Текст книги "Река духов (ЛП)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Из темноты его вырвал легкий пинок в бок. Малдун стоял над ним, чуть пошатываясь.

– Мэтью! Проснись! – произнес Магнус, склонившись над своим гостем с фонарем в руке, в котором догорали огарки двух свечей.

– Щтотакое? – с трудом сумел выдавить из себя молодой решатель проблем.

– Слушай! Слышишь это?

Не без усилия Мэтью сел. Желудок его предупреждающе сжался, и в течение нескольких секунд молодого человека не покидали опасения, что сейчас весь его ужин собирается прорваться наружу. В голове отбивал ритм какой-то безумный барабанщик, а комната все еще вращалась перед глазами – уже чуть медленнее, чем несколько часов назад, но все же достаточно, чтобы заставить его страшно желать лечь на спину и снова уйти в спасительную темноту хмельного безмолвия.

А затем он услышал то, что слышал Магнус, потому что хозяин дома открыл дверь и позволил звуку железного колокола, звенящего где-то вдалеке, проникнуть в помещение.

– Набат звонит в Грин Си, – сказал Магнус хриплым от напряжения голосом.

– Подняли тревогу? Но по какому поводу? Почему?

– Призывают на помощь жителей Джубили. Последний раз такое было, когда вспыхнул пожар…

– Пожар? На плантации? – голова Мэтью все еще не могла проясниться от ликера, который, казалось, полностью заклинил все шестеренки в его мозгу.

– Говорю же, это был последний раз, когда на моей памяти звонил этот колокол. Людям нужна помощь. Давай, приходи в себя, я подготовлю лошадей! – Магнус покинул комнату под жалобный скрип половиц.

Мэтью понятия не имел, который сейчас час. Снаружи дома царила непроглядная темень, но как давно она накрыла землю, все еще оставалось вопросом. Единственное, что молодой решатель проблем мог сейчас почувствовать достаточно внятно, так это то, что его голова убийственно болела. Он попытался встать, однако зашатался и, не удержав равновесие, тяжело рухнул на спину. Некоторое время он сидел, пытаясь заставить комнату вращаться перед глазами хотя бы с меньшей интенсивностью, не говоря уже о том, что в идеале ей бы и вовсе прекратить это неподобающее занятие. Невольно пришло на ум, какой смех поднял бы сейчас Хадсон, застань он своего младшего партнера по решению проблем за этой беспощадной борьбой с гравитацией и тяжестью.

Постаравшись прийти в чувства, Мэтью осушил полную чашку воды, за ней – вторую и третью. Теперь казалось, тревожный колокол отчаянно и остервенело звенел прямо здесь, на крыльце, и хотя отчасти молодой человек разделял беспокойство Магнуса, который показал себя прекрасным соседом, готовым броситься на помощь, бо̀льшая часть души Мэтью сейчас хотела лишь просидеть неподвижно до самого утра.

Но этому желанию не суждено было сбыться, потому что Магнус успел подготовить Долли и свою вороную кобылу, стал на пороге так, будто готов был уходить на фронт, и крикнул:

– Мэтью! Давай, парень, нет времени!

На этот раз подняться на ноги и встать прямо – удалось. Где его сюртук и треуголка? Он нашел шляпу – наполовину раздавленную (должно быть, в тот момент, когда он безвольно съехал на пол), но отыскать в тусклом свете свой сюртук никак не выходило. Решив оставить поиски, он кое-как надел треуголку, пошатываясь, вышел из комнаты на крыльцо под покров ночи и попытался взобраться на Долли. Кобыла, должно быть, всерьез начала опасаться за свою жизнь с таким наездником, поэтому взбрыкнула и попыталась отшатнуться, однако молодой человек был настроен решительно и вожжи не отпустил. Магнус был готов пустить свою кобылу рысью, но из-за Мэтью был вынужден остановиться на легком шаге. Молодому человеку же пришлось лишь уповать на удачу, чтобы Долли не оступилась и не сломала ногу в темноте. Колокол все еще звонил, но никакого зарева от пожара в небе не наблюдалось: ночь была теплая и влажная, лес полнился стрекотом, криками птиц и жужжанием легионов насекомых.

