Текст книги "Врата рассвета"

Автор книги: Роберт Ньюкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Ветер яростно трепал волосы Скрунджа, мчащегося верхом на Птице сквозь золотистое сияние предзакатного неба. С того самого момента, как Рагнар поведал ему о плане Николаса, наемный убийца страстно желал наступления этого момента. «Нападение следует произвести поздним вечером, – напутствовал его охотник за кровью. – Это увеличит смятение и ужас в Лендиуме».

Глядя на землю с головокружительной высоты, Скрундж все еще поражался тому, как быстро и без устали могут летать Птицы второго поколения. Он бросил взгляд назад, и его губы растянулись в довольной улыбке: его Птица возглавляла огромный клин себе подобных.

Цели нападения все еще не было видно, и Скрундж позволил себе предаться воспоминаниям о том, как провел последние часы перед вылетом в лагере, который Птицы разбили на равнине Фарплейн, а точнее, на Треугольном поле.

Рагнар занимал самый большой, богато украшенный шатер, установленный на возвышении, откуда открывался вид на весь лагерь. Убранство шатра доставили сюда из подземных апартаментов Рагнара. Опираясь на локоть, на резной, обитой красным бархатом софе возлежала томная синеокая брюнетка. Ее одежда состояла из небольшой полоски тончайшего евтракийского шелка, оставлявшего малый простор воображению. При виде вошедшего Скрунджа она изобразила на лице подобие приветливой улыбки. Сам охотник за кровью восседал на кресле с высокой спинкой, держа в руке бокал, наполненный столь желанной ему желтой жидкостью. Кивком он пригласил Скрунджа подойти поближе.

– Удачно ли прошла операция с девочками? – спросил Рагнар, несмотря на то, что заранее знал ответ.

– Вполне, мой господин.

– Ты готов выполнить следующее задание?

– Готов, мой господин. – Глаза Скрунджа вспыхнули зловещим огнем.

– Прекрасно. Ты, надеюсь, достаточно хорошо понял желание господина Николаса: город должен быть разрушен до основания, большая часть его жителей уничтожена. Как ты это сделаешь, решай сам. Вполне рассчитываю на твою фантазию. Помни одно: Николаса эта операция, прежде всего, интересует в качестве акта устрашения. После того как Лендиум будет подготовлен к приходу других слуг нашего господина, ты его покинешь.

Охотник за кровью взял со стола гроздь винограда и подошел к лежащей на софе брюнетке. Она тут же с готовностью прирученного животного принялась губами обрывать виноград. Рагнар улыбнулся.

– Ей далеко до Селесты, но и в этой распутнице есть своя прелесть, – заметил он. – Не хочешь ли поразвлечься перед делом?

Скрундж посмотрел на пышнотелую красавицу и отрицательно покачал головой.

– Не сейчас, мой господин. По правде говоря, мысль о предстоящей операции действует на меня гораздо более возбуждающе. Однако, может быть, после того, как вернусь…

– Конечно, конечно, – откликнулся охотник за кровью. – Иди и выполняй, что тебе приказано. Да смотри не разочаруй нас…

Щуря глаза от ветра, Скрундж уже мог различить впереди огни обреченного города. «Лендиум, – подумал он. – Один из самых древних и красивейших городов Евтракии. Прекрасное начало для нашего господина!»

Оглянувшись, он крикнул, обращаясь к Птицам:

– Вы знаете, что делать! После того как закончите, несколько сотен уцелевших сгоните на центральную площадь.

