Текст книги "Красная лента"

Автор книги: Роджер Джон Эллори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

– Тогда вы решили, что нужно сделать так, чтобы угрожать ей стало бессмысленно?

– Когда Кэтрин заболела… Когда она заболела, мы поняли… – Роби вцепился в подлокотники сиденья. Его лоб блестел от пота. – Если бы Кэтрин умерла… Если бы смерть Кэтрин привела к тому, что власти начали расследование… – Роби глубоко вздохнул и прикрыл глаза, словно ему было очень больно. Потом добавил: – Если бы Кэтрин умерла, много документации попало бы в руки разных людей одновременно… – Он снова глубоко вздохнул и закашлялся.

– В чем дело? – Спросил Миллер. – Вы в порядке?

– В порядке, – слабым голосом ответил Роби. – Если бы документация попала в руки разных людей одновременно, а Кэтрин была бы уже мертва и они не могли бы добраться до меня, то не было бы смысла преследовать Сару. Никому бы ничего не угрожало.

Роби снова закашлялся, на этот раз громче и сильнее, достал из кармана платок и прижал его ко рту. Какое-то время он молчал, стараясь отдышаться. Когда он убрал платок, Миллер увидел на нем кровь.

– Что происходит? – спросил Миллер. – Вы больны?

Роби кивнул.

– Поэтому мне нужен был кто-нибудь, – прошептал он. – Кто-нибудь, кто будет знать, что произошло, кто-нибудь, кто будет знать правду. Я знал, что они доберутся до Дона, я знал, что Килларни достанет каждого… даже вас. Он хотел убить вас, но лишил жизни Оливера.

Роби закрыл глаза.

Миллер схватил его за плечо и встряхнул.

– Что с вами происходит? Что…

Роби открыл глаза.

– Мне очень жаль, что пришлось взвалить эту ношу вам на плечи, – сказал он. – Но поймите, я должен был переложить ее на кого-то. Мне нужен был человек, у которого нет семьи, который смог бы сложить эту мозаику и понять, что произошло…

– Вы сказали, что есть документация…

– Она уже в пути, – сказал Роби. – Она уже в пути, детектив Миллер. – Задыхаясь, он схватил Миллера за руку. – Уолтер Торн… Проследите траекторию полета пули… к зданию напротив. В кабинете сумка с винтовкой… на ней отпечатки…

Роби тяжело дышал. На него было жалко смотреть.

– Сделайте кое-что… – прошептал он. – Сделайте кое-что для меня.

Миллер смотрел на него, затаив дыхание.

– Нужно, чтобы кто-то присматривал за ней… чтобы они не добрались до нее. Это главная причина, почему вы попали в эту историю. Если мы с Кэтрин будем мертвы, им не будет смысла угрожать ей, но они злопамятны. Они могут начать мстить, поэтому мне нужен был человек, который сможет ей помочь…

У Роби, похоже, совсем не осталось сил. Тонкая струйка крови вытекла из уголка его рта и капнула на лацкан пиджака.

– Вы можете сделать это для меня? – невнятно произнес он. – Пожалуйста… приглядывайте за ней… чтобы они не убили ее из злости…

– Да, – ответил Миллер. – Я сделаю это.

Роби слабо улыбнулся, вытащил из кармана белый конверт и сунул Миллеру в руку. Миллер посмотрел на него. На конверте было аккуратно отпечатано одно слово. Тот же шрифт, что и на обороте фотографии, которую он нашел в офисе «Объединенного траста».

САРА.

В глазах Роби он прочел, что все кончено, все сказано, а если они что-то и упустили, то это уже не имеет смысла, поскольку игра закончена и все свободны.

Джон Роби обмяк на сиденье и прижался головой к плечу Миллера.

Миллер не пошевелился. Он закрыл глаза и открыл их, только когда заиграла музыка.

Из динамиков над головой Миллера полились нежные переливы фортепиано, и он увидел, как Сара Бишоп заскользила по льду. Он сидел не двигаясь и смотрел, как она то приседала в движении, то поднималась и вращалась на одной ноге.

