Текст книги "Врата рассвета"

Автор книги: Роберт Ньюкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Собираясь с Вигом за Манускриптом, принц с тяжелым сердцем оставлял Шайлиху, утешаясь лишь тем, что с Феганом, Гелдоном и Джошуа она будет в безопасности. Лучше старого мага в кресле на колесах ее не защитит никто, даже сам Тристан. Оставалась и еще одна проблема, которая тревожила его с тех самых пор, как он покинул Пазалон; ему ничего не известно о том, как обстоят дела у Фаворитов Дня и Ночи.

Невероятно, но факт – Фавориты, на чьей совести лежала гибель его родных, магов Синклита и множества простых граждан Евтракии, теперь безоговорочно подчинялись ему самому! Покидая Пазалон, он оставил вместо себя помощника убитого им командира крылатых воинов, Траакса. Этот человек производил впечатление толкового командира, на которого можно положиться. Но что, если ситуация там изменилась?

Перед отбытием он отдал Трааксу несколько распоряжений: в первую очередь дать свободу галлиполаям – боковой ветви самих Фаворитов, отличающихся от них лишь миролюбивым характером да тем, что имели белые, а не черные крылья; прежде они были обречены на рабство. Также крылатым воинам предписывалось навести порядок в так называемом Гетто Отверженных, закрытом городе, куда волшебницы ссылали всех неугодных.

«Теперь я несу ответственность за благополучие не только Евтракии, но и Пазалона, – подумал принц. – Народ в этой стране не чета нашему. При желании Фавориты могут истребить все население Пазалона, словно саранча пшеничное поле».

– Если мы с Вигом отправимся в Пещеру Парагона, я настаиваю, чтобы в мое отсутствие было сделано вот что, – заявил Тристан. – Нужно открыть портал в Пазалон и послать туда Гелдона. Я хочу, чтобы он проверил, выполняют ли крылатые воины отданные мною приказы. Никто лучше Гелдона не сможет разобраться в этом. – Тристан бросил взгляд на маленького горбатого карлика, не раз приходившего им на помощь. – Ты готов выполнить мое поручение?

Судя по выражению лица Гелдона, это предложение потрясло его. Он был обязан Тристану жизнью и выполнил бы любую его просьбу – но что, если ситуация в Пазалоне все же изменилась? Карлик недоуменно обвел взглядом собравшихся… и вдруг понял, что ему нужно сделать.

– Я рад выполнить любую твою просьбу, принц Тристан, но, в свою очередь, хотел бы кое о чем попросить. Мы не знаем, что происходит в Пазалоне, и поэтому не согласитесь ли вы, чтобы со мной туда отправился Джошуа? Не исключено, что мне понадобится защита. Я знаю, Джошуа владеет магией и может оказаться весьма полезным.

«Его доводы не лишены оснований», – подумал Тристан и вопросительно взглянул на магов. Те были явно не в восторге от услышанного. Однако в этом вопросе принц уступать им не собирался. Тревога за обстановку в Пазалоне грызла его все последнее время; он хочет – нет, должен! – знать, как обстоят там дела. Не дав старикам и рта раскрыть, он обратился непосредственно к «магу резерва».

– Сделаешь это ради меня?

– До сих пор все распоряжения я получал от Верховного мага, – без колебаний ответил Джошуа. – Однако сейчас тебе нужна моя помощь, и ты – Избранный. Не имея ни малейшего намерения проявить неуважение к Верховному магу, я выполню твою просьбу, мой принц.

– И очень меня этим обяжешь, – заметил Тристан. Старые маги хранили молчание, но Виг знакомым жестом недовольно выгнул бровь. – Ну, значит, это дело улажено. Мы с Вигом отправляемся в Пещеру за Манускриптом, а Гелдон и Джошуа – в Пазалон.

Феган тяжело вздохнул, как будто огромная ноша легла ему на плечи, и устремил на принца полный грусти взгляд.

– «Поиск Книги заведет их в мрачные, неизвестные доселе места. Их разум будет введен в заблуждение, тела измучены, но только таким способом они смогут получить желаемое. Однако до окончательной победы по-прежнему будет далеко. Дитя всегда начеку», – произнес он.

