355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Рик МакКаммон » Река духов (ЛП) » Текст книги (страница 10)
Река духов (ЛП)
  • Текст добавлен: 13 марта 2020, 02:30

Текст книги "Река духов (ЛП)"


Автор книги: Роберт Рик МакКаммон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава одиннадцатая

Рана Мэтью отдавалась жгучей болью, в голове все еще не могло уложиться то, что произошло, но молодой человек знал, что должен поскорее убраться отсюда. Облака резко затянули луну, затмив ее свет, и Мэтью понятия не имел, куда делся Магнус, как не знал и того, кем являются размытые фигуры со всех сторон от него – индейцами или жителями Джубили: вода все еще пенилась и бурлила, мужчины кричали от боли или страха, и разобрать, кто есть кто в этой кутерьме было невозможно.

Мэтью начал двигаться к левому болотистому берегу, подальше от нападавших. Он успел сделать всего два шага, когда вдруг рука – твердая, как железо, – резко ухватила его за горло и потянула в противоположную сторону. К лицу приставили клинок, пресекая попытки к сопротивлению. Молодой человек услышал, как совсем рядом кто-то нанес своему противнику мощный удар. Возможно, это Магнус – сражается за свою жизнь веслами и кулаками. Секунду спустя Мэтью вытащили из воды в густые заросли, где колючки вцепились в его брюки и рубашку, он споткнулся и упал, однако рука, держащая его за шею, не ослабила хватки, а лезвие клинка оцарапало щеку.

Молодой человек по-прежнему сжимал в руках потухший факел и кортик. Понимая, что не имеет ни малейшего желания быть зарезанным или удушенным, он сделал то, что должен был сделать: развернувшись, он резко направил превратившийся в простую дубинку факел в промежность схватившего его индейца. Крика боли не раздалось – был лишь звук, отдаленно напоминавший тихое мычание, лезвие прочертило кровавую линию по щеке Мэтью, но хватка руки, сжимавшей шею, резко ослабла. Не думая о направлении, молодой человек бросился бежать в ночную темноту леса, не успев придумать, как можно помочь Магнусу или кому-то еще. С трудом пробираясь через густые заросли, он замечал вокруг других бегущих людей, но были ли это индейцы или белые мужчины, он не знал. Он просто бежал, измазанный в грязи Реки Духов, продолжающей сгустками налипать на его обувь, а вокруг него распространялся промозглый речной илистый запах.

Вокруг царила непроглядная темнота. Кроны деревьев были достаточно плотными, чтобы скрыть лунный свет. Лианы то и дело цеплялись за ноги и едва не опрокидывали беглеца на землю. «О, мой бог! Господи!» – услышал Мэтью, когда кого-то справа от него поймали, и этот человек разразился полукриками-полурыданиями, однако разглядеть лицо бедолаги было невозможно. Выбора не было: пришлось продолжать бежать ради собственного спасения. Мэтью отчаянно пробирался через колючие заросли, однако вскоре запнулся о корень или корягу, и повалился на землю, выронив потухший факел. Ему удалось лишь направить тело при падении в нужную сторону, чтобы не забить стрелку глубже в плечо. Приземление на холодную землю выбило воздух из легких. Он лежал на правом боку, стиснув зубы от резкой боли, поразившей рану, при этом все еще сжимая в руке кортик с такой силой, что никакие призраки этого болота не смогли бы заставить его расстаться с оружием.

Молодой человек услышал в отдалении крики, а чуть ближе – шум шагов других людей, также пробивающих себе путь сквозь дикие заросли. Собравшись с силами, Мэтью заставил себя подняться хотя бы на колени. Попутно он понимал, что должен вернуться и перебраться на другой берег, на котором, казалось, было безопаснее. А что насчет Магнуса? Ведь стоило попытаться найти его, оказать возможную посильную помощь, разве нет? Впрочем, это смешно! Не представлялось никакой возможности отыскать кого-либо в этой дикой тьме. Да и какую помощь он мог оказать – со стрелой в плече? Рана при этом не переставала болеть, одежда уже пропиталась кровью, и Мэтью сжал челюсти до зубовного скрежета, чтобы не застонать, хотя бессильные слезы все равно побежали по его щекам. Он все еще сжимал кортик и благодарил Бога за это благословение.

