Текст книги "Зараза"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Глава 10

ЧЕТВЕРГ, 7 ЧАСОВ 25 МИНУТ, 21 МАРТА 1996 ГОДА

Будучи человеком достаточно педантичным, Джек, как правило, появлялся на работе в одно и то же время, но в это утро он опоздал на целых десять минут. Виной было легкое похмелье, с которым он проснулся. Он очень давно не пил алкоголя и успел забыть, как тяжко переносит пробуждение после выпивки. В результате Джеку пришлось несколько дольше, чем обычно, простоять под душем, да и ехал он на работу не с такой головокружительной, как всегда, скоростью.

Пересекая Первую авеню, Джек с изумлением увидел картину, которую раньше ему не приходилось наблюдать. Напротив здания Управления судебно-медицинской экспертизы, ощетинившись антеннами, стоял автобус телевидения.

Слегка изменив привычный маршрут, Джек объехал автобус. Внутри никого не было. У входа в здание толпилась группа репортеров.

Любопытствуя, что бы это могло значить, Джек торопливо въехал на стоянку, поставил велосипед на привычное место и поспешил в диспетчерскую.

Как и всегда, Лори и Винни были уже на местах. Джек приветствовал коллег, но не остановился, а проследовал дальше, в вестибюль. Там было полно людей – яблоку упасть негде. Такого в их управлении еще не наблюдалось.

Джек вернулся в диспетчерскую.

– Черт подери, что здесь происходит? – поинтересовался он у Лори.

– Уж кто-кто, а вы должны знать лучше всех, – ответила женщина, не подняв головы от стола – она была занята составлением плана сегодняшних вскрытий. – Это столпотворение из-за эпидемии чумы!

– Эпидемии? – переспросил пораженный Джек. – Что, есть еще случаи?

– Вы ничего не слышали? – в свою очередь удивилась Лори. – Вы сегодня утром смотрели телевизор?

– У меня нет телевизора, – признался Джек. – В нашем районе иметь телевизор – значит нарваться на неприятности.

– Короче, за ночь к нам поступили еще две жертвы болезни, – пояснила Лори. – У одного пациента точно чума, во всяком случае, диагноз весьма и весьма вероятен – в госпитале провели тест с флюоресцирующими антителами, и он оказался положительным. В другом случае есть лишь подозрение на чуму – клинические данные говорят именно о ней, хотя тест с антителами оказался отрицательным. Кроме того, в госпитале находятся несколько лихорадящих больных, которых пришлось изолировать.

– И все это происходит в Центральном манхэттенском госпитале? – на всякий случай поинтересовался Джек.

– Вы угадали, – ответила Лори.

– Из этих больных кто-нибудь контактировал с Нодельманом? – задал Джек следующий вопрос.

– У меня пока не было времени это узнать, – ответила Лори. – Вам очень интересно? Если да, то эти случаи получите вы.

– Я на это и рассчитывал, – сказал Джек. – У кого из них диагноз чумы выставлен предположительно?

– У Катрин Мюллер, – ответила Лори. Она протянула Джеку папку с историей болезни.

Присев на краешек стола, за которым работала Лори, Джек раскрыл папку. Пролистав страницы, он углубился в чтение данных опроса и клинического обследования. Из истории болезни Джек узнал, что женщину доставили в отделение неотложной помощи Манхэттенского госпиталя в шестнадцать часов с подозрением на молниеносно текущую чуму. Скончалась больная через девять часов после поступления, несмотря на массивную антибиотикотерапию.

Джек поинтересовался, где работала женщина. Так, ничего удивительного, место работы – Центральный манхэттенский госпиталь. Можно допустить, что был прямой контакт с Нодельманом. К сожалению, в истории болезни не указывалось, в каком именно отделении работала покойная. «Катрин Мюллер была либо медицинской сестрой, либо лаборанткой», – подумал Джек.

Читая подобранные экспертом данные, Степлтон не мог не восхититься работой Джейнис Егер. После их телефонного разговора Джейнис добавила к анамнезу данные о путешествиях, домашних животных и гостях. В случае с Катрин Мюллер все они оказались отрицательными.

