Текст книги "Правило двух минут"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

18

Расставшись с агентом Поллард, Холмен вернулся к «хайлендеру» и позвонил Перри – сообщить о судьбе «меркьюри».

– Двое парней пригонят тебе машину. Поставят ее в переулке.

– Эй, погоди-ка. Ты позволил каким-то говнюкам сесть за руль моей девочки? Ты с дуба рухнул?

– У меня теперь новая тачка, Перри. Как прикажешь возвращать тебе машину?

– Пусть это мурло только нарвется на штраф – сам будешь платить.

– У меня теперь и сотовый есть. Оставить номер?

– Зачем? Сообщить тебе, если твои гребаные друзья угонят мою машину?

Холмен оставил ему номер и отключился. Перри выводил его из себя.

Холмен бродил по Уэствуду, ища место, где можно перекусить. Большинство ресторанов, мимо которых он проходил, выглядели слишком роскошными. После встречи с агентом Поллард Холмен стеснялся своей наружности. Он, конечно, отгладил брюки, но понимал, что вид у них затрапезный. Это были тюремные брюки, купленные в секонд-хенде на деньги государства, и уже лет десять, как они вышли из моды. Холмен остановился перед супермаркетом, глядя на снующих туда-сюда детей с большими пакетами. Наверное, он мог бы приобрести пару джинсов и несколько рубашек, но тратить деньги Чи на одежду казалось ему неловким, поэтому он воздержался.

Пройдя еще квартал, он за девять долларов купил у уличного торговца очки «рэй-бэн». Ему нравилось, как он в них смотрится. Через пару кварталов он вспомнил, что точно такого же стиля очки он носил, когда грабил банки.

Холмен выбрал «Бургер-кинг» напротив главного входа в Калифорнийский университет. Тут можно было взять большой гамбургер и картошку фри, к тому же везде лежали инструкции по пользованию таким же сотовым телефоном, как у него. Он настроил голосовую почту и стал вводить в память телефона номера, которые нашел на листочках в бумажнике. Вдруг телефон запищал. Холмен подумал, что нажал не ту кнопку, но потом понял, что ему звонят. Он не сразу сообразил, как ответить на вызов.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Холмен, это Кэтрин Поллард. У меня к вам вопрос.

Холмен сразу решил, что дела пошли не так. Они расстались всего час назад.

– Да, конечно.

– Вы встречались со вдовой Фаулера?

– Да, на похоронах.

– Хорошо. Нам надо ее навестить.

– Прямо сейчас?

– Да. У меня как раз есть немного свободного времени. Встретимся в Уэствуде. Там магазин детективных романов в Брокстоне, к югу от Уэйберна, с чем-то вроде стоянки перед входом. Припаркуйтесь и ждите меня. Я буду за рулем.

– Да, конечно, но зачем нам с ней встречаться? Вы что-нибудь узнали?

– Я разговаривала с двумя людьми из полиции, оба сказали, что дело закрыто, но я думаю – здесь что-то нечисто. Она может помочь нам.

– Почему вы решили, будто жена Фаулера что-то знает?

– Ваш сын ведь обсуждал расследование со своей женой?

Простота этого умозаключения произвела на Холмена впечатление.

– Может, стоит ей сначала позвонить? Вдруг ее нет дома?

– Никогда не звоните свидетелям, Холмен. По телефону они всегда отпираются. Сколько времени вам потребуется, чтобы добраться до Уэствуда?

– Я, в общем-то, и не уезжал.

– Тогда встретимся в пять.

Холмен повесил трубку, пожалев, что не купил в супермаркете новую одежду.

Когда Холмен вышел на стоянке перед магазином, Поллард уже ждала его рядом с синим «субару». Стекла в машине были подняты, мотор работал. Автомобиль явно служил Поллард уже не первый год и нуждался в капитальной мойке. Холмен забрался на пассажирское сиденье и захлопнул дверь.

– А вы быстро добрались, – сказал он.

Поллард отошла от обочины.