Теперь, когда направление было взято, в голове у Мэтью хоть немного прояснилось. Звон колокола тем временем стал похож на беспорядочные удары гонга, которые легкой рябью проходили по телу. Мэтью чуть ударил Долли в бока, заставив ее держаться поближе к лошади Магнуса. Молодой человек невольно подумал, что такая спешка этого бородача на помощь жителям Грин Си была связана с Сарой Кинкэннон и, что, возможно, эта девушка сумеет обратить на себя взор Магнуса со своим добрым к нему отношением и отвлечь его внимание от леди Присскитт. А быть может, она уже отвлекла? Как знать!

Как бы то ни было, сейчас Магнуса интересовала только поставленная задача.

Итак, бородатая гора и молодой решатель проблем в смятой и криво надвинутой треуголке направили лошадей на дорогу и отправились в Грин Си. Копыта поднимали в воздух облака пыли. Колокол вдруг замолчал, но ощущение какого-то хаоса – или опасности – осталось. Вскоре Мэтью увидел впереди много огней, мелькающих между ивами, и, когда они с Магнусом сделали необходимый крюк, чтобы добраться до места, встретили на своем пути около тридцати человек, размахивающих факелами и фонарями. Некоторые мужчины прибыли сюда пешком, некоторые верхом, но все явились на зов в явной спешке, подняв с примятой травы целую армию ночных светляков, напоминающих мистические блуждающие огоньки.

Дом на плантации, вымощенный из красного кирпича, состоял из двух этажей, а парадный вход украшали четыре белые колонны. В большинстве окон горел свет, и толпа, слоняющаяся возле дома, то и дело беспокойно поглядывала в эти окна, будто нетерпеливо ожидая, что кто-то вот-вот появится.

Магнус придержал свою лошадь и спешился, едва заметно качнувшись, но удержавшись на твердых ногах. Мэтью тоже удалось сохранить равновесие, хотя и не без труда, и в движениях его сейчас было куда меньше грации: при спуске с седла колени его предательски подкосились, и молодой человек едва не рухнул наземь. Он уже готов был задать вопрос, однако Магнус опередил его, положив руку на плечо проходящего мимо человека:

– Что за шум? – спросил он.

– Сара Кинкэннон, – ответил мужчина, держа над головой факел, изредка выстреливающий немногочисленными искорками. – Убита.

Глава седьмая

До того, как Мэтью или Магнус смогли произнести хоть слово, парадная дверь дома открылась, и на крыльце появился коренастый смотритель Гриффин Ройс, который воинственно поднял фонарь и внушительно прокричал толпе:

– Молчать и слушать! Я говорю от имени мистера Кинкэннона, который сейчас не в том состоянии, чтобы говорить за себя! – он оглядел толпу в ожидании молчания и продолжил, лишь когда все окончательно смолкли. – Как вы уже знаете, – продолжил он. – Произошла страшная трагедия! Мисс Сара сегодня была убита. Жестоко зарезана мерзким рабом Абрамом. Около сорока минут тому назад Абрам, его отец Марс и его брат Тоби украли лодку. В последний раз их видел Джоэль Ганн плывущими вверх по течению. Я предлагаю десять фунтов тому, кто доставит сюда Абрама, Марса и Тоби… живыми или мертвыми. Если отец и брат решили покрывать убийцу, им придется заплатить за это сполна. Я присоединюсь к охоте сразу, как только смогу. Не знаю, как высоко по течению Солстис они сумели подняться и что планируют делать дальше, но я – вместе с мистером и миссис Кинкэннон – хотим, чтобы эти черные шкуры заплатили за свое преступление жизнью, если не согласятся сдаться добровольно! Есть вопросы?

– Грифф? – окликнул его хриплый бородатый человек. – Те десять фунтов – это за все три шкуры, или по десять за каждую?

– Пусть будет за каждого! За каждый набор ушей, голов, носов, скальпов – мне неважно, в каком они будут состоянии, главное, чтобы они были тут!

– Они вооружены? – спросил еще кто-то из толпы.

– Не знаю, – покачал головой Ройс. – Возможно, у них есть ножи.

– Ножи не смогут остановить мушкетные пули! – воскликнул голос рядом с Мэтью и Магнусом. – Я застрелю гадов из своей Бетси!

