Текст книги "Редкостная Золушка (СИ)"

Автор книги: Роксэн Руж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Ни ответа, ни привета

Зря я боялась звонка от Павла.

Господи, какая же я наивная дура! Зачем ждать от него извинений, звонков, оправданий. Пора смириться с мыслью, что Павлу на меня совершенно наплевать. Я всего лишь материал для статьи, и не более того.

Гнала от себя мысли, но воспоминания липли хуже жужжащих мух в предрассветный час.

Ты моя…

Козел!

Вот уже битый час, как я пыталась косметикой замаскировать следы былой истерики. Если пудра и справилась с покрасневшим лицом, то выплаканные до сетки из капилляров глаза замаскировать никак не получалось.

Ладно, очки мне в помощь. Не могу я позволить себе пройти по офисному зданию на виду у всего персонала зареванной.

Толкнула дверь и вышла в приемную.

– Танюша, отмени все встречи на сегодня, – сказала я вместо прощания. Понимаю, что на помощницу обижаться мне не за что. Разве лишь за то, что именно она была вестником о статье.

Шла по коридору уверенной походкой, задрав подбородок.

– Здравствуйте… Добрый день… Нет, не читала… Разве в желтой прессе есть место правде…

Села в машину, глубоко выдохнув. Как будто через центрифугу прошла. А рот… Боже, я, наверное, потеряла возможность изображать на лице серьезное выражение из-за разведенных в вежливую улыбку губ. Так и помру, улыбаясь всем и вся. Кашину особенно.

По дороге домой нарушила скоростной режим, указанный на знаках дорожного движения. Так было проще не думать.

Дом, милый дом…

Одиночество было хорошим собеседником. Конечно, я бы сейчас предпочла кого-то поматериальней, кто хотя бы имел уши и был способен воспринимать маты, которыми я покрывала белый кафельный пол своей кухни.

Но таковых не было…

У меня даже и подруг нет. Как-то не сложилось в жизни. Или мне просто было некогда. Подругам же тоже нужно было бы уделять время, которого просто не было.

Любовники. Да на хер им нужны мои слезотечения и матоизвержения. Такого добра у них и дома с запасом.

Хотя, Андрей мог бы и выслушать, наверное.

Нет. Не сегодня.

Сегодня я вполне обойдусь своей персоной.

Вспомнила все когда-то просмотренные мною фильмы про женщин, испытавших на себе всю горечь мужского предательства. То, как они ложками мороженого услащали этот фрагмент их жизни. Решила воспользоваться данной техникой, но стоило ванильному мороженому оказаться в моем рте, как в памяти возник образ Павла, склонившегося к моей груди, сосок которой прикрывала белая шапка сливок.

Выплюнула мороженое обратно. Выбросила ведерко со сладким антидепрессантом в мусорку.

Кашин, кыш из моей головы…

Нет, остается последнее проверенное средство – бокал белого сухого и горячая ванна.

Да, вот сопьюсь и буду сидеть с бывшим мужем в одной куче дерьма…

Понедельник стремительно шел к своему завершению. Убитый сожалениями Павел так мне и не позвонил. Сейчас я бы ответила на его звонок. Ик.

Лишь в третьем часу ночи телефон ожил на краткий миг. Посмотрела на пришедшее уведомление – сообщение для Павла доставлено.

Вот же черт, как я могла забыть его удалить…

***

– Все вы прекрасно знаете здешние порядки. Мобильная связь будет блокироваться во избежание терактов. Если кому-то нужно передать сообщение родным, пройдите в штаб, где связисты предоставят вам такую возможность…

Начался обычный инструктаж. Я прекрасно был осведомлен о том, как должна вести себя пресса в горячей точке. Но слушал внимательно. Вдруг что-то изменилось за то время, пока я восстанавливался морально и физически после той командировки…

После завершения инструктажа я прошел в штаб, где мне был предоставлен спутниковый телефон. Отправил сообщение Наде и родным.

