Текст книги "Зараза"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Но что вы хотите от меня? – спросила Бет. Она уже успела сесть на свое место и платиновой петлей наносила на агар материалы из пробирок.

– Я попросил бы вас внимательно посмотреть вокруг, – сказал Джек. – Если болезнетворные бактерии распространяются сознательно, то они должны откуда-то доставляться. Мне кажется, что поиски надо начать с микробиологической лаборатории. Здесь имеется оборудование, позволяющее хранить культуры и работать с ними. Чумные палочки – это не бумажки, которые валяются где попало.

– Нет ничего странного в бактериях чумы, – возразила Бет. – Время от времени их можно найти в любой лаборатории.

– В самом деле? – ошарашенно спросил Джек. Он всегда полагал, что палочки чумы хранятся в центре особо опасных инфекций и, может быть, в немногочисленных академических институтах.

– Время от времени все лаборатории заказывают различные бактерии, чтобы протестировать свои реагенты, – пояснила Бет, не отрываясь от работы. – Антитела, которые мы используем для идентификации возбудителей, могут потерять свои свойства, тогда при исследованиях мы будем получать ложно отрицательные результаты.

– Ах да, конечно! – воскликнул Джек. Надо же быть таким тупицей. Это он должен был помнить – все лабораторные реагенты время от времени должны контролироваться и проверяться.

– Откуда вы получаете возбудителей особо опасных инфекций? – спросил Джек.

– Из Национального биологического института в Виргинии.

– И какова процедура получения?

– Звоните и заказываете, – просто ответила Бет.

– А кто имеет право заказывать?

– Кто угодно.

– Вы шутите?

Он воображал, что для вящей безопасности в подобных случаях должна соблюдаться сложная процедура допусков и жесткого контроля – что-то вроде контроля за получением и расходованием наркотических препаратов типа морфина.

– Нисколько я не шучу, – обиделась Бет. – Я сама много раз заказывала нужные нам бактерии.

– И что, для этого не надо никакого специального разрешения?

– На гарантийном письме должна стоять подпись заведующего лабораторией. Это делается только для того, чтобы гарантировать оплату препарата госпиталем.

– Так, давайте расставим все по местам, – обескураженно произнес Джек. – Стало быть, любой человек может позвонить по этому телефону и ему пришлют возбудителей чумы?

– Да, если у этого человека есть деньги на банковском счете.

– Каким образом пересылаются культуры бактерий?

– Обычно по почте, – ответила Бет. – Но если вы не поскупитесь и заплатите больше, то культуру доставят с нарочным в течение суток в любое время дня и ночи.

Джек был потрясен, хотя и старался скрыть это. Он был просто уничтожен собственной наивностью.

– И у вас есть телефон этой организации? – тупо спросил он.

Бет выдвинула ящик стола, порылась в папках, извлекла из ящика справочник и открыла его на нужной странице.

Джек записал номер телефона и потянулся к трубке.

– Вы не возражаете?

Бет пододвинула ему аппарат, но при этом опасливо взглянула на часы.

– Не волнуйтесь – это секундное дело, – успокоил женщину Джек. Он все еще не мог поверить тому, что рассказала ему Бет.

Джек набрал номер. Автоответчик вежливо назвал фирмы и посоветовал нажать кнопку выбора Джек набрал «два». Тут же очаровательный женский голос осведомился, чем может помочь его обладательница.

– Это говорит доктор Билли Рубин, – сказал Джек. – Я хочу сделать заказ.

– У вас есть счет в Национальном биологическом институте?

– Пока нет, – ответил Джек. – Вы знаете, как раз для этого заказа я собирался воспользоваться карточкой «Америкен экспресс».

– Простите, но мы принимаем платежи только по «Мастер-кард» и «Виза-кард», – ласково пропел голос.

– Нет проблем, – заявил Джек. – «Виза-кард» – это то, что надо.

– Прекрасно, – бодро произнесла женщина. – Итак, я слушаю вас.

– Мне нужен менингококк, – сказал Джек. Женщина весело рассмеялась.

– Это слишком расплывчато. Мне надо знать серологическую группу, серотип и подтип. У нас сотни подвидов менингококков.