– Еще одна цитата из Манускрипта? – спросил Тристан.

– Да. Но смысл ее, как и многих других, пока мне не ясен. – Увечный маг обвел взглядом Тристана, Вига, Джошуа и Гелдона, которым в скором времени предстояло покинуть Редут. – Да хранит вас Вечность, Друзья.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Направляясь в комнату Шайлихи, Тристан уже в который раз поражался тому, насколько пустынным выглядел Редут. Жалкая горстка людей, обитающих здесь ныне, совершенно терялась в его необъятных просторах.

Принц испытывал в отношении предстоящего путешествия смешанные чувства. Часть его натуры хотела остаться здесь, с сестрой, чтобы лично позаботиться о безопасности Шайлихи и малышки Морганы, но другая часть эгоистично рвалась на волю. Снова почувствовать под собой спину коня, вдохнуть чудесный, настоянный на хвое ни с чем не сравнимый запах Оленьего леса!

Когда он вошел в комнату сестры, то увиденное напомнило милую его сердцу картину. Принцесса сидела за ткацким станком, ее длинные золотистые волосы рассыпались по плечам, и на мгновение у Тристана возникло впечатление, что он видит перед собой покойную мать. Королеве Моргане нравилось заниматься ткачеством, она имела к этому мастерству подлинный талант и сумела привила эту любовь дочери.

– Откуда тут ткацкий станок? – спросил Тристан. – Мне казалось, дворец полностью разграблен.

– Виг по доброте душевной создал его для меня, – ответила принцесса. – Работа помогает коротать время и оживляет воспоминания о маме…

– Когда вы отправляетесь? – Судя по тону, она заранее знала ответ.

– С наступлением вечера, – сказал Тристан.

– Понимаю… Ты пришел попрощаться. Шайлиха встала и, глядя на брата, уже в который раз подивилась происшедшим в нем переменам. Он и раньше редко когда расставался с оружием, но к мечу Фаворитов в качестве одного из обязательных атрибутов вооружения принца она привыкнуть еще не успела.

– У тебя такой вид, словно ты собираешься отправиться в бой, – невесело произнесла принцесса и прикусила губу, как обычно в минуту огорчения.

Тристан усмехнулся.

– Тебе не стоит так беспокоиться, Шай. Ведь со мной будет Виг. И если кто-то вздумает помешать нам, старику, скорее всего, не понадобится даже прибегать к магии. Он убьет его своей иронией, – пошутил он, стараясь развеять грусть сестры.

Подойдя к колыбели, принц посмотрел на свою племянницу. Моргана выглядела счастливым и здоровым ребенком. Голову малышки покрывал пока лишь светлый пушок, а глаза ее были синими, как у самого Тристана. Он понимал, что сейчас нельзя с уверенностью сказать, какие у нее будут волосы, но что-то подсказывало ему, что светлые, как у матери и бабушки.

Как обычно, вид ребенка пробудил в нем воспоминания о маленькой могиле в Пазалоне, где остался лежать его собственный сын. Это воспоминание по-прежнему причиняло Тристану боль, но теперь он не старался поскорее выкинуть его из головы, как делал раньше. Так как понимал, что это бесполезно. В последнее время ему почти каждую ночь снился его захороненный в далекой земле сын, и сны эти были на удивление живыми и образными. Воспоминания – это все, что осталось ему от Николаса.

«Мой сын должен лежать здесь, на семейном кладбище. Когда-нибудь я перенесу его тело сюда и похороню там, где положено». Моргана радостно заворковала, и принц снова вернулся к настоящему.

Шайлиха подошла к Тристану и взяла его за руку.

– А теперь, младший брат, ты должен мне кое-что рассказать. – Она задорно сморщила нос. – То, о чем ты умолчал во время сегодняшней встречи с магами.

Принц с улыбкой взглянул на сестру. Что с ней поделаешь? Она всегда добивалась от него всего, чего хотела.

– Я встретил женщину, – не стал отпираться он.

– О! Удивительная новость, ничего не скажешь! – поддразнила его Шайлиха и спросила заговорщицким тоном: – И какая же она? Красивая?