Эти несколько дней командировки прошли спокойно. Относительно спокойно. Ко второму дню я стал привыкать к звукам автоматной очереди и взрывам. Они раздавались далеко, к нам в лагерь добиралось лишь страшное эхо.

За эти дни мы с оператором успели заснять много материала. Это было сложно. Морально тяжело. Я никак не мог забыть детских глаз, ставших вмиг взрослыми, в свои пять, десять, пятнадцать лет, пройдя через все ужасы войны.

Только мысли о Наде помогали немного отстраниться от всего кошмара, что сейчас происходил вокруг меня.

В понедельник наш обратный рейс был задержан из-за неблагоприятных погодных условий. Только лишь вечером нашей группе было разрешено покинуть лагерь.

Лететь предстояло долго, с пересадкой. Во время которой я успел включить телефон и прочитать входящее сообщение:

"Очень жду понедельника, согреваясь в горячей ванне. И как понимаешь, на мне сейчас ничего нет…"

Хотел было позвонить Наде, но удержался. Слишком поздно, точнее рано. Пусть спит.

Когда наша группа высаживалась в местном аэропорту было уже почти одиннадцать утра. Думаю, Надя уже проснулась…

Пять попыток и пять неотвеченных звонков. Странно.

Уже в такси раздался входящий звонок.

– Слушаю, – ответил, раздраженный тем, что звонит не Надя.

– Привет, мужик. Как командировка?

– Саня, чего надо? Не тяни, у меня дела.

– Поговорить надо срочно. Тут такое дело… В общем, не телефонный разговор.

– Через час. – Продиктовал адрес ресторана, что находился рядом с работой Нади. – Не опаздывай, у меня дела.

Попытался еще раз позвонить Надежде, но безрезультатно. Отправил сообщение.

Добрался домой, принял душ, переоделся.

Еще один мой неотвеченный дозвон, переводящий гудки на автоответчик. Что, так ответить сложно?! Или занята чем-то?

Завел свой кроссовер. Дал машине немного прогреться, пока курил. Потом выжал педаль газа.

День сюрпризов (Маты… без них никак)

От каждого звонка Павла сердце подскакивало куда-то к горлу. Когда же песня Ленинграда переставала играть, ко мне возвращалась способность дышать и мыслить.

Я обещала сама себе, что вот на следующий звонок я обязательно отвечу, но стоило рингтону оповестить о входящем вызове, как я опять вся цепенела.

Потом от Павла пришло сообщение. Краткое на столько, что я могла и не раскрывать его полностью, дабы Кашин не увидел, что сообщение просмотрено.

"У меня встреча в том ресторане в 12. Потом зайду к тебе на работу."

Что?

Нахрена ты мне тут нужен?!

Конечно, руки у меня чесались – так хотелось залепить по мордасам некоторым пи*даболам, только не на работе же это делать.

Встреча, говоришь…

А у меня, что, встречи не может быть?

Взяла в руки телефон, стараясь не открыть непрочитанное сообщение. Нажала на иконку с контактами. Хорошо, что Андрея искать долго не надо. Первая буква алфавита позволила его имени быть в вип-рядах.

Андрей ответил сразу же, словно ждал.

– Да? – удивленный голос бывшего любовника раздался в динамике.

– Привет, Андрюш. Только вчера о тебе вспоминала, вот, решила позвонить.

– Привет. Зачем?

Обижается, по голосу понятно. Но, думаю, уже не так сильно. Остыл.

– Не хочешь со мной пообедать в том ресторанчике, что около моей работы?

– Пообедать? – переспросил Андрей. В его голосе появились знакомые смешинки, и мне стало даже совестно, что я собираюсь его так нагло использовать. – И только?

– Может быть и не только, – ответила я, стараясь аккуратно свернуть с темы, при этом не потеряв мужской интерес и игривый настрой.

– Я буду, – ответил Андрей и отключился.

Фух.

Сделала несколько глубоких вдохов, стараясь унять колотившееся сердце.

Ты моя…

Хренас два, твоя! Козел!

***

– Это что за х*йня? – Я уже несколько минут смотрел на разворот газеты и не мог поверить в то, что здесь вижу.

