Текст книги "Зараза"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Глава 17

ПЯТНИЦА, 12 ЧАСОВ 15 МИНУТ, 22 МАРТА 1996 ГОДА

Элен Робинсон последний раз провела щеткой по волосам. После телефонного разговора со своим главным контрагентом в штаб-квартире Национального совета здравоохранения Элен пришла в необычайное волнение. Ей надо немедленно увидеться с Робертом Баркером – ему, без сомнения, понравится новость, которую она сообщит.

Отступив от зеркала на пару шагов, Элен подвергла себя последнему осмотру, осталась довольна своей внешностью и, закрыв дверцу шкафа, торопливо вышла из кабинета.

Обычно Элен вваливалась в кабинет Роберта без предупреждения, но такую информацию лучше было сообщить, соблюдая необходимые формальности. Элен попросила секретаршу справиться, сможет ли мистер Баркер принять Элен Робинсон. Положив трубку, секретарша сообщила, что мистер Баркер в данный момент свободен, что нисколько не удивило Элен.

Весь последний год Элен старательно обрабатывала Роберта. Игра стоила свеч – Роберт реально претендовал на место президента компании. Заметив похотливость Роберта, Элен принялась расчетливо разжигать его воображение. Это было нетрудно, хотя женщина сознавала, что ступила на скользкую почву. Надо было дать шефу надежду, но не доводить дело до той точки, когда придется оскорбить его отказом – физически Баркер был почти отвратителен Элен.

Целью Робинсон было воспользоваться возможным возвышением Роберта – она метила на место исполнительного директора и не видела никаких препятствий к тому, чтобы занять эту должность, кроме своей очевидной молодости. Доводя до кондиции Роберта, Элен надеялась превратить этот недостаток в достоинство.

– А-а, Элен, моя дорогая, – проворковал Роберт, когда она со смущенным видом проскользнула в его кабинет. Баркер вскочил на ноги и предупредительно прикрыл дверь за вошедшей.

Элен, как обычно, устроилась, положив ногу на ногу и повыше поддернув юбку, на ручке кресла напротив стола шефа. Фотография жены Баркера – тоже как обычно – лежала на столе изображением вниз.

– Хотите кофе? – спросил Роберт, усаживаясь на свое место и завороженно уставившись на Элен.

– Я только что разговаривала с Гертрудой Уилсон из Национального совета, – начала Элен. – Вы с ней знакомы?

– Конечно, – ответил Роберт, – кажется, она одна из вице-президентов.

– Совершенно верно, но к тому же она одна из самых моих доверенных контрагентов и, что самое главное, она просто без ума от «Уиллоу и Хит».

– А-а, – еще раз повторил Роберт.

– Национальный совет придерживается в этом отношении всех рекомендаций Городской эпидемиологической службы и лицензионной комиссии, – сказала Элен.

Роберт покачал головой, словно пробуждаясь ото сна; кажется, слова Элен наконец преодолели броню его распаленного воображения.

– Секундочку, секундочку, – произнес он, собираясь с мыслями, – я не совсем понимаю, что хорошего в этой новости, а моя секретарша сказала, что вы хотите сообщить мне именно хорошую новость.

– Выслушайте меня до конца, – укоризненно проговорила Элен. – Дело в том, что хотя у Национального совета неплохие показатели по нозокомиальным инфекциям, но все же в их нью-йоркском госпитале было в последнее время несколько случаев, о которых совет не желает оповещать общественность. Во-первых, у них в блоке интенсивной терапии случилась вспышка стафилококковой инфекции – при обследовании были выявлены медсестры-носительницы, которым пришлось провести курс антибиотикотерапии. Если вдуматься, то это по-настоящему страшно.

– Какие еще были случаи? – спросил Роберт, стараясь не смотреть в сторону Элен.

– В том же госпитале имели место неприятности и на кухне, – продолжала Робинсон. – У очень многих пациентов развился понос, несколько человек даже умерли от токсикоинфекции. И наконец, там же недавно была вспышка гепатита.

