Текст книги "В погоне за ангелом"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

21

Одна из девиц, стоявших возле «порше», обошла его, открыла дверцу, уселась за руль и наклонилась, чтобы открыть вторую дверцу. Остальные девушки сели в машину, но «порше» не сдвинулся с места. Одна из девушек закурила. Та, что оказалась на крошечном месте сзади, повернулась в нашу сторону, приглаживая спутанные волосы. Кто-то врубил музыку, и тишину разорвали оглушительные звуки. Девицы стали по очереди прикладываться к бутылочке эвиана. Похоже, вся компания забралась в «порше», чтобы было удобнее за нами наблюдать.

Я еще раз посмотрел на фотографию, которую дала мне Трейси. Эдди был самым старшим и самым крупным. Двое других парней выглядели хрупкими, им явно меньше двадцати. Один в узких джинсах, белой рубашке и слишком свободной куртке с множеством пряжек и заклепок. Другой нарядился в нечто типа формы Китайской национальной гвардии, серую и невзрачную, с двумя рядами одинаковых пуговиц и воротником в стиле Джавахарлала Неру. Парень в форме был азиатом. Однако он совсем не походил на гангстера якудза, скорее – на клерка. Кэрри и еще одна девушка также были азиатками. Та, которую Трейси не знала, была в джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Нормально. Кэрри оказалась крашеной блондинкой с торчащими во все стороны волосами, размалеванным лицом и пунцово-красными губами и ногтями. Ее шею украшал собачий ошейник. Билли Айдол [46]46
  Билли Айдол – английский рок-музыкант; был солистом группы Generation X. В 1981 году начал сольную карьеру в Нью-Йорке.


[Закрыть]отдыхает.

– Трейси, это важно. Мими когда-нибудь рассказывала, о чем она говорила с этими людьми?

– Угу.

– Она когда-нибудь упоминала «Хагакурэ»?

– Угу.

– А что именно она говорила?

– Я толком не поняла. Мими твердила, что они настоящие. Говорила, что любит их. И что они ее любят. Она сказала, что это первые люди, у которых есть истинная цель.

Я посмотрел в окно. Цель. В шестнадцать тебе кажется, что вся жизнь – это драма. Я перевел взгляд на Трейси. Ее большие глаза из розовых стали красными, она потерла их и сказала:

– Мне нужно закапать капли.

Она вытащила из сумочки маленькую пластиковую бутылочку, капнула что-то в каждый глаз и пару минут посидела, зажмурившись. Изо всех сил сдерживая слезы.

– Когда вы разговаривали в последний раз?

Она нервно пожала плечами:

– Около трех недель назад.

– Мими рассказывала, что она делала с этими людьми?

Трейси посмотрела на фотографию. Я вернул ей снимок, и она аккуратно положила его в бумажник, словно некую драгоценность.

– Она рассказывала, что они ходят по разным клубам, принимают наркотики и занимаются сексом. Это звучало так, словно только тогда она и жила по-настоящему. И я ей как-то сразу поверила и сказала, что она не должна так поступать. Я предупреждала, что она попадет в беду, ее могут оттрахать или арестовать, но Мими взъярилась, и я заткнулась. В тот раз она сильно на меня разозлилась и не разговаривала со мной целый месяц. Вам надо быть осторожнее.

Трейси сказала это так, словно сообщала только ей одной известную тайну, нечто очень важное и особенное, а мне никогда прежде не доводилось слышать ничего подобного.

– Мими незаметно выбиралась из дома, красилась, переодевалась и проводила время с этими людьми, потом возвращалась домой и превращалась в прежнюю Мими, а родители ни о чем не догадывались, – сказал я.

Трейси кивнула и всхлипнула.

– Мужчина, – догадался я.

Сквозь ветровое стекло я посмотрел на административное здание, большое, чистое и старое, с толстыми испанскими стенами и красной черепичной крышей. Лужайки и деревья были ухожены и аккуратно подстрижены. По дорожкам стайками шли девушки, одни – с книгами в руках, другие – налегке, и почти все улыбались. Я покачал головой.

Трейси Луиза Фишман положила руки на руль и бросила на меня свой Особенный Тайный Взгляд. Словно собиралась сообщить секрет, которым решила поделиться только сейчас.