Птицы перестроились для атаки, разделившись на группы, каждой из которых была отведена определенная роль. Первыми на Лендиум понеслись те, которые должны были поджечь дома на окраинах и тем самым образовать огненное кольцо, которое не позволит жителем покинуть город. Как только по всему периметру заполыхали пожары и горожане в панике стали покидать свои дома, вторая волна атакующих устремилась вдоль улиц, не щадя ни малых ни старых. В свете пожарищ, используя свои ужасные клювы, когти, а также мечи, сотни Птиц уничтожали обезумевших от страха горожан, которые метались по улицам, пытаясь спастись от неминуемой смерти. Скрундж кружил над городом, наблюдая за тем, как Птицы делают свое дело. Он злобно улыбался, от души наслаждаясь моментом. Потом, не выдержав, сам опустился на одну из улиц и, двигаясь в сторону центра, принялся выискивать прятавшихся среди развалин домов и с наслаждением рубить их на куски, делая это медленно и в такой последовательности, чтобы жертва до последнего взмаха меча продолжала испытывать боль и ужас. Находя очередного беглеца или беглянку, Скрундж пытался следить за количеством отрубленных им частей человеческого тела, пока в несчастных еще теплилась искра жизни.

Добравшись до центральной площади, залитый по самые глаза кровью, донельзя довольный убийца обтер свой меч о подвернувшийся на его пути кусок бывшего занавеса и, чувствуя приятную усталость, окинул взглядом ласкающую его взор картину.

На вымощенной булыжником площади толпились несколько сотен донельзя перепуганных, полураздетых жителей Лендиума. Их окружали Птицы; острыми клювами и уколами мечей они заставляли пленников как можно плотнее прижиматься друг к другу.

– Найдите тех, кому удалось спрятаться! – велел Скрундж.

Исполняя приказ, Птицы, не занятые охраной пленников, взлетели и отправились на поиски уцелевших горожан. Среди крови и трупов стенания собранных на площади жителей Лендиума звучали для Скрунджа лучше всякой музыки.

Возвращавшиеся с трепыхающейся в когтистых лапах добычей Птицы бросали ее в толпу пленников, безнадежно встречающих последний в своей жизни рассвет. Чем светлее становилось небо, тем все более явственным становился отдаленный шум, в котором преобладали скрежещущие звуки. Не только пленники, но и Птицы пытались определить его источник. Однако, казалось, он шел отовсюду, медленно нарастая. Вслушиваясь в него, Скрундж осклабился и, взобравшись на свою Птицу, скомандовал остальным:

– Все в воздух! Посмотрим, что еще способен создать наш господин.

Птицы, послушно захлопав огромными крыльями, выполнили приказ. Сверху было хорошо видно, как новые создания Николаса, более всего походившие на жуков, величиной с человеческую ладонь, черной лавой накрыли то, что еще несколько часов назад было Лендиумом, и подступали к центральной площади.

Наемный убийца, завороженно глядя вниз, приказал своей Птице облететь площадь как можно ниже, дабы насладиться открывшимся ему невероятным зрелищем. Жуки карабкались по ногам пленников, покрывая их тела шевелящимся черным панцирем и вгрызаясь в человеческую плоть.

В еще теплые изъеденные полости умирающих пленников самки жуков откладывали тысячи покрытых осклизлой массой яиц. После того как их жуткая работа была завершена, часть жуков замкнула площадь в кольцо, охраняя яйца и дожидаясь, пока из них вылупятся новые твари.

Скрундж бросил на разрушенный город последний, полный удовлетворения взгляд и, развернувшись спиной к восходящему солнцу, направил стаю крылатых монстров в сторону равнины Фарплейн.

Колокольня оказалась одним из немногих не до конца уничтоженных огнем зданий Лендиума. После того как Птицы выстроились клином и начали набирать высоту, из-под закопченного дымом пожарища колокола выбралась Причуда. На мгновение бабочка наклонила голову, подавленная невыносимой тяжестью увиденного, а затем взмахнула полупрозрачными крыльями и устремилась на запад вслед за Птицами.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Закрыв глаза и раскинув руки, обнаженный Николас парил под сводом огромного зала, со всех сторон окруженного мерцанием ослепительной лазурной жилы, змеящейся вдоль каменных стен. Совершенное по форме, мускулистое тело блестело в свете плещущейся вокруг него энергии. Юношу переполняла гордость от сознания того, какими невероятными знаниями и могуществом он располагает.