– Я что-то не понимаю, почему вы считаете все эти ужасы хорошей новостью.

– Все познается в сравнении. В других госпиталях еще хуже. Атак... конечно, ничего хорошего в этом нет. Но дело в том, что, как оказалось, Национальный совет очень чувствителен к проблеме нозокомиальных инфекций. Поэтому Гертруда особо подчеркнула, что он не будет финансировать рекламную кампанию, основанную на теме госпитальной инфекции.

– Великолепно! – воскликнул Роберт. – Это действительно прекрасная новость. Что вы сказали по этому поводу Терезе Хаген?

– Естественно, ничего. Сначала я решила порадовать вас.

– Просто чудесно! – От избытка эмоций Роберт вскочил и на своих длинных тощих ногах зашагал по кабинету. – Лучше быть не может. Теперь я смогу делать с Терезой все, что мне заблагорассудится.

– Что мне сказать ей? – деловито осведомилась Элен.

– Только то, что, по вашим проверенным данным, у Национального совета действительно хорошие показатели по нозокомиальным инфекциям. Таким образом, пусть она и дальше делает рекламную кампанию, которая, без сомнения, провалится.

– Но тогда мы потеряем кредит Национального совета, – встревожилась Элен.

– Не обязательно, – возразил Роберт. – Вы же сами говорили, что им очень нравится реклама с «говорящими головами» – они обожают приглашать на телевидение и снимать в роликах всяких знаменитостей. Мы много раз говорили об этом Терезе, но она игнорировала наши предупреждения. На этот раз мы не станем ей ничего говорить, попробуем привлечь к рекламе ведущих актеров, занятых в известных телевизионных фильмах на медицинские темы, – это будет неплохая иллюстрация к выступлениям профессоров. И когда Тереза Хаген провалится, выступим мы со своей рекламой.

– Гениально. – Элен соскользнула с ручки кресла. – Пойду сразу же свяжусь с Терезой Хаген.

Вернувшись в свой кабинет, Элен позвонила в секретариат, чтобы выяснить, где находится Тереза. Ожидая ответа, она вновь и вновь проигрывала в уме свой разговор с Робертом – все прошло как нельзя лучше, наверняка ее шансы стать исполнительным директором сегодня еще больше повысились.

– Мисс Хаген внизу, в студии, – раздался голос секретаря. – Хотите, я соединю вас?

– Нет, нет, я сама спущусь к мисс Хаген.

Покинув покрытый коврами уютный мир административного этажа, Элен, звонко стуча каблучками по гранитным ступеням, спустилась в студию. Лично переговорить с Терезой – отличная идея, тем более что это удастся сделать в студии – Элен робела, заходя в служебный кабинет мисс Хаген.

Робинсон громко стукнула рукой о дверной косяк, прежде чем войти в студию. Посередине помещения, за большим столом, заваленным рукописями, рисунками и кассетами, сидела сама Тереза. Здесь же находились Колин Андерсон, Элис Гербер и еще один молодой человек, которого представили Элен как Нельсона Фридмана.

– Я получила нужную вам информацию, – обратилась Элен к Терезе, расплывшись в широкой приветливой улыбке.

– И что это за информация – хорошая или так себе?

– Я бы сказала, что очень хорошая.

– Так говорите скорее. – Тереза в ожидании откинулась на спинку стула.

Элен рассказала ей о показателях госпиталя Национального совета здравоохранения по нозокомиальным инфекциям, добавила даже кое-что из того, о чем умолчала в разговоре с Робертом: по нозокомиальным инфекциям дела в госпитале Национального совета обстояли лучше, чем в Центральном манхэттенском госпитале, принадлежавшем «Америкэр».

– Сказочные новости, – обрадовалась Тереза. – Именно это я и хотела узнать. Вы здорово помогли нам, Элен, большое вам спасибо.

– Была рада оказать услугу. Как ваши дела с кампанией?