– Ты хочешь рассказать мне о чем-то действительно странном? – спросил я.

– В прошлом году мы сидели в моей комнате и курили. Моя комната на третьем этаже, в задней части дома, так что я могу открыть окно и никто ничего не заметит.

– И…

– Мы курили, болтали, и Мими вдруг сказала: «Смотри», задрала рубашку и приложила кончик сигареты к животу.

Я сидел в «рэббите», слушая шестнадцатилетнюю Трейси Луизу Фишман, и неожиданно почувствовал, что по спине пробежал холодок.

– Это было так жутко, что я даже ничего не смогла сказать. Я только смотрела, и мне казалось, что это продолжается целую вечность, и я закричала: «Ты с ума сошла, Мими, у тебя останется шрам», а она заявила, что ей наплевать, затем спустила трусики, и я увидела два темных пятнышка там, внизу, где кончаются волосы, и она сказала: «Боль придает нашей жизни смысл, Трейси», потом сильно затянулась и вновь приложила пылающий кончик к животу.

Глаза Трейси Луизы Фишман стали круглыми. Ей было страшно. Казалось, теперь, впервые рассказав о том, что так долго держала в тайне, она сделала эти события реальными, а реальность была постыдной и страшной.

Я провел языком по зубам, подумал о Мими Уоррен, и у меня возникло нехорошее предчувствие.

– И часто она делала такие вещи?

Трейси Луиза Фишман разрыдалась, закрыв лицо руками, плечи ее вздрагивали. Она так долго хранила эту тайну, и ей было страшно. Возможно, ее даже преследовали кошмары. Когда Трейси немного успокоилась, она спросила:

– Вы ее найдете? Найдете и вернете Мими домой?

– Да.

– Я говорила ей, что янастоящая. Я говорила, что у меняесть цель.

Я молча кивнул.

– Она мой друг, – продолжала Трейси внезапно охрипшим голосом.

– Знаю, малышка, – сказал я.

Она вновь разрыдалась и долго не могла успокоиться. Я дал ей свой платок. На бледном совсем детском личике с потерянным взглядом появилось тоскливое выражение, печать одиночества, возникающая, когда твой единственный друг уходит, ты не понимаешь почему, и никого другого нет и никогда не будет. Такой взгляд бывает у тех, кого бросают.

Мы молча посидели еще несколько минут, Трейси все терла свой плоский нос, я же пытался справиться с дыханием. Мои мысли вертелись вокруг Мими и Эдди Танга. Что бы это значило? Большинство машин уехали со стоянки, но красный «Порше-944» стоял на прежнем месте, музыка продолжала играть, а сидящие в автомобиле девушки делали вид, что их совсем не интересует белый «фольксваген» Трейси Луизы Фишман. И тогда я сказал:

– Они все еще наблюдают за нами.

Трейси кивнула. В ее глазах больше не было слез, из носа не текло, и она вернула мне платок.

– Они не могут поверить, что такой симпатичный мужчина, как вы, сидит в моей машине.

– Может быть, они не могут поверить, что такая симпатичная девушка, как ты, пустила меня к себе, – заметил я.

Она улыбнулась и посмотрела вниз, на свои вцепившиеся в руль пальцы.

– Пожалуйста, найдите Мими, – попросила она.

Я посмотрел в сторону «порше». Девушка на заднем сиденье не сводила глаз с нашей машины.

– Трейси, – позвал я.

Она повернулась ко мне.

Я наклонился и поцеловал ее в губы. Она не пошевелилась, но, когда я выпрямился, густо покраснела.

– Спасибо за помощь, – сказал я.

Она опустила голову и сглотнула, у нее стал ужасно обиженный вид. Она прикоснулась к губам и посмотрела на девиц из «порше». Они, не стесняясь, пялились на нас. Трейси Луиза Фишман заморгала, потом повернула ко мне голову, расправила плечи, вновь прикоснулась к своим губам и аккуратно сложила руки на коленях.

Я вышел из «рэббита», вернулся в «корвет» и поехал в свой офис.