Молодой человек старался не показываться в полосах лунного света, проникающих через кроны деревьев – у него не было никакого желания попадаться на глаза неизвестным фигурам, мельтешащим в темноте.

К тому же в следующий миг он понял, что фигуры были не человеческими. Это были движущиеся скелеты: черепа и кости, вокруг которых роился странный зеленоватый свет. Шестеро или семеро из этих существ сгорбились и медленно начали пробираться сквозь листву. От этого зрелища Мэтью всерьез засомневался в здравии собственного рассудка.

Мимо промчался человек – видимо, со стороны реки. Похоже, он увидел этих светящихся скелетов (слишком поздно) и с криком ужаса бросился от них прочь. Одна из кошмарных фигур с жутким ответным воем прыгнула вперед. Откуда-то вылетело устрашающее серповидное оружие, и уже в следующий момент шея горе-беглеца была перехвачена. Фонтанируя темной кровью, человек продолжал биться в предсмертных судорогах, похожих на дьявольскую джигу. Голова с тошнотворно большой амплитудой качнулась назад-вперед, и тело начало заваливаться, а два скелета прыгнули на умирающего и острыми ножами довершили дело, отделив голову от кровавой шеи.

В ту секунду Мэтью Корбетт из Нью-Йорка – возможно, следуя какому-то необъяснимому толчку своего сознания – завалился на правый бок и подтянул колени к подбородку, решив, что, если пролежит так до рассвета, сумеет остаться в безопасности, и эти злые духи ночи не тронут его. Поднимая глаза, он увидел еще нескольких скелетов, несущихся вперед, догоняя какого-то человека, что мчался без оглядки, как перепуганный кролик. Голова этого несчастного была аналогичным образом отделена от тела смертоносным серпом. Один из скелетов поднял свой трофей за волосы и с ликующим воплем размахнулся им, будто бы бросая болоту какой-то воинственный клич.

Вопли эхом разносились вокруг. Мэтью осознал, что находится в самом центре поля битвы… или, если быть точнее, на поле бойни, потому что скелеты отнимали головы у людей со всех сторон и ловили каждого, кому удавалось ускользнуть от речных нападавших. Не было никакого шанса выжить в этом безумии. Молодой человек на мгновение отпустил кортик, попытавшись дотронуться до древка стрелки, торчащей из плеча, однако боль при первом же прикосновении оказалась настолько сильной, что левая рука полностью отнялась, а с губ сорвался мучительный вздох. Он оставил попытки как-то обработать рану и решил поскорее взять кортик, который в этот момент был его единственным настоящим другом. На лице от боли и страха выступили крупные капли пота, сердце колотилось в груди. Один из скелетов оказался очень близко к тому месту, где он лежал, но тут же отступил обратно в чащу.

Однако если Мэтью решил, что опасность позади, то он сильно заблуждался. Резкий толчок в спину пресек попытку плотнее перехватить клинок. Кто-то резким рывком за волосы дернул его голову, и вокруг горла обернулся плотный кожаный шнур. Веса тела не хватило для сопротивления, и молодой человек почувствовал, что кто-то грубо поднял его на ноги. Лезвие ножа вновь мелькнуло у его шеи, однако, вопреки ожиданиям, первым делом Мэтью получил звонкую оплеуху – что у индейцев считалось величайшим оскорблением. Он решил, что лучше быть оскорбленным, чем мертвым – потому что смертоносный серп, вопреки ожиданиям, не перехватил ему горло от уха до уха. По крайней мере, пока нет. Зрение от силы удара и боли, отозвавшейся в раненом плече, помутилось, но он успел разглядеть нескольких скелетов, окруживших его. Кортик незаметно исчез из его руки. Сквозь сковывающий его ужас молодой человек успел понять, что перед ним вовсе не зловещие создания ночи, а лишь мужчины, измазанные черной грязью и нанесшие на себя контуры скелетов с помощью некоей фосфоресцирующей краски. Вероятно, то был эликсир, изготовленный из болотных растений. Мэтью вспомнил, что рассказывала юная девушка из Ротботтома об индейцах, которые живут здесь в изоляции, и с прискорбием осознал, что происходящее сейчас может быть лишь началом смертельного испытания.

