Текст книги "Зараза"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 20

ПЯТНИЦА, 23 ЧАСА 45 МИНУТ, 22 МАРТА 1996 ГОДА

Джек очнулся с ощущением дикого звона в ушах. Открыв глаза, он понял, что лежит на полу кухни, уставившись в потолок. Не понимая, что произошло, он попытался подняться, но при первом же движении почувствовал в челюстях такую боль, что вновь со стоном повалился на пол. Только теперь до него дошло, что звенит не в ушах – это надрывался висевший на стене телефон.

Степлтон осторожно перевернулся на живот, затем, стараясь не делать резких движений, встал на колени. До этого вечера Джеку не приходилось бывать в нокауте, и он не представлял, насколько это паршивое состояние. Во всем теле ощущалась страшная, свинцовая тяжесть, слабость сковывала суставы. Джек осторожно ощупал нижнюю челюсть. Слава Богу, перелома нет. Потом он так же осторожно ощупал живот – сильной боли не было, из чего Джек заключил, что скорее всего повреждений внутренних органов нет.

Телефон продолжал настойчиво звонить. Наконец Джеку удалось подняться и снять с рычага трубку. Произнося привычное «алло», он опустился на пол и привалился спиной к стене – так было намного легче. Голос звучал странно, словно чужой.

– Ради Бога, простите меня. – На другом конце провода раздался голос Терезы Хаген. – Вы уже спали, мне, конечно, не следовало звонить так поздно.

– Который теперь час? – хрипло спросил Джек.

– Почти двенадцать, – ответила Тереза. – Мы все еще работаем в студии и иногда забываем, что в эти часы все нормальные люди уже спят. Я хотела задать вам один вопрос о стерилизации, но сейчас явно не время, я позвоню завтра. Еще раз простите, что разбудила вас.

– Я не спал, – произнес Джек. – На самом деле я просто валялся без сознания у себя на кухне.

– Вы что, шутите? – заволновалась Тереза.

– Хотелось бы шутить, – ответил Джек. – Я пришел домой в ограбленную квартиру, и, на мою беду, грабители еще не успели уйти. Чтобы довершить дело, они напоследок набили мне морду.

– Вы в порядке? – озабоченно спросила Тереза.

– Кажется, да, – сказал Джек. – Правда, они сломали мне зуб.

– Вы в самом деле были без сознания?

– Да, но сейчас я ощущаю только слабость.

– Послушайте, – решительно заявила Тереза, – я хочу, чтобы вы немедленно позвонили в полицию. Я сейчас приеду к вам.

– Секундочку, – остановил ее Джек. – Полиция мне ничем не поможет – что они смогут сделать? Это были четыре бандита, а их в городе не меньше миллиона.

– Это не имеет значения, я все же хочу, чтобы вы позвонили в полицию, – продолжала настаивать Тереза, – а я через пятнадцать минут буду у вас.

– Тереза, я живу в ужасном районе, – возразил Степлтон. Он понял, что Тереза уже приняла решение, но пытался ее остановить. – Вам нельзя сюда приезжать. Я в полном порядке, даю вам честное слово.

– Не уговаривайте меня и немедленно звоните в полицию, – не уступала Тереза. – Я сейчас приеду.

Джек собирался было заговорить, но Тереза повесила трубку.

Он послушно набрал 911 и рассказал диспетчеру, что произошло. В ответ на вопрос, угрожает ли ему в данный момент какая-нибудь опасность, он ответил, что такой опасности нет. Оператор заверил, что полицейские скоро будут у него.

Уняв дрожь в ослабевших ногах, Джек поднялся и вышел в гостиную – велосипеда не было. Тогда он вспомнил, что один из нападавших положил на него глаз. Пройдя в ванную, Джек подошел к зеркалу и осмотрел зубы. Пощупав их языком, он обнаружил, что левый верхний резец раскололся – видимо, у Твина под перчаткой был кастет.

К удивлению Джека, полицейские приехали через десять минут. Их было двое – афроамериканец Дэвид Джефферсон и латиноамериканец Хуан Санчес. Они вежливо выслушали рассказ Джека, составили протокол и даже внесли в него сведения о пропавшем велосипеде. Потом стражи порядка спросили Джека, не хочет ли он поехать с ними в участок и посмотреть фотографии местных бандитов.