22

Я припарковался возле здания, где располагался мой офис, зашел в кафе, купил сэндвич с копченой говядиной и острой китайской горчицей и поднялся к себе в офис. Когда я двигался, мне было легче не думать о Мими Уоррен, прижигающей себе кожу сигаретой. Может быть, Трейси Луиза Фишман выдумала эту историю. Может быть, она все выдумала. Может быть, если я не буду думать о Мими Уоррен, Трейси Луизе Фишман и Эдди Танге, все они исчезнут и жить станет легко. Элвис Коул, Экзистенциальный Детектив. Мне понравилось. Если ни о чем не думать – и делать это правильно, – в мозгу появляется приятное онемение, которое доставляет удовольствие. Есть женщины, которые вам скажут, что умение не думать – одно из моих лучших качеств.

Я вошел в офис, вытащил «Фальстаф» из маленького холодильника, положил сэндвич на бумажную тарелку и позвонил Лу Пойтрасу.

– Ничего не говори, – с ходу включился Лу. – Ты раскрыл дело.

– Девочка знакома с Эдди Тангом, – сказал я.

Пойтрас попросил меня не вешать трубку и поставил меня в режим ожидания. В таких случаях всегда играет музыка. Майкл Джексон пел о том, какой он плохой. Вот на что идут деньги налогоплательщиков.

– Продолжай, – послышался в трубке голос Лу.

– Мими Уоррен тайком сбегала из дома и отправлялась в ночные клубы. Там она тусовалась и встречалась с разными людьми, и одним из них был Эдди Танг. Возможно, она сказала ему о книге. Она хвасталась, что Эдди Танг стал ее любовником.

– Ей известно, что Танг – якудза?

– Не знаю.

– Эдди услышал про книгу и решил, что было бы неплохо ее украсть.

– Угу.

Некоторое время Лу Пойтрас молчал. У него трое детей: сын и две дочери.

– Спасибо за наводку, Гончий Пес. Я займусь этим делом.

– Всегда рад сотрудничать с полицией.

– Вот и правильно.

И мы повесили трубки. Я ел сэндвич и смотрел, как ходят взад-вперед глаза Пиноккио. Терри Ито сказал, что дела Эдди Танга идут в гору. Может быть, Эдди решил воспользоваться своей связью с Мими Уоррен и украсть «Хагакурэ», чтобы ускорить свое восхождение к вершинам власти. Хммм. Я доел сэндвич, позвонил в телефонную компанию и спросил, известен ли им адрес человека по имени Эдди или Эдвард Танг. Они ответили утвердительно. Сорок минут спустя я уже был на месте.

Эдди Танг жил в многоквартирном доме на бульваре Пико, к югу от Сенчери-Сити, в равнинной части Лос-Анджелеса. Раньше здесь селились представители среднего класса, но теперь появилось множество модных заведений и спортивных клубов «Нью-Эйдж». Комплекс перестроили пять лет назад, оштукатурили, покрасили в розовато-лиловый цвет, отделали красным деревом. Темно-серые ступени вели к стеклянной входной двери. Подъездная дорожка уходила вправо от входа и упиралась в ворота из кованого железа. По обе стороны от гаража росли бугенвиллеи, но они еще не зацвели. Очень красивое здание. Еще одно доказательство, что быть преступником весьма выгодно.

Я проехал футов на пятьдесят вперед, припарковался в тени эвкалипта и стал ждать. Может быть, Эдди связал Мими, засунул ей в рот кляп и держит в кладовке. А может быть, и нет. Прятать похищенных куда удобнее в ящиках, закопанных в пустыне Сан-Вэлли, чем в квартире в Западном Лос-Анджелесе.

В четыре десять «копмобиль» без опознавательных знаков остановился у пожарного гидранта, напротив входа в дом Эдди. Это был точно «копмобиль», так как никто в Лос-Анджелесе, кроме копов, не купит такое скучное средство передвижения, как четырехдверный «додж седан». Лысый детектив с веснушками и детектив помоложе, загорелый, с глубокими морщинами вокруг глаз, вышли из машины и направились к стеклянной двери. Лысый был в костюме, который выглядел так, словно его уже два месяца не гладили. Его напарник – в темно-синем пиджаке из рубчатого вельвета от «Кельвина Кляйна» и черных слаксах с такими отутюженными стрелками, что их следовало бы зарегистрировать как смертельное оружие. Похоже, Пойтрас сделал несколько телефонных звонков, и вот результат.