– Да, спасибо, а теперь слушайте – мы должны выяснить у этой женщины три вещи. Первое. Участвовал ли ее муж в расследовании дела Марченко и Парсонса? Второе. Сказал ли он той ночью, что уходит из дома повидаться с вашим сыном и остальными, а главное, что они собирались делать? И третье. Упомянет ли она, что Марченко и Парсонс были связаны с «лягушатниками» или еще какой-нибудь бандой? Это те самые ответы, которые вы так хотите узнать.

Холмен с интересом уставился на нее.

– Чувствую, на вас сказывается опыт работы в «Фибе». [4]4
  Feeb – идиот, кретин (англ., сленг).


[Закрыть]

– Не называйте наше бюро «Фибом», Холмен. Это я могу так говорить, но от вас подобного неуважения не потерплю.

Холмен отвернулся к окну. Он чувствовал себя ребенком, которого шлепнули по руке за то, что он жует с открытым ртом.

– Не обижайтесь, – попросила Поллард. – Пожалуйста, не обижайтесь, Холмен. Я стараюсь сделать все как можно скорее, потому что нам надо перелопатить кучу информации, а времени у меня может не хватить. Вы сами просили меня о помощи, помните?

– Да, извините.

– Замнем. Она живет в Канога-парке. На дорогу уйдет минут двадцать, если мы не застрянем в пробке.

Холмена одновременно и злило, и радовало, что Поллард взяла на себя руководящую роль. Он воспринял это как признак ее профессионализма.

– Так почему вы думаете, будто здесь не все гладко, если ваши друзья утверждают обратное?

Поллард вздернула голову, как пилот патрульного истребителя, после чего погнала «субару» по 405-му шоссе на север. Холмен держался как мог, прикидывая, всегда ли эта женщина водит с такой скоростью.

– Они ни на что не тратили деньги, – сказала Поллард.

– Газеты писали, что на квартире у Марченко нашли девятьсот тысяч.

– Подумаешь! Да эти парни нахапали больше шестнадцати миллионов. И деньги бесследно исчезли.

– Да ведь это же уйма денег, – ошарашенно произнес Холмен после некоторого молчания.

– Верно.

– Ничего себе!

– Верно.

– И что с ними стало?

– Никто не знает.

Они взобрались по 405-му шоссе на перевал Сепульведа. Холмен завертелся на сиденье, чтобы посмотреть на город. Лос-Анджелес простирался во все стороны, насколько хватало глаз.

– И все эти деньги… – сказал Холмен, – они где-то здесь?

– Не упоминайте о деньгах при миссис Фаулер, ладно? Если она сама расскажет о них – что ж, хорошо, значит, мы на верном пути. Наша основная задача в том, чтобы выведать у нее все, что ей известно. Мы не должны вкладывать собственные мысли в ее голову. Это называется «не засорять свидетеля».

Холмен думал о шестнадцати миллионах. Ему за один раз удавалось взять самое большее три тысячи сто двадцать семь долларов. В общей сложности все ограбления принесли ему восемнадцать тысяч девятьсот сорок два доллара.

– Вы полагаете, они пытаются найти деньги?

– Поиск денег не является первейшей задачей полицейского департамента. Но если они обнаружат ниточку, которая приведет их к человеку, спрятавшему украденные миллионы, тогда да, их дело – провести расследование.

Они мчались через горы на север и проехали развязку Вентура. Долина Сан-Фернандо простиралась от них на восток, запад и север до самых гор Санта-Сусанна – огромная плоская поверхность, застроенная домами. Холмен продолжал думать о деньгах. Он просто не мог выкинуть из головы шестнадцать миллионов. Они могли лежать где угодно.

– Они хотели найти деньги. Нельзя позволить им вот так исчезнуть.

Поллард рассмеялась.

– Холмен, вы и представить себе не можете, сколько капусты мы потеряли. Я не про тех парней, которых мы взяли живьем, вроде вас. Пойманный преступник отдает все, что у него осталось. А как быть с теми же Марченко и Парсонсом, которых застрелили на месте преступления? Их теперь не допросишь. В любом случае, деньги никогда не достаются тем, кто их нашел.