– Пока, слава Богу, кажется, все нормально, – ответила Тереза. – К понедельнику мы уже сможем кое-что показать Тэйлору и Брайану.

– Чудно. Если я вдруг понадоблюсь, звоните без всякого стеснения.

– Конечно, конечно. – Тереза проводила Элен до двери и помахала ей на прощание рукой.

Вернувшись к столу, Тереза села на свое место.

– Ты ей поверила? – спросила Колин.

– Да, – ответила Тереза. – Администрации незачем перевирать статистические данные, которые можно легко перепроверить в другом месте.

– Не понимаю, как ты можешь доверять этой кукле с пластиковой улыбкой. Я ее просто ненавижу, она такая фальшивая! – возмутилась Колин.

– Постой, постой, – постаралась успокоить подругу Тереза. – Я же утверждаю, что верю тому, что она сказала, я не говорила, что доверяю ей. Это же совершенно разные вещи. Я ей не доверяю точно так же, как и ты, и поэтому не говорила, чем мы тут занимаемся.

– Ты еще, между прочим, не говорила, нравится ли тебе то, чем мы тут занимаемся, – передразнила Терезу Колин.

Тереза посмотрела на разбросанные по столу сценарии.

– Мне нравится эпизод с Гиппократом, – произнесла она. – А вот что сказать о материале с Оливером Уэнделлом Холмсом и этим Джозефом Листером, я, честно говоря, не знаю. Я понимаю важность мытья рук в современных больницах, но в рекламе этот призыв как-то не звучит.

– А где тот доктор, который был тут вчера вечером? – спросила Элис. – Если он предложил идею насчет мытья рук, может, он придумает и как ее подать – нужен конкретный сюжет.

Колин изумленно взглянула на Терезу.

– Вы с Джеком были здесь вчера вечером? – спросила она.

– Ну да, мы приезжали, – ответила Тереза как ни в чем не бывало. Протянув руку, она поправила на столе; одну из картинок, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Ты мне об этом не рассказывала, – укоризненно проговорила Колин.

– А ты не спрашивала, – отрезала Тереза. – Но это отнюдь не секрет, если ты намекаешь именно на это. Нас с Джеком не связывают романтические отношения.

– И вы говорили здесь о рекламной кампании? – не переставала удивляться Колин. – Я думала, что ты не станешь беседовать с ним о рекламе, в особенности о том, что собираешься использовать его идею.

– Я передумала, – заявила Тереза. – Я решила, что такая реклама ему понравится, ведь в ней идет речь о качестве лечения.

– Ты – женщина, полная неожиданностей.

– Вообще было бы неплохо, если бы Джек и Чет взглянули на наши материалы, – заключила Тереза. – Профессиональная оценка может быть полезной.

– Я с радостью им позвоню, – поспешила предложить Колин.

Глава 18

ПЯТНИЦА, 14 ЧАСОВ 45 МИНУТ, 22 МАРТА 1996 ГОДА

Джек висел на телефоне уже битый час, обзванивая родственников последних трех умерших от инфекционных заболеваний. Перед тем как позвонить сестре Джой Хестер, он поговорил с Лори Монтгомери, чтобы у той не сложилось впечатление, что Джек лезет не в свое дело. Но Лори успокоила Степлтона, сказав, что не возражает против его звонка.

Как бы то ни было, ничего стоящего узнать не удалось. Все новости были отрицательными – никто из погибших не контактировал с дикими животными вообще и с кроликами в частности. Только Лагенторп незадолго до смерти играл с кошкой своей знакомой, и кошка эта до сих пор была жива и здорова.

Закончив последний разговор, Джек почувствовал себя полностью опустошенным. Всплеск энергии, вызванный правильной диагностикой пятнистой лихорадки Скалистых гор, сменился апатией. Нахохлившись, Джек сидел на стуле, уставившись невидящим взором в голую стену.