– Очень. – Тристан вздохнул, вспоминая глаза таинственной незнакомки. Казалось, запах мирры снова коснулся его ноздрей. – Мне кажется, красивее я не видел никогда в жизни.

– Неужели? Звучит впечатляюще, учитывая число твоих прошлых увлечений. А как ее имя? Может быть, я ее знаю?

– Вряд ли.

– Так как же ее зовут? – не отставала от него сестра.

– Она не сказала этого…

– Не сказала? – недоверчиво воскликнула принцесса и с преувеличенно недовольным видом покачала головой. – Ты лукавишь. Мой брат всегда получал все, что хотел. – Заметив серьезное выражение его лица, она решила усилить нажим. – Не знай я тебя так хорошо, подумала бы, что ты сражен наповал.

– Не говори глупостей, – отрывисто бросил принц, испытывая острое желание сменить тему разговора. – Я понятия не имею, кто она такая.

– Ну хорошо, хорошо. Я сохраню твой секрет. – Шайлиха улыбнулась, почти как в старые добрые времена; их прежние взаимоотношения вернулись. Потом принцесса вспомнила, что он вот-вот покинет Редут, и ее лицо омрачилось. – Тристан, во что превратится наш мир, если в нем не станет магии?

Ответа на этот вопрос он не знал.

– Больше всего меня беспокоит то, что «чары времени» больше не будут защищать Вига и Фегана. Не только иссякнет их сила, сами они, в конце концов, умрут от старости. А времени у нас так мало!

Шайлиха коснулась медальона на шее брата.

– Мне так хотелось бы помочь вам, но что я могу? Скажи, только правду: как по-твоему, мне когда-нибудь позволят изучать магию?

В ее глазах вспыхнула столь хорошо знакомая принцу жажда знаний. В конце концов, кровь у Шайлихи мало чем отличалась от его собственной; значит, ее желание познать секреты магии почти столь же сильно, как и у самого Тристана. Однако со времен Войны с волшебницами Синклит наложил категорический запрет на обучение женщин магии. Теперь эта мера казалась принцу чересчур жесткой.

– От всей души надеюсь, что да, – ответил он. – Однако сейчас главная задача – доставить сюда Манускрипт и остановить угасание Парагона. До тех пор все прочее придется отложить в сторону. – Тристан обнял сестру за плечи и нежно притянул к себе. – Мне нужно идти, Шай. Виг ждет.

– Хорошо, только сначала скажи мне два слова о могилах, – попросила принцесса с таким выражением, словно опасалась никогда больше не увидеть брата. – Ты передал маме, отцу и Фредерику то, о чем я тебя просила?

– Конечно, Шай. Я рассказал им все. Уверен, они меня слышали.

Закрыв глаза, принцесса крепко обняла брата.

– Возвращайся целым и невредимым, – прошептала она.

– Обещаю.

Тристан резко повернулся и вышел из комнаты. Не оглядываясь – это было бы слишком тяжело для обоих.

Шайлиха вынула дочку из колыбели и прижала к себе, не отрывая взгляда от двери, за которой скрылся ее брат.

Внезапно в глубине ее сознания прозвучал холодный, терзающий душу голос:

«Тристан и Виг вернутся, но не такими, как сейчас».

ЧАСТЬ 2
ОТРАВЛЕННЫЙ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Не важно, как сильно человек ненавидит, – важно, во что он воплощает свою ненависть. Не важно, какие планы мести человек строит, – важно, осуществляет ли он их. И не имеет значения, какую форму принимает месть, – важно, сколь долгие мучения она порождает. Удовольствие получаешь не от самого акта мести, потому что он по природе своей кратковремен. Нет, настоящая месть – нечто гораздо большее; и сильнее всего радует душу сознание, что причиняемая боль будет длиться вечно.

Из дневника Рагнара, охотника за кровью

Феган настоял на том, чтобы портал был открыт не внутри Гетто, а за его пределами. Это позволяло посланникам Тристана попытаться оценить ситуацию, не привлекая к себе внимания.