Люди-скелеты прыгали и скакали вокруг Мэтью, бормоча что-то невнятное на своем диалекте либо на языке, понятном только безумцам. Борясь с удушающим шнуром, молодой решатель проблем попытался заговорить с ними на английском или французском языках, но удавка крепко сдавливала его горло и заглушала голос, поэтому из этих попыток ничего не вышло.

В лунном свете он разглядел нескольких других белых людей, насквозь промокших, выловленных из Реки Духов. Их шеи были схвачены так же, как у него самого, и похитители за эти веревки тянули их через болото. «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» – кричал кто-то из них, но никакой пощады ждать не приходилось, и Мэтью подумал, что Бог и вправду покинул это проклятое место. Был ли какой-то смысл попытаться бороться с удавкой? Что, если сначала упасть на колени, попытаться сбросить шнур и кинуться в чащу? Он решил, что смысла в этом нет, если хочет сохранить голову на плечах… и во имя сохранности головы на плечах, он должен подумать еще и найти подходящий выход из сложившегося положения.

Кто-то рыдал – отрывисто, как перепуганная женщина – справа от Мэтью, но он не мог разобрать, кто это, да и не пытался: ум его был воспален ужасом и болью, а также судорожными попытками построить план побега. Однако при этом молодой человек невольно задавался вопросом, сколько лодок из Джубили со своими факелами привлекло индейцев, а сколько успело проскочить мимо до того, как охотники, о которых говорила Куинн Тейт, явились сюда за своими кусками мяса? Скорее всего, у Абрама, Марса и Тоби получилось пройти незамеченными, и группа самых первых лодок тоже справилась с этой задачей. А что насчет Ройса и Ганна? Вероятно, индейцы не слишком долго тянули с нападением, а стало быть, очень многие лодки угодили в эту передрягу.

Больше не было времени обдумывать эти вопросы, ибо вокруг появлялись все новые и новые пленники, и в центре этого безумия охотники несколькими факелами распалили большой костер, в свете которого отразились их жилища – некоторые были сложены из бревен, некоторые из камней, а некоторые из перетянутых лозами шкур животных. Общим среди всех этих примитивных строений было лишь то, что каждое из них венчали черепа и кости аллигаторов – самых опасных обитателей Реки Духов. Эту, если можно так выразиться, деревню, и впрямь населяли безумцы и преступники – а возможно, как сказала Куинн Тейт, и то, и другое.

Вышли другие жители этих бараков, радостно встречая своих добытчиков, и принялись исполнять вокруг своих белых пленников, перепачканных в речной грязи, причудливые танцы. Здесь были и старики, и молодые, и женщины, и мужчины – все практически голые, раскрашенные в кричащие оттенки красного и синего. У каждого из «мертвых при жизни», как назвала их девушка из Ротботтома, наблюдался какой-либо дефект: оторванная рука, горб на спине, хромая нога, высушенное предплечье…. Все они были отверженными, лишними людьми. Изгоями.

Мэтью был принесен человеком-скелетом и поставлен посреди еще восьми пойманных белых мужчин, которых подгоняли вперед грубыми тычками и пугали факелами. Впереди молодой человек увидел поляну, на каждом конце которой стояли открытые сети, сплетенные из речных камышей, как если бы народ этой проклятой деревни оградил себе специальное поле для зрелищ.

Двое мужчин-скелетов прошли в направлении поляны, вдвоем неся корзинку, из которой капала кровь. Мэтью вопреки своему нежеланию бросил взгляд на ее содержимое и увидел, что внутри лежало несколько голов, отделенных от тел. Один из заложников, увидев то же самое, зашелся в крике животного ужаса и рухнул на колени. Мэтью узнал его – то был плечистый бородатый Заккари ДеВей, который повязывал на голову красный платок, защищающий от пота и который первым поднял пистолет перед большим домом в Грин Си и объявил, что пустит пулю в голову любого призрака или демона на этой проклятой реке за тридцать фунтов. Теперь его пистолет, надо думать, был утерян на дне Реки Духов. ДеВей, который несколько часов назад ничего не боялся, поднял глаза в бессильном ужасе, его лицо краснело от укусов насекомых, а из ноздрей сочилась кровь, когда один из охотников-скелетов подскочил к нему и одним ударом серпа пересек крикуну горло кровавой полосой. Второй удар завершил начатое. Кровь брызнула в воздух. Тело осталось на коленях, дергающееся и фонтанирующее красными потоками, и несколько индейцев подбежали к трупу, радостно ловя кровавые брызги и испытывая нечто сродни эйфории от этого зрелище. Когда тело рухнуло – его голова откатилась в сторону, невидящий взгляд мертвых глаз застыл, запечатлев последние мгновения пережитого страха – голову подобрали охотники и небрежно кинули в корзину к остальным трофеям. Колонна заложников вместе с пронзенным стрелой Мэтью Корбеттом, насильно потянулась вперед.