– Это статья, которую ты должен был сдать в печать, перед тем как уйти.

– Что я должен, не твоего ума дело. Откуда информация?

– Да ладно тебе, мужик, не кипятись. Ну классная же статья получилась. Я и тебя указал, так что все по чесноку.

– Ты дебил, блять? Откуда информация?

– С твоего компьютера. Сам же сказал, когда уходил, мол, пользуйся.

– Компьютером пользуйся, а не удаленными файлами.

– Если что, то у меня свидетели есть нашего разговора. Я узнавал, если ты дал добро на использование чего-либо, то все законно.

– Все законно, говоришь… – Я снял очки, отодвинул стул и встал.

– Э, Паха, ты чего? Да ты вообще сейчас не прав…

Знакомый женский смех остановил мой занесенный для удара кулак. Обернулся.

Сегодня, твою мать, что, день сюрпризов?

***

Андрей ждал меня около машины. Еще один любитель двери пооткрывать. Уже не ведусь, но благодарно улыбаюсь.

– Привет, – еще раз поздоровалась я.

– Привет. Отлично выглядишь.

– Спасибо. – Это ты меня вчера не видел. Вот тогда было красиво. А сейчас макияж, прическа, брючный костюм с топом под низкое декольте, высокие шпильки. Все это с утра тщательно подбиралось на тот случай, если…

Вот на такой случай и подбиралось.

Андрей помог мне сесть в машину. Сам занял водительское кресло. Выехал с парковки и направил машину на объездную дорогу, дабы попасть на противоположную сторону автострады.

– Как дела? – спросила я. Лучше уж разговоры разговаривать, чем мондражировать от предстоящей с Павлом встречи.

– Все хорошо. Я кстати, с женой развожусь. – Вот это кстати сейчас было совершенно некстати.

– Сочувствую, – ответила я.

– Я думал, ты обрадуешься…

– Ага. – Я не радовалась, а уже сомневалась в правильности задуманного плана.

– Я читал статью.

– И как?

– Полный бред, за исключением твоей фотографии.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Ладно, лишние баллы Андрей себе заработал.

Мы припарковались рядом с рестораном. Чуть поодаль от нас стоял знакомый кроссовер. Паша уже тут.

Сердце забилось с такой скоростью, что я начала ощущать сильную пульсацию в висках.

Андрей открыл передо мной дверь ресторана, пропуская вперед. Глубоко вздохнула. Стоило нам пройти в большой ресторанный зал, как я рассмеялась над несуществующей шуткой, ловя на себе взгляды всех собравшихся.

Смотрела же только на Павла, застывшего с прицеленной на уровне носа своего собеседника рукой со сжатым кулаком.

– Знала, что он здесь будет? – спросил Андрей, вставая вплотную ко мне. Его рука скользнула по моему животу, по хозяйски остановилась и вдавила меня в крепкую мужскую грудь.

– Да, Андрей. Извини, думаю, это было плохой идеей. Пойдем отсюда.

Я смотрела, как Паша меняется в лице. И если до этого я думала, что он злой, то нет, злой он сейчас.

Очень.

Я в очередной раз оцепенела, позволяя рукам Андрея гладить мой живот.

– Если уж начала играть, то нужно доводить свою партию до конца, – сказал он, разворачивая меня к себе лицом. Взял меня за подбородок и впился в губы жадным поцелуем.

"А вот теперь нам точно пора" – подумала я, слыша, как стулья и столы разъезжаются по полу. Как бьется посуда. Как вокруг суетится испуганный администратор.

А потом такой знакомый, такой холодный голос врезается в подкорку:

– Надя, отойди.

Все свободны!

– Андрей! – я попыталась оттолкнуть этот налитый мышцами и наглостью шкаф. Бесполезно. Он лишь воспользовался тем, что я наконец раскрыла свои плотно сжатые губы, чтобы протолкнуть в меня свой язык. Его ладонь по хозяйски легла на затылок, погружаясь в волосы.