Холмен взглянул на нее. Поллард улыбалась.

– Звучит дико. Никогда об этом не думал.

– Банки не любят афишировать исчезновения крупных сумм наличностью. Такие рассказы только вдохновляют новых придурков на ограбления. Так или иначе, моя подруга пытается достать мне материалы полиции по этому делу. Как только мы их получим, то поймем, что к чему, и узнаем, кого спрашивать. Не переживайте. А пока посмотрим, что нам удастся вытрясти из этой женщины. Насколько я могу судить, Фаулер ей все рассказывал.

Холмен кивнул, но ничего не ответил. Он следил за тем, как проносятся за окном ряды домиков побольше и поменьше, смотрел на тянущуюся до самых гор, обрывающуюся каньоном долину. Есть люди, готовые на все ради шестнадцати миллионов долларов. Убить четырех копов – пустяки.

Фаулеры жили в небольшом стандартном доме, оштукатуренном, с комбинированной крышей и крохотным садиком. Типичный образец послевоенного строительного бума. За домом, как и на большинстве соседних участков, росли старые апельсиновые деревья, которые выполняли скорее декоративную функцию, настолько черными и искривленными казались их стволы. Холмен заподозрил, что это остатки апельсиновой рощи. Деревья были явно старше домов.

Дверь открыла сама Джеки Фаулер, но сейчас она походила на неудачную копию женщины, которую Холмен встретил на торжественной службе. Без косметики ее круглое лицо выглядело рыхлым и угрюмым. Она смотрела на него, не узнавая. Холмену стало не по себе.

– Я Макс Холмен, – представился он. – Отец Ричарда Холмена, миссис Фаулер. Мы виделись на службе.

Поллард протянула ей небольшой букет маргариток. Она специально заехала на Вонс-маркет, чтобы купить цветы.

– Меня зовут Кэтрин Поллард, миссис Фаулер. Ужасно сочувствую вашей потере.

Джеки Фаулер автоматическим жестом взяла цветы и внимательно посмотрела на Холмена.

– Ах да, верно. Вы же потеряли сына.

– Вы не против, если мы зайдем на минутку, миссис Фаулер? – спросила Поллард. – Мы хотели бы отдать покойному дань памяти, а Макс – поговорить о своем сыне, если у вас найдется время.

Поллард восхищала Холмена. За то время, которое они шли от машины до дома, разговорчивый водитель-лихач превратился в уверенную в себе женщину с мягким голосом и добрыми глазами. Холмен радовался, что с ним поехала Поллард. Сам он вряд ли нашелся бы что сказать.

Миссис Фаулер провела их в чистую, опрятную гостиную. Холмен заметил откупоренную бутылку красного вина на маленьком столике в изголовье кушетки, но стакана рядом не было. Он посмотрел на Поллард, ожидая подсказки, но та по-прежнему разговаривала с миссис Фаулер.

– Сейчас вам, наверное, очень тяжело, – сказала Поллард. – У вас все в порядке? Вам ничего не нужно?

– У меня четверо сыновей, как вы знаете. И вот старший заладил, что устроится работать в полицию. Ты что, из ума выжил, говорю я ему.

– Скажите, пусть учится на адвоката. Адвокаты хорошо зарабатывают.

– А у вас есть дети?

– Двое мальчиков.

– Тогда вы меня поймете. Знаете, что я ему обычно отвечаю? Пусть это звучит ужасно. Если уж ты решил свести счеты с жизнью, то, бога ради, разбейся на машине с перепившей богатой кинозвездой. По крайней мере, я смогу подать в суд на эту суку. Но нет – ему нужно, чтобы его прирезал какой-нибудь сраный cholo, [5]5
  Ухарь (исп.).


[Закрыть]да так, что никакая больница не примет.

Она быстро взглянула на Холмена.

– Мы еще не скоро сможем смириться со всем этим – я, вы, другие семьи. Говорят, из камня крови не выжать, но кто знает? Хотите вина? Я как раз собиралась выпить – первый раз за день.