Это вызвало взрыв нервного и нетерпеливого смеха, и Мэтью решил, что многие в этой толпе будут не прочь поохотиться на рабов, особенно когда предлагается цена в десять фунтов за штуку. Складывалось такое впечатление, что у большинства мужчин уже руки чешутся приступить к столь… гм… веселой и легкой работе.

– Грифф! – окликнул приземистый рыжеволосый человек, стоящий всего в нескольких футах от Магнуса. У него был крючковатый нос и высокий лоб, помеченный глубоким шрамом, проходящим через левый глаз. – Говоришь, они отправились вверх по течению? Их видел Джоэль Ганн? – он дождался, пока смотритель кивнет. – Тогда к Дьяволу их! – бросил он и выразительно сплюнул на землю. – Пусть там и гниют! Я слышал истории о тех местах и, готов поспорить, каждый из присутствующих тоже слышал их. И я не намерен бросать жену и своих мальчишек и отправляться в этот проклятый край, сколько бы Кинкэннон ни предлагал!

По толпе пробежала небольшая буря вскриков, возгласов и свиста, хотя, надо признать, большинство добровольцев, прибывших сюда, сохранили угрюмое молчание.

– Что, струсил, Джеб? – спросил чей-то едкий голос. – Или уже сразу штаны обмочил?

– Струсил, говоришь? – кисло отозвался Джеб, и из ножен на его боку выскочила заточенная рапира, которая, судя по ее угрожающему виду, могла проколоть насквозь троих Магнусов Малдунов. Джеб держал оружие так, что в искусственном освещении факелов и фонарей на лезвии плясали дьявольски злые блики. – У меня есть, чем сражаться, и поверь, я знаю, как этим пользоваться, Мак-Гроу! Но я хочу сказать… что рапир и мушкетов может оказаться недостаточно, чтобы победить обитателей этого Богом забытого места! Почему бы нам просто не позволить этим черным шкурам уйти? Они ведь идут в никуда и, скорее всего, сами издохнут еще до первых лучей солнца в этом Дьявольском краю!

– А я за то, чтобы заработать тридцать фунтов! – выкрикнул другой житель Джубили с дикой каштановой бородой и в красном платке, повязанном вокруг лысой головы. Он поднял свое оружие – небольшой кремниевый пистолет. – Заккари ДеВей не боится! Я пущу пулю в любого демона или духа и сделаю это, смеясь!

Этому бахвальству вторил одобрительный хор высказываний, и вверх взметнулось множество вооруженных воинственных рук. Мэтью до сих пор чувствовал себя прескверно, перед глазами у него все расплывалось, но он сумел сфокусироваться на проскользнувшей мысли о том, что на этом маленьком клочке земли, пожалуй, собралось достаточно оружия, чтобы развязать небольшую войну. Возможно, все эти люди пришли сюда, заранее полагая, что будут проблемы с рабами, или со «шкурами», как они изволили выразиться.

– Послушайте! – закричал Ройс. – Эти истории, которых некоторые из вас опасаются, это… просто сказки, придуманные рабами, индейцами и полными дураками! – он указал на север. – Вы знаете, почему убийца мисс Сары и двое его сообщников двинулись вверх по течению, а не вниз? Потому что они уверены, что эти россказни удержат нас здесь, что мы побоимся идти туда и отпустим их на свободу! Я же… я хочу заявить сейчас, что присоединюсь к охоте даже не ради возможности заработать тридцать фунтов, но ради того, чтобы свершилось правосудие! Я сказал вам, чего хочет мистер Кинкэннон, и хочет он этого как можно быстрее. Так что любой человек, который сослужит мистеру Кинкэннону хорошую службу и поможет отомстить за смерть его любимой дочери, может получить мушкет, рапиру, саблю, нож или все, что нужно, взять лодку и начать охоту. Вот все, что я хотел сказать. Либо помогите нам найти убийцу, либо отправляйтесь домой спать, но лично я ожидаю, что хотя бы десять или двадцать человек из вас сейчас вспомнят, что мистер Кинкэннон фактически построил Джубили, и все вы обязаны ему! Решайте сами, готовы ли вы платить свои долги, или подожмете хвосты, испугавшись историй о призраках? Я все сказал, – с последними словами он демонстративно развернулся и направился обратно в дом.