– Так, а где у нас подозрение на чуму? – поинтересовался Джек.

Лори протянула ему следующую папку.

Удивлению его не было предела – больная не только не работала в Манхэттенском госпитале, она наверняка не знала о существовании Нодельмана. Имя покойной – Сьюзен Хард. Так же как и Нодельман, она была пациенткой госпиталя, но лежала не в терапии, а в акушерско-гинекологическом отделении после кесарева сечения. Джек был сбит с толку.

Из документа выяснилось, что после двадцатичетырехчасового пребывания в госпитале Сьюзен Хард начала жаловаться на головную боль, боли в мышцах, сильную слабость и нарастающий кашель. Эти симптомы появились через восемнадцать часов после операции кесарева сечения, в ходе которой миссис Хард произвела на свет здорового ребенка. Восемь часов спустя Сьюзен Хард была мертва.

Из чистого любопытства Джек поинтересовался местожительством Сьюзен. Нодельман жил в Бронксе, но миссис Хард едва ли когда-нибудь там бывала – она жила на Манхэттене, явно не в этническом гетто.

Из описания Егер стало ясно, что всю беременность Сьюзен просидела дома и никуда не ездила. Из животных в доме Хардов жил только старый, но вполне здоровый пудель. Что касается визитеров, то в доме побывали деловые партнеры мужа миссис Хард, приехавшие из Индии за три недели до посещения Хардов. Все гости были здоровы.

– Джейнис Егер еще здесь? – спросил Джек у Лори.

– Пятнадцать минут назад она точно еще была здесь. Джек нашел Джейнис на том же месте, где и в прошлое утро.

– Вы самоотверженный служака, – с порога окликнул ее Степлтон.

Джейнис оторвалась от работы, глаза ее покраснели от усталости.

– Сегодня было так много смертей – я совершенно зашилась. Скажите, я правильно провела опрос, касающийся случаев инфекции?

– Абсолютно правильно, – похвалил ее Джек. – Опрос произвел на меня очень хорошее впечатление. Но я хочу задать вам еще парочку вопросов.

– Давайте, – вздохнула Джейнис.

– Скажите, далеко ли от терапевтического отделения находится акушерско-гинекологическое?

– Они находятся рядом – на седьмом этаже.

– Вы шутите! – воскликнул Джек.

– Это так важно? – спросила Джейнис.

– Не имею об этом ни малейшего представления, – честно признался Джек. – Скажите, может ли больная из акушерского отделения случайно забрести в терапию?

– Вы ставите меня в тупик, – покраснела Джейнис. – Этого я не знаю, но думаю, что вряд ли.

– Я тоже так думаю, – вслух произнес Джек, а про себя подумал: «Но если это невозможно, то каким образом миссис Хард умудрилась подцепить заразу?» Было что-то ненормальное во всей этой эпидемии. В голове даже мелькнула шальная мысль о стаях крыс, живущих в вентиляционной системе седьмого этажа.

– У вас есть еще вопросы? – нетерпеливо спросила Джейнис. – Я хочу поскорее убраться отсюда, а мне еще надо закончить последнюю историю болезни.

– Есть еще один вопрос, – сказал Джек. – Вы указали, что Катрин Мюллер была сотрудницей Манхэттенского госпиталя, но не уточнили, в каком отделении она работала. Кто она была – сестра или лаборантка?

Порывшись в своих ночных записях, Джейнис отыскала листок с данными о Мюллер. Просмотрев записи, она взглянула на Джека.

– Она не была ни сестрой, ни лаборанткой. Катрин Мюллер работала в отделе централизованного снабжения.

– Вот так, – разочарованно протянул Степлтон.

– Очень жаль, – произнесла Джейнис, – но мне сообщили именно это.

– Я вас нив чем не обвиняю. – Джек безнадежно махнул рукой. – Просто мне очень хочется, чтобы во всем этом просматривалась хоть какая-то логика. Каким образом может женщина, работающая в отделе снабжения, контактировать с больным, находящимся на седьмом этаже? Где расположен отдел снабжения?