– Надя, отойди. – обманчиво-спокойно повторил Павел.

Гениально. А я по его мнению что пытаюсь сделать?!

"Андрей, извини, но ты сам не оставил мне выбора" – мысленно попросила прощения у любовника, прежде чем вонзить зубы в нагло гуляющий у меня во рту язык.

Черт, кажется, не рассчитала степень сжатия. Прости!

Андрей отстранился от меня, самодовольно улыбаясь. Стер с нижней губы выступившую кровь.

Хорош! Да, наглый мерзавец. Вот сейчас я поняла почему так долго продлилась наша с ним половая-бдсмная-безбашенная-любовная связь.

– Закончили? – холодно поинтересовался Павел.

Загипнотизированная взглядом Андрея, я не сразу поняла, что свободна, и стою рядом с ним уже по собственной воле.

Медленно повернулась к Павлу. Стоит, убрав руки в карманы, смотрит на меня из подлобья. Интересный факт, что они вообще друг друга как будто не замечали. Просто игнорировали. Один смотрел на меня с прищуром мартовского кота, как будто готов здесь и сейчас… Взгляд второго говорил: "Надеюсь, ты закончила херней страдать?!"

– Надя, отойди, – сказал Павел, кивнув в сторону окна, видимо, тем самым указывая на мое место. После этого перевел таки взгляд на Андрея.

– Надюша, иди в машину. – Андрей протянул мне чипованный ключ от своего джипа. – Я быстро. – Последние два слова он сказал, переведя взгляд на Павла, продолжая нагло улыбаться.

Оба не сговариваясь одновременно шагнули ко мне.

– Так, тестостеронные мальчики, по шагу назад. У меня нет никакого желания быть сосиской в вашем бутерброде. – Бесполезно, они, кажется, даже меня не услышали, смотря друг на друга с каким-то холодным расчетом. Прощупывают слабые места? По моему, сейчас единственное слабое место – это я.

– Разошлись! – Я прибавила металла в голосе, разводя руки по бокам, упираясь ладонями в горячие крепкие мужские торсы.

Как-то не вовремя промелькнула мысль о "бутерброде". Боже, нашла время думать о сексе!

– Надя, отойди! – совсем уж безэмоционально сказал Павел.

– Иди в машину, Надюша.

– Да, задолбали! – Выдернула ключи из пальцев Андрея, запуская их куда-то в зал. – Сам иди в машину. К жене и детям вали. А ты! – повернулась к Павлу, тыча пальцем, – просто иди на все гребанные четыре стороны!

Кажется, я привлекла к себе внимание. Оба уставились на меня. Павел в своей обычной манере. Андрей же уже без улыбки.

Если сейчас кто-то из них скажет, куда мне идти, что делать, куда отходить или где встать, то они увидят такую Надежду, что остаток дней будут спать со включенным светом, ей Богу!

Не сказали. Почувствовали видимо что меня уже саму трясет от этого всего.

Посмотрела на Андрея, встречаясь с его пустым взглядом. Прощальным, я бы даже сказала. Потом посмотрела в холодные стальные глаза Павла.

Улыбнулась обоим, после чего сказала:

– Всем спасибо, все свободны. – Разорвала наш треугольник, направляясь к выходу.

Конечно, я надеялась, если уйду, то у них не останется раздражающего фактора. Смысл драться из-за той, которая послала обоих. Но дело, видимо, было уже не во мне. В тот момент, когда я открыла ресторанную дверь, раздались звуки начавшейся драки. Звон стекла, сопровождающийся матами и женскими визгами. Даже отсюда я могла расслышать с какой силой наносились удары.

В нерешительности застыла в дверях. Нет, не хочу возвращаться и смотреть. Зачем? Почему?

Не хочу видеть их такими.

Звуки прекратились так же резко, как и начались. Боже, я надеюсь, их просто растащили и никто из них не пострадал…

Не стала ждать, когда они выйдут из ресторана, чтобы снова стать тем самым раздражающим кулаки фактором.