Сборище народу начало понемногу рассыпа̀ться, распадаться на более мелкие группы, в которых люди усиленно о чем-то переговаривались между собой. Некоторые закурили трубки, продолжая размышлять. Немногие мужчины уже явно готовы были отправиться; без каких-либо дальнейших рассуждений они взобрались на своих лошадей и стремительно поскакали в Джубили к рыбацким лодкам и каноэ.

Голос Магнуса был напряженным, когда он обратился к Мэтью.

– Давай, – сказал он и подался в сторону дома. Он поднялся по ступенькам на крыльцо и постучал тяжелым кулаком в дверь. Мэтью почти безвольно поплелся за ним.

Дверь открыла молодая темнокожая служанка в платье и чепце.

– Скажите мистеру Кинкэннону, что Магнус Малдун хочет видеть его, – скомандовал великан, однако девушка покачала головой.

– Никого не может видеть, – ответила она. – Он ранен.

– В каком смысле ранен?

– Упал, когда увидел мисс Сару мертвой. Его пришлось отнести в спальню. Мизз Кинкэннон сейчас там, с ним, и он едва может разговаривать.

– Я хочу знать, как это произошло, – настаивал Магнус, поставив ботинок так, чтобы не дать захлопнуть дверь перед своим носом. – Если я не могу увидеть мистера Кинкэннона, я поговорю с…

– Вы здесь не командуете, – сказал Грифф Ройс, резко оттолкнув служанку в сторону и подняв глаза на пришельца, сверкая на бородатую гору злыми зелеными глазами. – Если хотите присоединиться к охоте, пожалуйста, но никаких дел в нашем доме у вас нет, – глаза метнулись к Мэтью. – Вы? Корбетт? Что вы тут делаете?

– Кажется, я… был немного… слишком много… выпил, и…

– Что он там бормочет? – нахмурился Ройс, обратившись к Малдуну. – Так, вы оба, прочь из дома!

Смотритель закрыл дверь, оттолкнув Магнуса на шаг назад, и задвижка тут же щелкнула с той стороны.

– Дружелюбный тип, – пробормотал Мэтью, заметив, что компресс на правом предплечье Ройса был удален и заменен на простые повязки. – С лошадьми тоже не ладит, похоже…

– Я должен узнать больше, – ответил Магнус. Лицо его было мрачным и темным. – Сара была прекрасной девушкой, – он покачал головой. – Не могу в это поверить! Убита рабом! Почему? – он оглянулся на остальных мужчин, взбирающихся на своих лошадей или садящихся в повозки. Кругом слышались хлесткие удары вожжей, скрип колес и отрывистые выкрики. Многие уже были вооружены холодным или огнестрельным оружием. – Через некоторое время на реке будет больше десятка лодок, – тихо фыркнул он. – Никого из беглецов живым не приведут, это точно. Три комплекта черных ушей, отрубленных чьей-то рапирой, может, даже скальпы, но живым не вернется ни убийца, ни его сообщники.

Мэтью вспомнил Сару Кинкэннон, сидящую на большом камне, уткнувшись лицом в сборник стихов Херрика, и перед глазами возникла ее лучезарная улыбка, которой она так напомнила юному решателю проблем его дорогую Берри. А если бы кто-то так внезапно убил Берри, как бы он среагировал? Это было бы горе, без сомнения. Ужасное горе. А потом…?

А потом, подумал он, его натура взяла бы все под контроль, и он захотел бы увидеть тело собственными глазами, обратить внимание на все важные детали и найти причину. Настоящую причину.

– Где может быть тело Сары? – спросил он.

– Или в доме, или в часовне – она прямо за домом. Как раз оттуда и звонил колокол. Может быть там….

– Давай выясним, – предложил Мэтью, который уже спустился по ступеням и зашагал в указанном направлении. По звуку тяжелых шагов по ступеням и далее по траве он понял, что Магнус последовал за ним.