Время, потребовавшееся увечному магу на изменение места открытия портала, на целых три дня отсрочило появление Гелдона и Джошуа в Пазалоне. Феган объяснил им, что ежедневно в течение часа, начиная с полудня, будет открывать портал, обеспечивая возможность возвращения. Карлик и «маг резерва» шагнули в сверкающий вихрь…

Им понадобилось не менее получаса, чтобы унять сильное головокружение, и теперь Гелдон и Джошуа, стоя на возвышении, рассматривали Гетто Отверженных – город, который служил волшебницам местом ссылки неугодных им людей.

Фавориты восстановили не так давно разрушенные ими же городские стены. Подъемный мост был поднят – гостей здесь не ждали. Окрестности Гетто выглядели пустынно, и это вызывало зловещее ощущение опасности.

– А почему тебя сослали сюда? – спросил Джошуа.

Карлик на мгновение прикрыл глаза.

– Украл буханку хлеба: моя семья голодала. Однако этим я не смог им помочь. В Гетто добыть пропитание было еще труднее, и я тоже, скорее всего, умер бы от голода, но меня нашла Сакку – вторая госпожа Шабаша. Она «осчастливила» меня, сделав своим рабом.

Он коснулся шеи, словно и сейчас ощущал удушье от ненавистного ошейника.

– Извини… Воспоминания об этом вряд ли вызывают у тебя удовольствие.

– Сейчас у нас есть заботы поважнее, – заметил Гелдон. – Мне не слишком нравится этот план, но ничего лучшего в голову не приходит: нам нужно подойти к мосту и потребовать, чтобы стражники пропустили нас в город. – Он перевел на Джошуа решительный взгляд. – Ты никогда не общался с Фаворитами, поэтому говорить буду я. Остается надеяться, что кто-нибудь из них меня узнает. И еще: ни при каких обстоятельствах не показывай своих магических способностей без моего приказа. Понял?

– Да.

– В таком случае, пошли.

Когда до городских стен оставалось не более ста шагов, со стены послышался сильный мужской голос, приказавший им остановиться.

– У нас приказ не впускать никого в город, – продолжал невидимый пока страж ворот. – Еще шаг – и вам конец. Вы предупреждены!

– Я Гелдон, посланец Избранного, вашего нового господина! – подняв голову, прокричал карлик тем, кто скрывался в сторожевой башне. – Человек рядом со мной – друг принца Тристана. Вы опустите мост или я должен вернуться в Евтракию и доложить нашему господину, что вы не пожелали видеть посланников Избранного?

Некоторое время из башни не доносилось ни звука. Затем тот же голос возвестил:

– Если вы те, за кого себя выдаете, можете пройти. Но сначала докажите, что говорите правду.

– Джошуа, можешь что-нибудь сотворить с мостом? – спросил Гелдон. – Разносить его в куски не стоит, но небольшое повреждение – как раз то, что надо. Крылатые воины уважают только силу.

– Смогу, конечно.

– Хорошо, начнешь по моей команде. – Карлик снова поднял голову. – Отойдите от моста, если не хотите погибнуть! Теперь вы предупреждены!

И он кивнул Джошуа.

Молодой маг поднял руки. Между его ладонями возникло, медленно разгораясь, лазурное свечение, через миг в подъемный мост ударила короткая, но яркая молния; во все стороны полетели щепки деревянного настила.

Когда дым рассеялся, в центре моста стали заметны рваные края пробитой бреши.

– Можете пройти! – послышался крик, и мост с грохотом начал опускаться.

Карлик и Джошуа, очутившись по ту сторону городской стены, широко раскрыли глаза.

Сотни крылатых воинов застыли, преклонив колена, – так же как в свое время перед Тристаном, победившим в смертельной схватке их командира. В едином порыве они произнесли знакомые Гелдону слова:

– Мы живем, чтобы служить!

«Сотни Фаворитов склонили головы передо мной – бывшим жалким рабом, много лет вынужденным терпеть их издевательства! » – не веря самому себе, подумал Гелдон. Однако голос карлика звучал спокойно, когда он произнес:

– Можете встать!