– Нет, спасибо, но вы не стесняйтесь, – поспешил заверить ее Холмен.

– А я, пожалуй, не откажусь от стаканчика, – сказала Поллард.

Миссис Фаулер предложила им сесть, а сама прошла в столовую. Там стояла другая откупоренная бутылка. Она налила себе и Поллард, после чего вернулась в гостиную. Холмен понял, что это все-таки далеко не первый стакан.

– Вы знали Майка? – спросила Джеки Фаулер, садясь. – Поэтому и приехали?

– Нет, мэм. Я и своего-то сына не очень хорошо знал. Я приехал поговорить о нем. Моя невестка сказала, что ваш муж был наставником моего Ричи. Нетрудно догадаться, что они дружили.

– Не знаю, что ответить. Мы жили в одном доме, но словно порознь. Вы тоже полицейский?

– Нет, мэм.

– А, так вы тот, кто сидел в тюрьме? Во время службы мне шепнули, что среди нас осужденный.

Холмен почувствовал, что краснеет, и бросил взгляд на Поллард, но та даже не посмотрела в его сторону.

– Да, мэм. Это я. Отец офицера Холмена.

– Господи, значит, это правда. И что же вы натворили?

– Ограбил банк.

– Большую часть жизни я прослужила в полиции, миссис Фаулер, – вмешалась Поллард. – Не знаю, как у вас, но у Макса это убийство вызвало массу вопросов. Например, почему его сын вдруг ни с того ни с сего ушел ночью из дома? Майк ничего вам не объяснял?

Миссис Фаулер отхлебнула вина и извиняюще махнула рукой, в которой держала стакан.

– Майк уходил в любое время, когда ему вздумается. Его и дома-то почти не бывало.

Поллард выразительно покосилась на Холмена, подавая знак, что и ему наконец пора что-то сказать.

– Макс, расскажите Джеки, что говорила ваша невестка. Насчет звонка той ночью.

– Невестка говорила, что звонил ваш муж. Ричи сидел дома, но после звонка отправился на встречу с ним и с остальными парнями.

Миссис Фаулер фыркнула.

– Черт возьми, Майк даже не удосужился позвонить мне. В ту ночь он работал. Сверхурочная смена. Он заявлялся домой, когда хотел, – так у нас было заведено. А позвонить – нет, он никогда не оказывал мне такую любезность.

– Мне пришло в голову, что они вместе работали над чем-то.

Миссис Фаулер снова что-то проворчала и налила себе еще вина.

– Пили – что же еще? Майк был пьяницей. Вы двух других-то знали? Мэллона и Эша? Его верных собутыльников.

Теперь Поллард уставилась на Холмена, но тот только пожал плечами.

– Я ничего не знал.

– Почему ты не покажешь ей телефонные счета? – спросила Поллард.

Холмен достал копию телефонных квитанций Ричи.

– Что это? – спросила миссис Фаулер.

– Телефонные счета моего сына за последнюю пару месяцев. Видите красные точечки?

– Это номер Майка.

– Да, мэм. Эш отмечен желтыми точками, а Мэллон – зелеными. Ричи звонил вашему мужу по два-три раза на дню. Он почти не созванивался с Эшем или Мэллоном, но с Майком разговаривал постоянно.

Она изучила счет внимательно, как копию пожизненного контракта, и швырнула на пол.

– Хочу вам кое-что показать. Обождите минутку. Вы точно не хотите вина?

– Спасибо, миссис Фаулер, но я уже десять лет не пью. Выпивал крепко, только когда грабил банки.

Она снова что-то проворчала и удалилась – так, словно его слова не произвели на нее впечатления.

– Вы хорошо держитесь, – похвалила Поллард.

– Я никогда не подозревал о том, что такое подготовка офицеров ФБР.

– Не волнуйтесь. Вы молодец.

Миссис Фаулер вернулась шаркающей походкой с какими-то бумажками в руках и снова уселась на кушетку.