Толкнула дверь, спустилась со ступенек и побежала к подземному переходу.

Даже не замечала слез, что сейчас текли по моим щекам.

Дура! Зачем же я это сделала?!

– Надька!

– Твою мать… – прошипела я сквозь зубы, стараясь идти быстрее.

– Надька, сука, стой!

Чуть не запуталась в своих же ногах. Еле удержалась, чтобы не упасть. Медленно повернулась, ища глазами того, кто посмел…

Сука?!

Бывший муж старался встать с накиданных на пол подземки картонных коробок. Рядом с ним лежал "готовый" собутыльник в окружении битого стекла. Сверху на осколках лежала коробка из под лапши быстрого приготовления, видимо, для пожертвований.

Бывший муж продолжал копошиться, словно таракан в корке хлеба, стараясь подняться. От всех этих потуг подземка пропитывалась ужасным запахом мочи, фекалий, перегара, немытого годами уже какого-то нечеловеческого тела.

Фу!

Брезгливо отвернулась, стараясь не дышать. Сделала пару шагов в направлении к лестнице, ведущей наверх к спасительному сейчас свежему воздуху.

– Надька, сука, стой! – Если бы эти слова не прозвучали сейчас, я бы ушла…

Резко развернулась, делая широкие быстрые шаги к бывшему мужу, который все никак не мог привести свое пьяное тело в вертикальное положение. Оно и не надо. Так даже лучше.

Перехватила удобней сумочку и хлестанула по удивленному лицу так, что его голова дернулась назад, прикладываясь к стене.

– Сука, – пьяно проорал он, хватаясь за голову.

– Ты даже не представляешь какая! – Я замахнулась второй раз. Ударила. Чувство какой-то радости и свободы наполнило меня. Как же хорошо!

– Я тебе щас… Сука! – И откуда только у бывшего силы взялись. Выхватил у меня занесенную для третьего удара сумку и отбросил в сторону.

Для тебя, милый, ничего не жалко. Подошла ближе, с какой-то радостью наблюдая как его глаза наполняются страхом.

– Боишься? Правильно! – Занесла руку для удара, видя как он в страхе накрывает свою голову почерневшими от грязи руками. Бить не стала, а вот в пузо пнула с большим удовольствием.

Бывший муж застонал, принимая, как и его собутыльник, позу эмбриона.

Лежачих не бьют, я знаю. Но, наверное, это правило не относится к сукам. Пнула еще раз. Сейчас уже не сильно, показательно.

– Больше чтобы никогда я тебя здесь не видела. Понял?!

Бывший муж молчал, давясь пьяными соплями. Плачь, милый, меньше поссышь.

Сделала несколько шагов в том направлении, куда он выбросил мою сумочку. Ее я и так ликвидирую, теперь для меня единственная ценность в этой вещи – ее содержимое…

Открыла хитрый замок, достала из кошелька купюру таким номиналам, который местные обитатели и не видовали. Вернулась к стонущему бывшему мужу и бросила деньги в коробочку из под лапши.

– Выпей за мое здоровье! – развернулась и пошагала в сторону лестницы, ощущая каждым своим шагом свободу. Будто сбросила неподъемный балласт, который тащила на себе все эти годы. Поднялась по лестнице, ощущая на коже теплые солнечные лучи.

Подняла голову к небу, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Громко рассмеялась, открывая глаза, и смахивая с щек горячие слезы…

Свободна!

Я тебе не верю!

Я совершенно не удивилась, когда Татьяна объявила, предварительно постучав и открыв дверь кабинета, что ко мне пожаловал посетитель.

– Ему назначено? – спросила я, нисколько не сомневаясь, что за дверями стоит Павел.

– Нет. – ответила помощница.

– Тогда пусть подождет в приемной, я сейчас занята. – сказала я, демонстративно откидываясь на спинку кресла с газетой в руках.

– Хорошо. Павел, присядьте в приеееее… Да стойте же вы.

Я продолжала держать газету на уровне лица, наблюдая из своего укрытия, как Павел аккуратно – практически бережно, отодвигает Татьяну со своего пути. Заходит в кабинет и закрывает дверь прямо перед изумленным лицом помощницы.