Они потоптались у стеклянной двери, и довольно скоро молодая женщина, в джинсах и футболке, но босиком, открыла дверь. Менеджер. Коп помоложе показал ей жетон, и все трое скрылись внутри, но минут через пятнадцать вышли обратно. Эдди не было дома, Мими в кладовке не оказалось. Лысый полицейский направился к машине. Тот, что помоложе, остановился у двери. Непрерывно улыбаясь, он пару минут о чем-то толковал с женщиной. Когда женщина ушла, молодой коп долго смотрел ей вслед. Наверное, ждал, что она сделает что-нибудь подозрительное. Затем копы отвалили.

Около пяти на темно-зеленом «альфа ромео» подъехал Эдди Танг. Если на рубашке Эдди и были следы крови, то я их не разглядел. Ворота гаража поднялись, и Эдди Танг исчез. Ворота опустились – я продолжал ждать.

В четверть седьмого ворота вновь открылись. Эдди в «альфа ромео» проехал мимо меня на север и направился в сторону бульвара Олимпик. Я последовал за ним. На Олимпик мы свернули на запад по Вашингтон-стрит и вскоре оказались возле обшитого деревом склада в Калвер-Сити, в трех кварталах от студии «Метро-Голдвин-Мейер». Эдди двинулся к складу, и я чуть было его не потерял – все искал место для парковки. Мы катили на запад по Марина-дель-Рей. Эдди вел машину медленно, словно не знал, что делать дальше, и следить за ним становилось все сложнее.

Мне приходилось держаться от него подальше, чтобы между нами были другие машины, и я начал здорово отставать. Вскоре мы свернули с Вашингтон-стрит на Виа-Дольче-драйв и миновали высотные дома на крошечных участках земли, каждый стоимостью не меньше миллиона. Эдди припарковался возле чудовищного сооружения из дерева и кирпича с морским коньком в окне и вышел из машины со спортивной сумкой в руках. Стройный мужчина с бородой и в очках открыл дверь, молча взял сумку и так же молча закрыл дверь. Преступники редко придерживаются правил приличия. Мы выехали обратно на Вашингтон-стрит и погнали на восток.

Через некоторое время Эдди остановился возле заправки «Тексако» и позвонил по телефону-автомату. Затем поехал на юг по автостраде I-10. В Голливуде в машину Эдди подсел мускулистый чернокожий парень в майке, и между ними завязалась весьма оживленная беседа. Черный парень разволновался и принялся размахивать руками. Эдди резко ударил его в лицо, после чего его собеседник перестал размахивать руками. Бедняге даже пришлось достать носовой платок, чтобы прекратить кровотечение. Эдди несколько раз останавливался и звонил, но мне ни разу так и не удалось увидеть кого-то с мечом в руках или одетого как ниндзя.

В восемь двадцать Эдди Танг повернул на запад с Фэрфакс на бульвар Сансет, проехал два квартала и остановился возле танцевального клуба новой волны, который назывался «Паго-Паго клаб». Здесь его ждали двое мужчин и три женщины. Одной из женщин была Мими Уоррен.

«Ну да, похищенная Мими Уоррен».

23

Мими Уоррен не была связана, и никто не наставлял на нее пистолет. На ней были белые брюки в обтяжку, расшитый блестками зеленый топик и серебристые сандалии на шпильках. Волосы Мими торчали в разные стороны, ногти покрыты ярко-синим лаком, на лице толстый слой косметики: так делают все девочки-подростки, считая, что становятся сексуальнее. И все же ее трудно было назвать хорошенькой. Эдди притормозил у тротуара и одарил ее широкой улыбкой.

Я проехал мимо клуба, свернул за Тауэр-Рекордс и осторожно двинулся обратно. Бульвар был ярко освещен сияющими неоновыми вывесками, по тротуарам прогуливались немолодые любители джаза, старавшиеся походить на Фила Коллинза или Шину Истон. На задней стенке трейлера, припаркованного у магазина обуви, были установлены два прожектора подсветки. Разноцветные лучи вращались и скрещивались, словно обнаженные клинки.