Строй Фаворитов выглядел более чем впечатляюще. Все крылатые воины были, казалось, на одно лицо: крупные, мускулистые, ростом выше шести футов, с длинными темными волосами, заплетенными в косички. К Гелдону подошел один из них.

– Ты здесь за старшего? – осведомился карлик.

– Да, господин. Мое имя Руфус – Воин, только что показавший свою готовность повиноваться, тем не менее смотрел на Гелдона с некоторым вызовом.

Карлик понял, что действовать следует весьма осторожно.

– Мы можем побеседовать наедине? – спросил он.

– Да, господин. – И Руфус подал воинам знак возвращаться к своим обязанностям.

– Это – Джошуа, друг принца Тристана. Он владеет искусством магии, – представил Гелдон своего спутника.

– Ты что-то все помалкиваешь. – Офицер с любопытством уставился на «мага резерва». – Языка лишен, что ли?

– С языком у меня все в порядке, – ответил тот. Руфус фыркнул и перевел взгляд на карлика.

– Удачно, что вы столь быстро получили наши послания с просьбой о помощи. Вы ведь именно поэтому появились здесь?

Сердце у Гелдона заколотилось. Сделав глубокий вдох, он переспросил:

– Послания?

– Ну да. – Фаворит нахмурился. – Вначале мы хотели отправить в Евтракию один из кораблей флота, что стоит у мыса Орлиное Гнездо. Но потом решили, что переход морем займет слишком много времени, не говоря уже о проблемах, которые могут возникнуть.

«Флот, стало быть, в боевой готовности, – заметил про себя Гелдон. – Это весьма кстати».

Мы несколько раз посылали сообщения с голубями, – продолжал Руфус. – Хорошо, что одно из них получено вами, потому что птиц осталось не так уж много. Никто из улетевших в Евтракию обратно пока не вернулся.

Сердце карлика возликовало – признаться, он думал, что все его любимые голуби погибли.

Гелдон в свое время не раз рисковал жизнью, отправляя их к Фегану со своими сообщениями. Карлик никак не рассчитывал, что несколько птиц уцелели после учиненного в Гетто погрома. Те, которых Фавориты послали в Евтракию, без сомнения, все еще находились в Призрачном лесу: гномы, скорее всего, просто не знали, как сообщить о них Фегану.

– А те, которые остались здесь… Где они? – спросил он, с трудом сдерживая радость.

– Да где же им быть? Там же, где и раньше, конечно, – отозвался офицер. – Это было одно из первых зданий, которые мы восстановили по приказу нашего нового господина.

– Руфус, ты можешь приказать своим воинам доставить нас в Цитадель? – спросил карлик.

Фаворит улыбнулся.

– Конечно.

Он отдал соответствующее распоряжение, и несколько крылатых воинов поднесли к посланцам Тристана гондолы, которые служили для переноски грузов по воздуху.

Гелдон увидел на лице «мага резерва» выражение ужаса. Не вызывало сомнений, что молодого человека неимоверно пугает предстоящее путешествие.

– А как-нибудь по-другому нельзя? – осторожно поинтересовался он. – На лошадях, к примеру…

– Оглянись вокруг, – раздраженно произнес карлик, – и скажи, видишь ли ты где-нибудь лошадей? Чтобы не тратить слишком много времени, могу подсказать: здесь их нет. Зачем, скажи на милость, Фаворитам лошади, если они могут летать?

Забравшись в одну из гондол, он подал «магу резерва» знак усесться в другую.

– Хочешь что-нибудь передать Трааксу? – спросил Гелдон у офицера.

– Ну, можешь сообщить нашему командиру, что сегодня мы стали свидетелями на редкость забавного зрелища, – рассмеявшись, крикнул Руфус, и, проследив за его взглядом, Гелдон увидел, как Джошуа, одной рукой мертвой хваткой вцепившись в борт гондолы, другой с совершенно обреченным видом прикрыл глаза.

«Да уж, с ним трудно не согласиться», – вздохнул про себя карлик.

Фавориты, державшие в руках гондолы, плавно устремились ввысь.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Призрачный красноватый свет трех лун падал на плечи всадников, пробиравшихся по узкой тропе в Оленьем лесу. Запах сосновой хвои создавал приятное ощущение свежести. «Именно в этом лесу было положено начало многому, что так переменило мою жизнь», – подумал принц.