К партии фортепиано присоединились струнные, и послышался женский голос:

 
Это любовь, что заставляет любить,
Это любовь, что заставляет мечтать.
Это любовь, которая хочет, чтобы любили,
Это любовь, что заставляет плакать…
 

Каждый раз, когда она подъезжала к краю катка, сердце Миллера замирало.

Он наблюдал за Сарой Бишоп, и его глаза наполнялись слезами. Он гадал, сможет ли она когда-нибудь узнать и понять правду.

И она заметила их – детектива Роберта Миллера и Джона Роби, ее нового знакомого и старого друга, которые наблюдали за тренировкой.

Она подняла руку и помахала им, и Миллер помахал ей в ответ. Она приостановилась у края катка и заскользила назад.

Снова зазвучал нежный, душевный голос:

 
И те, у кого нет слез,
Не смогут никогда любить…
Нужно столько слез,
Чтобы иметь право любить…
 

Прошел час, прежде чем Миллер позвонил в полицию с сотового телефона. Он просидел рядом с Роби всю тренировку Сары Бишоп. Когда она заскользила к выходу, то еще раз помахала им рукой. Миллер помахал ей в ответ. Они не разговаривали. Им было нечего сказать друг другу.

Приехали полицейские, а с ними и Том Александер. Они запаковали тело Роби в пластиковый мешок и положили его на носилки. Миллер сидя наблюдал, как они осторожно продвигаются к выходу.

Через какое-то время Том вернулся и спросил, как себя чувствует Миллер, не надо ли его куда-нибудь отвезти.

Миллер покачал головой.

– Я в порядке, Том. Я в порядке.

Александер улыбнулся.

– Могу вам даже процитировать кусочек из будущей газетной статьи: «Убийца полицейских».

– Да, обязательно назовут это как-нибудь так.

– Вас точно не надо никуда подкинуть? Я могу отвезти вас назад в город.

– Все в порядке. Я на машине. Хочу немного побыть один.

Александер понимающе кивнул.

– Берегите себя.

Миллер не ответил, только вымученно улыбнулся. Том Александер повернулся и направился к выходу.

Миллер закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Он думал о дороге, о том, чтобы сесть за руль и ехать куда-нибудь без остановки. Все дороги одинаковы. Белые огни фар приближаются, красные огни задних габаритов удаляются. Просто выезжай на дорогу и не останавливайся. И неважно, куда ты едешь. Куда угодно, только бы подальше отсюда. Вдалеке бесконечный горизонт, и он близок к вечности настолько, насколько это возможно.

ГЛАВА 59

Утром во вторник, двадцать первого ноября 2006 года, десять дней спустя после гибели Кэтрин Шеридан, неделю спустя после убийства Наташи Джойс, команда по работе на местах преступлений под руководством Грега Рейда проникла в офис на Шестой улице, окна которого выходили на Джудишиари-сквер. Под половицами офиса они обнаружили сумку, в которой была спрятана легкая винтовка AR7. Баллистический анализ подтвердил, что пуля, извлеченная из черепа судьи Уолтера Торна, имела те же характеристики, что и тестовый образец, проверенный в лабораторных условиях.

На винтовке обнаружили отпечатки пальцев. Они не принадлежали Джону Роби.

Несмотря на то что анализ смазки в патроннике и стволе указывал на то, что винтовкой не пользовались много лет, было подтверждено, что из нее стреляли накануне вечером. Был произведен один выстрел с пятого этажа. Пуля пробила стеклянную дверь в кабинете Торна, вошла в голову судьи за правым ухом и несколько раз срикошетила от внутренних стенок черепа, убив его на месте.

Отпечатки пальцев были проанализированы и проверены по внутренним базам данных, но совпадений обнаружено не было.