Сегодня небесные родители вновь явились ему, и их голоса звучали явственнее, чем когда-либо. «Николас, это мы, – услышал он. – Те, кто продолжает вести свою бесконечную борьбу с Древними Провидцами, твои небесные родители, истинные адепты Каприза. Знай – тебе предстоит совершить еще очень многое, прежде чем мы вернемся в мир, где обитают живые. И только ты, наш посланник на земле, способен сделать это возможным».

Продолжая медленно поворачиваться в лазурном свете, Николас припомнил те мгновения, когда его сознание только-только пробудилось. Мгновения, когда таинственным образом опустившиеся сверху лазурные руки извлекли его из убогой могилы, и он возродился к новой жизни. Эти руки нежно баюкали его, поднимая все выше и выше, и наконец он предстал перед теми, кто владел подлинным знанием. Загнанные в ловушку небес, вынужденные вести борьбу с приверженцами Закона, его истинные родители не могли самостоятельно опуститься на землю и свершить то, что теперь было поручено сделать ему.

Перед тем как расстаться с ним, они внедрили в его великолепную «одаренную» кровь необходимые «отсроченные заклинания». Однако чтобы пробудить к жизни чудесные дары, требовалось неслыханное могущество, и потому сначала следовало впитать в себя силу Камня.

Лазурная жила на стенах пульсировала все сильнее, разгоралась все ярче, вращение Николаса становилось еще более стремительным. По-прежнему не открывая глаз, юноша отдал мысленный приказ, и тут же на внутренних сторонах его запястий возникли глубокие надрезы. Из них, создавая на стенах и полу странный концентрический узор, брызнула унаследованная от Избранного, непревзойденная лазурная кровь.

«Теперь ты будешь накапливать силу, впитывая ее непосредственно в кровь, – поведали ему голоса с небес. – Но не торопись, забирай понемногу, чтобы твоя кровь успела приспособиться к ней. Если вытянуть силу из Камня слишком быстро, это может привести к смерти. И помни – становясь адептом обеих сторон магии, ты не имеешь права использовать их во взаимодействии. Подобное дозволено лишь нам».

Николас продолжал высасывать энергию из Парагона. Она принимала форму жидкости, образуя на полу маленькие ручейки. Извиваясь, точно живые, они, казалось, страстно желали воссоединиться с разбрызганной вокруг кровью. Когда это случилось, образовавшийся поток воспарил в воздух, и из лазурной жилы ударили молнии, нацеленные на запястья Николаса. Он закричал от нестерпимой боли и, потеряв сознание, рухнул на пол.

Медленно приходя в себя, юноша встал. Его грудь тяжело вздымалась, все тело налилось невероятной магической силой. Воздев руки, он увидел, что надрезы исчезли, а между ладонями плещутся волны вновь обретенной энергии.

«Ты должен стать сосудом, в который хлынут обе стороны магии, – говорили Николасу его небесные родители. – Сбереги их до нашего возвращения. Помни, Избранный – посланник Древних Провидцев, а ты – наш. И сам Избранный сохранил тебя для нас, когда извлек из утробы твоей матери. Близится время, когда он поймет, какую совершил ошибку. Однако следует подождать, прежде чем объявить о себе. Мы понимаем, стремление открыться врагам – немалое искушение для тебя, так же как и желание воссоединить обе стороны магии. Ты можешь не устоять перед этим призывом, как не устояла, несмотря на весь свой опыт, первая госпожа Шабаша. Но помни – это уничтожит все, чего мы с таким трудом добились. Совсем скоро ты займешь свое истинное место и станешь властелином мира».