В пути Тристан и старый маг, в основном, хранили молчание, зато Шеннон дал волю языку и болтал даже больше обычного. Принц понимал, что Малютка, конечно же, хоть и старается не подавать виду, явно испытывает страх, поэтому не делал попыток унять гнома. Время от времени Шеннон прикладывался к своей бездонной фляге, вызывая недовольное ворчание Вига.

Верховный маг двигался чуть впереди, и Тристан решил догнать старика, чтобы задать давно мучавший его вопрос. Спустя некоторое время это стало возможным: тропа расширилась, позволяя двум лошадям двигаться рядом.

– Виг, я хотел бы кое о чем спросить тебя…

Старик не смотрел на принца, по-прежнему устремив взгляд в темноту перед собой. Тристан знал, что тот все время настороже, чтобы не пропустить присутствия чего-либо, что не дано было ощутить ему самому. «Одаренной» крови, к примеру, какой мог обладать охотник за кровью.

– Задать вопрос ты, конечно, можешь, – отозвался маг. – Ответа, однако, не гарантирую.

– Как ты встретился с Фейли? – спросил принц. В свое время он был чрезвычайно удивлен, узнав, что первая госпожа Шабаша когда-то была женой Вига.

– Это произошло очень давно, и с тех пор многое изменилось, – произнес Верховный маг, глубоко вдохнув прохладный ночной воздух. – Евтракия была совсем не такой, как сейчас, – или, точнее говоря, какой она была до недавнего нападения волшебниц. Магия пребывала в зачаточном состоянии, поскольку тогда еще не были обнаружены ни Пещера, ни Парагон, ни Манускрипт. Женщинам было позволено обучаться магии. Они называли себя волшебницами. Между ними и магами-мужчинами существовали серьезные разногласия по поводу использования искусства магии. Поначалу наши возможности были одинаковы, но потом равновесие нарушилось в пользу волшебниц, научившихся объединять свои магические силы, и тогда Фейли учинила переворот.

– Как ей это удалось?

– В те времена действовало очень мало формальных законов. Записи о рождении не велись; браки зачастую совершались не по взаимной любви, а по предварительному сговору. Что, как нетрудно представить, вызывало возмущение молодых людей «одаренной» крови. – Старик помолчал, собираясь с мыслями. – Хотя, как я только что сказал, искусство магии не достигло высокого уровня, в стране правила именно она. Поэтому в особенности было важно, чтобы ни одно сообщество людей с «одаренной» кровью не взяло верх над другими. Именно ради этого мы впоследствии учредили монархию и наложили на себя «заклинания смерти» – чтобы ни у кого не возникло искушения практиковать Каприз, темное направление магии, несущее в себе разрушительную силу. С тех пор правителю Евтракии не приходилось опасаться, что между различными группами людей «одаренной» крови начнется борьба за власть. Пережив развязанную волшебницами междоусобную войну, мы не могли рисковать. Члены созданного нами Синклита были прекрасными людьми и выдающимися магами, но никто ведь не застрахован от ошибок. Теперь я убежден, что наш запрет на обучение женщин магии был излишней мерой предосторожности, продиктованной исключительно болезненной реакцией на ужасы, что принесла с собой война.

– Значит, ваш брак был заключен по предварительному сговору? – спросил принц.

– Да, – Виг вздохнул. – Фейли обладала на редкость «одаренной» кровью, я – тоже. Она была незаурядной женщиной. Но когда безумие овладело моей женой, она покинула меня и, сплотив вокруг себя волшебниц, использовавших Каприз в качестве оружия борьбы с нами, опустошила страну.

– Детей у вас не было? – спросил принц.

– Нет, – с грустной ноткой в голосе произнес старый маг. – Мы были вместе совсем недолго. После войны я часто задавался вопросом, не прикладывала ли она сознательных усилий к тому, чтобы этого не произошло? Может быть, дело было в овладевшем ею безумии, или же Фейли испытывала ко мне такую неприязнь, что мысль о ребенке от меня казалась ей невыносимой? Мои воспоминания о тех днях подернуты густой пеленой времени, и сейчас трудно сказать, как все было на самом деле.

