коснулась пальцами каплевидной жемчужной пуговки на шелковой блузке. Одна, две, три… Слишком медленно, но от этого еще более приятно видеть, как в глазах Павла разжигается порочная тьма.
Блузка полетела на пол, за ней последовала и юбка. Недолго думая я избавилась от тончайшего кружева трусиков и бюстгальтера, оставив на себе лишь чулки.
Подошла к Павлу, повторила его жест, проведя пальцами по натянутой сейчас мошонке, погладила подрагивающий под моей рукой член. На головке выступила прозрачная капля. Ее я стерла большим пальцем, размазывая по бархатистой более темной коже головки.
Паша не сводил с меня глаз, но перенимать инициативу не торопился, позволяя мне самой задать дальнейшее направление.
– Присяду? – спросила я, продолжая гладить его член. Павел лишь развел руками, мол, делай все, что захочется.
А мне сейчас очень хотелось оказаться сверху…
Пришлось встать на носочки, чтобы роста хватило. Перекинула одну ногу через Павла, балансируя на вытянутых пальцах ног. Паша продолжал сидеть в наигранно расслабленной позе и лишь возбужденный член, тяжелое дыхание и потемневший взгляд выдавали его с головой.
Я направила член в себя, медленно опускаясь. Взгляд Павла скользнул по моей груди. Я начала медленно двигаться, привыкая к новым ощущениям, чувству наполненности и пьянящему ум контролю.
Мои движения стали более быстрыми. Я уже не елозила бедрами, а резко насаживалась на него сверху. Не отрывая взгляда смотрела на Павла. Он приоткрыл рот. Его тяжелое дыхание с вырывающимися глухими стонами были музыкой для моих ушей.
Я набирала темп, чувствуя, как от перенапряжения немеют ноги.
– Надя. – Его ладони обожгли мои ягодицы, останавливая. – Постой, я без презерватива.
– Тсс, – приложила палец к его губам, и толкнулась бедрами.
– Ты уверена?
Я не нашлась, что на это ответить. Я не знаю, просто…
Просто я начала прерванные движения, то поднимаясь, то опускаясь, наращивая темп.
Паша больше ничего не спрашивал. Он до боли вцепился в мои бедра, помогая двигаться. Неотрывно смотрел на меня, уводя за грань. Низ живота свело тугой судорогой. Я просто не могла больше двигаться, тело одеревенело на несколько ярких секунд оргазма. Паша же не останавливался. Сильнее сжал мои бедра, приподнимая и резко опуская меня на себя.
Я почувствовала как и его тело напрягается. Открыла глаза, тяжело дыша и посмотрела на него. Глубокая морщинка залегла между бровей, на лбу выступила испарина. Он закусил, кажется, обе губы сразу, полностью сосредоточившись на процессе…
Последние толчки были грубыми. Он опустил меня на себя, входя до упора. Рвано застонал, опираясь спиной об остов. Откинул голову чуть назад, закрыл глаза. Морщинки расползлись по лбу. Его губы разомкнулись, хотя челюсти были сжаты между собой. Кадык на шее то опускался, то вновь взлетал. Со стороны могло показаться, что это все – признак боли. Для меня же смотреть, как кончает мой мужчина, стало лучшим, что я когда-либо видела…
Да, это было лучшее… И знай я, что завтра наступит начало концу наших отношений, впитала бы в себя эти минуты до последней капли…
_______________________________
"Дай мне нежность" Мачете. В этой песне мое видение чувств Павла к Наде (за исключением нескольких момнтов). Послушайте, пожалуйста)))
Ранний птиц
Я проснулась словно от толчка. Одна… В комнате царил утренний полумрак. Начала было думать, что все произошедшее вчера днем и несколько раз ночью лишь результат моего семидневного нервозного воздержания.
Оглядела комнату в поисках какой-нибудь привязки к реальности. Наткнулась взглядом на лежавшую у гардеробной так и не разобранную сумку. Нет, все-таки это все реально.
Откинула одеяло и встала. Набросила на себя халатик и вышла из спальни. Спустилась в гостиную. Никого… Хотя в своих мыслях я уже рисовала образы Павла в окружении ужасных фото. Хорошо, что этому не обнаружилось подтверждение.
Паша был на кухне. Он сидел у остова на том самом стуле и пил кофе, полностью погруженный в двоичный код электронного мира. Подошла ближе и накрыла планшет своей рукой.
– Привет, ранний птиц.
– С добрым утром, спящая красавица, – ответил Павел, убирая планшет. Воспользовалась образовавшимся "окном" и примостилась у него на коленях. Отпила жгучий по температуре и крепости кофе.