Это предложение Джек решительно отклонил. Он знал от Уоррена, что гангстеры совершенно не боялись полиции. Следовательно, полицейские не смогут защитить его от бандитов, и Джек решил не рассказывать им всю правду. Но во всяком случае, он исполнил просьбу Терезы и поставил власти в известность о случившемся. Кроме того, теперь, может быть, удастся получить страховку за велосипед.

– Прошу прощения, док, – сказал на прощание Дэвид Джефферсон – Джек успел рассказать полицейским, что он судебный патологоанатом, – как так получилось, что вы живете в этом районе? Зачем вы сами нарываетесь на неприятности?

– Я и сам часто задаю себе этот вопрос, – ответил Степлтон.

Когда полицейские отбыли, Джек прислонился спиной к разбитой двери и предался созерцанию разгромленной гостиной. Надо было набраться сил и привести квартиру в порядок. В настоящий момент эта задача показалась Джеку невыполнимой.

Раздался робкий стук в дверь – Степлтон скорее почувствовал его, нежели услышал. Он открыл разбитую створку – на пороге стояла Тереза.

– Слава Богу, это вы, – произнесла женщина, входя в разгромленную квартиру. – Вы не преувеличивали, говоря, что живете в ужасном квартале. Страшно было даже просто подниматься по вашей лестнице, если бы вы не открыли так быстро, я бы, наверное, начала визжать.

– Я вас старался отговорить, – начал оправдываться Джек.

– Дайте-ка я вас осмотрю, – предложила Тереза. – Можно включить побольше света?

Степлтон пожал плечами:

– Ну что ж, вы выбрали сами, что делать. Пойдемте в ванную, там светлее всего.

Тереза затащила Джека в ванную и принялась осматривать его лицо.

– На челюсти небольшая ранка, – сказала Тереза.

– Я не удивлен, – промолвил Джек и показал расколотый зуб.

– За что они вас избили? – допытывалась Тереза. – Я надеюсь, вы не разыгрывали из себя героя?

– Совсем наоборот, – признался Джек. – Какого там героя, я был парализован страхом. Меня били, как боксерскую грушу. Это было предупреждение из Манхэттенского госпиталя.

– Господи, о чем это вы говорите? – ужаснулась Тереза.

Джек рассказал ей все, что утаил от полиции, он даже объяснил, почему так поступил.

– Это дело кажется мне все более и более невероятным, – проговорила Тереза. – Что вы собираетесь делать?

– Сказать по правде, у меня не было времени об этом подумать.

– Но я знаю, что вам надо делать по крайней мере сейчас, – решительно заявила Тереза. – Сейчас вам надо обратиться в «скорую помощь».

– Перестаньте, – поморщился Джек. – У меня всего-навсего болит челюсть – подумаешь, большое дело!

– У вас наверняка сотрясение мозга, – настаивала на своем Тереза. – Даже мне это ясно, хотя я и не врач.

Степлтон открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал – он понимал, что женщина абсолютно права. Надо, чтобы его осмотрел врач. После удара, из-за которого он лишился сознания, вполне может развиться внутричерепная гематома. Надо показаться невропатологу.

Джек поднял с пола куртку и вслед за Терезой спустился на улицу. Чтобы поймать такси, им пришлось дойти до Колумбус-авеню.

– Куда вы хотите поехать? – спросила Тереза, когда они сели в машину.

– Думаю, что от Манхэттенского госпиталя мне теперь придется некоторое время держаться подальше, – с улыбкой произнес Джек. – Поедемте в Колумбийский пресвитерианский госпиталь.

– Отлично, – согласилась Тереза. Она дала шоферу адрес и откинулась на спинку сиденья.

– Тереза, – заговорил Джек, – я очень рад, что вы приехали. Вы не обязаны были этого делать, но решили обо мне позаботиться – я тронут.

– Вы бы на моем месте поступили точно так же, – сказала Тереза.

«А поступил бы?» – мысленно спросил себя Джек. Он не смог ответить на этот вопрос. Впрочем, после происшедшего мысли его путались.