Когда я вернулся, Мими и девушка с белыми волосами, которую Трейси Луиза Фишман назвала Кэрри, уже садились в «альфа ромео». Эдди поцеловал Мими. Все весело смеялись и размахивали руками. Наконец машина двинулась на запад по бульвару Сансет, через Беверли-Хиллз. Я прикинул в уме, не прострелить ли им колеса, но потом решил, что это будет слишком явной демонстрацией.

Эдди свернул на север, проехал по Рексфорд до Колдуотер-Каньон, после чего стал подниматься в горы Санта-Моника. Он явно не собирался везти Мими домой или к себе. Может, они решили отправиться на вечеринку. В Голливуде вечно где-нибудь какие-нибудь вечеринки.

На вершине горы Эдди свернул на запад по Малхолланд-драйв. Малхолланд вьется по горам, точно огромный черный питон. Здесь не было уличных фонарей и машин. Дорогу озаряли лишь висящая высоко в небе восковая луна и отблески желто-красно-золотых огней долины Сан-Фернандо. Я выключил фары и сбавил скорость, уповая на то, что никаких препятствий на дороге не будет.

Перед Бенедикт-Каньон «альфа ромео» затормозила и свернула на подъездную дорогу, вырубленную в склоне холма. Здесь все было ярко освещено, дорогу перегораживали современные стальные ворота, выраставшие прямо из скалы. Рядом имелось переговорное устройство. Ворота поднялись, и «альфа ромео» проехала внутрь. Ворота закрылись.

Я остановился в сотне ярдов от того места, где исчезла «альфа ромео», съехал на другую подъездную дорогу и заглушил двигатель. Воздух был холодным и чистым, со стороны каньона дул ветер. Если хорошенько прислушаться, то можно было уловить шум с автострады Вентура. Я просидел там двадцать минут, когда из ворот снова выехала «альфа ромео». За рулем по-прежнему сидел Эдди, но если Мими с Кэрри и были в машине, то разве только в багажнике.

Хммм.

Я вылез из «корвета», подошел к воротам и заглянул внутрь. Дорога тянулась вдоль склона холма примерно на шестьдесят ярдов и упиралась в громадную лужайку перед хорошо освещенным большим домом в стиле баухауз. [47]47
  Стиль баухауз представляет рациональную ветвь немецкого модерна. В 1919–1933 годах в Германии существовала Высшая школа строительства и художественного конструирования, с одноименным названием. Оказала значительное влияние на развитие архитектуры и дизайна в Европе и США.


[Закрыть]Справа я разглядел гаражи и теннисный корт, а у входа в дом стояли парень и девушка в одинаковых светло-серых брюках и куртках с черными кожаными поясами. Старая добрая Красная армия. Мими и Кэрри я увидел сквозь большое венецианское окно, слева от входа: они разговаривали с девушкой и парнем. Парень был азиатом, девушка нет. Девушка была в такой же светло-серой форме, парень – в мешковатых белых брюках и слишком свободной футболке. Все четверо некоторое время постояли возле окна, а потом отошли в сторону. Я не услышал ни душераздирающих воплей о помощи, ни выстрелов.

Я вернулся к «корвету», сел за руль и посмотрел в сторону ворот. Мими находилась в доме и, похоже, не собиралась его покидать. Кроме того, у меня не было оснований считать, что здесь ей угрожает опасность. Мне следовало найти телефон и позвонить в полицию – самый разумный и очевидный шаг. Посидев еще немного, я включил двигатель и поехал на запад.

На углу Беверли-Глен и Малхолланд-драйв я нашел небольшой магазинчик и воспользовался телефоном-автоматом. Я вновь позвонил в телефонную компанию, сообщил свое имя и номер лицензии, затем назвал адрес на Малхолланд-драйв и спросил, кто там живет. Диспетчер телефонной компании ответил, что по этому адресу установлены четыре телефона, но они не включены в телефонную книгу. Два телефона оплачивает некая компания с названием «Грей шилд энтерпрайз», два других – мистер Кира Асано, а все счета направляются в бухгалтерскую контору на бульваре Уилшир.