Внезапно Верховный маг остановил лошадь и поднял руку, призывая к молчанию.

– Я чувствую впереди «одаренную» кровь, – негромко произнес он. – Старайтесь держаться как можно ближе ко мне и храните молчание.

Тропа вывела путников к вершине холма, и Виг спешился, знаком показав Тристану и гному сделать то же самое.

Сверху открывался вид на небольшую расселину, и то, что происходило внизу, потрясло спутников.

Примерно полтора десятка странных крылатых созданий ростом с человека, сверкающих в ночи ярко-красными глазами, – несомненно, тех самых Птиц, о которых говорил Джошуа, – окружили небольшой отряд «магов резерва».

«Одаренная» кровь принца вскипела, призывая немедля ринуться в бой.

– В этих обстоятельствах мы не имеем права вмешиваться! – прошептал Виг, как будто прочтя мысли принца.

Тристан ушам своим не поверил.

– Ты с ума сошел? Это же «маги резерва»! Ты считаешь, что я буду спокойно наблюдать за тем, как они гибнут?

– Именно на это я и рассчитываю, – проворчал старый маг таким тоном, что стало ясно – он твердо намерен настоять на своем. – Ты думаешь, мне самому не хотелось бы помочь им? Только мне кажется, ты забыл, что мы непременно должны добраться до Пещеры и не имеем права рисковать даже ради спасения этих людей! Судьба всего народа и самой магии зависит от того, сумеем ли мы забрать из Пещеры Манускрипт. К тому же, если бы эти твари хотели убить своих пленников, они уже сделали бы это. – Виг на мгновение смолк, его лицо было искажено от огорчения. – Однако понаблюдать за тем, что происходит, смысл имеет. Следует как можно больше узнать о возможностях Птиц – уверен, нам еще не раз предстоит встретиться с ними.

Принц в бешенстве стиснул зубы.

Внезапно все Птицы повернули головы в одну сторону. Вглядываясь во тьму, Тристан увидел, как к ним приблизился всадник.

Птицы реагировали на его появление совершенно спокойно.

Красноватый лунный свет позволял разглядеть жесткое треугольное лицо с резкими чертами, глаза с болезненно-желтоватыми белками, впалые щеки и спутанные, длинные темные волосы прибывшего. А когда он повернулся к затаившимся спутникам правым боком, принц сумел разглядеть прилаженный к его запястью миниатюрный арбалет. Это был Скрундж.

Старый маг повернулся к Тристану, всем своим видом давая понять, чтобы тот не вздумал вмешиваться, каким бы образом ни развивались события. Из горла принца готово было вырваться яростное рычание: он с трудом сдерживал порыв броситься на помощь несчастным. Тем не менее Тристан в знак согласия кивнул и снова вперил взгляд в убийцу – предмет своей неодолимой ненависти.

Скрундж остановился перед одной из Птиц.

– Ну что, на этот раз они в приличном состоянии? – спросил он скрипучим голосом. – Никто, надеюсь, не пострадал?

Красноглазое существо наклонило голову и издало резкий звук. По-видимому, это и был ответ.

«Она поняла вопрос, – изумился принц. – Выходит, эти твари разумны? »

– Отлично, – произнес Скрундж, делая шаг в сторону. – Приступим!

Птицы, взмахнув крыльями, взлетели и тут же обрушились на пленников, повалив их и прижав к земле своими смертоносными когтями.

Скрундж вытащил из ножен кинжал и с ловкостью опытного мясника приступил к своему кровавому делу. Не обращая внимания на крик обезумевшего от боли «мага резерва», он срезал с его плеча участок кожи, на котором имелась татуировка с изображением Парагона, и бросил его в притороченный к поясу небольшой мешок. Вопль только что подвергшегося ужасной «операции» внезапно оборвался: по-видимому, пленник потерял сознание. Скрундж перешел к следующей жертве, и все повторилось вновь.