Визит в отделение скорой и неотложной помощи прошел на удивление гладко. Пришлось подождать, пока медики разбирались с автотравмой, ножевым ранением и инфарктом, которым было отдано предпочтение. Потом осмотрели Джека. Тереза отказалась уезжать домой и осталась со Степлтоном до конца.

Когда ординатор отделения скорой помощи узнал, что Джек судмедэксперт, он настоял на приглашении специалиста-невропатолога. Пришел специалист и, осмотрев Джека, заявил, что не видит серьезных повреждений и даже не находит нужным сделать рентген. Впрочем, если доктор Степлтон настаивает... Но доктор Степлтон не стал настаивать.

– Единственная моя рекомендация – вам требуется внимание в течение ночи. – Невропатолог повернулся к Терезе. – Миссис Степлтон, время от времени будите ночью своего мужа, чтобы убедиться, что он нормально себя ведет; заодно смотрите, одинаковые ли у него зрачки. Справитесь?

– Справлюсь.

Позже, когда они выходили из госпиталя, Джек сказал, что на него произвела впечатление бесстрастность Терезы, спокойно выдержавшей обращение «миссис Степлтон».

– Я решила не смущать врача, – ответила женщина. – Но его рекомендации я восприняла совершенно серьезно, так что сейчас мы едем ко мне домой.

– Тереза... – жалобно произнес Джек.

– Никаких возражений, – скомандовала Тереза. – Вы слышали, что сказал доктор. Я не могу допустить, чтобы вы сегодня ночью вернулись в свою отвратительную дыру.

Противная пульсация в голове, боль в животе и нижней челюсти возымели свое действие, и Степлтон сдался.

– Ладно, – сказал он, – согласен. Но это слишком большая жертва с вашей стороны.

Джек испытывал благодарность к Терезе, поднимаясь вместе с ней на лифте в ее квартиру. За последние годы он отвык, чтобы о нем так сердечно заботились. Думая сейчас о великодушии Терезы, он вынужден был признать, что с первого взгляда неверно судил об этой женщине.

– У меня есть комната для гостей, – говорила между тем Тереза, – и я уверена, что она вам понравится. Там будет очень удобно, – она своего гостя, когда они вошли в устланную ковром прихожую. – Во всяком случае, когда у меня бывают гости, от них потом очень трудно отделаться.

Квартира Терезы была по-настоящему хороша и со вкусом обставлена. На кофейном столике в гостиной были даже разложены журналы, словно Тереза ждала посещения фотографа из «Аркитекчурал дайджест».

Комната для гостей была причудливо задрапирована пестрыми занавесками, полы покрывали такие же пестрые ковры, с которыми хорошо гармонировало покрывало кровати. Джек пошутил даже, что вряд ли сумеет найти постель в этом буйстве красок.

Снабдив Джека флакончиком аспирина, Тереза проводила его в душ. Освежившись, Джек закутался в махровый халат, приготовленный заботливыми руками Терезы. Завязав кисти халата, Джек просунул голову в дверь гостиной – сидела на диване и читала. Степлтон вошел и уселся в кресло напротив.

– Вы не собираетесь спать? – поинтересовался он.

– Я хотела удостовериться, что с вами все хорошо, – ответила Тереза. Подавшись вперед, она внимательно вгляделась в глаза Джека. – Кажется, зрачки одинаковые.

– Мне тоже так кажется, – рассмеялся Джек. – Вы слишком серьезно восприняли рекомендации невропатолога.

– Лучше на самом деле принимать их всерьез, – без улыбки произнесла Тереза. – Я действительно буду вас будить в течение ночи, так что приготовьтесь.

– Я уже понял, что спорить с вами бесполезно, – вздохнул Джек.

– Как вы вообще себя чувствуете? – спросила Тереза.

– Физически или морально?

– Морально. Ваше физическое состояние мне более или менее ясно.

– Если говорить правду, то происшедшее меня очень напугало, – признался Джек. – Я достаточно хорошо знаю нравы этих бандитов, чтобы их бояться.

– Именно поэтому я настояла, чтобы вы позвонили в полицию.