Из анабиоза Джека вывел внезапно раздавшийся телефонный звонок. Собеседник на противоположном конце провода представился доктором Гари Экхартом, микробиологом городской лаборатории.

– Я говорю с доктором Степлтоном?

– Да, – ответил Джек.

– В присланных вами образцах найдены Rickettsia rickettsii, – сообщил доктор Экхарт. – Ваш пациент страдал пятнистой лихорадкой Скалистых гор. Вы сами доложите об этом в Городской комитет здравоохранения или доверите это мне?

– Делайте сами, – проговорил Джек, – тем более что я даже не знаю, кому надо звонить по такому поводу.

– Считайте, что все уже сделано, – произнес доктор Экхарт и повесил трубку.

Джек медленно положил на рычаг свою. Он был потрясен. Точно такое же потрясение испытывал он, когда один за другим подтвердились его диагнозы чумы и туляремии. Все происходящее казалось доктору Степлтону нескончаемым, невероятным кошмаром. В течение трех дней он столкнулся с тремя сравнительно редкими заболеваниями.

«Такое может быть только в Нью-Йорке», – подумал он. Мысленно он видел перед собой все те бесчисленные самолеты, о которых говорил Кальвин, несущие со всех концов света всякую заразу в их город.

Однако через несколько минут Джек успокоился, и потрясение уступило место здоровому скепсису. Даже есть учесть, что ежедневно в аэропорту Кеннеди приземляется множество самолетов с людьми из самых экзотических уголков мира, и даже если учесть, что все они везут всевозможных червей, паразитов и микробов, то тем не менее какова вероятность встретиться с чумой, туляремией и пятнистой лихорадкой Скалистых гор одновременно? Аналитический ум Джека подсказывал, что такая вероятность приближается к нулю.

– Вероятность данного события равна нулю, – произнес он вслух.

Внезапно сорвавшись с места, Джек стремглав выскочил из кабинета. Скепсис сменился настоящим, неподдельным гневом. Он вдруг понял, что творится какое-то злодейство, и воспринял это как личный вызов. Уверенный, что надо немедленно что-то предпринять, он буквально ворвался в приемную Бингхэма.

– Мне надо срочно видеть доктора Бингхэма, – не успев перевести дух, обратился Джек к миссис Сэнфорд.

– Мистер Бингхэм в муниципалитете – у него встреча с мэром и начальником полиции, – ответила миссис Сэнфорд.

– О черт! – не удержался Степлтон. – Он что, туда насовсем переехал?

– Нет, просто возникли проблемы с сегодняшним огнестрельным ранением, – раздраженно проговорила секретарша.

– Когда он вернется? – требовательно спросил Джек. Отсутствие на месте Бингхэма окончательно лишило его равновесия.

– Этого я не знаю, но уверяю вас, как только он вернется, я передам, что вы хотели его видеть.

– А где доктор Вашингтон?

– Он тоже в муниципалитете.

– Вот дьявольщина!

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – участливо осведомилась миссис Сэнфорд.

Джек на минуту задумался.

– Дайте мне листок бумаги, – произнес он наконец, – я оставлю ему записку.

Получив бумагу, Джек крупными печатными буквами начертал: «У ЛАГЕНТОРПА ОКАЗАЛАСЬ ПЯТНИСТАЯ ЛИХОРАДКА СКАЛИСТЫХ ГОР». Закончив эту фразу полудюжиной восклицательных и вопросительных знаков, Степлтон приписал ниже: «ГОРОДСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ОПОВЕЩЕНО О СЛУЧИВШЕМСЯ МИКРОБИОЛОГИЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИЕЙ».

Джек передал записку миссис Сэнфорд, которая пообещала сразу же по прибытии мистера Бингхэма отдать ему послание и спросила, где искать Джека на случай, если шеф захочет переговорить с ним лично.

– Это зависит от того, когда он вернется. Кто знает, может быть, он услышит обо мне раньше, чем сумеет меня выслушать. Я сейчас ненадолго отлучусь с работы.