– Не вижу ничего странного в том, что вы проверяли телефонные счета своего сына. Я тоже. Не Ричарда, в смысле, а Майка.

Поллард отставила стакан с вином. Холмен заметил, что она не притронулась к выпивке.

– Майк не рассказывал вам ничего подозрительного? – спросила Поллард.

– Не то чтобы подозрительного… Понимаете, ему звонили не только по домашнему, но и по сотовому. Он вечно таскал с собой этот чертов мобильник. Стоило раздаться проклятому звонку, как он уходил…

– И что он говорил?

– Что он уходит – и все. Ухожу, мол. Что я, по-вашему, должна была думать? Что бы любая подумала на моем месте?

Поллард спокойно наклонилась к ней.

– Что у него была связь?

– Пошла она в задницу, эта шлюха, простите мне мой французский, так я подумала. Я стала проверять, кому он звонит. Вот, посмотрите… где же тут его счета за сотовый?..

Наконец она нашла то, что искала, и показала Холмену. Поллард подошла и села рядом – взглянуть. Холмен узнал домашний номер Ричи и номер его мобильника.

– Я этих телефонов не знала, – продолжала миссис Фаулер, – поэтому знаете, что я сделала?

– Вы стали по ним звонить, – сказала Поллард.

– Правильно. Я-то решила, что он с бабами болтает, но это оказались ваш сын, Эш и Мэллон. Жаль, что я раньше не догадалась. Я спросила его, что он делает с этими ребятами – развлекается? Я ничего конкретного не имела в виду, мистер Холмен, просто хотела сказать какую-нибудь гадость. И знаете, что он ответил? Чтобы я не совала нос в чужие дела.

Холмен проигнорировал последнее замечание. Получалось, не только Ричи связывался с Фаулером каждый день, но и Фаулер тоже звонил ему, Эшу и Мэллону. Ясно, что они не просто устраивали вечеринки с пивом.

Миссис Фаулер между тем в гневе откинулась на спинку кушетки, распаляясь все больше.

– Мне, черт побери, неизвестно, чем они там занимались. Я злилась, конечно, но по-настоящему он меня довел, когда мне пришлось за ним убирать. Он вернулся посреди ночи и перепачкал все в доме. Я обнаружила это только наутро и просто обезумела. Он настолько плевал на все, что даже не подумал подмести за собой. Вот какой он был внимательный и заботливый!

Холмен не догадывался, о чем она говорит, но надеялся, что это может иметь отношение к Ричи.

Миссис Фаулер с трудом поднялась на ноги.

– Идите за мной. Я вам покажу.

Холмен и Поллард прошли за ней в маленький крытый дворик позади дома. В углу стояли грязная решетка для гриля и пара рабочих башмаков с присохшими травинками и комьями грязи. Миссис Фаулер указала на них.

– Вот, посмотрите… он приперся домой с этим хламом прямо посреди ночи. Когда я увидела эту грязищу, то спросила: ты в своем уме? Я вышвырнула их сюда и сказала, чтобы он сам все почистил. Вы когда-нибудь видели такой кошмар?

Поллард остановилась, чтобы повнимательнее разглядеть башмаки.

– Когда это было?

Миссис Фаулер нахмурилась, припоминая.

– По-моему, в четверг… прошлый четверг.

Убийство произошло пять дней назад. Холмен подумал, участвовали ли остальные трое в том ночном походе. Он мысленно отметил спросить об этом Лиз. Поллард словно читала его мысли.

– Той ночью он уходил вместе с друзьями?

– Не знаю, да я и не спрашивала. Я сказала, что если ему здесь так противно, то пусть катится ко всем чертям. Такой уж грубой меня воспитали. Меня достало, что ему хватает наглости заявляться домой в подобном виде и даже не убирать за собой. В общем, ужасная у нас вышла ругань, и я не жалею ни о едином слове, хоть он и подох.

Тут Поллард удивила его.

– Майк никогда не упоминал имена Марченко и Парсонс? – спросила она.

– Нет. Они что – из полиции?

Поллард бросила на нее изучающий взгляд, после чего очаровательно улыбнулась.