Николас улыбнулся. Как верно все, что они ему говорят!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Прижимая к себе малышку, Шайлиха вместе с Вигом и Феганом ожидала рассвета на балконе некогда роскошной спальни королевы Морганы в королевском дворце. Когда принцесса оказалась в таких знакомых, но сейчас безжалостно разграбленных покоях матери, на нее нахлынули воспоминания. Казалось, совсем недавно она, Тристан и королева сидели здесь за чаепитием – в тот день, когда мать подарила принцу золотой медальон. У стены стоял разломанный ткацкий станок королевы, за которым ей так нравилось работать, но незаконченный гобелен, который королева Моргана хотела подарить мужу, был украден, как и все предметы обстановки. Пол разоренной комнаты был усеян мусором, осколками стекол и посуды.

В первые мгновения, оказавшись здесь, Шайлиха едва не разрыдалась, но потом взяла себя в руки, полная решимости сделать все необходимое, чтобы помочь брату.

Состояние Тристана ужасно беспокоило ее. Только когда с ним случился припадок, принцесса поняла всю тяжесть его состояния. Шайлиха провела у постели так и не пришедшего в сознание брата всю ночь, однако с приближением рассвета все же решила, что должна быть вместе с магами, и оставила его на попечение Марты и Селесты.

Солнце только-только взошло над горизонтом, обещая прохладный, но ясный день. Открывающаяся с балкона картина, по контрасту с разоренными покоями королевы, выглядела почти идиллически.

Едва солнечные лучи осветили балкон, Феган сказал:

– Сейчас в Пазалоне полдень. Пора.

Затем он закрыл глаза и произнес заклинание, открывающее портал. Появился сверкающий водоворот, удерживать который, судя по выражению лица увечного мага, было весьма непросто.

– Он выдержит? – прошептала принцесса, обращаясь к Вигу.

– Выдержит, надеюсь… Только ни в коем случае не заговаривай с ним, – ответил слепой маг.

Медленно ползли минуты.

Потом в самом центре вихря что-то промелькнуло. Из сверкающей дымки появился Гелдон. Следом за ним показался Джошуа. В руке он держал окруженную лазурным мерцанием человеческую ступню. Увидев ее, Шайлиха испуганно прикрыла рукой рот.

Последним на балконе появился человек гигантского роста, опирающийся на костыль. Принцесса оцепенела, изумленно глядя на него: за спиной этого человека были крылья!

Едва открыв глаза, Феган мгновенно воздвиг вокруг крылатого воина лазурную магическую клетку.

– Это ни к чему, – заявил Джошуа. – Он наш союзник.

– Что происходит? – раздражаясь из-за невозможности видеть то, что происходит вокруг, закричал Виг. – Кто здесь?

– Гелдон, Джошуа и, судя по тому, что я слышал, один из тех, кого Тристан называл Фаворитами, – отозвался увечный маг. Он явно не торопился убирать клетку.

Шайлиха внимательно оглядела воина, правая нога которого была отсечена на уровне щиколотки. Несмотря на грозный вид, он вызвал у принцессы сочувствие. Смирившись, видимо, со своей судьбой, какова бы она ни была, крылатый воин молча стоял внутри сверкающей клетки.

– Ты уверен? – спросил Феган Джошуа. В общем-то, одного-единственного, к тому же покалеченного воина вряд ли стоило опасаться, но он хотел услышать подтверждение из уст «мага резерва». – Вот уж кого мы никак не ожидали увидеть, так это одноногого Фаворита. Надо думать, вы с Гелдоном разъясните нам, что к чему.

Джошуа открыл было рот, но тут взгляд его упал на лицо Вига.

– Что случилось? – взволнованно спросил он. – Верховный маг…

– Да, – резко прервал его Феган, сердито сверкая глазами. – Верховный маг ослеп. Это долгая история. Объясни сначала, зачем вы взяли с собой этого воина?

– Он был ранен, – извиняющимся тоном начал Джошуа. – Его мужественное поведение во время охоты на водяную крысу достойно всяческих похвал. Приживить ему ступню – не в моих силах, но я подумал, что более опытный маг…

– Водяную крысу? – Феган широко распахнул глаза. – Ты хочешь сказать, что в Пазалоне обитают водяные крысы?