В десять часов восемнадцать минут утра почтовый курьер появился в вестибюле здания, где располагался офис окружного прокурора. Секретарь расписался в получении пакета документов толщиной приблизительно в десять сантиметров. В течение следующих двух часов подобные пакеты были доставлены в офисы председателя Верховного суда США, восьми членов Верховного суда США, председателей подкомитетов палаты представителей по иностранным делам, правительственным операциям и разведке, восемнадцати конгрессменов, двенадцати членов сената, министров обороны и юстиции, председателя Совета национальной безопасности, а также в пресс-центр Белого дома. Подобные пакеты документов также попали на стол к главным издателям газет «Вашингтон пост», «Интернэшнл Хэральд трибьюн», «Лос-Анджелес таймс», «Нью-Йорк таймс» и, наконец, к руководителям отделений ЦРУ по иностранным операциям, разведке и вспомогательной деятельности.

Позже говорили, что внутренняя телефонная сеть, обслуживающая конгресс, сенат и большую часть разведывательного сообщества, вышла из строя, не выдержав нагрузки от шквала звонков. Однако этот слух так никто и не смог подтвердить.

В час восемнадцать минут пополудни тело агента ФБР по имени Джеймс Килларни было найдено на стоянке возле железнодорожной станции Юнион-стейшн. По всей видимости, он совершил самоубийство – сунул дуло пистолета в рот и вышиб себе мозги, которые заляпали салон автомобиля. Позже, в ходе рутинной процедуры идентификации, было выяснено, что отпечатки его пальцев совпадают с отпечатками на винтовке, из которой застрелили судью Торна. На его руках не нашли следов пороха, что могло бы указывать на то, что он держал пистолет тридцать восьмого калибра, который оборвал его жизнь, или винтовку, из которой убили судью. Однако было подтверждено, что Килларни убил Торна. Дело убийства Торна и самоубийства Килларни было закрыто.

Том Александер позвонил Миллеру домой.

– Атропин, – сказал он.

– Что?

– Он отравился атропином.

– Что это за дерьмо?

Получают из белладонны. Слышали о таком растении?

– Да, слышал.

– Бывают разные варианты. Смесь атропина и чего-то, что называется обидоксимом, даже дают военным, чтобы приглушить болевые ощущения.

– Скажи мне кое-что, Том, – сказал Миллер и почувствовал, что патологоанатом колеблется. – Он сильно мучился?

– То есть?

– Ему было очень больно?

– Он принял большую дозу, детектив, очень большую. Он знал, что умрет. После такого не выживают. Эта штука ускорила сердечную деятельность. Его сердце билось в восемь-десять раз быстрее обычного, а потом остановилось. Я не могу сказать, что он чувствовал, но думаю, что ему было несладко.

Миллер молчал.

– Знаете, почему он так называется? – спросил Александер.

– Что?

– Атропин. Почему он так называется.

– Нет, – ответил Миллер. – Понятия не имею.

– Назван в честь Атропы, одной из трех мойр. Это древнегреческая мифология. Атропа была мойрой, которая решала, как человеку умереть.

Миллер закрыл глаза. Он слышал биение собственного сердца.

– Увидимся, – сказал Александер. – Я решил, что вы захотите знать… насчет Роби. Поэтому позвонил.

– Спасибо, Том. Большое спасибо.

Послышались короткие гудки.

Миллер повесил трубку.

Среда, ранний вечер. Конференц-зал во втором участке. Присутствовали Ласситер и Нэнси Коэн. Миллер увиделся с Росом только за полчаса до собрания. Они перекинулись парой слов. Им и надо было перекинуться лишь парой слов. Миллер спросил, как дела у Аманды и детей. С ними все было в порядке.

– Джона Роби не существовало, – негромко сказал Ласситер.

Миллер посмотрел на Нэнси Коэн, потом на Роса.

Ласситер пожал плечами и попытался улыбнуться.

– Конечно, он существовал… он был реальной личностью… – Он замолчал и посмотрел на Нэнси Коэн.

– Это официальная позиция, – сказала Коэн. – Он прислал кое-какие документы всему чертовому правительству: конгрессменам, сенаторам, газетчикам… – Она помолчала и взглянула на Ласситера. – И в Верховный суд.

– Не продолжайте, – попросил Миллер. – Верховный суд наложил запрет на публикацию этих материалов.

Коэн не ответила.

– Конгресс проведет расследование… – начал Ласситер.