Пленников заставили остановиться, чтобы связать веревки на их шеях друг с другом, а затем им приказали сесть, после чего в них посыпались плевки от улюлюкающей аудитории напротив. Индейцы визжали от восторга, когда две группы по пять ряженых скелетов обмазались кровью – одна группа пометила красным грудь, а вторая – лоб. Команды схватили короткие, но толстые деревянные палки с веслообразными лопатками на концах, побежали к противоположным концам поля и остановились там, став на одно колено. В этот момент на поляну вышел тучный индеец, весь покрытый черными татуировками, выдернул из корзины одну голову и поставил ее в центре поля. Затем он вразвалку удалился, и, когда поднял свои мясистые татуированные руки вверх, зрители сделали то же самое и начали хлопать и верещать с громкостью, достойной громовых раскатов.

Сопровождаемые взрывом криков и болтовни, две команды вскочили и бросились к голове в центре поля. Один с кровавой отметкой на груди достиг цели и первым ударил по мертвой голове своим веслообразным приспособлением, чтобы пнуть ее к противоположной сети, однако голова прокатилась лишь несколько футов, прежде чем лопата игрока противоположной команды «кровавых лбов» ее остановила. Голову пинали из стороны в сторону, и Мэтью с остальными заложниками с ужасом наблюдали за этим развлечением.

Прошло около четверти часа, прежде чем одному из игроков «кровавых лбов» все же удалось решительным ударом забить голову в противоположную сеть. Затем обе команды отступили в стороны и приняли прежнее положение, став на одно колено, дожидаясь, пока тучный индеец повторит ритуал – на этот раз с головой Заккари ДеВея. После того, как зрители взревели, игра – если можно так назвать это дьявольское занятие – продолжилась.

Круглый бородатый шар быстро метался из стороны в сторону, и забить ее в сетку игрокам с кровавыми лбами удалось примерно минут через шесть. Затем была выбрана следующая голова и вскоре, как и две другие, была загнана в сеть, где и осталась. Игра сопровождалась радостным улюлюканьем индейцев, от которого кровь стыла в жилах пленников.

Мэтью, несмотря на то, что внимание к себе постоянно приковывала боль в раненом плече, сохранял ясность мышления: он понимал, что произойдет, когда все головы из корзины окажутся в сети, ибо по обе стороны от пленников, ожидая своего часа, стояло два стража с серпами. Руки молодого человека не были связаны, ноги тоже были свободными, но кожаный шнур, привязывающий одного белого человека к другому, делал побег совершенно невозможным, или крайне маловероятным. Стрела в плече молодого решателя проблем местными жителями была принята как должное – заботиться о пленниках никто не собирался. Положение было совершенно безвыходным: остаться в этой позе смертника еще на некоторое время, означало верную погибель. Встать и сражаться? – тоже верная погибель. Похоже, сейчас Мэтью был зажат в кругу смертей, из которого не было выхода, кроме дороги в Рай или Ад, в зависимости от того, что решит Создатель.

В подтверждение безвыходности этой ситуации, один забрызганный грязью морщинистый старик справа от Мэтью панически заорал и отчаянно попытался вскочить на ноги. Перед тем, как ему удалось сделать хотя бы шаг, он получил несколько уколов серпом в спину от одного стража, в то время как второй использовал серп, чтобы отсечь беглецу голову – к большому удовольствию селян, которые с радостью рассматривали дергающееся тело, рухнувшее наземь.

Мэтью понял, что кожаный шнур, связывающий его и только что почившего горе-беглеца, был мгновение назад разорван смертоносным оружием сторожа. Тем временем игра продолжалась с новой головой, и обе команды пытались помешать соперникам закинуть ее в сеть. Мэтью полагал, что в этой деревне живут около сорока или пятидесяти индейцев, и все они сейчас находились здесь, прикованные к любимому зрелищу.