Миссис Сэнфорд озадаченно посмотрела на Джека, но он не стал ничего ей объяснять.

Вернувшись в кабинет, Джек надел куртку и опрометью выбежал на улицу. Оседлав велосипед, он, забыв об увещеваниях доктора Бингхэма, поехал по знакомому маршруту в Центральный манхэттенский госпиталь. В предыдущие два дня Степлтона мучили смутные подозрения, что в госпитале происходит что-то неладное. Теперь же подозрения переросли в уверенность.

Оставив велосипед на уже ставшем привычным месте, Джек вошел в здание госпиталя. Только что начались часы посещений, и вестибюль был забит людьми, особенно густая толпа собралась возле справочной.

Протиснувшись сквозь посетителей, Степлтон поднялся на второй этаж и, дождавшись своей очереди, попросил через дежурного о личной встрече с заведующим лабораторией, подавив острое желание вломиться к нему без доклада.

Мартин Шево заставил Джека ждать около получаса. Это время надо было использовать, чтобы успокоиться и взять себя в руки. За последние четыре-пять лет Джек научился быть очень тактичным в благоприятных обстоятельствах, но если ситуация становилась экстремальной, как сейчас, доктор Степлтон превращался в весьма агрессивного субъекта.

Из дверей вышел лаборант и сообщил, что доктор Шево готов принять доктора Джека Степлтона.

– Спасибо, что так быстро меня приняли. – Джек не смог удержаться от ставшего второй натурой сарказма.

– Что делать, я очень занятой человек, – ответил на это Мартин, не потрудившись встать при появлении Джека.

– Могу себе представить, – снова съязвил Джек, – при том обилии редких инфекционных заболеваний, которые регулярно выдает на-гора ваш госпиталь, вы, вероятно, и ночуете здесь.

– Доктор Степлтон, – ледяным тоном произнес Мартин, – сказать, что ваше поведение возмутительно.

– А ваше – двулично, – парировал Джек. – Во время моего первого посещения вы были воплощением гостеприимства, а потом вдруг резко изменили свое отношение.

– Очень сожалею, но у меня нет времени на подобные разговоры, – заявил Мартин. – Выкладывайте, что именно вам нужно.

– У меня есть важное сообщение. Неужели вы думаете, что я приехал, только чтобы действовать вам на нервы? Я хочу узнать ваше профессиональное мнение относительно того, каким образом три редких инфекционных заболевания, переносчиками которых являются членистоногие, одно за другим случились именно в вашем госпитале. Для меня это загадка, и хотя у меня есть свое мнение на этот счет, я все же хочу выслушать ваше – ведь вы заведующий бактериологической лабораторией.

– О каких трех заболеваниях вы говорите?

– Я только что получил подтверждение того, что больной Лагенторп, скончавшийся накануне ночью в отделении интенсивной терапии вашего госпиталя, умер от пятнистой лихорадки Скалистых гор.

– Я не верю.

Джек уставился на Мартина, пытаясь понять, ломает ли тот комедию или действительно крайне удивлен.

– Ну хорошо, тогда позвольте задать вам один вопрос, – продолжал Джек. – Чего я, собственно говоря, добьюсь, если приду к вам и начну врать? Неужели вы думаете, что я на что-то вас провоцирую?

Мартин вместо ответа молча набрал номер пейджера Мэри Циммерман.

– Вызываете подкрепление? – язвительно заметил Джек. – Почему бы нам не поговорить с глазу на глаз?

– Я не уверен, что вы способны нормально разговаривать.

– Изумительная тактика, – насмешливо произнес Степлтон. – Лучшая оборона – это нападение. Правда, проблема заключается в том, что никакая стратегия не поможет вам отмахнуться от очевидных фактов. Риккетсии очень опасны при работе с ними. Может быть, лучше удостовериться, что люди, работающие с материалом Лагенторпа, соблюдали правила техники безопасности?

Мартин по селектору вызвал к себе старшего лаборанта Ричарда Оверстрита.