– Да, – ответил Гелдон, удивляясь такой реакции и одновременно стремясь успокоить увечного мага, обрушившего недовольство на своего собрата. – В стране появилось множество водоемов, которых не было раньше, и в них водятся такие вот твари, охотящиеся на людей. Фавориты прикладывают все силы, уничтожая их, хотя это очень нелегко.

Шайлиха бросила удивленный взгляд на Фегана.

– Никогда не слышала о водяных крысах, – заметила она. – А откуда тебе, собственно, известно о них? Ты ведь никогда не бывал в Пазалоне.

– Когда-то они водились и здесь, – отозвался маг. – Еще одно орудие Шабаша. Может быть, волшебницы задействовали заклинание, чтобы крысы появились, когда их самих не станет.

Принцесса посмотрела на Фаворита и вдруг увидела, что, глядя куда-то за ее плечо, он с трудом опустился на одно колено и склонил голову.

– Я живу, чтобы служить, – почтительно произнес крылатый воин.

Обернувшись, она увидела Тристана.

Принц стоял в дверном проеме с обнаженным дрегганом в руке, устремив свирепый взгляд на воина в клетке. Грудь Тристана под потертым кожаным жилетом часто вздымалась и опускалась. Он был бледен как мел, в темно-синих глазах полыхала ярость, а обнаженное правое плечо принца покрывал похожий на паутину узор из набухших темных вен.

Сделав несколько шагов к магической клетке, Тристан спросил, указывая концом дреггана на крылатого воина:

– Что он здесь делает?

– Этот воин лишился ступни, – осторожно подбирая слова, ответил Джошуа. – Все, что я смог сделать, – это сохранить обрубок в том состоянии, в каком он был на момент ранения. Мы взяли его с собой, чтобы исцелить. Нам казалось правильным…

Принц, казалось, его не слушал; он продолжал разглядывать крылатого воина. В его воспаленном мозгу проносились страшные картины злодеяний, учиненных Фаворитами.

Сделав еще шаг вперед, он бросил Фегану:

– Убери клетку!

И застыл с вызывающим видом, ожидая, пока будет выполнен его приказ.

Увечный маг внимательно посмотрел в глаза Избранному. Он тоже заметил узор на его плече, но, в отличие от Шайлихи, знал, что это означает. И едва ли не впервые в своей жизни, Феган заколебался.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, стараясь не показать своего смятения.

Конечно, увечный маг не питал никакой симпатии к Фаворитам, однако надеялся, что этот воин сможет сообщить им бесценные сведения, ускользнувшие от внимания Джошуа и Гелдона. Учитывая, как велики ставки, нельзя было позволять принцу убить Фаворита – а в том, что Тристан намеревался совершить именно это, сомнений не было.

«Однако даже я не в силах остановить его, – подумал Феган. – Что ж, придется позволить ему действовать по своему усмотрению. Хотя бы ради того, чтобы определить, в каком состоянии его разум».

– Убери клетку! – повторил принц, сверля его яростным взглядом. – Может, мою коронацию и нельзя считать свершившейся, но на данный момент я единственный полновластный правитель Евтракии. И как маг ты обязан повиноваться мне.

Клетка начала таять. Тристан медленно приблизился к преклонившему колени Фавориту и приставил дрегган к его опущенной голове.

– Посмотри на меня, – приказал он.

Воин покорно поднял взгляд. Теперь лезвие дреггана было нацелено ему точно между глаз.

– Кому ты приносил клятву верности?

– Избранному, господину всех Фаворитов, – ответил крылатый воин.

– И кому еще?

– Трааксу, первому помощнику нашего господина.

– Ты клянешься своей честью, что не причинишь вреда жителям Евтракии и Пазалона без моего приказа?

– Клянусь, мой господин.