Часовенка представляла собой небольшое здание из красного кирпича, как и особняк плантации. Вверх тянулась колокольня с одиноким колоколом, а в окнах плясал свет. Мэтью открыл дверь и вошел, взгляд его тут же упал на полдюжины скамеек и на кафедру перед ними, с которой, возможно, сам Кинкэннон читал Писание на фоне гобелена с изображением Иссуса на кресте. В мерцании фонарей с двумя свечами – по обе стороны от неподвижно замершей головы – лежало тело Сары Кинкэннон на алтаре подле трибун, накрытое белой простыней до самого подбородка. Ее руки были мирно сложены на груди, светлая ткань прикрывала все, кроме умиротворенно замершего лица, судя по которому можно было вообразить, что девушка просто спит. Это ощущение пропало, лишь когда Мэтью подошел и увидел темно-красные пятна крови, расползающиеся от чудовищной раны на горле. Светлые волосы были заколоты и изящно уложены вокруг головы. Мэтью отметил, какая неестественная бледность теперь накрыла ее лицо от потери крови, отметил, что веки ее были едва открыты, и из-под них были видны белки мертвых глаз, разрушающих мирный образ спящей красавицы. Молодой человек снял свою смятую треуголку в знак уважения к усопшей.

– Сара… – прошептал Магнус.

Он пронесся мимо Мэтью ураганом, остановился перед алтарем и сиротливым, растерянным взглядом уставился натело.

– Почему?.. Почему?

Гигант потянул дрожащие пальцы, чтобы нежно прикоснуться к щеке умершей.

– Не прикасайтесь к ней, – прохрипел надтреснутый голос из дальнего угла часовни.

Магнус и Мэтью повернулись на звук: там, на скамье виднелась чья-то стройная фигура.

– Я присматриваю за ней, – сказала старуха. Кожа ее была такой черной, что почти сливалась с накрывавшей ее темнотой в углу, куда не дотягивался свет фонарей. – И пока я смотрю, никто не коснется мисс Сары.

Она была одета в серое платье с жестким белым воротничком, вокруг головы был обернут завязанный спереди коричневый шарф. Ее лицо было изборождено множеством морщин, глубоко посаженные глаза сверкали удивительно живо и воинственно, а от совершенно белоснежных волос, кажется, почти ничего не осталось, кроме нескольких мелких прядей. Подбородок был острым, как кончик ножа, а об ее скулы, казалось, можно было порезаться. Она бесстрастно смотрела на двух мужчин, явно показывая, что вне зависимости от фактического положения и цвета кожи главной здесь была, есть и останется она.

Мэтью уже понял, кого перед собой видит.

– Вы – Бабуля Пэгг?

– Так меня называют, да, сэр, – ответила она.

– Я слышал о тебе, – сказал ей Магнус. – Я Магнус Малдун. Был другом мисс Сары.

– О-о-о, – кивнув, протянула она. – Мужчина с бутылками.

– А я встретил Сару только сегодня, – сообщил Мэтью. – Проезжал мимо и…

– Читатель, – проскрипела Бабуля Пэгг. – Должны были прибыть с визитом. Она мне сказала. Что ж… вот вы и здесь.

– Что случилось? – нахмурился Магнус и тут же поспешил поправиться. – То есть, я хочу спросить, как это случилось?

– Когда нож проделывает дырку в горле… а потом входит в спину еще шесть раз, человек обычно просто истекает кровью до смерти, – древние глаза оценивающе прошлись по Магнусу и Мэтью, но остановились на покойнице. – Мисс Сара была худенькая девочка. Недолго мучилась.

– Это сделал раб? По имени Абрам? – продолжал расспрашивать Магнус. – Зачем?

Старуха вздохнула, и прозвучал этот вздох, как ветер, пролетающий через кладбищенские надгробия; Мэтью подумал, что в этом звуке скрывается куда больше, чем кажется на первый взгляд.

– Мне кажется, или в вашем вздохе кроется какой-то ответ? – спросил молодой человек, доверившись своим ощущениям.

Некоторое время Бабуля Пэгг молчала. Она опустила глаза на свои ладони, грубые, как куски древесной коры, и сложила их на коленях.

– Здесь происходят разные вещи, – сказала она тихим и одновременно несколько торжественным голосом. – Все идет своим чередом. Как и на любой речной плантации. Лучше всего – не говорить об этих вещах, – она подняла пронзительный взгляд на Мэтью и повторила. – Лучше всего.