– Просто знакомые Майка. Я решила, вдруг он рассказывал о них?

– Майкл никогда со мной нормально не разговаривал. Я для него словно не существовала.

Поллард, обернувшись, посмотрела на Холмена и кивнула в сторону дома: ее обаятельная улыбка поблекла от грусти.

– Нам пора, Макс.

Когда они дошли до двери, Джеки Фаулер взяла Холмена за руку и долго не выпускала ее.

– Разные тюрьмы бывают? – спросила она.

– Да, мэм. Там ятоже был, – ответил Холмен.

19

Холмен был сердит и расстроен. Он рассчитывал найти скорбящую вдову, которая даст прямой ответ на вопрос о смерти его сына. Теперь же Майк Фаулер представлялся ему ведущим секретные разговоры по телефону. Он буквально видел, как Фаулер выскальзывает из дома слишком рано, чтобы могли заметить соседи, а возвращается под покровом темноты. Что ты делал, мой сладкий? Ничего. Куда ходил? Никуда. Большую часть жизни Холмен провел, занимаясь грабежами и угонами. Что бы ни творилось в доме Фаулера, там попахивало преступлением пострашнее.

Поллард гнала свой «субару» по автостраде сквозь постепенно сгущавшийся поток транспорта. И хотя они возвращались ни с чем, она сияла, словно озаренная внутренним светом.

– Что вы думаете? – спросил Холмен.

– Первым делом поговорите со своей невесткой. Спросите, выходил ли Ричард из дома в прошлый четверг. Может, она знает, куда они в тот день направлялись и что делали. И насчет связей с «лягушатниками» тоже спросите. Не забудьте.

Холмен почувствовал, что ему захотелось бросить эту затею.

– Я не о том. Вы сказали, что полиция не занимается поиском пропавших денег.

«Субару» юркнул между двумя трейлерами, каждый из которых хотел занять пустую полосу.

– Занимается иногда, просто это не самое важное дело. На него не хватает времени, Холмен. Слишком много усилий приходится прилагать, чтобы предотвратить новые преступления.

– Однако если кто-то найдет деньги… он получит награду? Законное вознаграждение?

– Да, банки присуждают награду за возвращение денег, но полицейский – не самая подходящая кандидатура для подобной работы.

– Но если он занимается поисками в свободное время…

Поллард не дала ему договорить.

– Не стоит забегать вперед. Надо опираться на факты, а они говорят, что Фаулер в четверг ночью притащил домой кучу грязи, и плевать ему было, что подумает жена. Не более того.

– Я сверил время вызовов, когда она показывала телефонные счета. Все эти бесконечные звонки начались на восьмой день после смерти Марченко и Парсонса, равно как и в квитанции Ричи.

Фаулер позвонил Ричи, а затем сразу же – Мэллону и Эшу. Словно хотел сказать: пошли, поищем деньги.

Поллард подобралась, вдруг став резкой и решительной.

– Послушайте, Холмен, мы просто поговорили с женщиной, у которой не сложился брак. Мы не знаем, что они делали и зачем.

– Такое впечатление, будто они к чему-то готовились.

– О господи боже!

Холмен увидел, что она нахмурилась. Она резко свернула, чтобы пулей промчаться мимо двух женщин в седане и снова вылететь на пустую полосу. Даже под кайфом Холмен никогда не водил так быстро.

– Мы знаем недостаточно, чтобы строить предположения, так что прекратите. Вы слышали россказни этой бедной женщины о причудах своего мужа и знаете, что деньги пропали, вот и поторопились с выводами. А может, они действительно пили пиво? Может, увлечение Марченко и Парсонсом – просто хобби?

Холмен не верил в это, и его раздражало, что Поллард старается его приободрить.

– Ерунда.

– Вы слышали о Черной Далии? Нераскрытом деле об убийстве?

– А при чем тут?..

– Эта история стала хобби очень многих детективов. В полиции столько людей понавоображали себе всякой всячины, что они даже организовали клуб, где обсуждали свои теории.