– Вот что еще я хотел бы с вами обсудить, – как ни в чем не бывало промолвил Джек. – Когда я был здесь в первый раз, вы говорили, что бюджет, выделенный для вашей лаборатории компанией «Америкэр», позволяет удовлетворять нужды лишь на одну десятую, это правда?

– На что вы намекаете? – зловеще осведомился Мартин Шево.

– Я ни на что не намекаю, – ответил Джек, – я просто спрашиваю.

Раздался телефонный звонок, на проводе была Мэри Циммерман. Мартин попросил ее зайти в лабораторию, ибо произошло событие из ряда вон выходящее.

– Проблема, как я ее вижу, – говорил между тем Джек, – заключается в том, что вероятность одновременного заболевания трех человек в одном месте тремя редчайшими заболеваниями равна практически нулю. Как же вы можете объяснить то, что произошло?

– Я не обязан вас выслушивать! – озлобленно воскликнул Мартин.

– Но вам все равно придется обдумать этот вопрос.

В дверях в халате, надетом поверх хирургического костюма, появился Ричард Оверстрит, поспешно явившийся на зов начальства. У лаборанта был усталый и встревоженный вид.

– В чем дело, шеф? – Увидев Джека, Ричард кивнул ему в знак приветствия. Степлтон в ответ взмахнул рукой.

– Я только что узнал, что пациент по имени Лагенторп скончался от пятнистой лихорадки Скалистых гор, – отрывисто произнес Мартин. – Узнайте, кто именно брал у него смывы и мазки и кто с ними работал.

Потрясенный услышанным, Ричард некоторое время не двигался с места.

– Значит, у нас в лаборатории риккетсии, – удрученно выдавил он после недолгого молчания.

– Боюсь, что так и есть, – подтвердил Мартин. – Выясните и доложите.

Ричард исчез, и Мартин снова повернулся к Джеку.

– Ну а теперь, когда вы выполнили свой долг и сообщили нам эту «приятную» новость, сделайте, пожалуйста, еще одну любезность и уйдите.

– Я бы все же хотел услышать ваше мнение относительно возможных источников этих заболеваний, – упрямо повторил Джек.

Мартин вспыхнул, но в этот момент в кабинет вошла Мэри Циммерман.

– Что вы хотели, Мартин? – спросила она. – Вы знаете, меня только что вызвали в отделение интенсивной терапии... – В этот момент Мэри увидела Степлтона. Глаза ее сузились, она явно была не больше, чем Мартин, рада появлению здесь Джека.

– Приветствую вас, доктор. – Степлтон расплылся в широкой улыбке.

– Меня заверили, что вы здесь больше никогда не появитесь, – нервно произнесла Мэри.

– Никогда не верьте тому, что говорят, – наставительно сказал Джек.

В это время на пороге кабинета появился совершенно подавленный Ричард Оверстрит.

– Это была Ненси Уиггенс! – выпалил он. – Она брала пробы и готовила мазки. Сегодня утром она позвонила на работу и сообщила, что заболела.

Доктор Циммерман заглянула в листок бумаги, который держала в руке.

– Уиггенс – это та самая больная, по поводу которой меня вызвали в отделение интенсивной терапии. Видимо, у нее какая-то острая инфекция.

– Нет, только не это! – не сдержав эмоций, крикнул Ричард.

– Так что здесь все-таки происходит? – нахмурившись, спросила Мэри Циммерман.

– Доктор Степлтон приехал к нам, чтобы любезно сообщить, что наш больной умер вчера от пятнистой лихорадки Скалистых гор, – ответил Мартин. – Ненси была с ним в контакте.

– Но она заразилась не в лаборатории, – горячо запротестовал Ричард. – В вопросах безопасности я зверь. С первого же случая чумы я заставил своих сотрудников работать с инфицированными материалами только в вытяжном шкафу с третьей степенью биологической защиты. Если Ненси и заразилась, то непосредственно от больного.