– Вы меня не поняли, – возразил Джек. – Дело в том, что реально полиция не сможет мне помочь. Я даже не стал называть им имена нападавших. Единственное, что смогут сделать полицейские, если им даже удастся найти грабителей, это надеть на них наручники. Потом эти молодчики снова окажутся на улице.

– И что вы собираетесь делать? – спросила Тереза.

– Я думаю, что мне надо перестать ездить в Манхэттенский госпиталь и вообще держаться от него подальше, – с горечью ответил Джек. – Как только я перестану совать нос в их дела, все сразу станут счастливы. Даже мой дорогой шеф приказывал мне ни за что на свете не лезть в этот проклятый госпиталь. Что ж, я вполне могу делать свою работу и не посещая Манхэттенский центральный.

– У меня свалилась гора с плеч, – призналась Тереза. – Я думала, что вы воспримете предупреждение как вызов и начнете разыгрывать из себя героя.

– Вы это уже говорили, – вздохнул Джек. – Не беспокойтесь, я вовсе не герой.

– А что вы скажете насчет катания по городу на велосипеде? – не унималась Тереза. – И насчет езды по ночному Центральному парку? И собираетесь ли вы и впредь жить в таком отвратительном месте? Меня очень беспокоит либо ваше пренебрежение опасностью, либо сознательное желание постоянно ей подвергаться. В чем тут дело?

Джек посмотрел в светло-голубые глаза Терезы. Она задала вопросы, ответов на которые он тщательно избегал. Это было слишком личное, слишком тайное. Но после проявленных ею заботы и самоотверженности Джеку показалось, что Тереза заслужила некоторую откровенность.

– Кажется, я действительно стремился подвергнуться опасности, – сказал Джек.

– Могу я спросить зачем?

– Видимо, я перестал дорожить жизнью и перестал бояться смерти, – Степлтон. – Нет, в самом деле, было время, когда мне казалось, что только смерть может принести мне облегчение. Несколько лет назад я перенес депрессию, и сейчас мне кажется, что она все время меня подстерегает, готовая в любой момент вернуться.

– Это я могу понять, – задумчиво произнесла Тереза. – У меня тоже была депрессия. Ваша была вызвана каким-то событием?

Джек прикусил губу. Он страшно не любил распространяться на эту тему, но коль скоро начал говорить, пути назад уже не было.

– У меня умерла жена, – выдавил Джек. Он не в силах был говорить еще и о детях.

– Простите меня, – прочувствованно промолвила Тереза. Она некоторое время помолчала, потом добавила: – У меня депрессия была из-за смерти единственного ребенка.

Джек стремительно отвернулся. От слов Терезы на его глазах немедленно выступили слезы. Несколько раз глубоко вздохнув, он посмотрел на эту озадачившую его женщину. Она была требовательным, почти деспотическим руководителем – это он понял еще после первой встречи. Но теперь оказалось, что за личиной бескомпромиссного руководителя скрывается нечто большее.

– Мне кажется, между нами больше общего, чем нелюбовь к дискотекам, – сказал Джек, чтобы разрядить обстановку.

– Мы оба перенесли тяжелые эмоциональные потрясения, – согласилась Тереза, – и решили целиком посвятить себя карьере.

– Я так не думаю, – ответил Джек. – Я отнюдь не так уж предан своей карьере и своему делу, как был предан когда-то и как вы преданы своей работе. Но изменения, наступившие в медицине, лишили меня моего настоящего дела.

Тереза поднялась, Джек последовал ее примеру. Они стояли напротив друг друга, очень близко, физически чувствуя какое-то взаимное притяжение.

– Я имела в виду, что мы оба боимся тесных эмоциональных контактов после полученных душевных травм, – сказала Тереза.

– В этом я с вами согласен, – ответил ей Джек. Тереза поцеловала кончики своих пальцев и нежно приложила их к губам Джека.

– Через пару часов я приду будить вас, – предупредила она.

– Мне очень стыдно, что из-за меня вы терпите такие неудобства, – извиняющимся тоном произнес Джек.

– Этим я тешу свое неудовлетворенное материнское чувство, – возразила Тереза. – Приятных сновидений.