– Речь идет о художнике Кира Асано? – поинтересовался я.

– Прошу прощения, сэр?

Я повесил трубку.

Разменяв побольше мелочи, я позвонил в «Геральд экзаминер» и спросил, на месте ли Эдди Дитко. Он оказался на месте.

Эдди сначала долго-долго кашлял, потом проворчал:

– Элвис Коул, дерьмо. Я слышал, что тебя пристрелили в Сан-Диего. Какого черта тебе нужно?

Эдди любит меня как сына.

– Ты что-нибудь знаешь о типе по имени Эдди Танг?

– Я что, должен знать о каком-то придурке только потому, что его зовут так же, как меня?

Видите? У него всегда найдется для меня доброе слово.

– Ну а как насчет Юки Торобуни?

В горле у Эдди что-то заклокотало, и он смачно сплюнул.

– Тогда скажи, что тебе известно о парне по имени Кира Асано?

– Какой-то художник, узкоглазый. Верно?

– Именно за это, Эдди, я тебя и люблю. Ты такой чуткий.

– Дерьмо. Тебе нужен Асано или моя чуткость?

– Асано.

– Ладно. В шестидесятых попал на страницы «Таймс». В те времена считался знаменитым художником, главным образом благодаря своим минималистским пейзажам – пустые пляжи и прочая дребедень. Он перестал писать и переехал сюда, заявив, что Америка станет новой Японией и он намерен внедрить самурайский дух в американскую молодежь. Фу, ну и дерьмо!

– «Хагакурэ», – произнес я.

– Чего, чего?

– Что еще?

Эдди снова захрипел, а потом сказал:

– Господи! Ты даже не поверишь, что я могу найти, покопавшись в себе. – («Уж этот мне Эдди!») – Асано основал нечто под названием Серая армия, в которую вошло около двухсот ребят. Впрочем, это было уже сто лет назад. Устаревшие новости. Я уже давно ничего о нем не слышал.

– Он опасен? – спросил я.

– Это я опасен, черт побери! Асано просто чокнутый.

Я повесил трубку и вернулся в «корвет», но двигатель включать не стал. Проклятье! Может быть, Кира Асано стоит за кражей «Хагакурэ». Мими могла связаться с этой организацией, так как считала свою жизнь пустой и бессмысленной, а Асано уверял, что «Хагакурэ» сыграет важную роль в возглавляемом им движении. Но про «Хагакурэ» узнал Эдди и захотел заполучить книгу – с помощью Мими. «Только ты и я, малышка». Ну и ну!

Из магазинчика вышел толстяк в мешковатых шортах, с коричневым бумажным пакетом в руках. Внутри продавец-иранец смотрел миниатюрный телевизор. Толстяк взглянул на меня, кивнул, сел в черный «ягуар» и уехал. На маленькой стоянке снова стало тихо. До меня доносилось только жужжание насекомых, вьющихся вокруг уличных фонарей. Здесь, в горах, этот магазинчик был островком света.

Я приехал, чтобы вызволить Мими, и сделать это будет не так уж трудно. Можно позвонить копам – пусть немного поработают – или вернуться к дому Асано, вломиться через ворота и отправить Мими в спасительную тишину ее дома, к Брэдли и Шейле. Вот только едва ли она захочет с ними остаться. Ведь что-то заставило ее уйти. Что-то превратило девочку в другого человека, прижигающего собственное тело сигаретами, заставило носить разные маски на все случаи жизни, вынудило ее так некрасиво сбежать из дома, причинив родителям такую боль, причем здесь она явно была готова зайти очень далеко. Что-то здесь было не так.

Я сидел в «корвете», смотрел на теплый свет, льющийся из окон магазинчика, и размышлял о разных Мими. О Мими, с которой я беседовал, и Мими, которую знали Шейла и Брэдли, о Мими, подруге Трейси Луизы Фишман, и Мими, считавшей, что ребятишки в серой форме имеют «цель». «Теперь я с людьми, которые меня любят». Может быть, завтра появится другая Мими. Может быть, прежде чем что-то предпринимать, необходимо выяснить, какая Мими настоящая.

В восемнадцать минут одиннадцатого я завел машину, выехал на Малхолланд-драйв и отправился домой.