Мэтью вновь посмотрел на лицо покойницы. Ему доводилось видеть насилие и даже переживать его; ему приходилось видеть ужасные вещи в свои годы, но сейчас одна лишь мысль о том, что это юное создание только сегодня ходило среди живых – со своими мыслями, убеждениями, мечтаниями – а вечером была убита… так кроваво и жестоко – это было невыносимо. Он ощутил запах крови, идущий от ран, и лицо его исказилось гримасой боли бессилия. Если крепкий ликер после ужина из белок не сумел в достаточной степени скрутить его желудок, то на этот раз молодой человек был действительно близок к тому, чтобы вывернуться наизнанку.

– Вы знаете, почему Абрам так поступил? – спросил он, заставив себя собраться с силами.

Пожилая рабыня ответила молчанием.

– Я уверен, вы знаете, – продолжал подталкивать Мэтью, глядя на нее прямым пронзительным взглядом. – Я думаю, что вы знаете обо всех… вещах, которые творятся здесь. Ничто не проходит мимо вас, ведь так?

– Хм, – усмехнулась она в ответ, и глаза ее прищурились, как у ящерицы, лежащей под лучами жаркого солнца. – Уж не заставит ли меня серебро вашего языка позже кашлять свинцом?

– Думаю, свинец сегодня предназначается кое-кому другому. Троим мужчинам, которых должны вернуть сюда для суда, но…

Бабуля Пэгг вдруг моргнула и посмотрела на Мэтью, как если бы увидела его в новом свете во плоти.

– О! – воскликнула она. – О, да! Теперь я понимаю, что имела в виду мисс Сара, говоря о вас. Она сказала, что вы выглядели официально. Сказала, что вы, как… закон, – вспомнила она.

Мэтью вспомнил, как ответил: в каком-то смысле можно сказать, что я представляю закон. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, сейчас ему предстоит проявить себя так же, как в случае с Рэйчел Ховарт. Наверное, ему потребуется сделать все, чтобы увидеть, как убийца Сары Кинкэннон предстает перед справедливым судом. Но он ведь был здесь чужаком, он ничего не знал об этой плантации, о ее законах, о ее людях. Не составило труда понять, что сбежавшие рабы будут найдены, пойманы и убиты – толпа догонит их. Так не стоит ли перестать забивать себе голову? Может, лучше отправиться заниматься своими делами?

Бабуля Пэгг поднялась со своего места, после чего стало очевидно, что она ростом едва доставала Мэтью до плеча и была тонкой, как тень.

– Вы – закон? – спросила она с вызовом. – У вас есть необходимая власть?

– Какую власть вы имеете в виду?

– Умение совершать правильные поступки и видеть суть вещей? Такая власть.

– Такой – должен обладать каждый.

– Но далеко не все ее используют, – отрезала она. – Вы – используете?

– Все, что я хочу сейчас знать, – Магнус вмешался в разговор, отчаянно вздохнув. – Это обстоятельства, при которых это случилось. С чего бы рабу убивать мисс Сару?

– С чего бы кому-либо убивать мисс Сару? – Бабуля Пэгг вышла вперед и стала перед двумя мужчинами. – Не хочу выказать вам неуважения, прекрасные джентльмены, но вещи, которые вы слышите… не всегда обстоят так, как вы их воспринимаете.

– Я слушаю, – уверенно проговорил Мэтью.

– Но я не могу ничего сказать, сэр, потому что то, что я должна сказать, будет против закона. А вы – закон, поэтому… я говорить не буду.

Мэтью неприятно покоробили эти слова, но смысл, который в них вкладывала Бабуля Пэгг, он уловил. Что-то здесь произошло и помимо убийства Сары Кинкэннон, а может, даже в связи с ним. Что-то, попирающее закон, и пожилая женщина понимала, что встанет на опасный путь, если продолжит это обсуждать. И все же…. она обладала некоторой важной информацией, и Мэтью необходимо было найти способ ее выведать.

– Вы знаете, почему Абрам убил Сару? – вновь спросил он.

– Я ничего не знаю о том, как и почему Абрам убил мисс Сару, – был ответ. – Я лишь слышала, как об этом говорил Капитан-Ружье. Он сказал, что видел Абрама стоящим с ножом над телом мисс Сары за амбаром, когда она – уже убитая – лежала на земле.

– Кто этот Капитан-Ружье? – непонимающе нахмурился Мэтью.

– Джоэль Ганн, второй смотритель, – подсказал Магнус.

– Здесь два смотрителя? Джоэль Ганн и Гриффин Ройс?

Бабуля Пэгг кивнула.

– С одного стручка горошины, – кивнула она.

– Когда это произошло? Около часа назад, я полагаю?

– После наступления темноты, да. Примерно через четверть часа после того времени, когда нам запрещено покидать свои дома. Когда никого из рабов не должно быть поблизости от этого амбара или большого дома.

– Но Абрам там был? Зачем?

Бабуля Пэгг посмотрела на него прямым бесстрастным взглядом, и Мэтью решил, что она знала ответ на этот вопрос, но озвучить его не могла. Некоторое время прошло в молчании – похоже, старой рабыне понадобилось много сил, чтобы собраться с мыслями и снова заговорить.

– Марс – мой внук. Абрам и Тоби – мои правнуки. Моих сына и дочь… давным-давно продали на другую плантацию в Виргинии. Они теперь уже старые, как их мамочка. Знаете, я давно уже жду, что смерть заберет меня, ведь время давно пришло, но я продолжаю жить. Собственные дети дразнят меня, что время скоро иссушит мое тело так, что меня можно будет принять за кусок пергамента. И все же я продолжаю жить… – она улыбнулась тускло и вымученно, глаза ее печально блеснули в свете свечей. – Можно узнать, как вас зовут?

– Мэтью Корбетт.

– Ох, да, я помню, мисс Сара называла мне это имя. Мэть-тью, – старательно произнесла она. Затем сделала еще два шага и стала почти вплотную к Магнусу. – Если я скажу вам, что Абрам не убивал мисс Сару, вы мне поверите?

– Я не знаю, – честно ответил Мэтью.

– Что ж, справедливо, – хмыкнула она, приподнимая свой острый подбородок. – А что бы вы ответили, если б я сказала, что мужчины, звонившие в колокола и собравшиеся на охоту за рабами… поймают и убьют трех невинных мужчин, а настоящий убийца останется на свободе, ему все сойдет с рук и он сможет лишить жизни еще кого-то. Что бы вы ответили на это?

– Я бы ответил… что ваши слова нужно доказать.

– Доказывать нечего. Вот, в чем весь фокус. Вот, что он скрывает.

– Кто? – окончательно запутался Магнус. – Раб?

– Убийца, – сказала Бабуля Пэгг решительно, продолжая смотреть Мэтью в глаза. – И это не мой Абрам.

Мэтью задумался.

– И тогда, по вашему мнению, кто же убил Сару?

– Кто-то, кто испытывал ревность и бешенство. Кто хотел ее только для себя, а она ни капельки не хотела его. Он неверно истолковал то, чем мисс Сара и мой Абрам занимались в том амбаре много ночей подряд.

– У вас есть идеи относительно того, кто это мог быть?

– Не могу доказать. В том-то и фокус.

Перед тем, как Мэтью сумел сказать что-то в ответ, дверь часовни открылась, и на пороге появились мужчина и женщина. Женщина вошла первой и была явно поражена тем, что здесь присутствует кто-то, кроме Бабули Пэгг. Она мгновенно встрепенулась и вытянулась во весь рост.

– Мистер Малдун? – обратилась она, а затем с опаской перевела взгляд раскрасневшихся и опухших от слез глаз на Мэтью. – А вы кто такой, сэр?

Молодой человек представился. Женщина всячески старалась держаться с должной вежливостью, однако на ее лице отражалось страшное горе, и сохранять дружественное выражение лица у нее не получалось. Ей было чуть больше тридцати лет, и у нее были такие же ямочки на щеках, как у ее покойной дочери. Без сомнения, это была мадам Кинкэннон. Глаза ее сейчас были замучены слезами и казались черными, как тропический шторм. Она была одета в темно-синее платье с рюшами из белого кружева на горле и явно очень старалась держаться прямо и достойно, не сгибаясь под грузом внезапной трагедии.

– Я встретил вашу дочь сегодня, – объяснил Мэтью. – Проезжал мимо, направлялся к мистеру Малдуну через Джубили, где познакомился и с вашим супругом. Позволите ли поинтересоваться, как он себя чувствует?

– Он в постели, – ответила женщина. – До сих пор лежит с открытыми глазами и не может говорить. Мы отправили посыльного за доктором Стивенсоном. Позвольте узнать, что вы делаете в часовне? Это частная собственность.

– Мои извинения, мадам, я хотел увидеть тело…

– Частная собственность, – повторила мадам Кинкэннон, надавив на эти слова. – Пэгг, почему ты их впустила? Я же говорила тебе, что никто не должен входить! Я с самого начала сомневалась, стоит ли доверять тебе присматривать за ней…. ведь это твоикровные родственники сделали это с ней. Но решила довериться тебе, потому что Сара считала тебя своим хорошим другом!..

– Я сожалею, мэм, – склонив голову, ответила рабыня. – Я думаю, они уже собрались уходить.

– Убирайтесь отсюда оба! – прорычал человек, которому на вид было примерно сорок лет или около того. Он был тучным и коренастым, его щеки пылали гневом, а тяжелые челюсти скрипели от негодования. У него были светлые вьющиеся волосы, едва прикрывающие большой широкий лоб, и белокурая борода, неловко обрамляющая мясистый подбородок. Его темно-синие глаза опасно щурились под светлыми бровями, каждый волосок в которых, казалось, рос в разном направлении, опасно щурились. На боку незнакомца висел внушительный мушкет, который, похоже, любой момент мог быть пущен в ход. Одет этот человек был в простую белую рубашку, коричневые брюки, белые чулки и коричневые ботинки.

– Это Джоэль Ганн, – небрежно бросил Магнус, как если бы Мэтью и без того не догадался, что перед ним предстал Капитан-Ружье собственной персоной.

– Убирайтесь! – повторил Ганн еще более жестко. Он сделал шаг вперед и угрожающе повел мушкетом, словно бы демонстрируя, что может выстрелить в любую секунду. – Сейчас же!

– Я уверен, – обратился Мэтью к мадам Кинкэннон. – Что вы бы не хотели, чтобы мистер Ганн осквернил эту обитель печали еще одним убийством, не так ли? – голос его звучал ровно, лицо выражало спокойствие. – Я насладился коротким общением с вашей дочерью этим утром: она была прекрасной девушкой. Мне невыносимо видеть ее такой, и я соболезную вашему горю всеми силами своей души, но… прошу, мадам, позвольте мне задать несколько вопросов, чтобы… кое-что выяснить.

– Каких еще вопросов? – багрянец злобы медленно взобрался по щекам мадам Кинкэннон. – Как вы смеете приходить сюда и вторгаться со своим любопытством во время такого траура?!

– Поспешу объясниться: я прибыл из Нью-Йорка, где состаю на службе в филиале лондонского агентства «Герральд», специализирующегося на решении проблем, – Мэтью выдержал небольшую паузу и продолжил. – Проблем криминального характера в том числе. Возможно, сейчас я являюсь ближайшим представителем закона, которого вам удастся найти сегодня. И, если вы позволите мне, я предложу свои услуги и помогу всем, чем смогу.

– Нам не нужна помощь! – отрезал Ганн, делая еще один шаг вперед. – И вы не представитель закона! Вы что, констебль, или кто?

– Нет, не констебль, сэр, но…

– Тогда никакой вы не представитель закона. Миссис Кинкэннон хочет, чтобы вы убрались отсюда! Пошевеливайтесь! – на этот раз он и впрямь поднял мушкет, наведя его на точку между Мэтью и Магнусом.

Молодой человек не двинулся с места. Его сердце бешено колотилось, но он лишь поднял на Ганна прохладный взгляд и продолжил стоять на своем.

– Сэр, – произнес он. – Абрам держал нож в правой руке или в левой?

– Что?

– Мне известно, что это вы застали раба на месте преступления над телом Сары с ножом в руке. В какой руке он его держал? В правой или в левой?

– В правой! Он правша, в этом я уверен.

– И – простите меня, мадам, что задаю этот вопрос, – но в каком положении Сара лежала на земле? На животе или на спине?