– Кажется, на одном этаже с оперблоком, – ответила Джейнис. – Это на третьем этаже.

– Отлично, благодарю вас, – галантно произнес Джек. – А теперь бегите домой и ложитесь спать.

– Я так и поступлю, – согласилась Джейнис.

Обескураженный Джек направился обратно в диспетчерскую. Во всем происходящем не было никакого смысла. Обычно не представляло никакого труда проследить развитие того или иного инфекционного заболевания в семье или в населенном пункте. Обязательно был первичный очаг, из которого болезнь распространялась либо путем прямого контакта, либо переносчиками – например, насекомыми. Никакой тайны. С этой злополучной вспышкой чумы все не так. Единственным объединяющим фактором в данной эпидемии было то, что все случаи имели место в Манхэттенском госпитале.

С отсутствующим видом Джек кивнул сержанту Мерфи, который только что занял свое место в комнатке охраны. Улыбчивый ирландец радостно помахал в ответ рукой.

Джек замедлил шаг. В случае со Сьюзен Хард было одно противоречие – она заболела спустя сутки после поступления в госпиталь, а инкубационный период легочной чумы составляет как минимум двое суток. Значит, заразилась она по меньшей мере за один день до госпитализации. Джек вернулся в кабинет Джейнис Егер.

– Еще один вопрос, – прямо с порога выпалил Степлтон. – Не посещала ли Сьюзен Хард госпиталь до поступления?

– Ее муж сказал, что нет, – ответила Джейнис. – Я специально задавала этот вопрос. Как выяснилось, она вообще ненавидела больницы и согласилась на госпитализацию только в самый последний момент.

Джек кивнул в знак благодарности.

– Спасибо, – проронил он, придя в еще большее недоумение.

Возвращаясь в предсекционную, Джек продолжал напряженно думать. Полученная информация опрокидывала все привычные представления и заставляла предположить, что источники вспышки возникли одновременно в нескольких разных местах. Это было невероятно. Другая возможность – необычайно короткий, меньше двадцати четырех часов, инкубационный период. Это означало, что и Сьюзен Хард, и Дональд Нодельман, и Катрин Мюллер пали жертвой нозокомиальной инфекции. Вся проблема заключается в том, что для такого варианта требуется огромная доза инфекционного агента, что также выглядело не слишком правдоподобно. Сколько же для этого должно было скопиться в вентиляционных трубах одновременно кашляющих больных крыс?

В предсекционной Джек вытащил из рук Винни спортивный выпуск «Дейли ньюс» и увлек упиравшегося санитара в раздевалку.

– Что вы всегда приходите в такую рань? – заныл Винни. – У вас что, совсем нет личной жизни?

Джек ткнул в грудь Винни папку с историей Катрин Мюллер.

– Помнишь поговорку: «Кто рано встает, тому Бог дает»?

– О Господи, – буркнул Винни. Взяв из рук Джека папку, он раскрыл ее. – Мы начнем с этой женщины? – спросил он.

– Будем продвигаться от известного к неизвестному, – ответил Степлтон. – У этой умершей тест с флюоресцентными антителами к чумному антигену оказался положи тельным, так что поплотнее застегни свой скафандр.

Через пятнадцать минут Джек приступил к вскрытию. Много времени отнял наружный осмотр тела – Джек старательно искал следы укусов насекомых. Это была не слишком простая задача, так как все тело сорокачетырехлетней Катрин Мюллер, страдавшей ожирением, оказалось сплошь покрытым родинками, бородавками и пятнами. Укусов Джек не нашел, хотя несколько повреждений показались ему подозрительными, и он для верности их сфотографировал.

– На этом трупе нет гангрены, – заявил Винни.

– Пурпуры тоже нет, – отозвался Джек.

К тому моменту, когда Джек приступил к исследованию внутренних органов, стали собираться другие сотрудники. Работа закипела и за соседними столами. Прозвучало несколько язвительных замечаний касательно того, что Джек Степлтон стал выдающимся экспертом по чуме, но Джек пропустил подначки мимо ушей, слишком уж он был поглощен своим занятием.