– Боюсь, что мне придется перезвонить вам попозже. – Джек притворился, что его куда-то зовут.

– Нет проблем, – подбодрила его женщина. – Вы же знаете – мы работаем двадцать четыре часа в сутки и высылаем любые нужные вам культуры.

Джек, совершенно ошарашенный, положил трубку на рычаг.

– У меня было такое ощущение, что мне вы не поверили, – поддразнила его Бет.

– Действительно не поверил, – сознался Джек. – Я не мог представить себе, что такие патогенные бактерии столь доступны. Но я все же хотел бы, чтобы вы посмотрели, не проникают ли сюда опасные бактерии и не хранятся ли они здесь? Вы сможете это сделать?

– Наверное, да, – ответила Бет без обычного энтузиазма.

– Я хочу попросить вас соблюдать осторожность и не афишировать своего любопытства. Надеюсь, этот разговор останется между нами. – Джек достал из кармана визитную карточку и написал на обороте свой домашний телефон. – Можете звонить мне в любое время дня и ночи, если что-то обнаружите или если у вас начнутся неприятности. Ладно?

Бет быстро взглянула на карточку и сунула ее в карман халата.

– Ладно, договорились, – буркнула она.

– Могу я попросить у вас ваш телефон? – поинтересовался Джек. – У меня могут возникнуть вопросы. Микробиология – это не мой конек.

Подумав минуту, Бет уступила. Достав из ящика клочок бумаги, она черкнула на нем номер. Джек взял листок и спрятал его в бумажник.

– А теперь вам лучше уйти, – сказала Бет.

– Уже ухожу Большое спасибо за помощь.

– Большое пожалуйста. – Перед Джеком была прежняя Бет.

Джек покидал лабораторию в глубокой задумчивости – он никак не мог примириться с мыслью о столь легкой доступности патогенных микроорганизмов.

Не дойдя футов двадцати до вертящейся двери лаборатории, Джек застыл на месте. В двери задом входила человеческая фигура, очень напоминающая Мартина. В руках у него была кювета, наполненная марлевыми тампонами в пробирках.

Джек почувствовал себя преступником, застигнутым на месте преступления. В течение доли секунды он раздумывал, не спастись ли ему бегством или спрятаться. Но времени уже не оставалось ни на то, ни на другое. Ощутив раздражение и стыд за свой абсурдный страх, Степлтон решил остаться на месте.

Мартин придержал дверь, впустив еще одного человека, в котором Джек узнал Ричарда. Именно он первым и узрел Джека.

Мартин был вторым. Несмотря на маску и халат, он мгновенно узнал ненавистного патологоанатома.

– Здорово, ребята, – приветствовал их Джек.

– Это... вы! – вне себя прокричал Мартин.

– Да, это я, – весело ответил Джек. Двумя пальцами он сорвал маску, чтобы явить врагу свое лицо.

– Вас предупреждали, чтобы вы перестали шнырять по госпиталю, – прорычал Шево. – Вы переходите всякие мыслимые границы.

– Не совсем так, – попытался успокоить его Джек, доставая свое удостоверение и подсовывая его под нос Мартину. – Я просто наношу официальный визит на место происшествия. В вашем госпитале имели место прискорбные события, связанные со вспышками инфекции. Моя обязанность – расследовать эти случаи. Кстати, на этот раз вам удалось точно идентифицировать возбудителя.

– Вот мы сейчас посмотрим, насколько законен ваш визит «на место происшествия», – проговорил Мартин дрожащим от ярости голосом. Поставив на стол поднос с материалом, он направился к ближайшему телефону, вызвал оператора и попросил соединить его с Чарлзом Келли.

– Мы можем поговорить как взрослые люди? – поинтересовался Джек.

Мартин проигнорировал вопрос, просто пропустив его мимо ушей, – он ждал ответа мистера Келли.

– Тогда удовлетворите хотя бы мое любопытство – скажите, почему вы были так приветливы в первый день и так ожесточены на следующий?

– В промежутке между этими вашими посещениями мистер Келли рассказал мне, как вы вели себя в первый день, – ответил Мартин. – Кроме того, он сообщил мне, что вы находились здесь, не имея на то никаких полномочий.

Джек собрался было возразить, но в этот момент к телефону подошел Келли. Мартин подобострастно доложил, что по госпиталю снова шныряет этот мистер Степлтон, который снова, в который уже раз, проник в лабораторию.

Пока Мартин выслушивал длинный монолог Келли, Джек подошел к одному из рабочих столов и небрежно облокотился на него. Ричард, казалось, прирос к полу с подносом в руках.

За все время разговора Мартин вставил несколько междометий, а в конце по-военному отчеканил: «Есть, сэр!» Повесив трубку, Мартин одарил Степлтона презрительной улыбкой.

– Мистер Келли просил меня кое о чем вас проинформировать, – высокомерно заявил Мартин. – Сейчас он лично позвонит в канцелярию мэра, члену комиссии по здравоохранению и вашему непосредственному начальнику. Он собирается дать законный ход жалобе на ваше поведение, вызывающее беспокойство в госпитале, который прилагает все усилия, чтобы преодолеть возникшие трудности. Он также просил передать вам, что сейчас сюда придет охрана, чтобы проводить вас за пределы госпиталя.

– Как он заботлив – этот ваш мистер Келли, – язвительно процедил сквозь зубы Джек. – Но мне не нужны проводники, я прекрасно знаю выход отсюда и как раз собирался им воспользоваться, да вот столкнулся с вами и задержался. Прощайте, джентльмены.

Глава 25

ПОНЕДЕЛЬНИК, 15 ЧАСОВ 15 МИНУТ, 25 МАРТА 1996 ГОДА

– Такие вот дела, – устало произнесла Тереза, окинув взглядом творческую группу, мобилизованную для работы по Национальному совету.

Учитывая катастрофическую ситуацию, они с Колин провели тотальную мобилизацию, сняв людей со всех остальных проектов, – нужно было собрать все силы, чтобы сосредоточиться на организации новой рекламной кампании.

– Вопросы есть? – спросила Тереза. Люди теснились в крошечном кабинетике Колин как сельди в бочке. Немного помолчав, она изложила собравшимся суть идеи Джека о сокращении времени ожидания врача.

– В нашем распоряжении только два дня? – упавшим голосом поинтересовалась Элис.

– Боюсь, что да, – честно ответила Тереза. – Может быть, я выжму из начальства еще одни сутки, но на это рассчитывать не приходится. Будем работать на износ.

По группе пронесся недоверчивый ропот.

– Я понимаю, что требую от вас слишком многого, – продолжала Тереза. – Но, как я уже говорила, все дело в том, что нас подставил экономический отдел. По имеющейся у нас информации, они решили ограничиться использованием на телевидении «говорящих голов», для чего собираются приглашать светил медицины. Короче, они рассчитывают, что мы сами обанкротимся со своей старой идеей.

– Лично мне идея насчет ожидания кажется более привлекательной, чем идея чистоты, которая перегружена техническими деталями, – сказала Элис. – Вся эта асептика будет совершенно непонятна публике. А вот «вам не придется ждать» поймет и оценит каждый.

– К тому же здесь есть поле для некоторых юмористических решений, – произнес чей-то голос.

– Мне тоже нравится эта идея, – добавила еще одна сотрудница. – Я терпеть не могу ожидания в очереди к гинекологу. Пока дождешься, нервы натягиваются, как гитарные струны.

По группе прокатился смешок. Напряжение спало.

– Мне нравится ваш настрой, – одобрила Тереза. – Молодцы, не падайте духом. Давайте покажем им, на что мы способны, когда нас загоняют в угол.

Люди начали расходиться, горя желанием поскорее занять свои рабочие места.

– Постойте! – воскликнула Тереза, стараясь перекричать поднявшийся шум. – Еще одно! Поменьше болтайте. Не стоит делиться нашими планами даже с другими членами творческого отдела. Экономисты не должны иметь ни малейшего понятия о том, что мы тут делаем. Идет?

Толпа одобрительно загудела.

– Вот и отлично, – крикнула Тереза. – Все по местам!

Кабинет опустел в мгновение ока. Тереза, обессиленная эмоциональным всплеском, опустилась в кресло Колин. Привычное дело – реклама: то взлеты, то падения.

– Они просто в восторге, – заметила Колин. – Ты сумела их зажечь. Жаль, что при этом не было никого из Национального совета.

– По крайней мере у нас есть неплохая идея для рекламной кампании, – отозвалась Тереза. – Вопрос в том, сумеем ли мы подготовиться к настоящей презентации.

– Люди сделают все, что могут. Ты на самом деле сумела их воодушевить.

– Господи, я тоже на это надеюсь, – вздохнула Тереза. – Ни в коем случае нельзя сдавать поле боя Баркеру с его дурацкой идеей насчет «говорящих голов». Это отбросит нас в добернбаховскую эпоху изготовления рекламы. Будет катастрофа, если клиент ухватится за подобную глупость, а нам придется ее делать.

– Бог не допустит, – убежденно произнесла Колин.

– Если это произойдет, мы лишимся работы, – продолжала Тереза.

– Давай не будем предаваться пессимизму.

– Ах, что задень, – жалобно проговорила Тереза. – В довершение всех бед мне еще приходится беспокоиться за Джека.

– Почему? – спросила Колин.

– Когда мы с ним встретились и он подал мне идею насчет ожидания, Джек сказал, что снова собирается в Манхэттенский госпиталь.

– Ой! – вырвалось у Колин. – Как раз против этого его и предостерегали те бандиты?

– Именно, – ответила Тереза. – Помяни волка, и он тут как тут. Джек такой упрямый и бесшабашный. Не стоило бы ему туда ходить. У них в управлении есть люди, обязанностью которых является выезд на место происшествия, как они это называют. Так нет, ему хочется быть героем. Я этого не понимаю.

– Ты, кажется, начинаешь привязываться к нему? – осторожно спросила Колин, не желая обидеть подругу. Колин знала, что ее начальница избегает романтических отношений с мужчинами, хотя и не могла понять почему.

В ответ Тереза только тяжело вздохнула.

– Он притягивает и одновременно отталкивает меня, – призналась Тереза. – Он заставил меня немного открыться и сам отплатил мне тем же. Мне кажется, нам обоим приятно общаться с людьми, которые искренне нас понимают и заботливо к нам относятся.

– Звучит обнадеживающе, – заметила Колин. Тереза пожала плечами, потом улыбнулась.

– У нас обоих на плечах лежит тяжелый эмоциональный груз, – сказала она. – Но хватит обо мне. Лучше скажи, что у тебя с Четом?

– Все просто великолепно, – ответила Колин. – Кажется, я готова влюбиться в этого парня.

* * *

У Джека было такое ощущение, словно он в третий раз смотрит один и тот же фильм. Снова он стоит на ковре у Бингхэма и выслушивает пространную тираду о том, что в течение дня ему, Бингхэму, звонили всякие чинуши из мэрии и каждый из них считал своим долгом пожаловаться на некоего Джека Степлтона.

– А теперь я хочу выслушать вас, – произнес Бингхэм, выпустив пар. Он просто задыхался от возмущения.

– Я не знаю, что сказать, – честно признался Джек. – Единственное, что может послужить мне оправданием, так это то, что я ходил туда вовсе не для того, чтобы раздражать людей. Я отправился в Манхэттенский госпиталь в поисках недостающей информации. В этой серии инфекционных вспышек многое остается для меня загадкой.

– Вы не человек, а сплошной парадокс, – произнес Бингхэм. Он заметно успокоился. – С одной стороны, вы – заноза в одном месте, а с другой – великолепный диагност. Когда Кальвин рассказал мне, что вы поставили диагнозы туляремии и пятнистой лихорадки Скалистых гор, то должен сказать, это произвело на меня некоторое впечатление. Так что прикажете с вами делать?

– Уволить занозу, но сохранить диагноста, – посоветовал начальнику Джек.

Бингхэм чуть было не рассмеялся, но быстро взял себя в руки.

– С моей точки зрения, – хрипло произнес Бингхэм, – главный ваш недостаток – полное неподчинение дисциплине. Вы намеренно ослушались моего распоряжения не ездить в Манхэттенский госпиталь, причем сделали это дважды!

– Виноват. – Джек поднял руки вверх.

– И все это вы делаете ради личной мести «Америкэр»? – спросил Бингхэм.

– Нет, – ответил Джек. – С самого начала это был не самый решающий фактор, а теперь я и вовсе забыл о мести. Помните, в последний раз я говорил вам, что в Манхэттенском происходит что-то странное. Теперь я на сто процентов убежден в этом, а люди, работающие в госпитале, относятся ко мне очень враждебно, и это еще более убеждает меня в моей правоте.

– Враждебно, говорите? – проворчал Бингхэм. – Мне сказали, что вы обвинили заведующего лабораторией Манхэттенского госпиталя в преднамеренном распространении особо опасных инфекций.

– Эту историю непомерно раздули, – заговорил Джек. Он принялся объяснять шефу, что просто напомнил заведующему о том, что он, Мартин Шево, сам при первой встрече жаловался ему, Джеку, на скудное финансирование лаборатории.

– Он повел себя как форменный осел, – продолжал Степлтон. – Я попытался выяснить его мнение насчет возможности преднамеренного распространения инфекций, но он не дал мне и рта раскрыть, и я разозлился. Я знаю, что бываю несдержанным на язык, но иногда ничего не могу с собой поделать.

– Так выходит, что сами вы на сто процентов уверены в своей правоте и обоснованности ваших подозрений?

– Этого я бы не сказал, – признался Джек. – Но мне очень трудно допустить, что все это простое совпадение. Кроме того, настораживает поведение сотрудников госпиталя – всех, от директора до старших сестер.

Джек хотел было рассказать Бингхэму об избиении и угрозах, но потом решил этого не делать, не желая толкать шефа на необдуманные поступки.

– Когда я поговорил с членом комиссии Маркхэм, – продолжал между тем шеф, – я попросил соединить меня с доктором Абеляром, главным эпидемиологом. Я спросил его, что он думает по поводу преднамеренного распространения инфекций. Хотите узнать, что он мне ответил?

– Конечно, хочу, – встрепенулся Джек.

– Он сказал, что за исключением случая чумы, который он пока не может объяснить, хотя продолжает работать над этим вопросом вместе с Управлением по особо опасным инфекциям, все остальные вспышки объясняются вполне удовлетворительно. Больная Хард контактировала с дикими кроликами, мистер Лагенторп долгое время работал в техасской пустыне, а что касается менингококковой инфекции, то сейчас для нее самый подходящий сезон.

– Мне кажется, что временные интервалы между вспышками и особенности клинического течения заболеваний противоречат такому...

– Стоп, – прервал подчиненного Бингхэм. – Позвольте напомнить вам, что коллега Абеляр – эпидемиолог. Он – философии и доктор медицины. Это его прерогатива выяснять все почему и зачем инфекционных заболеваний.

– Я нисколько не сомневаюсь в его квалификации, – горячился Джек. – Но его заключения кажутся мне слишком поверхностными. Вообще он не понравился мне с самого начала.

– Вы просто предубеждены против него, – заметил Бингхэм.

– Я, конечно, распускал перья, когда в прошлые разы ездил в Манхэттенский госпиталь, – признался Джек. – Но на этот раз я просто поговорил со старшей сестрой отдела централизованного снабжения и лаборанткой из микробиологической лаборатории.

– Мне сказали, что вы пытались сознательно сорвать проведение противоэпидемических мероприятий по поводу менингококковой инфекции, для чего и пожаловали в микробиологическую лабораторию.

– Бог свидетель, – поднял вверх правую руку, – что я просто побеседовал с миссис Дзарелли и мисс Холдернесс – двумя очень приятными и общительными дамами.

– У вас дар – сбивать порядочных людей с пути истинного, – буркнул Бингхэм. – Вы знаете об этом?

– Обычно это получается у меня только с теми людьми, которых я хочу убедить в своей правоте.

– У меня такое ощущение, что я – один из таких людей, – продолжал ворчать Бингхэм.

– Напротив, у меня никогда не было намерения вызывать ваше раздражение.

– Вот не знал.