– И все равно я думаю, что это чушь собачья.

– Ладно, забудьте. Поймите, то, что они шастали повсюду вместе, еще не означает, что они занимались чем-то противозаконным. Думаю, существует масса вариантов связать то, над чем втихаря работает полиция, с Марченко, Парсонсом и Хуаресом.

– Но как? – недоверчиво спросил Холмен.

– Вы читали некрологи Фаулера, Эша и Мэллона?

– Только Ричи.

– Если бы вы прочли некролог Фаулера, то знали бы, что он провел два года на службе в ОБУБ – Организации по борьбе с уличными беспорядками – так в полиции называют подразделение, работающее с бандами. Я позвоню приятелю, который в свое время руководил ОБУБ, и спрошу, какого рода отношения были у Фаулера с «лягушатниками».

– Фаулер косвенно виновен в смерти брата Хуареса. А Хуарес и его брат оба были «лягушатниками».

– Верно, однако может существовать и более глубокая связь. Помните, мы когда-то говорили о возможном подельнике Марченко и Парсонса?

– Да.

– Крупные суммы всегда находятся в хранилище, но количество их меняется в течение недели. Люди приходят, платят по счетам, снимают деньги.

– Знаю. Я ведь тоже когда-то грабил банки, забыли?

– Итак, один или два раза в неделю в банк приходит новая партия наличности. Вы сказали, что не понимаете, как парочка таких дешевок могла иметь сообщника, но им лишь нужно было знать расписание, по которому банковские филиалы получают деньги. Секретарша, помощник менеджера, девочка из «лягушатниц» и ее дружок – кто-нибудь сообщает необходимую информацию Марченко и Парсонсу и берет проценты с выручки.

– Но они грабили разные банки.

– Достаточно одного удачного налета, чтобы в полиции поднялся переполох. Я просто теоретизирую, Холмен, я не делаю выводы. Департамент узнает о связи бандитов с «лягушатниками» и направляет по следу копов, имеющих опыт работы с ними, – ну, скажем, Фаулера. Это объясняет, почему ваш сын уходил из дома поговорить с Фаулером о Марченко и Парсонсе, и одновременно выводит нас на Уоррена Хуареса.

Холмен почувствовал, что в нем затеплился огонек надежды.

– Думаете?

– Не то чтобы думаю, просто констатирую, как мало мы знаем. Когда будете расспрашивать невестку насчет того четверга, заберите все материалы Детективного бюро, которые собрал ваш сын. Я хочу внимательно их прочитать. Так мы сможем понять, что именно его интересовало.

– Ладно.

– Новая информация появится уже завтра, когда я начну разговаривать с людьми и читать отчеты. Стоит мне сделать еще пару звонков – и я все выясню.

– Вы считаете, этого достаточно? – удивился Холмен.

– Нет, но мне показалось, что это прозвучит уместно.

Холмен посмотрел на нее и расхохотался.

Они приехали на перевал Сепульведа, когда уже стемнело. Холмен наблюдал, как Поллард умело управляет автомобилем.

– Почему вы так быстро водите? – спросил он.

– Меня ждут двое маленьких ребятишек, они сейчас с бабушкой.

– А муж?

– Давайте не будем затрагивать личных тем, Макс.

Холмен перевел взгляд на поток несущихся по трассе машин.

– Да, и еще одно… – сказал он, не поворачиваясь. – Я помню, вы заявили, что оплата вам не нужна, но предложение остается в силе. Я не предполагал, что доставлю столько хлопот.

– Чтобы расплатиться, вам, боюсь, придется ограбить еще один банк.

– Я нашел другой способ. Банки больше грабить не буду.

Поллард быстро взглянула на него, и Холмен пожал плечами.

– Могу я задать вопрос? – спросила она.

– Только не личный.

Теперь рассмеялась Поллард, но смех ее звучал недолго.

– Я упекла вас на десять лет. Неужели вы не злитесь на меня?

Холмен задумался.

– Вы дали мне шанс измениться.

Дальше они ехали молча. В темноте мерцали огоньки.