Принц придвинул дрегган к голове воина, коснувшись его лба, и слегка надавил на рукоять; из образовавшейся на коже ранки потекла кровь.

– И последнее, – рявкнул Тристан. – Был ли ты в Тронном зале дворца среди тех, кто убивал магов Синклита, мужа принцессы и мою мать?

Все с трепетом ждали ответа на этот вопрос – и того, что последует за ним, окажись он положительным.

– Нет, мой господин, – ответил крылатый воин. – Наше подразделение действовало вне пределов королевского дворца.

Дыхание принца начало успокаиваться; по-видимому, ему удалось справиться с собой. Он медленно убрал дрегган в ножны и проронил:

– Можешь встать.

Фаворит поднялся. Несмотря на костыль, крылатый воин почти на голову возвышался над Тристаном.

– Как твое имя? – спросил принц.

– Окс, мой господин.

Тристан перевел взгляд на Фегана; чувствовалось, что возбуждение, охватившее принца, улеглось.

– Ты должен понять мои чувства. Меньше всего я ожидал увидеть здесь Фаворита, и в первый момент инстинкты взяли надо мной верх.

Принцесса заглянула в глаза Тристану.

– Тебе уже лучше? – взволнованно спросила она, прикоснувшись к обнаженному плечу брата.

– Все в порядке, Шай. – Принц улыбнулся сестре. – Но я не могу разобраться, что со мной творится. Может быть, объяснят маги?

– Ты прав, Тристан, это следует обсудить, однако не здесь, – ответил Феган. – Давайте вернемся в Редут.

Джошуа взял Вига под руку, и собравшиеся в покоях королевы последовали за увечным магом.

Одна Шайлиха, словно оцепенев, не сдвинулась с места, устремив отрешенный взгляд куда-то в пространство. По ее щекам струились слезы. Тристан мгновенно оказался рядом.

– Что с тобой? – с тревогой спросил он.

– Причуда, – растерянно ответила принцесса. – Моя бабочка только что сообщила мне… Лендиум… Там произошло нечто ужасное!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Рагнар наблюдал за тем, как «маги резерва» трудятся во благо его господина. Чтобы устроиться со всеми удобствами, он приказал принести из шатра кресло, которое прихватил из Пещеры вместе с большими запасами съестного и вина.

Охотник за кровью сидел здесь с восхода солнца. Работая ночью и днем, «магам резерва» предстояло заготовить огромное количество строительного материала. Прошли всего сутки со времени уничтожения Лендиума, и по всем признакам утро обещало необычно теплый для этого времени года день. И все же сезон Кристаллов не за горами; особенно скоро он воцарится здесь, на севере Евтракии.

Рагнар стряхнул с рукава черную, похожую на сажу пыль. Растирая между пальцами ее оставшиеся на ладони частицы, он ощутил исходящую от них мощь.

«Таинственный материал древних, – думал он, – столетиями находился под запретом, дожидаясь возможности обрести свободу. Кроме Николаса, такой подвиг под силу только двоим Избранным. Но куда им! Они не прошли обучения, а потому не способны на такое».

Охотник за кровью в очередной раз поднес к губам сосуд с заветной желтой жидкостью и сразу же почувствовал знакомый жар, растекшийся по телу. Он бросил взгляд на огромные мраморные карьеры.

В них за последние три столетия добывался самый великолепный в Евтракии мрамор. Благодаря ему Эфира, сравнительно небольшая провинция, стала богатейшей в стране. Однако с момента вторжения крылатой армии волшебниц работы в карьерах прекратились… До нынешнего дня.

«Теперь я окончательно постиг план Николаса. Ничего подобного в нашем мире никогда не происходило», – подумал Рагнар. Он встал и подошел к краю карьера, где кипела бурная деятельность.

Внизу, добывая мрамор, без устали трудилось огромное количество «магов резерва». Оборванные, грязные, с лицами, похожими на застывшие маски, новые рабы Николаса двигались словно сомнамбулы.

В этот момент послышались взрывы, и охотник за кровью навострил уши. «Маги резерва» использовали магию для разработки карьера таким способом, какой не применялся сотни, а может, и тысячи лет. Одна группа обрушивала мощные энергетические заряды на известняковый монолит, выламывая из него мрамор, а все остальные, не обращая внимания на пыль и летящие обломки, оттаскивали огромные глыбы превосходного материала.

«Маги резерва» упорно трудились, не произнося ни слова и не проявляя никаких эмоций. Рагнар улыбнулся. Мрамор, который они добывали, был особый – густо-черного цвета, с яркими прожилками лазури; такого в Евтракии не добывали на протяжении столетий. И именно этот запретный, таинственный материал был необходим Николасу для достижения его целей.

Над карьером кружили Птицы, следя за тем, чтобы работы не прекращались ни на мгновение. Сам Николас стоял на дне карьера и наблюдал за происходящим. Внезапно он поднялся в воздух и опустился рядом с охотником за кровью.

– Что-нибудь не так, господин? – встревоженно спросил тот.

– Нет, тюка я всем доволен, – ответил Николас. – Операция в Лендиуме также прошла успешно. Вы со Скрунджем потрудились на славу.

Он замолчал, глядя вниз.

– Жители Лендиума больше нам не помеха, – продолжал юноша таким небрежным тоном, словно имел в виду не уничтожение прекрасного города, а прихлопнутую надоедливую муху. Взгляд его темных миндалевидных глаз не отрывался от снующих в карьере людей. – А сейчас позови Скрунджа.

Заметив сигнал Рагнара, Птица, несущая на себе седока, тут же начала снижаться, мягко приземлившись рядом с ними.

Скрундж соскользнул на землю.

– Ты звал меня, мой господин?

– Принеси сюда любого из «магов резерва», – велел Николас.

– Да, мой господин.

Наемный убийца отдал приказание Птице, и через несколько мгновений она принесла в когтях и бросила у ног юноши человека, лицо, руки и одежда которого были покрыты черной пылью. «Маг резерва» медленно поднялся на ноги, без всякого выражения вперив взор в пространство. t

– Убей его, – приказал Николас Скрунджу.

– Повинуюсь, мой господин. Улыбнувшись, убийца подошел к «магу резерва» и вскинул руку с арбалетом. Миниатюрная стрела с желтым наконечником с чмокающим звуком впилась в его лоб. Несчастный замертво упал на спину, широко раскинув руки. Скрундж подошел к убитому, чтобы вырвать стрелу.

– Нет, – остановил его юноша. – Пусть останется так.

– Как прикажешь, господин, – покорно ответил Скрундж.

Николас повернул руки ладонями вверх, и перед ним возник длинный, узкий кусок пергамента.

– Обезглавь его, – приказал юноша.

Убийца вытащил меч и одним взмахом отсек голову «мага резерва», а затем поднял ее за волосы на вытянутую руку. Несчастный умер так быстро, что его глаза не успели закрыться. Ветерок покачивал голову, и возникало впечатление, будто она живет независимо от тела.

Николас прищурился, кровь из головы убитого потекла на пергамент, складываясь в буквы.

Затем пергамент как бы по собственной воле скатался вокруг торчащей из головы убитого стрелы. Неизвестно откуда взявшаяся ленточка обвила этот свиток.

– Доставь голову к одному из тайных входов в Редут, – приказал юноша, – и положи там, где ее нельзя не заметить.

– Будет исполнено. – Скрундж взгромоздился на ожидавшую его Птицу, которая тут же взлетела и устремилась к Таммерланду. Рагнар провожал ее взглядом, пока она не превратилась в едва различимую точку.

– Еще одно послание Избранному? – спросил охотник за кровью.

– Да. Моему отцу в этом мире пора сделать выбор. – Взгляд Николаса, казалось, ввинчивался в мозг Рагнара.