– Который час? – спросила я. Как по мне, так сейчас слишком рано для цитрусового аромата геля для душа, полной экипировки в джинсы и водолазку, сводки новостей на планшете и крепкого кофе. Сейчас самое время для шелкового халатика, сползающего с плеч, растрепанных волос и приятной сонной неги.
– Семь часов.
– Охренеть, – прокомментировала я, и сделала еще один глоток кофе. – И зачем, позволь узнать, столь ранний подъем?
– Нужно сдать отснятые материалы и получить аккредитацию на следующую командировку, – ответил Паша, а я непроизвольно напряглась при этих словах.
– Понятно. – Слишком громко приложилась кружкой о столешницу.
– Я ненадолго. А вечером сходим в ресторан.
– О, да ты рисковый парень. Что на этот раз взять с собой? Флоггер? Стек? Или, может быть, еды?
– Хорошее настроение, – ответил Паша, прижимая меня к себе, полностью игнорируя мой язвительный тон. – Хочу познакомить тебя со своим напарником и по совместительству другом.
– Тогда флоггер и стек отменяется. Эх, жалко…
– Оставим их на вечер. – Его голос сел на октаву. Рука, что до этого обнимала меня, поползла наверх, раздвигая полы халата. Накрыла грудь, зажав между пальцами сосок.
– Ты же торопишься.
– Тороплюсь…
Халат сполз с моих плеч, давая возможность Павлу накрыть своей рукой вторую грудь.
– У тебя же там важные дела, – не унималась я, облокачиваясь на Павла.
– Очень важные.
– Работа прежде всего. – На это язвительное замечание он ничего не ответил. Прикусил мочку уха и сильнее сжал соски. – Ведь долг… – Не успела я закончить свою мысль, как Паша отпустил грудь, подтолкнул меня к остову, вынуждая встать с его колен. – Фи, как грубо, – сказала я, с готовностью прогибаясь в спине под давлением руки, упираясь об остов локтями.
Его пальцы протянули горячий след вдоль позвоночника, заставляя еще больше прогнуться. Ладони прошлись по моим бедрам, задирая холодный шелк халата, края которого Паша надежно зафиксировал пояском. Одной рукой он надавил на поясницу, второй погладил обнаженную выпяченную ягодицу.
Последовавший за всем этим шлепок был ожидаем. Все равно вздрогнула, втянув в себя расплавляющий остатки здравомыслия воздух.
Потом еще один шлепок, и еще…
Звук разъезжающейся молнии на джинсах вызвал на губах довольную улыбку. Низ живота свело от жаркого тянущего ожидания.
Я с готовностью раскрылась перед грубым натиском. Подстроилась под его сразу же взятый быстрый темп.
Я знала, что и на этот раз мы без защиты. Паша тоже это знал. Он не стал больше спрашивать уверена ли я, что хочу этого. Наверное, ему хватило моих вчерашних заверений.
– Паша, – выдохнула я, понимая, что уже практически переступила ту грань, где тягучая сконцентрированная внизу живота боль разольется горячим наслаждением. – Паша…
Он понял все.
Шлепок ладонью и последовавшее за ним мягкое поглаживание… Потом еще один хлесткий удар.
Я уже не сдерживалась, закричала. Не смогла найти надежную опору в локтях, опускаясь грудью на столешницу. Ухватилась пальцами за шершавый край искусственного камня.
Паша рвано задышал, ускоряясь. Вцепился пальцами в мои бедра, усиливая натиск. Прижался ко мне окаменевшим пахом, застыл…
Поцелуй между лопаток привел меня в чувство.
– Видишь, не так уж и плохо вставать рано.
– Ага, – ответила я, пытаясь собраться с силами, чтобы отлепиться от остова. – Думаю, в десять мне бы понравилось больше.
– А в семь не понравилось?
– Ну… не знаю даже, – ответила я, наблюдая, как Паша тянется к мотку одноразовых кухонных полотенец. Отрывает одно по намеченному краю.
– Видимо, мне нужно больше стараться.
– Видимо. – Повернулась к нему лицом, наблюдая, как он проходится полотенцем по члену, стирая следы минувшего безумия.
– Вечером реабилитируюсь. – Паша натянул боксеры. Подцепил спущенные до колен джинсы. Молния замка поехала вверх. – Я быстро…
Быстро…
К обеду я успела переделать все домашние дела, несколько раз натыкаясь на оставленную Пашей раскрытую сумку. На пятый раз просто не смогла пройти мимо брошенных сверху грязных джинс, в которых Паша вчера пришел ко мне в офис. Конечно, тогда я тактично промолчала, но сейчас просто не смогла остаться безучастной…
К четырем часам я начала подозревать, что наше с Пашей времяисчисление разнится полностью. Ни ответа тебе, ни привета. Лишь уведомление на телефон, что абонент появился в сети и доступен для звонка.
Доступен для звонка… Я останавливала себя изо всех сил. Хотелось позвонить ему и высказать за каждую украденную минуту у отведенных для меня четырех дней.
– Надя, успокойся, – убеждала саму себя, посматривая на замерший телефон.
Паша вернулся лишь в семь вечера. Извинился, что так долго. Как оказалось, материал, который он поехал сдавать нужно было срочно монтировать, так как завтра вся отснятая информация потеряла бы свою актуальность…
Да, я понимаю… конечно. Ничего страшного нет в том, что я просидела весь день дома, чувствуя себя полнейшей дурой. Чувствуя себя Надькой…
В какой-то момент, еще до прихода Павла, я даже думала, а не послать ли мне его вместе с другом… в ресторан. Да, именно так бы я и поступила еще месяц назад…
После того, как я закончила выгрызать себя изнутри, захотелось вернуть мировой баланс, компенсируя внутреннюю опустошенность красивым макияжем, прической и тщательно подобранным к случаю платьем.
Паша оценил мои старания комплиментами и поцелуями, сделав из меня какое-то довольное на все согласное желе. Одним словом – размякла.
В очередной раз я решила задвинуть серьезный разговор "на потом". Все-таки у меня осталось еще три дня. Стоит ли сейчас затевать все это…
Беги, Надя, беги
По дороге в ресторан мы заскочили к Паше дабы сменить повседневное одеяние на парадно-выходной костюм. Вместе поднялись на шестнадцатый этаж. Вместе отворили цать замков на двери. Вместе перешагнули порог квартиры.
– Я быстро, – сказал Паша, направляясь в спальню.
– Где-то я это уже слышала, – не упустила возможности зашпилить язвительное замечание в удаляющуюся спину.
Не услышал или сделал вид?
Бросила клатч на пуфик и прошла в гостиную-студию. Да, вот они места моей былой славы. Гостиная, кухня, голая стена…
Накатила защемляющая в тиски душу тоска. Наверное, я просто давно здесь не была, поэтому и ощущала себя чужеродной, не смотря на то, что в моей сумочке до сих пор хранились ключи от этой квартиры.
На этот раз наше с Пашей "быстро" совпало. Уже через пару минут он появился в гостиной в знакомом сером костюме, благородно оттеняющим стальной блеск глаз.
– А я думала, только мухи быстро… – Не договорила, попадая в медвежьи объятия. Да, тактика запечатать мой разговорчивый рот поцелуем мне больше нравилась.
Ресторан встретил нас богемным лоском, запахом денег, ленивой самоуверенностью гостей, объемным меню и вызывающей восхищение винной картой.
– Мы сегодня шикуем? – Денежный вопрос мы с Павлом никогда не обсуждали. И теперь я волновалась, как бы ненароком не поставить его в неловкое положение, заказав пару лобстеров стоимостью сопоставимой с половиной зарплаты среднестатистического специалиста моей компании.
– А почему бы и нет, – Паша пожал плечами и начал перечислять официанту выбранные им блюда. И правда шикуем. Ну что же…
Друг Павла в аккомпанементе с супругой Натальей опоздали минут на двадцать.
Первое впечатление о них было нууу, наверное положительное. Разве что Наталья показалась мне какой-то… равнодушно безэмоциональной. Евгений же наоборот пытался компенсировать неразговорчивость жены штампами и шутками.
– Приносим извинения за опоздание. Пришлось перерыть весь гардероб в поисках костюма. Уже подумал прорываться боем через охрану в том, в чем вернулся из командировки. Представляю, из окопа и сразу…
Уловила боковым зрением, как Павел несколько раз качнул головой из стороны в сторону. Евгений тут же замолчал. Помог жене усесться на пододвинутый им стул.
– Хорошо, что я избавила Пашу от такой дилеммы и постирала его вещи.
– Зачем? – переспросил Евгений, тут же что-то невнятно промычав. Перевел взгляд на Пашу и замолчал.
– Оооо. – Наталья посмотрела на меня снисходительным взглядом.
– Спасибо, Надюш, – сказал Паша в свою очередь, улыбаясь мне.
Да боже ж ты мой, это всего лишь постиранные машинкой джинсы…
– Такое чувство, что попала в рекламу стирального порошка, который в отличие обычного не справился с синим пятном, – пошутила я, в очередной раз ощущая себя полнейшей дурой, просто потому что не понимала от слова нихрена.
Постепенно, благодаря умению Евгения располагать к себе людей, за столом завязался легкий разговор. После второго бокала вина мы перешли на более личные темы.
Паша рассказал своим друзьям как мы познакомились, понятное дело, умолчав о давно похеренном в прошлой жизни моем бывшем муже. Даже Наталья немного оживилась, ее улыбка потеплела. Взгляд перестал колоть немым укором.
Нам принесли заказанные блюда. Что сказать, я получила гастрономический экстаз, вкушая эти яства. Горькое послевкусие проведенного в одиночестве дня искусно заполировалось золотыми руками шеф-повара…
После ужина мужчины удалились в специально отведенную комнату для любителей попудрить нос табачным смогом, мы же с Натальей остались в компании вина и друг друга.
– Когда с Павлом это случилось, я подумала: слава Богу, теперь они слезут с этой иглы. Вы даже не представляете, Надя, какой это сильный наркотик… – Наталья отпила вина, смотря куда-то сквозь меня, не фокусируясь сейчас ни на чем. – Паша вас оберегает, да, это видно. А по мне, так лучше знать все и сразу, чтобы в сорок лет не оказаться на грани полного краха, узнав, что муж тебе изменил с какой-то молодой журналисткой, пока ты здесь хранила ему верность и воспитывала его детей.
– Наталья, вы меня простите, но зачем вы все это рассказываете мне?
Она посмотрела на меня каким-то пустым ничего не выражающим взглядом. Оказаться на грани полного краха… Кажется, эта отсечка ею уже пройдена.
– Это было давно. Я простила. Но каждый раз, когда он возвращается домой из очередной командировки, я пытаюсь понять, как могла посвятить всю свою жизнь этому человеку. Да, Надя, по другому никак. Вся ваша жизнь будет крутиться вокруг этих чертовых командировок. Не говоря уже о постоянном спутнике. – Она осушила свой бокал вина. – А это, Наденька, страх. Уже даже не за мужа, а за своих детей, которые в любой момент могут лишиться отца.
Собственные страхи нагнали меня. Они уже не скупились и не стеснялись, разрывая душу в клочья.
– И сколько у вас детей?
– Трое, – ответила Наталья, улыбаясь каким-то своим мыслям. Быть может, просто вспомнила сейчас о детях. – Я когда-то надеялась, что ребенок сможет заставить Женю сменить род деятельности. Ни один из трех не смог, не говоря уже обо мне.
Молчание повисло над нашим столиком. Пусть лучше так… Уже просто нет сил продолжать этот разговор.
– Я когда-то тоже стирала вещи мужа после каждой командировки. – Наталья разбила и этот стеклянный купол молчания своим тихим безэмоциональным голосом. – А потом оказалось, что чистая одежда и дорогая обувь – слишком примечательны для мест боевых действий и как следствие повышают уровень смертности среди журналистов. Так что, Наденька, пусть уж лучше он ходит грязный, чем лежит мертвый.
По спине прошелся холодный озноб. Я никак не могла подумать, что джинсы, которые от пятен и въевшейся в материю глиняной пыли, стоящие столбом, являются своеобразной рабочей экипировкой.
Мужчины все не возвращались. Наталья впала в очередное самозабвенное молчание и я мечтала, чтобы она в нем и оставалась, так как просто уже не могла слушать эти вдовьи исповеди при живом муже. Мне было ее искренне жаль. Не эту равнодушную бесцельную телесную оболочку, а ту Наталью, что еще живет где-то внутри нее и медленно сгорает, превращаясь в прах.
Подозвала официанта и попросила счет. Не могу я больше сидеть здесь. Просто не хочу так же равнодушно прирасти к стулу и ждать…
Официант принес счет. Я взяла клатч, чтобы отсчитать необходимую сумму.
– Оставьте, Надя. Военные корреспонденты зарабатывают хорошие командировочные, уж поверьте мне. Они могут позволить себе это все. Меняю лобстера на мужа. Смешно. Ха-ха. – Наталья громко хохотнула, наводя меня на мысль, что она уже просто перебрала с вином.
– Приятно было познакомиться, Наталья. – Я встала из-за стола.
– Да ладно вам, Надя, я вижу как вы на меня смотрите. Ненавидите. Я сама себя ненавижу. Просто не будьте такой дурой, как я. Пока есть возможность, бегите. Бегите от него. – Последние слова долетели до меня уже в конце зала.
Я осмотрелась вокруг в поисках той самой комнаты для курения. Не нашла. Да, могла бы спросить у официанта… Могла, но не хотела. Вышла на парковку и села в первое же свободное такси.
Через пару минут мимо нас пролетел знакомый кроссовер.
– Помедленней, пожалуйста, я не тороплюсь. А давайте лучше сделаем пару кружков. – Я протянула купюры водителю.
– Желание дамы закон, – ответил он, сворачивая на светофоре направо, тогда как стопари знакомой машины уже пропали из виду…