– Кстати, из разговоров с мисс Холдернесс, лаборанткой, я почерпнул очень интересный факт, – сказал Джек. – Я узнал, что любой человек с приличной кредитной карточкой может по телефону заказать любые патогенные бактерии. Компанию не интересуют мотивы подобного заказа.

– То есть не надо иметь ни лицензии; ни специального разрешения? – заинтересовался Бингхэм.

– Очевидно, нет.

– Признаться, я никогда об этом не задумывался, – признался шеф.

– Я тоже, – проговорил Джек. – Однако это наводит на некоторые размышления.

– Действительно, – согласился Бингхэм. На минуту он задумался, припухшие глаза затуманились, однако шеф быстро опомнился и спустился на грешную землю. – Вы, кажется, сумели незаметно сменить тему, – сказал он, снова набычившись. – Мы сейчас говорим о вас. Что прикажете мне с вами делать?

– Вы можете послать меня в отпуск на Карибские острова, – предложил Джек. – Сейчас там расчудесная погода и теплое море.

– Я сыт по горло вашим ехидным юмором, – огрызнулся Бингхэм. – Я же говорю с вами совершенно серьезно.

– Я тоже очень стараюсь держать себя в руках, – признался Джек. – Но последние пять лет моя жизнь была настолько циничной, что я постоянно и невольно поддаюсь сарказму.

– Я не буду вас увольнять, – изрек вдруг Бингхэм, – но я опять, в который уже раз, предупреждаю – вы ходите по краю. Вы знаете, когда я повесил трубку после разговора с мэрией, то был твердо уверен, что сегодня мыс вами расстанемся. Однако потом я передумал. Но давайте договоримся раз и навсегда – ноги вашей больше не будет в этом Манхэттенском госпитале. Надеюсь, на этот раз мы поняли друг друга?

– Да, на этот раз до меня дошло, – ответил Джек.

– Если вам нужна информация, пошлите в госпиталь помощника врача, черт возьми, в конце концов, они именно для этого и существуют на свете.

– Я постараюсь это запомнить, – серьезно произнес Джек.

– Это все. А теперь убирайтесь. – Бингхэм устало махнул рукой.

Джек покинул кабинет шефа с непередаваемым облегчением и направился к себе наверх. В своем кабинете он застал Чета, беседующего с Джорджем Фонтуортом. Протиснувшись между ними, Степлтон сбросил куртку и повесил ее на спинку стула.

– Ну? – поинтересовался Чет.

– Что – ну? – ответил Джек вопросом на вопрос.

– Пора бы и привыкнуть, – поддел приятеля Чет. – Я каждый день задаю тебе этот вопрос. Ты все еще здесь работаешь?

– Это очень забавно, но – да, – проговорил Джек, озадаченно глядя на стопку из четырех толстых манильских конвертов, лежащую на его столе. Взяв один из них, Джек взвесил бандероль на ладони – толщиной пакет был в добрых два дюйма. Надписей на конверте не было. Открыв конверт, Джек вытряхнул содержимое на стол. В пакете была карта-список инвентаря, использованного в госпитале больной Сьюзен Хард.

– Ты был у Бингхэма? – продолжал допытываться Чет.

– Только что от него, – ответил Джек. – Начальник был очень мил. Решил похвалить меня за верную диагностику туляремии и лихорадки Скалистых гор.

– Ты что, смеешься? – вспылил Макговерн.

– Нет, честно, – отозвался Джек. – Конечно, он надавал мне пинков за госпиталь.

Рассказывая, Джек извлекал содержимое из остальных пакетов и раскладывал по порядку. Сверху оказался список Дональда Нодельмана.

– Ну, и стоило туда ездить? – язвительно осведомился Чет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Узнал ты что-нибудь такое, из-за чего стоило бы снова ворошить этот муравейник? – спросил Чет. – Говорят, ты ухитрился разозлить там всех и каждого.

– Тут нет никакой тайны, – произнес Джек. – Но я узнал одну вещь, о которой раньше не имел ни малейшего понятия.

Он рассказал Чету и Джорджу о своем сногсшибательном открытии.