Легкие Мюллер оказались очень похожими на легкие Нодельмана – та же долевая пневмония, те же очаги уплотнения и ранних стадий некроза. Шейные и трахеальные лимфатические узлы также были вовлечены в процесс.

– То же самое, что у Нодельмана, или даже хуже, – прокомментировал Джек. – Это пугает.

– Не надо мне ничего подобного говорить, – жалобно заныл Винни – Когда я сталкиваюсь с такими случаями, то спрашиваю себя, почему не стал садовником.

Джек уже заканчивал исследование, когда в дверях появился Кальвин – его огромный силуэт нельзя было спутать ни с каким другим. Рядом с Вашингтоном стоял человек, в два раза меньший ростом. Кальвин решительно направился к столу Джека.

– Нашли что-нибудь необычное? – поинтересовался Кальвин, разглядывая разложенные на лотках внутренние органы.

– Со стороны внутренних изменений данный случай является повторением вчерашнего.

– Ясно. – Кальвин выпрямился во весь свой исполинский рост и представил Джеку своего спутника – городского эпидемиолога Клинта Абеляра.

Джек увидел знакомую уже выступающую челюсть, но из-за бликов на пластиковой маске не сумел разглядеть беличьи глаза. Интересно, сегодня Абеляр окажется таким же сварливым, как и вчера?

– Как говорит доктор Бингхэм, вы уже встречались, – сказал Кальвин.

– Встречались, – обронил Джек. Эпидемиолог предпочел промолчать.

– Доктор Абеляр пытается выявить источник вспышки чумы, – продолжал Кальвин.

– Это похвально, – произнес Джек.

– К нам он пришел за получением возможной новой информации, – пояснил Вашингтон. – Расскажите, что вам удалось обнаружить.

– С удовольствием, – с готовностью согласился Джек. Он начал с данных наружного осмотра, упомянув о кожных нарушениях, показавшихся ему следами укусов насекомых. Потом Степлтон перешел к данным осмотра внутренних органов, обратил внимание на массивные поражения легких, лимфатических узлов, печени и селезенки. За время рассказа Клинт Абеляр не проронил ни слова.

– Вот и все, – закончил Джек, аккуратно уложив печень обратно в лоток. – Видите, это такой же тяжелый случай, как Нодельман, и неудивительно, что пациентка столь быстро скончалась.

– Что вы можете сказать о Хард? – нарушил молчание Абеляр.

– Она будет следующей, – ответил Джек.

– Вы не возражаете, если я поприсутствую? – поинтересовался Клинт.

В ответ Джек пожал плечами.

– Это зависит от доктора Вашингтона, – ответил он.

– Нет проблем, – разрешил Кальвин.

– Если можно, я хочу задать вам один вопрос, – обратился Степлтон к Абеляру. – Каково ваше мнение, откуда взялась эта чума?

– Пока не знаю, – резко парировал Абеляр.

– Ну хоть какие-то мысли у вас есть? – настаивал Джек, стараясь избежать саркастических ноток. Кажется, сегодня Клинт был в сносном настроении.

– Мы обследовали на чуму популяции грызунов Манхэттена, – снизошел до ответа Клинт.

– Блестящая идея, – поддержал эпидемиолога Джек. – Расскажите, как именно вы это делаете?

Клинт помолчал, словно не желая разглашать секрет государственной важности.

– Нам помогает городской отдел инфекционных заболеваний – они поручили своему сотруднику организовать отлов и исследование животных.

– Вам посчастливилось? – спросил Джек.

– Некоторые из пойманных вчера ночью крыс оказались больны, но не чумой.

– А что насчет госпиталя? – продолжал спрашивать Джек, несмотря на явное нежелание Клинта идти на контакт. – Женщина, которую мы только что вскрыли, работала в отделе централизованного снабжения госпиталя. Кажется, что причиной ее заболевания, как и заболевания Нодельмана, явилась нозокомиальная инфекция. Как вы полагаете, заразилась ли она от какого-то первичного источника или при контакте с Нодельманом?

– Этого мы не знаем, – признался Абеляр.