Они расстались. Джек направился в комнату для гостей, но прежде чем он дошел до двери, Тереза окликнула его:

– Еще один, последний, вопрос: почему вы живете в таком районе?

– Наверное, из-за того, что считаю себя не заслуживающим счастья.

Тереза помолчала несколько секунд, потом улыбнулась.

– Не думаю, что смогла до конца понять вас. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отозвался Джек.

Глава 21

СУББОТА, 8 ЧАСОВ 30 МИНУТ, 23 МАРТА 1996 ГОДА

Тереза выполнила свое обещание и в течение ночи несколько раз будила Джека. Каждый раз они пару минут разговаривали, и утром, окончательно проснувшись, Джек чувствовал какую-то неловкость. Он был очень благодарен Терезе за проявленную заботу, но собой был недоволен. Не стоило открывать постороннему человеку душу.

Когда Тереза приготовила завтрак, стало ясно, что она сама испытывает те же чувства. В половине девятого они, вздохнув с ощущением взаимного облегчения, расстались на улице около дома Терезы. Она поехала в студию, предчувствуя, что придется там надолго задержаться, а Джек отправился к себе домой.

Несколько часов он потратил на ликвидацию в квартире следов пребывания «Черных королей». С помощью подручных средств даже кое-как отремонтировал сломанную дверь.

Приведя в порядок жилище, Джек поехал в морг. Правда, в эту субботу он был свободен, но решил закончить с протоколами выполненных им в течение недели вскрытий. Кроме того, ему хотелось узнать, не поступили ли еще умершие от инфекционных болезней пациенты Манхэттенского госпиталя – в отделении интенсивной терапии, как он знал, находились трое больных с пятнистой лихорадкой Скалистых гор, и Джек боялся, что кто-то из них уже в морге.

Джеку очень не хватало привычного велосипеда, и он решил, что надо поскорее купить новый. На работу он добрался на метро, но это было неудобно – пришлось делать две пересадки. Нью-йоркская подземка хороша, когда надо ехать с севера на юг, для путешествий с востока на запад она не предусмотрена.

Даже сделав две пересадки, Джек был вынужден пройти пешком шесть кварталов. К тому же сыпал мелкий противный дождь, а у него, естественно, не было зонта. Словом, пока он к полудню добрался до управления, промок до нитки.

Выходные дни в морге разительно отличались от будней. Было гораздо меньше ненужной, раздражающей суеты. Джек воспользовался главным входом, терпеливо дождавшись, когда загудит домофон, открывающий дверь. В комнате для опознаний стояла семья, окружившая тело близкого человека, – оттуда доносились всхлипывания и приглушенные рыдания.

Посмотрев график дежурств, Джек с удовольствием обнаружил в списке врачей, назначенных дежурить в эту субботу, имя Лори Монтгомери. Здесь же лежал список умерших, поступивших в течение предыдущих суток. Увидев в этом списке знакомое имя, Джек почувствовал, что ему становится дурно. В четыре часа утра в морг была доставлена Ненси Уиггенс! Предварительный диагноз – пятнистая лихорадка Скалистых гор.

С таким же диагнозом были еще двое – Валери Шафер, тридцати трех лет, и Кармен Чавес, сорока семи. Джек решил, что это еще двое пациентов отделения интенсивной терапии Манхэттенского госпиталя.

Спустившись вниз, Джек заглянул в прозекторскую – два стола были заняты. Одной из двух врачей, судя по росту, была Лори.

Переодевшись в рабочую одежду и надев защитный костюм, Джек вошел в холл прозекторской.

– Что вы здесь делаете? – спросила Лори, увидев Джека. – Вы же сегодня должны наслаждаться заслуженным отдыхом.

– Не смог усидеть дома, – неуклюже сострил Джек. Он подался вперед, разглядывая труп, с которым работала Лори, и почувствовал, как у него упало сердце, – со стола безжизненными глазами смотрела Ненси Уиггенс. Мертвой она выглядела еще более юной, чем при жизни.

Степлтон поспешно отвел взгляд.

– Вы знали эту женщину? – спросила Лори, уловив перемену в настроении Джека.

– Да, немного знал, – признался Джек со вздохом.

– Как это ужасно, когда медицинские работники заражаются от своих пациентов, – сокрушалась Лори. – До Уиггенс я вскрыла медицинскую сестру, работавшую с больным, которым вы занимались вчера.

– Я так и думал, что это будет она, – сказал Джек. – Кто третий?

– Я вскрывала ее сегодня первой. Женщина работала в отделе централизованного снабжения, ума не приложу, как она ухитрилась заразиться.

– Расскажите мне о ней подробнее, – попросил Джек. – Я вскрывал двух умерших из этого отдела – одна умерла от чумы, вторая – от туляремии. Честно говоря, я тоже ничего не понимаю.

– Может быть, кто-нибудь все же сможет разобраться в этом деле, – вздохнула Лори.

– Не могу с вами не согласиться, – церемонно произнес Джек. Он разглядывал внутренние органы Ненси. – Что вы обнаружили?

– Налицо все признаки пятнистой лихорадки Скалистых гор, – ответила Лори. – Хотите посмотреть?

– Конечно.

Монтгомери разложила перед Джеком органы Ненси и дала пояснения. Патология была абсолютно та же, что и Лагенторпа.

– Вы, конечно, удивлены тем, что, хотя эти пациенты были крайне тяжелы, нет других случаев заболевания, – сказала Лори. – Временной промежуток между наступлением первых симптомов и смертью необычайно короток – это говорит об очень высокой вирулентности микроорганизмов. Но если это так, то где же находятся другие больные? Джейнис сказала, что, насколько ей известно, в госпитале не было больше ни одного случая лихорадки.

– То же самое происходило с другими особо опасными инфекциями, – произнес Джек. – Я не могу ничего объяснить, как не понимаю и других странных аспектов этих вспышек, что поистине сводит меня с ума.

Лори посмотрела на стенные часы и удивилась:

– Кажется, я припозднилась. Саль говорил, что ему надо сегодня пораньше уйти.

– Я могу вам помочь. Скажите Салю, что он может идти.

– Вы серьезно? – спросила Лори.

– Абсолютно, – ответил Джек. – Давайте закончим не спеша.

Саль был наверху блаженства. Лори и Джек интенсивно поработали и довольно быстро закончили. Прозекторскую они покинули вместе.

– Может быть, перекусим? – предложила Лори. – Я угощаю.

– Хорошо, – согласился Джек.

Освободившись от защитных костюмов, они разошлись по раздевалкам. Джек переоделся быстрее и ждал Лори в холле.

– Вам не стоило ждать меня здесь... – заговорила было Лори, но вдруг осеклась. – У вас сильно распухла челюсть.

– Это еще не все. – Джек оскалил зубы и показал Лори левый резец. – Видите осколок?

– Конечно, вижу, – ответила Лори Она уперла руки в бока и сузила глаза, разговаривая с Джеком, как рассерженная мать с не в меру расшалившимся сыном. – Вы что, упали с велосипеда?

– Хотелось, чтобы это было так, – саркастически рассмеялся Джек. Он рассказал Лори все, что с ним произошло, опустив то, что касалось Терезы. Выражение лица Лори стремительно изменилось от притворного гнева до недоверия.

– Это было простое вымогательство! – негодующе воскликнула она.

– Между прочим, я тоже так думаю, – беззаботно заметил Джек. – Однако пойдемте, мне не терпится пожевать чего-нибудь вкусненького.

Поколдовав у торговых автоматов, Лори и Джек получили свои порции: Лори – суп, а Джек – сандвич с салатом из тунца. Взяв тарелки, они сели за столик.

– Чем больше я думаю о том, что вы рассказали, тем больше меня это беспокоит, – заговорила Лори. – В каком состоянии ваша квартира?

– Там устроили небольшой погром, но она и до этого не выглядела как музей, так что ничего страшного не произошло. Хуже всего то, что они забрали велосипед, – сокрушенно добавил Джек.

– Мне кажется, что вам надо переехать, – заявила Лори. – Вам нельзя там оставаться.

– Но это только второй грабеж за все время, что я там живу, – возразил Джек.

– Надеюсь, вы не собираетесь сегодня ночевать дома, – сказала Лори. – Так можно заработать депрессию.

– Нет, сегодня ночью я занят. В город приезжает группа монахинь, и я собираюсь показать им достопримечательности.

Лори от души рассмеялась.

– Сегодня мои старики собираются устроить торжественный ужин. Приходите – это все же лучше, чем сидеть в ограбленной квартире.

– Очень трогательно с вашей стороны, – проговорил Джек. Такое предложение было столь же неожиданным, как вчерашнее поведение Терезы. Джек действительно был тронут до глубины души.

– Я с удовольствием проведу вечер в вашей компании, – настаивала Лори. – Так что вы скажете?

– Но вы, должно быть, уже давно поняли, что я весьма необщительный субъект, – пытался увильнуть от приглашения Джек.

– Это я знаю, – согласилась Лори, – но я не собираюсь заставлять вас весь вечер болтать. Вы можете сейчас ничего не говорить. Ужин назначен на восемь часов, так что если надумаете, то позвоните в половине восьмого. Вот мой телефон. – С этими словами она написала номер на салфетке и протянула ее Джеку.

– Боюсь, что я не слишком большое украшение праздничного ужина, – пробормотал Степлтон.

– Это уж дело ваше, – сказала Лори. – Приглашение остается в силе, а теперь прошу меня извинить, но у меня еще два вскрытия.

Лори ушла. Джек проводил ее взглядом. Эта женщина произвела на него впечатление с первой встречи, но до сих пор он думал о ней как о талантливом патологоанатоме и не более того. Но только теперь он осознал, как она привлекательна со своими точеными чертами лица, нежной кожей и светло-рыжими волосами.

В дверях Лори помахала ему рукой, и Джек помахал ей в ответ. Он нехотя встал, убрал со стола пустые тарелки и направился в свой кабинет. В лифте он продолжал мучительно раздумывать, что с ним происходит. Джек потратил столько лет, чтобы придать своей жизни какую-то стабильность, но теперь кокон, которым он себя окружил, грозит вот-вот лопнуть.

Оказавшись в кабинете, он сел за стол и потер виски, стараясь успокоиться. Джек ощущал, что его начинает охватывать знакомое чувство внутреннего беспокойства, а уж кто-кто, а он прекрасно знал, что в таком состоянии способен на непредсказуемые поступки.

Несколько успокоившись, Джек сосредоточился на работе и, придвинув к себе ближайшую папку, рывком раскрыл ее на первой странице.

К четырем часам Джек решил покончить с писаниной – дальше работать он был просто не в состоянии. Выйдя из здания управления, он направился к станции метро. Сидя в раскачивающемся вагоне рядом с другими молчаливыми, похожими на зомби пассажирами, Джек еще раз подумал, что надо срочно купить новый велосипед. Он не крот, чтобы добровольно зарывать себя в землю, – так недалеко до нового приступа меланхолии.

Приехав домой, Джек не стал терять даром времени. Перепрыгивая через две ступеньки, он бросился в свою квартиру. Прикорнувший на площадке второго этажа пьяный бездомный бродяга не остановил его. Он перешагнул через бесчувственное тело и побежал дальше. Джеку надо было двигаться, разрядиться с помощью физических упражнений, и он понимал, что чем быстрее доберется до баскетбольной площадки, тем будет лучше.

У двери Джек на минуту остановился и прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. Дверь, судя по всему, никто не трогал. Степлтон отпер замок, приоткрыл дверь и осторожно вошел в квартиру. Подозрительно оглядываясь, он вошел на кухню и осмотрелся. Слава Богу, на этот раз никого нет.

В ванной Джек извлек из шкафчика спортивный костюм, в котором играл в баскетбол, и быстро переоделся. Зашнуровав кроссовки, он схватил головную повязку, мяч и опрометью выскочил за дверь.

По субботам, если благоприятствовала погода, всегда шла большая игра. Обычно у кромки площадки ждали своей очереди двадцать – тридцать человек, и сегодняшний день не был исключением. Утренний дождь давно прекратился. Когда Джек подошел ближе, он увидел в очереди четырнадцать человек. Это означало, что придется пропустить еще по крайней мере две игры, прежде чем удастся попасть на площадку.