– Это я знал, – проговорил Джордж. – Пока я учился в колледже, то каждое лето подрабатывал в микробиологической лаборатории. Помню, как-то раз старшая сестра заказала культуру холерных вибрионов. Я тогда взял эту посылочку и просто подержал ее в руках. Я испытывал настоящий трепет.

Джек быстро взглянул на Джорджа.

– Трепет? – спросил Степлтон. – А ты, оказывается, еще больший чудак, чем я думал.

– Нет, серьезно, – словно оправдывался Джордж. – Я знаю, что такая реакция бывает у многих. Когда сознаешь, сколько страданий и боли причинили и причинят людям эти невидимые твари, чувствуешь одновременно страх и какое-то возбуждение. Меня этот эпизод очень взволновал.

– У нас с вами разные представления о трепете, – заметил Джек, продолжая заниматься списками.

– Надеюсь, доступность патогенных микробов не возбудила в тебе рецидив паранойи, – съязвил Чет. – Я хочу сказать, что это вовсе не доказательство твоей теории.

В ответ Джек пробормотал нечто нечленораздельное – он уже начал читать списки. Он решил пробежать глазами все, надеясь, что какая-нибудь деталь привлечет его внимание. Потом уже можно будет вникнуть в подробности. Надо было найти какой-то штрих, который был бы общим для всех четырех случаев, что исключило бы возможное совпадение.

Увидев, что Джек погрузился в чтение, Чет и Джордж вернулись к прерванному разговору. Через пятнадцать минут Джордж ушел, и Чет плотно прикрыл за ним дверь.

– Мне недавно звонила Калин, – сообщил он Джеку.

– Рад за тебя, – рассеянно отозвался Джек, стараясь сосредоточиться на чтении.

– Она мне рассказала, что произошло у них в агентстве. Мне кажется, все это очень дурно пахнет. Не могу себе представить, что сотрудники одной фирмы подсиживают друг друга. Это же просто бессмыслица!

Джек поднял глаза от бумаг.

– Такова психология бизнеса, – сказал он. – Жажда власти – сильнейшая из мотиваций.

Чет сел.

– Еще Колин поведала, что ты подал Терезе потрясающую идею для новой рекламной кампании.

– Не напоминай мне об этом, – попросил Джек. Он снова углубился в карты. – Я, честно говоря, не хотел бы в этом участвовать. Не понимаю, зачем Тереза завела этот разговор. Она же знает, как я отношусь к медицинской рекламе.

– Еще Колин сказала, что вы с Терезой несколько сблизились.

– Неужели?

– Она говорит, что вы раскрыли друг перед другом свои раковины. Мне кажется, что это просто великолепно.

– Она сообщила тебе какие-нибудь подробности? – поинтересовался Джек.

– Мне кажется, она сама их не знает, – ответил Чет.

– Слава тебе, Господи, – отозвался Джек, не подняв головы.

На все дальнейшие вопросы Чета Джек отвечал невнятным мычанием, из чего Чет заключил, что приятель всерьез занялся полученными материалами и вовсе не расположен к разговору. Макговерн сдался и замолчал, занявшись собственной работой.

В пять тридцать Чет решил, что на сегодня, пожалуй, хватит. Шумно потянувшись, надеясь привлечь внимание Джека, он поднялся со стула. Тщетно, Джек по-прежнему был погружен в чтение. Весь последний час Степлтон только и делал, что переворачивал страницы да изредка делал в блокноте какие-то пометки.

Чет достал из шкафа куртку и несколько раз громко откашлялся. Джек не реагировал. Тогда Чет отважился заговорить.

– Эй, дружище, – начал он, – ты еще долго собираешься все это читать?

– Пока не закончу, – не отрываясь отдела, ответил Джек.

– Я сейчас встречаюсь с Колин – мы хотим наскоро перекусить часиков в шесть. Тебе это интересно? Может быть, и Тереза подойдет. Они сегодня собираются работать всю ночь.

– Нет, я, пожалуй, задержусь еще. Наслаждайтесь без меня. Передай дамам привет.

Чет пожал плечами, надел куртку и вышел из кабинета, не попрощавшись.