– Если она заразилась от Нодельмана, то каковы ваши предположения о возможных путях распространения инфекции? – спросил Джек.

– Мы проверили систему вентиляции и кондиционирования воздуха в госпитале, – ответил Клинт. – Все фильтры на месте; кроме того, мы установили, что их регулярно и вовремя меняют.

– Что вы думаете о ситуации с лабораторией?

– Что вы хотите сказать? – насторожился Абеляр.

– Вы знаете, что врач-лаборант из микробиологической лаборатории по клиническим данным заподозрил чуму и сообщил об этом своему шефу, но последний отговорил его от проведения соответствующих исследований?

– Этого я не знал, – промямлил Клинт.

– Если бы заведующий лабораторией разрешил врачу провести необходимое исследование, то диагноз был бы поставлен, и можно было бы вовремя начать адекватное лечение, – констатировал Джек. – Кто знает, может быть, это спасло бы пациенту жизнь. Проблема заключается в том, что лаборатория сокращена до минимума, должность старшего врача-лаборанта в микробиологической лаборатории упразднена только из-за того, что «Америкэр» хочет во что бы то ни стало сэкономить, так сказать, на спичках.

– Обо всем этом мне неизвестно, – признался Клинт. – Но лабораторная диагностика не предотвратила бы другие случаи чумы.

– Вы правы, – согласился Степлтон. – Так или иначе, но вам еще только предстоит выяснить пути распространения инфекции. К сожалению, сегодня вы знаете так же мало, как и вчера.

– Я бы не стал делать столь далеко идущих выводов, – пробормотал Клинт.

На скрытом маской лице Джека появилась довольная улыбка. Он получал какое-то естественнее наслаждение, ставя на место заносчивого эпидемиолога.

– Есть ли признаки заболевания у медперсонала? – продолжал допрос Джек.

– Есть несколько лихорадящих медсестер, все они изолированы и находятся на карантине, – ответил Клинт. – Хотя ни у кого из них пока нет признаков чумы, мы подозреваем, что это именно она. Эти медицинские сестры контактировали с Нодельманом.

– Когда вы начнете вскрытие Хард? – вмешался Кальвин.

– Приблизительно через двадцать минут, – ответил Джек, – когда Винни все подготовит.

– Пойду пока посмотрю, что творится на соседних столах, – сказал Кальвин Клинту. – Останетесь тут с доктором Степлтоном или пойдете со мной?

– Я пойду с вами, если вы не возражаете, – ответил Абеляр.

– Кстати, Джек, – проговорил, отходя, Вашингтон. – Наверху полно телевизионщиков, они, как ищейки, рыщут по всем кабинетам. Так вот, я бы не хотел, чтобы вы устроили здесь какую-нибудь самодеятельную пресс-конференцию. Вся информация для прессы должна исходить от миссис Донателло или ее заместителя. Только они уполномочены давать сведения, касающиеся деятельности управления. Вы меня поняли?

– У меня нет никакого желания встречаться с прессой, – заверил начальника Джек.

Кальвин направился к следующему столу, Клинт поспешил вслед за ним.

– Я бы не сказал, что этот парень горит желанием общаться с вами, – заметил Винни, когда Клинт и Кальвин отошли на достаточное расстояние. – И пожалуй, я его понимаю.

– Этот мышонок стал очень желчным после нашей первой встречи, – заметил Джек. – Не знаю, в чем его проблемы, но, по-моему, он просто надутый гусак, если хочешь знать мое мнение.

– Смеется обгорелый горшок над закопченным котелком, – пробурчал Винни.

Глава 11

ЧЕТВЕРГ, 9 ЧАСОВ 30 МИНУТ, 21 МАРТА 1996 ГОДА НЬЮ-ЙОРК

– Мистер Лагенторп, вы меня слышите? – обратился доктор Дойл к своему больному.