Джек сдержанно раскланялся с несколькими знакомыми парнями – этикет отношений в этом районе запрещал бурное проявление эмоций. Встав у загородки, Джек выждал нужное время и спросил, кто собирает команду. Собирал Дэвид. Надо было представиться ему.

– Ты собираешь команду? – как можно равнодушнее поинтересовался Джек.

– Ну да, я, – не менее лениво ответил Дэвид. Он сделал несколько обманных боксерских движений. На собственном горьком опыте Джек знал, что не следует их повторять.

– Ты набрал пятерку? – спросил Джек. Оказалось, что Дэвид уже сформировал команду, и Джеку пришлось начинать сначала, выясняя, кто еще набирает волонтеров. Следующим оказался Спит[1]1
  Spit – плевок (англ.).


[Закрыть], прозванный так за свою не слишком приятную манеру общения. У Спита в команде осталось одно свободное место, и, учитывая, что Джек очень хорошо бросал по корзине издалека, грубиян Спит согласился взять его.

Застолбив себе место, Джек взял мяч и пошел разминаться к свободному щиту. Голова ныла, и слегка болела челюсть, но в целом Джек чувствовал себя лучше, чем можно было ожидать. Немного побегав, он убедился, что живот его совершенно не беспокоит.

Пока он бросал по корзине, на площадке появился Уоррен. Записавшись, как и Джек, в одну из команд, Уоррен подошел к Степлтону.

– Эй, док, что случилось? – спросил, подходя, Уоррен. Он ловко выхватил у Джека мяч и неуловимо быстрым движением направил его в корзину.

– Ничего особенного, – ответил Джек.

Вопрос Уоррена был просто формой приветствия.

Некоторое время они по очереди побросали мяч в корзину. Сначала бросал Уоррен – до первого промаха, что случалось с ним не слишком часто, потом Джек.

– Уоррен, я хочу задать тебе один вопрос, – начал Джек. – Ты когда-нибудь слышал о группировке «Черные короли»?

– Кажется, слышал, – ответил Уоррен. Он передал мяч Джеку, и тот элегантным броском положил его в корзину. – Это оторвы из Бауэри. А почему ты спрашиваешь?

– Простое любопытство, – ответил Джек. Он был сегодня в прекрасной форме и сделал еще один точный бросок по корзине.

Уоррен перехватил мяч, но не передал его Джеку, а вразвалку подошел вплотную к Степлтону.

– Что значит «любопытство»? – поинтересовался Уоррен, сверля Джека немигающим взглядом. – До сих пор ты не интересовался группировками.

Джек знал, что Уоррен дьявольски умен. Будь у него такая возможность, Уоррен стал бы прекрасным врачом, адвокатом или еще каким-нибудь высококлассным профессионалом.

– Я видел такую татуировку на предплечье у одного парня, – схитрил Джек.

– Тот парень был мертвец? – мгновенно среагировал Уоррен. Он знал о роде занятий Джека.

– Пока нет. – Джек редко позволял себе сарказм, общаясь с обитателями Гарлема, но сейчас привычная интонация сорвалась с губ совершенно непроизвольно.

Уоррен неодобрительно покосился на Джека, продолжая держать мяч.

– Ты что, хочешь подергать меня за веревочку, да? – угрожающе спросил он.

– Какое, к черту, – запротестовал Джек. – Я хоть и белый, но не такой дурак.

Уоррен широко улыбнулся.

– Интересно, кто это дал тебе в челюсть? – спросил он.

И это не ускользнуло от внимания Уоррена – он разгадал игру Джека.

– Нарвался, – ответил Джек. – Оказался в очень неудачном месте в неурочное время.

Уоррен несколько раз стукнул мячом о землю.

– Давай-ка разомнемся игрой один на один, – предложил он.

Уоррен вступил в игру раньше Джека, но потом подошла очередь и Степлтона. Игроки Спита казались непобедимыми, Джек играл с ними, и играл очень хорошо. В команде соперников Уоррен только скрипел зубами от досады – он не любил играть против орлов Спита. К шести часам Джек смертельно устал, его костюм пропитался потом.