Мольбы и крики несчастных «магов резерва» разрывали сердца невольных свидетелей происходящего. По щекам Вига струились слезы, однако, бросая время от времени взгляды на своих спутников, он призывал их к сдержанности. По искаженному лицу принца было видно, каких усилий ему стоит наблюдать за расправой, не имея возможности вмешаться.

«Он еще встретится со Скрунджем лицом к лицу, когда придет время, – подумал старик. – И тогда уже удержать его я не смогу». Верховному магу не менее, чем Тристану, хотелось остановить происходящее безумие, но он не был уверен, что сможет в одиночку противостоять крылатым тварям и опытному наемному убийце.

Закончив свою жуткую работу, Скрундж вскочил на коня и скомандовал Птицам:

– Доставьте пленников к господину!

Те захлопали крыльями и одна за другой стали подниматься в воздух. Их силуэты с безвольно свисающими телами «магов резерва» в когтях еще некоторое время мелькали на фоне красных лун, но вскоре скрылись за горизонтом.

«Мой день придет», – глядя вслед быстро удалявшемуся Скрунджу, поклялся принц.

Верховный маг и Тристан спустились к месту трагедии. Земля еще не успела впитать кровь пленников, казавшейся черными блестящими островками в море пожухлой листвы.

– Зачем понадобилось срезать с них татуировки? – недоуменно спросил принц.

– Есть еще и другой вопрос, – откликнулся старик. – Почему «маги резерва» не сопротивлялись? Ты заметил, какими беспомощными они выглядели?

И он, обмакнув свой палец в одну из лужиц крови, принялся пристально его разглядывать.

– Тристан, подойди сюда. – Виг протянул к нему окровавленный палец. – Что ты видишь?

– Кровь, – ответил принц. – Что же еще?

– Увидеть, может, больше ничего и нельзя, но сделать кое-какие выводы можно, – загадочно произнес Верховный маг. – Вглядись как следует.

«На что он намекает? » – подумал Тристан.

Внезапно его осенило. Внимательно рассматривая в лунном свете палец Вига, он, довольный собственной сообразительностью, воскликнул:

– Эта кровь не движется!

– И о чем это говорит? – осведомился старик.

– Если «одаренная» кровь неподвижна, этому могут быть лишь три причины, – медленно заговорил принц, вспоминая то, что Верховный маг говорил ему об «одаренной крови». – Во-первых, если человек мертв. Во-вторых, если он не проходил обучения магии. И в-третьих, если по какой-то причине он утратил свою магическую силу. Поскольку в данном случае две первые причины отпадают, остается третья: «магов резерва» кто-то лишил их силы, – не веря самому себе, закончил Тристан.

– Неплохо, – отозвался Виг. – Но тогда сразу же возникает новый вопрос – каким образом? Каким образом кто-то или что-то могло лишить «магов резерва» их сил? И если заклинание было применено ко всем «магам резерва», почему оно не коснулось Джошуа? – Старик помолчал, задумчиво потирая подбородок. – Думаю, на этот последний вопрос ответ таков: Джошуа не пострадал, потому что успел вовремя добраться до Редута. Поначалу, увидев, что «маги резерва» не оказывают Птицам сопротивления, я подумал, что причина скрыта в ослаблении Парагона. Кровь «магов резерва» более низкого качества, чем наша, и всякое изменение в Камне должно сказываться на них гораздо сильнее. Однако сомневаюсь, что это является единственной причиной.

Верховный маг сделал паузу, после чего продолжил:

– Джошуа рассказывал, что их отряд сражался, используя магию. Значит, если что-то и лишило «магов резерва» силы, это случилось позже. Поэтому-то Джошуа и сохранил свой дар.

– Разве можно воздействовать на всех «магов резерва» сразу? – продолжал допытываться принц.

– Существуют заклинания, которые могут воздействовать одновременно на многих.

– Ты, наверно, прибег к чему-то в этом роде, когда скрывал нашу «одаренную» кровь?

– Совершенно верно, – отозвался Виг. – У меня нет никаких сомнений, что Птицы способны чувствовать ее. В противном случае, как бы они охотились на «магов резерва»?

– Куда они унесли пленников? – перебил его Тристан. – И зачем Скрундж срезал с их тела татуировки?