Миллер перебил его:

– Мне не нужны объяснения.

Ласситер и Коэн молчали.

– Я возьму неделю отпуска, – сказал Миллер. – Если можно.

Ласситер кивнул.

– Конечно, возьми неделю, а можешь и две.

Миллер встал.

Нэнси Коэн тоже поднялась со стула.

– Чем больше ложь…

Миллер улыбнулся.

– Тем быстрее в нее поверят.

– Так что вы будете делать? – спросила она.

– С чем? С этим делом? С Роби? – Миллер покачал головой. – Ничего. Вот что я буду делать. И не потому, что мне так хочется, а потому, что считаю, что нельзя больше губить людей из-за этого.

– Я вынуждена с вами согласиться, – ответила Нэнси, протянула руку и прикоснулась к его плечу. – Берегите себя.

– Попробую, – сказал Миллер.

Он распахнул дверь и вышел в коридор.

ГЛАВА 60

– Как и любой, кто его знал, – сказал Миллер.

Сара Бишоп покачала головой.

– Это так грустно… – прошептала она.

Они сидели за тем же столиком в столовой комплекса, что и в прошлый раз.

Теперь Сара казалась Миллеру совсем другим человеком, человеком с прошлым.

– Он был еще молод… то есть он был… с ним как будто все было в порядке.

– Наследственное, наверное, – предположил Миллер. – Слабое сердце. Я не знаю, что сказать. Он был хорошим человеком… И много думал о вас.

Сара кивнула, но промолчала. Она посмотрела на белый конверт, лежащий на столе. На конверте было ее имя. Из конверта выглядывал краешек банковского чека.

Миллер достал из кармана визитку.

– Здесь три номера. Телефон в участке, мой домашний и сотовый. Если что-нибудь понадобится, звоните. Джон просил меня присматривать за вами.

– Это как-то странно… За все годы знакомства мы разговаривали от силы десяток раз. Он мало рассказывал о себе. Я даже не знаю, что скажут родители…

– Вы можете сказать им, что он был щедрым человеком, у которого не было семьи, и что он хотел поддержать ваши надежды по поводу олимпиады.

– Вы действительно так думаете? Потому что я не могу найти ни одной причины, по которой он оставил бы мне столько денег.

Миллер пожал плечами.

– Я не знаю. Он не сказал.

Сара взяла конверт.

– Вы поедете со мной? Родители не были с ним знакомы. Они, наверное, будут в шоке, понимаете? Они совсем потеряют голову, когда увидят это.

Миллер положил руку ей на плечо.

– Конечно, – сказал он. – Я поеду к вашим родителям.

Она улыбнулась и на секунду отвернулась. Когда она снова посмотрела на Миллера, в ее глазах он заметил что-то, похожее на понимание или осознание, но оно тут же исчезло.

ГЛАВА 61

– Тяжелая работа, – сказала Хэрриет. – Роберт тяжело работает, но я уверена, что он будет за это вознагражден. – Она улыбнулась и положила ладонь на руку Мэрилин Хэммингз.

– Да все мужики такие, – ответила Мэрилин. – Долгосрочные инвестиции с сомнительными дивидендами.

– Посмотри на Зальмана, – сказала Хэрриет. – Мы женаты пятьдесят два года, и все равно… Ох, не знаю, что и сказать. Мы делаем, что можем.

В дверях возле лестницы появился Миллер.

– Что такое? – спросил он.

Мэрилин Хэммингз удивленно приподняла брови.

– Видишь, а он молодец, правда? – спросила Хэрриет.

– Что происходит? Вы что-то замышляете?

– Довольно! – отрезала Хэрриет, встала со стула и подошла к Миллеру. – Она хорошая женщина, – прошептала она. – Не будь глупцом, не упусти ее.

Миллер неодобрительно нахмурился.

Мэрилин Хэммингз поднялась и поправила юбку.

– Ты готов? – спросила она.

– Он готов как никогда, – сказала Хэрриет. – Так что ступайте и хорошо проведите время, ладно? Я уже уйду, когда вы вернетесь. Если вы вернетесь.