Лагенторп, тридцативосьмилетний афроамериканец, инженер нефтяной компании, поступил в госпиталь с обострением бронхиальной астмы. Этим утром, в начале четвертого, он проснулся от нарастающей одышки. Обычные средства, предписанные домашним врачом, не сняли приступ, Дональд Лагенторп вызвал «скорую помощь» и в четыре утра поступил в Центральный манхэттенский госпиталь. В четверть пятого вызвали доктора Дойла – обычные больничные мероприятия тоже оказались неэффективными.

Дональд открыл глаза. Он не спал, просто смежил веки, пытаясь отдохнуть и расслабиться. Приступ вымотал и напугал его. Чувство невозможности вдохнуть нужное количество воздуха было настоящей пыткой, такого удушья Дональд не испытывал еще ни разу в жизни, а болел он уже довольно давно.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался доктор Дойл. – Я понимаю, через что вам пришлось пройти, должно быть, вы страшно утомлены.

Доктор Дойл был одним из той редкой, ныне вымирающей породы врачей, которые умеют сочувствовать пациенту, воспринимая его страдания как свои собственные.

Дональд энергично кивнул, давая понять, что с ним все в порядке, – кислородная маска, надетая на лицо, мешала говорить.

– Я бы хотел, чтобы вы задержались в госпитале еще на несколько дней, – сказал доктор Дойл. – Ваш сегодняшний приступ было довольно трудно купировать.

Дональд снова кивнул – доктор мог бы об этом и не говорить.

– Мне хотелось бы подержать вас на внутривенных инфузиях стероидных гормонов, – продолжал объяснять доктор Дойл.

Дональд снял с лица кислородную маску.

– Может быть, я смогу принимать стероиды дома? – спросил он.

Насколько Лагенторп был благодарен госпиталю зато, что ему помогли в самую тяжелую минуту, настолько же хотел он оказаться дома теперь, когда все более или менее успокоилось и он стал нормально дышать. Дома он мог бы, кроме того, заняться работой. Приступ астмы случился, как всегда, в самый неподходящий момент, а ведь на следующей неделе Дональд должен вернуться в Техас, на месторождение, там тоже было полно работы.

– Я понимаю, что вы не хотите оставаться в госпитале, – посочувствовал больному доктор Дойл. – Я сам вел бы себя точно так же. Но полагаю, что при сложившихся обстоятельствах вам было бы лучше остаться. Я хочу не только полечить вас стероидами, здесь вы сможете подышать увлажненным, чистым, не раздражающим дыхательные пути воздухом. К сожалению, дома это сделать невозможно. Кроме того, мне хочется последить за вашей максимальной скоростью выдоха. Я вам уже объяснял, что этот показатель еще не вернулся к норме и остается очень низким.

– И на сколько дней вы планируете меня здесь задержать? – поинтересовался Дональд.

– Уверен, что вы пробудете всего пару дней, – заверил больного доктор Дойл.

– Понимаете, мне надо вернуться в Техас, – пустился было в объяснения Дональд.

Доктор Дойл оживился:

– Скажите, давно вы приехали из Техаса?

– На прошлой неделе, – ответил Лагенторп.

– Гм-м, – задумчиво протянул Дойл. – Не подвергались ли вы там воздействию каких-нибудь раздражающих факторов?

– Нет, если, конечно, не считать этой проклятой техасской кухни, – попытался пошутить Дональд.

– Вы не завели недавно какое-нибудь домашнее животное? – продолжал спрашивать доктор Дойл. Самым трудным влечении хронических астматиков является выяснение факторов, провоцирующих приступы. Часто те же факторы вызывают у больных аллергию.

– Моя подруга завела недавно новую кошку, – вспомнил Дональд. – Когда я бываю у этой знакомой, кошка постоянно меня царапает.

– Когда вы были у вашей знакомой последний раз? – спросил врач.

– Вчера вечером, – сказал Дональд. – Но домой я вернулся уже в одиннадцать, и все было нормально. Я спокойно дышал, когда ложился спать.

– В этом еще предстоит разобраться, – глубокомысленно заметил доктор Дойл. – А пока я все же настаиваю на том, чтобы вы задержались у нас. Что вы на это скажете?

– Вы врач, вам виднее, – неохотно согласился с Дойлом Лагенторп.

– Благодарю вас, – произнес Дойл.