– Это маловероятно, – заметил Джек, – если, конечно, не предположить, что госпиталь кишит клещами.

– Доктор Степлтон, ваши заявления бестактны и лишены оснований! – с негодованием воскликнула Мэри Циммерман.

– Это пустяки по сравнению с тем, что он наговорил здесь до вашего прихода, – не преминул вмешаться Мартин. – Он договорился до того, что обвинил меня в пособничестве в распространении инфекций.

– Это неправда, – поправил заведующего лабораторией Джек. – Я просто сказал, что, поскольку вероятность случайного появления таких заболеваний очень низка, нельзя сбросить со счетов возможность преднамеренного заражения людей. Это не противоречит здравому смыслу и не должно вас оскорбить. Так в чем же дело? Почему вы так агрессивно настроены?

– Мне кажется, что подобные мысли есть проявление параноидного сознания, – сказала доктор Циммерман. – Честно говоря, у меня больше нет времени выслушивать весь этот вздор. Мне пора на консультацию. Кроме мисс Уиггенс, там находятся еще двое пациентов из числа наших сотрудников с такими же тяжелыми симптомами. До свидания, доктор Степлтон!

– Минутку, – остановил ее Джек. – Позвольте, я скажу, где работают эти пациенты. Скорее всего это или сестры, или сотрудники отдела централизованного снабжения.

Заинтригованная Мэри остановилась в нескольких шагах от двери.

– Откуда вы это узнали?

– Я, кажется, начинаю угадывать некую систему. Мне непонятно, в чем тут дело, но в моей догадке что-то есть. Жаль, что болеют сестры, но это можно объяснить и понять. Но каким образом заболевают люди из отдела снабжения?

– Послушайте, доктор Степлтон, – у Мэри Циммерман явно сдали нервы, – конечно, вы сделали нам большое одолжение, оповестив нас о случае опасного заболевания. Но теперь мы сами во всем разберемся, без ваших параноидных галлюцинаций. Прощайте, доктор Степлтон, желаю вам удачи.

– Подождите минутку, – остановил Мэри Мартин. – Я пойду с вами в интенсивную терапию. Если там действительно риккетсиоз, то мне надо лично проследить за соблюдением техники безопасности.

Мартин снял с вешалки белый халат и бросился из кабинета вслед за доктором Циммерман.

Джек в изумлении тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Каждый визит в Манхэттенский госпиталь сопровождался странностями – этот не стал исключением. Правда, сейчас его не выгнали.

– Вы на самом деле полагаете, что заболевания распространяются в госпитале умышленно? – спросил оставшийся в кабинете шефа Ричард.

Джек пожал плечами:

– По правде говоря, не знаю, что и думать. Но эти двое, которые только что ушли, все время принимают меня в штыки. Скажите, доктор Шево всегда человек настроения? Сегодня он набросился на меня, не дав даже рта раскрыть.

– Не знаю, мне, во всяком случае, он никогда не делал подлостей, – ответил Ричард.

Джек встал.

– Значит, все дело во мне, – констатировал он. – И после сегодняшнего случая наши отношения вряд ли улучшатся. Ну что ж, такова жизнь. Как бы то ни было, я, пожалуй, пойду. Надеюсь, что Ненси поправится.

– Я тоже искренне на это надеюсь.

Джек покинул лабораторию, раздумывая, что делать дальше – пойти в отделение интенсивной терапии поинтересоваться, кто эти трое новых пациентов и каково их состояние, или еще раз навестить отдел централизованного снабжения? Немного поразмыслив, он решил отправиться в отделение интенсивной терапии – оно было довольно велико, там масса сотрудников и шансов столкнуться нос к носу с Мартином ил и с Мэри не так уж много.

Войдя в отделение, Джек сразу же уловил признаки всеобщей паники. Посреди коридора возвышалась фигура Чарлза Келли, который горячо обсуждал что-то с несколькими людьми, по виду – из администрации госпиталя. У входа для «скорой помощи» показался Клинт Абеляр, торопливо зашагавший по центральному коридору.