Джек перечитал списки дважды. Общим для всех четырех случаев было то, что пациенты заболели инфекционными болезнями после того, как поступили в госпиталь по поводу других заболеваний. Но, как говорила уже Лори, только случай Нодельмана подпадал под определение нозокомиальной инфекции. Трое других заболели до истечения сорока восьми часов пребывания в госпитале.

Другую общую черту сразу подметил сам Джек, и подметил уже давно – все эти люди часто ложились в больницу и поэтому были весьма разорительны и невыгодны для коммерческого лечебного учреждения. Больше Джеку не удалось найти ничего.

Возраст – от двадцати восьми до шестидесяти трех. Двое были пациентами терапевтического отделения, одна – гинекологического, один – ортопедического. Врачебные назначения у всех были абсолютно разными. У двоих в вене находились катетеры. В социальном плане больные были весьма разнородны – бедняки и представители высшего общества. Не было никаких указаний на то, что эти люди были знакомы друг с другом. Одна женщина и трое мужчин. Словом, пойди туда, не знаю куда... Джек не предполагал, что он может найти, и, естественно, ничего не нашел.

Швырнув ручку на стол, он откинулся на спинку стула и уставился в потолок.

– Тук-тук!

Джек оглянулся на знакомый голос. В дверях стояла Лори.

– Я вижу, вы уже вернулись после набега на Манхэттенский госпиталь, – сказала она.

– Я и не знал, что подвергаюсь какой-то опасности, пока не пришел на работу, – отшутился Джек.

– Вас не тревожат угрозы людей, которые вас избили? – спросила Лори.

– Об этом я еще не успел подумать, – ответил Джек. – С этим успеется. Подумаю, когда вернусь домой.

– Можете переночевать у меня. В гостиной есть кресло, которое раскладывается во вполне приличную кровать.

– Большое спасибо за заботу, – серьезно ответил Джек, – но иногда мне приходится ночевать и дома. Не волнуйтесь, я буду осторожен.

– Вы что-нибудь выяснили в отделе централизованного снабжения?

– Хотел бы выяснить. Но нет – я не только ничего не узнал, но осознал и еще одну горькую истину – оказывается, я не самый умный. В этом отделе уже побывали и эпидемиологи, и инфекционисты, и еще куча всякого народу. Все искали объяснений именно там.

– Вы все еще подозреваете заговор? – спросила Лори.

– В какой-то форме он, несомненно, существует, – сказал Джек. – К сожалению, я единственный защитник этого форта.

Пожелав Степлтону удачи, Лори вышла, но сразу же вернулась.

– Я хотела поесть по дороге домой, – проговорила она. – Вы не составите мне компанию?

– Спасибо, но я уже связался с этими списками и хочу закончить с ними, пока не остыл и пока помню все случаи.

– Понимаю. Ну, пока.

– Всего хорошего, Лори.

Не успел Джек вернуться к списку Нодельмана, как зазвонил телефон. На проводе была Тереза.

– Колин собирается на встречу с Четом, – начала она. – Ты не хочешь поужинать? Мы могли бы где-нибудь вместе поесть.

Джек был обескуражен. Пять лет он старательно избегал всяческих привязанностей подобного рода, и вот на тебе – две интеллигентные привлекательные женщины наперебой приглашают его поужинать.

– Я очень благодарен за приглашение, – ответил Джек и почти слово в слово повторил Терезе то, что он только что сказал Лори.

– Все же я лелею надежду, что ты прекратишь свой крестовый поход против госпиталя, – предостерегающе произнесла Тереза. – Вряд ли стоит рисковать, после того как тебя избили и ты чуть не лишился работы.

– Если я смогу доказать, что за этими вспышками кто-то стоит, то рисковать, без сомнения, надо, – упрямился Джек. – Я боюсь, что если не удастся докопаться до истины, то вскоре разразится настоящая эпидемия.

– А вот Чет считает, что ты ведешь себя как дурак, – настаивала на своем Тереза.

– Это личное дело Чета.

– Пожалуйста, будь осторожен по дороге домой, – со значением в голосе сказала Тереза.

– Обязательно, – пообещал Джек. Чужое сочувствие всегда действовало ему на нервы. Он с самого утра думал об опасности сегодняшнего возвращения домой.