Уняла нервную дрожь в пальцах, радуясь тому, что успела поправить макияж и прическу к приходу Павла.

Да, хорошо ему досталось. Губа рассечена, но кровь уже не идет. Ссадина под правым глазом. Синяк на скуле.

Интересно, как там Андрей?

Павел пересек кабинет и, не дожидаясь разрешения, сел на стул напротив меня.

Демонстративно послюнявила пальчики, перелистывая газетный лист. Как раз на тот разворот со статьей.

– Чего только люди не напишут ради денег! – сказала я, обращаясь сама к себе.

– Надя, – окликнул меня Павел.

Нет. Не хочу даже смотреть на него.

Сделала вид, что увлеклась чтением.

Павел перестал пытаться заговорить со мной. Сделал проще – просто забрал из моих рук газету, смял ее и отправил в мусорное ведро.

Тут уж ничего не оставалось, как поднять глаза и посмотреть на Кашина прямым взглядом.

– Я не писал этой статьи Надя. Информацию для нее я тоже не давал. – Усмехнулась, помотав головой из стороны в сторону.

– Я тебе не верю, Паша, – ответила я спокойным голосом и улыбнулась, не отводя от него взгляда.

– Надя, я понимаю, что… – Павел замолчал, словно забыл то, что, по его мнению, было ему понятно. Прошелся пятерней по волосам, глубоко вздохнув. – Этого просто не должно было случиться.

– Это случилось, Паш. И тут уже ничего не поделаешь… – Мне стоило титанических усилий говорить сейчас спокойным нейтральным голосом, хотя внутри сердце как будто плавилось от боли.

Паша замолчал, смотря на меня тяжелым взглядом. Кажется, только сейчас я хорошо смогла разглядеть его лицо. За эти несколько дней, что я его не видела, он будто осунулся. Глаза немного впали, а темные круги под ними явно указывали на стабильный недосып. На щеках была многодневная щетина, прибавившая к его возрасту дополнительных лет пять.

– Надя, услышь, пожалуйста, меня. Я к этой статье не имею никакого отношения.

– Зато я имею, Паша. Самое что не на есть непосредственное. Да меня же просто в ней… – голос дрогнул, а на глазах выступили слезы. – Измазали той грязью, которую я пыталась забыть все эти годы. Да так, что и не отмыться теперь.

Паша ничего не ответил, смотря на меня. На его щеках ходили желваки, кисти рук с разбитыми костяшками то и дело сжимались в кулаки.

– Прости, что допустил это. – наконец сказал он.

Почему так больно, Боже!

– Я тебя прощаю, Паша. Но я тебе больше не верю.

– Значит, все?

– Да. Все. – Я не знаю, откуда у меня взялись сейчас силы, чтобы так ответить.

Паша еще несколько секунд посидел, не сводя с меня взгляда. Потом поднялся и направился к выходу.

– Постой, – сказала я. Павел резко остановился и обернулся. Я встала и подошла к шкафу, в который до этого высыпала все содержимое из пострадавшей сумочки, прежде чем та направилась в мусорку. Взяла с полки лежавший флоггер. Подошла к Павлу. Он непонимающе посмотрел на меня, на штуку, что я держала в руке.

– Я купила его тебе на неделю со дня нашего знакомства. – Протянула флоггер Паше. Была удивлена, когда он его принял.

– Спасибо, Надя, – сказал он, подходя ко мне ближе. Я не стала возражать, когда он прижал меня к себе. Это всего лишь прощальное объятье, не более. Вдохнула знакомый запах мужского парфюма. Закрыла глаза, чувствуя его горячие губы у себя на лбу.

Паша резко отстранился от меня. Еще раз посмотрел. Я ответила тем же, запоминая навсегда эти черты.

– Прощай, – сказал он.

– Прощай, – ответила я, отворачиваясь. Уже не было сил ни сдерживать слезы, ни смотреть, как он уходит…