Джек подошел к медсестре, сидевшей на центральном посту и листавшей какие-то бумаги. Он представился и спросил, в чем причина суеты – не из-за трех ли больных сотрудников?

– Скорее всего да, – ответила сестра. – Начальство пытается решить, как их лучше изолировать.

– Какие у них диагнозы? – задал следующий вопрос Джек.

– Я только что слышала, что они подозревают пятнистую лихорадку Скалистых гор.

– Но это же очень страшно.

– Да, – согласилась сестра. – Одна из больных – наша медсестра.

Краем глаза Джек заметил приближающегося Келли и резко отвернулся, не желая быть узнанным. Келли подошел к посту и потребовал у сестры телефон. Поспешно убравшись из отделения интенсивной терапии, Джек хотел было подняться в отдел снабжения, но передумал, решив, что лучше всего вернуться на работу. Хотя он ничего и не добился своим посещением, но по крайней мере на этот раз покидает поле боя по собственному желанию.

– А-а! – протянул с нескрываемым ехидством Чет, когда Степлтон вошел в кабинет. – Где это ты пропадал?

– Ездил в Манхэттенский госпиталь, – признался Джек, приводя в порядок свой стол.

– Должно быть, на этот раз ты прилично себя вел – звонков оттуда до сих пор не было и тебя никто не вызывает.

– На этот раз я действительно был примерным мальчиком, – согласился с другом Джек. – Нет, в самом деле. Там сейчас творится черт знает что. Госпиталь стоит на ушах. У них еще одна вспышка – на этот раз пятнистая лихорадка Скалистых гор. Ты можешь себе это представить?

– Нет, это невероятно!

– Я считаю то же самое – это невероятно. – Джек, ничего не утаивая, рассказал Чету о том, как пытался убедить заведующего баклабораторией, что наличие в течение трех дней вспышки трех редких для Нью-Йорка заболеваний не может быть случайностью.

– Ручаюсь, он с удовольствием выслушал твои умозаключения, – съязвил Чет.

– Ты бы видел, как он возмутился, – произнес Джек. – Но потом его отвлекли неотложные дела, и он забыл о моем существовании.

– Удивляюсь, как это тебя снова оттуда не вышвырнули, – пожал плечами Макговерн. – Зачем ты сам суешься во всю эту грязь?

– Потому что я убежден – прогнило что-то в датском королевстве, – ответил Джек. – Но довольно обо мне. Что у тебя с твоими огнестрельными ранами?

Чет презрительно усмехнулся:

– Подумать только – когда-то я очень любил огнестрельные ранения! Но из-за этих поднялась целая буря в стакане воды. Три выходных отверстия из пяти оказались на спине.

– Но это головная боль полицейского управления, – произнес Джек.

– Как выяснилось, и моя тоже, – еще раз усмехнулся Чет. – Да, чуть было не запамятовал – звонила Колин. Она хочет, чтобы мыс тобой после работы приехали к ним в студию. Ты только послушай их интересует наше мнение об их рекламе.

– Ты поезжай один, – сказал Джек. – Мне надо кое-что доработать с писаниной по последним случаям – я совершенно зашился.

– Но они хотят, чтобы мы приехали вдвоем, – настаивал Чет. – Колин особо это подчеркнула. На самом-то деле они хотят, чтобы появился ты, потому что ты уже один раз им помог. Поехали, это будет интересно. Они покажут нам наброски и эскизы будущих рекламных роликов.

– Тебе что, и правда это интересно? – удивленно спросил Джек.

– Ну ладно, что уж темнить, – признался Чет. – Мной движут низменные побуждения – я просто хочу встретиться с Колин. Но они просят, чтобы мы приехали вдвоем Выручи меня, дружище.

– Хорошо, уговорил, – сдался Джек. – Но я все равно, хоть убей, не могу понять, зачем я вам нужен.