– Хэрриет! – прорычал Миллер.

Мэрилин улыбнулась и протянула руку.

– Была рада с вами познакомиться.

Хэрриет пожала ей руку.

– Аналогично, дорогая. А теперь идите и радуйтесь жизни. У меня дела.

Миллер и Мэрилин направились к машине.

– Хорошие люди, – сказала она.

Миллер кивнул.

– Да, это так.

– Она беспокоится о тебе.

Миллер улыбнулся и распахнул пассажирскую дверцу. Обойдя машину с другой стороны, он уселся на водительское сиденье.

– Так куда мы едем? – спросила Мэрилин.

– Поедем пообедать, но по дороге надо кое-куда заехать, – сказал Миллер. – Если ты не против. Мне надо кое-кого увидеть. Я быстро.

Мэрилин кивнула.

– Конечно.

В дороге они почти все время молчали. Мэрилин не чувствовала себя от этого неловко. Даже напротив. Ей было уютно. Неожиданно для себя она обнаружила, что ей приятно находиться в обществе Миллера.

Смерть Джона Роби осталась позади. С тех пор прошло уже почти две недели. Жизнь шла своим чередом. Миллеру пора было возвращаться на работу. Он наконец смог передохнуть и собраться с мыслями. Мэрилин ему не звонила, не желая мешать.

Он позвонил ей в этот день с утра. Как обычно, он говорил чуточку небрежно, но Хэммингз не обижалась.

– Привет.

– И тебе привет.

– Как жизнь?

– Нормально. А у тебя?

Миллер замялся.

– Я много сплю.

Это заставило ее улыбнуться.

– Я звонил…

Тишина, но не неловкая. Словно он придумал, что сказать, но потом решил, что это прозвучит не очень к месту.

– Да, ты звонил, – отозвалась она.

– Я хотел спросить… ну, ты понимаешь…

– Чем я занимаюсь?

– Да, чем ты занимаешься.

– А что? Хочешь прогуляться?

– Да, решил, что было бы неплохо. Если ты не против, конечно.

Она снова улыбнулась. Ее как будто приглашали на выпускной бал.

– Я не против, Роберт.

– Ты приедешь сюда или мне заехать за тобой?

– Я приеду. Скажи мне свой адрес.

Она записала его адрес.

– В семь?

– Давай.

– Хорошо. Тогда пока.

– Пока, Роберт.

Миллер повесил трубку.

Теперь он сидел возле нее и вел машину. Они ехали в какое-то незнакомое ей место. Миллер повернул налево, потом еще раз налево, проехал три-четыре квартала и притормозил возле четырехэтажного здания из коричневого кирпича.

– Подождешь или пойдешь со мной? – спросил он. – Я мигом.

– Я подожду здесь, если ты не возражаешь.

Он оставил ключ в замке зажигания.

Захлопнув дверцу, он зашагал к ступенькам перед зданием.

Мэрилин включила радио и нашла джазовую станцию, на которой в тот момент крутили песню Норы Джонс.

Она увидела, как Миллер подошел к двери и нажал кнопку звонка. Постояв, нажал снова.

За матовым стеклом двери загорелся свет.

Перед тем как дверь распахнулась, Миллер обменялся парой слов с кем-то внутри. На пороге стояла пожилая женщина с ребенком на руках. Ребенку было не более полугода. Женщина, казалось, была удивлена. Потом она кивнула и улыбнулась. Она повернулась и, по всей видимости, кого-то позвала.

Рядом с ней появился ребенок лет десяти. Это была чернокожая девочка с волосами, заплетенными в косички. В руках у нее была тряпичная кукла. Она протянула руку, и Миллер пожал ее.

Девочка тут же убежала снова в дом.

Миллер сказал что-то, достал из кармана конверт и протянул женщине. Она ничего не ответила и, похоже, была удивлена.

Миллер протянул руку и коснулся щечки малыша. Развернувшись, он зашагал обратно к машине.

Пожилая женщина глядела ему вслед.

Миллер забрался в машину, завел двигатель и выехал на проезжую часть.