Молодой человек подумал, что, если использовать то, что шнур порвался, возможно, удастся хотя бы попытаться сбежать, но как только он об этом задумался, справа от него поставили другого пленника и вновь связали их накрепко, после чего все надежды рухнули.

Ему нужно было острое лезвие или хотя бы что-то, чтобы разрезать путы. Если б только был способ добыть нож, но его не было! Хотя… если бы ему удалось получить что-то острое, то идея с отчаянным побегом могла и сработать, и такая возможность у него имелась. Да, это было безумием, но, возможно, попросту сама эта ночь ознаменовывалась безумием, правившим свой бал…

У стрелы, засевшей в его плече, был острый край.

Единственное оружие.

Единственная возможность выбраться.

Люди-скелеты увлеченно наблюдали за игрой, хотя были готовы к любым резким движениям узников, поэтому вырывать стрелу из плеча было нельзя – тут же заметят и убьют. Если осуществлять свой безумный план, делать это придется медленно… и боль будет невыносимой. Молодому человеку придется вытащить стрелку собственными руками, другого выхода нет.

Мэтью наклонился вперед, попытавшись сказаться больным. Прикосновение к древу заставило дрожь прокатиться по телу. Если наконечник засел в кости, его будет не достать. Если древко переломится у самого наконечника – будет и того хуже. Он закрыл глаза, пот заструился по его лицу под аккомпанемент криков индейцев, от которых в ушах стоял звон. Мэтью с трудом сглотнул и указательным пальцем правой руки надавил на стрелку…

Где-то Чарльз-Тауне пальмы вдоль гавани обдувал легкий летний ночной бриз, и музыка вечеринок разносилась над улицами с каменными домами. В Нью-Йорке Берри Григсби могла вдруг пробудиться ото сна, так и не поняв, почему вдруг забеспокоилась о судьбе Мэтью Корбетта. Хадсон Грейтхауз мог бы сидеть в своей постели с Эбби Донован и случайно задуматься о том, что его младший товарищ попал в беду, однако рука страстной вдовы, пройдясь по его спине, отмела бы эти мысли прочь.

Где-то в мире стройный мужчина в бежевом костюме элегантного покроя, лицо которого скрывала тень, наверняка думал, подписывая смертоносные указы, что при следующей встрече с Мэтью Корбеттом не станет проявлять милосердие, потому что этот молодой выскочка расстроил его планы, и месть должна быть холодной и очень-очень продолжительной.

А в это время в индейской деревне на Реке Духов, когда очередная голова отправилась в сетку, корзина, наконец, опустела. И тогда первый пленник из колонны в тот же миг был обезглавлен. Мэтью согнулся в агонии, с силой зажмурил слезящиеся глаза, обливаясь потом и пытаясь добраться до наконечника стрелы. От боли к горлу подступила тошнота, сознание грозилось покинуть его, но приходилось держаться изо всех сил. Один из скелетов-охотников прошел мимо и ударил его по спине, заставив поморщиться и с трудом сдержать стон. Он должен был выполнить это задание, потому что еще две головы улетят в сеть, и следующей будет его собственная.

Кровь сочилась из раны, пропитывая рубашку. Мэтью постарался расширить отверстие большим пальцем. Следуй за древком, подумал он, стискивая зубы: или эта пытка, или неминуемая смерть – другого не дано. Звуки толпы начали доноситься как через трубу, сознание балансировало на грани. Терпи! – приказал он сам себе.

Толпа взорвалась криком: была забита в сеть еще одна голова, а Мэтью сейчас пришлось сдерживаться сильнее прежнего, чтобы не закричать от боли.

Указательный палец добрался до наконечника стрелы. Молодой человек продолжал склоняться вперед, изображая, что болен или рыдает от ужаса, когда человек-скелет лишил головы следующего бедолагу перед ним и оттащил тело, чтобы с кровью могли позабавиться другие жители.

Голова начала новый этап игры. Мэтью лихорадочно работал, пытаясь сложить большой и указательный пальцы так, чтобы вытащить наконечник. То была кровавая и зверская работа, в свете которой сознание норовило покинуть его с минуты на минуту. Лицо напряглось, кровь бешено стучала в висках. Он вдруг подумал, что не сумеет продолжить, что все напрасно, и вдруг пальцам удалось ухватить наконечник. Той боли, которой Мэтью боялся, не пришло – плечо уже попросту казалось мертвым. Можно было получить свое острое оружие, и сделать это надо было быстро, пока не вернулась чувствительность и не пропало мужество.

