Текст книги "Врата рассвета"

Автор книги: Роберт Ньюкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Зачем и куда Птицы унесли «магов резерва», я сказать не могу. Что касается татуировок, то, может быть, сами по себе они не представляют интереса. Возможно, ценность представляют «маги резерва» без татуировок.

Небо начало светлеть. Однако принц не мог успокоиться, не выяснив для себя главного, хотя и понимал, что Верховный маг предпочел бы как можно скорее продолжить путь.

– Виг, а кто этот «господин»?

– Пока не знаю, но кто бы он ни был, его могущество выходит за рамки всего, что я видел или даже могу себе представить.

С этими словами старый маг повернулся к Малютке Шеннону, который уже подводил коней ко дну оврага.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Феган направлялся в покои принцессы, думая о сложившейся ситуации. Огромная сумма, назначенная за голову Избранного, необъяснимое исчезновение «магов резерва», появление хищных Птиц и, что, разумеется, самое главное, – угасание Парагона.

Теперь Камень носил Феган. Он уже несколько раз проверял его состояние с тех пор, как Виг и Тристан покинули Редут. Изменения в цвете пока были незначительны, а для неопытного глаза и вообще незаметны. Тем не менее он чувствовал, что Парагон продолжает терять свою силу. Несколько месяцев, которые, как рассчитали они с Вигом, были им отпущены, пройдут быстро.

Увечный маг посмотрел на сопровождавшую его Крошку Шауну. Он попросил супругу Шеннона взять на себя заботу о малышке, пока он и принцесса займутся тем, что, по его непоколебимой уверенности, откладывать более было нельзя.

Крошка была великой труженицей и хлопотуньей. За годы, что она провела с ним рядом, Феган не раз убеждался, что Шауне можно доверить выполнение самых разнообразных поручений, и испытывал к ней почти отцовские чувства.

Услышав приглашение Шайлихи войти, он, как обычно, отворил дверь, используя силы магии.

Принцесса работала за ткацким станком, и сейчас на полотне уже было почти закончено изображение – королевская чета в парадной одежде на фоне дворца; ее родители, надо полагать. Феган улыбнулся; ему был по душе тот способ, каким Шайлиха пыталась облегчить себе тяготы унылого времяпрепровождения. «Чтобы справиться с болью, она использует процесс созидания, – размышлял он. – Тристан же – процесс разрушения. – Увечный маг с нежностью посмотрел на прекрасную молодую женщину в атласном платье цвета слоновой кости. – Избранные. Такие похожие и такие разные…»

– Рада, что вы пришли, – приветствовала их принцесса, оторвавшись от работы.

Шауна тут же пододвинула стул и, взобравшись на него, начала расправлять складки платья Шайлихи – как будто та была ребенком, за внешний вид которого Крошка чувствовала себя ответственной. Затем она внимательным взглядом проверила, все ли вещи в комнате молодой женщины находятся в порядке, – точно курица-наседка, считающая своим долгом суетиться и хлопотать вокруг цыплят.

Шайлиха рассмеялась.

– Можешь не беспокоиться, Шауна, – сказала она. – Здесь и так все в полном порядке.

Крошка упрямо вскинула голову.

– Я же ради тебя это делаю, – проворчала она. На ее лице промелькнула и тут же исчезла улыбка, сменившись привычным выражением напускной строгости. – Ты же не лишишь бедную старую Шауну удовольствия заботиться о вас с малышкой?

Принцесса лукаво подмигнула Фегану.

– Так ведь ты, наверное, вконец измучилась, опекая нас!

С этими словами она обернулась к Фегану, предоставив Шауне заниматься наведением порядка в комнате.

– Мне хотелось бы тебе кое-что показать, – смущенно откашлявшись, произнес маг. – А за Морганой, если не возражаешь, присмотрит Шауна.

– Ступайте, ступайте, чего ждете? – проворчала супруга Шеннона, подбирая с пола возле ткацкого станка обрезки разноцветных нитей. – Мы с малышкой прекрасно обойдемся без вас.

Весело переглянувшись, принцесса и Феган покинули комнату. Покружив некоторое время по коридорам Редута, маг подвел Шайлиху к небольшой потайной двери.

– Уверен, – сказал он, – тебе понравится то, что ты сейчас увидишь.

Они оказались на балконе просторного, наполненного ароматами диковинных растений помещения, занимавшего несколько уровней подземелья. В нем было светло, хотя источника света нигде не было заметно, а над раскинувшейся под балконом лужайкой порхали прелестные разноцветные бабочки. Принцесса замерла. Широко распахнув глаза, она восхищенно, не отрываясь, смотрела на «полевых красавиц».

Шайлиха протянула над перилами руку, и одна из бабочек, с желто-фиолетовыми крыльями, тут же опустилась ей на ладонь.

Принцесса словно перенеслась в совершенно иной мир; она не замечала ничего, кроме сидящей на ее руке бабочки. Грациозное создание вело себя на удивление спокойно. Затаив дыхание, увечный маг не сводил с них напряженного взгляда.

– Шайлиха, – негромко произнес он, – будь любезна, посмотри на меня.

Принцесса медленно обернулась в его сторону; при этом бабочка не двинулась с места. Взгляд Шайлихи был рассеян, дыхание замедлено; казалось, своего собеседника она просто не замечает. Это состояние молодой женщины обеспокоило мага; ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как они освободили принцессу от власти заклинания волшебниц.

– А сейчас отпусти бабочку, – как можно спокойнее сказал он. – Просто подними руку, и она улетит. – Принцесса, казалось, не слышала его слов. – Отпусти бабочку, Шайлиха, – повторил Феган, на этот раз более настойчиво.

– Нет, – ответила она странно изменившимся голосом. – Бабочка не хочет улетать.

– Откуда тебе это известно?

– Она сказала мне об этом. – На лбу женщины выступили капли пота, дыхание стало прерывистым.

Маг почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце: так или иначе, но он должен вывести Шайлиху из транса. Он схватил принцессу за вытянутую руку, и бабочка взлетела.

В глазах Шайлихи вновь появилось осмысленное выражение, дыхание успокоилось. Более того, она выглядела так, словно все только что пережитое доставило ей удовольствие.

– Дорогая, что с тобой?

Молодая женщина прикусила губу, раздумывая, какими словами лучше всего описать происшедшее.

– Не знаю почему, но, увидев бабочек, я испытала ощущение, что должна поднять руку. Словно меня попросили сделать это. А потом, когда бабочка опустилась на нее, что-то случилось… Что-то изменилось у меня внутри… – глубоко вздохнула она.

– Я услышала голоса, – точно не веря себе самой, продолжала принцесса. – Много голосов. Потом остался только один. – Она покачала головой. – Не пойму как, но я поняла, что это голос сидящей на моей руке бабочки.

– Она разговаривала с тобой?

– Ее голос как будто звучал у меня в голове. Она сказала, что я та, кого они ждали так долго, – ответила Шайлиха. – Что это значит? Может быть, у меня помутился рассудок? Неужели вам все-таки не удалось освободить меня от заклинания волшебниц?

Феган все еще не мог понять, что именно произошло, однако был уверен, что это скорее дар, нежели проклятие.

– Думаю, твои ощущения следует оберегать и развивать, а не опасаться их. Нам еще предстоит в этом разобраться. Мне необходимо все как следует обдумать и посоветоваться с Вигом. Но пообещай мне, дорогая, что будешь приходить сюда только в сопровождении одного из нас.

– Обещаю! – горячо отозвалась принцесса. – Знаешь, сейчас мною владеет почти такое же чувство, какое я испытываю к брату и Моргане. Я не успокоюсь, пока не пойму, что со мной происходит. – Она снова перевела взгляд на «полевых красавиц».

«Как она похожа на свою мать! – подумал Феган, заметив в ее карих глазах выражение решимости. – Если бы Николас и Моргана дожили до этого дня, как бы они гордились своими детьми!»

Что ж, в Манускрипте, если он не ошибается, имеется упоминание о том, чему он только что стал свидетелем. Как обычно, увечный маг медленно закрыл глаза и постарался расслабиться, зная, что нужное место само всплывет в памяти…

– «Каждый Избранный еще до того, как начнет обучение магии, получит свой дар, – произнес он. – Эти дары навсегда останутся с ними».

– О чем ты говоришь? – в недоумении спросила принцесса.

– Так написано в Манускрипте. Ты же знаешь, я могу вспомнить все, что когда-либо видел, слышал или читал. И я единственный из ныне живущих, кто прочел два первых раздела этого трактата.

Шайлиха широко распахнула глаза.

– Неужели ты и в самом деле сможешь вспомнить все?

– О да, – Феган улыбнулся. – И, можешь мне поверить, это в той же мере проклятие, в какой и благословение.

– А этот отрывок, который ты процитировал… Что он означает?

Маг покачал головой.

– Вспомнить цитату из Манускрипта иногда намного легче, чем разгадать ее смысл. Древние Провидцы не облегчили нам эту задачу. Надо полагать, у них имелись причины выражаться столь туманно. – Он помолчал, глядя на порхающих вокруг бабочек. – Что касается именно этой цитаты, тут, по-моему, все более-менее ясно. Вы с братом, даже не подозревая о том, обладаете какими-то, пока не известными вам самим дарами.

– Как это может быть? – изумилась Шайлиха. – В чем же тогда проявляется дарование моего брата?

– Все дело в необыкновенном качестве вашей крови. Что касается принца, то ему один свой дар уже удалось однажды продемонстрировать. В Святилище, во время «причастия кровью», лишенный возможности шевельнуть даже пальцем, он силой мысли заставил Парагон сдвинуться с места. Обычно такая способность проявляется лишь по прошествии нескольких лет обучения магии. Думаю, именно в этом и заключается дар Тристана. А может, ему еще только предстоит открыть его. – Взглянув на принцессу, Феган продолжил: – Теперь пора возвращаться. Если хочешь, мы будем приходить сюда каждый день.

Бросив последний взгляд на «полевых красавиц», Шайлиха с явной неохотой вслед за магом покинула балкон.

Может быть, врожденный дар Шайлихи не ограничивается возможностью общаться с бабочками? А вдруг эта способность – проявление «отсроченного заклинания»… Не желая своими догадками тревожить принцессу, увечный маг молча покатил вперед свое кресло.

Если то, что он видел, и впрямь проявление «отсроченного заклинания», тогда значение только что происшедшего перед его глазами возрастает во сто крат.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Ощущение полета оказалось в высшей степени возбуждающим. Глядя вниз, Гелдон наслаждался зрелищем быстро проносящегося под ним пазалонского ландшафта, который хоть и был ему достаточно хорошо знаком, но с высоты птичьего полета открывался впервые.

Переживания Джошуа носили совершенно иной характер. Небольшое расстояние между их гондолами позволяло карлику видеть застывшее выражение ужаса на лице «мага резерва». Джошуа, зажмурив глаза, вцепился в поручни, расположенные вдоль боковых поверхностей гондол, с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.

Гелдон усмехнулся. «Практикует магию, а так трусит… Мне так, например, все это нипочем! »

Впереди показалась гряда облаков. Карлик непроизвольно напрягся всем телом, опасаясь неприятного столкновения. Однако полет сквозь их молочную белизну сопровождался лишь усилением влажности и временной потерей видимости.

Намного большее впечатление, чем вхождение в облака, произвел на Гелдона выход из них. Внезапно открывшийся простор вызвал прилив восторга и собственной причастности к слаженным действиям воинов, в руках которых находился карлик. Наблюдая за ними, он вдруг осознал, что завидует этим крылатым созданиям, но полного доверия к Фаворитам он по-прежнему не испытывал.

Более трехсот лет Гелдон служил Фаворитам мишенью для злых насмешек. Сейчас, однако, все изменилось – он был посланцем самого Избранного. Его задача состояла в том, чтобы передать крылатым воинам приказания Тристана и добиться их выполнения, что было возможно лишь при условии, что Траакс признает его полномочия. И вот как раз в это карлику верилось с трудом.

Позади остались Черная река и Долина Страданий, где они с Тристаном спасли от смерти прекрасную галлиполаю. Но что-то внизу было не так… На глаза все чаще и чаще стали попадаться мелкие и крупные водоемы, которых – Гелдон был в этом совершенно уверен – ранее в этих местах не было. В них отражался небосвод, и возникало впечатление, будто земля усыпана осколками зеркал.

Летевшая впереди группа Фаворитов начала снижаться к одному из крупных озер, имеющему несколько притоков. Гондолы заметно накренились: несущие их воины тоже устремились вниз.

Приземлившиеся недалеко от водной глади озера крылатые воины развернули длинную сеть, сплетенную из прочных веревок, и, подхватив ее, полетели над озером на небольшой высоте.

Карлик и Джошуа выбрались из гондол и двинулись в сторону воды, пытаясь понять, что происходит. Вдоль кромки воды песок был усеян человеческими скелетами – некоторые из них были разломаны на части, – лежащими так, как будто их раскидала здесь неведомая страшная сила. Кости покрывала слизистая субстанция, являющаяся источником отвратительного смрада, заставившего прибывших из Евтракии повернуть обратно и подняться на небольшой, обдуваемый ветерком холмик. С его вершины они стали наблюдать за действиями Фаворитов. Держа в руках массивную сеть, те парили над озером, напряженно вглядываясь в водную поверхность.

Внезапно один из воинов ринулся вниз и завис над водой, едва не касаясь ее крыльями. Вода под ним забурлила. Гелдон и Джошуа, затаив дыхание, не отрывали глаз от происходящего.

Внезапно что-то огромное и черное высунулось из воды и попыталось дотянуться до крылатого воина. Тот резко отклонился в сторону, но обитавшая в озере тварь оказалась проворней и вцепилась зубами в его ногу. Отчаянное усилие помогло Фавориту вырваться, и он, с искаженным от боли лицом, устремился в сторону берега. «Маг резерва» и карлик без промедления поспешили к рухнувшему на песок изувеченному воину, у которого была откушена ступня.

– Сумеешь чем-нибудь ему помочь? – спросил Гелдон.

Джошуа закрыл глаза, и кровоточащую культю Фаворита окружила знакомая лазурная аура.

– Я наложил заклинание, чтобы он не чувствовал боли, и ускорил процесс исцеления, – сообщил молодой маг. – Но приживить ступню на место я не в силах.

Внезапно карлика осенило: «Этот воин служил наживкой для обитающей в озере твари! » Гелдон перевел взгляд на водную гладь, ожидая увидеть парящих над ним Фаворитов, но… они исчезли.

Не успел карлик поделиться своим наблюдением с Джошуа, как вода в центре озера вскипела и закрутилась в бешеном водовороте. Из нее, один за другим, хватая ртами воздух, начали выныривать Фавориты. Между ними, широким полукружьем двигающимися в сторону берега, издавая оглушительные вопли, отчаянно билась, пытаясь вырваться из сети и снова уйти в глубину, кровожадная водяная тварь. Однако крылатые воины медленно, но неуклонно подтягивали ее к берегу и в конце концов вытащили упирающееся чудище на мелководье.

Огромная тварь, шкура которой была покрыта короткими черными волосами, имела крысиную морду, широкую зубастую пасть и усеянный шипами хвост, напоминающий по форме хвост игуаны. Ее четырехпалые лапы оканчивались длинными когтями, цепляющимися за ячейки удерживаемой Фаворитами сети. Учитывая наличие у него жабр, водяное чудище, похоже, обладало способностью дышать под водой ничуть не хуже, чем находясь на берегу.

Продолжая рваться из сетей, черная тварь широко распахнула пасть, и Гелдон невольно отступил назад: обнажившиеся клыки могли посеять страх в душе людей и посмелее карлика, хотя тот и никогда не считал себя трусом.

Командир отряда крылатых воинов, вытащивших чудище на берег, показался Гелдону знакомым, он даже вспомнил его имя: Бактар. Вытирая мокрое лицо, Фаворит подошел к посланцам Избранного.

– Жуткая тварь. – Бактар хохотнул, явно довольный результатом охоты. – Мы называем их водяными крысами.

Он подал знак нескольким воинам, и те, вытащив дрегганы, вонзили их в тело чудища. Когда предсмертная агония утихла, они совместными усилиями перевернули черную тварь на спину, и один из Фаворитов вспорол ей брюхо, а затем, засунув в него по локоть руки, вытащил окровавленные внутренности. Быстрыми, точными движениями он отсек их и выбросил на берег. Другой воин поднял нечто, напоминающее огромный мешок, рассек его кинжалом и вывалил содержимое на песок.

Гелдону пришлось зажать рот рукой, сдерживая неодолимый позыв к рвоте.

Взорам присутствующих предстали покрытые серовато-зеленой слизью полупереваренные останки человеческого тела и недавно откушенная ступня крылатого воина, выманившего водяную крысу из толщи воды.

Бактар тяжело вздохнул.

– Водяные крысы питаются только людьми, – объяснил он. – Эти твари появились совсем недавно, но их жертвы уже исчисляются сотнями.

Джошуа не сводил взгляда с откушенной ступни. Подойдя, он поднял ее и, окружив лазурным мерцанием, бережно положил рядом с раненым воином.

Командир отряда Фаворитов удивленно взирал на его действия.

– А ты не можешь приживить ее обратно? – с надеждой спросил он. – Чтобы выманить водяную крысу на поверхность, требуется большое мужество. У нас считается за честь выполнить эту задачу. Обычно за нее берутся самые опытные и храбрые воины, и мне не хотелось бы потерять этого.

– К сожалению, нет, – признался Джошуа. – Все, что я смог, это очистить рану, ускорить ее заживление и избавить воина от страданий. Но есть те, кто могут выполнить эту задачу. Скажи, как зовут твоего храбреца?

– Окс, – ответил Бактар с улыбкой. – Может, он не слишком сообразителен, зато мужества ему не занимать.

– С какой целью вы так торопились распороть крысе брюхо? – спросил «маг резерва».

– Поймав водяную крысу, мы сразу же осматриваем его содержимое. Если находим останки воина, то хороним его со всеми почестями. Если же это не Фаворит, передаем тело для захоронения отряду охотников на крыс.

– Охотников на крыс?

– Да. Командующий нами в отсутствие Избранного Траакс сформировал из местных жителей несколько таких отрядов. Ведь охота на крыс отрывает нас от выполнения приказов Избранного. Однако есть и еще одна причина, почему мы торопимся вскрывать им брюхо. Бывают случаи, что жертва еще подает признаки жизни. В нашем отряде есть воин, прошедший через это. Тот самый, что лежит у ваших ног.

– Откуда появились все эти водоемы? – поинтересовался Гелдон. – Их и в помине не было, когда я покидал Пазалон.

– Мы надеялись, что Избранный или маги смогут ответить на этот вопрос, – отозвался Бактар.

– Почему ты так думаешь?

– Через несколько дней после гибели волшебниц по всей стране, в самых различных ее уголках, начало появляться какое-то странное мерцание. Поначалу мы не особенно беспокоились, полагая, что это дело рук Избранного или Вига. Однако когда мерцание угасло, на его месте возникли водоемы. А из них стали выползать, сея смерть, водяные крысы.

Карлик вопросительно взглянул на «мага резерва», но тот лишь покачал головой.

– Только Виг и Феган, я надеюсь, смогут разобраться в этом.

Подошел один из Фаворитов и, вытянувшись перед Бактаром, доложил:

– Мы сделали все, что смогли, командир. Прикажешь двигаться дальше?

Тот посмотрел на Гелдона.

– Что скажешь?

– У меня очень важное дело к командующему, – сказал карлик. – Если твои воины не слишком устали, я предпочел бы продолжить путь.

Командир отряда Фаворитов отдал соответствующее распоряжение. Прежде чем покинуть это страшное место, Джошуа подобрал откушенную ступню Окса и спрятал ее под своим одеянием.

Они вернулись к своим гондолам. Раненого Окса сотоварищи осторожно уложили в третью, после чего крылатые воины взмыли в воздух.

Глядя, как солнце опускается за горизонт, Гелдон размышлял о том, что в Пазалоне многое произошло за время его отсутствия. Непременно нужно будет разузнать об этом во всех подробностях.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Охотник за кровью окунул палец в сосуд с остатками жидкости и жадно его облизал. Истосковавшееся тело тут же охватил жар.

«Скоро Виг и Избранный будут здесь, – думал Рагнар. – Скоро, очень скоро Верховный маг предстанет передо мной и получит сполна за столетия боли и унижений, на которые он меня обрек. История сделает новый поворот. И на этот раз он, а не я понесет в Вечность тяжкую ношу страданий».

Охотник за кровью поднялся с резного кресла и медленно, точно зверь в клетке, закружил по комнате. В последнее время воспоминания о прошлом стали преследовать Рагнара все чаще, а страстное желание встретиться с Вигом лицом к лицу возрастало с каждым днем.

Он взял с мраморного стола кинжал и, с любовью погладив лезвие с выгравированной на нем надписью «Братство служит только Закону», прижал его к пылающему лбу. Когда-то такие церемониальные кинжалы носили все самые могущественные маги, и этот принадлежал Вигу. Именно им он превратил Рагнара в уникальное существо, страдающее зависимостью от вытекавшей из незаживающей раны на черепе жидкости, и именно этому оружию, которое на протяжении долгих лет было предметом непреодолимой, яростной ненависти Рагнара, отводилась теперь особая роль.

Воспоминания вновь нахлынули на охотника за кровью…

Это случилось во время Войны с волшебницами, когда сражения велись всеми доступными способами. Волшебницы во главе с Фейли, бывшей женой Вига, использовали охотников за кровью и вопящих гарпий, чтобы удерживать в страхе население Евтракии. Они сумели захватить большую часть страны и приближались к Таммерланду. Маги упорно сопротивлялись, хотя и понимали, что их поражение, скорее всего, неизбежно.

Однако маятник войны качнулся в другую сторону – обнаружив Пещеру, Манускрипт и Парагон, маги укрепили свое положение. Их могущество невероятно возросло, и волшебницы начали отступать. Рагнар, в то время один из самых одаренных магов, принимал во всем происходящем самое непосредственное участие.

Сейчас, оглядываясь в прошлое, он приходил в ярость при одной мысли о том, что когда-то боролся с волшебницами и давал клятву практиковать только этот дурацкий, ограниченный Закон. Виг, Феган, Тритиас, Килиус, Мааддар, Эглоф и Слайк, считавшиеся самыми выдающимися магами тех времен… С какой легкостью Рагнар вспоминал их лица, их имена – и какая черная ненависть вспыхивала при этом в его душе! Как бы то ни было, маги выиграли войну и отправили волшебниц в изгнание, после чего оградили себя так называемыми «чарами времени» и ввели свои порядки в Евтракии.

Но к этому Рагнар уже не имел отношения: в конце войны он попал в лапы волшебниц, и Фейли, впоследствии ставшая первой госпожой Шабаша, применяя особые заклинания, превратила его в уникальное создание – охотника за кровью, но не обычного – тех волшебницы создавали как тупые, нацеленные исключительно на убийство магов орудия. В Рагнаре же, благодаря стараниям Фейли, осталось что-то человеческое. К тому времени он успел познать наслаждение своего нового двойственного состояния. Фейли обучила Рагнара основам Каприза и сумела убедить его в том, что, обладая кровью отменного качества, он попусту теряет время, применяя только магию Закона.

В конце концов благодаря ее усилиям у Рагнара открылись глаза; он понял, что дело Шабаша – правое, а маги, напротив, – бедствие, постигшее Евтракию, и его необходимо вырвать с корнем. Именно тогда и наткнулись на него Виг с Тритиасом.

– Будьте вы оба прокляты! Я убью вас, и вы станете моими первыми трофеями в войне с магами! – воскликнул Рагнар и, вскинув руки, послал две молнии, выбившие Вига из седла.

Тритиас мгновенно нанес ответный удар, и Рагнара со всех сторон оплела мерцающая лазурная магическая ловушка. Не в силах преодолеть ее, бывший маг изрыгал проклятия в адрес тех, кто недавно были его друзьями. Тритиас бросился к Вигу, с трудом поднявшемуся на ноги.

– Я уже думал, что потерял тебя, – пробормотал он побелевшими губами.

– Феган научил меня одному заклинанию, почерпнутому им в Манускрипте, – ответил Виг, отряхивая пыль с одежды. – С его помощью можно создать вокруг себя что-то вроде защитного поля. Слава Вечности, что ты успел создать ловушку. Теперь мы выясним, что именно произошло, а может, и сумеем помочь Рагнару. Похоже, мы столкнулись с новым «достижением» Фейли – наш бывший собрат не утратил способности говорить и использовать магию. Кто знает, на что он способен? Видимо, в данном случае моя бывшая супруга не довела до конца процесс превращения мага в охотника за кровью, и Рагнар совмещает в себе обе ипостаси. Только представь себе – могущественный маг одновременно является существом, испытывающим непреодолимое желание убивать обученных магии мужчин «одаренной» крови!

– Посмотри, его тело продолжают бить судороги. – Виг вскинул бровь. – Это наводит на мысль, что трансформация, возможно, еще не завершена. Можно попытаться спасти Рагнара. Если нам удастся удалить мозговую жидкость, которая делает его тем, кто он есть, то, может быть, это остановит процесс. Успешный исход, конечно, не гарантирован, но, по-моему, мы обязаны попытаться.

– Но как ты собираешься сделать это? – спросил Тритиас.

– Обездвижь его тело и следи, чтобы он не потерял сознания, – сказал Виг. – Потом убери ловушку. Я сделаю надрез у него на виске, тем самым, дав выход мозговой жидкости. В это время ты должен будешь восстановить ловушку. Только действовать нужно очень быстро. Начинаем!

«Будьте вы прокляты! Я не дамся вам!» – мысленно воскликнул Рагнар и сосредоточил усилия на том, чтобы противостоять действию заклинания. Тритиасу с великим трудом удалось преодолеть его сопротивление.

– Сможешь удерживать его? – спросил Виг.

– Не уверен, – с трудом выговаривая слова, отозвался Тритиас. – Он невероятно силен. Поторопись!

Виг опустился на траву рядом с обездвиженным Рагнаром и, достав кинжал, бросил на своего собрата предостерегающий взгляд.

– Не забывай, нельзя касаться его мозговой жидкости, иначе нас ждет ужасная смерть. Готов? – Тритиас кивнул.

Едва Виг сделал надрез, как Рагнар забился в ужасных судорогах. Возможно, преодолеть воздействие заклинания Тритиаса ему помогло не только яростное желание убить магов, но и резкая боль, причиненная кинжалом Вига. Зловонная жидкость брызнула во все стороны, едва не задев магов. Виг крикнул Тритиасу:

– Я попытаюсь помочь тебе!

Но Рагнар сумел вырваться и вскочил на ноги с победоносным воплем. Виг непроизвольно взмахнул кинжалом, и несколько капель слетевшей с него желтой жидкости попало бывшему магу в открытый рот.

Глаза вылезли у Рагнара из орбит, легкие, казалось, вот-вот разорвутся. В безумном рывке, вырвав из рук Вига причину своих мучений – кинжал, он проворно вскочил на коня Тритиаса и поскакал прочь. Маги не стали его догонять, понимая, что вдвоем на одной лошади это невозможно, а в одиночку никому из них не справиться с охотником за кровью…

Охотник за кровью заставил себя вернуться в настоящее и открыл глаза.

«Ошибка Фейли в том, что она не уничтожила тебя, Виг, – подумал он. – А твоя – в том, что ты не убил меня сразу же, как увидел. Избранный же поплатится за то, что оставил родившегося от его семени младенца в Пазалоне. Сколько ошибок вплели свои нити в пестрый гобелен времени! – Рагнар улыбнулся. – Это ты, Виг, стал причиной моего пагубного неодолимого пристрастия. И совсем скоро ты ответишь за это. Тебя и Избранного настигнет рука судьбы, но направлять ее будем мы с Николасом. Мы оба живые последствия его и твоих ошибок – и ваши смертельные враги».

Охотник за кровью убрал кинжал в ножны, взглядом погасил светильники в комнате и остался сидеть в темноте, наедине со своей ненавистью.