Мэрилин обернулась и увидела, что женщина все еще стоит в дверях и смотрит им вслед. Потом Миллер свернул за угол, и Мэрилин потеряла ее из виду.

– Кто это был? – спросила она.

– Она заботится кое о ком.

– Ты дал ей денег?

Миллер кивнул.

– Сколько?

Миллер улыбнулся и пожал плечами.

– Это неважно.

– Кто эта девочка с косичками?

– Просто девочка.

– Это дочь Наташи Джойс?

Миллер повернулся и посмотрел на нее.

– Ну как бы я нашел ее дочь? Это же конфиденциальная информация.

Мэрилин промолчала.

Миллер смотрел на дорогу.

– Ты странный человек, Роберт Миллер, – негромко сказала она через какое-то время.

– Страннее некуда, – согласился он.

– Теперь ты говоришь, как Форрест Гамп.

– Жизнь похожа на коробку с шоколадными конфетами…

Мэрилин повернулась и легонько хлопнула его по плечу.

– Даже не вздумай начинать! – сказала она и рассмеялась.

Миллер тоже рассмеялся, и больше не имело значения, что случилось на крыльце того дома и сколько денег он дал пожилой женщине.

Через какое-то время она спросила:

– Ты хочешь поговорить о том, что случилось?

– О чем? – спросил он. – О том, что случилось с Роби?

– Да, об этом.

Миллер улыбнулся. У него было отрешенное, философское выражение лица.

– В том-то и дело, Мэрилин, что ничего не случилось.

– Но…

– Мы уже скоро приедем, – сказал он. – Ты любишь итальянскую кухню?

Она помолчала, потом ответила:

– Да, конечно.

Он припарковался у небольшого ресторанчика с навесом бордового цвета. Через окно Мэрилин видела столики со стоящими на них зажженными свечами.

Миллер распахнул дверцу машины. Выйдя, она посмотрела ему в глаза.

– Один день? – спросила она.

Миллер отвернулся и посмотрел вдаль.

– Не знаю, что тебе ответить, – тихо сказал он. – Где-то я потерял две недели жизни. Не уверен, что смогу их когда-нибудь наверстать. Все кажется таким смутным и нереальным. Я даже не совсем понимаю, что случилось. – Он повернулся к ней. – Я жив. Много людей умерло, а я жив. Не знаю, что еще сказать, Мэрилин. Что-то случилось, а потом все закончилось, и есть очень много людей, заинтересованных в том, чтобы никто никогда не узнал, что же произошло. Я просто постараюсь собрать вместе то, что осталось, и решить, что делать дальше.

– И это тебя не беспокоит? Что ты знаешь все это… что случилось с Роби. Люди погибли, а ты не можешь ничего сказать?

Миллер закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Сегодня, – тихо сказал он, – сегодня меня это не беспокоит.

Мэрилин протянула руку и коснулась его лица.

– Я не ошиблась в тебе, – сказала она. – Я положилась на интуицию и, похоже, не прогадала.

Миллер вопросительно взглянул на нее.

– Брендон Томас… Он сам упал или его толкнули?

Миллер по-прежнему смотрел на нее.

– Ты когда-нибудь сомневалась?

– Честно? Да, сомневалась.

– Тогда ты меня не знаешь.

– Но теперь у меня появилась возможность это исправить, верно?

Миллер улыбнулся.

– Надеюсь, что да.

– Ну так пойдем и поедим.

– Пойдем.

Он распахнул перед ней дверь.

Он не считал, что Роби или Шеридан погибли зря.

Возможно, мир никогда не узнает правду о том, что случилось, но Миллер верил, что со смертью Джеймса Килларни и Уолтера Торна и благодаря документации, разосланной Роби, которая заставила содрогнуться все разведывательное сообщество, священное чудовище, по крайней мере, было ранено.

Возможно, если нанести ему еще несколько ран, священное чудовище раскроет новые тайны и издохнет. Однако это была другая война для другого времени.

На какое-то время мир готов поверить, что убийство Кэтрин Шеридан было всего лишь проявлением неоправданной жестокости.