Он начал вытаскивать стрелку… скользкие пальцы обхватили кремень… потеряли контроль… нашли снова и коснулись чего-то, что заставило взрыв боли прокатиться не только через руку, но и через всю левую сторону тела. Мэтью хотел зарыдать от боли, но на это не было времени.

Стрела была извлечена. Самая последняя волна мучительной боли пронеслась по телу, и он едва не лишился чувств. Пожалуй, он мог бы, если бы крики толпы не возвращали его в мир живых – а эти крики обозначали что пристанище еще одного мозга пошло в ход.

Мэтью приложил острый край к шнуру на своей шее и начал пилить его, задевая собственную кожу, будь она проклята! А тем временем последний человек, отделяющий его от смертоносного серпа, был уже обречен: сзади к нему подходили люди-скелеты. Неожиданно этот житель Джубили, до сих пор не издававший ни звука, пребывая в шоке, вдруг истошно закричал и попытался вскочить, но тут же получил несколько ударов в спину и был снова опрокинут на колени. На время это действо отвлекло внимание Мэтью, и он потерял несколько драгоценных секунд. Осознал он это, только когда очередная голова была отделена от тела.

Когда обезглавленный мертвец рухнул, Мэтью почувствовал, как наконечник стрелы перерезал шнур. Как только путы ослабли, он мгновенно сорвал их с шеи и со взрывом отчаянной энергии поднялся на ноги. Ободренные успехом Мэтью, два человека позади него тоже попытались встать. Один из мужчин-скелетов закружил возле Мэтью с серпом в одной руке и ножом в другой. Глаза воина на лице-черепе были двумя черными провалами безумия.

Не дав лезвию пройти через свое тело, Мэтью вонзил стрелку в верхнюю часть груди индейца с небывалой силой, какую он не проявлял никогда прежде. Не теряя ни минуты, он развернулся и бросился к болоту. Молодой решатель проблем знал, что практически сразу за ним бросился второй охотник, и его смертоносный серп уже ищет голову наглой жертвы. Мэтью вжал голову в плечи и побежал вперед по грязи, а позади него послышались крики, которые могли бы своей силой поднять мертвецов из могил. Похоже, такой поворот в игре привел обезумевших индейцев в экстаз.

Мэтью бежал в направлении костра мимо хижин, и никого из жителей не попалось на его пути, потому что, вероятно, он не ошибся: все они были на поляне. Случайно обернувшись, молодой человек заметил, что охотник находится от него на расстоянии одного удара серпом. Мэтью споткнулся, ноги его ослабли, и он вот-вот должен был упасть. Он чувствовал, как смерть подбирается к нему все ближе.

Ему почти удалось достичь костра, когда из леса вдруг послышался плач ребенка. Это были мучительные стенания, переходящие в мягкие рыдания, а затем вновь набирающие силу. Они длились около трех-четырех секунд, а затем прекратились.

Мэтью удалось миновать костер, он оглянулся и с облегчением увидел, что воин-скелет замер. Более того, он испуганно попятился, хотя серп по-прежнему держал высоко для удара. Мэтью все же упал, оттолкнулся руками и коленями, едва не потерял равновесие снова, но возобновил бег.

Крик ребенка не повторился, но накрепко засел в памяти, как и слова Бабули Пэгг, звучавшие эхом в голове Мэтью, пока он пробирался через колючие заросли к реке.

Старая Кара сказала мне вот, что: если услышите детский плач, продолжайте идти. Не пытайтесь найти ребенка, просто продолжайте идти, потому что это дух, которого вы бы не захотели видеть.

И, видимо, человек-скелет тоже не хотел видеть этого духа, решил Мэтью. Он споткнулся и упал снова. На этот раз подняться удалось с большим трудом. Левая сторона его рубашки промокла от крови. Молодой человек пытался ориентироваться в полной темноте, силы оставляли его, а самый опасный призрак Реки Духов, возможно, бродил где-то поблизости. И, пожалуй, даже Мэтью со своим рациональным умом в такой ситуации становился суеверным.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю